Текст книги "Второй после Мадары (СИ)"

Автор книги: _monkey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

На некоторое время он потерял ориентацию в водном потоке, но когда вода схлынула, унеся с собой облако пыльцы, Хаширама расхохотался.

– Мадара! Ты провёл меня! Я совсем забыл, что в этом состоянии могу не дышать! – не мог остановиться Хаширама. – А с тобой действительно весело!

– Сейчас посмотрим, как ты повеселишься.

Мадара вдруг оказался рядом и раньше, чем Хаширама успел что-то сделать, коснулся его головы. Хаширама почувствовал, что стремительно теряет силы.

– Когда я заберу твою душу.

В глазах уже темнело, когда наконец одна выпущенная им из земли лиана, вынырнув из-за плеча Мадары, перехватила руку последнего и отдёрнула назад, а вторая резким рывком пронзила его насквозь и показалась из живота. Куда смог; Хаширама бил вслепую.

Мадара разозлился и свободной рукой с мечом разрубил тело Хаширамы поперёк на несколько частей, которые тут же начали восстанавливаться. Однако медленно.

«От эдо тенсей я ожидал большего», – подумал Хаширама, перед глазами которого теперь была земля – и поделать он с этим ничего не мог. Пока тело не восстановится, система циркуляции чакры тоже оказалась неработоспособна. Всё, что ему оставалось, – ждать.

Когда наконец к нему вернулась подвижность, в нескольких шагах от него возвышался ярко-синий абсолютный Сусаноо Мадары.

Хаширама мгновенно сцепил руки в печать змеи и снова вызвал древесного голема. Когда тот своей головой поднял его на нужную высоту, стало видно, что дыра в животе у Мадары, зависшего в районе шлема Сусаноо, разумеется, бесследно исчезла.

– Нападай, Хаширама! Или у тебя приступ жалости к врагу?

– Снова шутишь? Надо же, узнаю тебя прежнего! – азартно воскликнул Хаширама. – Ты мне не враг! Но и жалости не дождёшься! – древесный дракон вокруг пояса голема ожил и выпростался вперёд, обвивая огромного самурая.

Однако единственное, что Хаширама упустил: после восстановления тела нужно было сразу же снова войти в режим сеннина. Из-за этого он слишком поздно понял, что перед ним был древесный клон, а настоящий Мадара, тоже в покрове Сусаноо, находился за его спиной.

– С тобой уже давно пора было кончать. Ты слишком много болтаешь.

Удар огромным огненным мечом пришёлся всего лишь в бок, плашмя, однако произошло что-то странное. Свет перед глазами померк, и Хаширама погрузился в темноту.

На сегодня Кабуто потратил много чакры. Поддержание призыва требовало большого её расхода, и даже несмотря на режим отшельника, она таяла очень быстро. А в связи со свалившейся на него работёнкой призыв ему в последнее время нужен был часто.

Сейчас он старался уйти как можно дальше от опостылевшей пещеры. Просто ходить было почти непривычно. Под ногами хрустели ветки. Луна только-только начала убывать, но всё ещё изрядно разбавляла окружающую черноту синим. Где-то совсем рядом ухнула сова и захлопала крыльями, удаляясь куда-то в ночь. Кабуто даже не вздрогнул – он был погружён в свои мысли.

Однако как говорят мудрецы, самое страшное – внутри нас.

Собственное тело сообщило Кабуто, что поблизости Ранда.

«Что-то случилось? – мысленно спросил Ранду Кабуто. – Я же только что отправил тебя назад».

И впервые он ответа не получил.

Кабуто мгновенно сбросил капюшон, развернулся в прыжке и заоглядывался.

Его собственная змея медленно подплывала к нему, под её сильным телом гнулись и трещали деревья.

«Я задал тебе вопрос», – нервно повторил Кабуто, стараясь унять панику.

Когда Ранда оказался ближе, стало ясно, в чём дело.

В его глазах горел шаринган.

Он зашипел, молниеносно сделал бросок вперёд и распахнул пасть – откуда Кабуто услышал:

– Райтон: Связывание молнией!

Вокруг него глухими ударами вонзились в землю три металлических штыря, между которыми засверкало электричество. Кабуто оказался в ловушке: крышка этой конструкции была такой же, как и стены.

Из пасти Ранды на землю спрыгнул Учиха Саске.

