Текст книги "Империя статуй (СИ)"
Автор книги: Ad Astra
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Глава 26
Душой её владеет мрак,
И невозможен больше брак.
Ты пожалей её сперва –
Внутри она давно мертва
Легенда о Нэрете и Аэлии
Империя Зейран
Каменный замок
– Уже две недели в этом чертовом лесу воняет кровью. Не собираешься узнать, в чем дело?
Широко зевнув, молодой мужчина лениво потянулся к кубку, стоящему на поломанной тумбе, но, задев спросонья хрупкую и неустойчивую конструкцию, лишь опрокинул все на покрытый трещинами пол. В пустом огромном помещении звук металла о мрамор отразился звонким эхом от темных стен, изъеденных временем, и стайка птиц, пригревшихся на солнце рядом с замком, тотчас вспорхнула ввысь, перебивая друг друга испуганным галдежом. Теплый ветер, ворвавшись в зал сквозь разбитые стекла, принялся трепать полотна густых паутин, и потревоженные пауки, выбежав было на середину узора, вновь скрылась в трещинах стен. Устав играть с призрачными нитями, ветер слабо колыхнул остатки занавесок, подобравшись к серебряным длинным волосам мужчины, что, лежа на грязной софе, пытался вновь погрузиться в медовое царство снов.
– Ну, воняет и воняет… – произнес он, уткнувшись лицом в подушку, – чего бубнишь…
– Посмотрел бы ты на себя со стороны, Авель. Потомок великого рода белых драконов живет в развалинах, жрет пойманных крыс да птиц и спит под грязной простыней на софе с клопами. Молодые драконы берут с тебя пример, поэтому не удивляйся их безделью. Если они не играют в море, значит, они спят. Если не спят, значит, играют в море.
– Разве… – вновь широко зевнул Авель, – разве это плохо? Пусть живут беззаботно.
– Всю жизнь провести как изгои – вот, что плохо.
– Скажи мне, Моф, где сейчас наши предки, что вечно боролись за своё место?
Крепкий мужчина с взъерошенными изумрудными волосами лишь промолчал, с силой стиснув зубы. Должно быть, впервые за все время он подумал о том, что не может сказать «они в могилах», поскольку никто огромных драконов не хоронил. Их расчленяли и безжалостно использовали так, словно бы живые и заслуживающие уважения существа были простым расходным материалом.
– В ином мире, – ответил Моферон уклончиво, усаживаясь на пол. – Но неужели мы не можем ничего сделать?
Оторвав лицо от подушки, белый дракон бросил на друга долгий взгляд удивительно чистых серо-голубых глаз, обрамленных в раскосом вырезе черным рядом длинных ресниц. Сапфировая серьга, запутавшись в светлых прядях, чуть сверкала в лучах проникающего в замок солнца, нежась под которым Авель проводил большую часть своего вечно свободного времени.
– Можем. Но этим вновь поставим свою расу под угрозу исчезновения. Я понимаю тебя, Моф, но взгляни вокруг – нас осталось не больше двадцати.
– Почему бы нам не начать красть женщин? Если род прервется…
– Женщины других рас не виноваты в том, что нас почти истребили.
– Вот поэтому при жизни прошлый глава не желал передавать тебе полномочия, – усмехнулся зеленовласый дракон. – Настоящий правитель сделает все для своего народа. Даже, если придется пойти по головам других.
– В таком случае выйдет колесо сансары, мой друг. Один народ, считая себя правым, будет использовать другой. А после второй народ, обозлившись, будет считать себя правым, неся кару обидчику.
– Так-то оно так, но…
– У нас есть драконицы. И они уже выбрали себе мужей. Пусть все идет своим чередом…
Моф промолчал, посчитав уместным не начинать щепетильную тему продолжения рода белого дракона, что, будучи известным упрямцем, избегал разговоров о женитьбе. Словно бы прочитав мысли друга, Авель не сдержал тяжелого вдоха, усевшись на софе и запустив руку в копну спутанных волос. Ему и самому не нравилось это место, не нравилось вынужденное положение, что низвергало величественную расу в слои потерявших самих себя бедняков. Но он привык…Привык к воцарившемуся спокойствию и к жизни, лишенной постоянных смертей.
– Хорошо. Чью кровь ты учуял?
– Не знаю…
– Разве такое возможно с твоим-то обонянием?
