Текст книги "Второй после Мадары (СИ)"

Автор книги: _monkey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

– Бабуля! Мы нашли Ханаби!

– Наруто! Сколько раз я тебе говорила стучаться, прежде чем входить! Что? Нашли Ханаби? Кто это – мы?

– Какаши-сенсей, я и Хината! Сенсей велел мне доложить вам, а сам с Хинатой и Ханаби направился в госпиталь. И ещё.

Наруто внезапно помрачнел. Таким Цунаде его никогда не видела.

– Сакура-чан…

– Что с ней? – удивилась Цунаде. – Чёрт тебя дери, ты можешь говорить яснее?!

– Сакура-чан…

Из-под плотно сжатых век Наруто скользнули две дорожки, рот его исказился.

– Проклятье!.. – уже не на шутку разозлилась Пятая.

– Сакура-чан… погибла… – выдавил, наконец, Наруто.

Цунаде замерла, не в силах поверить в услышанное. Сакура. Её лучшая ученица. Она же предупреждала её, что медик должен в первую очередь беречь себя… Может, здесь ошибка?

Наруто словно прорвало:

– Она была с сенсеем… и Обито… и на них напали… и она… она…

– Когда это было?! Почему мне сразу не доложили?! – прошипела Цунаде с ледяной яростью. – Впрочем, мне лучше узнать у Какаши. Демоны бы его побрали, совсем от рук отбился!

Пытаясь заглушить злобой опустошение и растерянность, Цунаде прокричала вслед сорвавшемуся с места Наруто, что если Какаши не явится немедленно, то она сдерёт с него шкуру собственными руками.

В голове барахтались разрозненные мысли: «О чём этот идиот думает?! Находится в деревне и игнорирует мои приказы! Имеет дела с врагом, подвергает опасности учеников… Нужно было послушать Шикамару и хотя бы временно ограничить его свободу! Но, по крайней мере, дочь Хьюга нашлась, одной проблемой меньше… Нужно распорядиться, чтобы тело доставили мне, и осмотреть лично».

На этом выдержка Цунаде дала сбой. Слёзы застучали по столешнице.

Последний раз Хокаге видела собственные слёзы в день смерти Джирайи.

А ей казалось, не осталось больше тех, по кому она может так…

Ну, теперь точно не осталось.

Следы своей слабости пришлось срочно стереть. На пороге раздался негромкий голос со смесью в нём настороженности, обречённости и вины:

– Вызывали, Пятая-сама, – совсем не вопрос. И прямой взгляд, выражающий готовность принять любое решение.

Цунаде долго смотрела на вошедшего и наконец открыла рот:

– Како-о-ого чёрта, Какаши?

– Вы о Сакуре?

Она вздрогнула.

– Сам знаешь!

– Хокаге-сама, это я во всём виноват. Я поступил непростительно и готов понести любое наказание.

– И это всё?! Где доклад?! Какого чёрта ты делал с тех пор как тебе было сказано слать Обито к демонам и явиться в госпиталь?! Ты в курсе, что подозреваешься в измене?!

Её голос громыхал по стенам эхом боли и ярости.

– Цунаде-сама, именно Обито помог спасти Ханаби. Он нам не враг. Если у вас ещё осталось доверие к моему слову – то вот вам оно: мы должны положиться на Обито в борьбе с Мадарой. Это наш единственный выход. Вы можете велеть Яманака допросить меня, если не верите.

– Зачем тебе понадобились Наруто, Сакура и Хината? Твой всемогущий друг, которого, по твоим словам, должен бояться Мадара, не мог справиться один? – Цунаде чувствовала, что сбивается на истеричный тон, и, как могла, старалась унять нервную вспышку.

– Орочимару мёртв. Благодаря Обито. И ему после этого нужна была медицинская помощь, которую Сакура согласилась предоставить…

– Кто разрешал?! – вконец рассвирепела Цунаде. – Кто разрешал лечить врага? Мы уже однажды пожалели, что не добили его вовремя!

– Я понимаю ваше беспокойство, Цунаде-сама. Поэтому я и пришёл. Я не намерен скрываться. Но если добытые мной сведения могут помочь нам одолеть Мадару – а я эту возможность вижу – то…

– Твоё мнение меня сейчас не интересует! Что произошло с Сакурой, я тебя спрашиваю!

