Текст книги "Книга ВПН (СИ)"

Автор книги: Злата Косолапова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Петрова, что ты тут вообще несёшь…

Крэйн с горящим во взгляде возмущением попытался высвободить руку из хватки Кристины, я же закрыла глаза, из последних сил сдерживая слёзы. Ну, всё, с меня хватит.

– Знаете, ребят, пойду я – всё-таки дома пять лет не была, – резко сказала я. – А вы развлекайтесь, не буду вам мешать.

Мигом развернувшись, я направилась к фонтану. В голове гремело, а в душе всё вопило от боли. Подойдя к лавке, я тут же плюхнулась на неё и дала волю слезам. Не помню, сколько времени прошло, но я всё сидела, смотрела на воду в резервуаре и шмыгала носом. В мыслях в очередной раз всплыл образ льнущей к Крэйну Петровой. Какая же я дура. Просто слов нет.

Не женат… Ну да, может, у него и нет обручального кольца на пальце, но это совсем не значит, что у него нет любимой девушки. Боже мой, да как я вообще могла подумать, что у такого парня, как Антон Крэйнер нет девушки? Да у него и так их тысячи. И, конечно же, он встречается с самой красивой. Ну, и что тут неправильного? Он ещё пять лет назад был самым популярным мальчиком здесь. А сейчас уже и не только здесь, судя по словам Цента. Мне-то вообще просто свезло – наши семьи дружили, и мы с детства всё время общались с Антоном… И не просто общались – мы были лучшими друзьями. И, слава Богу, до сих пор. Вот только сейчас как-то легче от этого не становится. Да и что я собственно хотела?…

Антон, Антон…

Если бы только знал как мне больно… Как мне мучительно больно…

«Признайся себе, Маша, – шептал назойливый внутренний голос. – Признайся. Всё же так очевидно для тебя. Не пытайся скрыть такую ясную правду. От себя не убежишь».

Я нахмурилась, отмахиваясь от вопиющих мыслей.

«Не в чем мне себе признаваться, – подумала я. – Антон – мой лучший друг, и здесь граница – дальше некуда».

Я смотрела в темнеющий лес за фонтаном.

«Так почему же тебе тогда так больно, Маша?»

Всё словно бы затихло, растворилось. Ничего вокруг, только лишь один вопрос, прозвучавший в моих мыслях так резко, словно гром среди ясного неба. На мгновение я застыла, всеми силами пытаясь собраться с мыслями, но всё, всё, было уже слишком поздно.

«Потому что я люблю его, – ошеломленно выдохнула я. – Я люблю Антона Крэйнера. Вот почему…».

Вот он, ответ на все мои вопросы. Не в силах сдержать кроткой улыбки, я прикусила губу и опустила лицо. Ветер пронесся над водой резким порывом и затерялся в шумящих кронах деревьев. От упавшего в резервуар фонтана кленового листика по воде разбежались ровные круги. Я думала об Антоне, вспоминала его улыбку, его светло-зелёные глаза и вечно серьёзный взгляд. У меня перехватило дыхание, и сердце в очередной раз со сладкой истомой замерло в груди.

Любовь. Это тепло в моей груди, этот огонь в моей душе, это воздушное счастье, уносящее меня куда-то в облака….В моём сердце цвела любовь. И она была прекрасна. Но теперь, в эту секунду, когда я, наконец, открыла себе страшную правду, которую скрывала от себя Бог знает сколько времени, вся моя жизнь, весь мой мир перевернулся вверх тормашками.

«Вот ты и призналась себе, Маша, – снова шепнул мне едкий голосок. – Подумай теперь о том, как ты будешь смотреть ему в глаза».

Кровь мгновенно отлила от моего лица, и я уставилась в пространство перед собой. Господи, как же я теперь буду смотреть Крэйну в глаза?! Он же сразу всё поймет. Нет! Нет! Нет! Ни в коем случае! Я не должна этого допустить! Он не должен узнать.

Так, стоп. Фух. Спокойно. Я уже однажды втрескалась в него, и ничего нормально, никто ничего не понял. Правда, мне тогда было всего семь лет, а Крэйну девять. Но теперь-то не попляшешь. И что же мне делать?

«Будет проще, если ты скажешь ему», – лаконично подсказал мне внутренний голос.

– Нет уж, дудки! Ни за что! – воскликнула я, резко вскакивая с лавки и тут же врезаясь в Крэйна.

Антон подхватил меня, и я похолодела. Он был так близко от меня, что я едва удержалась на ногах. Нет, ну как можно быть таким красивым?

– Я не вовремя? – спросил Антон, вопросительно приподняв бровь.

