Текст книги "Империя статуй (СИ)"

Автор книги: Ad Astra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Но ваша невеста…

Рэнгволд поморщился и лишь отмахнулся от этого предложения. Молча покинув архив, он пришел следующим утром, чтобы сдержать данное обещание.

Глава 17

Алмазный меч – надежды свет,

И злу коварному ответ.

Страшись, Горгона – облик тьмы,

Ибо лишишься головы.

Стих, выгравированный на камне перед входом в Королевскую кузню

Эти строки, выгравированные на неприметном, покрытом чем-то склизком камне не вызвали во мне равным счетом никаких бурных чувств, что полыхая в груди первые столетия, сожгли во мне, должно быть, все отчаяние от попыток найти своё место под солнцем. Рэнгволд был любезен, но намерения его, отчасти жестокие и крайние, приходилось рассматривать исключительно с позиции просвещения, не позволяя иным другим сомнениям затрагивать уставший и измученный разум. Была ли причина в непривычном темпе работы, однако, все чаще я ловила себя на мысли, что будь возможность начать жизнь с чистого листа со знаниями из прошлого, я бы поступила иначе. Полагаю, я бы сразу рассказала все отцу – гораздо раньше, чем мои глаза посветлели, а волосы выцвели. Мы бы наверняка перебрались в ещё большую глушь, где люди оторваны от цивилизации, и прожили бы там спокойно столько, сколько смогли прежде, чем соседей смогла бы насторожить моя не сходящая с лица молодость. Я бы вновь нашла на черном рынке этот драгоценный артефакт и начала жить иначе…

И все же выбор, сделанный в прошлом необходимо уважать. Необходимо уважать себя. Того себя, что делал выбор давным-давно, не зная о будущих испытаниях и решениях. Не будь Айварса, я бы уже опустила руки. Не будь нынешнего статуса, я бы продолжала жить в неведении, боясь незапланированных проверок. Мне не о чем было сожалеть, но кузня, вход в которую был разрешен только высокопоставленным имперским лицам, давила на тело своей отвратительной мрачной энергией. Я никогда не была в кунсткамере, но, читая о ней, представляла подобное место именно так.

– А вот и вы!

Увидеть внутри Флоки я не ожидала, как не ожидала увидеть красновласую макушку и Рэнгволд, но, будучи другом Его Величеству, наг не стал скрывать гримасу недовольства.

– Я думал, ты на объезде.

– Много, кто так думал, – беззаботно ответил принц, вовсе не по-королевски ковыряясь зубочисткой в зубах. – Я и сам так думал.

– И что же, скажи на милость, ты здесь забыл?

– Прячусь.

– От кого?

– От обязанностей, дорогуша.

Поморщившись от столь ужасного обращения, Рэнгволд тотчас позабыл о Флоки, поворачиваясь ко мне и указывая на длинный ряд всевозможного оружия, украшающего дальнюю стену подобно картинам. В это время кузня пустовала, и никто не мешал простому любопытству, с каким хотелось узреть, чем же любили убивать хитрые наги. Все то время, что я блуждала вдоль ряда орудий, Флоки не прекращал колкие выпады в сторону главнокомандующего, и изредка до меня долетали диалоги, которые не пристало слушать уважающим себя знатным нагиням.

– Когда ты женишься на моей сестре, у тебя лопнут обе барабанные перепонки.

– Мне кажется, из-за тебя у меня уже одной нет.

– Но я же не кричу.

– Ты трещишь, не прекращая. Подобрал бы я иное слово, только…Неважно.

– Это какое такое слово?

– Плохое.

– Скажи его.

– Нет.

– Не хотел ли ты случайно сказать, что я много пиз..

– Все! Я посмотрела, – громко произнесла я, подползая вновь к двум собеседникам, один из которых был очевидно раздражен, а другой – самодоволен. – Можем…идти дальше.

– О, Сиггрид, решила посмотреть на выставочный зал? Похвально! Я пойду с вами. Давненько там не был.

– Нет нужды. Леди Сиггрид хотела бы увидеть «сокровищницу кузни» в тишине.

– С подобным сопровождающим она скорее заснет, так и не доползя.