Во время рассказа Какаши выглядел так, словно ему говорить это давалось едва ли не труднее, чем Цунаде – слушать. К концу она поймала себя на том, что от упоминания Обито её уже просто трясёт. Неужели Какаши не видит, что из-за него только продолжают гибнуть люди?!

Какаши поведал и о том, как они вызволяли Ханаби, не забывая красочно подчёркивать роль в этом Обито и доводя этим уже Цунаде до белого каления.

– Послушай, Какаши, – едва сдерживаясь, выговорила она. – Я понимаю, что ты цепляешься за дорогое тебе прошлое в его лице. Но иногда прошлое… прошло. И стремясь его вернуть, можно разрушить настоящее.

– И всё же я настаиваю, Пятая-сама. Вам стоит с ним поговорить.

– Да я же его на месте прикончу!

– Уверяю, до этого не дойдёт. Вы сами поймёте то, что понял я.

– И, кстати, как давно ты это понял, Какаши? И как там твой шаринган?..

Не успела Цунаде договорить, как в дверь ворвался запыхавшийся гонец.

– Срочное сообщение из Скрытого Облака!

Пробежав глазами свиток, Цунаде нахмурилась и сжала губы. Мысленно она разнесла полздания, но, к счастью для здания, выражать эмоции энергии уже не осталось.

– Что там? – вырвалось у Какаши.

– Собирайся. Ты отправляешься в Кумогакуре вместе с Наруто. Доклад о твоих приключениях подождёт. Я пошлю сообщение в Скрытый Песок с просьбой к Гааре присоединиться к вам. Как только поймёте, в чём дело, вызывайте подкрепление. И молись, чтобы твой товарищ был тут ни при чём.

– Что произошло?

– Пропали два биджу. Ума не приложу, как эти идиоты могли их упустить!

– Сделаю всё, что в моих силах, Хокаге-сама. Спасибо за доверие, – он сделал почтительный кивок головой и направился к двери.

– Какаши.

Он обернулся.

– Сделай так, чтобы я не пожалела, что прямо сейчас не отдала тебя Ибики.

====== Фрагмент XLII ======

Бледная, слабовольно не нашедшая в себе сил отпустить Кацую, которая так и продолжала сидеть у неё на плече и ворковать что-то успокаивающее, Цунаде вернулась в кабинет уже в сумерках. Вскрытие показало мало. Колотые сквозные раны широким лезвием, нанесённые как будто методично и последовательно. Никаких срезаных краёв, говорящих о том, что жертва двигалась во время этого. В тканях ни следа яда. Голова нисколько не повреждена, Цунаде проверила много раз. Значит, оглушения не было. Как Сакура так просто могла дать себя в обиду? Нужно дождаться доклада Какаши.

Она привычно потянулась к нижнему ящику стола, но вспомнила о том, что не одна.

– Спасибо за всё, Кацую-сама.

– Вы уверены, что мне не стоит остаться? – заботливо пропищала улитка.

– Нет, всё в порядке.

Плечо опустело. Цунаде выцепила бутылку и отхлебнула прямо из неё, не тратя время на поиски стакана.

Из дальнего тёмного угла кабинета вперёд шагнула тень.

– Кацую тебя не почувствовала. Неплохо скрываешь чакру, – Цунаде сделала ещё один глоток и только тогда повернулась в ту сторону. Её голос почти не дрожал.

– Похоже, из Какаши плохой парламентёр, – алый взгляд потух и слился с темнотой. – Я бы мог долго говорить или использовать гендзюцу. Но, думаю, это ни к чему. Ты ведь как Хокаге хочешь для деревни самого лучшего, не так ли? Поэтому сразу перейдём к делу.

– Тебе-то откуда знать, чего хочет Хокаге, чёртов предатель? – огрызнулась Цунаде. – И не тыкай мне, мальчишка!

– Странно, я думал, ты скрываешь свой возраст. Однако я заинтересован в благоприятном исходе переговоров, так что будь по-вашему. Что же, разве я недостаточно доказал свою лояльность Конохе, вернув вам Хьюгу?

– Из-за тебя погибла Сакура! – Цунаде так грохнула бутылку дном на стол, что та тоненько зазвенела, однако чудом осталось целой.

– Может, по-вашему, я её и убил? А потом насадил собственную грудь на меч для отвода глаз? – он раздражённо выдохнул и добавил уже себе под нос: – Похоже, без светских бесед не обойтись.

