Текст книги "Love Is A Rebellious Bird (ЛП)"

Автор книги: 100percentsassy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

Он разжал кулак, оставляя на мгновение задыхающегося и дрожащего Гарри на кровати. А затем заскользил вверх по его торсу, дразня соски пальцами, выкручивая и облизывая. Луи почувствовал тёплые руки, внимательно исследующие его спину, затем сжавшие его волосы – тело выгнулось дугой под прикосновениями Томлинсона.

– Я собираюсь втрахать тебя в этот матрас, – низко и сломленно проговорил Гарри. Луи был уверен, что Гарри почувствовал, как у него перехватило дыхание, пальцы ног поджались в предвкушении. Он поднял голову, и они долго смотрели друг другу в глаза.

А затем Стайлс перевернул его, целуя с пугающим энтузиазмом. Его ладони смяли руки Луи, а затем его грудь; казалось, в нём взыграло бешенство, будто он не знал, до чего дотронуться первым. Наконец он остановился на талии Луи, расставляя его ноги и вжимая его в простыни, и потянулся к тумбочке, на ощупь ища смазку. Луи откинул голову, закрыв глаза, и сделал глубокий вдох: вид нависшего над ним Гарри, голого, мягкой задницей потирающегося чуть выше налившегося члена Луи, мог снова привести к непреднамеренному оргазму.

Чёрт знает, что будет, когда Гарри войдёт в него.

Когда он открыл глаза, то чуть не прыснул от смеха. Гарри совершил глупую ошибку: сначала смазал пальцы, прежде чем открыть жёсткую упаковку презерватива; защита теперь выскальзывала из рук, и Гарри, прикусив губу, яро настроившись, пытался её открыть.

– Ты чист? – спросил Луи. – Я да.

Руки Стайлса замерли, неоткрытый презерватив упал куда-то за край кровати. Гарри втянул носом воздух.

– Да?

– Да.

– Ладно, – сказал он, нетерпеливо скользя пальцем к кольцу входа. – Блять, ладно. Я тоже. Я доверяю тебе.

Пожалуй, он поступил немного безрассудно, и, может, на самом деле они не продумали возможные последствия, но Луи просто изящно раздвинул ноги, издав мягкий гортанный звук, когда почувствовал давление. Боже, они сделают это. Гарри растягивал его так прекрасно, что уже через минуту быстро добавил ещё один палец, скрещивая их, словно ножницы. Прошло слишком много времени, с тех пор как Луи ощущал это в последний раз. Он почти забыл, насколько это потрясающе. И если Гарри был неловок в дартсе, с салатными вилками и карандашами – это было ничем по сравнению с тем, как аккуратно и точно он растягивал Луи. Это выводило его на другой уровень… Как замысловатые движения пальцев виолончелиста или осторожные взмахи его палочки – Луи пришлось прикусить губу, сильно, когда образ Гарри на подиуме в смокинге пронёсся перед его глазами.

– Ещё, – выдохнул он, сжимаясь, когда Гарри добавил третий палец, меняя движения под углом, чтобы найти простату. Луи почувствовал мягкое касание кудрей к своей щеке. Гарри целовал его грудь, трахая мучительно медленно, судя по всему, чтобы свести Луи с ума. – Пожалуйста, – выпалил он и тут же смутился того, как отчаянно прозвучал его голос. – Гарри, пожалуйста…

– Чего именно ты хочешь? – спросил он.

Луи сердито запрокинул голову.

– Ты знаешь, чего я, блять, хочу, Стайлс.

– Хочу, чтобы ты озвучил это, – Луи показалось, что он видел, как левая рука Гарри сжалась у основания его члена, чтобы не дать ему кончить. Но, возможно, только показалось. Он забурчал, приподнявшись на локтях, чтобы посмотреть в полные похоти зелёные глаза:

– Гарри Эдвард Стайлс, я хочу, чтобы ты засунул в меня свой член и затрахал меня до потери пульса.

– С удовольствием, Луи Уильям Томлинсон, – его тон был очевидно шутливым, однако его голос дрогнул. Луи сел, обхватывая Гарри ногами, и сжался, потираясь задницей о твёрдую длину. Гарри убедился, что достаточно скользкий, когда скользнул членом по бедру Луи, а затем выровнял себя.