Я прочитала замешательство в его глазах. Ещё бы. Он, должно, принял меня за ненормальную.

«Не спалиться, – первая мысль, которая мелькнула в моей голове, когда я почувствовала, как мои щеки начинают гореть. – Помни, Маша, главное – не спалиться».

– А… эээ… – промычала я, сгорая от стыдливого смущения. – Ты что-то хотел?

– Да, – сказал Антон, отпуская меня и убирая руки в карманы джинсов. Он отвёл взгляд. – Я хотел извиниться. За Петрову.

– А, – коротко ответила я, мгновенно закипая от злости. – Ясно. Ну, тогда… Извинения приняты.

– Слушай, Маш, ну серьёзно, – сказал Крэйн, переведя на меня взгляд. В моих мыслях в очередной раз всплыл образ льнущей к Крэйну Петровой, и меня сразу же обожгло страшной ревностью. – Прости ты её за всю эту сцену и за всю эту дурь, что тебе пришлось там выслушивать, ладно? Я просто не хочу, чтобы ты весь первый день дома провела в мыслях о бреде, который случился там у лестницы.

Я подняла взгляд на Антона, и он улыбнулся мне, да так, что меня мгновенно бросило в жар. Умеет ведь, хитрец.

– Да все нормально, забей, – отмахнулась я, сдаваясь. – Не переживай, я уже всё забыла.

На самом деле, я, конечно же, ничего не забыла. Наоборот, чувствовала себя просто ужасно. Мне нужно было время, чтобы смириться с тем фактом, что Крэйн теперь в отношениях с Кристиной. Я безотрадно уселась на лавку, и Антон примостился рядом со мной. Некоторое время мы молча смотрели на воду в фонтане. Признаться, я жутко нервничала. Первый раз жизни сидела рядом с Крэйном и боялась с ним заговорить.

Когда я была младше, моя влюбленность в Антона мешала мне только первое время, потом я стремительно свыклась с ней, и она так легко вошла в мою жизнь, стала настолько естественным состоянием, что я как-то о ней и не задумывалась. Но тогда-то я была ребенком, а сейчас уже далеко нет. Сейчас вообще всё было иначе.

– Тупим у фонтана прямо как в старые добрые… – заметил Крэйн.

Я улыбнулась: что правда, то правда. Вся моя маска унылой обиженности вдруг окончательно разлетелась на куски.

– Хоть немного потупить. – Вздохнула я, и с удовольствием потянувшись, добавила: – Мне еще предстоит долгое путешествие по городу прежде обеда.

– С удовольствием составлю тебе компанию, – добавил Крэйн, глядя куда-то в лес напротив. – Твоё скрытое приглашение сработало.

Я покачала указательным пальцем.

– И хотя никакого приглашения и в помине не было, я буду очень рада.

Мы посмеялись. Вспомнив о Петровой, моя веселость мгновенно пропала.

– А твоя невеста искать тебя не будет? – спросила я невесело.

Не хватало мне ещё потом скандала с этой дурой. Уже в Адвеге наскандалилась вдоволь. Я кинула взгляд на Антона и замерла, увидев его вытянувшееся от удивления лицо. Он смотрел на меня так, словно у меня на месте головы неожиданно выросла чашка.

– Машка, ты что с дуба рухнула? – тихо пробормотал Антон. Он насупился, сложив руки на груди, и в его глазах мгновенно заблестел лёд. – Какая она мне невеста?

– А кто? – не без ехидства спросила я.

– А то ты не понимаешь… – Крэйн фыркнул. – С такими, как Петрова только в одном плюс. И это, знаешь ли, ещё не делает её моей невестой. Ну да, не отрицаю – она моя девушка, но, во-первых, никакая она мне не невеста, а во-вторых, у нас перерыв.

– Так, стоп, – подняв руку, быстро произнесла я. Гнев кипел, и ярость нарастала с новой силой. И даже новость о перерыве не могла её заглушить. – Не надо мне больше ничего говорить. Я всё поняла. И ты туда же.

Сложив руки на груди, я замолчала, раздраженно глядя вперед.

– Ну, ты даешь, Орлова, – усмехнувшись, кинул мне Крэйн. – А кто не туда же? Ты что ли?

– Именно, – отрезала я. – И от тебя не ожидала, что ты девушку, какой бы она ни была, будешь использовать… Ну, ты понял как.

Я насупилась.

– Подожди, подожди. Ты что серьёзно? Ты, хочешь сказать, что ты у нас ромашка? – спросил Антон с нескрываемым весельем. – И что ты до сей поры никого к себе ни разу не подпустила?