– С тебя станется, – прошипела Цунаде, садясь за стол и чувствуя, как к ней постепенно начинает возвращаться нужное сейчас хладнокровие. – Зачем ты явился? Я не ясно выразилась, что тебя здесь никто не ждёт?

Дверь распахнулась, и Цунаде поспешила дать отмашку охране, засёкшей проникновение в здание и прибывшей для устранения угрозы. Резиденция Хокаге – одно из немногих строений, покрываемых сейчас сенсорным барьером. Обито шагнул назад в тень. Цунаде была рада этому, её тошнило от одного вида мерзавца, на благополучие которого ушла последняя чакра Сакуры. Он не заслуживал жить. Это тот ребёнок, что выжить на войне был не должен. Как бы было сладко исправить сейчас это недоразумение, собственными руками… Чем больше она об этом думала, тем больше ненависти клубилось в ней и застилало глаза.

– У нас с вами одна цель. Я больше в Вечном Цукуёми не заинтересован. Мне нужно лишь поквитаться с Мадарой.

– Что же вдруг заставило тебя передумать? – ехидно протянула Цунаде. Она не верила Обито ни на секунду. Этот мерзавец тот ещё стратег, и какими бы то ни было моральными принципами его мозг не отягощён. Возможно, прямо сейчас он и не планирует нападать. Но только потому что ему самому это выгодно.

– Есть вещи поважнее счастья для всех. Вы хотели бы вернуть к жизни Дана, Цунаде-сама?

– Откуда ты знаешь про Дана?.. – вырвалось у неё раньше, чем она успела сообразить, что хоть он и был воскрешён в войне Кабуто, но Обито не может быть не в курсе состава своей армии.

– Вижу, что не отказались бы. Так вот, я о счастье любимых. Биджу с вами, не хотите мира – чёрт бы вас побрал. Значит, вы его и не заслуживаете. Но если можно сделать счастливым и защитить хотя бы одного, самого дорогого человека – разве это не самое важное?

– К чему ты клонишь? – Цунаде напряглась и стиснула кулаки. Ей не нравилось, что он полощет вслух имя Дана.

– Я не буду раскрывать перед вами душу, если вы этого ждёте. Я уверен, вы сами уже все из меня вытянули, у вас была такая возможность. Вы понимаете, о чём я, Цунаде-сама. Мне всё равно, как вы ко мне относитесь. Про Дана же я вам напомнил, чтобы вы поняли, чем я руководствуюсь. Союзники ведь должны знать о намерениях друг друга? Обещаю, Мадара будет мёртв. Он не успеет привести план в действие.

– Так значит, тебе нужен риннеган, чтобы убить Мадару. Где гарантия, что после этого ты не займёшь его место, устранив конкурента?

– Нет гарантий. И рыться в своей голове я вам не позволю. Вы уже знаете, что мне ничего не стоит взять риннеган силой, сейчас мой шаринган ещё сильнее, чем семнадцать лет назад, нападение на деревню в одиночку не станет большой проблемой. Однако я этого не хочу. Не буду лицемерно клясться в любви Конохе или просить прощения. Мне просто нужен сильный союзник, как и вам. Подумайте, насколько больше потерь вы понесёте, если пренебрежёте моей помощью. А это живые люди, у каждого семьи… Я не угрожаю, нет. Если только чуть-чуть, – улыбнулся Обито. – Просто подумайте, как вы будете потом родным бойцов в глаза смотреть, зная, что могли этого избежать. Если, конечно, сами выживете после противостояния Мадаре.

– Как же быстро ты забыл о своём поражении. Угрожаешь, говоришь! Больно было? Не помнишь уже? Напомнить?

Рука его сама собой потянулась к груди.

– Ну, Цунаде-сама, тут заслуги Альянса немного, – он снова усмехнулся. – А про Мадару я и не говорю, что я сильнее. Потому-то мне и нужна ваша помощь. Видите, я раскрыл все карты, я честен перед вами, – он театрально развёл руками. – Кстати, спасибо, что не добили меня. Я знал, что не прогадаю. Что вы помучаете меня, возможно, используете, но не дадите истечь кровью. Коноха добра даже к своим врагам. Вы тут интересовались… Больно было невероятно! Я почти дышать не мог. Думаю, вам приятно это слышать, могу повторить ещё, потешить ваше чувство ненависти. Мне не сложно, это меньшее, что я могу для вас сделать.

