Текст книги "Love Is A Rebellious Bird (ЛП)"
Автор книги: 100percentsassy
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)
Щёки Луи порозовели, а их обладатель закатил глаза.
– Просто. Ранее, когда ты сказал… – он сглотнул, а затем тихо продолжил, стараясь не смотреть Гарри прямо в глаза. – До этого. Когда ты сказал… Сказал, что хочешь, чтобы я тебя трахнул…
Гарри засмеялся, уронив голову на пол с облегчением. Его веселье сразу же пропало, а сердце упало в пятки, когда он почувствовал, как Луи замер и резко отвернулся.
– Что? – Гарри поднялся на локтях и схватил Луи за предплечье, удерживая его на месте. – Нет! – воскликнул он. Гарри вздрогнул, когда увидел, что губы Луи изогнулись в мрачной линии, а взгляд стал пустым. – Хей. Нет, я подразумевал… Я имел в виду, да. Да, я определённо этого хочу. Боже, прости, – он издал нервный смешок, осознавая, как выглядела только что произошедшая ситуация. – Я просто… Я подумал, что это было вроде как очевидно сейчас. Может, даже слишком очевидно. Извини.
Мышцы лица Луи заметно расслабились, и он постепенно опустился обратно, прижимаясь к Гарри.
– Ох. Хорошо, – пробормотал Луи в футболку Гарри. – Я просто подумал. Ты знаешь, мы могли бы сделать это в кровати, снова, позже. В каком-то роде. Может быть. Если это то, чего ты хочешь…
Гарри энергично закивал, немного посмеиваясь. Что-то приятное и тёплое бушевало у него в груди, а счастье растекалось по его коже. Он перетянул Луи полностью на себя так, что его бёдра и руки оказались по обеим сторонам от Гарри.
– Ты – всё, о чём я думал в течение нескольких дней, Луи, – застенчиво признался Гарри. Его сердце билось медленно, с трудом помещаясь в грудной клетке. Он протянул руку и нежно убрал чёлку Луи со лба, прежде чем расположить руки у него на талии. – Я думал, что… – он пожал плечами. – Я был так настойчив. Я волновался, что мог отпугнуть тебя.
Луи фыркнул, закатив глаза.
– Эм. Нет, – он мрачно усмехнулся. – Нет, ты ничего не сделал. Прости, это было… Я не был уверен, должен ли я… Потому что обычно я не… не с… – его голос дрожал, будто он не был уверен, что именно хочет сказать. Он остановился и покачал головой, смотря Гарри прямо в глаза, и продолжил более уверенно: – Извини, нет. Ты не отпугнул меня.
– Могу я… – Гарри сделал паузу, стараясь удержаться от волчьей ухмылки. – Тогда могу ли я получить твой номер телефона, Томлинсон?
Гарри засиял, когда Луи запрокинул голову назад и громко расхохотался в ответ.
– Да, хорошо, Стайлс, я думаю, это можно устроить.
– Отлично, – сказал Гарри, просто улыбаясь Луи и чувствуя лёгкое головокружение. Он переместил руку на спину и наклонил Луи, чтобы крепко поцеловать. У них всё ещё было полчаса до начала репетиции, было бы стыдно провести это время впустую…
***
Детская группа по-прежнему занималась в Джервуд Холле, когда Гарри и Луи пробрались туда двадцать пять минут спустя, за несколько минут до начала собственной репетиции. Они вместе стояли в тени, справа от играющих детей, и спокойно наблюдали за ними, поправляя свои костюмы.
Наблюдая за этими пухленькими пальчиками, которые так ловко перемещались по грифу, за взглядами, что были полностью сконцентрированы на нотах, Гарри не мог не представить Луи, усердно работающего и играющего на своей маленькой очаровательной скрипке. Он, казалось, принадлежал к тому типу людей, которые родились со своим инструментом.
Когда он повернулся к Луи, чтобы прошептать ему на ухо свой вопрос, он увидел, что Луи больше не смотрел на маленьких музыкантов. Не только на них, во всяком случае. Он смотрел на мужчину лет сорока, который расслабленно сидел в кресле, недалеко от главного входа в зал. Он, видимо, был весьма заинтересован в успехах детской секции. В такт музыке он то кривился, то кивал через различные промежутки времени, будто он должен был огласить свой вердикт после выступления. Взгляд Луи продолжал метаться между мужчиной и детьми на небольшой сцене, будто он пытался что-то сопоставить. Он усмехнулся спустя минуту и закатил глаза, сжимая челюсти.
