Текст книги "Love Is A Rebellious Bird (ЛП)"
Автор книги: 100percentsassy
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
– Я попал в доску! – завопил Гарри. Он повернулся к Луи, его лицо излучало искреннее счастье. Пухленький, розовенький и с ямочками, такой ребёнок.
– Да, малыш, ты сделал это, – Луи рассмеялся. – Ох-х, – он оказался в ловушке из рук Гарри, прежде чем смог что-либо предпринять. Он чувствовал руки и губы Гарри по всему телу, его кудри щекотали шею, пока Луи пытался не упасть на стол, заставленный пустыми бутылками и бокалами из-под пива. – Хорошая работа, – прохрипел он.
– Пиво победителю! – объявил Гарри, спотыкаясь об ноги Луи по пути к бару.
Возможно, он был немного навеселе. Луи просто наблюдал за ним, когда странное жизнерадостное чувство полностью охватило его, что было нередким явлением в последнее время. Оно поражало его в самых непредсказуемых ситуациях: в душе, в очереди в «Теско» (между прочим, он чуть не пропустил её тогда) или каждый раз, когда он прикладывал скрипку к своему плечу. Луи выбил пятнадцать и дважды по двадцать очков после него и, встряхнув руками, отступил, тут же оборачиваясь и наблюдая, как Гарри возвращается с двумя полными бокалами пива. То самое странное светлое чувство вернулось снова, усиливаясь вдвойне. Он ощущал, как уплывает вместе с ним.
– Я люблю тебя, – еле слышно прошептал Луи, прежде чем сделать небольшой глоток напитка. Он поморщился и вздрогнул. – Фу, что это такое?
– Понятия не имею, – Гарри улыбнулся, пожимая плечами. – Бармен сказал, что я милый, поэтому я предложил ему удивить меня.
– Ладно, мисс Пьяный Флирт, – рассмеялся Луи, обвивая талию Гарри рукой и разворачиваясь влево, чтобы найти глазами бар. Женщина лет тридцати с волосами, убранными в длинный каштановый хвост, с интересом наблюдала за ними. – Постой тут минуточку, хорошо?
– Мм, окей, – мягко произнёс довольный Гарри, наклоняясь к губам Луи для крошечного чмока, который быстро превратился в полноценный французский поцелуй. Найлу потребовалось ущипнуть Луи за задницу, чтобы напомнить, что вообще-то они играют в дартс.
Немного позже, после того как изначальная краснота щёк Гарри сменилась приятным, даже слегка блестящим румянцем, Луи поймал его за эмоциональными жалобами Глэдис.
– Целых семь часов репетиций и две паузы по пять минут, какой непродуктивный день. О нет, ещё он сделал одну паузу чтобы попить воды и сходить в туалет, но что насчёт меня?! А ещё мы покупаем новый матрас, хотя он, скорее, напоминает лист фанеры! – он иронизировал, но его голос был полон любви. Гарри многозначительно посмотрел на Луи, подмигивая ему, и это было так очаровательно и несуразно одновременно, что, хоть Луи и пытался выглядеть обиженным, он не мог сдержать улыбку.
– Замолчи, – сказал он, закатывая глаза и нежно толкая Гарри в грудь. – Да, я занимаюсь немного больше сейчас. Просто хочу вернуть былую скорость к понедельнику, – это будет его первый рабочий день после двухмесячного перерыва и Луи чувствовал, как нервная дрожь пробегает по телу. Ему было интересно, как его коллеги отнесутся к нему – в прошлый раз, когда они видели, как он играл, это было ужасно, это была та самая роковая ночь…
– Твоя игра идеальна, – произнёс Гарри, оставляя влажный поцелуй на подбородке Луи. – Тебе не о чем беспокоиться.
– Ты просто хочешь, чтобы я был сексуально доступен для тебя и днём, и ночью, ты животное, – Луи усмехнулся, хорошо осознавая, что Глэдис наблюдает за ними с неприкрытым интересом, который больше походил на материнскую опеку. – Постоянно начинаешь дуться, когда я выбираю Гром, а не тебя.
Гарри драматично надул губы, буквально демонстрируя это.