Ну-ну, пусть ржёт дальше. Я гневно сверкнула глазами в сторону Крэйна. Мои щеки так сильно горели, что от них уже должно быть начал прогреваться воздух.

– Представь себе, – заявила я совершенно честно. – Вот замуж выйду и подпущу, ясно?

– Огого, – посмеиваясь, протянул Крэйн. – Ничего себе. Прямо как в девятнадцатом веке.

Я раздраженно фыркнула.

– И очень жаль, что я не в девятнадцатом веке живу, да было бы кое-кому известно, – холодно ответила я. – А еще жаль, что все сейчас живут так, как… – Я указала на Антона, но быстро убрала руку, обводя всё вокруг. – Впрочем, неважно.

Я рывком сложила руки на груди и, ещё больше надувшись, откинулась на спинку лавочки. Крэйн рассмеялся.

– Да ладно тебе, птица, не расстраивайся. Я ей ещё год назад сказал, когда она пристала ко мне, что меня не интересует её любовь. Она сама заявила, что её устроит, если нас будут связывать чисто… ну, в общем, приземленные отношения. В любом случае, Петрову и по сей день все вполне устраивает. – Хмурая, как туча я снова посмотрела на Крэйна. Антон улыбнулся и развёл руками: – Ну и? Твой вердикт?

– Это тебя не оправдывает, – буркнула я. – Она влюблена в тебя. Естественно, она готова хотя бы даже так быть с тобой. Но поверь мне, чего бы она тебе не говорила – прежде всего, она ждёт того самого дня, когда ты будешь готов создать с ней семью. – Я пожала плечами. – Остальное все мишура. Любая девушка мечтает о семье с тем, кого она полюбила.

Крэйн некоторое время смотрел на меня с доброй, какой-то заботливой усмешкой. В его глазах я видела интерес, смешанный с уважением.

– Ты меня просто ошеломляешь, птица, – сказал он, наконец. – Не знаю, есть ли ещё в нашем мире такие необычные люди, как ты…

Совсем смутившись, я опустила лицо. В эти секунды мне вдруг показалось, что он… Возможно, Антон что-то чувствует ко мне, раз так говорит? Впрочем, в следующее мгновение моя надежда на ответные чувства со стороны Крэйна со свистом улетучилась.

– В любом случае, я рад, что у меня есть такой друг, как ты, Машка, – добавил Крэйн. Он сказал это абсолютно равнодушным тоном с той толикой дружеского тепла, уловив которую, мне сразу стало понятно, что я нахожусь в далекой френдзоне.

Я выдохнула, смиряясь.

– А я рада, что у меня есть такой друг, как ты…

Антон кинул на меня быстрый взгляд.

– Кстати, Машка, может быть, ты уже, наконец, расскажешь мне о своей жизни в Адвеге? – спросил он с напускным недовольством. – Я вообще-то тебя пять лет не видел.

– Конечно, расскажу, – ответила я с улыбкой. – Я уже давно этого жду, между прочим.

И вдруг только сейчас в полной мере я осознала, как сильно скучала по Крэйну.

***

Прогремел очередной выстрел. Страшный рокот прокатился по лесу за тренировочным полигоном. Я посмотрела на мишень. Ничего. Самый край самой крайней полосы. Ощутив жуткое разочарование, я расстроенно протянула:

– У меня никогда не получится…

– Тренируйся, – строго сказала Женька, складывая руки на груди. Я видела, как Антон, сидя на лавке и протирая свой автомат, повернул ко мне голову. Он едва прищурился, глядя на мишень.

– Покажи, как ты держишь оружие, – сказал он мне.

Вздохнув, я поставила ноги на ширине плеч. Вытянув руки перед собой, я застыла на месте. Дуло скользило из стороны в сторону, и я никак не могла поймать цель – пистолет казался слишком тяжелым.

Крэйн направился ко мне. Я смотрела на его красивое лицо, и меня всё сильнее согревало тепло моей цветущей любви. Мне не удалось сохранить последние остатки спокойствия, когда Антон, показывая мне, как правильно нужно держать оружие, обнял меня со спины. Вытянувшись словно струнка, я едва-едва дышала. Время, кажется, остановилось. Он был так близко от меня, так близко. Его красивые руки касались моих запястий, и его пальцы обнимали мои… Я казалась себе совсем тоненькой и маленькой, когда я прижималась спиной к сильной груди Крэйна. В эти секунды я умирала, расцветая от трепетного восторга. Кажется, спустя неделю после моего собственного признания самой себе в том, что я действительно люблю Антона, всё стало куда серьёзнее.

