Текст книги "Второй после Мадары (СИ)"

Автор книги: _monkey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

Ханаби подняла глаза на Хинату и увидела, что чёлка той слиплась в сосульки. Только тогда Ханаби поняла, что идёт дождь.

Солнечный, как Хината, слепой, как Ханаби. И холодный, как Обито.

Какаши не был великим мастером печатей, но сейчас были нужны все, кто сколько-нибудь владел фуиндзюцу. Выслушав его рассказ и оглядев остатки лаборатории, Цунаде-сама поджала губы и отправила его помогать отряду, создающему усиленный барьер вокруг деревни, сама внутренне наверняка клокоча от злости. И было с чего – известие о том, что Мадара охотился за риннеганом и достал его, означало только одно: осталось недолго. Буквально столько, сколько тому понадобится, чтобы адаптировать глаз, – и он попытается захватить остальных хвостатых. Война близко.

Было решено нанести специальные символы всплошную по всему периметру деревни – так бы понадобилось потом меньше человек одновременно, чтобы держать барьер. Но даже если бы тех разделили на четыре смены, сил каждой команды бы не хватило. Нужны были те, кто сможет их сменить в пятую смену, и в шестую – и даже, возможно, этого будет мало. Когда у врага такие сильные техники, как бомбы хвостатых, и когда он может напасть совершенно незаметно, с огромного расстояния, перемещаясь категорически быстро – ни один разведчик за пределами Конохи не успеет донести о его приближении так скоро, чтобы можно было успеть выставить барьер. А значит, держать его нужно постоянно. Однако Какаши эта затея в целом казалась почти невыполнимой.

Сменщиков обучали на полигоне вне стен деревни. Техника была не слишком сложной, но требовала хорошего контроля чакры – иначе та быстро вылетала в ноль. Из всех, кого Какаши знал, лучшим контролем обладала Сакура. Как бы она сейчас пригодилась! Горе-сенсей стиснул волю в кулак и вновь прокусил уже распухший после нескольких десятков печатей палец, в который раз вытирая кровь о пыльную серую стену и концентрируя чакру в руке, чтобы от неё по камню побежали символы. Через несколько метров вправо и влево от него тем же самым занимались медики из отдела исследований, которые из-за внезапной мобилизации даже свои обычные робы-скафандры сменить не успели, только приспустили капюшоны и иногда перекидывались парой слов друг с другом.

Какаши было тягостно. Что сейчас творит Обито, чёртов мастер фуиндзюцу – вплоть до того, что владеющий собственным измерением, запечатывающий в него в любой момент и призывающий обратно самого себя? Чем таким важным он занялся вместо этого? Почему его никогда нет, когда он нужен? Чёрт возьми, никогда!

Какаши остановился тогда, когда болели уже все пальцы и прокусывать приходилось ладонь. Он присел на корточки, позволяя себе передохнуть, и медленно стянул со лба протектор, чтобы перевязать заново. На металлической пластинке остались отпечатки крови с израненных рук. Из отражения, искажённого символом Листа, на него смотрел усталый шиноби, почти старик – наверное, из-за новых глубоких морщин на лбу. Какаши спустил маску с лица и выдохнул, закрывая единственный глаз, обессиленно распрямляя и свешивая вниз через колено руку, держащую протектор. Он как никто знал, к чему приводит перерасход чакры и как важно вовремя остановиться. Он почти заставил себя сделать вынужденный перерыв, отойти от стены и отправиться на поиски чего-нибудь съедобного или хотя бы воды: его фляга давно опустела.

Какаши так и не снял изорванную форму, топорщащиеся без протектора ещё больше обычного волосы торчали вперёд козырьком, а потому он почувствовал дождь лишь тогда, когда защипало ладони – перчатки для такой работы давно пришлось снять и сунуть в карман. Он остановился и рассеянно повернул к себе зажатый в руке протектор. На исчерченную царапинами и сколами зеркальную поверхность падали капли – сначала крошечные, замирающие на металле аккуратными прозрачными полусферами, искажающими отражение, потом крупные, соскальзывающие всей своей тяжестью сразу вниз, оставляющие исчезающий след. Какаши провёл пальцем по поверхности, смывая водой отпечатавшуюся кровь.