Луи вскрикнул, когда Гарри начал медленно входить. Он был таким большим, блять. Растяжка была болезненной, но Луи хотелось только больше. Он почувствовал, как Гарри неуверенно остановился.

– Ты можешь продолжить… Пожалуйста, – всхлипнул он. Стайлс вошёл полностью, заполняя его так, что Луи не мог вдохнуть.

– Боже мой, – простонал Гарри, выходя. – Не могу поверить, что я делаю это с тобой, – он сосредоточенно сморщился, закрыв глаза, полные губы сомкнулись, а затем открылись, когда он чуть не задохнулся от ощущений.

Луи переместился под него.

– Это правда было твоей юношеской фантазией, да?

Гарри усмехнулся, начиная нежно двигаться.

– Да. Заткнись.

– Заставь меня.

Гарри начал двигаться быстрее, и Луи повернул голову, чтобы скрыть улыбку в подушке. Она мгновенно исчезла, когда Гарри чуть поменял угол и задел простату. Луи сжал его бёдра, когда тот начал двигаться ещё быстрее.

– Блять, блять, – дышал Луи.

– Знал, что ты не заткнёшься, – сказал Гарри, но его тон был любящим. Он схватил его за бёдра, гонясь за жаром и спасительным трением, двигаясь увереннее. Луи словно парил в облаках, у него появилось забавное чувство, что он поднимается всё выше, выше и выше… Даже когда Гарри втрахивал его в простыни. Боже, они так идеально двигались вместе, что стало неожиданностью. Луи понял прямо перед тем, как кончил во второй раз, что это был лучший секс в его жизни. Его член дёрнулся на животе, и он крепко сжал себя, забрызгивая струёй всю грудь и подбородок, громко простонав с облегчением.

– Хочешь, чтобы я..?

– Если ты остановишься, я убью тебя, – пробормотал он, пока Гарри колебался. Луи воспользовался его заминкой и поднялся, обхватив затылок Гарри, усаживаясь на его член и беря контроль на себя.

Гарри трепетно закрыл глаза, его руки беспорядочно оглаживали талию Луи, пока тот двигался вверх-вниз, очерчивая восьмёрки бёдрами, извиваясь на коленях у Гарри, словно стриптизёрша. Он наклонился, всасывая нижнюю губу Стайлса, дразня небольшими мазками языка.

– Давай, малыш. Заполни меня.

Гарри отозвался на команду, словно его ударила молния. Его тело напряглось. Он простонал и подался бёдрами вверх в последний раз, кончая в Луи. Он задыхался, машинально сокращаясь, сжимая бёдра Луи, впившись длинными пальцами в пульсирующие ягодицы, а затем застонал, бессильно кусая его плечо.

Томлинсон подождал пару минут, пока Гарри обмякнет, позволяя ему выскользнуть, и тот чуть зашипел от смены ощущений.

– Боже, – проговорил Луи. Его задница чуть побаливала, и он чуть вздрогнул от боли, устраиваясь на боку, прикрыв ноги грязными простынями. – Ты кончал целую вечность.

Гарри моргнул, будто только проснулся и не понимал, где находится.

– Ещё бы, – пробормотал он грубым голосом. – Я ждал этого целую вечность.

Луи притянул простынь, отыскав сухой участок, и накрылся ею до талии, откидываясь на подушку. Матрас Гарри был мягче, чем его, он будто лежал на облаке.

– М-м-м… – Луи почувствовал, как адреналин остыл в его крови, и ноющая усталость обрушилась на него. – Не возражаешь, если я останусь до завтра? – спросил он, нетвёрдо проглатывая слова. – Я могу уйти, если ты хочешь…

– Нет, – быстро ответил Гарри. – Конечно, ты можешь… Пожалуйста, останься.

Луи удовлетворённо вздохнул и позволил себе окунуться в притягательный комфорт кровати.

– Тогда спокойной ночи, Стайлс, – пробормотал он, закрыл глаза и почувствовал вес тёплого тела Гарри, растянувшегося рядом, совсем не касаясь его. «Ладно, – подумал Луи. – Мы не будем обниматься. Меня это вполне устраивает». Это только утверждало положение ситуации, что это всё было одноразово.