– Если бы это имело значение, – мрачно пробормотал он, перекладывая футляр в другую руку.
– М-м?
– Что? – спросил растерянно Луи, больше не сводя глаз с детей.
– Что имело бы значение? – шёпотом поинтересовался Гарри.
Луи посмотрел на него, приподняв брови, осознавая, что он говорил вслух. Он пожал плечами и вздохнул, потирая бровь. Он кивнул на человека, сидящего почти в самой середине зала.
– Просто этот мужчина расселся здесь, думая, что он достаточно далеко и ребенок не узнает, что он здесь, – без малейшего намёка на радость хмыкнул Луи. – Будто она не считает каждый раз, когда он морщится, – он покачал головой, снова вздыхая. – Поверь мне, где бы он ни сидел, она всё равно чувствует его присутствие, – Луи раздражённо переместил свой вес с одной ноги на другую. – Это, блять, смехотворно, – пробормотал он, отчитывая себя за такие слова при детях, несмотря на то что единственным, кто его слышал, был Гарри.
Глаза Гарри устремились на одинокого человека в зале, а потом на аудиторию детей, прежде чем остановиться на Луи. Он играл со своей нижней губой. Мысли о маме Луи в той самой галерее для сбора денег для благотворительной организации вскружили его голову. Он изучал встревоженные изгибы бровей Луи и представлял малыша Луи, усердно трудящегося над своей скрипкой, сжимая смычок в своём маленьком кулачке. Он вдруг напомнил себе, как всё-таки мало он знает о Луи Томлинсоне, и как много он хотел бы узнать. У Гарри было множество наполовину сформировавшихся вопросов, которые он хотел бы задать Луи. Вопросы о жизни Луи, которые он, скорее всего, промямлит и будет заикаться, если у него когда-нибудь вообще появится такая возможность.
Луи снова смотрел на детей, демонстративно игнорируя мужчину в зале, и Гарри проследовал за его взглядом к скрипачке в первом ряду. Это была Софи Бекер, маленькая девочка, которую Гарри встретил несколько дней назад. Потребовалось всего несколько тактов, чтобы увидеть, что она невероятно талантливая, возможно, самая талантливая из всей группы. Это было почти неуловимо, но Гарри заметил, что Софи не была расслаблена, во всяком случае, не полностью. Было что-то в её положении, что казалось неестественным, её техника была очень жёсткой. Несмотря на то что Гарри не наблюдал больше, он мог чувствовать это. Чувствовать присутствие единственного зрителя, который, как он мог предположить, был отцом Софи. Странное покалывание возникло в середине его позвоночника. Будто он оценивал самого себя.
Он хотел задать Луи один из своих полусформировавшихся вопросов прямо сейчас. О том, как тому удалось так быстро и точно определить Софи, надеясь, что он сможет уловить любые зацепки о детстве Луи в его ответе. Но как только он открыл рот, мисс Джулия оборвала юных оркестрантов и распорядилась как можно быстрее покинуть зал, чтобы не задерживать репетицию настоящего оркестра. Затем Найл и Глэдис ввалились в Джервуд, таща за собой Зейна и пререкаясь между собой, кому досталась лучшая часть в «Пете и Волке», и момент был упущен.
– Малик, почему ты даже не потрудился что-то аргументировать? – спросил Луи, фыркая, и направился к ребятам. О Софи Бекер, кажется, на время было забыто. – Я имею в виду, Петя и так лучший, тут без вопросов, но Волк – единственный, кто находится рядом.
Гарри остался на том же месте, где и стоял, с кипой тяжёлых нот в руках. Он наблюдал, как дети выходили через одну из боковых дверей, а затем обернулся к Найлу, Глэдис, Зейну и Луи, которые до сих пор оживлённо спорили, стоя посередине зала.
«Повествователь лучший, – подумал он. – Но ни один из них никогда не признает это».
***
Выступление с пьесой «Петя и Волк» прошло чудесно. Дети с самого начала с пристальным вниманием осматривали каждую мелочь, как только Гарри представил всех персонажей.
