Текст книги "Пьесы"

Автор книги: Зот Тоболкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Р у ш к и н. Война – время особенное. Тогда ни с чем не считались. И разговор был короткий в случае чего. Щас не те времена.

М а т р е н а. Распустили народ, разбаловали! И сами разбаловались. Своя машина есть – мало. Подай колхозную. Дом рубленый – плохо. Из кирпича дворец надо… И деньгу положили, как министру. По заслугам ли?

Р у ш к и н. Миром думали. Я не ставил условий. А насчет заслуг давай помолчим. Кто по утрам в окна стучится? «На наряд, колхознички!» Мужики еще так-сяк, а баб не дозовешься. Шефы на сенокос приехали – стыдобушка! Городские женщины литовками машут – наши иванов день аж празднуют. Дарья Черняева с Аксиньей Глушковой посреди улицы за волосы друг друга таскали.

М а т р е н а. С тебя пример берут. Председатель пьет, и колхознички не промажут. Тем и веру у людей отбиваешь. Вон Иван твой… одна кровь, а трезвенник. Можно сказать, клад-парень.

Р у ш к и н (ловко переводя разговор). Клад, а подобрать его некому. Отшивает Любава. Занеслась или царевича ждет?

М а т р е н а. Некого ей ждать, Лексан, знаешь. И заноситься не с чего. Сергея в сердце хранит.

Р у ш к и н. Лучше-то никого не нашлось? Хранит какого-то сукина сына.

М а т р е н а. Сама так же думаю. Но ведь ей не прикажешь.

Р у ш к и н. А ты повлияй… по-матерински. Ну ладно, побегу в контору. Там правление собралось.

М а т р е н а. А и хитрущий же ты, дьявол! Сбил с толку… Я ведь ругать тебя собиралась.

2

Г о л о с  И в а н а. С легкой руки Шемякина десятым в «Заре» председателем стал я. Знал, что взвалил на себя непосильную ношу. Но одно дело – знать, другое – почувствовать, насколько эта ноша тяжела. Давит она днем и ночью. Раньше за себя отвечал, за свой трактор, за вспаханное мной поле. Теперь – за весь колхоз, за все трактора, за всю колхозную пашню. Нужно что-то придумывать, чем-то увлечь людей, которые разуверились… Нужно залатать множество дыр. А я ничего не умею. И зачем я согласился на это чертово председательство?

Б р а т ь я  Р у ш к и н ы  стоят на берегу озера. Волны шумят, перехлестывают через запруду.

И в а н. Не разорвет плотинку-то, как считаешь?

Р у ш к и н. Держалась же до этого. И еще не одну весну продержится. Или чесотка хозяйственная одолела?

И в а н. Озера жаль… чистое рыбное озеро! Тут ребятишкам пионерлагерь надо построить.

Р у ш к и н (удивленно смотрит на брата). Гляди ты! А я до этого не додумался. Видно, не зря выдвинули тебя в председатели.

И в а н. Какой из меня председатель! Перед людьми робею, опыта нет.

Р у ш к и н. Это наживное, братан. Со временем все постигнешь. И шишек, понятно, нахватаешь. (Смущенно хохотнув.) А я в лесничество податься решил.

И в а н (решительно). Не отпущу. И в райкоме скажу, чтоб с учета не снимали.

Р у ш к и н. А я, грешным делом, рассчитывал на тебя. Отпусти, братан. Я свое колхозу отдал.

И в а н. Обиделся, что с председателей убрали? Скажи Мите об этом. Он порадуется. Везде кричит, что Рушкина сверг.

Р у ш к и н. Какая тут обида? Я рад не рад.

И в а н. Будешь моим заместителем.

Р у ш к и н. Ни за какие коврижки! Хватит с меня больших чинов! И здоровьишко не прежнее.

И в а н. Ну, а ферму потянешь?

Р у ш к и н. Подумать надо.

И в а н. Я, правда, еще одно дельце задумал… Хотел тебе поручить. Да ладно, приглашу агронома.

Р у ш к и н. Дельце-то какое?

И в а н. По-моему, перспективное. Старики говорят, льны у нас когда-то росли богатые.

Р у ш к и н. Было такое. Места тут для них. Да ведь льны усердия требуют. Где руки возьмешь? И на льнозавод их без особой охоты принимают. Дохлый заводишко-то!