Обычно он представлял партитуры в голове, визуализируя то, что он наработал за день, пока сон медленно подкрадывался к нему. Однако сегодня это было похоже на то, будто Гарри вытрахал каждую ноту из него. Луи мог лишь сосредоточиться на саднящих ягодицах, позволяя приятному призрачному члену Гарри в его заднице унести его в забытье.

***

Когда он проснулся, повсюду была музыка. Кровать была пустой и холодной, а мягкая мелодия виолончели доносилась с первого этажа лофта. Это всё ещё был вечер, но дождь уже прекратился, а луна вышла из-за облака и теперь освещала комнату через большие стеклянные окна спальни Гарри. Лицо Луи купалось в ярких лунных лучах, заставляя его заморгать и тем самым окончательно проснуться.

Он тут же узнал эти ноты. «Лебедь» из Камиль Сен-Санс «Карнавал животных». Технически совсем не сложная пьеса, и Гарри играл её очень тихо, скорее всего, чтобы не разбудить его. Но у Луи перехватывало дыхание, пока он наслаждался этой мелодией в паре с блестящими, мерцающими каплями воды, которые всё ещё цеплялись за стёкла в лунном свете. Прекрасное настроение.

Луи тихо выбрался из кровати и босиком зашагал вниз по винтовой лестнице. Он замер, когда спустился полностью, а рука крепко обхватила холодные железные перила. Гарри сидел лицом к нему с закрытыми глазами, полностью голый, прикрытый лишь одной виолончелью. Он был страшно красив. Мускулы его левой руки перекатывались под кожей, в то время как бледная верхняя часть его тела покачивалась в такт музыке. Луи, казалось, перестал дышать. Он чувствовал, будто вторгся в невероятно интимную обстановку, но он также не мог уйти, не мог отвести взгляда. Это был первый раз, когда он услышал, как Гарри играет, с тех пор как они были детьми.

Это было восхитительно. Всё о Гарри, казалось, могло пронзить сердце Луи: выражение его лица, движения его тела и больше всего – звуки, эмоции, которые он запросто передавал в своей игре. В глубине души Луи понимал, что Гарри всегда был известен в первую очередь своей эмоциональностью. Он был замечательным парнишкой. Необыкновенно одарённым и получившим мировую известность, до того как смог водить машину или купить себе пиво. Но человек, который сидел перед Луи сейчас, вскользь разрушающий свою душу в элементарной пьесе, написанной для студентов, был… «Гениальным, – Луи признался себе в этом со странным чувством пустой, одинокой тоски. – Он гений». Осознание глухо отдалось в его голове, когда Гарри слегка нахмурился, запрокинув голову назад, приближаясь к нежной кульминации пьесы.

Слёзы застелили глаза Луи, и он отвернулся. Он не хотел, чтобы Гарри увидел, что он наблюдал за ним, не хотел задерживаться до конца. Он тихо поднимался по лестнице, чувствуя удушливую боль в груди, потому что у Гарри было то, чего ему всегда не хватало. Луи мог сыграть что угодно с поразительной технической точностью. Он мог идеально держать лад, попадать в точную ноту в любое время (даже в тринадцатой позиции); он мог выполнять любые штрихи смычком на грифе; он мог производить идеальные гармонии с двумя остановками во сне и играть безупречные восходящие пиццикато. Он даже мог руководить секцией других скрипачей и задабривать профессионалов блестящими выступлениями. Он знал, что мог всё это. Но причина, по которой он никогда не мог добиться уровня славы Гарри, по которой его имя никогда не было на устах у миллионов людей, заключалась в том, что ему не хватало эмоциональности. Он мог выражать эмоции, по крайней мере, он пытался. Но это никогда не было так же естественно, как то, что он услышал только что от Гарри. И никогда не будет. У Луи просто не было этого. Была некоторая часть его, которая просто не развивалась, и поэтому альбом не вышел, карьера в качестве сольного артиста не вышла. Ничего не вышло.

Луи пытался привести в порядок дыхание, сидя на краю кровати, пока Гарри вытягивал последнюю мягкую ноту. «Я никогда не смогу сыграть так же», – он моргнул и вытер слёзы с щеки, слыша, как Гарри осторожно убирает свой инструмент. Луи лёг в кровать, плотно заворачиваясь в одеяло.