– У каждого персонажа в этой истории имеется свой инструмент, – объяснял Гарри с сияющими глазами. – У птиц – флейта…
Он почувствовал прилив счастья, когда они начали листать свои программки, ахая и охая, в поисках Птицы, которую нарисовал Зейн. Их головы взметнулись вверх, когда они услышали, как Перл Катц сыграл маленький отрывок на флейте. К тому времени, как он представил Волка, который был изображён с «тремя дурно пахнущими валторнами», дети прыгали и хихикали в восторге, а Найл широко улыбался, беззвучно посмеиваясь, уже не силах удержаться от того, чтобы приложить губы к своему инструменту и заиграть.
Гарри по-прежнему пытался устроить надлежащее шоу, переигрывая свою роль повествователя, но максимально оборачивая это в пользу маленькой аудитории. Он неимоверно гордился этим выступлением, примерно на середине пьесы, когда ему удалось вызвать удивлённые вздохи детей зловещим тоном, который он использовал тогда, когда Волк проглотил Утку. Гарри покраснел, установив зрительный контакт с Луи, будучи приятно смущённым и довольным собой. Глаза Луи сверкнули, и Гарри постарался не зацикливаться на этом.
Музыканты столпились в Джервуд Холле некоторое время спустя, раздавая детям автографы, показывая им свои инструменты и отвечая на вопросы. Гарри наблюдал, как Луи сидел с тремя или четырьмя детишками в другом конце зала, укладывая свою скрипку в футляр. Малыши следовали за ним, как утята за матерью, и Гарри пришлось больно закусить губу, когда он осознал, что он думал о Луи, как о Пете всё время. То, как он вёл себя, его отношение в целом, даже его волосы – всё сложилось, как паззл в голове Гарри. Это было так уместно – Луи, управляющий струнными инструментами, которые представляли Петю во время выступления, и понимание этого вызывало боль в груди Гарри.
Боль усилилась, когда Гарри вспомнил, что у Луи была похожая мысль сегодня, перед концертом. Часть оркестра стояла в кругу, рассматривая готовые брошюрки Зейна и обсуждая произведение искусства.
– Ты когда-нибудь делал это? – спросил Луи, подталкивая Найла и заливаясь смехом. – Вроде как определённый каст людей из твоей жизни представляется различными героями в твоей голове? Я имею в виду, как Зейн сделал это. Я не могу перестать представлять Джерри Кортни Дедом сейчас! – он огляделся, по-видимому, чтобы убедиться, что Джерри не было рядом. – Несмотря на то что я никогда не думал, что дедушка Пети был старым ворчуном, глядя на Джерри, я начинаю думать, что он был именно таким! Эти рисунки полностью поменяли моё восприятие!
Хоть Гарри и знал, что подшучивания Луи были в основном добродушные, он чувствовал, что ему нужно было вмешаться и защитить честь Джеральда Кортни по какой-то неведомой причине. Джеральд, может быть, и был похож на версию дедушки из «Приключений Вертера», который не особо любил делиться с кем-либо своей карамелью, но всё же он нравился Гарри (возможно, именно из-за этого, на самом деле). У него была замечательная жизнь. Он родился в британской семье дворянином, вырос в Америке с мамой-американкой и играл на горне в оркестре армии США во время войны во Вьетнаме. Он пережил это время с острым чувством юмора, а все его пальцы остались целыми, поэтому он отправился в Англию, чтобы вернуться к своему истинному пристрастию – альтам. Пете бы повезло иметь такого деда! Гарри произнёс это вслух, и удовольствие расцвело у него внутри, оттого как нежно Луи фыркнул и закатил глаза.
– Хорошо, защитник, – сказал он, будто это была какая-то чудная должность, которую он приписал Гарри. Гарри Стайлс – дирижёр, виолончелист, защитник. Гарри неловко откашлялся, а затем быстро указал на то, каким удивительным казался Волк, смотрящий на ключ валторн, нарисованный Зейном, внушая себе не думать о каких-либо других жизненных позициях, которые Луи мог бы также приписать ему.