– Убирайся, – сузила глаза Цунаде. Он уже откровенно кривлялся, и это раздражало, как муха в рамене. – Я подумаю! Раньше завтрашнего вечера не возвращайся!

Он улыбнулся и, полыхнув шаринганом, растворился в воздухе.

Цунаде сжала бутылку так сильно, что горлышко, отвалившись, звякнуло об стол, осколки впились в руку и жидкость разбежалась вокруг, наполняя комнату резким запахом.

Она помнила ту девочку с лёгкой рукой, которая в полевых условиях произвела пересадку шарингана, да так, что он прижился. Впервые – не Учихе. Об этом в деревне много говорили. Цунаде даже довелось её учить какое-то время… Талантливая девочка, возможно, у неё врождённых способностей было даже больше, чем у Сакуры.

Сакура…

Цунаде сморщилась и потёрла лоб рукой.

Обито даже не счёл нужным прятать шаринган. Предположения о Какаши подтвердились. Копирующий ниндзя добровольно расстался со своим прозвищем. Второй же глаз наверняка был отнят у похитившего его Орочимару. Какаши, что ты наделал…

Главное, чтобы об этом не узнали старейшины.

Чёрт, почему вы с Наруто так ему доверяете, он же совершенно ненадёжен… И Сакура туда же. Девочка, ну зачем?

В своё время Цунаде отказалась от помощи Орочимару в воскрешении Дана. Она не могла пожертвовать всем и всеми ради одного человека. Пусть даже самого важного… Пусть даже ради самых важных двух… Иногда, тяжёлыми вязкими ночами, она жалела. Жалела до рыданий и истошной боли в сердце. Однако утро неизменно расставляло всё на свои места и приносило облегчение вместе с осознанием правильности поступка.

Но даже если этот фанатик не лжёт, он не Цунаде, он ради чего-то подобного не остановится ни перед чем. Кто бы ни встал у него на пути, намеренно или случайно. Такой союзник ненадёжен. Она не может так рисковать.

Но, чёрт, они действительно сейчас не способны идти против Мадары своими силами. Возможно, стоит воспользоваться этой возможностью и хоть как-то увеличить шансы. Мадара начал действовать… А значит, медлить нельзя, надо дождаться возвращения Наруто и Какаши и готовить армию. Снова…

«Мне нужно с кем-то посоветоваться», – поняла Цунаде. Однако внутренне она уже приняла решение, осталось только услышать от кого-то подтверждение для облегчения совести. «Нужно завтра вызвать Шикамару. Сейчас уже поздно».

Она подошла к окну и растворила взгляд в огнях вечерней Конохи.

«Пусть жители деревни ещё одну ночь поспят спокойно. Возможно, уже завтра нужно будет снова объявлять военное положение. Временному миру конец».

Ханаби тут ужасно не нравилось. Столько времени провести в неподвижности, да ещё и теперь постоянно на кровати…

То, что происходило там, лучше не вспоминать – интуитивно чувствовала Ханаби. И получалось. Разве что вены на руках болели почти не переставая – из неё выкачали столько крови, что она несколько часов провела без сознания – Ханаби поняла это впоследствии по разговорам своих тюремщиков. И во время беспамятства, похоже, над ней тоже продолжали какие-то опыты. Больше всего Ханаби боялась за бьякуган. С самого начала ей перевязали глаза так, что она даже додзюцу активировать не могла. Она надеялась, что поверх повязки какая-то блокирующая печать и дело не в чём-то другом… Перед ней постоянно возникал образ слепого Обито. Теперь Ханаби с содроганием понимала, как ему было плохо. Эта темнота, жуткая до тошноты… Без глаз ей не быть шиноби. Даже её тайдзюцу основано на бьякугане, уже не говоря о ниндзюцу. Руки были связаны, темнота непроницаема. Первое, что сделала Ханаби после освобождения – украдкой потрогала, на месте ли глаза, и выдохнула из лёгких всю тревогу. Оставалось небольшое волнение, всё ли с ними в порядке, но это уже было поправимо. В госпитале сказали, что у неё истощение за счёт перерасхода чакры – и Ханаби вспомнила, как по прибытии в ту самую комнату кто-то прильнул к ней с мёртвыми ледяными прикосновениями, от которых она немедленно начала слабеть. Очевидно, эту технику обновляли, пока Ханаби была без сознания, иначе к настоящему времени чакра бы восстановилась хотя бы наполовину. В связи с этим ей запретили вставать и тем более – снимать повязку.