В его жизни было достаточно крови. И, похоже, его руки будут в ней снова и снова.

– Что с вами? – вскрикнул он, увидев вдруг перед собой девушку, безвольно оседающую на землю.

Какаши подхватил её, не дав упасть, ещё раньше, чем узнал её и понял, как она здесь очутилась.

– Мабуи-сан?..

Белые волосы были перепачканы кровью, равно как и платье на груди и животе, лицо сверкало ссадинами и синяками, из угла рта текла красная струйка, сделавшаяся и вовсе ручейком, когда помощница Райкаге заговорила:

– П-передайте… Ц-ц… сама… – выдавила она из себя вместе с кровью и закашлялась, вцепляясь в его рукав, – что Скр… Облак-ха… – ей снова потребовалась передышка, – больше… н-нет…

– Что?.. – Какаши слегка встряхнул её, будто это могло помочь. – Мабуи-сан, что случилось?..

– Т… туман… – прошептала она, поперхнулась и очень медленно, тяжело обмякла.

Когда Какаши аккуратно клал её на землю, пальцы на руке, сжимавшей секунду назад рукав его формы, ещё подрагивали.

Эя впервые видели таким. Он молчал и был абсолютно растерян, как ребёнок, который впервые столкнулся с несовершенством мира и не может себе это объяснить.

– Это не твоя вина, братан, – впервые не в рифму сказал Би, плотно прислоняя мощный кулак к его плечу. – Так получилось, что ты в это время нужен был здесь, не там, – зря все удивились, рифма никуда не делась. Кажется, разговаривать нормально он в принципе не умел.

– Я нужен был там! – проснулся настоящий Эй, и у всех присутствующих возникло стойкое ощущение, что сейчас кабинету Хокаге придёт конец.

– Мы справимся. Я уже направила отряд на разведку, – Пятая изо всех сил старалась сдерживаться, чтобы не выставить его поскорее во избежание разрушений.

– Ты совсем из ума выжила! Твой отряд погибнет, Хокаге! Отзови их немедленно! Или ты не доверяешь моему личному секретарю, которая последнюю чакру потратила, чтобы телепортироваться и сообщить нам о произошедшем как можно раньше?!

– Кхм-кхм, – вежливо покашлял Шикамару. – Разрешите заметить. Если я правильно понимаю технику, то для неё нужно было специальное оборудование. Вряд ли оно является переносным. Так что раз Мабуи-сан смогла его использовать, то, возможно, не всё ещё потеряно и какая-то часть деревни цела… Кроме того, следует поискать выживших…

– Заткнись, мальчишка! Хокаге, кто давал слово этому сопляку?! Как он смеет сомневаться в информации, за которую Мабуи заплатила жизнью?! Если она так сказала, значит, так и есть!

– Райкаге, если ты немедленно не прекратишь оскорблять моих подчинённых, то Коноха откажется принимать какое-либо участие в этом! – от руки Цунаде по столу побежала трещина. Какаши посмотрел на это с опаской. – Какаши, ты говорил, что она сказала что-то ещё?

Теперь настала его очередь смущённо покашлять в кулак.

– Судя по всему, в этом как-то замешан Скрытый Туман.

– Тебя не просят делать выводы! Твоё дело – исполнять приказы! Повтори дословно её слова! – взорвался Райкаге. В его глазах полопались сосуды, а по коже то и дело пробегало электричество, вырываясь из-под контроля. Какаши прикидывал, смогут ли они все втроём его сдержать.

– Прошу прощения, вы правы, Райкаге-сама. Мабуи-сан начала фразу со слова «Туман» и не успела договорить.

– И это, чёрт возьми, может значить что угодно! – разорался Эй в который раз, и все малодушно выдохнули, когда с облегчением убедились, что стены ещё целы. – Где чёртова Мизукаге?!

Переглянувшись с Шикамару, Цунаде прошипела:

– Срочно созываем совет каге. Благо, все они так или иначе неподалёку.

Совет каге собрался в течение часа, и уже два часа с тех пор шло обсуждение сложившейся ситуации и плана действий, пока яркая вспышка за окном кабинета не прервала деловую беседу.

За ней последовал грохот взрыва.