Он выкинул эти мысли из головы снова, блуждая в толпе людей, периодически подписывая программы и давая детям подержать его дирижёрскую палочку. Большинство детей покинули зал к тому времени, как Гарри пробрался другому концу огромного помещения. Он оглядывал присутствующих, смотря, кто из музыкантов всё ещё был там, когда услышал голос Луи позади него. Обычно звонкий, высокий голос был тихим и спокойным, будто Луи подсознательно пытался оставить этот разговор личным. Гарри чувствовал, будто вторгается без разрешения (по правде говоря, он именно это и делал), но он не мог перестать слушать в любом случае, не мог заставить себя перестать наблюдать за ними.
– Хорошо, покажи мне, как ты держишь смычок, – сказал Луи, улыбнувшись Софи Бекер. Она смотрела на Луи с трепетом, его дополнительный смычок был в её руке, она явно не могла поверить, что говорит с самим Луи Томлинсоном, концертмейстером Лондонского симфонического оркестра, он также позволил ей стоять поразительно близко к его великолепной, бесценной скрипке. – То, что я и ожидал, – сказал Луи, немного регулируя расположение пальцев на перламутровом основании смычка. – У тебя запястья настоящего скрипача.
Софи хихикнула и покраснела, закусив губу, чтобы спрятать улыбку. Гарри сделал то же самое, потупив взгляд.
– Ты любишь играть? – спросил Луи, забирая смычок из её рук.
Софи кивнула, улыбаясь ему.
– Хорошо, – сказал Луи. – Это очень важно, – он наклонился, возвращая смычок в надлежащее ему место в футляре для скрипки и доставая что-то похожее на голубой носовой платок. – Это моя любимая канифоль, – произнёс он, снимая шёлк и показывая её Софи. – Она была у меня на протяжении многих лет, скорее всего, она даже старше тебя.
– Ей девять лет? – спросила девочка, скептически и немного нахально, думая, что Луи, вероятно, просто дразнит её.
– Даже больше! – сказал Луи. – Она на последнем издыхании, посмотри, – Гарри мог увидеть, стоя в десяти футах от них, насколько изношена была канифоль, ещё чуть-чуть и, казалось, она разойдётся по швам. – Кое-кто, кто верил в меня, дал мне её, когда я был моложе. И я хранил её в течение очень длительного времени, – заверил Луи. Он откашлялся и продолжил: – Я видел, как ты играла вчера, и я могу сказать, что ты уже стала прекрасным музыкантом, Софи. Я думаю, у тебя есть огромный потенциал.
Софи ярко покраснела, чуть ли не прыгая от радости, держа руки за спиной, после того как он произнёс это.
– Спасибо, – пропищала она.
Гарри пришлось проглотить комок эмоций, образовавшийся в его горле, всё также глядя на свои неуклюжие ноги.
– Я хочу, чтобы ты взяла это, – сказал ей Луи. Он протянул руку, держа канифоль, обмотанную шёлком.
Рот Софи раскрылся в недоумении. Она потянулась к нему с широко открытыми глазами, аккуратно принимая дар дрожащими пальцами, очень осторожно держа такой ценный подарок.
– Таким образом, – мягко продолжил Луи, – в будущем, когда ты, возможно, разочаруешься во время занятий или отрывок, над которым ты работаешь, будет слишком сложным, у тебя будет эта канифоль, и ты сможешь использовать её, как напоминание, что кто-то там определённо верит в тебя, как раньше делал это я, хорошо? Потому что я, несомненно, думаю, что ты должна продолжать играть на скрипке.
– Ох, – прошептала Софи почти беззвучно, всё ещё рассматривая канифоль в своей руке, будто она могла быть всего лишь плодом её воображения. – Хорошо, с-спасибо.
– Пожалуйста, – сказал Луи.
– Софи! – маленький мальчик из её группы стоял у главного входа в Холл. – Соф! Поторопись! Нас ждёт мисс Джулия!
– Кай, я уже иду! – прокричала Софи, кусая губы. Она посмотрела на Луи. – Спасибо вам большое, мистер Томлинсон, – сказала она, перед тем как уйти, зажимая небольшой свёрток в своём маленьком кулачке. Она поспешила к остальным, переходя на бег.
– Эй, Софи! – окликнул её Луи, когда она была почти у двери. Она замерла, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него. – Нет предела совершенству, – сказал он.
Софи широко улыбнулась, кивая, прежде чем повернуться на пятках и преодолеть оставшуюся часть пути.