Обито занимал все её мысли. Он был примешан абсолютно к каждой. Каждая, даже самая посторонняя из них имела его оттенок. Это согревало и подбадривало. Всё-таки она ему небезразлична! Он пришёл за ней! Он вытащил её! Что бы там ни говорил о нём этот языкастый, Обито её не оставил. Она скучала по его рукам, ей не хватало возможности обхватить крупное, отзывчивое на ласки тело и забыться, питаясь его теплом.

Под шорох этих мыслей Ханаби незаметно провалилась в сон. Там, во сне, Обито прикасался к ней сильными руками, на которых почему-то то и дело сами собой возникали кровоточащие порезы. Обито их не замечал, но Ханаби, убеждённая, что ему больно, тянулась к ним, чтобы залечить, и вспоминала, что не умеет, что так и не научилась ирьёниндзюцу, и поэтому просто целовала, пачкая его кровью губы, и ранки заживали от поцелуев, но тут же возникали в новых местах. Ханаби, как щенок, тёрлась головой об его живот, показывая, что отдаёт ему всю себя, что принадлежит ему, и вдруг почувствовала, как волосы мокреют. Она взглянула вверх и обнаружила красный водопад, берущий начало из его груди в районе сердца. Ханаби в ужасе попыталась закрыть дыру руками, но кровь так и хлестала сквозь них, а Обито сидел неподвижно: казалось, он и этой раны не замечает. Ханаби попробовала поцеловать где-то рядом, с краешку – должно помочь, помогало же! Но кровь заливала ей рот и нос, она едва не задохнулась, и пришлось отпрянуть. Нужно что-то делать, он ведь так умрёт! И Ханаби пришла в голову идея, показавшаяся единственно верной. Она с какой-то неожиданной лёгкостью извлекла своё сердце и заткнула им дыру в его груди, перекрыв водопаду выход. Это место тут же затянулось кожей, и последнее, что Ханаби видела, умирая, – это его обеспокоенный, теперь полный боли взгляд…

Проснувшись, она поёжилась.

И всё-таки умирать – это страшно…

А вдруг она всё-таки умерла и эта темнота – всё, что теперь ей осталось?

«Обито… Где ты? Как ты?..» – всхлипнула Ханаби, надеясь мыслями о нём развеять тревогу.

Единственное, что может заглушить страх смерти – любовь.

Беспокойство, вытолкнутое из головы его образом, стало растворяться в воздухе вокруг, отчего даже чернота становилась чуть бледнее и переставала так давить на глаза.

Если бы Ханаби могла, то она бы увидела то, что ещё больше привело бы её в чувства.

Там, за окном, из уличной темноты на неё пристально смотрели два красных глаза.

Комментарий к Фрагмент

XLII

http://savepic.net/7716196.jpg

http://savepic.net/7998248.jpg

http://savepic.net/8266474.jpg

====== Фрагмент XLIII ======

Из грудной клетки к горлу подкатил саднящий комок. Обито сглотнул его, но тот вернулся, и теперь в этом месте стабильно пекло.

Вот всё и закончилось.

Конечно, с новой силой глаз он вполне мог бы применить гендзюцу к главе клана Хьюга, к Хинате, к… кому угодно в окружении Ханаби – заранее. Но не ко всей деревне же?

Кто-то непременно сболтнёт. Ограниченное Цукуёми с целью перевернуть всем мозги и заставить забыть о том, кто он на самом деле?..

Даже если и удастся, есть ещё и другие деревни, другие страны.

Ничего не выйдет. Ханаби рано или поздно узнает правду. Вероятно, уже завтра.

Пришло время прощаться.

Ладонь первой прошла сквозь стекло окна госпиталя – и вернулась обратно.

Он больше не сможет ей ничем помочь.

Он больше не в силах её защитить.

Ему не стоит усложнять всё ещё больше, чем есть.

Ханаби услышала, как за окном колыхнулась ветка и ударилась в стекло. Она повернула голову на звук.

Ветер.