– Но он выбрал тебя, а не страх, когда рванул что есть сил в Берлин, – внезапно встряла Глэдис. Она похлопала Гарри по плечу, возвращаясь к игре в дартс. – Так что я думаю, ему не стоит так сильно переживать о возвращении на работу.
Гарри кивнул, улыбаясь, пока в его глазах плескались искорки из-за количества выпитого алкоголя. Правда в том, что жизнь Луи чувствовалась намного более сбалансированной в последнее время. Конечно, он всё ещё много практиковался, ему всё ещё нравились те ощущения, когда он находится в своём собственном маленьком мире, где существуют только он, его скрипка и музыка, он всё ещё получал удовольствие от смычка в правой руке, от натянутых струн под подушечками пальцев. Но теперь у него был ещё и Гарри, которому нравилось подходить сзади и обнимать его за талию, делая конструктивные замечания. «Гарри на моей стороне. Он на моей стороне. Его сила – это и моя сила тоже». И, успокаиваясь, он принимал критику. Его игра становилась всё лучше, это мог заметить любой. Гарри помогал ему всеми возможными способами, делая ему маленькие сэндвичи и играя вместе с ним дуэтом, просто ради их собственного удовольствия. После признания Луи в Берлине, врата Гарри будто открылись, и он начал излучать свою любовь и поддержку всё чаще и чаще, всегда показывая Луи, что его достаточно и даже больше, чем достаточно. Их счастливый домашний уют заставлял Луи волноваться о возвращении в ЛСО куда больше, чем следовало бы, но он мог сделать это. С Гарри рядом с ним, он знал, что мог.
Когда с игрой было покончено (конечно же, Луи, Гарри и Лиам эффектно проиграли команде «Бисквитов»), все присели на кожаные диванчики, чтобы выпить по шоту напоследок, прежде чем выйти из бара под мягкий и тёплый летний дождь.
– Итак, мне нужна правда, – произнёс Зейн. – Мы знаем, что эти двое только и делают, что трахаются, – он указал на Луи и Гарри, как раз в тот момент, когда Гарри пытался усадить шатена себе на колени, почти разливая их общий бокал с пивом. – И они делали это раньше, просто тайком.
На что Найл всего лишь фыркнул, бормоча себе под нос:
– Ну, у некоторых из нас есть глаза…
Зейн не дал ему договорить.
– И это старые новости, но вот что я действительно хочу знать… как давно вы двое спите? – он указал на Найла и Глэдис, выглядя предельно серьёзным.
Найл резко покраснел, на что Глэдис хихикнула, озорной блеск промелькнул в её глазах.
– О боже, это правда! – крикнул Луи, наклоняясь к Гарри и указывая на заалевшие щёки Найла. – Я знал это! Гарри, я же тебе говорил!
– Иисусе, – Найл наконец поднял голову, вздыхая. – Глэди и я просто друзья, ладно? Вы приставучие британские ублюдки.
Глэдис пожала плечами, допивая последние капли пива из бокала.
– Он пытался… но я отказала ему.
Атмосфера за столом снова переросла в громкий смех, когда Глэдис, перебирая светлые прядки волос Найла своими пальцами с красным маникюром, добавила:
– Я сказала ему, что он миленький, но не в моём вкусе.
Найл засмеялся, и его мимолетное смущение было благополучно забыто.
– Ты шикарная женщина, Глэдис. Никаких сожалений.
– За отсутствие сожалений! – Гарри улыбнулся, поднимая свой бокал, чтобы чокнуться с друзьями и допить оставшийся напиток.
Всей толпой они шумно вывалились на улицу, чувствуя приятную алкогольную слабость в своих конечностях и дожидаясь заранее вызванных такси. Гарри стоял прямо под дождём, его потёртые замшевые ботинки тут же полностью промокли; Луи же ждал такси под узким тентом. Он вздрогнул, обнимая себя, когда на его очки попали несколько случайных капель дождя.
Глэдис подошла к нему, пока Найл прощался с официантом внутри, и крепко обняла.
– Я горжусь тобой, – прошептала она. Луи улыбнулся ей. Глэдис подмигнула ему, когда машина наконец подъехала и Гарри окликнул его, держа свою тоненькую куртку над головой, чтобы обеспечить Луи комфортный путь от тротуара до машины настолько, насколько он мог.
– Спасибо, Глэдис, – тихо прошептал он. – Увидимся в понедельник.