И в а н. Руки добудем. Студентов на практику приглашу. А осенью шефы из района помогут. И с заводом как-нибудь утрясем. Я уже забрасывал удочки начальству. Обещали содействие отстающему колхозу. (Усмехнулся непросто, будто не Рушкин, а он был старшим братом.)

Р у ш к и н. Испыток не убыток. Скажу Галине, чтобы манатки распаковывала.

И в а н. А я уж сказал.

Р у ш к и н (добродушно). Скорый ты на подъем.

И в а н. Ферму-то примешь?

Р у ш к и н. Лучше Любаву назначь. Девка старательная.

И в а н. Отказалась она. Категорически отказалась. Берись, Саша. Наладишь селекцию, звено по заготовке фуража организуешь…

Р у ш к и н. От тебя, видно, не отвертишься.

И в а н. Митю скотником переведи. В сторожа какого-нибудь старичка подыщем.

Б р а т ь я уходят.

Появляются  Л ю б а в а,  Г а л и н а,  затем  Р у ш к и н.

Р у ш к и н. Ты, Галя, чего тут? Ты же подоила свою группу.

Г а л и н а. Вера Коморникова захворала.

Р у ш к и н. Воспаление хитрости? Вечор видел, как она в клубе выплясывала.

Г а л и н а. Выплясывала или нет, коров-то доить надо.

Р у ш к и н. Сам подою. А ту гулену оставлю без премии.

Л ю б а в а  и  Г а л и н а  хохочут.

И в а н (входя). Правильное решение, Саша. Очень правильное!

Р у ш к и н. Халатик-то сними, Галина!

Г а л и н а. Это еще зачем?

Р у ш к и н. Сними, посмотрю.

Галина снимает.

И ты сними, Любава. Ай-ай, будто ноги о них вытирали!

Г а л и н а. Дай сюда, выстираю.

Р у ш к и н (с ехидцей). Да уж ладно, сам простирну. Вам, вижу, некогда. Ходите тут замарашками… Простирну… в свете последних событий. (Взяв халаты, уходит. Вскоре возвращается с мокрыми, развешивает.)

Г а л и н а. У, злодей! Мог бы и по-человечески сказать. Все с подковырками.

Р у ш к и н. Меня тут прачкой при вас назначили… по совместительству – заведующим фермой. (Резко.) За стирку тоже вычту. А еще раз в грязных халатах увижу – на дойку не допущу.

Л ю б а в а. Я в этом халате корм задаю, Александр Семенович. Для дойки есть чистый халат. Вот он! (Принесла.)

Р у ш к и н. Ну, извини, Любава, извини. А ты, женушка, меня не позорь. Ходи опрятной.

Затемнение.

Г о л о с  И в а н а. Александр потихоньку-полегоньку навел порядок. Ферму механизировали. Корма теперь на электрических тележках подаются, уборка делается автосмывом. Молокопровод наладили… Механизированное звено организовали по заготовке кормов. Я пригласил селекционера… Так что с самодеятельностью покончено. Любава по-прежнему самая лучшая в колхозе доярка. Да она и в области одна из лучших… В общем, за ферму я спокоен… Даже Митя перестал поговаривать о свержении. Он сейчас в скотниках. Чем-то мы схожи с ним. Неустроенностью быта, что ли? А многие намекают, что пора уже, пора… Сам знаю: пора. Однажды заглянул в зеркало: седина в волосах… Удивился. А чему удивляться? Председатель… Хотя все еще в это не верится.

В хате Сохиных. Л ю б а в а  спит. Входит  Л и з а в е т а.

Л и з а в е т а. Вставай, соня! Вставай, погуляем. Может, последний теплый денек выдался…

Любава не встает. Лизавета набрала воды, брызнула на ее лицо.

Л ю б а в а. Перестань, Лизка! Я сон такой видела…

Л и з а в е т а (мрачно). И я. Знаешь, я человека во сне убила… женщину. Вся в холодном поту проснулась, реву.

Л ю б а в а. Так ведь это сон! Наяву-то и мухи не убьешь. Чтобы убить, надо смертно ненавидеть. Брр!

Л и з а в е т а. А ты спроси сначала, кого я убила, ну, спрашивай! Не хочешь… Тогда сама скажу. Тебя, подружка… тебя-я!