– Все в порядке! Рэнгволд – прекрасный сопровождающий, но я буду польщена, если Его Величество тоже составит нам компанию…

Флоки язвительно усмехнулся, Рэнгволд же, проигнорировав принца, вежливо открыл мне дверь, пропуская в плохо освещенный коридор, на каменных стенах которого трещали тускнеющие факелы. Несмотря на врожденную говорливость, оказавшись внутри, принц тут же смолк, поддаваясь тяжелой атмосфере, и, покорно следуя за главнокомандующим, я вновь и вновь пыталась понять, отчего столь гнетущее место называют сокровищницей. Рэнгволд, полагаю, желал показать мне нечто особенное, то, что из века в век укрепляло ненависть к Горгоне. То, что могло бы помочь мне в вечных поисках ответов. И я старалась не думать о том, что наг, возможно, пытается и во мне взрастить нелюбовь к существу, которое так или иначе вскоре погибнет, а смерть его не принесет мне ничего кроме страдания. В отличие от других представителей своей расы, Рэнгволд не казался мне заносчивым или эгоистичным. Во всяком случае, рядом со мной он вел себя иначе…

– Тысячелетия назад, – неожиданно начал Флоки, – сокровищница была довольно популярным местом. Было время, когда туда даже водили детей. Знаете, ну, как на экскурсию.

– К чему это ты?

– К тому, что с тех пор, как все решили забыть о Горгоне, в этом месте было не более двух тысяч нагов. Меня сюда и вовсе привели в юношестве вместе с сестрой. Нам было интересно. Думаю, всем было интересно.

Загадочная комната манила и отталкивала. Интуитивно я понимала, что не желаю заходить внутрь, но Флоки, уже отпирающий дверь, лишь весело и красиво улыбался, и улыбка эта, словно бы магическая, несколько успокаивала и подбадривала. Но, оказавшись, наконец, в самом центре кузни, окинув взором освещенное холодным голубым светом её достояние и сокровище, я поняла, что более не смогу ступить и шага. Это было сродни тому, как если бы кого-то при жизни привели в склеп, указав на пустующий и подготовленный гроб. Как если бы лежа на дне выкопанной ямы, кому-то пришлось смотреть на десятки лопат, сбрасывающих в яму землю. Захоронение заживо – вот, что назойливо вертелось в мыслях. Второй раз за всю мою жизнь я отчетливо почувствовала незримо преследующее меня дуновение смерти.

На выставочных тумбах, огражденные стеклянными кубами покоились каменные головы моих предшественниц. Я знала, что все они некогда разговаривали и смотрели по сторонам, но никогда бы не подумала, что с отрубленной головой Горгона сама превращается в камень. Быть может, так её настигает и естественная смерть? Ощущали ли это другие, но в это мгновение я не могла пошевелиться, безмолвно переводя взгляд с одной головы на другую. Пускай рты их были безобразно раскрыты, а налипшие волосы казались мерзкой паутиной, все они показались мне при жизни прекрасными девами. В самом деле, на мгновение я увидела её – стройную и завораживающую – что приветливо махала ладошкой, укладывая другой рукой черные густые волосы. Но стоило мне приблизиться, как красавица нахмурилась. Её тонкие черты исказились в безумной гримасе и, рассмеявшись мне прямо в лицо, он внезапно сорвала с громким хрустом свою голову, опустив её на пропитанный жестокостью алый бархат, окутывающий все тумбы.

Это не кузница, и не сокровищница. Это кладбище, сродни тому, какое было в холле моего Храма. Здесь более никогда не заговорит восемь молодых дев, а девочка, семи лет от роду, никогда более не засмеется и не найдет покоя вдали от захороненного тела. Вот почему здесь столь ужасающая атмосфера, вот почему здесь трудно дышать. Вот почему я никогда не смогу стать частью общества, но, что ещё хуже…одна из тумб пустовала. Всматриваясь в стеклянный куб, я неожиданно реалистично представила там свою голову, а после…мне почудилась в ней голова Айварса.

Меня затошнило. Прикрыв рот рукой, я стремительно выскочила из комнаты, очевидно, сильно хлопнув дверью, но за шумом в ушах не могла услышать даже этот резкий звук. Я лишь ползла вперед все быстрее и быстрее, покуда не выскользнула на улицу, а после, свернув за кузню в небольшой аккуратный сад, прочистила желудок, задыхаясь и хватаясь за горло в надежде, словно бы это могло помочь.