Молниеносно среагировавшие правители и их сопровождающие синхронно повернули головы и благодаря дождю, мгновенно смывшему пыльное облако взрыва, успели заметить крошащиеся камни скалы на месте, где раньше было лицо Первого Хокаге.

====== Фрагмент LIV ======

Комментарий к Фрагмент

LIV

*Энгава – японская веранда. В данном случае – закрытая.

Ханаби перебросила мокрые волосы на правое плечо и слегка выжала, наклонившись вперёд, чтобы потом не замочить пол на энгаве, однако стоило скинуть напитавшиеся влагой варадзи и ступить на него босиком, предосторожность показалась бесполезной. Под ногами мгновенно образовалась лужа. Хината аккуратно пристроила свою обувь снаружи, под маленьким карнизом. Ничуть не замешкавшись, после этого она подобрала сандалии сестры и примостила рядом. Жест заботы, от которого Ханаби стало почему-то ещё горше.

По плечу с волос текла струйка и спускалась в вырез рубашки. Ханаби чувствовала щекотный холодок по груди, делала шаг, другой по рельефным доскам пола и ненавидела Обито. Он не просто лгал ей. Он предал её. Он ушёл и – Ханаби точно знала – никогда больше не вернётся. Как бы она его ни любила, какой бы образованной себя ни считала, с малолеткой ему не будет интересно – это же очевидно, как она могла себе позволить думать, что это надолго?

И самое главное. Весь тот ужас… все те потери, что понёс клан… отец в больнице… Неджи… И Ханаби, ублажающая виновника этого всего. Его надо было убить. Почему она не догадалась? Она же должна была почувствовать, она ведь чувствовала его насквозь, она была так близко к нему… Как она могла упустить признаки того, что он враг? Что-то тёмное, что-то мрачное, ауру смерти… Теперь Ханаби казалось, что так и было: в каждом его поцелуе чувствовалась кровь его многочисленных жертв. Тех, кто ходил по одним дорогам с Ханаби, между таких родных домиков, покупал хлеб у тех же торговцев, сидел на тех же лавочках вдоль аллеи, почтенно приветствовал её как наследницу великого клана или просто по-доброму улыбался как случайной прохожей при встрече взглядов в толпе. Неджи больше никогда не будет. Он никогда больше не будет учить ни её, ни Хинату, они больше не услышат восхищённого шёпота в клане о том, что он гений, он больше никогда не будет их защищать. Это Обито прервал его жизнь. И собирался прервать другие. Старший брат, гений, не смог выстоять против него; не смогла бы и Ханаби. Ей в очередной раз стало страшно от мысли, на какой волосок от смерти она была всё это время.

Но зачем ему это было? Наруто говорил что-то про мир… Не сходится. Воевать ради мира?

Ханаби вдруг это всё показалось небывалым абсурдом. Это же Обито. Как он мог? Конечно, нет. Здесь какая-то ошибка. Скорее всего, его подставили, либо он зачем-то специально прикинулся тем, кто развязал войну, будучи на самом деле к этому не причастным… Наверняка объяснение этому есть. И Ханаби обязательно найдёт это объяснение, нужно только узнать больше фактов. Ноги уже несли её в кухню, к Хинате.

– Нэ-сан. Пожалуйста, расскажи мне всё. Расскажи мне о войне. Я должна знать.

Хината стояла спиной к ней и готовила обещанное какао. Услышав слова Ханаби, она остановилась, словно механизм, который рывком отключили от сети, – как была, с неловко согнутыми руками и опущенной головой. Ханаби молчала. Ханаби ждала.

Тикали секунды.

– Ты права. Тебе уже шестнадцать. Ты уже достаточно взрослая, чтобы знать.

Да! Хината поддалась. Ханаби боялась даже дышать, чтобы ненароком ничем не заставить ту передумать.