– Значит, вот она – твоя благодарность, – констатировал Кабуто, стараясь, чтобы по голосу было не заметно, что его застали врасплох и как это нападение чрезвычайно не вовремя.

– Ты заодно с Мадарой, – проигнорировал его Саске. Было не ясно, спрашивает он или утверждает. – И я пришёл спросить, какого чёрта ты опять всех предал. Тебе удалось сбежать из подземелья Конохи, но здесь твой путь закончен. Я расправлюсь с тобой, предатель, но перед этим ты скажешь мне, где найти Мадару.

– С чего же ты в…

– Заткнись, – молнии тюрьмы Кабуто блеснули ярче. Очевидно, Саске специально использовал именно эту стихию, зная, что тот не владеет подавляющей её ветряной чакрой. – Ещё одна ложь или хитрость – и ты труп.

– Если всё так, как ты говоришь, то почему ты думаешь, что я выдам тебе его местоположение? Тем более если после этого мне угрожает смерть?

– Можешь не надеяться, я не буду тебе платить. Если придётся, я выбью из тебя эту информацию силой. И твоя смерть будет долгой. Вот в чём разница. Я прямо сейчас могу раздавить тебя.

«Тяжело, когда твой шаринган на меня не действует? – ехидно подумал Кабуто. – Чтобы добыть из моего разума какую-то информацию, тебе остаётся только угрожать».

– Даже если бы ты обещал сохранить мне жизнь, после того, как я выдам эту информацию, мне не жить. Он найдёт меня, он следит за мной повсюду. И сейчас тоже, – Кабуто демонстративно сглотнул. – Но из личной симпатии к тебе и из уважения к твоей силе я готов был бы рискнуть. И я уже рискую, говоря тебе эти слова. Я делаю это только потому, что знаю, что ты достаточно силён, чтобы одолеть его. А я мог бы тебе в этом помочь, – Кабуто вошёл в раж и даже позволил себе улыбнуться.

– Говори, где он, – отрезал Саске. Кабуто будто слышал, как его предыдущие слова дробью ударились о невидимую броню упрямства Саске и со стуком попадали на пол. – Я не тот, у кого стоит просить пощады. И не тот, кого у тебя получится провести. Я знаю о твоей сделке с Тоби; мы вытащили из его головы всё, что там было. Я был нужен тебе для твоих мерзких экспериментов. Но ты ошибся; я тебе не по зубам. Говори. Или ты хочешь умереть от аматерасу? Заживо сгореть в огне? В обычном огне смерть быстрее наступает от удушья, чем от ожогов. Аматерасу горит, не создавая угарный газ; так что ты будешь чувствовать каждую минуту, как расползается кровавыми пятнами твоя кожа, сгорают мышцы, обугливаются кости… Твои веки сгорят раньше, чем ты ослепнешь от жара. Ты будешь всё это видеть, без возможности закрыть глаза: то, как ты медленно и адски болезненно исчезаешь. Я видел их – тех, кто сгорел в аматерасу. И я уже вижу, как горишь в нём ты.

Кабуто почувствовал, как на лбу выступила испарина.

Однако одного Саске не предусмотрел. С одной стороны барьера не было – снизу.

Используя технику разжижения тела и одновременно – подземного перемещения, Кабуто растёкся лужей и просочился в почву. Но не тут-то было: сделав это, он закричал от боли. По-видимому, барьер представлял собой замкнутую структуру; а жидкая форма только увеличила электропроводность тела.

Он не помнил, сколько времени приходил в себя. Похоже, что Саске всё это время терпеливо ждал, не снимая с него барьер, и думал о чём-то своём.

– Раз ты здесь, без Мадары, то ты имел полную свободу действий. Ты мог сбежать, – процедил Саске.

Кабуто с трудом поднялся и решил, что пришло время для части правды.

– По-видимому, он поставил на меня печать кукловодов – такую же, как на Обито. Но… я не знаю, где. Он… каким-то образом смог погрузить меня в гендзюцу. Я пытался вычислить это место, нанося себе раны и используя мою ускоренную регенерацию… Однако у меня ничего не вышло. Я полагаю, что эта печать затрагивает мозг. И в таком случае я ничего поделать с ней не могу.