Он нырнул в салон и почувствовал, как Гарри комфортно устроился рядом с ним. Они оба принялись поправлять свои волосы: Гарри резким рывком, Луи деликатным движением запястья. Гарри прижал Луи к себе, лениво поглаживая пальцами его руку вверх и вниз, пока они не оказались дома.
Дома.
Технически у Луи всё ещё была его небольшая квартирка возле станции Паддингтон, но он согласился продать её как можно скорее и переехать к Гарри в Хэмпстед. Это место было идеальным для них, просторным и современным, с достаточным количеством пространства, чтобы у них была возможность заниматься вместе: теперь, когда они собирались играть в одном оркестре, это было достаточно удобно. Каждый день это место становилось всё более их.
Гарри взял его за руку, пока они поднимались по знакомой лестнице на третий этаж, и открыл входные двери.
– Сними эти мокрые тряпки, – пробормотал он. Гарри отправился за футболкой для Луи в первую очередь, после чего нашёл домашние штаны для себя, в то время как Луи уже стащил с себя всю одежду.
– И насколько же ты пьян? – спросил Луи, вторгаясь в личное пространство Гарри, как только тот полностью разделся, подталкивая его к ванной и выполняя ранее данное обещание о совместном принятии душа.
– Что имела в виду Глэдис? – внезапно выпалил Гарри. Луи замер. Гарри покраснел, начиная выкручивать свои пальцы, пожимая плечами. – Когда… когда она сказала, что ты выбрал меня, а не страх… Что она подразумевала? Луи, что именно заставило тебя приехать в Берлин? Она… Глэдис как-то связана с этим?
– О боже, – Луи рассмеялся, снимая нарпряжение Гарри. – Это будет немного неловко, любимый, я предупреждаю тебя.
Гарри снова поднял взгляд, его глаза засветились, а на лице мелькнула ухмылка.
– И что же это? – поинтересовался он.
Луи нежно обнял Гарри, утыкаясь головой в его шею, проводя кончиком носа по татуированным ключицам.
– Помнишь, я рассказывал тебе, что случайно подслушал, как Амелия Фрейзер-Линд и Тагги Диверси сплетничают? Они сказали, что ты уезжаешь в Германию…
– Угу, – пробормотал Гарри, его пальцы пробежали по мягким, едва заметным завиткам на затылке Луи.
– Ну, – вздохнул Луи, – я опустил эту часть, потому что я чувствую себя таким глупым сейчас, но Тагги сказала, что она была не удивлена, что ты выбрал именно Берлин. Она сказала, что ты и Флориан, у вас была вроде как… привязанность… и он был влюблён в тебя…
Гарри засмеялся настолько сильно, что его тело начало содрогаться.
– Заткнись! – воскликнул Луи, выворачиваясь из его объятий и слегка сжимая один из его сосков. – Я был подавлен! А потом ещё ты заявился в его компании на мой концерт…
– Прости, – хихикнул Гарри, делая шаг вперёд, чтобы снова обернуть свои руки вокруг Луи, немного дрожа – они были обнажены, а в квартире стояла необыкновенная прохлада, – он потащил их в сторону в ванной, поближе к горячей воде. – Я думаю, я просто не задумывался о том, как это будет выглядеть. Мне нужен был друг. Я должен был прийти… раз меня пригласили. Я должен был увидеть тебя. Очевидно, что я должен был увидеть тебя. Но я не смог бы сделать это в одиночку.
Луи кивнул, включая свет в ванной и заранее подготавливая два свежих полотенца для них, пока Гарри настраивал напор воды и проверял температуру. Им обоим нравилось, когда вода горячая до предела, но не обжигает кожу.
– Я понимаю, что ты имеешь ввиду, – сказал Луи, прислоняясь всем телом к Гарри, поглаживая один из его бицепсов. – О необходимости… В ту ночь перед вечеринкой я не мог перестать смотреть на тебя, даже несмотря на то, что это была настоящая пытка. Мне пришло бежать в туалет, потому что меня почти что вырвало. Я просто не знал, что делать. Но я точно знал, что несмотря ни на что я не могу причинить тебе боль снова. Вот и всё. И я решил, что ты счастлив с Флорианом, так что… Я не пытался подойти к тебе.
