Текст книги "Империя статуй (СИ)"

Автор книги: Ad Astra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 12

Ты будешь жить, а я умру.

Трепещет лента на ветру,

Которую плела ты в косы,

А ноги твои были босы.

Возьми её и брось к костру,

Ты будешь жить, а я умру.

Отрывок из песни «Дочь пахаря»

– Могу ли я войти? – переспросил он вновь, когда я, обомлев от столь неожиданного и малоприятного визита, замерла на месте, пропустив мимо ушей половину из сказанных приветствий. Пережив визит лекаря, я слишком расслабилась, самоуверенно посчитав свой род вне подозрений, но страж, чей статус позволял арестовать меня и приговорить к смерти незамедлительно, оказался жутким громом посреди голубого неба. Его строгое безэмоциональное лицо походило на вызывающую ужас маску, а проницательный взгляд алых глаз заставлял окаменеть, как если бы и он был Горгоной, рожденной нести погибель.

Опустив голову, я отползла в сторону, пропуская гостя в дом, но прежде махнула рукой Лагерте, указывая на люльку. Айварс не спал, и фея, поняв безмолвную просьбу, поспешила отнести ребенка в другую комнату, где дремал мантикора, и в небольшой столовой, заполненной чуть уловимым цитрусовым ароматом, остались лишь мы вдвоем. Пускай нагини были ценны и уважаемы вне зависимости от статуса, под взглядом главнокомандующего я чувствовала себя испуганным и загнанным зверьком, который в виду вежливости натянуто улыбался и доставал из шкафчиков чайный сервиз.

– Полагаю, вы удивлены моим визитом, – произнес он басовито и хрипло, – но я исполняю приказ Императрицы, согласно которому все иммигранты должны подать о себе полные сведения.

– Этот приказ логичен, но я не ожидала увидеть на пороге столь важного нага.

– На то есть свои причины, – ответил он сухо, ставя точку в объяснении причин своего визита. – Сиггрид Эидис из рода Эидис, что записан в архивах как род скульпторов. Как звали вашу мать?

Назваться родом матери было верным решением, ведь скажи или придумай я что иное, как меня бы тут же раскрыли в обмане. Наги – жуткие педанты, ведущие перепись населения и следящие за всеми семьями, и заданный вопрос был своего рода проверкой того, в самом ли деле я принадлежу к Эидис. Все данные, содержащиеся в архивах, были как моим спасением, так и огромным риском, ведь там могло упоминаться о том, что моя мать вышла замуж за человека, но, вспоминая слова отца, я считала эту свадьбу тайной и мало кому известной. Мама сбежала из Империи, и на этом история рода Эидис оборвалась, оставив в книге пустую страницу.

– Рагнильд Эидис, – уверенно ответила я, искренне надеясь на то, что у мамы не было братьев и сестер. Все же я многого о ней не знала, как не знала и того, что все в роду занимались скульптурой.

Густые брови, хмуро надвинутые над глазами, медленно поднялись вверх, разглаживая глубокую складку на переносице. Запустив руку в черные, как смоль, зачесанные назад волосы, мужчина откинулся на спинку стула, устремляя уставший взгляд в потолок. Судя по всему, подобный приказ, вынуждающий его заниматься непривычной работой, вызывал в нем негласное раздражение, копя которое, он не скрывал усталости. Посещая вновь прибывших в Империю нагов, Рэнгволд вычеркивал подозреваемых изо дня в день, считая опасения правительницы надуманными, и сейчас, наткнувшись на очередного безобидного гражданина, он позволил строгим чертам разгладиться.

Рассматривая его осторожно, почти украдкой, я скользила взглядом по орлиному носу и высоким скулам, с некоторым удивлением отмечая отсутствие колец на пальцах у столь знатного и мужественного нага. Несмотря на грозный вид и жестокий взгляд, он притягивал к себе внимание очевидной силой и властностью, что многим женщинам было по нраву. Я слышала о Рэнгволде немногое, ведь слухи, блуждающие в аристократических кругах, сводились к его предполагаемой помолвке с кронпринцессой и к его многочисленным победам, благодаря которым он стал известен в обществе как Кровожадный Палач. Узнай он, что я и есть всеми разыскиваемая Горгона, стал бы он церемониться с приветствиями и скупыми объяснениями? Разглядывая его могучую фигуру, облаченную в черный камзол со стоячим воротником с золотой цепочкой, я впервые сомневалась в собственной силе – может ли столь могущественный наг, буквально источающий силу, вообще стать камнем?