Гарри не понял, что он затаил дыхание, пока дверь не захлопнулась и не наступила тишина. Его сердце быстро билось в груди, и ему было интересно, догадывался ли Луи, что он всё это время был там?
– Я знаю, что ты был здесь, – прохрипел Луи с намёком на разоблачение в своём голосе. Он не обернулся, чтобы посмотреть на Гарри, просто продолжая тщательно собирать свой футляр.
Гарри вздохнул.
– Прости. Я просто… – голос Гарри был тяжёлым, а его нервы были на пределе. Он просто хотел протянуть руку Луи и захватить его в крепкие объятия за то, что он такой замечательный. – Луи, это…
Луи повернулся к нему лицом, прерывая его. Он покачал головой, пытаясь скрыть свои порозовевшие щёки.
– Это ничего не значит, Стайлс.
Боль в груди Гарри разрасталась, и он чувствовал себя отвратительно.
– Это не так, – прошептал он. Он не мог не положить свою руку на плечо Луи, после того как сказал это.
– Хорошо, – ответил Луи. Он смущённо рассмеялся и закатил глаза, сжимая руку Гарри. – Хватит об этом.
Они простояли так ещё несколько неловких мгновений, пока Найл не заглянул к ним и не раскричался на весь зал.
– Хей! Разгильдяи! Эй, вы готовы? «Красная Корова»! Глэд, Зейн и Джерри, скорее всего, уже там.
– Хорошо, – крикнул Луи в ответ. Он посмотрел на Гарри, который всё ещё был без своего пальто и с партитурой в руке. – Встретимся там?
Гарри безмолвно кивнул, наблюдая, как Луи догоняет Найла.
– Это имеет значение, – снова прошептал он.
***
Возвращение в квартиру Гарри немного отличалось от прошлого раза. Они не набросились друг на друга, как только оказались на улице. Они так же, как и тогда, поймали такси у «Коровы», но на этот раз никто не сходил с ума, никто не целовался на каждом пролёте лестницы, опираясь на перила. Вместо этого они спокойно вошли в лофт. Гарри включил свет и положил ключи на комод у двери, снимая обувь. Он безмолвно взял пальто Луи и повесил его рядом с собственным.
На этот раз всё было медленно и тихо, но сердце Луи колотилось так же неумолимо быстро, как и тогда.
Гарри прошёл дальше, мягко скользя носками по паркету, становясь похожим на неуклюжего подростка, и Луи последовал за ним. Он провёл рукой по спинке дивана, рассматривая картины на стене, журнальный столик и безделушки.
– Ты… – Гарри прокашлялся, будучи уже на кухне. – Ты хочешь чего-нибудь выпить?
Луи отвернулся от небольшого полотна на противоположной стороне комнаты, встречаясь взглядом с Гарри. Он моргнул, после чего покачал головой без слов. Они смотрели друг на друга некоторое время, и Луи прикусил губу, когда увидел, как учащённо задышал Гарри. Луи почувствовал пьянящий, дурманящий аромат, подходя к нему ближе.
Он взял Гарри за руки, забираясь под манжеты рукавов и осторожно поглаживая запястья. Гарри вздрогнул от прикосновения, резко всасывая воздух, так же, как это сделал Луи. Потому что это было то, чего он ждал; то, что овладевало его разумом со вчерашней встречи в кабинете. «Боже». То, как Гарри реагировал на него в своём кабинете, дрожа под Луи и позволяя ему взять всё под свой контроль. Он заставил Луи хотеть так сильно, чувствовать так много, будто он тонул в море какого-то непреодолимого первобытного желания.
– Пойдём наверх? – мягко спросил Луи. Всё постепенно становилось наэлектризованным: его кожа, его сердце, воздух вокруг них.
– Да, – выдохнул Гарри. – Да… – его веки затрепетали, когда он взял Луи за руку, переплетая их пальцы в отчаянии.
Секс тоже отличался от прошлого раза. Гарри позволил Луи провести его по винтовой лестнице до самой кровати. Позволил ему раздеть себя, вещь за вещью, а затем позволил блуждать руками по своему бесконечному телу, пока губы оставляли поцелуи на гладкой коже. Он позволил Луи трахать его так медленно и глубоко той ночью, что они молча стонали, рыдая и отчаянно целуясь после оргазма. В этот раз, после того как они очистили друг друга от спермы, Гарри спустился вниз за стаканом воды, а потом заполз обратно в постель, притянул Луи к себе, уткнувшись ему в плечо, и медленно заснул.