В темноте пещеры, разрываемой лишь пятернёй кидающегося то на одну, то на другую стену света факела, происходил разговор. Однако беспокойный огонёк был тут лишним. Оба собеседника вполне могли обходиться без освещения.

– Что я получу взамен? – раздался молодой, но хрипловатый голос.

– А что ты хочешь? – с задержкой ответил более взрослый, нехотя и снисходительно швыряя слова на пол как подачку. Казалось, ещё чуть-чуть и в темноте раздастся грохот их приземления.

Поставим вопрос по-другому: а разве ты мне можешь что-то дать? – к концу фразы по голосу говорящего почувствовалась улыбка.

– Ну раз у тебя нет пожеланий, то довольно будет и того, что я просто сохраню тебе жизнь, – теперь улыбался старший. Звук его улыбки был веселее, увереннее, чем у второго.

– Мы оба знаем, что это только на время. Меня это не устраивает, – было слышно, как более молодой собеседник нервно переступил с ноги на ногу.

– Я могу добиться того, что мне нужно, и без твоего согласия. Просто так было бы проще. В том числе для тебя. Так что будет лучше, если ты сделаешь всё добровольно.

Раздался едва уловимый металлический лязг.

Свет настенного факела заметался, пытаясь выхватить из темноты какое-нибудь оружие, но так ни за что и не зацепился.

– Ну что ж, я согласен. Вижу, ты настроен серьёзно, – говорящий попытался вернуть себе улыбку.

И почти не было слышно, как он сглотнул.

– Цунаде-сама сказала, что может тебя сегодня отпустить, если ты уже чувствуешь себя лучше… Ей пока некогда самой к тебе забежать…

– Наконец-то! Хоть кто-то! Нэ-сан, сними с меня эту чёртову повязку, с ней что-то не так, она как будто приросла!

– Подожди! Осторожно! Вот так…

Спустя полминуты Ханаби увидела мягко улыбающуюся Хинату. Уфф, как же это прекрасно, хоть и больно, и ярко…

Хината ойкнула, неожиданно оказавшись в объятиях Ханаби, а затем нежно погладила ту по голове.

– Как ты нас всех перепугала…

Ханаби шмыгнула носом и отвернулась в сторону. Она всё ещё чувствовала вину за свой побег. Куда бы её, такую острую, упрятать внутри, чтобы не заметно…

Они же ведь не знают? Разве они могут узнать? Она соврёт отцу, у неё ещё есть время подготовиться. В конце концов, если она единственный раз в жизни не сможет защитить то, что ей дорого, с помощью даже не оружия, а каких-то там слов… Разве она не сможет? Да ерунда!

– Как там Наруто? – спросила Ханаби, изображая искренний интерес и пряча за ним свои метания.

Хината, как водится, потупилась и порозовела. Она уже взрослая, ну сколько можно стесняться каждого пустяка?! Нервная система Ханаби была настолько расшатана, что следующую фразу она выпалила раньше, чем подумала, и, тем более, раньше, чем Хината успела ответить:

– А я вот тоже влюбилась!

Она заявила это гордо, намереваясь подбодрить сестру, наконец-то подтолкнуть её к откровенности, заставить поделиться… Но лицо Хинаты как-то нехорошо вытянулось, рот приоткрылся…

«Ну вот, что я наделала! Нет – это что с ней поделаешь?!» – Ханаби мысленно была ещё возмущена, но уверенность уже потихоньку стала от неё ускользать.

– И в этом нет ничего страшного! – к концу этой фразы Ханаби уже поняла, что натворила, и внутри заскреблось что-то неуютное. Но отступать уже было поздно.

– С Наруто всё в порядке, – дрожащим голосом выговорила Хината. – Он сейчас на миссии… А тебя сегодня ждёт отец, – она изо всех сил прятала глаза. – И, ты знаешь… Не верь ничему, что он скажет, хорошо? – торопливо закончила она.

Ханаби никак не могла решить, возмутиться ли ей по поводу того, что сестра игнорирует её признание, или промолчать.

– И пожалуйста, пообещай, что прежде чем предпринять что-то… серьёзное… ты сначала посоветуешься со мной. Я как твоя старшая сестра волнуюсь за тебя…

– Если ты об этом, то я, между прочим, уже!.. – с чувством начала Ханаби, однако была прервана вошедшим в палату.

– Наруто-кун?! Разве ты не… – на Хинате можно было уже смело жарить барбекю.