Пока Кабуто говорил это, он одновременно примеривался. Пришлось незаметно войти в режим отшельника – благо, под плащом большей части его тела было не видно и капюшон он набросил снова. Как только Кабуто убедился, что контроль шарингана Саске над Рандой ослаб, он отдал приказ напасть. И тот… бросился на барьер.

На что и был расчёт Кабуто. Как только один из штырей упал, барьер скрипнул молнией напоследок и исчез. Для Ранды этот разряд не был смертелен, однако шок он получил.

С земли за этим наблюдало чёрное пятно.

В момент снятия барьера оно метнулось к Кабуто, и тот оказался мгновенно проткнут десятком древесных ветвей: в жизненно важные органы, в том числе мозг. Брызги крови слились в сплошной всплеск.

Кабуто умер мгновенно. Месть Саске за непослушание не состоялась.

И когда он прыжком оказался рядом, чёрное пятно уже исчезло.

– Это было отличной идеей, господин. Запечатать его с помощью меча Тоцуки, – прохрипел Чёрный. – Но как вам удалось найти этот меч? Он ведь принадлежал Сусаноо Учихи Итачи и, я думал, был утерян с его смертью…

Мадара поднял голову вверх, в небо.

– Единственный в своём роде жидкий клинок, хранящийся в бутыли саке и выбрасывающийся, чтобы навечно запечатать душу в мир пьяных снов… Это слишком мощное оружие, чтобы исчезнуть бесследно. Если уж на то пошло – ничто никуда не исчезает.

– Не могу с вами не согласиться, – усмехнулся Чёрный и за каким-то чёртом улизнул под землю.

Мадара закрыл глаза и впервые за долгое время улыбнулся. Он был рад наконец остаться один.

Комментарий к Фрагмент

XLIX

http://savepic.net/8199883.png

http://savepic.net/8197835.jpg

http://savepic.net/8252106.png

====== Фрагмент L ======

– Что тебе нужно, Мадара? Ты снова за своё? – раздался надрывный рык Наруто. – Прячешься как последний трус!

«Ему не хочется драться с самими хвостатыми. Его можно понять», – подумал Какаши о Наруто.

В это время биджу разлетелись в разные стороны, очевидно, намереваясь атаковать Коноху сразу с востока, юга, севера и запада. Вмешательство Саске показало, что выдержать удар бомбы хвостатого земляная стена не сможет – и даже Сусаноо может с большим трудом. Поэтому оставалась надежда только на него и Наруто. Но как остановить ещё две бомбы?!

Однако кое-что Какаши показалось странным: если такое было возможно, то почему Мадара не сделал этого сразу? Почему не нанёс этот решающий удар – с четырёх сторон – самым первым?

Напрашивался вывод: он не хотел уничтожать Коноху. Это нападение… что? Демонстрация силы? Разминка? Провокация?

Если же Мадаре не выгодно уничтожать Коноху… Ему может быть нужно здесь только одно – риннеган.

Но тогда почему тем не менее сейчас биджу всё же собираются разнести деревню в клочья?! Значит ли это, что риннеган уже похищен, а весь шум был только для отвода глаз?!

Какаши резко дёрнулся в сторону госпиталя. Нужно проверить. Нужно чем-то занять себя, пока происходит то, что ни он, никто другой не может предотвратить. Какаши было не привыкать быть на волосок от смерти. Но ему впервые было… страшно. Он долгие годы искал смерти – его ничто не держало. Однако теперь, когда у него есть Наруто и Обито, он такого сказать не мог.

Пока он бежал, в голове фоном продолжали звучать мысли Наруто, благодаря покрову его чакры.

– Чёрт, Курама, в этом режиме я не могу использовать теневое клонирование!

– А как я, по-твоему, сделаю бомбу, если буду внутри тебя?! Мы не успеем создать столько клонов и снова перевести их в этот режим! – Лис уже собирал огромный дымящийся чёрный шар, заняв позицию против Семихвостого.

– Но что нам делать?! Их четыре! Нам нужно отразить их все!

– Обито сдержит ещё одну! – рявкнул на него Лис, чтобы тот ему не мешал готовить технику.

«Обито?!» – Какаши как током ударило. Но как Обито?..

– Его Сусаноо должен выдержать ещё одну атаку! Вряд ли больше, – уже тише добавил Лис.

«Так это был Обито?»