Л ю б а в а. Заговариваешься… должно быть, опять горячка любовная. Влюбилась, что ли?

Л и з а в е т а. Угу, влюбилась… в воздыхателя твоего.

Л ю б а в а. О господи! Снова да ладом! Не надоело тебе? Или ни о чем другом думать не можешь?

Л и з а в е т а. Не могу! Твоя правда. Стараюсь изо всех сил, а не могу из сердца его вырвать.

Л ю б а в а. Врешь, все врешь! Кабы любила – на стороне утешений не искала…

Л и з а в е т а. Я потому и ищу, что не замечает он меня… К тебе ластится…

Л ю б а в а. Насочиняла тут, навыдумывала… Ты же не любишь его! Ты так, из злости… доказать ему хочешь! И себе доказать… Вот, мол, как ни отбивался, а мой, мой!

Л и з а в е т а. Ну да, хочу. Потому что мой… А ты разве не хочешь? Я все примечаю…

Л ю б а в а. Ты, Лиза, собака на сене. Готова всех искусать, чтобы сено не ели. А сено-то не твое.

Л и з а в е т а. Может, и так… Может, и так… Только я вот что тебе скажу… Я сама собой не владею, когда вижу его. Вот скажи он мне слово… да что слово! Моргни только – на край света за ним побегу… сама себя забуду.

Л ю б а в а. Ну и беги… Не теряй понапрасну времени. Я… да подите вы все! Надоели! Я сама по себе. И больше не будем!

Входит  И в а н.

Л и з а в е т а. Как чувствовал, что мы его меж собой делим.

И в а н. Дели не дели – тебе ничего не достанется. Пора бы понять. Давно пора. Я за советом к тебе, Любава.

Л и з а в е т а. Ясно, что за советом. Зачем же кроме-то? (Горько усмехнувшись, уходит.)

Л ю б а в а. Обижаешь ты ее, Ваня. Крепко обижаешь. (А в голосе маленькое торжество.)

И в а н. Будто меня не обижают.

Л ю б а в а. Ты мужчина. Ты сильный.

И в а н (резко). А ты сваха! Люблю же я тебя! Люблю до одури!

Л ю б а в а. Опять?! Ну до чего же ты непонятливый! (Руки невольно легли на его плечи, но не обняли – оттолкнули.) Не надо, Ваня. Ну, честное слово, не надо.

И в а н. Лизавету жалеешь? Какая ты добрая, Люба! Ведь ты за мой счет добрая!

Л ю б а в а. Не надо об этом. Смотри, день-то какой красивый!

И в а н. Да, красивый. Езжу по дню, а красоты его не замечаю.

Л ю б а в а. Должность хлопотливая… И сам себя не щадишь.

И в а н. Чтоб деньгу накопить, надо много думать, вертеться. На голом энтузиазме далеко не уедешь. Наивные люди повывелись. Им результат подай.

Л ю б а в а. А разве нет результатов? И фермы новые, и жилье… Помаленьку новоселы подъезжают. Село на глазах меняется.

И в а н. Только моя жизнь без изменений.

Л ю б а в а (прижалась к нему, забывшись). Устал, бедненький!

И в а н. Любушка, зорька моя…

Л ю б а в а (отстранившись). Так Сергей меня звал…

И в а н. Не надо о нем, Люба. Одним прошлым не проживешь.

Л ю б а в а. Наверно, ты прав, Ваня. Поцелуй меня, что ли?

И в а н. Поверишь ли – не умею! Я ведь ни разу не целовался.

Л ю б а в а. Бедняжка!

И в а н. Нет, Любушка, не-ет! Я теперь не бедняжка! Теперь я самый богатый человек на земле. Я… (Стиснул ее в объятиях.)

Л ю б а в а. Ничего не хочу знать… мой, мой!

И в а н. Твой до смерти, Люба! Всегда был твой!

Л ю б а в а. Чудо, чудо свершилось! Душа ожила!

С визгом врывается  Л и з а в е т а. Расталкивает их.

Л и з а в е т а. Отравлю-юсь! И мертвая приходить к вам буду! Не видать вам счастья! Не вида-ать! (Разорвав какой-то пакетик, высыпала в горсть таблетки.)

Иван выбил таблетки из рук.

Отдай! Отдай! Тут смерть моя!

И в а н (заламывая ей руку). Не бесись. Чего тебе нужно?