Гарри нахмурился с беспокойством заходя в душ и взял Луи за руку, чтобы помочь ему.
– Тебя почти вырвало?
Луи пожал плечами и обнял его, толкая под поток чистой воды. В квартире всё ещё были слышны раскаты грома, но они были вместе, и Луи чувствовал себя в полной безопасности. «Слава богу, мы сделали это», – думал он, вдыхая клубы горячего пара. Гарри начал нежно массировать кожу его головы чем-то слишком приятно пахнущим.
– Извини, – тихо пробормотал Гарри, нежно прижимая Луи к себе и аккуратно массируя виски так, чтобы шампунь не попал Луи в глаза. – За Флориана. Мне очень жаль, что я заставил тебя чувствовать себя таким образом. Я должен был… Всё это время это был только ты, знаешь. Это всегда был только ты, – Луи кивнул, слегка вздрагивая.
Они оба просто стояли под напором горячей воды некоторое время, губы Гарри были прижаты ко лбу Луи. Он знал, что Гарри ждал продолжения истории о том, как это всё связано с Глэдис, но не спешил.
– И я вроде как, эм, писал кое-что… – наконец начал Луи, проводя пальцами по груди Гарри, спускаясь до V-образной линии, рассматривая невероятный торс своего парня. – И когда я закончил, Найл устроил вечер барбекю. К тому времени я не выходил из дома уже несколько дней.
Гарри слегка кивнул головой, чтобы показать, что ему интересно и он слушает Луи, беря мочалку и начиная проводить ею по рукам Луи и его груди. Пока он мыл его, прижимая Луи к себе настолько, чтобы иметь возможность дотянуться до его спины, он начал твердеть. Луи мог чувствовать это своим бедром, и, отстраняясь, он автоматически опустил взгляд вниз в удивлении. Он ничего не мог поделать с собой. Член Гарри был великолепен: розовый и с аккуратно выпирающими венками, он начал подниматься только из-за их близости. Луи мгновенно возбудился.
– Ну, и я пошёл туда, а ты как раз прислал Найлу то фото Флориана и Анны… О боже, Гарри… – Гарри добрался до его задницы, нежно раздвигая половинки и осторожно проходясь пальцами по его дырочке. Пар из душа полностью покрыл испарением стеклянную дверь, когда они начали потираться друг об друга.
– И когда ты увидел фотографию…? – подсказал Гарри. Луи немного отвлёкся.
– Да, верно. И когда я увидел её, я просто сидел там какое-то время. Парализованный. Я не знал, что делать, а в голове была лишь одна мысль: я не могу причинить ему боль. Только не снова. Но потом Глэдис сказала мне, что всё, что до сих пор меня сдерживает, – это мой собственный страх. Это было единственным, что стояло у меня на пути и не давало полететь в Берлин, – Луи выпустил тихий стон в ухо Гарри, чувствуя, как мягкий нежный палец входит в него, пока вторая рука ласкает и сжимает его задницу с чуть большей срочностью.
– И вот как ты оказался у моей двери посреди ночи, выглядя почти обезумевшим.
– Увлечённым, я бы сказал.
– Ну, ты прав насчёт всего, – подчеркнул Гарри, прикрывая веки, когда Луи начал поглаживать его. – Так ведь?
– Мхмм, – простонал Луи. – За исключением Флориана.
– Мне кажется, сейчас самое время перестать говорить о Флориане, – Гарри прижал Луи ещё ближе, когда тот провёл по головке большим пальцем, захватывая немного смазки, прежде чем вода смыла её окончательно. – Чёрт…
– Так хорошо, – пробормотал Луи.
Гарри только проскулил в ответ, толкая палец глубже и глубже, в открытую трахая Луи, соединяя их губы вместе.
– Всегда так хорошо…
***
Некоторое время спустя, когда они находились уже в воздушной, как облако, кровати Гарри, их кожа была всё ещё тёплой, а дождь тихо постукивал по стёклам больших окон, Гарри сказал:
– Она довольно мудрая. Я имею в виду Глэдис.
Луи пожал плечами.
– Да, можно и так сказать. Она повидала много за тридцать лет жизни или что-то типа того.
Гарри перевернулся, начиная играть с волосами Луи. Он смотрел в никуда, лёжа на белоснежных простынях.