– И что с ним будет после этого? – ошалело спросил Наруто.

– Хватит разговоров!!! – прикрикнул Лис.

Какаши почувствовал всем своим существом, как Наруто подобрался. Значит, удар будет сейчас…

Он сцепил зубы и заставил себя не смотреть по сторонам – только прямо, на двери приближающейся лаборатории госпиталя, охраны возле которых не наблюдалось. Плохо, очень плохо…

Подбежав к ним, он не понял, что произошло. Была вспышка и такой удар, что сотряслась земля.

Но Какаши и окружающие здания остались целы. Он даже устоял на ногах – лишь инстинктивно присел на корточки, касаясь почвы кончиками пальцев.

Недолго раздумывая над причиной отсрочки гибели и тем более – причиной отсутствия караула, Какаши бросился к дверям и выбил одну из них.

– А вы вовремя, Сон Гоку, Кокуо, Сайкен, Гьюки! – радостно прокричал Наруто. – Отличная работа, ребята!

– Простите за задержку, – сдержанно ответил Сайкен.

– Не благодари, Наруто, – пробасил Сон Гоку.

– Мы должны были успеть, – поддержал его Кокуо, махнув хвостами.

– Не расслабляйтесь! – перебил поток любезностей Гьюки. – Наруто, мы по двое успели собрать бомбы и отразить атаки лишь с двух сторон: с севера и востока. С юга мы не успели…

– С юга… Значит, там был Обито! Скорее туда!

Цунаде и Сайкен рванули первыми, за ними – Наруто и Курама. Сон Гоку, Кокуо и Гьюки остались контролировать биджу-врагов.

Обито с виду был цел, но лежал на спине и не шевелился – похоже, был без сознания. Голубая дымка вокруг него уже почти совсем исчезла – оставшиеся жалкие клочки будто растрепало ветром – и они продолжали таять. Он был единственным, на кого Наруто тогда не распространил чакру – в тот момент из-за покрова Сусаноо тот казался надёжно защищённым.

Наруто вошёл в режим сеннина и убедился, что Обито жив, но оглушён ударом и дефицитом чакры: вероятно, он обновлял Сусаноо целиком непрерывно и неоднократно в процессе удержания атаки.

– Я займусь им, Наруто. А вы продолжайте защищать деревню! – приказала Цунаде.

Наруто оторвал взгляд от Обито, поднял голову. И в этот момент кое-что бросилось ему в глаза, чего он не замечал раньше.

На самом горизонте позади снова собравшихся вместе Шукаку, Мататаби, Исобу и Чомея вырисовывались две чёрных фигуры. Они были так далеко, что можно было различить лишь силуэты: округлый и рваный по краям и вытянутый, напоминающий плащ с капюшоном. Более того: в этом направлении Наруто явственно различил чакру Мадары. Он прислушался ко второй чакре…

– Курама!

– Понял, – ворчливо протянул тот.

Но стоило им метнуться в эту сторону, как биджу, как по команде, развернулись и… обратились в бегство.

Чёрные фигуры на горизонте исчезли.

Наруто и Курама некоторое время продолжали погоню, однако биджу удалялись какими-то скачками, словно преодолевали за раз огромные расстояния в секунды. Три таких видимых скачка – и они пропали совсем. След их чакры оказался до конца заглушён другими – это означало только одно: они уже чрезвычайно далеко.

– Ну и что это было?! – утёр пот со лба Наруто.

– Теперь я наконец-то могу выйти?! – сердито выпалила Ханаби, скрестив руки на груди. – Сколько можно? Я тоже шиноби и кое-что могу! Я могла помочь!

– Это был приказ вашего отца, Ханаби-сама, – ответил шиноби, тот самый, напарник Токумы, которому отец сразу же после сообщения о нападении на деревню велел отвести её в убежище под домом и ни под каким предлогом не выпускать. Кроме них, здесь были женщины, дети и старики клана. Во время отстройки деревни после нападения Пейна было решено под каждым крупным зданием сделать такие бомбоубежища.

– Это унизительно!

Шиноби развёл руками: дескать, понимаю, сожалею, но ничего не могу поделать.

– Хиаши-сама волнуется за вас. Вы будущая глава клана. Мы все хотим, чтобы вы были в безопасности.