Крэйн чуть склонил голову, объясняя мне, как надо правильно брать цель на мушку. Он наклонился, прислоняясь щекой к моему виску, и я почувствовала запах мяты и костра.

Кажется, я сейчас упаду в обморок.

– Ну, что, готова? – тихо спросил у меня Антон. Его голос звучал у меня прямо над ухом. Я кивнула, не в силах отвечать. – Тогда поехали. На счёт три…

Прикрыв глаза, я смотрела вперёд, на мишень: старый потёртый квадрат из мягкого серого материала с тонкими черными кругами.

Выстрел прозвучал оглушительно громко. Антон отпустил меня, и я распахнула глаза. Страйк! Самый центр.

– Вот это я понимаю, – сказала Женька, оценивая результат. Она стояла позади нас, дожидаясь выстрела. – Слушай, Крэйн… Опс. Кажется, у нас гости.

Я посмотрела на посерьезневшую Женьку, затем обернулась. Мне стало не по себе, когда я увидела, что через весь полигон к нам на всех порах чешет Кристина. Она была зла. Нет, не зла, она была просто в ярости. Её светлые волосы развевались в воздухе, хорошенькое личико было перекошено от гнева, а взгляд красивых голубых глаз, наполненный самой острой ненавистью, был устремлен прямо на меня.

– Какая же ты дрянь, Орлова! – кричала она, приближаясь всё быстрее. – Ты что меня за идиотку держишь?! Ты думаешь, я ничего не вижу?! Я ВСЁ сейчас видела! ВСЁ! Хочешь увести у меня парня? Поздно, крыса, поздно! Он уже давно мой!…

Прибывая в совершенно катастрофическом оцепенении, я даже не сразу поняла, что Петрова спешит ко мне не просто так, а явно для того, чтобы двинуть мне по челюсти. Правда, мой инстинкт самосохранения, наученный горьким опытом и уже отработанный за много лет на ура, успел-таки сработать в критический момент. Я очень неуклюже, но всё же успела отскочить на шаг назад, когда Кристина подлетела ко мне на расстояние удара. К счастью, мне даже не пришлось убегать. Тут со мной были Женя и Крэйн.

Всё произошло очень быстро. Кристина бросилась на меня, и я, отступив назад, чуть не упала, зацепившись о корягу. Антон тут же схватил Петрову за руки, а Женька в эту же секунду перегородила ей путь, не давая возможности ко мне подступиться.

На самом деле, меня здорово тряхнуло от страха. Кристина – это, конечно, не ястровый, но всё же без зубов оставить может.

– Петрова, у тебя крыша поехала? – ледяным тоном спросил Антон, перехватывая руки своей девушки. Несмотря ни на что, он был абсолютно спокоен.

– А, ну, пусти меня! – верещала Кристина, словно бешеная. – Пусти, и я покажу ей, что значит связываться со мной!

– Успокойся, Петрова, – процедил Крэйн, все ещё крепко держа девушку за запястья. – Как только успокоишься, я сразу же отпущу тебя.

Ещё какое-то время девушка продолжала сопротивляться. Спустя долю минуты она всё же поняла, что это бесполезно. Выбившись из сил, вся покрасневшая и растрепанная, Кристина, наконец, умерила свой пыл. Когда стало понятно, что от Петровой никакой угрозы не последует, Крэйн отпустил её. Мигом повернувшись к Антону, она устремила на него гневный взгляд.

– А ты, Крэйнер, какой же ты всё-таки козёл! – прорычала она. – Только-только вернулась твоя мышь, и ты сразу к ней побежал, наплевав на меня. Да ты только посмотри на эту замарашку! Сдалась она тебе! Если я тебе не нужна, если тебе не нужна нормальная, красивая девушка, так и скажи. Поверь мне, у меня столько поклонников, что я одна точно никогда не останусь.

Антон чуть нахмурился, глядя на девушку. Он по-прежнему был спокоен, но я хорошо видела искрящееся раздражение в его глазах.

– Возьми себя в руки, Петрова, – отрезал Крэйн. – Твоя ревность тут ни к чему. Я не знаю, что ты там и где видела, но у нас с Машей ничего нет. Нас не связывает ничего, кроме дружбы. И тебе уже давно пора это понять.

Боль прошла навылет. С силой прикусив губу, я молчала, стараясь не дать волю слезам. Господи, какое это было мучение слышать то, что сейчас сказал Антон… Антон, которого я любила всем сердцем. Антон, который совсем не мой и вряд ли когда-нибудь будет моим.

Резко отвернувшись от Крэйна, Кристина посмотрела на меня.