– Это довольно хороший совет, кстати. Я говорю о «не давать своим страхам вставать на пути у своих действий», – что-то в его голосе было осторожным, будто он подыскивал правильные слова.
Луи тяжело вздохнул и повернулся к нему лицом, схватив его за подбородок таким образом, чтобы их глаза встретились.
– К чему ты клонишь, Стайлс? – спросил он.
Гарри улыбнулся, утыкаясь в чистую горячую шею Луи.
– Ты пугающе проницателен, когда не ведёшь себя как тупой идиот, – Луи фыркнул и потянулся, чтобы слегка ударить его по заднице, на что Гарри хихикнул. – Ну правда, я серьёзно, – сказал он, глубоко дыша, поднимая голову, чтобы провести пальцами по линии подбородка Луи. – Ты думал о том, чтобы показать это кому-нибудь?
– Что? – Луи нахмурился. Он понятия не имел, о чём говорил Гарри. Показать что кому?
– Твоё… твоё произведение… – сказал Гарри, явно удивлённый, что Луи не понял, о чём речь.
Луи рассмеялся.
– Что? – мягко повторил он. – Зачем мне кому-то его показывать?.. Я имею в виду, я знаю, что я показал его тебе, но…
– Я думаю, людям оно понравится, вот и всё, – пожал плечами Гарри. Он придвинул Луи ближе к себе, нежно пробегаясь пальцами по его волосам. – Или нет. Это не всё. Я думаю, что ты чертовски великолепен и, если честно, немного эгоистичен, потому что твоя музыка должна быть услышанной. И я просто хочу, чтобы люди знали, какой ты гений. И я начинаю мямлить.
Луи немного простонал.
– Детка…
– Я серьёзно. Смотри, я пытался сочинять когда-то. Когда мне было двенадцать, я написал песню, которая называлась «Ноябрьский День». Это было невероятно ужасно. Просто жесть, – Гарри начал напевать медленную мучительную мелодию прямо над ухом Луи, заставляя его хихикать от внезапного всплеска любви, когда он представил предпубертатную версию Гарри у доски, переписывающего ноту за нотой из своего скучного, неприметного ежедневника с максимально сосредоточенным выражением лица.
– Это действительно чертовски ужасно, Стайлс, о господи!
Гарри перестал мычать, мягко улыбаясь Луи, проводя рукой по его бицепсам и талии.
– Вот видишь, мир заслуживает лучшей музыки, чем моя. Пожалуйста, скажи мне, что ты покажешь её хотя бы Гримми.
Луи почувствовал, как небольшой узел страха завязывается у него в животе от одной только мысли. Показать своё произведение Гарри было настоящим испытанием для нервов, но Гримшоу? Боже. «Не такое оно уж и хорошее, – подумал он, его старые инстинкты почти взяли над ним верх, в то время как Гарри затаил дыхание напротив его груди, рассматривая тени на потолке. – Гарри преувеличивает. Оно совсем не такое хорошее…»
Но…
– Ты такой замечательный композитор, Лу. Возможно, ты просто поверишь мне? – раздался шёпот Гарри в темноте.
Луи слегка склонил голову, чтобы поцеловать его в лоб.
– Хорошо, – произнёс он. – Я верю, ты знаешь это. И всегда буду верить. Но это не значит, что я не боюсь.
– Я понимаю.
Но когда тёплое тело Гарри обвилось вокруг него, быстро погружаясь в сон, Луи задумался. Боялся ли он на самом деле теперь? Или это была всего лишь привычка – держать свои карты близко к груди? У него был Гарри. Гарри был на его стороне. Всегда, всегда… Что-то подсказывало ему, что не осталось ничего, чего стоит бояться.
***
Гарри осмотрел газетный прилавок в два счёта.
– Да, – сказал он. – Мне нужны все, – он положил свою ладонь на только что вскрытую огромную стопку, расправляя свои плечи в защитном жесте. Он должен получить их все, мать вашу. Никаких отступлений, никаких любезностей. Это была его линия на песке. Он бы купил весь киоск, если бы понадобилось.