– Глава клана, глава клана! Надоело! – Ханаби надулась и отвернулась. – Почему меня никто не спрашивает, чего я хочу! – она пользовалась тем, что можно позволить себе выпустить пар: перед отцом такую истерику не устроишь.

Огромный люк наверху открылся и свет оттуда резанул по глазам.

– Всё закончилось! Враг отступил! – отрывисто раздалось из отверстия. – Была команда, разрешено покинуть убежища!

Ханаби первая метнулась к лестнице, едва не сбив с ног по дороге какого-то мальчишку-подростка. Кроме представителей клана Хьюга, здесь были жители маленьких соседних домов, для которых это бомбоубежище являлось ближайшим. Мальчишка посмотрел на неё отсутствующим взглядом, от которого Ханаби поёжилась. Но ничего не сказал.

Оказавшись на улице, она огляделась: отсюда каких-либо разрушений не было видно. Она заметалась в поисках лиц в форме шиноби, чтобы узнать, что произошло и все ли живы. Но попадались почему-то одни гражданские, и Ханаби решила впустую не тратить время:

– Бьякуган!

Ханаби охнула. Но не только от того, что впервые применила бьягукан за столько долгое время, и к тому же после болезни. Было ещё две причины.

Первая – с востока часть внешней, защитной стены деревни была разрушена, и рядом несколько домов частично превратились в груды камня. Под обломками виднелся маленький сгусток чакры. Остальные, большие сгустки, скользили мимо – по своим делам. Похоже, тот видела только Ханаби. Он был недвижим.

И второе – чуть дальше, ближе к югу, концентрация всеобщей суеты достигала апогея. По-видимому, там произошло что-то страшное.

Что может быть страшнее смерти, Ханаби представить было сложно. Несколько смертей?.. Смерти детей?..

Почти не раздумывая, она метнулась на восток.

Она рассмотрела вблизи сгусток чакры под камнями. Ребёнок был жив и цел, он попал ровно между кусками стены, что его и спасло, однако сверху это место прочно завалило. Ханаби постаралась сдвинуть нагромождение, но потерпела неудачу.

Она беспомощно оглянулась по сторонам, но, как назло, прохожие именно сейчас здесь повывелись, а отряд, разгребающий завалы (Ханаби была уверена, что такой есть), по-видимому, сюда ещё не добрался.

Не деактивируя додзюцу, Ханаби сконцентрировала чакру в тенкецу на ладонях. Незадолго до кайтена Неджи учил её этой технике… Она довольно сложна – поток испускаемой чакры должен быть мощным. Ханаби ни разу не приходилось её применять по назначению. А теперь повод как нельзя кстати.

– Восемь триграмм: Камнерушащий удар!

С первого раза по камню поползла змейка-трещина. Со второго он разлетелся вдребезги.

Крылья успеху Ханаби подрезало то, что освобождённая девочка лет четырёх тут же вскрикнула и схватилась за ручку. Осколок разрушенной глыбы вонзился в неё – не слишком глубоко, но для ребёнка более чем ощутимо, – а вытекшая кровь покрылась осевшей сверху каменной крошкой.

Ханаби пожалела, что нет с собой аптечки. Медик, блин.

– Не плачь. Сейчас мы найдём твоих родителей, – Ханаби осторожно достала ту из расщелины.

Однако девочка и не думала успокаиваться. Она рыдала навзрыд у неё на руках. Ханаби чуть было не пожалела о том, какая ответственность на неё свалилась. Что теперь делать?

Вдруг какой-то проходивший мимо шиноби выхватил у неё девочку и куда-то стремительно понёсся с той на руках. Ханаби не успела ничего понять и ошеломлённо проводила его взглядом вслед.

Она ощутила укол фрустрации. Ей хотелось благодарности, чтобы её заслуги оценили. Не получив ничего, она почувствовала себя использованной; но в то же время испытала облегчение: больше не надо было думать, что делать со спасённой девочкой.

Между тем суета у южной стены поутихла. Большинство разбежались по насущным делам: нужно было приводить в порядок деревню. Когда Ханаби оказалась там, она увидела, как с колен поднимается Цунаде-сама, спиной к ней, а возле ног той кто-то лежит.