Его завистливая часть немного не хотела делить постель, когда Гарри вернулся. Но мысль о том, что он не будет разделять её вообще, была намного хуже, поэтому он успокоился и притворился, что спит. Он подождал, пока не услышал, как Гарри тихо засопел. Затем он сделал глубокий вдох и погрузился в тишину, пока низкие ноты эхом отдавались в его ушах.

Комментарий к Глава 5.2

*В оригинале «I’m more of a grower than a shower» означает, что у shower уже имеется большой размер в невозбуждённом состоянии, когда у grower в невозбуждённом состоянии он маленький, но с эрекцией значительно растёт.

(чем больше знаешь…. :D)

Отдельное спасибо за помощь в переводе самой жаркой части главы holy water. х

========== Глава 6.1 ==========

Луи пытался сконцентрироваться. Он возился с тюнером, сидя на стуле и перенося вес с одной стороны на другую, пока ждал появления Гарри оттуда, где тот прятался, чтобы наконец начать репетицию. Сегодня она была короткой: всего час поздним утром, чтобы пройтись по нотам для открытия и подготовиться к сегодняшнему концерту. Им придётся повторить ту же самую программу в полдень субботы и ещё раз для радио BBC во вторник. Затем у всех будет целая неделя выходных, перед тем как начнутся репетиции для второго цикла концертов Гарри.

– Я уже ощущаю лучи солнца Мадейры, – сказала Элеанор, прикрывая глаза и откидываясь на спинку стула.

– Мы не совсем закончили, – пробормотал Луи, в очередной раз поворачиваясь в попытке удобнее устроиться. Всё его тело болело. Верхняя часть туловища и шея были усыпаны засосами – он не мог перестать проверять, чтобы самый верхний засос не выглядывал из-под воротника, – и он всё ещё чувствовал член Гарри в своей заднице. Это очень отвлекало.

– Заткнись, я загораю, – проворчала Элеанор. Она холодно оглядела его из своей расслабленной позы, засмотревшись на его беспорядочные, суетливые движения и немного нахмурившись. – Ты себя странно ведёшь сегодня. Что в тебя вселилось?

– Ничего, – огрызнулся Луи. – Плохо спал.

– И врезался в дверь, да?

Луи хлопнул ладонью по шее и уставился на неё. Она ухмыльнулась в ответ. Они сели ровнее, когда Гарри наконец вышел из коридора и появился в холле, зашагав прямиком к пьедесталу. Луи решительно уставился в свои ноты, отказываясь встречать взгляд Гарри. Он планировал покинуть квартиру рано, около семи часов утра, намереваясь улизнуть. Вместо этого он спустился по винтовой лестнице и увидел, как Гарри готовит завтрак, включающий картошку и блины, в своих маленьких чёрных боксерах.

– Доброе утро, Лу, – улыбнулся ему Гарри. – Твоя тарелка уже на столе.

Но Луи, заикаясь, извинился (игнорируя слегка разочарованное лицо Гарри и удивительный запах горячей еды), схватил пальто и выскочил из лофта, чтобы поймать такси. Гарри ночью, в темноте, вспышки кожи, татуировок и твёрдого члена, когда они трахались, – это одно. Гарри ранним утром, высокий и худой, почти голый, мягкий, с запутавшимися от секса кудрями и заспанными глазами – это было слишком для него.

«Ничего страшного, – рассуждал Луи. – Всё кончено. Завтрак был просто жестом вежливости. Легендарный шарм Стайлса, и всё такое. Он, вероятно, работал над этим… Да, я, возможно, выглядел хорошим для него, когда он был разочарованным подростком. Я могу это понять. Сейчас же…» Луи вздохнул, поправляя неуложенную чёлку, и рискнул поднять взгляд на Гарри, пока тот раскладывал нотные тетради на своём стенде. Он был таким потрясающим. И полностью не во власти Луи во всех смыслах.

Гарри прочистил горло, постукивая по ноге двумя длинными бледными пальцами. (Теми же самыми, что были внутри Луи прошлой ночью. О Боже.)

– Здравствуйте, – начал он. – Доброе утро всем.

Луи прошептал незаинтересованное: «Доброе утро!» совместно с остальным оркестром, жалея, что он не невидимка. К счастью, Гарри не смотрел на него. Казалось, он избегал всю секцию скрипок, больше фокусируясь на медно-духовых в заднем ряду.