– Но зачем? – спросил мужчина пожилых лет, проводя грязными пальцами по своим жирным, засаленным волосам. – Что вы будете делать с…
– Почему вас это волнует? – почти вскричал Гарри, пугаясь собственного рыка – он всегда любил сравнивать свой голос с тягучим мёдом, как говорила его мама, – но его рука по-прежнему оборонительно покоилась на стопке газет. – Я, эм, – он вытащил толстый кошелёк из кармана своего пальто другой рукой, неловко переступая с ноги на ногу. – Я могу заплатить вам наличкой.
Мужчина был раздражён.
– Я не думаю, что это понравится моим постоянным клиентам. Мистер Хилли всегда приходит в четыре часа, и ему всегда нужен его свежий выпуск Times, он оставляет мне хорошие чаевые.
– Послушайте, – вздохнул Гарри, беря верхнюю газету из стопки и открывая раздел «Искусство». Он указал на изображение размером во всю страницу, откуда на него смотрел улыбающийся Луи с заголовком: «Триумфатор Томлинсон». – Это мой парень. И поэтому… Мне нужно, по крайней мере, пятьсот экземпляров. Пожалуйста? – улыбнулся Гарри, очаровывая продавца своими ямочками.
Мужчина лишь закатил глаза и вздохнул.
– Это твой парень? – переспросил он, перевернув страницу и внимательно вчитываясь в статью. – И он попал в Times?
Гарри активно закивал, будто всем своим существом умоляя газетчика продать ему копии.
– Ладно, – сдался мужчина, передавая стопку Гарри через прилавок. – Возьми их. Ну и… мои поздравления?
– Да-а, – тихо произнёс Гарри, широко улыбаясь, доставая пятьдесят фунтов из кошелька и забирая газеты. Он оставил одну на стойке и покачал головой, когда продавец собрался вернуть её ему. – Для мистера Хилли, – сказал он. – С моим комплиментом.
– Спасибо, парень.
Гарри повернул за угол, преодолевая два квартала, которые вели к маленькой улице, где находилась его квартира. Это был прекрасный яркий осенний день, воскресенье, после их первых двух выступлений на двойном концерте Луи. Конечно же, все отзывы были положительными, но именно эта статья была особенной. Гарри не мог перестать улыбаться, как сумасшедший, смотря на большую пачку газетной бумаги, придерживая её подбородком и улыбаясь всем прохожим. «Луи, вероятно, тоже подумает, что я сошёл с ума, когда увидит, – эта мысль только усилила его улыбку. – Я так сильно его люблю. Ему просто придётся смириться с этим».
Он остановился, подходя к двери подъезда, но его руки были заняты, чтобы достать ключи из кармана. К счастью, миссис Филдинг с первого этажа как раз выходила из здания.
– Доброе утро, Га… О боже! – воскликнула женщина. Она была миниатюрной, но прямолинейной, коренная англичанка, которая всегда носила шляпки с различными цветочными принтами. – У тебя довольно много газет.
– Луи опубликовали в Times! – выпалил Гарри, едва успевая дышать. Он опустил стопку на пол, замечая, что его спина действительно чувствует себя намного лучше, после того как он заменил свой «воздушный, как облако» матрас на более жёсткий.
– Действительно? – сказала миссис Филдинг, доставая очки для чтения из своей сумочки, пока Гарри открывал нужную страницу. – «Триумфатор Томлинсон», – прочитала она. – Ох, какое прекрасное фото.
– Спасибо, – ответил Гарри, безумно улыбаясь, будто там был изображён он лично.
Миссис Филдинг продолжила читать статью самостоятельно, лишь изредка бормоча вслух некоторые части и указывая Гарри на определённые фразы, на что парень активно кивал головой. Он тщательно изучил каждое слово этой статьи, с тех пор как увидел фото Луи на прилавке из окна такси, он практически выучил её наизусть.
«Четыре месяца назад музыканты и любители симфонической музыки увидели в Барбикан кое-что неожиданное. В самом разгаре исполнения «Концерта для скрипки с оркестром № 1» Бруха восходящая звезда застыла прямо на сцене. Его руки опустились на середине фразы [1], когда, как казалось, ноты окончательно покинули его. Он исчез прямо из концертного зала в тот вечер, и мы, старые романтики, влюблённые в классическую музыку Лондона, остались наедине с мыслями о том, услышим ли мы что-либо от него вновь – он решил взять перерыв от своих обязанностей концертмейстера и не появлялся на публике в течении нескольких месяцев. Мы уже видели всё это раньше: многообещающий молодой виртуоз, внезапно оказавшийся в центре внимания, сдувается под всеобщим давлением. Такие обычно не возвращаются обратно.