Подойдя ближе, Ханаби в ужасе прикрыла рот рукой. Она заметалась: стоит ли подходить, можно ли? Нет ли поблизости отца? Но в какой-то момент что-то переклинило в голове, слово перещёлкнули тумблер – и Ханаби уже сидела около лежащего, хватала за горячие бока сквозь влажную водолазку и едва не плакала.

Вдруг звуки резко ворвались в её жизнь:

– Ханаби! Я тебя спрашиваю, какого чёрта ты тут делаешь?! Хиаши меня прикончит!

Не дождавшись ответа, Пятая подняла её за шкирку.

– С ним всё? В порядке?.. – выговорила Ханаби.

– Да тебе какое дело! В порядке, чёрт, что ему сделается! Ты хоть понимаешь, что со мной сделает твой отец, если увидит тебя здесь?! Вон отсюда! Возвращайся в квартал Хьюга! Это приказ!

Ханаби нервно кивнула, подчиняясь, и Хокаге ослабила хватку. Ханаби сделала шаг в сторону, но тут же дёрнулась назад:

– Ему ведь нужна помощь, а можно?.. – затараторила она.

– НЕТ! – рявкнула Цунаде. – Чтоб через секунду тебя здесь не было!

Убегая, Ханаби включила бьякуган, наблюдая затылком, не уйдёт ли Пятая. Но та стояла и смотрела ей вслед. Наверное, терялась в догадках, зачем Ханаби просилась остаться. Ханаби почувствовала острый стыд. Как глупо она себя повела… Зачем… Теперь у Обито будут проблемы. Но, главное, с ним всё в порядке. Однако же он без сознания… Уже одно это плохо. И как он здесь оказался?..

Обрывки мыслей топтались на месте всю дорогу до квартала. Однако, входя в ворота, Ханаби уже чувствовала, что план родился сам собой. Осталось немного.

– Бабуля Цунаде! Зачем вы её прогнали? Ханаби-чан хотела помочь! – подбегая, возмущался Наруто. – Вы ведь всё равно не будете им заниматься, ведь так? – строго и сердито взглянул он ей в глаза.

– Ей нечего здесь делать! Как и тебе! Всё тебе надо, – добавила Цунаде себе под нос. – У тебя нет других дел?! Так я тебе сейчас найду!

– Обито всех нас спас! Ну вы даёте! – почти закричал он. – Не хотите оказать ему элементарную помощь! Или хотя бы дать о нём позаботиться другим!

– Я не нуждаюсь в заботе, – раздался снизу хриплый голос. – И в защите. Наруто, займись своими делами.

Цунаде оглянулась и обнаружила, что Обито попытался подняться. Но его лицо, и без того изуродованное, исказилось от боли, и он хлопнулся на спину снова.

Наруто кинулся к нему:

– Эй, братец, ты как?

Обито покосился на него.

– Это всё Сусаноо. Ничего, пара часов, и я приду в себя.

– Верю! Но у тебя совсем нет чакры. Вряд ли ты будешь восстанавливаться так же быстро…

Цунаде фыркнула и ушла. С каких это пор он соображает в этом? Ну вот и пусть с ним нянчится. У неё есть дела поважнее. Мышцы Обито действительно сожжены Сусаноо и перерасход чакры не даст им регенерировать ещё долго – как минимум пока чакра не восстановится хотя бы на треть. Так что ещё сутки, а то и двое он точно будет не боеспособен. Так или иначе, пока враг не объявился снова, он всё равно не понадобится. Зато хотя бы не будет приставать.

Пусть даже Обито доказал серьёзность своих намерений… Этого не достаточно, чтобы искупить его грехи. К тому же он посмел поднять на неё руку! Да ещё так унизительно! Этого она ему не простит.

Обито почувствовал запах лекарств и едва не застонал. Вот чёрт, угораздило же! Сквозь веки пробирался стерильный белый свет – такой бывает только в больнице. Меньше всего сейчас он хотел оказаться здесь.

Да и как он, собственно, мог тут оказаться?!

Воспоминания хлынули сплошным потоком. Он едва успевал различить среди них Наруто, который обещает подлечить его чакрой Девятихвостого и не может, потому что собственные силы того после всего тоже кончились. Из этого потока вдруг выплелась ниточка с Ханаби. И чем дольше он концентрировал на ней внимание, тем больше она превращалась в толстый канат, пока в конце концов совсем не материализовалась рядом с ним. Ханаби действительно сидела тут и гладила его руку.