– Всё в порядке. Я клон, – засиял нарушитель спокойствия. Ханаби скрестила руки на груди и надулась. Она почти успела похвастаться сестре самым главным и заодно осадить её за чрезмерную опеку. Хината вон сама всё никак даже не признается Наруто! А Ханаби, значит, поучать вздумала! Да что она понимает!

– Наруто-кун… Как хорошо, что ты здесь… Не мог бы ты проводить Ханаби до дома? Мне самой нельзя пока отлучаться из госпиталя… А с ней срочно хочет поговорить отец, – в голосе Хинаты было столько мольбы, что Ханаби даже поостыла и не стала спорить. Более того, её посетила идея… Она хитро посмотрела на Наруто и кивнула своим мыслям.

– Конечно, о чём ты, Хината! – Наруто широко улыбнулся. – Ну, пойдём, Ханаби-чан! Доставим тебя бате в целости и сохранности, даттебайо!

– Спасибо, Наруто-кун! – растаяла Хината.

Ханаби же молча вскочила и резво протопала к двери. Сестра проводила её странным взглядом. Видимо, её удивило, что та легко согласилась на эскорт, возможно, Хината даже что-то заподозрила… Однако Ханаби не сочла нужным тратить силы на актёрство для сестры. Ей они ещё понадобятся сегодня для других зрителей. Внутри Ханаби всё пищало от предвкушения осуществления задуманного, и это значительно сглаживало тревогу перед встречей с отцом, загоняло её поглубже, оставляя ей маленький клочок перед дверью в самые дальние кладовые чувств.

Теперь-то она точно сделает так, что Наруто поймёт: лучше Хинаты никого нет, – и наконец-то пригласит её куда-нибудь!

Однако её планам не суждено было сбыться.

Как только они покинули госпиталь и нырнули в тёплый, солнечно-оранжевый конохский день, Наруто повернулся к Ханаби и спросил:

– Ханаби-чан, ты его любишь, да?

Ханаби аж споткнулась и, восстановив равновесие, уставилась на него. Наконец, она несколько запоздало догадалась возмутиться:

– Что ты такое несёшь?! Ты вообще о ком?! Не помню, чтобы я с тобой откровенничала! – мысли объявили в голове тревогу и теперь интенсивно роились в поисках решения неожиданной проблемы.

– Обито, – невозмутимо пояснил Наруто. Он с тех пор и бровью не повёл, спокойно стоял и ждал её ответа. – Я видел, как он трясётся над тобой. Это… очень необычно видеть.

– Я… – «Обито правда переживал?! Ух! Как же здорово!» – Ничего подобного! Тебе показалось! И вообще, нам надо торопиться!

– Ты ведь тоже первым делом о нём вспомнила, как пришла в себя. Признайся честно, ты к нему неравнодушна? – Наруто подбадривающе засверкал улыбкой.

Ханаби даже загляделась на неё.

– Да я!.. Ну, в общем, да… – буркнула она и в смущении пнула камешек под ногами.

Теперь она постепенно с ужасом обнаруживала, что заливается горячей краской до ушей. Это что ещё такое, наследственность?

Боги, что она только что сделала?..

– Ну вот, хорошо, что ты призналась, Ханаби-чан! – засмеялся Наруто и легонько хлопнул её по плечу. – Теперь я точно знаю, что тебе нельзя сейчас к твоему бате… – он вдруг посерьёзнел и сжал её плечо рукой. – Во всяком случае, до того, как мы поговорим…

– Ты собрался говорить с моим отцом? Но зачем? – Ханаби уже ничего не понимала и от этого чувствовала себя как-то по-детски беззащитно. Ей очень не нравилось это чувство, она успела от него хорошенько отвыкнуть.

– Да нет, даттебайо! С тобой поговорим… А пошли в «Ичираку»? А нет, там нельзя… – возразил сам себе Наруто и погрустнел. Но долго грустить он был в принципе не способен: – Ладно, пойдём я тебе покажу моё любимое место! Любимое после «Ичираку», разумеется!

Не дожидаясь, пока Ханаби опомнится, он схватил её за руку и припустил в противоположную сторону от кланового квартала. Почему-то ей уже сейчас казалось, что это ничем хорошим не кончится…

Комментарий к Фрагмент

XLIII

http://savepic.net/7781881.jpg

====== Фрагмент XLIV ======

Обито удалялся от госпиталя, а тот ещё царапал ему спину взглядом вслед.