Это причиняло Луи невыносимую боль. Всё это. Он беспокойно лежал в объятьях Гарри, пока его мысли сменялись со скоростью тысячи миль в минуту.
«Это просто секс, – сказал он себе. – Это просто секс».
Но тогда Луи вернулся к воспоминаниям сегодняшнего дня – к Гарри на концерте для детей, и его сердце сжалось ещё больше.
Сразу после того, как выступление закончилось, Луи рассматривал зал, и его взгляд наткнулся на Гарри, который поднял маленького прелестного мальчика на дирижёрский подиум, а сам уселся в секцию для виолончелистов, играя на воображаемом инструменте, пока мальчик направлял его. Иногда он просто игнорировал темп мальчишки в преувеличенной манере, начиная играть слишком быстро или слишком медленно, в результате чего ребенок топал ногой, безумно хихикая и смеясь.
Луи собирался уйти, зная, что это неподобающе, вот так наблюдать за человеком, когда ты должен пойти и пообщаться с детьми из аудитории. Но как раз в этот момент к нему подошёл вечно улыбающийся Найл, находясь в полном восторге.
– Гарри так охуенно ладит с детьми, – сказал он, сияя и качая головой. Он подтолкнул Луи, наклоняясь к нему, будто собирался рассказать секрет. – Ты должен увидеть его. Иногда он даже заменяет миссис Даутфайр, – после чего Найл опустил свой голос на октаву ниже: – Привеееет, ребята! – он произнёс это так же, как делал это Гарри, и даже рука Найла буквально казалась больше, когда он помахал ею.
Лёгкий, звонкий смешок Луи послужил реакцией на кривляние Найла.
– Смотри, – сказал Найл самодовольно, задевая Луи локтем. – Это было не так уж и плохо.
Луи посмотрел на него (что только усилило ликование Найла) и сразу умчался к детям, начиная развлекать и обучать их.
Он начал улыбаться от мыслей об этом, наблюдая, как лучи от фар пробивались сквозь окна квартиры Гарри. «Иди спать, – сказал он себе. – Иди, блять, спать». Последнее, о чём он думал, перед тем как заснуть, был мягкий взгляд Гарри после того, как Софи Бекер покинула Джервуд Холл. Он не хотел думать об этом. Не мог думать об этом.
«Просто секс. Всё ещё. Наверное, – он просто доказывал это сам себе, натягивая пуховое одеяло Гарри до самой шеи. – У тебя всё под контролем. Ничего не произойдёт».
Он подавил устрашающее, топящее чувство того, что что-то уже произошло. Теперь, когда это началось, Луи не был уверен, хочет ли он прекращать. Даже если это означало лгать себе об этом в темноте.
«Просто секс», – повторил он. Вздохнув, Луи переплёл свои ноги вместе с ногами Гарри, будучи настолько утомлённым, что, несмотря на свои мысли, ему наконец удалось уснуть.
Комментарий к Глава 6.2
[1] «Петя и Волк» («Peter and the Wolf») – симфоническая сказка для детей, написанная Сергеем Сергеевичем Прокофьевым в 1935 году.
Спасибо всем за то, что читаете и оставляете свои комментарии. Это невероятно. Также пишите своё мнение в Твиттере с тегом #LoveIsARebelliousBird
Вся любовь. х
========== Глава 7.1 ==========
Настал апрель. Прошла неделя после выступления для детей. Луи подъехал к Барбикан и сразу же увидел что-то в своём почтовом ящике – дополнение к «Героической симфонии» Бетховена и увертюру к «Тангейзеру», которые уже планировались быть частью следующего сезона выступлений. Он вытащил кипу бумаг и посмотрел на название. «Концерт для скрипки в Ля-миноре, оперетта №53» Антонина Дворжака. Соло для скрипки и симфонического оркестра. Липкая записка упала на пол, и Луи нагнулся, чтобы поднять её.
«Просто этот отрывок напоминает о тебе. – Г.»
Луи нахмурился. Произведение было ему едва знакомо, он никогда его не играл. Он вспомнил, что Дворжак написал его для Йозефа Иоахима, невероятно талантливого и знаменитого музыканта девятнадцатого века, который, по-видимому, очень нравился Дворжаку. Но Иоахим отверг его, и Дворжак больше не писал.