– Не вставай, – поспешно проговорила она, увидев, что Обито дёрнулся. – Я не хотела тебя будить…

– Я уже наигрался в медсестру в прошлый раз, – от боли это прозвучало грубее, чем нужно, но Обито не стал смягчать слова даже после.

Что-то было не так. Сверху в глаза ему била ребристая продолговатая лампа технического света и не давала рассмотреть помещение. Только привыкнув, он понял, что находится совсем не в больнице. А… в пещере? В подвале?

– Что это за место?

– Наруто помог доставить тебя сюда. Это бомбоубежище клана Хьюга.

– Класс, – оценил Обито. – Моя новая тюрьма? – он снова дёрнулся, проверяя, не скованы ли руки. Оказалось – ещё как. Но лишь болью.

По-видимому, выглядел он паршиво, – раз Ханаби тут же обхватила его за плечи и прижалась лбом к виску. Оглушённый этой внезапной избыточной нежностью, он некоторое время молчал. Если в нём и было что-то такое, то он растерял это в бою – слишком много сил тот отнял.

– Наруто сказал, что я вряд ли смогу помочь, надо просто ждать… Но неужели нельзя совсем ничего сделать?

Обито резко пожал плечами. Уфф… Слишком резко. Давно ему не было так хреново.

– У меня есть одна идея. Можно я попробую? – Ханаби явно не знала, как к нему подступиться, и Обито не пытался ей помогать. Он тяготился сейчас этой заботой, словно она достаётся ему по ошибке и это, разумеется, скоро выяснится – что он крадёт чужое. К тому же ему нужно было о многом подумать, а Ханаби… отвлекала. Эти её руки, лоб… Обито сейчас нельзя расслабляться. Но, чёрт, как действовать, когда даже вздохнуть трудно! Он злился, понимал, что Ханаби это видит, – и злился ещё больше. – Только придётся потерпеть, – добавила она.

В приступе обречённого мазохизма Обито прикрыл глаза в знак разрешения. Хуже, чем есть, уже не станет. По крайней мере, она будет чем-то занята и перестанет с ним разговаривать. Он чувствовал, что её голос неумолимо утягивает его туда, в каменные стены базы в Дожде, как какое-то принудительное камуи. Ему туда нельзя, нельзя, никогда было нельзя. И тем более – сейчас.

Однако в следующие несколько минут стало понятно, что хуже, оказывается, быть могло.

Обито едва не выл от боли в сорванных мышцах, пока Ханаби интенсивно мяла каждую из них – для ускорения процесса заживления. Она сказала, что Хината однажды делала так Неджи после одной из его собственных нечеловеческих тренировок: таким образом усиливается кровообращение и молочная кислота покидает мышцы быстрее. Обито совершенно не был уверен, что в данном случае дело в молочной кислоте, и всё же не противился: было во всей этой процедуре нечто садистское, но отрезвляющее. Он словно наказывал себя таким образом за бестолковую помощь Конохе. Бестолковую – потому что после стало очевидно, что риннеган Цунаде возвращать ему явно не собиралась. И чем лучше он это понимал, тем больше в нём копилось решимости. Обито был благодарен Ханаби за то, что она не боялась причинить ему боль. Ему даже казалось, что она испытывает от этого какое-то удовольствие, потому как именно он был вынужден в итоге прервать процесс – мысли спутались и выдержка подыстончилась. Он и так сейчас выглядит достаточно слабым, чтобы ещё и начать скулить щенком. Хотя, возможно, именно этого Ханаби и добивалась – ей явно нравилось его жалеть.

– Ну как, лучше? – она выглядела довольной собой.

– Намного, – соврал Обито. Чёрт, сколько должно пройти времени, прежде чем он выберется отсюда?

– А я знаю ещё один способ, – Ханаби хитро зыркнула в сторону его живота. Обито только сейчас с удивлением почувствовал эрекцию. Похоже, он совсем слетел с катушек, если его такое… возбуждает.

– Нет, – он крепко остановил её руку своей. Мышцы взорвались болью от кисти и до плеча. Обито охнул. И мстительно обратился к члену. Ну как, и это нравится?

– Почему? – в её голосе мелкнули истеричные нотки. Обито молчал. – Ты меня не хочешь? Это всё… что это было?! Ты так привык, да? Я очередная дура, которая повелась? – от удивления он взглянул ей в глаза: слёзы. – Что ты за чудовище! – словно хлёсткий удар плетью – щёлк!