– Видимо, да. Кровью пахнет очень сильно, но настолько неприятно, что тошнит. Ты и сам учуешь её, если спустишься к лесу.
– Это значит лишь то, что кровь этого существа нам незнакома. Полагаю, это кто-то из малочисленных рас…Они ведь населяют это место с тех самых пор, как заключили с нами союз.
– Да, но они сами взволнованы. Две дриады рассказали об отряде нагов, что разбили лагерь у озера. Кровью тянет из одного шатра, войти в который невозможно.
– Если это наги, мы не будем вмешиваться, – неожиданно строго произнес дракон, вставая на ноги и поправляя съехавший с плеч халат. – Больше не говори мне об этом.
– Но, – Моф хитро сощурил глаза, незримо доставая из-за пазухи подготовленный козырь, – что, если тот мантикора, тело которого прибило к берегу, связан с этим происшествием? Все-таки слишком много событий за минувшие дни, не находишь?
– Хитрый плут! Вот же ж…Мантикора ещё не пришел в себя?
– Нет.
Прикусив ноготь, Авель выглянул из окна, устремляя взор в сторону леса, рядом с которым стояли хижины великанов. Рядом с ними, подбирая что-то с земли, ходили дриады, а чуть позади, ближе к обрыву, стояли минотавры, переминаясь с копыта на копыто. Будет ли все также мирно, если он примет решение вмешаться?
– Хорошо. Мы посмотрим, что в этом шатре.
– Отлично! – воскликнул Моф, не скрывая радости.
– Пойдем под покровом ночи. Подготовь заклинание, скрывающее ауру, и попроси дриад о помощи в маскировке.
– Все сделаю в лучшем виде!
– И Моф…
– Да?
– Больше никому ни слова.
Корчась от боли во всем теле, Йоргаф вздрогнул, когда мягкая трава пощекотала ему щеку. Распахнув глаза, он уставился на безупречное ночное небо с круглой яркой луной, но тут же положил на лицо руку, чтобы сдержать рвущиеся наружу слезы. Рядом с ним прямо на земле стояла предусмотрительно наполненная свежей водой чаша, и дующий к утесу ветер раздувал на гладкой поверхности дорожки из ряби, кажущейся Йоргафу настоящей кровью. Сознание играло с ним злую шутку, и, не поднимаясь более на локтях, он недвижно лежал на траве, пытаясь тщетно выровнять дыхание. Попавшая в рот морская вода оставила на языке соленый привкус, не смывающийся водой пресной, и, пытаясь найти пальцами рану на животе, мантикора лишь нащупывал бинты, пропитанные чем-то вязким и едко пахнущим.
В мелькающих перед глазами пятнах он угадывал фигуры, оставшиеся там, позади, где жизни места нет. Сделав имя Горгоны предзнаменованием конца света, наги собрали в погоню огромную армию, половина из которой уверенно свернула на юг за Флоки. Собиралась ли Императрица убить своего сына в пылу битвы или же во всем крылся иной смысл, но Йоргаф поспешил на помощь, как того требовал обговоренный план. Сражение было жестоким и беспощадным – он лично прокусил шеи пятнадцати воинам, а пятидесяти и вовсе пробил жалом грудь. Сотни нагов погибли от разрушительной магии принца, не поскупившегося на заклинания с мощной взрывной волной, но даже так вдвоем отбиваться от нескольких тысяч было невозможно. Кровь, органы, скользящие под ногами, крики – все это до сих пор стояло перед глазами и звучало в ушах.
Их спасло настоящее чудо – ведь иначе охарактеризовать случившееся было попросту невозможно. Призрачная восьмилетняя девочка с очаровательной улыбкой и двумя длинными косичками, растворилась на поле боя, превратившись в огромную многоуровневую пентаграмму, оказавшуюся телепортационным мостом. Их выбросило в темной пещере прямо на израненного Рэнгволда, все лицо которого было в крови, и, истощенный, он вскоре потерял сознание на долгие три дня. Из-за постоянного расхода магии и тревоги за Сильвию, так и не появившуюся в пещере, Флоки потратил все жизненные силы, и впал в кому, стоило магии огня закрыть смертельные раны воина, забравшего пять сотен жизней преследователей.