– Итак, то выступление, определённо, хорошо приняли, – сказал Гарри. Оркестр усмехнулся: все слышали, как Гримшоу с упоением рассказывал об их успехе, и читали некоторые восторженные отзывы, которые уже появлялись в интернете. – Я успел поговорить с некоторыми из вас на ресепшене, а каждого из тех, с кем ещё не удалось встретиться лично, я хочу поблагодарить за ваши усилия и преданность. И веру, которой вы меня наделили. Особенно за веру.

Луи наклонил голову, отказываясь быть одним из ожидающих лиц, которые, без сомнения, сейчас улыбались, смотря на Гарри. Он нетерпеливо дёрнул правым коленом, пытаясь игнорировать слабую боль в заднице.

– Я уверен, каждый осведомлён о проблемах с темпом «Дон Жуана», которые были у нас прошлой ночью. Он рос органично, в… – Гарри кашлянул, – горячий момент, но оказался абсолютно гениальным. Я бы хотел повторить то же самое с последующими выступлениями. Так что давайте начнём сначала, пожалуйста. Томлинсон начнёт ускоряться. Но следите за мной.

Луи почувствовал дрожь в спине, когда Гарри произнёс его имя. Оно так легко соскользнуло с его губ, будто он был любым человеком. Любым руководителем секции в любом оркестре, которым руководил Гарри. Луи пришлось встряхнуть руками, перед тем как поднести Гром к подбородку, наконец заостряя взгляд на палочке Гарри, пока скрипки ждали своей очереди.

Они пробежались по первой половине произведения урывками, быстро привыкая к новой задумке. Мысли Луи прояснились сразу, как только он начал играть, филигранно сосредотачиваясь на музыке и только музыке. На протяжении репетиции он чувствовал взгляд Гарри на себе всё больше и больше, но его мозг пометил это, как нечто нейтральное: как температура воздуха или кошмарный зачёс Джеральда Куртенэ, прикрывающий лысину. Оркестр звучал отлично. Лучше, чем вчера; сейчас они играли с темпом более организованным, преднамеренным способом.

Когда скрипки были в эпицентре сложного отрывка, прямо в сердце произведения, Гарри их оборвал. Смычок Луи отскочил от струн со скрипучим звуком. Он размял пальцы и облизнул губы, раздражённый. Он не слышал никаких ошибок; всё только начиналось…

– Отличная работа, ребята, – сказал отрывисто Гарри. – Я заканчиваю репетицию немного раньше. Сегодняшнее выступление будет отличным, вам абсолютно не о чем волноваться. Томлинсон, в мой кабинет, пожалуйста. Сейчас же.

Луи закатил глаза, когда собирал нотные листы, игнорируя любопытные взгляды Элеанор.

– Зачем он хочет видеть тебя?

Луи пожал плечами.

– Ничего хорошего, поверь мне, – неподдельно страдающего взгляда было достаточно, чтобы её убедить, потому что она лишь хмыкнула и поднялась со стула, поправляя волосы.

– Повеселись, – сказала она, прежде чем уйти, чтобы убрать свой инструмент.

Луи медленно провёл канифолью по струнам Грома, разобрал музыку, перед тем как аккуратно сложить листы и засунуть их в чёрную кожаную папку. Он надеялся выйти из ситуации без разговоров. Он наивно мечтал, чтобы Гарри просто забыл о ней навсегда, оставил эту часть недосказанной. «В этом есть смысл», – подумал он про себя, когда больше не осталось ничего, из-за чего можно было бы задержаться. Он застегнул молнию, поднял чехол со скрипкой и поплёлся в конец Джервуд Холла, когда другие направлялись к главному выходу. «Он – мой босс; он был инициатором. Поэтому технически он – тот, кто переступил профессиональные границы. Он, наверное, чувствует необходимость в том, чтобы легко меня покинуть, чтобы я не… Не знаю. Подал на него в суд за сексуальные домогательства».

Луи фыркнул. Будто бы он хотел кому-то рассказывать о произошедшем. Он был уже достаточно унижен тем, что Гарри видел, как он в считанные минуты кончает только из-за того, что его отшлёпали. Чувство провала и унижения, которое он держал в узде все эти годы при помощи строгого графика практических занятий и колких замечаний, казалось, давило на него всё сильнее и сильнее в эти дни.