Л и з а в е т а. Тебя, тебя-яя… Женишься на этой… на Любке – в день свадьбы на воротах твоих повешусь!

Л ю б а в а (нежно, прощально улыбнувшись ему). Иди, Ваня. Мы сами тут разберемся.

И в а н, выпустив руку Лизаветы, уходит. Любава сразу опала, как цветок осенью.

Л и з а в е т а (еще не осознав, что натворила). Любка! Страшная ты какая! Что ты, Любка? Из-за него? Не стоит он нас. Все мужики, вместе взятые, не стоят мук наших! Нашла из-за кого убиваться! Очнись, Люба! Нам ли с тобой… с красотой нашей… не пропадем! Любушка! Ну! (Встряхивает Любаву.)

Та, где стояла, там рухнула.

Люба! Любушка… подруга! (Трясет ее, бежит за водой, брызжет ей в лицо.)

Л ю б а в а (открывая глаза). А где жаворонки?

Л и з а в е т а. Какие жаворонки? Бог с тобой, Люба! Осень уже…

Л ю б а в а. Осень? Ну да, осень… осень! Моя осень… (Поднимается. Увидав пакетик на полу, прочитала вслух.) «Цитрамон»… Так вот чем ты отравиться хотела!

Л и з а в е т а (трусливо озираясь). Надо же было вас припугнуть…

Л ю б а в а (влепив ей в лицо тяжелый плевок). Дрянь!

Л и з а в е т а. Ты что, ошалела?

Л ю б а в а. Не подходи ко мне! (Поднялась, идет к двери.)

Л и з а в е т а. Куда ты, Люба? Одну не пущу.

Л ю б а в а. Не смей! К Володьке пойду… провинилась я перед ним. (Уходит.)

Входит  М а т р е н а.

М а т р е н а. Опять поссорились? Ивана поделить не можете? Лизавета. Ах, тетка! Кабы он на две половинки делился! Чтобы и Любке и мне поровну! Не делится ведь… никак!..

3

По улице идет  И в а н.

И в а н (остановился). Еще одна зима минула. Торопливая, странная зима. Если по дням перебирать, вроде бы вспомнить нечего. Но что-то было, было! И кануло безвозвратно. Я знаю, то уже не вернуть… Летят годы, как журавли. Но журавли возвращаются в гнезда свои. А прошлое вьет гнезда только в памяти нашей. Лучше не терзать ее, память… Есть сила инерции, которая помогает забыться… Есть дело… Инерция и дело. Дело и инерция…

Подходит  Л и з а в е т а.

Л и з а в е т а. Все еще хромаешь, Иван Семенович?

И в а н. Хромаю, пока хромается.

Л и з а в е т а. Загляни на ночку ко мне… выправлю.

И в а н. Скорей на обе ноги захромаю.

Л и з а в е т а. И такое возможно. Побаиваешься меня?

И в а н. Прошло то время, Лиза… Давно уж Иван Рушкин не тот человек, да и ты поизносилась.

Л и з а в е т а. Я-то? Ну, меня время не берет. Кожа, как молоко. А груди – мячики. Тронь-ка! Что, боязно? Эх ты! А говорил, не боишься.

И в а н. Трогать и без меня есть кому. Только ведь мелко это, Лиза. Мелко и стыдно.

Л и з а в е т а. Мелко?! А разве не ты меня сломал? Не из-за тебя мельчать стала?

И в а н. Тебе всегда нужны виноватые. При них легче быть правой. А если разобраться в твоей правоте, все наоборот получается.

Л и з а в е т а. Если ошибаюсь, если не права – помоги, наставь на путь истинный.

Иван досадливо отмахивается.

Или все некогда? Говорят, агрономшей новой занялся? Верно ли говорят?

И в а н. Я ведь не спрашиваю, кто у тебя вечор песни пел. И кто из калитки поутру вышел. Живи как знаешь. И в судьбу мою не встревай.

Л и з а в е т а. Не выйдет, Ванечка! Встревала и буду встревать!

И в а н. Дура ты, дурища! И гордости никакой.

Л и з а в е т а (со стоном). А-ах, миленький мой! Да ведь гордость-то мою ты, ты растоптал! Так и живу без нее, надеюсь… А на что мне надеяться?

И в а н. Не устраивай представление. Люди на нас смотрят.