Оставшись наедине с двумя чуть дышащими напарниками, Йоргаф второй раз в жизни почувствовал настоящее отчаяние, поскольку не обладал ни магией, ни знаниями об оказании должной медицинской помощи. Тогда, в мгновение, когда тело Флоки покрылось липким потом, а сам он стал белее снега, в пещере возникла иная призрачная дева с длинными волнистыми волосами, достигающими самых пят. Прикоснувшись к двум воинам без сознания, она ласково улыбнулась мантикоре, сев рядом на камне.
– Осталось ещё четыре, – произнесла она вкрадчиво, так и не объяснив значение названной цифры.
– К-кто вы? – неуверенно произнес мужчина, очевидно, считая происходящее иллюзией, но девушка склонила набок голову, не скрывая усмешки.
– Не упокоенная Горгона, полагаю.
– Не упокоенная…Постойте! А Сильвия? Она в другом месте?
– У нас у всех ограниченный запас магии, а Неравия, к тому же, маленькая Горгона. Она смогла вытащить из битвы этого мужчину, – с этими словами девушка чуть кивнула в сторону Рэнгволда, – и вас, поскольку вы были вместе с принцем в одном месте. На Сильвию в тот момент уже было наложено сковывающее заклинание, а с ним телепорт провести невозможно.
– Вы можете её вытащить?
– Нет. Я уже отдала свои силы всем вам и скоро исчезну.
– А Лагерта? А Сиггрид? Они добрались?
Горгона отрицательно мотнула головой, и мрачная тень легла на её светлый лик, погрузив в печаль.
– Лагерта, раненая и преследуемая врагами, прячется в лесу. А Сиггрид…
– Что с ней?
– Сиггрид страдает за всех нас.
Коснувшись и его самого, Горгона тотчас стала полупрозрачной. Красивые черты её лица медленно сливались во что-то неразборчивое, покуда вовсе не стали пятном.
– В лесу много нагов. Не спешите выбираться из этого места – здесь вас не найдут. Нужно отдохнуть, иначе тела и души не справятся с возложенной на них задачей.
– Если Сиггрид… – произнес он, не скрывая дрожи, – если ей сейчас больно…Пусть ей тоже помогут. Пусть…
– Сковывающее заклинание, – прервала его дева, – с нашими силами невозможно ни унести её, ни излечить, покуда чужая магия не исчезнет.
Собираясь было сказать что-то ещё, Горгона растворилась в воздухе, обдав мантикору холодным воздухом. Но слова её, замерев в пещере, проникли в уставший разум, стиснув горло и вызвав слезы.
До крови прикусив губу, Йоргаф смотрел на камень, где ещё недавно сидела девушка, что излечив соратников, все же принесла с собой ни с чем несравнимую ауру смерти. Даже разжигая в пещере огонь, даже вытирая грязными тряпками запекшуюся кровь, мужчина вновь и вновь невольно воспроизводил в голове слова, которые не смог бы сказать Флоки даже будь тот в сознании. Слова, что жестоко трясли тело, опуская геройство на реальную землю горечи. Слова, что напомнили Йоргафу простую истину: все они внезапно смертны. Слова, благодаря которым он узнал, что прошедшим днем первую принцессу Империи Сильвию Зейран прилюдно казнили на площади за предательство…
Глава 27
В ночном лесу блаженна тишь,
Так почему же ты не спишь?
Боишься уханья совы
И тени вьющейся лозы?
Ты ночью истязаешь ум,
А днем вкушаешь громкий шум.
Автор неизвестен
– Господин Авель! Господин Авель! – в один голос зашептали дриады, суетливо кружась вокруг дракона, шествующего по тропе так, словно бы разведка было сродни ночной прогулке. – Вы такой благородный, такой удивительный!
– Да, я знаю.
– Сильнейший из живущих драконов!
Резко остановившись на месте, Авель негромко прокашлялся в кулак, бросая на вездесущих миниатюрных девушек строгий взгляд. Последние слова посреди полотна приевшихся заискивающих комплиментов показались раздражающей вспышкой, невольно указывающей на очевидную слабость, сокрытую прежде в темноте. Он действительно был сильнейшим, но даже рядом не стоял с теми, кого поглотила война. Десятилетия, проведенные в безделье, не лишили его прежних сил и магии, но отобрали возможность развития, которой пользовались все драконы прошлых поколений, вступая в одно сражение за другим. Он не жалел об этом, поскольку не смог бы утаить от нагов свое стремление к силе, чем вызвал бы лишнюю злобу, однако, никогда не забывал, не смея убивать надежду.