– Ах, – теперь Луи стоял напротив закрытой двери кабинета Гарри. Он был противен сам себе. И боялся постучать.

Как только он поднял кулак, повернулась ручка и дверь открылась.

– Блять, наконец-то, – пробормотал Гарри, хватая Луи за ремень и притягивая к себе. Луи услышал щелчок замка, когда Гарри потянул его к столу, горячо дыша в шею. – Почему ты так долго?

– Эм…

Гарри отстранился, голодно глядя на Луи.

– Могу я тебе отсосать? – его глаза были большими и выразительными, и в них было что-то, чего Луи не мог определить. Этакая безрассудность. Или надежда – взгляд надежды, может быть.

– Пожалуйста, Лу…

Луи задержал дыхание, не уверенный в том, на самом ли деле это происходит или же он вдруг начал галлюцинировать о самом накаченном парне, с которым у него когда-то был неловкий секс и который по какой-то причине хотел заняться им с ним ещё раз. Он лишь молча кивнул.

Гарри издал отчаявшийся, обезумевший звук глубоко в горле. Затем он опустился на колени, поднял джемпер Луи и расстегнул три нижние пуговицы поло, что было надето под ним. Луи закусил губу, чтобы не застонать, когда почувствовал нос Гарри у резинки трусов: он облизывал кожу кругами, всасывая её у основания бёдер. Добавляя в коллекцию, на самом деле. У Луи никогда не было того, кто был бы настолько одержим его маркировкой, и он задумался, что бы это значило.

Сейчас ладонь Гарри располагалась на растущей выпуклости в брюках Луи, и Луи испустил разочарованный вздох.

– Ты будешь меня пытать, Стайлс, или мне самому придётся его вытащить и ударить тебя им по лицу?

Гарри начал издавать приглушённые непристойные звуки, – будто он пытался сдержаться, неспособный оставаться тихим, – и Луи почувствовал, как некоторая часть его уверенности возвращается. Он не будет отрицать реальность – Гарри, очевидно, его хотел. Возможно, у него долго не было или, возможно… Но затем Гарри использовал зубы, чтобы расстегнуть ширинку, и мозг Луи перестал функционировать.

Он уже был твёрдым – тяжёлым и побаливающим, – когда Гарри достал его член из брюк, пробуя самый кончик, перед тем как покрыть его поцелуями вдоль оси. Луи глубоко вздохнул, готовясь к борьбе, чтобы продержаться дольше, чем в прошлый раз, и откинулся на стол. Но затем губы Гарри оказались вокруг него, такие тёплые и влажные, принявшие его без предупреждения. Колени Луи подогнулись, он испустил небольшой вздох.

– Что на тебя нашло?

– Ты… знаешь… как ты выглядишь, когда играешь? – Гарри выдохнул между делом. Его веки задрожали, щёки стали розовыми, когда он лизнул нижнюю часть члена Луи, кружа языком и входя в ритм. Луи почти не мог терпеть, настолько полон был рот Гарри; Боже, только этого вида, казалось, достаточно… Он неуверенно убрал побелевшую левую руку, которая вцепилась в край стола, и переместил её в кудри Гарри, успокаивающе потирая большим пальцем линию роста его волос, прежде чем потянуть. Слегка, но это заставило Гарри ахнуть.

Он взглянул на Луи со стеклянными глазами и покрасневшим ртом. Его губы были до неприличия опухшими и влажными.

– Ты выглядишь, как секс-фантазия, – выдохнул Луи.

Гарри мягко улыбнулся в ответ и уткнулся щекой в ладонь Луи. Луи почесал его макушку и почувствовал, как Гарри тает под его рукой.

– Тебе это нравится, милый? – спросил он, ещё раз потянув за волосы.

Гарри просто прикоснулся губами к его члену и застонал. Он звучал грубо, грязно. Луи пришлось перевести дух, прежде чем вцепиться в кудри Гарри немного жёстче. Он решительно потянул его на себя, медленно направляя себя обратно в рот Гарри. Руки Гарри ухватились за переднюю часть бедра Луи в узких хипстерских джинсах. Он резко вдохнул через нос, когда член Луи достиг его горла. Но он не сопротивлялся.