Сестра молча доделала какао в том же темпе – медленными, но выверенными движениями, мыслями явно будучи не здесь. Ханаби села на пол неровно, а потому в том положении, в котором она замерла, ступни теперь сводило, а шевелиться она всё ещё не решалась. С каждым мгновением она всё больше сомневалась, что ей стоит идти до конца. Ханаби не знала, во что превратится её жизнь, если всё подтвердится. Сейчас она ещё усилием воли держала себя на границе между старой Ханаби и Той-Ханаби-Что-Знает-Правду. Может быть, просто закрыть глаза, а потом открыть – и окажется, что ничего этого не было? Её счастье не могло закончиться вот так. Не может всё сложиться так страшно, просто не может. Так в жизни не бывает. Этот мир устроен не так. Она этот мир знает шестнадцать лет, если бы подобное было возможно, то за такой долгий срок хоть раз бы на её глазах произошло. Раз нет – значит, нет. Этот мир всегда был для неё уютным, он не подведёт её.

Хината опустилась за тот же низкий крошечный столик напротив Ханаби. Её брови были сведены жалостью; нет – неподдельным беспокойством.

– Шикамару-кун сказал правду, – Хината цеплялась взглядом за её лицо, высматривая малейшие признаки того, что ей стоит остановиться. – Он… Обито говорил, что ему эта война нужна, чтобы заставить всех добровольно погрузиться в мощнейшее гендзюцу. Навсегда, – она на секунду прикрыла глаза. – Но нам удалось противостоять ему. Наруто-кун…

– Нэ-сан, ты не шутишь? У меня такое ощущение, что вокруг всё не по-настоящему, что это я сейчас в гендзюцу, настолько абсурдно это всё звучит, – Ханаби не смогла удержаться от мысли: «А что если у него действительно получилось?..» Ей показалось, что она сходит с ума. – Что это за бред? Зачем ему это?

– Мне сложно объяснить, я так и не смогла до конца понять. В этом гендзюцу он хотел заменить реальный мир миром мечты, где нет места войнам. Во всяком случае, он так говорил. Я не представляю, как это работает, но ему нужны были хвостатые звери, чтобы стать джинчуурики. И он им стал… До тех пор, пока не вмешался Наруто-кун. Он смог извлечь хвостатых и серьёзно ранить врага…

«Врага». Они все всегда воспринимали и воспринимают Обито как врага. Он сражался против них. А Ханаби… Ей что-то совсем замутило рассудок, раз она испытывала к нему чувства. Нет, Ханаби никогда в этом не признается. До самой её смерти никто не узнает. Даже Хината.

– А потом тот исчез – наверное, с помощью своей техники. И в следующий раз был обнаружен в госпитале в Конохе, как только мы успели туда добраться.

– Но почему ты мне раньше об этом не рассказала?! – Ханаби знала, что нельзя злиться на того, кто идёт тебе навстречу, как минимум потому, что он может перестать, но ничего не могла с собой поделать.

– Но я же видела, как ты к нему относишься, – начала Хината и прикусила язык, похоже, вспомнив, что узнала об этом не совсем честным путём. – Мне поручили блокировать его тенкецу, – она низко опустила голову, словно в извиняющемся поклоне. – Я… подумала, что будет слишком жестоко оставить его совсем без помощи. Если бы пленник умер, Цунаде-саме это бы не понравилось… И она могла подумать, что это моя ошибка в перегрузке тенкецу… Но я волновалась за тебя! Только поэтому я позволяла себе присматривать за тобой с помощью бьякугана. Прости меня, Ханаби-чан, что пришлось им воспользоваться. Но ты ведь нарушила приказ Хокаге!

– Хината, о чём ты говоришь?! Он убил Неджи-нии-сана! Почему ты мне не сказала?!

Ханаби глубоко втянула воздух – и носа коснулся шоколадный запах. Она так и не пригубила какао, только крепко сжимала кружку на протяжении всего рассказа. Шикнув, она отдёрнула обожжённую руку и принялась на неё дуть; та была покрасневшей.

– Как… умер нии-сан?

Испуг заметался в глазах Хинаты, перепрыгивая из одного в другой. Наконец она на мгновение плотно сжала губы и затем выговорила:

– Обито заставил Десятихвостого пронзить многих шиноби древесными пиками. И Неджи-нии-сан защитил меня собой…

Ханаби издала звук удивления. Хината не могла ей лгать… Так всё и было. Зато Обито ей лгал постоянно. Миссия, поручение Пятой-самы…

– Если Мадара – это Обито, то кто тогда напал на деревню?

Может быть, у него раздвоение личности и всё-таки это была не совсем ложь?