Л и з а в е т а. Что мне люди? И я им что? Живу, как ветер вчерашний. Посвистал – улетел… Кто о нем вспомнит?.. Ох тяжко, Ваня! Любава была у меня… предала я Любаву. Родить бы, что ли?

И в а н (искренне). Рожай, Люба. Выходи замуж и рожай. Хватит уж яловой-то ходить.

Л и з а в е т а. Любой назвал… Не забыл, значит? Если бы меня так любили! Я была бы на седьмом небе! (Уходит.)

Появляются  Р у ш к и н  и  А н н а  В а с и л ь е в н а. Она в брючном костюме, в очках.

Р у ш к и н (поздоровавшись). Указ слыхал? Любаве орден Ленина дали.

И в а н. Качнуть ее надо. Пошли.

Р у ш к и н. Погоди. Там новоселы из Чувашии приехали. И Пуртов.

И в а н. В отпуск, что ли?

Р у ш к и н. В колхоз просится. Я говорю – не примем. Подвел меня, в самую страду смылся.

И в а н. Теперь не смоется. Смоется – десяток других на его место найдем. Выручил нас ленок. А ты не верил…

Р у ш к и н. Глаза боятся – руки делают.

И в а н. Анны Васильевны заслуга. Забытое возродила. А ведь никто не верил… Лен, дескать, отрасль убыточная…

А н н а  В а с и л ь е в н а. Прежде всего люди старались. Без них и Терентий Мальцев ничего не сделает.

И в а н. Мальцев, конечно, большой человек. Но и ты у нас умница, прелесть. Верно, братан?

Р у ш к и н. Тебе лучше знать.

И в а н (погладив Анну по руке). Умница! Прелесть! С ленком вышли, теперь за озимые берись… Озимые пока в загоне.

Р у ш к и н. Ничего себе – загон! По двадцати одному центнеру взяли! Ты, Иван, зарылся!

А н н а  В а с и л ь е в н а. Иван Семенович прав. Двадцать один центнер, разумеется, неплохо. Но в совхозе «Еланском» по двадцати семи на круг взяли. Мы чем хуже?

И в а н. Не хуже, Аннушка. Ничем не хуже. Правда, культура земли не на том уровне. Они за полями-то, как за собственным лицом, ухаживают. Отсюда и урожай…

А н н а  В а с и л ь е в н а. Научимся. И людей приучим… Теперь вся выгода в земле. А землю здесь много мучили…

И в а н. Ах ты, говорунья моя! Иди пообедай. С утра по полям носишься.

А н н а  В а с и л ь е в н а  уходит.

(Глядя ей вслед.) Повезло нам с агрономом. А, братан?

Р у ш к и н. Без нее мы бы заплюхались. Жениться тебе пора, Ваня. Хватит в бобылях-то ходить.

И в а н. Ты так считаешь?

Р у ш к и н. Только так! Каждый должен исполнить свое назначение.

И в а н (хмурясь). Любаву-то не поздравили. Пойдем поздравим.

Р у ш к и н. Успеем еще. Ты, Ваня, вот на что ответь… Как время угадывать научился?

И в а н. Это оно меня угадало. И не только меня… Люди-то во всю грудь дышат – стало быть, атмосфера вокруг здоровая. Загадка проста…

4

У Сохиных. М а т р е н а  и  Л ю б а в а, она смотрится в зеркало.

М а т р е н а. Седеешь, девка. Рано седеешь! Я в сорок лет первый волосок седой выдернула.

Л ю б а в а. Мне, мама, с тобой не равняться. Твоей крепости на десятерых хватит.

М а т р е н а. Жила бы полегче. К пересудам-то не прислушивалась бы… Для кого эта стать?..

Л ю б а в а. Стать от тебя перешла. Моей заслуги в том нету.

М а т р е н а. Не уводи. Вон Лизка везде находит себе утешение. Киномеханика подцепила. Вечор из лесу идут. Где была, спрашиваю? Брусничку, говорит, щипала…

Л ю б а в а. Пускай щиплет. Дощиплется!

М а т р е н а. Любушка, доча… Не мучила бы Ивана-то… приголубила бы его!

Л ю б а в а. Не могу, мама. Я ведь не Лизавета.

М а т р е н а. Что ты киваешь на нее! О себе думай. Нашла кому уступать. Она не нужна вовсе Ивану.