– Заткнитесь, мушки. Такие же прилипчивые, как комары, – злобно прошипел Моферон, грозно топнув ногой навстречу девушкам – этого хватило, чтобы дриады испуганно шарахнулись в сторону. – Ваша задача помогать магией, а не болтать без умолку.
– Простите, господин Моферон! Простите! – вновь затараторили они вместе, но тут же замолчали, стоило дракону сверкнуть светлыми глазами.
Затянув потуже пояс на халате, в котором правитель вольготно блуждал как по замку, так и по лесу, Авель уверенно шагнул в сторону густой заросли, едва впереди забрезжил свет. Это была темная ночь, затянутая тучами, и луна, обещающая быть светлой и круглой, не бросала на землю свои бледные лучи. Мягкая листва приятно касалась кожи, и драконы продвигались вперед, не боясь быть услышанными, – магия дриад превращала создаваемый ими шум в мелодию леса, а заклинание Мофа скрывало мощную ауру, делая из незваных гостей неуловимых призраков, поддавшихся любопытству.
Моферон был прав, и лес, прежде тихий и благоухающий, был пропитан кровью, пахнущей столь нестерпимо, что, чем ближе Авель подбирался к лагерю, тем сильнее накатывала на него тошнота. Перепуганные внезапной вылазкой дриады покорно шли чуть позади, прикладывая к носам бутоны распускающихся ночью цветов, но даже так сильный аромат не перебивал ужасную вонь, и вскоре они остановились, отчаянно мотая головами. Совсем близко промелькнули ткани шатров. Моф вытянул в сторону руку, призывая остановиться.
– Как тяжело… – произнес он тихо, но одна из дриад предусмотрительно превратила этот звук в шелест. – Атмосфера ненависти, боли и отчаяния…Последний раз я чувствовал подобное на войне.
– Если наги не чувствуют этого, значит, они сами под воздействием заклинания.
– Наверняка. Кто вообще в здравом уме сможет находиться в подобном месте две, черт его, недели?
– Ты можешь определить из какого шатра исходит эта вонь?
– Слишком сильный запах, и он пропитал все это место. Не могу выделить. Быть может, если подойти ближе…
Авель обернулся назад, кивком приказывая дриадам подойти ближе. Нервно сглотнув, девушки на носочках подскочили к дракону, не скрывая ни испуганных лиц, ни дрожи, покрывшей их оголенные руки и ноги.
– Страшно, Господин! – затараторила одна.
– Сильный запах, сильные чувства, – вторила другая.
– Злоба!
– Мольба!
– Я вам когда ещё сказал заткнуться? Выполняйте приказ, – вновь прорычал Моф, и две девушки тут же прижались друг к другу, обнаружив в стоящем рядом мужчине угрозу куда большую, нежели нечто-то неизведанное со стороны шатра. – Полное заклинание маскировки. Быстро.
– Слушаемся!
Большая тень с деревьев аккуратно легла на две мужские фигуры, тут же сокрыв их из виду. Обменявшись взглядом с Мофом, Авель выскользнул из листвы прямо к страже, охраняющей вход в одну из палаток. Двое нагов, попеременно широко зевая, рассматривали наконечники копий, не обращая никакого внимания на странно дрожащее пламя. Поводя рукой прямо у них перед глазами и не дождавшись никакой ответной реакции, дракон махнул рукой своему напарнику, а после медленно двинулся вдоль одинакового ряда шатров, пытаясь рассуждать логически.
Аура этого места походила на ту, что обыденно украшает поле боя и площадь для публичной казни. И, если сражения в подобном месте быть не могло в виду наблюдательности вездесущих дриад, то устраивать плахи да виселицы в глуши леса нагам и вовсе было незачем. Этот лагерь не был примечательным, и воины, готовящиеся ко сну, пускай и таили в душе беспокойство, все же выглядели невозмутимо, разговаривая на обыденные темы, лишенные военных терминов. Объединяло их лишь одно. То единственное, что пропитывало каждый клочок земли и каждую травинку, примятую тяжелым сапогом. Ненависть. Ненависть столь искренняя и беспрекословная, что гуляя между шатрами, Авель физически ощущал её кожей, но, оборачиваясь, видел лишь Мофа, держащегося чуть поодаль. Так может ли быть, что отряд этот послан к Каменному Дворцу? Нет никого более, кого бы наги ненавидели сильнее, чем драконов.