Однако Хината путано объяснила, в чём разница между лже-Мадарой и настоящим Мадарой. Оказалось, тот действительно существует.

– Нэ-чан, всё в порядке? – Хината вскочила и подбежала к Ханаби, опускаясь рядом и приобнимая.

– Почему никто мне ничего не говорил! Почему только я обо всём не знала! – Ханаби выкрикнула это так громко, что Хинате пришлось попятиться. Ханаби сжимала кулаки и скрыла слёзы злости за волосами. – Почему меня все недооценивают! Это всё вы, вы во всём виноваты!.. Если бы я знала!..

– Тише, тише… Сестрёнка, – Хината медленно села на колени сбоку от стола, но в поле зрения Ханаби, на этот раз не трогая её, справедливо решив, что этим делает хуже. – Ты ведь была права в том, что делала. Это благодаря тебе Обито сейчас нам помогает.

Ханаби широко распахнула глаза и непроизвольно замерла, глядя в пол, а потом медленно подняла взгляд на Хинату. Пара слезинок сорвались с ресниц и противно мокро поползли по щекам, как слизняки. Она долго не дышала, и теперь вдохнула полной грудью, отчего нос глупо хлюпнул. Хината с облегчением рассмеялась.

– Этого не может быть, – сердито прошептала Ханаби, отводя взгляд.

Хината подалась вперёд:

– Конечно, это так! Даже Наруто-кун не смог его убедить до конца. А ты смогла! Ханаби, ты, конечно, недопустимо рисковала, но в конце концов сделала всё правильно. Я бы так не смогла. Хватит себя ругать. Ведь ни одной жертвы по его вине с тех пор больше не случилось.

Ханаби вспомнила: глаз. Он где-то достал глаз. А того, кто должен был явиться на встречу, она так и не увидела. Обито поговорил с ним без неё. Или не только поговорил… Возможно, его уже нет в живых. Ханаби зажмурилась, вспомнив тот отряд из Горячих Источников, что Обито положил, даже не будучи тем, кого они искали. Он мог просто снять или сменить хенге… Но вместо этого предпочёл убить их всех. Но Хината об этом не знает. Никто не знает, кроме Ханаби… И она зачем-то продолжает хранить секреты преступника.

Хината старалась скрыть в голосе волнение, это было слышно:

– Зато мы смогли остановить нападение Мадары, и не без его помощи. Он помог нам спасти тебя, Ханаби. Какаши-сенсей и Цунаде-сама ему доверяют, значит, и мы можем доверять. Он по-прежнему преступник, но он делает что-то полезное для деревни, он старается прекратить войну. Потом он наверняка будет предан суду, но сейчас для этого ещё рано.

Чем больше Хината говорила, тем больше мерзких липких слёз ползло по щекам Ханаби. Она никогда не простит ему смерть Неджи и то, что он отказался от неё, Ханаби. Пусть он хоть трижды её спас. Это не имеет значения, если он посмел воспользоваться ей и лгать ей, недооценивая её, как все! И сейчас он просто притворяется, а они не понимают. Ханаби лучше знает его, чем они. Он предал её и предаст их всех. Ему нельзя доверять. Он заслуживает смерти.

С каждым судорожным всхлипом, с каждым полным жалости взглядом Хинаты Ханаби всё яснее понимала, чего она хочет.

Она хочет Обито смерти.

Нет, она хочет убить его своими руками.

====== Фрагмент LV ======

Что-то было красивое в том, чтобы закончить всё именно здесь.

Хаширама проиграл. И его несовершенный мир тоже уйдёт в небытие и оставит после себя новый, абсолютный мир.

Мадара оглядел это жалкое место, сосредоточение архаичности и заблуждений. Как бы давно он ни жил – а может, именно поэтому, – его взгляды были гораздо свежее взглядов этих слабаков, которых идея мира вновь и вновь приводила к войнам.

Ему не было нужно их согласие.

Ему были нужны джинчуурики оставшихся хвостатых. И он был абсолютно уверен, что найдёт их всех здесь.

Он вытянул из головы предателя все нужные сведения о жалких попытках каге сохранить демонов в безопасности и использовать их как оружие против него.