Заметив мой взгляд, остановившийся на остром кадыке, Рэнгволд громко прочистил горло, вновь возвращая моё внимание к своему лицу, и, когда я смущенно подняла на него глаза, наг кивнул в сторону люльки.

– Воспитываете ребенка одна?

– Верно, – ответила я на уже привычный и приевшийся вопрос.

– Из какого рода был ваш почивший муж?

– Стыдно признаться, но я не ведаю этого. Он всегда избегал этого вопроса, а так как муж вступает в род жены, а не наоборот, я не настаивала. Полагаю, у него на то были свои причины.

– Какого цвета был его хвост? – бесстрастно продолжал расспрос Рэнгволд, и я вторила его интонации, с видимым спокойствием крутя в руках маленькую фарфоровую чашку.

– Зеленый, – распространенный цвет и ни о чем не говорящий. В императорском роду у всех были черные хвосты – своего рода признак носителя королевской крови, как золотой цвет волос у правителей Королевства. У мужчины, сидящего напротив, хвост был красным, что медленного перетекал в бордовый, становясь очень темным на самом конце. Подобные оттенки наблюдались в родах, связанных с военной деятельностью, а золотые были распространены у жрецов и магов. Белый хвост привлекал к себе внимание редкостью и, равно как и фиолетовый, считался талисманом удачи, что казалось мне жутко ироничным – пока мое происхождение приносило лишь горе.

– Как умер ваш муж?

– Его убили. Наши слуги обнаружили тело в лесу.

– Наемники?

– Полагаю, что да.

– Неудивительно для Солэя. На какие средства вы купили дом?

– Сбережения мужа.

– Почему не выбрали столицу?

– Хочу воспитать сына вдали от шума больших городов.

– Каковы ваши планы на будущее?

– Хочу стать хранителем архива, – ответила я холодно, но, посчитав свои цели излишне прагматичными для молодой вдовы, поспешно добавила с улыбкой, – и выйти замуж.

Мужчина кивнул, словно бы я ответила так, как того требовал нужный ему ответ, и, поднявшись с лавки, вынул из внутреннего кармана письмо, с печатью Императорского архива. Значит, все это время меня проверяли не только как иммигранта и потенциальную Горгону, но и как возможного кандидата для работы в замке? Я ожидала собеседования с одним из хранителей, а получила допрос от главнокомандующего, чья деятельность далека от научной. Это напомнило мне о том, что следовало всегда быть начеку, ведь, ожидая увидеть доброго старика среди книг, я могла оказаться в сырой тюрьме, приговоренной к смерти через обезглавливание. Выскажи Рэнгволд желание посмотреть на моего сына – все бы завершилось очень быстро и мучительно.

– Вас пригласили на стажировку. Если покажете себя с лучшей стороны, приступите к работе через месяц.

– Благодарю…

– Тогда позвольте мне откланяться.

Громко хлопнув дверью, он быстро скрылся за живой изгородью, и, прислушиваясь к зашумевшей по дороге колеснице, я думала о том, правильным ли решением было согласиться на работу в архиве. Все же, если хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам, но не было ли лучшим решением попросить для этой роли Лагерту? Нет, в том, что пришедший лекарь был связан с архивом, виднелся знак судьбы, да и, положив вещь на очевидное место, зачастую можно спрятать её от самых зорких глаз. Ползая прямо перед носом у Императорской семьи, смогу ли я сохранить тайну?

– Рептилоид ушел? – тихо спросил Йоргаф, высунувшись из комнаты и тут же заскулив, стоило фее наступить ему на хвост.

– Не смей говорить так грубо при Госпоже!

– Она нагиня…А это рептилоид! Ты его видела? Он пальцем может тебе шею свернуть. А клыки? Наги с красными и оранжевыми хвостами очень ядовиты – мне это на работе рассказывали.

– Сказал мантикора, что сам своей слюной кого угодно отравит…

– Это другое.

– Почему твои волосы по всему дому лежат?

– У меня линька.

– Значит, будешь жить на улице.

– Все, хватит, – строго произнесла я, чувствуя головную боль от непрекращающихся споров Лагерты и Йоргафа. – Я думала о том, что все позади, но нашу стойкость испытывают вновь и вновь.

– Ты сама согласилась отправиться в логово врага, – хмыкнул мантикора, усаживаясь напротив, – впрочем, ещё неизвестно враги ли они.