Л ю б а в а. Зато он ей нужен.

М а т р е н а. А тебе не нужен? Тебе тоже надо жить. Детей рожать надо.

Л ю б а в а. Я живу, мама. Не хуже людей живу. Вон Володька растет. А у нее – никого на свете…

Издали, через открытое окно, доносится рев воды.

М а т р е н а (вздохнув). Шумит Пустынное! Весна нынче бешеная.

Л ю б а в а. Вёсны всегда бешеные.

Входит  Л и з а в е т а.

Л и з а в е т а. Небось, обо мне говорили? А я вот она, нарисовалась. Не выгоните?

М а т р е н а. Пришла, так садись. Ходишь, травишь людей. Не живется спокойно.

Л и з а в е т а. Сама себя казню за это. Бывает, задумаю что-то хорошее. Слова добрые на языке вертятся… А через минуту такой фокус выкину, такого наболтаю… что и в уме не держала.

М а т р е н а. Лошадь и та узды слушается. Ты все узды рвешь. (Уходит.)

Л и з а в е т а (расплакалась). Любушка! Ваню-то мы проворонили! Женится Ваня!

Л ю б а в а. Пускай женится. Мне все равно.

Л и з а в е т а. Притвора! А мне не все равно! Люблю его до беспамятства! Так вот и закричала бы на весь белый свет: «Люблю!»

Л ю б а в а. Любишь, так брусничку-то с другими не щипала бы…

Л и з а в е т а. Потому и щипала, что хотела забыть. Не могу… не могу забыть!

Л ю б а в а. Можешь не можешь – придется. Так что мирись.

Л и з а в е т а. Любушка, ну хоть ты перехвати его! За тобой он от кого хочешь убежит. Смани его, Люба! Тебе не понадобится, я возьму.

Л ю б а в а. Замолчи, замолчи…

Л и з а в е т а. Агрономшу щадишь? А кто она тебе? Кто? Она же дорогу нам перешла! Не щади, Люба! Бери его, пока я в растерянности. Бери, а то на бобах останешься.

В дверях  х у д о ж н и к.

Х у д о ж н и к. Я снова до вас, Любовь Павловна. Но как будто не вовремя? (Пятится.)

Л ю б а в а. Проходите, садитесь. Гостем будете.

Х у д о ж н и к. Гостевать некогда. Хотел портрет ваш дорисовать. Да вот молока для ребятишек купил, отнести надо.

Л и з а в е т а. А меня не рисуешь… Изобразил бы… хоть за харчи рассчитался бы.

Х у д о ж н и к. За харчи деньгами расплачусь. А рисовать не буду. Лицо у вас для мадонны неподходящее.

Л и з а в е т а. У нее, значит, подходящее? А ну, покажь.

Х у д о ж н и к (устраивая станок). Портрет еще не закончен. Сидайте ближе, Любовь Павловна. Я вас недолго помучаю.

Л и з а в е т а. Любка-а… какая ты горькая тут!

Л ю б а в а (усмехнулась). Мадонна из Чалдонки. Звучит?

Л и з а в е т а. В каждом глазу вопль. Что ж ты натворил, мазилка?

Х у д о ж н и к. Вам горечь в глаза бросилась… а силу ее, а доброту не бачите? Приглядитесь! Всем видом своим говорит: «Мне в этом мире много лиха досталось. Но я по-прежнему люблю людей… Живу для людей».

Л и з а в е т а. Ну, нагородил! Не за что их любить, людишек-то! Потому что и они никого не любят, кроме самих себя.

Х у д о ж н и к. Мне жаль вас, Лиза. Жаль, словно нищенку, у которой в кошеле пусто.

Л и з а в е т а. Жалеешь? Меня-то? Не ты ли на коленях замуж за себя уговаривал? Это нищенку-то! Жену, детей бросить хотел – все ради меня. Теперь положительный стал… Тоже мне жалельщик! (Вышла.)

Х у д о ж н и к. Было такое… слава богу, одумался.

Л ю б а в а. А что, впрямь могли уйти от семьи?

Х у д о ж н и к. Не знаю. Мог, наверно. Это было как ослепление. Потом прозрел. В вас что-то новое появилось. Понять не могу.

Л ю б а в а. Наверно, еще одна потеря… добавилась ко всем прочим. Только и всего.