Мадара и не надеялся, что сражение с ними может быть интересным.

Хаширама мёртв.

Достойных противников ему не осталось.

Пора покончить с этим и наконец-то воплотить в жизнь то, ради чего ему было суждено возродиться.

Когда облако пыли рассеялось окончательно, сквозь него проступил чёрный образ, знакомый всем.

Мадара.

К этому времени отряды шиноби под командованием Шикамару-куна заняли позиции по периметру деревни, а подразделение Какаши-сенсея – в центре, рассредоточившись в допустимой мере.

Хината затрепетала: Наруто-куна в поле зрения не было. В поле еë полного зрения. Между тем он был единственным, кто действительно мог драться с этой силой на равных. Остальные, как ни крути, играли лишь роль поддержки.

Сестра же, к счастью, была в порядке. Несмотря на то, что формально Ханаби ещё не достигла нужного возраста, разговор с Шикамару-куном возымел действие, и та оказалась под его командованием, в частности принимала участие в эвакуации гражданских, детей и стариков. Ханаби была не слишком довольна пассивной ролью, но была рада уже тому, что теперь еë, так или иначе, принимали за бойца.

Отцу было не до того. Он состоял в отряде Какаши-сенсея, вместе с самой Хинатой. На передовой.

Ино ментально транслировала всем обстановку и приказы Какаши-сенсея: не атаковать, каге-джинчуурики на позициях и готовы отразить любой удар. Хината, в свою очередь, докладывала тому данные наблюдений: за Мадарой никого, с противоположной стороны деревни Трёххвостый и Семихвостый; таким образом, врагов трое.

– Странно, – пробормотал Какаши-сенсей и опустил голову, продолжая следить исподлобья за фигурой, возвышающейся вверху на каменном изваянии Первого Хокаге.

– Что ты здесь забыл? – взяла слово Пятая-сама. – Мало тебе в прошлый раз надрали зад?!

Она кричала громко, чтобы Мадара наверху точно услышал.

Хината видела, как тот усмехнулся. Затем он чиркнул большим пальцем по зубам и присел. В облаке дыма техники призыва рядом с ним возник большой длинный свёрток, который Мадара тут же подхватил и сбросил вниз.

Его улыбка стала шире.

– Изолировать! – рявкнул Какаши-сенсей, не дожидаясь, пока это нечто достигнет земли.

Ближайшие несколько ниндзя присели и упёрлись руками вниз, активируя технику стихии земли. Но ещё в воздухе стало понятно, что это не потребуется.

– Отставить… – скорее выдохнул, чем выкрикнул Какаши-сенсей.

– Отставить! – громко передали стоящие рядом.

Снизу успели выскочить две гибких земляных стены, гнущиеся навстречу друг другу, но рассыпались, как только поступил отбой команды.

Летящее сверху тело грузно шлёпнулось на эту кучу земли и сквозь поднятую пыль со стуком прокатилось к ногам впереди стоящих шиноби. Какаши-сенсей был уже в первых рядах.

И Хината не могла его не понять.

Перед ними лежало тело Обито.

Пыльное, израненное, обмотанное верёвкой. Какаши-сенсей медленно присел над ним, протягивая руку и не решаясь коснуться. Вдруг он отдёрнул её и вскинул ко лбу, но та замерла, лишь коснувшись протектора, словно Какаши-сенсей что-то вспомнил. Видимая часть его лица исказилась в гримасе бессилия, плечи опустились, но движения остались резкими и порывистыми. Он подался к телу, очевидно, чтобы всё же проверить пульс, но всеобщее внимание отвлекло другое.

– Какаши-сенсей! – выкрикнул находящийся рядом Чоджи-кун и указал вверх и правее.

Хината направила взгляд туда.

В этот момент сверху рухнул ещё один свёрток.

Снова тело.

Всем остальным стало видно только тогда, когда в воздухе осела пыль от падения, но зрения Хинаты уже было достаточно, чтобы закрыть рот рукой.

Саске-кун.