Наги и люди никогда не примут Горгон. Почему до этого дня я хранила надежду, что была нещадно сожжена в пылающей и отзывающейся болью груди? Нет надежды. Ничего вообще нет. Куда ни беги, что ни делай, как ни говори…Вновь тошнит, вот только выходить более нечему. Извечно ровный порядок мыслей сбился в хаотичный клубок, холод смерти все ещё дышит в затылок, и, кажется, что сейчас сюда непременно сбегутся стражи с приказом отрубить Алмазным мечом голову нарушителя. Отчего же так кажется? Потому, что перед глазами мелькают алые пятна, кажущиеся фигурами мускулистых воинов. Голова кружится. Чудится голос папы, и та черноволосая улыбающаяся девушка…

– …Сиггрид!!!

Это громкий голос, незнакомый. Он искажается и кажется очень медленным, слишком глубоким и страшным.

– …Сиггрид, слышишь меня!!!

Запах. Резкий, отвратительный, омерзительный, но красные пятна исчезают, а шум в ушах сменяется парой взволнованных голосов, кружащих рядом. Сердце, прежде бешено бьющееся о грудную клетку, медленно успокаивается. Я вспоминаю нормальный вид кузни, старательно избегая содержимого, вспоминаю предстоящую встречу с Риджем, что, по его словам, нашел кое-что крайне удивительное. Фиолетовые и розовые оттенки исчезают из этого мира и сменяются изумрудной зеленью и низенькой лавкой, а две фигуры, склонившиеся неразборчивым пятном, становятся четкими линиями, изгибающимися в сочувствии и настороженности.

– Сиггрид, слышишь меня?

Я осторожно киваю головой, и Рэнгволд переводит взор на озирающегося по сторонам Флоки.

– Так ты…Горгона?

Быстрое испуганное «нет».

– В том зале…Твои глаза стали желтыми, Сиггрид. И желтые они до сих пор.

Глава 18

Ты будешь жить, а я умру.

Однажды рано поутру

Ты встанешь у моей могилы,

Покинув скрытые руины.

Завет храни в душе своей –

Цени миг уходящих дней.

Отрывок из песни «Дочь пахаря»

Было ли дело в сильном инстинкте самосохранения или же во всепоглощающем страхе, пожравшим душу за краткие мгновения, но все было кончено. Не в силах более смотреть не Рэнгволда, я лишь сейчас почувствовала боль – аккуратное кольцо лопнуло, пускай подобное слово было малоприменимо к металлу, и искореженные его части ныне впивались в палец, покрывая белую кожу алой кровью. Ужас, парализующий и дышащий холодом в шею, уступил место совершенно неуместной апатии, позабывшей о силе, способной убить свидетелей прямо здесь и сейчас. Я могла бы превратить их в камень, могла бы расколоть статуи и перетащить их в укромное место, чтобы после избавиться навсегда, могла бы проделать все это, не будь свидетелями Рэнгволд и принц, которого непременно хватятся. И если принц спас себе жизнь исключительно своим положением, то главнокомандующий не заслуживал смерти хотя бы потому, что убивать нага, оказавшего мне помощь, было слишком трудно.

Стоило бы разозлиться. Не умрут они – умру я, а мне подобная роскошь непозволительна. Предположим, их хватятся в предстоящий вечер, и все непременно подумают обо мне – наверняка, Рэнгволд предупреждал кого-либо о своих намерениях показать мне кузницу. За это время я не успею избавиться от статуй, а, значит, следует передать все средства Лагерте и приказать ей бежать вместе с Айварсом и Йоргафом из Империи. При подобном исходе даже с моей смертью никто не посмеет подумать о том, что в мире дышит ещё одна Горгона, ведь черный клен вновь станет красным. Но, если я в любом случае умру, стоит ли уносить с собой этих двоих? Рэнгволд сам говорил мне о полном подчинении Императрице, не будь приказа которой, он бы не поднял на Горгону меча, а заслуживает ли гибели Флоки, взращенный в нелюбви и знающий о том, что его отца намеренно отправили на фронт умирать? Все они преследуют свои цели и хотят жить. Уж в этом мы с ними схожи…

– Сиггрид…

– Прошу…Позвольте мне уйти! – низко поклонившись, да так, что белые волосы упали в грязь, я сцепила дрожащие руки. Мое хладнокровие в вынесении приговора казалось безупречным, я ведь убивала не только преступников – на плаху взгляда попадали и те, кто попросту оказался не в то время, не в том месте. Почему же сейчас приходится давиться сомнениями? Это абсурд. Должно быть, я уже тронулась умом. – Умоляю! Я никому не желаю зла…Совсем никому!