Х у д о ж н и к. Очень хотел бы помочь вам.

Л ю б а в а. Не поможете. И никто не поможет. Я молока вашим ребятишкам налью… А рисование отложим до следующего раза. Договорились?

Входит  И в а н.  Х у д о ж н и к, взяв бидон с молоком, уходит.

И в а н. Люба, ты уже… в курсе?

Л ю б а в а. Слышала. Поздравляю.

И в а н. Вот… надумал. Тебя уж, видно, не дождаться.

Л ю б а в а. И не жди. Так будет лучше.

И в а н. На свадьбу придешь?

Л ю б а в а. Если пригласишь.

И в а н. Пойдем. Там уж собрались.

Л ю б а в а. Дай я тебя поцелую, Ваня.

Иван потянулся к ней, Любава остановила.

Нет, нет, я сама. (Поцеловала его в лоб.) Теперь иди. Я переоденусь. И подарок подберу.

Затемнение.

Г о л о с  И в а н а. Невеселая была у меня свадьба. Я жалел, что пригласил на нее Любаву. Было трудно и ей и мне…

Застолье.

М и т я. Горько-о!

Л и з а в е т а (трясет головой, смеется почти безумно). Ух, горько-о!

М и т я. Сдрейфил, что ли, жених? Целуй!

И в а н (встал, но, посмотрев на Любаву, осадил плечо невесты). Ну их. Пусть бесятся. За тебя, Аннушка! (Схватив стакан, вылил в себя, неверной рукой ловит ускользающую вилку.)

Г о л о с а (настойчивей). Ты что, Иван Семенович, против обычая?

– Горько!

– Целуй! А то оконфузим.

– Горько!

Г а л и н а (она сидит рядом с Любавой). Кому горько, кому сладко. Ох, жизнь наша крученая!

Лизавета несдержанно пьет, улыбается.

Г о л о с а. Горько! Горько!

– Хороша парочка – гусь да гагарочка!

– А что, агрономша не прогадала. Жених в самом соку, и положение при нем.

– Она и сама девка аппетитная. Правда, в очках…

– Очки-то ночью снимают, хе-хе-хе…

М и т я. Аннушка! Анна Васильевна! Я те перину из лебяжьего пуха, чтоб кровати не чуяла под собой! Ей-богу, не вру! Спроворю перину!

Р у ш к и н. Ну что, братан, рад? Сбылось? (Он против обыкновения не пьет.)

И в а н. Что ж ты не выпил за меня?

Р у ш к и н. Не пьется. Ты уж прости, Ваня… в горле стоит.

Г а л и н а. Выпей, не порть праздника, Александр.

И в а н. Не нужно. Не нужно, если не от души.

Р у ш к и н. Ты на Любашу посмотри. Как держится девка!

Л и з а в е т а (вдруг взвыла, перекрывая голоса). Уведи ты меня отсюда!

Л ю б а в а. Перестань! Ну перестань же! Люди смотрят.

Л и з а в е т а. Не люди это! Морды пьяные! (Рванулась к Ивану, упала перед ним на колени и в наступившей тишине сказала отчетливо.) Прости, Ваня! За все, что было… и за то, что будет, прости.

И в а н (стряхнув ее руки). Отцепись. Чего ты пристала?

М и т я. Вот свадьба так свадьба! А ведь я, люди, сам чуть не женился! (Выскочил вприсядку.) «Ух, ух, лежу на двух… Погляжу – один лежу».

Л ю б а в а. Пойдем, Лиза. (Подняла Лизавету.) Идем же.

Л и з а в е т а (с пьяной лихостью). Не-ет, я спляшу сначала! Играй, Митя! За столом-то не зря сидел.

Г а л и н а. Как бы опять чего не выкинула! Надо приглядеть за ней.

Р у ш к и н. Упал листок… не горюй по листку, березка!

Л ю б а в а. Довольно, Лиза, довольно! (Уводит ее.)

Затемнение.

Г о л о с  И в а н а. Ушли они… и я ушел со своей собственной свадьбы. Ушел, ни разу не поцеловавшись с невестой под крики «горько».

Л ю б а в а  и  Л и з а в е т а  у Сохиных.

Л ю б а в а (укладывает подругу). Спи, горюха!

Лизавета сидит на кровати. Взгляд пустой, отрешенный.