– Будь Горгона благословенным существом, её бы не бросили на землях людей.

– Тоже верно…

– Будьте осторожны, Госпожа. Я уверена, что первое время вы все равно будете находиться под подозрением.

– Конечно. Начни я сразу искать информацию о Горгоне, у них были бы все основания сделать меня главной подозреваемой.

– Мы как будто об убийстве говорим, – хмыкнул Йоргаф, отправляя в рот кусок нарезанного яблока, – просто веди себя расслабленно и делай вид, что всегда занята.

– Как тебя при таком подходе ещё не уволили…

– Я очень уверен в себе. За этот месяц не было ни дня, чтобы я что-нибудь полезное да сделал.

– И ты говоришь об этом так хвастливо…

Глава 13

Ты будешь жить, а я умру,

Живи же, дочка, по уму.

Пускай же злато глаз твоих

Сверкает ярко будто стих.

Не прожигай в груди дыру,

Ты будешь жить, а я умру…

Отрывок из песни «Дочь пахаря»

Заняв свое место в большой повозке, что стояла посреди городской площади ровно в шесть часов утра, я отправилась в столицу, иронично припоминая свое нежелание бывать в эпицентрах происходящих событий. Это была быстрая дорога, и шестиногие кони, тянущие экипаж, бежали так резво, что выглядывая в окошко, я видела лишь очертания пейзажей, скрытых вздымающейся из-под копыт пылью. Придерживая на голове небесного цвета широкополую шляпку, ленты которой послушно лежали на волнистых волосах, я разговаривала с немногочисленными попутчиками, что, как и я, пока не могли позволить себе личного экипажа. Все они направлялись в столицу по работе и, несмотря на сонный вид, приветливо улыбались, непринужденно рассказывая о вечной загруженности в виду предстоящих фестивалей, сулящих не только выгоду, но и большой поток клиентов.

Леди Уолли работала в небезызвестном ателье, славящимся изысканными платьями и знаменитыми покупателями. Она жила на окраине нашего городка, из-за чего ранее мне не приходилось видеться с ней на вечерах, и, как и я, была не замужем, считая, что новый статус не позволит ей заниматься своим делом так, как прежде. В обществе двух незамужних нагинь сэр Тайш чувствовал себя излишне самоуверенно – отпуская непрекращающиеся шутки, он то и дело невзначай подчеркивал свою значимость в обществе художников, тогда как сам был владельцем небольшой галереи, доживающей свой век в непримечательном переулке. Сэр Полдс, что приходился вторым мужем одной из моих знакомых, мирно дремал в углу повозки, тогда как его сын – крепкий юноша, отпраздновавший недавно свое семидесятилетие, – активно поддерживал разговор, очевидно, полагая, что именно мужчины должны развлекать дам интересными беседами.

Когда экипаж затормозил, извозчик любезно помог мне и Уолли спуститься, и, оказавшись посреди широкой улицы, заполненной каретами, я вдруг почувствовала наплыв восторга и жуткой неуверенности. Я никогда не была в крупном городе. То, что ныне я могла свободно гулять по дорогам столицы в своем истинном обличии, казалось приятным сном, но никак не реальностью, и, если бы не Уолли, что изредка осторожно тянула меня за рукав, я бы замерла перед первой попавшейся достопримечательностью, теряясь в мыслях.

Мне не с чем было сравнивать, но столица казалась мне местом удивительно шумным и невообразимо красивым. Высокие дома, покрытые изумрудным мхом, бьющие ввысь фонтаны, великолепные статуи, стоящие в тени раскидистых деревьев, булыжные мостовые, множество пестрых магазинов, величественных театров – столица казалась гармоничным сборищем всего того, что когда-то было придумано предыдущими поколениями. Здесь было абсолютно все! Уолли рассказывала мне о гладиаторской арене, где все воины могли померяться силами, о зверинцах и огромных садах, о галереях и музеях, о конных ярмарках и магических академиях, в которые поступали лучшие умы Империи. Но будучи внимательным и благодарным слушателем, я все же старалась ползти как можно скорее, замечая повышенное к нам общественное внимание – под столь любопытными взглядами я чувствовала себя неуверенно, пускай и находила подобному интересу логическое объяснение. И дело было не только в моей внешности, но и в том, что найти в толпе незамужнюю нагиню было донельзя просто. Настолько просто, что любой мужчина мог указать на неё пальцем даже с закрытыми глазами, поэтому мы с миловидной Уолли были целью мужских взглядов, коих на улицах, безусловно, было больше, чем женских.