Из глаз брызнули слезы, и, скатившись с лавки, я упала на землю, прижавшись телом к хвосту. Почему же никто не понимает…Почему все всегда идет по ужасной незапланированной траектории! Если Горгоны, в самом деле, не достойны жизни, то на что же я обрекла Айварса своим эгоизмом и боязнью одиночества?

– Все в порядке? – услышала я третий незнакомый голос, от строгости которого сжалась лишь больше. – Что-то случилось?

– Нет-нет! – неожиданно затараторил Флоки, подползая ближе. – Патрулируйте дальше, мы и сами разберемся.

– Может, стоит позвать лекаря?

– Не стоит. Она…узнала очень плохую весть. Один из родственников, ну, сами понимаете.

– Ох, какой ужас. Удар для нагинь, понимаю. Я прослежу, чтобы вас никто не беспокоил.

– Благодарю.

Стражник исчез, и я медленно подняла голову, не решаясь встать. Уперев руки в бока, Флоки задумчиво всматривался в цветущие пионы, а Рэнгволд, массируя переносицу, сохранял молчание, не задавая вопросов и не произнося более моё имя. Почему же они ничего не сказали страже? Почему не подняли тревогу, повинуясь приказам Императрицы, что с моей смертью, наконец, сможет спокойно спать? Они отпустят меня? Быть того не может!

– А ведь ты обычно не умеешь врать, – с усмешкой обратился принц к Рэнгволду, что ответил ему грозным взглядом.

– Я умею молчать.

– Тебе придется лгать. Это же претит твоим принципам.

– Заткнись, Флоки. Ты уже за нас двоих все решил.

– Но мне показалось, что ты думал о том же, о чем и я.

– П-погодите, – тихо произнесла я, не в силах придать речи уверенности и даже надежды, – в-вы не уб-убьете меня?

– И правда желтые глаза! – вместо этого улыбнулся Флоки, присаживаясь рядом так, чтобы посмотреть прямо в мое лицо. – Желто-золотые? Но больше желтые. Зрачок такой узкий только тогда, когда боишься?

– Н-ну…

– Наверное, ещё когда злишься, я прав?

– Д-да…

– Всё-таки я действительно везунчик, раз решил именно сегодня остаться в замке. Я хотел раньше воинов найти Горгону, а она всё это время была рядом!

– Сиггрид, – строго произнес Рэнгволд, хватая меня за руку и аккуратно снимая искореженное кольцо. Должно быть, от шока боли я не чувствовала. – У тебя же есть ещё один такой артефакт?

– Нет, б-больше нет…

– А когда зрачок расширяется, он все равно остается вытянутым? – не унимался Флоки.

– Да.

– Клыки! Покажи мне клыки!

– Угомонись, Флоки. Сейчас не до расспросов.

– Но я так ждал этого!

– Нужно придумать, что делать с глазами.

– Скажем, что истерическая слепота. Повязку дадим.

– Она работает в архиве, идиот.

– Значит, больше не будет там работать.

– Привлечет слишком много внимания. Принцесса Сильвия ведь талантлива в магии метаморфозов.

– О, точно!

– Нет-нет-нет! Никто н-не должен больше знать, и….

– Успокойся, Сиггрид, – Флоки мягко потрепал меня по макушке, – она одного со мной мнения, поэтому поможет. Нужно провести тебя к ней. Иди за нами и смотри в пол. Глаз ни на кого не поднимай. Поняла?

– Да…

Ничего я не поняла…Ни спокойствия принца, ни задумчивости преданного Империи Рэнгволда, ни намерений первой принцессы, ни своей покорности, с которой я ползла чуть позади, обматывая раненый палец в найденные главнокомандующим бинты. Все казалось чуждым, нереальным, как если бы я уже умерла и видела в предсмертной агонии то, что хотела бы испытать. Но чувства были слишком реалистичными: мягкий ковер приятно касался гладкого хвоста, ранка неприятно зудела, пропитывая бинт кровью, и дующий ветер играл с испачканными волосами, на которые, очевидно, странно косилась снующая туда-сюда прислуга. Наше шествующее трио, полагаю, всем казалось донельзя странным, но рассматривать лица окружающих я не смела. Впрочем, я вообще боялась идти и даже дышать.