Он последний раз хмуро посмотрел в сторону приземистого здания лаборатории – ворваться бы и забрать, что нужно… И плевать. Они его не поймают.

Но что-то продолжало его удерживать от этой крайности. Что-то было иррационально привлекательное в идее обрести союзника в лице Листа. Слишком иррациональное, чтобы Обито позволил мыслям задержаться на этом больше секунды.

Ему бы активировать камуи, но так приятно – по крышам, быстро, тёплый ночной воздух с силой бьёт в лицо…

И всё же тут было неуютно, что-то гнало его отсюда. Заметив уличных патрульных, которые тут же среагировали на подозрительного шиноби, он ушёл в карманное измерение.

Ему нужно было где-то перекантоваться в эту ночь. И следующий день. Давно Обито не ощущал себя таким неприкаянным. Тренироваться было нельзя – следовало беречь силы, которые за сутки могли и не восстановиться; до обретения риннегана никаких действий запланировано не было.

Почти.

Обито не сомневался, что будет с этим делом тянуть до последнего. Теперь так и выходило. Он не мог себя заставить приступить к нему, он знал, что это его перемелет в труху и что потом он будет долго ни на что не годен.

События последних дней и так здорово его морально вымотали, хотелось… отдаться чему-нибудь и ни о чём не думать. Забыться. Сбросить с себя всё.

Он снял номер в Скрытом Облаке, неподалёку от гостиницы, где остановились Какаши и Наруто. Обито их сегодня лично проводил – ему не сложно, а им топать сюда пешком не рационально.

Остаток времени до полуночи он пил внизу, в баре, пока не стал ловить себя на лёгком помутнении сознания, когда голова кружится ещё пока приятно… Потом, в темноте, он долго долбился в какую-то девку, кровать под ним жалобно поскрипывала. Он дотянулся до тумбочки, заправил мятые деньги ей в какую-то затейливую часть белья, которую она так и не сняла, потом разозлился, сорвал дурацкие тесёмки – деньги зашуршали, девка взвизгнула – наверное, он сделал больно. Обито сказал ей, что устал и что хочет, чтобы она всё сделала сама. Та сначала полезла на пол за бумажками, но потом отработала их сполна: обласкала лежащего без сил Обито с такой тщательностью, что он почти забыл о том, что никому не нужен, и особенно – в эту ночь. Оказалось достаточно пару раз хлебнуть саке из оставленной им возле кровати бутылки, – и разум окончательно померк, забился в угол… Но опьянение у Обито никогда не длилось долго. Чёртов мокутон в нём расщеплял любые яды в разы быстрее. И вот он уже лежал, таращась в потолок, и чувствуя вокруг себя космический холод, лезущий в окно вместе с голубоватой дымкой рассвета, ножом прорезавшей ночь.

Пришлось снова спуститься в бар и напиться так, что единственной мыслью, способной удержаться в голове, осталось, что нужно постараться не скинуть хенге. Он добрался до номера и проспал полдня.

– Обито…

«Чёрт… Что?.. Отвали…»

– Обито…

«Иди в…»

– Вставай уже, даттебайо!

– Пошёл ты… Да какого демона?! – рассвирепел Обито, получив оглушительную пощёчину.

 – Ой, извини, кажется, я переборщил… – смущённо рассмеялся Наруто. – Бабуля Цунаде получила письмо от Гаары! У них пропал Шукаку! Ты понимаешь, что это значит?

– Как ты меня нашёл?!

– Я использовал режим сеннина и…

– Ясно, – Обито поморщился. – Что вы тут узнали?

Наруто путано рассказал, что Двухвостый и Трёххвостый ни с того ни с сего впали в ярость и атаковали других хвостатых, а потом просто… сбежали, прорвав барьеры. Чакра биджу настолько мощна, что барьеры, установленные шиноби, им просто нипочём, да и те были созданы лишь для защиты извне, но не изнутри… Семихвостый ринулся в погоню, но те быстро скрылись с глаз, словно растворились. И он – с ними. И Наруто теперь их всех почувствовать не удаётся, даже с помощью Курамы.

– С Ичиби то же самое?

– Пока не ясно. Гаара прислал короткое сообщение и обещал в скором времени прибыть в Коноху сам.