Подойдя к центру лагеря, Авель остановился. Чье-то отчаяние, метнувшееся стрелой к его груди, напомнило о последних муках драконов, коих разделывали до того, как они окончательно умирали. Моф, почувствовавший, очевидно, то же самое, на полусогнутых ногах подошел к перепачканному кровью шатру, вокруг которого, не дремля, стояли шестеро нагов. Ткань раздвинулась, и из темноты вместе с вонью и аурой увядающей жизни вышел воин, потряхивая черным мешком. Из него, просачиваясь, капала жутко пахнущая кровь.
– Живучая тварь, – сказал он насмешливо, не решаясь более заглянуть внутрь, – мне уже и поднадоело этим заниматься.
– То-то тебя называть Мясником стали, – ответил ему один из стражей, и другие тут же загоготали, – талантливо туши разделываешь. Что на этот раз?
– Рука, – недовольно буркнул наг, – завтра, видно, придется рубить левую ногу. Быстро растут. Бежать, видно, хочет.
– А глаза?
– Мы повязки не снимаем. Наоборот, больше бинтов накладываем – лишь бы не спали. Авось и отрасли уже, но кто ж знает, когда оно спит, а когда бодрствует.
– Оно? – удивленно переспросил другой воин. – Не ты ли говорил когда-то, что посылал ей письмо с предложением руки и сердца?
Высоко вскинув брови, Авель бросил на Мофа недоумевающий взгляд. Впрочем, дракон также ответил ему растерянным лицом, полным скорее недоверия, чем испуга.
– Забудь. Кто же знал, что она и есть Горгона.
– Вот сюрприз был бы тебе, согласись она в тот раз.
– Небеса избавили меня от этого. Какое облегчение.
Ещё раз тряхнув мешком и поморщившись от вида просочившейся крови, наг ушел в сторону скулящих собак, тогда как остальные стражи, подавив сонливость, вновь невозмутимо принялись исполнять обязанности, не разговаривая и не переглядываясь.
«Попасть внутрь будет трудно» мысленно передал Моф напарнику, и тот поспешил с ответом.
«Трудно, но все-таки возможно. Подними ветер. Полы шатра раскроются, и я проскользну внутрь»
«Я тебя одного не отпущу»
«Тогда проскользнешь за мной».
Не став терять ни минуты, Моферон медленно вскинул руки вверх, сосредотачиваясь на своей врожденной стихии, а после играючи и ненавязчиво послал к палатке легкое дуновение ветра, дабы не насторожить воинов резким внезапным порывом. С каждым разом потоки становились сильнее, и наги, передергивая плечами, смотрели один за другим на небо, бросая короткие слова насчет надвигающегося дождя. Следующее заклинание было решающим: холодный жестокий ветер ударил по палатке, раскрывая полы, и драконы, пользуясь случаем, а также зажмурившимися стражами, юркнули внутрь, тотчас задохнувшись от запаха.
В небольшом шатре было темно. Земля, пропитанная кровью, обдавала ноги могильным хладом, из-за чего оба мужчины невольно смотрели вниз, как если бы ожидали наткнуться на выкопанную для гроба яму. Убедившись, что позади ткани вновь плотно прикрывают вход, Моф поднял вверх указательный палец, на кончике которого зажегся слабый зеленоватый огонек. Но стоило свету коснуться чужих очертаний, как огонек потух – от Мофа впервые за несколько веков повеяло страхом, и его магия, запутавшись в мыслях, вышла из-под контроля, исчезнув.
«Что ты увидел?» поспешно спросил Авель, так и не успев разглядеть пленника, но тут же вздрогнул, стоило тяжелой руке Мофа опуститься на его плечо. Изумрудный дракон – свирепый и до жути циничный – ныне трясся от ужаса, уверенно подталкивая друга к выходу.
«Это не то, во что нам следует встревать. Уходим».
Отбросив в сторону руку Моферона, повелитель драконов сделал несколько уверенных шагов вперед, наступив сандалией в небольшую лужу. Проигнорировав требовательные мысленные призывы своего напарника, Авель зажег на кончике пальца голубоватое пламя. Сев на корточки, он поднес огонек ближе, и маленькое пламя, послушно осветив сокрытое, дрогнуло от чужого близкого дыхания. Авель до боли прикусил губу и, не удержав равновесие, упал назад, в ещё одну лужу, полностью перепачкавшись в крови.