Стоит ли думать о том, что меня отдадут на опыты? Горгоны неизведанная раса, и наверняка в каждой эпохе были умы, жаждущие разгадать загадку каменной смерти. Одной из предыдущих Горгон выкололи глаза – испытать столь невыносимую боль не пожелаешь даже врагу, но именно такую боль и желали Горгонам. Просто потому, что ненависть была навязана преданиями. Просто потому, что люди трусливы, наги самовлюбленны, а мир испорчен…

Постучав в дверь, Флоки тут же вошел, не дожидаясь разрешения, из-за чего в следующую секунду комнату заполнил недовольный голос первой принцессы.

– Тебе бы следовало подождать!

– Это безотлагательно. А, ну-ка.

Мягко взяв меня за руку и введя в покои Сильвии, Флоки затащил внутрь и колеблющегося Рэнгволда, после чего закрыл дверь.

– Та-да!

– Что здесь делает хранительница архива?

– Сиггрид, подними глазки.

С минуту поколебавшись, я осторожно подняла голову, тут же замечая на несколько раздраженном лице принцессы сильное удивление, из-за которого она выронила из рук перо. Рассматривая друг друга в воцарившемся молчании, мы испытывали, очевидно, прямо противоположные эмоции, и мой страх в подобной обстановке казался совершенно неуместным.

Вскочив с места, она совершенно небоязливо подошла ближе, одаривая запахом дорогих духов. Она не была красива и уж точно не походила на Императрицу, взяв от матери только черные волосы, но имела необычные черты лица, которые отчего-то хотелось рассматривать. Некоторые из художников, которых я повидала в Храме, предпочитали изображать женщин именно с подобной внешностью. Её светлые голубые глаза смотрели на меня с тем любопытством и восхищением, с которым дети смотрят на нечто ранее не виденное. Так, полагаю, на меня не смотрел ещё никто. Неужели именно она жаждет изучить Горгон и пустить их на опыты?

– Как ты…понял, что это она?

– Случайно, если честно. Мы были в кузне и…

– Вы водили её в этот склеп!? Где лежат головы её предшественников?!

– Мы же не знали, что она Горгона!

– Это было моё предложение, и я в нем раскаиваюсь, – вступился Рэнгволд, но Сильвия остановила его речь вытянутой вперед рукой.

– Довольно слов. Это ужасное происшествие, но благодаря нему мы смогли тебя найти.

– Я бы хотела узнать зачем…Смысла ставить на мне опыты нет, лучше уж сразу убить…

– Опыты? Какой ужас…Но я не нахожу твои мысли странными. Когда живешь постоянно в ожидании смерти, наверняка придут мысли и похуже. Рэнгволд, но я удивлена тому, что ты здесь. Все же именно тебе поручили…

– Я не палач, а главнокомандующий.

– В любом случае, я рада, что и ты на нашей с Флоки стороне. Давайте все присядем и спокойно поговорим. Не волнуйся, – ответила она ласково, когда я села в кресло, – здесь никто не сможет нас подслушать.

Удрученная и скрытая в обществе, Сильвия казалась мне совершенно другой личностью. Возможно, именно той, какой она на самом деле и являлась. Но довериться ей вот так сразу? Повестись на бледный дребезжащий свет? Впрочем, им незачем обманывать меня, поскольку заключать односторонние договора правители не любят. Что я могу дать им? Или же подобно Ингвальду они предложат мне стать универсальным оружием?

– Расслабься, Сиггрид, в этой комнате тебе никто не враг. И мы не посмеем окружать тебя вопросами прежде, чем не выложим все сами. Быть может, хотя бы так ты немного нам доверишься…

– Тогда я готова внимательно вас выслушать.

Переглянувшись с Флоки, принцесса соединила кончики пальцев, явно не зная, с чего следует начать, потому эту обязанность решил взять на себя её младший брат.

– В отличие от других членов императорской семьи, мы не желаем Горгоне смерти, и решение это не спонтанное, а скрупулезно обдуманное. Наш народ считает Горгону легендой, но, разговаривая с ним о возможности появления этой расы вновь, слышим лишь слова о необходимой казни. Словно бы иного выхода и нет.

– Почему же вы решили, что я не враг вам, если и люди, и наги считают меня чудовищем?