– Э-это… – пробормотал Луи. – Дерьмо, Стайлс, – он глубоко выдохнул и снова толкнулся в рот Гарри, прямо в его горло. Снова и снова, пока глаза Гарри не начали слезиться, а нос – упираться в волосы ниже пупка Луи; яйца Луи ударяли его по подбородку с каждым толчком. Но Гарри не отстранялся. Он скользнул рукой, чтобы ухватиться за бёдра Луи, подтягивая его к себе, помогая ему. Луи хмыкнул, когда толкнулся вперёд, всё время он пытался не смотреть на Гарри, потому что один только вид его: полные красные губы вокруг члена, и румянец на его коже, и взлохмаченные кудри, и щёки, покрытые слезами… это было слишком. Было слишком даже думать об этом, чёрт.

Всё тело Луи было невыносимо горячим. На его лбу блестел пот; ему было жарко в джемпере, он дышал неровно и отрывисто, потому что был уже близко. Так чертовски близко. Он резко потянул Гарри за волосы, предупреждая, позволил ему отстраниться и открыть свой блядский рот, чтобы Луи мог видеть сперму на его подбородке и губах, стекающую ему в горло. Когда розовый язык Гарри кинулся вылизывать беспорядок, Луи чуть не упал в обморок.

– Господи, Стайлс. Иди сюда, – Гарри довольно улыбнулся, когда Луи притянул его к себе за локти и прижал его к себе. Он пробрался рукой к промежности Гарри. Только его пальцы сомкнулись на очертании члена Гарри, всё ещё туго обтянутого денимом, Гарри замер.

– Что? – нежно спросил Луи, потирая подушечкой пальца выпуклость.

– Я кончу через секунду с половиной, – выдохнул Гарри, его лицо застыло, концентрируясь.

Луи быстро расстегнул ширинку и стянул брюки, чтобы освободить его член. Гарри испустил глубокий стон, когда тот дотронулся до него, выплёскивая горячую жидкость через пальцы Луи и немного на бумаги на рабочем столе.

– Упс, – засмеялся Луи.

– Дерьмо, – застонал Гарри, как только отдышался. – Мои заметки. Мне придётся их переписывать.

Луи лишь усмехнулся, хватая салфетку, чтобы вытереть член, перед тем как убрать его обратно в брюки.

– Куда делась твоя выносливость? – поддразнил он. – Это не тот Гарри Стайлс, который трахал меня вчера.

Гарри закатил глаза, осторожно вытирая застывшую сперму с первой страницы тетради.

– Ты шутишь? Я опоздал, потому что мне пришлось забежать в туалет и по-быстрому подрочить, чтобы иметь хоть какой-то шанс не кончить так быстро. Ты такой… – он остановил себя и с сожалением закусил губу, принимая от Луи ещё одну салфетку, чтобы вытереть лицо.

– Ужасный в прицеливании? – спросил Луи, и Гарри разразился смехом, хлопая ладонью по губам в восторге, его плечи задрожали.

– Горячий.

Луи фыркнул, оглядывая себя: узорчатый джемпер, который подарила ему мама на день рождения, мятые брюки, провисающие в области бёдер, мягкий член, всё ещё находящийся снаружи.

– Конечно, Гарри, – он выпрямил спину и попытался привести себя в презентабельный вид. Будто это не он только что случайно трахнул своего босса второй раз за последние двадцать четыре часа.

– Итак. Если это всё, чего ты, эм, хотел… – Луи прочистил горло и подобрал свой чехол со скрипкой, который бесцеремонно лежал между мусорным ведром и стулом.

– Подожди, – сказал Гарри. Он потянулся и зацепил локоть Луи, притягивая его для поцелуя. Его губы были мягкими, жадными, и на вкус они были, как сперма и цитрус. Луи почувствовал, как затрепетало его сердце, когда Гарри поднёс руку, чтобы погладить его по щеке. Когда они оторвались друг от друга, Гарри вздохнул и смущённо улыбнулся. – Это нормально? Я чувствую, будто я… я не могу перестать тебя целовать.

Луи ответил, прижавшись губами к левой ямочке на щеке Гарри. Он не доверял себе сейчас настолько, чтобы начать говорить. Вместо этого он просто подмигнул и направился к двери с небольшой ухмылкой на лице.