«Авель!»
Он не ответил, не смог. Чувствовал, что вот-вот съеденная на ужин крыса подойдет к горлу и выпадет наземь, смачно плюхнувшись в алую лужу. Сильные руки Мофа рывком поставили дракона на ноги, но стоило и ему вновь обернуться, как покрытые шрамами пальцы задрожали. Привязанное к деревянному столбу, внутри шатра сидело нечто, что по ауре казалось девушкой. Кожа её совершенно белая, подобно волосам, служила полотном для синяков и кровоподтеков, коих было не сосчитать. Изо рта пленницы медленно текла темная кровь, падая на клочья одежды, прикрывающие тело, – впрочем, кроме тела у неё больше ничего не было. Вырванные от плечевых суставов руки странно едва заметно дымились, а ноги состояли исключительно из костей. Глаза и лоб девушки были несколько раз обмотаны пропитавшимися кровью бинтами, и, казалось, будто бы она уже давно умерла, опустив на грудь голову и навеки замерев у столба. Но пленница дышала. И дыхание её – громкое и хриплое – пугало не меньше, чем внешний истерзанный вид.
«Нагиня?» испуганно спросил Моф, но правитель отрицательно мотнул головой.
«Другая аура».
«Оно…Кхм, она уже не жилец. Нужно уходить».
«Она здесь две недели, Моф. И до сих пор жива».
«Что ты хочешь мне сказать? Мы не сможем забрать её отсюда!»
Что-то белое мелькнуло в стороне, и, обернувшись, мужчины тут же выпустили длинные острые когти, готовые к обороне и последующему побегу. Но жизнь не собиралась более предоставлять им события с очевидным исходом, и к синему блеклому свету уверенно вышла полупрозрачная девушка, напоминающая духа. Переглянувшись с Мофом, Авель сделал шаг назад к выходу из палатки, но призрак выставила перед собой руки, послав в головы мужчин свои мысли:
«Не бойтесь, потомки вулканов. Ваша жажда свободы привела вас сюда, так не отступайтесь и не бойтесь».
«Кто ты?»
«Для вас это не имеет значения, о, благородные. Ответьте: желаете ли вы вновь выйти из тени и почувствовать вкус настоящей жизни?»
«Да» уверенно ответил Авель. «Но это невозможно».
«Возможно. Снимите с этой девы заклинание и унесите её отсюда – вот ваш ключ к новой жизни»
«Этот полутруп?» огрызнулся Моф, и спокойное лицо призрака исказила гримаса злобы и отвращения.
«Вы сами подобны увядающей жизни, но видите лишь то, что желаете увидеть»
«Мы не сможем унести её отсюда» невозмутимо ответил Авель, жестом осаждая вспыльчивого друга. «Везде стража, и её, очевидно, быстро хватятся».
«Если вы согласитесь унести её отсюда, я приму схожий облик и временно стану заменой»
«Лишь временно?»
«Мои силы не велики. Это то, на что способна только я из четырех»
«Из четырех? О чем ты?»
«Вы согласны?»
Моф дернул правителя за рукав халата, отрицательно качая головой. Авель же, опустив взор на землю, раз за разом прокручивал слова призрака, опасаясь сделать неправильный выбор. Эта пленница, в самом деле, ключ к свободе? Впрочем, будь она бесполезна и слаба, навряд ли бы её здесь удерживали в таком состоянии и давно убили. Что ж, раз этот дух станет заменой, никто из нагов не обрушит на Каменный замок гнев после пропажи заключенной. Когда же обман раскроется, пройдет время – за эти дни драконы могут сами благополучно избавиться от тела, если сочтут его обузой. Кажется, в этой сделке они, действительно, ничего не потеряют.
«Хорошо. Моф, сними заклинание»
«Что?! Ты с ума сошел?!»
«Я. Сказал. Сними»
Недовольно цыкнув, дракон принялся снимать магические оковы, а после не без отвращения, принялся разрезать толстые веревки. Закинув пленницу себе на плечо, он поморщился от ужасного запаха, злобно сверкнув глазами:
«Доволен?!»
Вместо ответа Авель перевел взор на духа, что, грациозно сев к деревянному столбу, тотчас превратился в копию заключенной. Благодарно кивнув мужчинам, девушка закрыла глаза бинтами, выпустив изо рта алые ручейки. Так она и замерла, не произнося более ни слова.