Г о л о с  и з  р е п р о д у к т о р а. «У любви, как у пташки, крылья…»

Любава выключает радио.

Вскрикнув, Лизавета упала в постель, забилась. Любава принялась ее успокаивать. Усыпила. Сама достает старые письма, читает.

Г о л о с  С е р г е я. Я думал, любовь – одна радость, радость…

Г о л о с  Л ю б а в ы. И я так думала… думала…

Любава поднялась, бросает письма в печку.

Входит  М а т р е н а.

М а т р е н а. Худо горят. Наверно, от слез отсырели.

Л ю б а в а. Ничего, сгорят. Один пепел останется. И тот развею.

М а т р е н а. Жалеть не будешь?

Л ю б а в а. Довольно жить прошлым! Не хочу! Мне нынешний день стал дорог!

М а т р е н а. Видно, на поправку дело пошло. Эта чо убивается?

Л ю б а в а. Жизнь не по чертежам вычертилась.

М а т р е н а. Стало быть, чертила неверно. Ты вот тоже ошибку в чертежах допустила…

Л ю б а в а (сварливо). Не обо мне речь, мама! (Встала, переоделась.) Пойду на ферму.

М а т р е н а. Сегодня на ферму, завтра на ферму… А жить когда? Эх, Любка! Разве такую долю загадывала я тебе?

Л ю б а в а. Хватит, мама, хватит!

М а т р е н а. Хватит, да не того! Вертишься день-деньской веретеном, так веретено-то безмозглое! И сердца у него нету. Ты ж человек, Любава. А человеку свет нужен! Свет и все человеческие радости.

Л ю б а в а. А мне своих хватит! У меня (ребром ладони по горлу) вот сколько! (Взглянув на мать, мягко.) Недавно орденом наградили, и вообще… вообще… (Вышла.)

М а т р е н а (покачивает головой). То-то что вообще.

Г о л о с  и з  р е п р о д у к т о р а. «Любо-овь, любо-овь…»

Затемнение.

На берегу Пустынного озера. Входит  И в а н.

И в а н. Я женился, и закрутило меня, завертело… Некогда было остановиться и спросить себя: «Чего ради живешь на земле, Иван Рушкин?» Ложусь спать – одна мысль: работа. Встаю – о том же думаю. А есть еще что-то кроме. И это «что-то» незаметно исчезло. Оно исчезло не сию минуту. Но потерю я обнаружил вот только что. Я пытался видеть в Любаве постороннего человека, внушал себе это и… лгал. (Пауза.) Однажды мы встретились с ней на берегу у Пустынного. Как раз журавли прилетели… Нас потянуло друг к другу невидимым сильным магнитом… Мы ничего не слышали. Пустынное бушевало. Волны, перехлестывая через плотину, стекали в овраг, пробивая в черном снегу черные дыры… В сторонке лежал кем-то подбитый журавль. Плотника вздрагивала… Мы не слышали…

Л ю б а в а. Нарушила я свой запрет… Ох, Ваня, что же ты делаешь со мной?

И в а н. Люблю тебя, Любушка. Дышу тобой… и не могу надышаться.

Л ю б а в а. Жену твою обворовываем, себя обворовываем. Нечестная наша любовь, Ваня!

И в а н (поникнув). Разве я в этом виноват, Люба?

Л ю б а в а. Я тебя не виню. Вообще никого не виню. Но люди расплачиваются за все на свете. За все.

И в а н. Перестань, Люба! Мне так славно! Не думал, что снова у нас завяжется. Как же нам быть-то теперь?

Л ю б а в а. А никак. В последний раз видимся…

И в а н. Ты что, Люба? Ты что?

Л ю б а в а. Я в город еду.

И в а н. Под землей тебя разыщу!

Л ю б а в а (качает головой). Что не мое, то не мое… Прощай, Ваня! Прощай и прости. Не сложилось у нас.

И в а н. А как же я, Люба? Как мать? Ее тоже с собой возьмешь?

Л ю б а в а. Ее не сдвинешь… вросла корнями. А у меня корни подрублены, Ваня. Чем жить тут, лучше в Пустынное с берега… (Подобрав убитого журавля, уходит.)

И долго еще видно их, двух смертельно раненных птиц.

И в а н. Любушка… Любушка… зорька моя вчерашняя…