«Это произойдёт ещё раз, – подумал он несколько минут спустя, когда садился в вагон метрополитена. Небольшой трепет от волнения пробежал по его спине, когда он осознал это. – Это произойдёт ещё много раз. О боже, я трахаю Гарри Стайлса. – голова Луи кружилась. Он увидит его сегодня снова, а затем завтра для полуденного концерта в субботу. – Слишком скоро? Чтобы… сделать следующий шаг? – Луи задрожал. Когда он думал о том, чтобы это сделать, подойти к Гарри Стайлсу и положить на него свои руки, он чувствовал трепетание нервов. Он не был уверен, что мог это сделать. Не был уверен, каковы были правила, что было допустимо. – Боже, его тело. Я умру, если не дотронусь до него снова». Гарри Стайлс, слишком серьёзный, слишком раздражающий воспитанник. Гарри Стайлс, знаменитость, с кубиками пресса и татуировками. Гарри Стайлс, недотёпа. Гарри Стайлс, виолончелист мирового класса. У него в голове никогда не было столько разных версий одного человека в одно и то же время.

Гарри Стайлс, невероятный бог секса…

Луи задался вопросом, остались ли у него дома одноразовые контактные линзы – в последнее время, по вине лени, он носил только очки. И средства для волос. Возможно, он попробует уложить волосы для сегодняшнего выступления, хотя бы один раз убрать их со лба. Может быть, тогда ему бы не пришлось выяснять, каковы правила; может быть, Гарри прошептал бы ему что-то на ухо, и они бы очутились за кулисами или в его кабинете… Луи посмотрел на свой живот, его затылок неприлично нагрелся. Он ткнул пальцем в свою талию. Его абонемент в тренажёрный зал уже истёк?

– Не торопи события, – пробурчал он вслух. – Это просто секс.

Безжизненное стремительное движение поезда заглушало любую мелодию, уничтожая маленькие кусочки произведения Луи, подобно паровому катку, пока он нервно покачивал коленом.

Просто секс.

Просто секс.

***

Дон Жуан умер в последний раз. Он вздрогнул и замер.

Продюсер BBC кивнул, останавливая запись, и Гарри опустил руки. Немногочисленная бригада зааплодировала, и Гарри указал своему оркестру встать и поклониться.

– Отлично сработано, – сказал он. Он взглянул на Луи с особенной, скромной улыбкой, чувствуя, как на его сердце потеплело, когда он поймал танцующий взгляд голубых глаз концертмейстера. – Это всё, – он улыбнулся. – Хорошей вам недели, увидимся в следующую среду.

Томительная атмосфера классической музыки была перекрыта уродливыми звуками скрипа стульев и шума оборудования, радиобригада собирала личные вещи, а члены оркестра общались между собой, исполняя свои персональные послеигровые ритуалы. Гарри стоял и наблюдал за ними, заложив руки за спину и слегка приподняв бедро. Ну, он притворялся, что не наблюдает за Луи.

Они не оставались наедине с вечера субботы. Не то чтобы Гарри отчаянно хотел снова остаться наедине с Луи, но он уже два раза являлся инициатором секса – относительно настойчиво, – и он не считал свои шансы высокими. Он продолжал ждать, пока Луи к нему подойдёт и найдёт какое-либо оправдание, чтобы вместе тихо уйти. Но между ними не произошло ничего непрофессионального, не было даже намёков на протяжении трёх дней.

И сейчас они не увидят друг друга ещё целую неделю.

«Не будь нелепым, – сказал себе Гарри. – Вы не встречаетесь. Вы – коллеги по работе, которые пару раз трахались; это точно не великий роман. Луи, очевидно, нормальный взрослый человек с нормальным взрослым самоконтролем. В то время как ты, Гарри Стайлс, такое же позорище, каким всегда являлся… сразу пошёл за ним, несмотря на многочисленные признаки того, что он не разделяет твои чувства и не мечтает о тебе всё чёртово время».

«Он поцеловал тебя», – прошептала вторая половина мозга.

«В щёку», – возразила первая.

«Так, как будто ты ему нравишься…»

«Или так, будто он всё ещё считает меня ребёнком».

Гарри покачал головой. Он запутался; ничего нельзя было сделать, и ему придётся справляться со странным стеснением в груди последующие семь дней.