– Стоит начать с того, – тихо произнесла Сильвия, – что мы члены императорской семьи, а потому знаем всю правду в отличие от тех, кому её навязали. Нам с Флоки…многое пришлось пережить. Но именно поэтому мы поставили под сомнение существующие ценности и принципы. Я думала, что, став Императрицей, смогу изменить хоть что-нибудь, но и этой возможности меня лишили. Наги более не самая выдающаяся раса, отнюдь. Мы – самые бессовестные, жестокие существа, ставящие в главенство исключительно власть и материальные ценности. Думая об этом долгое время, я поняла, насколько ужасно поступают наги по отношению к другим.

– Сильвия пыталась выступать в Академиях с лекциями о нравственности и морали, – добавил Флоки, – я был на них и могу подтвердить. Мы не бездействовали. Пытались донести истины, к которым пришли сами. Пытались говорить о взаимоуважении, о том, что нужно позволить другим расам жить рядом на равных, а не прогонять их в горы и леса под видом необходимости. Но нас лишь засмеяли. Называли глупыми филантропами и слабохарактерными наследниками императорской крови.

– Это ужасно, когда ты ни в силах ничего изменить. Когда обречен смотреть на крах морали собственной расы.

– Моего отца специально отправили на передовую, хотя он был прекрасным и справедливым нагом. Просто потому, что не был любим и якобы мозолил глаза. Меня из-за случившегося и вовсе принцем не считают – Императрица уже начала искать себе невестку, лишь бы избавиться и от меня. Спасибо, что не на передовую.

– Мой отец также погиб…У меня на руках. Отравили. Меня тоже пытались. Мою младшую сестру кто-то столкнул с башни, и она разбилась. Мы живем в каком-то Аду, где все действия не подлежат суду. Браки не по любви и даже не по симпатии, постоянные попытки идти по головам, гордыня, алчность, гнев…Я вижу эти грехи, куда бы ни пошла. Прогнившее общество. Да, я и Флоки не безупречны, но мы пытаемся исправиться, пытаемся измениться, и за это нас считают отбросами.

– В это же время мы узнали передающийся из поколения в поколение секрет о Горгоне. Мы просто сопоставили все факты, и поняли, что это не монстр.

– Пять тысяч лет назад, когда нагами правила кровожадная и беспощадная Императрица, когда драконы исчезли с земель, а наш народ стал черстветь, окутываясь в кокон эгоизма, старый архимаг, доживающий свой век, внезапно появился на пороге тронного зала прямо во время пира. То праздновали полное истребление гарпий, и, остановившись перед троном, старец молвил предсказание: «Как мы уничтожаем иные народы, так и к нам придет каменная смерть, неся возмездие за все грехи. И будет палачом сим нагиня с златым взглядом, и познаете вы весь тот ужас, какой сами же несете». После этого он рухнул замертво, а веселый пир сменился мрачным молчанием. Императрица посчитала предсказание бредом сумасшедшего старика, но уже через неделю на землях родился младенец с желтыми глазами. Он родился вдали от столицы, где никто не слышал о предании, и, когда девушка выросла, узрела она всю истинную натуру своего же народа, позабывшим истинные ценности и заветы. Заключив сделку с темными силами, Горгона – таково было её имя – стала нести возмездие безнаказанным. Империя медленно превращалась в камень, и тогда Императрица, испугавшись смерти, приказала лучшим магам избавиться от угрозы, но те пали замертво, а Горгона поселилась в Каменном Замке, где жила когда-то наследная принцесса. К сожалению, часть истории невозвратно утеряна. Она восхваляет ум нового архимага, создавшего Алмазный меч – единственного в своем роде орудия, описывает казнь монстра и спасение великой нации. Но умирая, Горгона наслала на нагов проклятье, сказав, что раз в пятьсот лет её «дети» придут на земли вновь. Её голову из опасений зачаровали и захоронили во дворе, где вскоре вырос красный клен. Чернея, он знаменует собой возможный конец Империи. Все были напуганы, Горгону ненавидели, считая истинным злом, и вскоре, чтобы более не пугать народ, и вовсе сумели перенесли проклятье в Солэй. Такова эта история. Ужасная история, погубившая героя и выставившая злодеев воплощением храбрости. История, что обрекла на вечные страдания всех правителей Империи и Горгон, что даже не знают о том, для чего родились.