Она оглянулась в поисках Наруто-куна: тот должен быть где-то здесь, здесь ведь Саске-кун, он должен быть в курсе…

Волосы Саске-куна были опалены огнём. Одежда была изодрана – её лоскуты держались на нём лишь верёвками – такими же, как на теле Обито. Как будто подобные могли сдержать ниндзя…

– Саске… – прошептал Какаши и рванул туда, по пути отдавая распоряжение связному: – Медиков, срочно! Должно быть можно что-то сделать… – судорожно добавил он под нос уже сам себе. – Это те, кого вы считали сильнейшими, – эхом прокатился сверху голос по головам шиноби. – Никчёмные молокососы. Мне даже не пришлось их убивать, чтобы с ними справиться. Но не тратьте на них чакру, они даже своими глазами воспользоваться не смогут. Они уже не жильцы, им осталось недолго. Если не хотите, чтобы то же произошло с вашими джинчуурики, отдайте их мне сейчас. И, возможно, тогда, когда я извлеку хвостатых, у них ещё хватит жизненных сил, чтобы дожить до Вечного Цукуёми и увидеть своими глазами совершенный мир, до которого эти двое уже точно не доживут. Однако вы сможете увидеть их живыми в новом мире. Я не люблю повторять дважды. Это единственное, что я вам могу предложить. Вы слишком много сопротивлялись.

– Что ты сделал с Саске и Обито, мерзавец?! – почти незаметная жёлтая вспышка пронеслась по прямой на огромной высоте к Мадаре.

Этот голос!

Наруто-кун!

Хината изо всех сил напрягла бьякуган.

Сверкающий ветряной диск в руке Наруто-куна почти достиг лица Мадары, но внезапно весь он оказался отброшен невидимой силой в сторону – так молниеносно и далеко, что Хината почти утеряла его из виду. Мадара же не шелохнулся, и лишь затем поднял руку к лицу и вытер выступившую из тонкого пореза на щеке капельку крови. Он взглянул на пальцы, дико улыбнулся и провёл по ним языком.

– Наконец-то. Как же это приятно!

Выражение его лица стало ещё безумнее.

– Ты спрашивал, что я сделал? Я всего лишь забрал то, что принадлежало мне. Свой глаз и свою жизнь.

Наруто вернулся так же быстро, как и появился. Когда он научился развивать такую чудовищную скорость? Он возник на крыше самого высокого строения в деревне – резиденции хокаге – и вызывающе сложил руки на груди.

– Ты что-то попутал, старый козёл! Смотри внимательнее! – выкрикнул он.

Хината тоже присмотрелась к нему. И охнула.

В правой глазнице Наруто светилось фиолетовое.

Риннеган.

– Вот твой глаз! Попробуй забери! И бросай рассуждать о том, каким должен быть мир, если не можешь разобраться даже в собственных глазах! Бабуля Цунаде, давай!

В небе над деревней что-то хлопнуло, и огромная тень закрыла солнце. Но ненадолго.

– Кацую, мне нужно, чтобы ты разделилась! – распорядилась Цунаде-сама.

Тень распалась на дождь из слизняков. Хината прикрыла голову, но один из них хлопнулся сверху и окропил слизью волосы.

– Прошу прощения, – пролепетал тихий голос, – позвольте мне проглотить вас?

Хината усилием заставила себя не колебаться. Это был приказ Наруто-куна.

– К-конечно, Кацую-с-сама…

Её почти нежно обволокла мягкая и скользкая темнота. Хината поспешила снова активировать бьякуган, чтобы видеть то, что происходит снаружи.

Все шиноби, кроме Наруто-куна, оказались поглощены частями призыва Цунаде-самы. Как бы Хината в него ни верила, она забеспокоилась, что он один остался без защиты.

– Кацую-сама, что происходит? – выдохнула Хината.

– Не волнуйтесь. Госпожа Цунаде теперь использует чакру Шестихвостого Демона, чтобы призывать меня на почти неограниченный срок. Таким образом, я помогу вам выжить даже во время самой мощной атаки, которую сейчас проведёт Наруто-кун.

– Благодарю вас…

«Наруто-кун, снова ты всё берёшь на себя… Если бы я могла чем-нибудь помочь…»

Однако Наруто-кун, похоже, в помощи действительно не нуждался. Он принял громадную форму Лиса и уже готовил бомбу хвостатого, оформленную в расен-сюрикен…

Мадара не двигался с места и не пытался защищаться. Бравада? Уловка?