«Поэтому оно и не называется «Концерт для скрипки № 1 в Ля-миноре», – подумал Луи. – Второго не существует».
Он почувствовал небольшой укол в сердце, подумав о том, что Гарри, возможно, связал эту историю с ним. Затем он взял пачку нот подмышку и начал бегать в поисках пустого кабинета для практики за час до своего занятия. Свободных комнат не оказалось, он то и дело натыкался на ворчливых людей с опущенными головами или на закрытые, тёмные комнаты. Луи почти собрался идти в холл, чтобы расположиться на главной сцене (немного нелепо), когда Лиам Пейн высунулся из-за двери и окликнул его.
– Ищешь, где бы поиграть?
Луи кивнул. Лиам улыбнулся и склонил голову, приглашая в свой кабинет.
– Тогда заходи, развлеки меня, а я буду притворяться, что бронирую места на ужин Гримшоу с BBC.
– О-ох, мы снова будем в эфире? – спросил Луи, искренне удивлённый. ЛСО играли всего лишь раз во время службы Луи в качестве концертмейстера – субботним вечером для толпы пенсионеров. Тогда рейтинги значительно повысились. Луи нравилось представлять миниверсию себя на кухне какой-нибудь пожилой женщины, развлекающую её, пока та моет посуду.
– Ещё не известно, – ответил Лиам немного не своим голосом, переживая, что выпустил кота из мешка. – Не должен был никому об этом говорить. Но, по секрету, они хотят сделать что-то для последнего сезона концертов Гарри. Они думают, что это привлечёт больше молодой аудитории.
Луи задумчиво кивнул, доставая нотные листы и устанавливая их на шаткой стойке.
– Имеет смысл. И спасибо, Пейн, что разрешил здесь позаниматься.
Уши Лиама покраснели. Луи услышал его бормотание: «Наконец-то он правильно назвал моё имя…».
Луи улыбнулся и закатил глаза, начиная настраивать скрипку. «Посмотрите на меня. Сейчас расплачусь от нежности, – он попытался сосредоточиться на первой части Дворжака, медленно пройдясь пальцами по нотам, перед тем как приложить смычок к скрипке. – Возможно, потому, что я только что провёл неделю, валяясь в большой мягкой кровати Гарри Стайлса. Не занимался, как следовало». Луи виновато съёжился. Он позволил сознанию возвратиться к голому торсу Гарри, наполовину прикрытому девственно-белой простынёй, его руке, гуляющей по красноватой коже. Круассаны на следующее утро, немного подгоревшие, потому что Луи отвлёк Гарри минетом, крошки и смех. Рестлинг в игривой форме из-за чего-то глупого, Луи даже не может вспомнить… поцелуи. Много поцелуев.
Луи покачал головой, пытаясь выкинуть из головы утреннюю паутину мыслей. Заниматься. Упорно заниматься – вот, что ему нужно.
Наконец он позволил пальцам творить, давая голос традиционным чешским мотивам Дворжака, которые плавно перешли в концерто. В первой части было что-то, похожее на тоску, подумалось Луи. Сладко-горькое ожидание, наполненное нуждой. Он открывал музыку в процессе исполнения и думал, что отрывок звучит знакомо для того, чему в прошлом он не придавал значения. Будто музыкальное эхо чувств, которые он уже испытывал.
– Где ты пряталось, концерто для скрипки в Ля-миноре? – прошептал он, позволив смычку виртуозно танцевать и остановиться в начале второго действия. «Единственная черта в Гарри Стайлсе, – подумал он, удивлённо моргая при оборотах, которые вытворяли его пальцы, – одна из многих черт… Он точно знает, как составлять концертную программу».
Гарри Стайлс. Как только он шёпотом произнёс это имя, в дверь постучали.
– Мне показалось, что я слышал неповторимое звучание Томмо, – сказал Гарри, заглядывая в кабинет. – Привет, Лиам.
– У работников Барбикан в этом сезоне проблемы с инвазиями Томмо, – выпалил Лиам в ответ.
Луи хмыкнул и перелистнул страницу, намереваясь их игнорировать и начать работать над вторым движением. Он занимался всего лишь пятнадцать минут и не был склонен к перерыву. Но, чувствуя взгляд Гарри в спину, прямо между лопатками, он не мог не повернуться к нему лицом.