Сердце мгновенно засаднило. Он чудовище. Да, действительно так. Урод – морально и физически. Его даже заводит чёрт знает что! Заслуживает ли он, такой, – Рин?

Ханаби отвернулась левее. Сбоку стало хорошо видно, как слёзы блестят в свете этой дурацкой лампы.

– Я предупреждал, – процедил он сквозь зубы. И больше ничего не мог сказать. Слишком больно.

Ханаби – чёрт бы её побрал! – тут же встревоженно положила ладошку ему на грудь и взглянула в глаза.

Зачем! Он чудовище! Его надо бояться и ненавидеть, а не жалеть! Он заслужил это всё! Он заслужил даже смерть – уже давно, в тринадцать! И тем лучше – он бы уже давно ждал там Рин!

– Прости. Я не должна была так говорить.

Да чёрт, давай сильнее, жёстче – с ним надо так!

– И за это прости, – она скосила взгляд в сторону. – Ты… у тебя всё болит, а я со своими… фантазиями.

– Тебе рассказывали, как умер твой брат? – Обито старался говорить так, чтобы хватало сил терпеть напряжение грудной клетки.

====== Фрагмент LI ======

– Тебе рассказывали, как умер твой брат?..

Неджи умер как герой, наверняка его смерть была болезненной… Но причём здесь это? Обито намекает, что ему пришлось не хуже всех – вроде того, что, в отличие от Неджи, он хотя бы жив?

– Не то чтобы… Подробностей я не знаю, но он умер достойно. Достойно гения. Ты был там? Ты видел?

– О-о-о, более чем! – Обито рассмеялся рвано, зло.

Он жалеет, что не умер вместо него? Он… завидует Неджи?

– Обито? О чём ты говоришь?

– А ты спроси у своей сестры, – в его голосе клокотал нервный сарказм.

Хината? Не может быть… Нет, этого не может быть. Она ни при чём. Она не могла. Ведь не могла?..

Но цепную реакцию спонтанных умозаключений было уже не остановить. Ханаби быстро вообразила дикую конструкцию вроде треугольника Обито-Хината-Неджи, где Неджи – проиграл… совсем. Боги, какой кошмар. Ханаби почувствовала, как её голова плавится.

Её атаковали воспоминания, как Хината аккуратно перебрасывает волосы Неджи на грудь, массируя ему перетренированную спину. Как она всегда рвалась за ним, как она мечтала быть на него похожей…

Могла ли Обито нравиться Хината? Мог ли он…

– Что ты смотришь так? Неужели доброй души не нашлось рассказать тебе, что его убил я?

Ханаби поверила ему сразу. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что он говорит правду. И Ханаби мгновенно пожалела, что он не промолчал.

Словно воздухом её ударило так, что отбросило от него. Обито в секунду очень сильно постарел. Он всё ещё зло улыбался, всё ещё морщился от боли, даже следы тяжёлых ранений, что когда-то свели их вместе, тоже всё ещё были здесь – навсегда запеклись на его груди и животе в виде длинных поперечных шрамов, от которых Ханаби когда-то в постели не могла оторвать пальцев – ласкала и ласкала, как будто продолжала лечить.

Но это уже был чужой человек. Опасный. Возможно, опаснее, чем кто бы то ни было, кого встречала Ханаби. Опаснее Орочимару.

Убить её брата? И любить её сестру?

К своему стыду, Ханаби даже не знала, что хуже.

Похоже, какие-то рефлексы сыграли за неё, потому что она вдруг обнаружила, что в её руке оказался кунай, а тело застыло в оборонительной позиции.

Что-то дрогнуло в лице Обито. Страх?.. Разве он боится… хоть чего-нибудь? Ханаби не могла припомнить, чтобы боялся. Но сейчас ей этого очень хотелось.

Зачем он рассказал ей это? Значит ли это то, что он собирается напасть? В понимании Ханаби о таких вещах рассказывают только перед смертью. Собеседника или… своей.

Мысль о Неджи больно уколола в сердце. «Мог ли он сам напроситься на удар Обито? Могло ли быть что-то, что смягчит его вину?» – против воли закопошились малодушные надежды.