Страшное оружие отделилось от лапы из лисьей чакры и всколыхнуло воздух, заставив его разрядиться и сжаться одновременно.

– Шинра тенсей! – рявкнул Мадара, и смертоносный диск-шар, не достигнув его, рванул в обратную сторону.

Наруто-кун успел уклониться. Через несколько мгновений далеко от них горизонт полыхнул взрывом. Однако это было не всё, что Наруто-кун приготовил слетевшему с катушек основателю Деревни.

По обе стороны Мадару ударили клоны, возникшие словно из ниоткуда. Это были ровно такие же бомбы-расен-сюрикены и ровно такие же огромные Лисы. Наруто-кун подготовился.

И попал.

После двух бомб хвостатых ему будет не выжить. Ошибкой Мадары было возрождаться в живом теле. И, похоже, из-за внезапности атаки он не успел возвести Сусаноо.

Внутри у Хинаты радостно защекотало. Победа!

Обито очнулся в воде и темноте. Наглотавшись, он тут же закашлялся и ощутил солёное во рту. Вокруг было влажно, однако чувства погружения ниже не было. Значит, он не тонул? Впрочем, в пространстве его тело всё равно перемещалось, а вернее, его колыхала сама вода, и всё же оставляла на месте, словно подвешенным в невесомости. Обито попробовал пошевелиться, но это оказалось не так-то просто. Во-первых, вода оказалась очень густой – очевидно, это и не давало ему утонуть. Во-вторых, от малейшего напряжения каждая мышца болела так, что Обито был уверен: больше ему пользоваться ими не придётся. Он не был склонен называть то, где он оказался, адом, потому что ничего такого, в сущности, не изменилось. В аду он уже был. Последние восемнадцать лет были для него адом, где бы он ни оказался. Сейчас просто стало темнее и больнее – что тоже, в сущности, уже было с ним.

«Я, наверное, умер», – подумал Обито, чтобы оценить эту мысль, почувствовать вкус безвозвратности – или нет. Ему не удалось. Было слишком больно. От каждого движения жидкости вокруг кожу во многих местах пекло, словно он был погружён в море кислоты и та его растворяла. «Тогда понятно, почему я не вижу, – подумал Обито. – Глаза уже…» Его от этого передёрнуло: как Учиха, он ощущал себя максимально уязвимым без зрения.

– Потерпите ещё немного. Всё почти закончилось, – неожиданно донеслось до него сквозь окутавшую его плотную жгучую невесомость.

Обито вздрогнул. Означает ли это, что сейчас его существование прекратится и он отправится туда, откуда извлекают души умерших во время использования эдо тенсей и прочих техник воскрешения? Что представляет из себя это место? Наверняка там души даже не осознают себя. Это что-то вроде кладбища душ, где каждая – в своей коробке. В темноте, тишине. И, возможно, покое. Для тех, кто заслужил.

Обито не хотел покоя. Он должен… выполнить обещание. Пусть даже это обещание нужно скорее ему, чем кому-нибудь ещё. Там, в тёмной коробке – одиночной камере, ему её не найти. Пусть будет ад, пусть будет боль, но только не это вечное, безнадёжное ничто.

Подхлёстнутый удушающей паникой, взорвавшейся в затылке, он завозился.

– Обито-сан, я не причиню вам вреда.

Однако у них тут сервис! Обито никогда в жизни всерьёз не называли так уважительно. Во всяком случае, используя его собственное имя.

Он решил, что после всего вряд ли будет выглядеть глупо, если он спросит у пустоты, какого чёрта тут происходит, – так, чтобы знать наверняка. Хотя он уже почти убедился, что мёртв. После того, что произошло, выжить было невозможно.

Обито разлепил губы и, глотнув жижи, прокричал, выталкивая еë силой своих лёгких:

– Какого…

– Обито-сан, это Кацую, помощник Цунаде-самы. Простите за доставленные неудобства, но выпустить вас я пока не могу. Это ради вашей безопасности, – снова пробился к нему издалека певучий женский голос.

Цунаде? Помощник? Что за бред? Чего он тут наглотался?

Наверное, это угасающее сознание подбрасывает ему звуковые галлюцинации, чтобы Обито не скучно было умирать.