Но затем произошла забавная вещь. Вместо того чтобы тратить свой отпуск на собственное утешение или на «поиски себя», занимаясь самоанализом и копаясь в себе, попутно покоряя какую-нибудь горную вершину, Томлинсон, по всей видимости, сразу отдал себя творчеству. Возвращаясь в ЛСО не только как один из наиболее технически и артистически одарённых музыкантов, которые когда-либо были в составе оркестра, но и также как новый волнительный голос собственного произведения. Я мог только смотреть на него с благоговением. Какое Львиное Сердце нужно иметь, чтобы вернуться назад после такого ужасного профессионального провала?! Честно говоря, думаю, мы все можем позавидовать его выносливости».
Статья восхваляла как выступление Луи, так и его как композитора. Рецензент называл его «постоянно удивляющим» и «современным музыкантом, радующим слух поклонников традиционной культуры». Также автор не забыл упомянуть о бурных овациях и о поцелуе в конце первого акта – Гарри не мог не почувствовать тепло в груди, вспоминая об этом.
«Поэтому вполне возможно, что Гарри Стайлс имеет прямое отношение к его возвращению. И если это правда, я могу только поблагодарить его. Они, безусловно, были более чем рады разделить внимание и славу друг с другом. Предположительно, эти двое что-то большее, чем просто друзья…»
На этом абзаце миссис Филдинг опять привлекла внимание Гарри, на что тот в очередной раз застенчиво улыбнулся, закатывая глаза. Он так гордился Луи. Он гордился ими обоими, на самом деле, гордился тем, что они наконец расставили все точки над «і». Теперь они стали по-настоящему влиятельной парой. Он предложил миссис Филдинг оставить копию себе («Для того я их и купил») и поспешил подняться по лестнице наверх, внезапно замирая на пороге.
Входная дверь была приоткрыта, и Гарри смог протиснуться в дверной проём вместе с пачкой газет, напевая ведущую тему концерта Луи себе под нос.
– Малыш! – позвал он. – Я вернулся!
Но ответа не последовало. Гарри обвёл взглядом весь лофт, нигде не находя Луи. На кофейном столике он нашёл пустую упаковку от «Special K», дорожка крошек от которой вела к пустой тарелке с остатками молока и несколькими мокрыми хлопьями на дне. Он заглянул в ванную комнату, но там также было пусто, а свет был выключен, разве что пар от недавнего душа на стёклах и полотенце на полу говорили о том, что здесь кто-то был.
– Малыш? – Гарри позвал снова, вопросительно. Он не представлял, чтобы Луи мог уйти, не заперев дверь, только если это была не чрезвычайная ситуация.
Именно в тот момент он услышал еле слышное сопение. Звук раздавался сверху, со стороны спальни. Гарри прищурился, но всё равно никого не увидел. Он переместил тяжёлую стопку газет в одну руку и начал подниматься по винтовой лестнице, слыша всё отчетливее мокрые звуки: шмыганье носом и тяжёлые вздохи.
– Лу? – спросил он. Он поднялся наверх и наконец обнаружил своего парня на полу, сидящим между стенкой и кроватью, с полупустой коробкой из-под различных бумаг рядом и пачкой помятых записей в руках. Он плакал.
Прежде чем Гарри успел спросить, что произошло, Луи поднял на него взгляд и слегка рассмеялся с ещё мокрыми от слёз глазами.
– Это необоснованно огромное количество газет, любимый.
– Эм… – пульс Гарри взлетел до небес. Что-то было однозначно было не в порядке, но Луи улыбался ему сквозь слёзы. – Статья, – произнёс Гарри. Он прошёл вперёд, кладя стопку на кровать, прежде чем опуститься на колени. – Я собирался показать тебе… Она полностью о том, как ты чертовски храбр и как прекрасно твоё произведение. Я планировал вручать их каждому, кого мы увидим в течении следующих пяти лет.
– Ох, – Луи икнул и снова рассмеялся. – Это очень мило.