Новая знакомая любезно проводила меня до самого дворца, увидев который я с содроганием провела параллель с храмом в горах, где я провела почти всю свою жизнь. Построенный в стиле барокко, дворец тянулся от одного конца площади до другой, отчего казался огромным и даже массивным. Длинные колоннады, скульптуры нимф, лошадей и орлов на лучковых фасадах и, безусловно, кариатиды по обе стороны от входа – все это завораживало глаз, приковывало и обезоруживало, вынуждало стоять на месте, и поспешила я лишь потому, что опаздывать в первый же день стажировки было непозволительно. Лагерте пришлось уволиться с работы, чтобы вместо меня присматривать за ребенком, а потому я должна была во что бы то ни стало получить эту должность, дабы не оставить семью без средств.

Предъявив письмо с печатью страже, я прошла внутрь в сопровождении присланного мне навстречу слуги, и, миновав основное здание дворца, оказалась у круглой высокой башни. Старый архив пах книгами и лавандой, но казался таким заброшенным, будто бы здесь не работал никто вовсе. Оказавшись внутри, я взглянула вверх, чуть морщась от света, проникающего в центр зала через куполообразную прозрачную крышу. Длинные шкафы с книгами, расположенными вдоль стен, тянулись до самого верха в сопровождении многочисленных лестниц, тогда как сам зал был занят приставленными друг к другу столами. Архив был настоящим олицетворением старости, и, если бы я не знала, что он принадлежит императорскому роду, то могла бы ошибочно посчитать башню позабытым пристанищем коллекционера.

– Ох, леди Эидис, – окликнул меня тихий голос, и, обернувшись, я встретилась с возрастным добродушным на вид нагом, – меня зовут Ридж, рад знакомству. Наслышан о вас, но, признаться честно, в архиве уже давно не работали дамы, поэтому я несколько удивлен вашему желанию работать здесь.

– Я долгое время прожила среди неустанно происходящих событий, поэтому решила работать в месте тихом и уединенном. Мне так спокойнее.

– Понимаю-понимаю…Кажется, у вас есть маленький ребенок? Не волнуйтесь, в случае чего я смогу предоставить вам несколько выходных. Я не строгий начальник, – Ридж рассмеялся, но тут же закашлялся, прикрывая рот кулаком, – но лени и отлынивания не потерплю.

– Ну, что вы. Я здесь не за этим.

– Приятно слышать. Давайте я проведу вам небольшую экскурсию.

Помимо меня и Риджа в архиве работали ещё два нага почтенного возраста, но видеть их мне предстояло нечасто, и, узнав схему башни, а также свои обязанности, я приступила к работе по сортировке только прибывших книг. Позднее Ридж обещал научить меня реставрированию, но а пока я блуждала по длинным полкам, теряясь в многочисленных категориях и буквах, расставленных отнюдь не по порядку. Молодые наги не задерживались на этой работе, и, пробыв весь день в тишине, я поняла почему. Другие работники архива считали мой запал кратковременным, однако, мне не было надобности привыкать к одиночеству посреди книг, наоборот, мне понравилось выполнять поставленные задачи, имея при себе вполне четкую цель. Чем скорее меня допустят к древним текстам, тем только ярче станет мой интерес к архиву.

– Как вам ваш первый рабочий день? – спросил Ридж, когда вечером мы вместе вышли из башни на улицу. – Не разочаровались?

– Мне эта работа по душе.

– Ваш дом далеко?

– В двух часах от столицы в общественном экипаже.

– Ох, надо же, – неожиданно воскликнул наг, – в таком случае, вам лучше поспешить! Последний экипаж отправится через тридцать минут. Задержал я вас.

– Ничего страшного, все в порядке.