– Если вы, шутники, закончили, – сказал он игриво, – я бы хотел вернуться к музыке, – он поправил чёлку и бросил на Гарри требовательный взгляд.
Гарри ответил выпяченными губами, что не должно было быть милым, но сердце Луи перевернулось.
– Подумал, может, ты хочешь выпить со мной кофе.
– Я уже выпил кофе, – нахмурился Луи, сопротивляясь необоснованно очаровательной попытке Гарри скорчить грустную рожицу, – и я занимаюсь. Что я и должен делать, ведь кто-то повесил на меня сольный отрывок.
Гарри улыбнулся.
– Тебе нравится?
– Он… – «Идеальный. Потрясающий. Как будто написан специально для меня, и ты знал, и я…» Луи вздохнул. – Идём выпьем кофе, Стайлс.
Он сложил скрипку и собрал нотные листы в большую неаккуратную кучу, напоследок подмигнув Лиаму. И если Гарри заметил, что Луи ждал момента, когда они будут снаружи Барбикан, чтобы в следующем квартале обхватить талию Гарри под шершавой тканью одной из его хипстерских рубашек, он ничего не сказал.
***
ты выглядишь охуенно привлекательным прямо сейчас
где ты?
хаха, прячусь
…
как думаешь, кто-то бы заметил, если бы мы занялись сексом напротив тех огромных окон
я думаю, что охранник Пол мог бы заметить, определённо
ох. итак, ты готов?
прекрати шпионить за мной, как извращенец, просто иди сюда скорее
Гарри заблокировал свой телефон, но не мог заставить себя положить его на стол. Вместо этого он просто смотрел на чёрный экран в течение минуты, пока его подсознание не вернулось к Луи, к форме его лица, к ощущению щетины, когда они целовались в такси ранее этим утром, по дороге на работу. Они не отрывались друг от друга ни на секунду, как влюблённые подростки, пока Гарри чуть не упал при выходе из такси, после чего зашёл весь помятый в Барбикан-центр, с покрасневшей вокруг губ кожей, на раннюю встречу с Гримшоу. «Боже, – подумал Гарри, – в целом мире не найдётся никого лучше, чем счастливый Луи Томлинсон». Он мягко улыбнулся воспоминанию, забывая про партитуру под рукой.
я всё ещё могу видеть тебя
Гарри почувствовал, как его щёки залились румянцем, плечи автоматически сжались, пока он смотрел сквозь стеклянные окна на второй этаж мезонина. Луи был где-то там. Он высунул язык, хмурясь, тем самым напугав Джанет Ингерсоль, которая немного отскочила от стекла, увидев выражение его лица.
– Ох, нет! Я не… – Гарри махнул ей рукой, но она уже убежала. – Дерьмо.
ХАХАХАХА
Гарри моментально разблокировал телефон, печатая ответ. Лицо покраснело, а от возбуждения скручивало живот.
ты худший. где ты? можешь прийти и поцеловать меня, пожалуйста?
Двумя минутами позже раздался стук в дверь. Гарри вскочил, чтобы открыть её, так нетерпеливо, что ударился об свой стол с громким стуком. Он увидел Луи, который уже вошёл в кабинет и тихо хихикал. Возле его глаз появились маленькие морщинки, он одновременно был таким проницательным и счастливым, что Гарри просто хотел прикоснуться к нему, хотел провести большим пальцем по щеке Луи, очерчивая его скулы.
– Поцелуй меня, – сказал он.
Луи положил руки на грудь Гарри, толкая его внутрь кабинета, ногой закрывая дверь. Гарри не упустил его неуверенный взгляд на окна и то, как он толкнул их обоих за вешалку, прежде чем обвить руками шею Гарри и приподняться на носочки, чтобы поцеловать его. Луи только что приехал из церкви Святого Луки, Гарри мог точно это понять. На вкус он был как смесь канифоля, масла и мела для доски – не самый приятный запах, но очень соответствующий репетиционным залам. Гарри любил всё это. Любил звуки, которые они издавали вместе, любил то, как язык Луи исследует его рот, любил, когда Луи проводил пальцами по его мягким волосам. Боже, он мог заниматься этим целый день.