Гарри положил руку ему на колено и успокаивающе погладил, кивая на смятые бумажки, которые Луи прижал к груди.
– Что у тебя там?
– Я, хм, нашёл… нашёл это… – Луи запнулся. Он прерывисто вздохнул и вытер тыльной стороной ладони мокрые глаза. – Я совершенно забыл… – Гарри протянул руку к потрёпанным бумагам, глазами спрашивая у Луи разрешения, прежде чем взять их, всматриваясь. Он увидел нотный стан и маленькие бледно-розовые стикеры.
– Твой квартет, – выдохнул он.
– С твоими замечаниями, – прохрипел Луи. – Я не читал их прежде. Я не читал их, потому что думал, что ты уезжаешь, и мне было так стыдно, и я был напуган из-за того, что ты думал по этому поводу, поэтому я просто запихнул всё в коробку и забыл об этом, а сегодня я решил, что мне стоит наконец-то распаковать оставшиеся коробки и… – он вздохнул, теряя нить повествования. – Боже, я в полнейшем беспорядке.
– Почему ты, эм… – Гарри потянулся к Луи, беря его лицо в ладони и вытирая слёзы большими пальцами.
– Потому что я такой идиот! Твои комментарии были такими милыми, а я просто дурак. Я чувствую себя так глупо. Грёбаный кретин, правда. Я должен был прочитать их раньше, может, тогда я бы понял… Гарри.
Гарри наклонился, подхватывая Луи на руки, как невесту, и понёс его к кровати, прежде чем Луи смог возразить.
– Ох, – они оба рухнули на пуховое одеяло, раскидывая листы по всей комнате. – Гарри, что…
– Перестань говорить плохие вещи о моём парне.
Лицо Луи расплылось в улыбке. Гарри мог видеть, как эмоции всё ещё борются между собой, на мгновение оставляя выражение его лица в состоянии неопределённости. Он увидел их будущее, где Луи всё ещё не мог простить себя за их расставание или за то, что произошло с ними за все те года в Interlochen. Это было маленькое гнилое место в самом центре их отношений, где вина продолжала бы грызть Луи, до тех пор пока он не сдался бы… Но потом Гарри увидел кое-что ещё. Он увидел храбрость, то самое Львиное Сердце, о котором упоминалось в статье. Он увидел будущее, где Луи принял их прошлое, принял свою участь в нём и принял тот факт, что он изменился с тех пор. Будущее, в котором Луи был своей лучшей версией для Гарри.
– Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, – сказал Гарри. – И я давно простил тебя. И я хочу тебя.
– Да, – выдохнул Луи. – Я тоже. Боже, так сильно.
Его заплаканные глаза ошеломляюще засияли, и тогда Гарри понял, они действительно собираются сделать это.
– Ладно, Стайлс. Достаточно этого сопливого дерьма. Давай, прочти мне ту статью, заставь меня краснеть.
***
Луи перевёл взгляд на своего парня, который опустился в чёрное мягкое кресло, где ещё недавно сидел он сам. Гарри выглядел немного напряжённым и нервным, его зрачки были слегка расширенными, а пухлая нижняя губа прикушена зубами. Тату-мастер стояла к нему спиной, повторно настраивая свою машинку и проверяя, всё ли её оборудование исправно и стерильно. Луи воспользовался возможностью, чтобы нагнуться и прошептать Гарри на ухо:
– Всё в порядке, любимый?
– Да, – выдохнул тот в ответ. Он перевёл взгляд на свежие чернила под кожей Луи, покрытые прозрачной плёнкой, извиваясь в своих узких джинсах и пытаясь поудобнее устроиться в кресле. – Всё будет замечательно. Твой рисунок получился потрясающим.
Луи нежно провёл пальцами по запястью Гарри, в том месте, где он собирался набить своё тату. Гарри невольно вздрогнул, на что Луи ухмыльнулся. Он знал, что процесс набивания новых рисунков делает с Гарри. «Я становлюсь каким-то разморенным, – объяснил ему Гарри накануне ночью, примостившись у него на груди. – Я просто сосредотачиваюсь на боли и… Я не знаю, почему… Но я возбуждаюсь?»
И чёрт его побери, если Луи Томлинсон не собирается использовать эту информацию.