Вот только ничего не было в порядке – пройдя ворота и попрощавшись со стражей, я поняла, что совершенно не помню дорогу до той улицы, где нас с Уолли высадил извозчик. В наступивших сумерках все казалось совершенно иным, и, бредя вперед, я пыталась собраться с духом, чтобы обратиться к кому-нибудь из прохожих, чтобы спросить о дороге. Глупый страх, смешавшись с потерянностью и внезапным одиночеством, так остро чувствующимся посреди крупного города, заставлял лишь бездумно идти вперед в надежде наткнуться на пустую повозку – я была готова даже переплатить, лишь бы ни с кем не разговаривать и никого ни о чем не просить. Многочисленные взоры теперь пугали: мне вдруг начало казаться, что все рассматривают мои глаза, что кольцо больше не работает…

Была ли это фобия? Быть может, прожив сотни лет вдали от общества и привыкнув к исключительно небольшой группе рядом, я обзавелась агорафобией? Но ведь находясь рядом с Уолли, я не чувствовала ничего не подобного, и в детстве столь сильной тревожности уж точно не наблюдалось. Следовало заговорить с другой нагиней, но, оборачиваясь в поисках женщин, я лишь натыкалась на взгляды мужчин, окончательно выбивающих решительность из-под моего хвоста. Но не могла же я и дальше ползти вперед так быстро – мои силы не вечны. Тело бросало то в жар, то в холод, я чувствовала сильное сердцебиение, но продолжала путь, пока не закружилась голова. Подобное состояние я ощущала впервые за сотни лет…

Безумный страх, настолько непривычный, но столь сильный, что я схватилась за горло, совершенно не придавая никакого значения подобному жесту. Сгущающаяся вокруг толпа казалась опасным диким зверем, казалась рыцарем, несущим алмазный меч, и боязливо вращая головой по сторонам, я больше не могла сфокусироваться на одном конкретном лице. Все расплывалось, и от этого ужас набирал исключительную силу, превращая четкие окружающие голоса в тревожный шум. Я не могла подавить эту фобию, даже зная о причине её возникновения…Артефакт неожиданно больно впился в палец.

– Леди Эидис?

Услышав знакомую интонацию в монотонном гуле, я обернулась, нервно пощипывая кончики пальцев. Из-за парализовавшего тело ужаса я не сразу разглядела перед собой огромную фигуру, принадлежавшую Рэнгволду.

– Вы меня слышите?

– Да?

– Вы переполошили всю улицу исходящим от вас страхом, но ползли так быстро, что никто даже не смог вас догнать, чтобы помочь.

Как же я могла забыть…В отличие от людей наги прекрасно чувствуют такие сильные эмоции как ужас или искренняя радость, поэтому с рождения учатся магически контролировать подобные эмоции, дабы не выставлять ни у кого на виду. Страх нагини пробуждал у мужчин инстинкт защищать, поэтому, аккуратно выглянув из-за Рэнгволда, я покраснела до кончиков ушей, увидев собравшуюся позади огромную толпу. Махнув другим нагам рукой, главнокомандующий схватил меня за локоть, уводя к черной колеснице, запряженной двумя вороными слейпнирами.

– Куда мы?

– Я отвезу вас домой.

– Мне неудобно…

– Неудобно? – хмыкнул он, помогая мне зайти внутрь и удивленно косясь на взволновавшихся коней. – Вы должны были подумать об этом, когда стремительно ползли по главной улице, не скрывая ужаса. В столице уже давно не происходит даже мелких краж – наша охрана безупречна, а наказания суровы – но вы сегодня встряхнули весь район.

– Я…не хотела.

Взмахнув поводьями, Рэнгволд направил слейпниров вперед, предусмотрительно попросив меня снять шляпу, дабы та не слетела под порывом ветра.

– Вас преследовали? Если это так, то вы обязаны описать мне их внешность.

– Нет-нет…

– Вам угрожали?

– Нет…

– Предлагали нечто…

– Нет!

– Прошу прощения, но в таком случае я не понимаю, в чем дело.

– Ну…

– Что?

– Я так долго прожила в деревнях и маленьких городках, что, кажется, теперь боюсь очень большого скопления…нагов на больших площадях и улицах…

Замолчав, Рэнгволд посмотрел на меня через плечо и, убедившись, что я не вру, не скрыл искреннего удивления.

– Не думал, что вы настолько чувствительная. В нашу первую встречу вы показались мне очень уверенной в себе нагиней.

– У всех есть свои слабости…

– И давно вы узнали о своем страхе?

– Сегодня…

– В таком случае, вам не стоит появляться одной на улицах столицы. Я приставлю к вам кого-нибудь.

– Ох, это лишнее.

– Вы стажируетесь в императорском архиве, леди Эидис. Если вы каждый раз будете в ужасе бежать оттуда через всю площадь, население может все неправильно истолковать. А вы навряд ли захотите говорить всем о своей слабости.

Лишь кивнув в ответ его словам, я смущенно отвела взгляд. Всю оставшуюся дорогу мы ехали молча.