– А с тобой я ещё поквитаюсь, щепка, – глядя на меня с неистовой злобой, сказала девушка. – Поквитаюсь, дрянь. Так и знай.

Женя насупилась, складывая руки на груди и исподлобья глядя на Петрову.

– Только рискни, коза белобрысая, – высказала она. – И я тебе быстро сладкую жизнь устрою. Если мне Машка хоть один раз на тебя пожалуется, я тебя быстро прищучу. Уж поверь мне, со мной тебе точно лучше не связываться.

Петрова перевела возмущенный взгляд на Соболеву. Она собралась ей что-то ответить, однако спустя секунду уже передумала – с дочерью архонта вообще лучше не связываться. Плюнув, Кристина с презрением фыркнула, затем резко развернулась и ушла.

Ощутив сказочное облегчение, я с присвистом выдохнула. Бессилие навалилось на меня ватным одеялом, но внутри меня всё рвалось и кипело – от обиды, от волнения и от горечи безответной любви. Дрянное послевкусие, ничего не скажешь.

Антон остался стоять на месте, сощурив глаза. Он был зол, и ему стоило сил угасить свою ярость. Женька, тем не менее, была зла не меньше его.

– Антон, извини, но эта стерва меня в конец достала. Ты, конечно, сам со своими бабами разбирайся, но к Машке она пусть не лезет. Это наша семья. Не хватало, чтобы эта бабёнка ещё и нашим близким жизнь портила.

Я была благодарна Жене от всего сердца. Услышав слова подруги, я не смогла сдержать слёз и как дура разревелась. Ну, не идиотка, а? И чего со мной такое-то?… Мне просто должно быть стыдно за такое поведение.

– Эй-эй, орлёнок, ну ты чего? – поворачиваясь ко мне, спросила Женя. – Машка, эй…

– Простите, – ревела я. – Я всегда всем всё порчу. Я не хотела, чтобы из-за меня были какие-то скандалы, правда…

Женя уже направилась ко мне, но Антон её опередил. Подойдя ко мне, он крепко обнял меня, прижав к себе.

– Это ты прости меня, птица, – прошептал Крэйн. Он взял моё лицо в свои руки и поцеловал в лоб. – Ты ни в чём не виновата. Кристина просто очень ревнивая. Не стоит обращать внимания на её выходки. Эй, Машка, ну… – Я всхлипнула, вытирая слёзы и глядя на то, как Антон мне улыбается. Боже мой, ну как же это можно вытерпеть? Как можно вытерпеть всю эту боль? Эту любовь? Как? – Ты же мой самый лучший друг, птица. У неё просто никогда не было таких друзей, поэтому она не знает, как это бывает. Не злись на неё, ладно?

Я кивнула.

– Всё хорошо, – произнесла я надтреснутым от горя голосом.

– Крэйн!

Мы с ребятами обернулись. К нам торопливо шёл один из офицеров Купола Воронцов Андрей. Он то бежал, то снова переходил на шаг. Судя по его тяжелому дыханию, он весьма спешил, пытаясь найти Антона.

– В чем дело? – отозвался Крэйн, когда Воронцов подошел к нам.

– Там… – Андрей остановился и указал рукой себе за спину, одновременно пытаясь отдышаться. Офицер опустил голову и кашлянул в широкий кулак. – Соболев тебя просит. Вебер прибыл.

***

Через полчаса мы пересекли пахнущие осенней свежестью рощи и аллеи Введенской усадьбы и вышли к особняку. Мелкий дождик моросил, проливаясь с затянутых серыми тучами небес, мокрые листья шуршали под ногами. В воздухе ощущался запах костров, стирального порошка и горячей еды. Стремглав вбежав по лестнице у парадного подъезда главного особняка, я поторопилась зайти в хорошо протопленное помещение просторной прихожей.

Уже через пять минут, когда я зашла в кабинет Соболева, первым делом мне на глаза попался Вебер. Он стоял возле одного из высоких окон, сложив руки на груди и разглядывая тенистую рощу, находившуюся через дорогу от особняка. Собаки наёмника разлеглись возле старых кресел у стены. Как только они заметили моё присутствие, то мгновенно вскочили с пола и радостно кинулись ко мне, виляя хвостами. Я с улыбкой встретила Рекса и Декстера, гладя их по макушкам и почесывая за ушами.

Возясь с овчарками, я успела заметить в углу комнаты своего отца и Соболева. Они о чем-то негромко разговаривали. К ним сразу же подошла Ольга Миронова. Заметив меня, папа махнул мне рукой, и я улыбнулась ему, после направилась к ухмыляющемуся Веберу.

– Ну, здравствуй, птенец, – весело поприветствовал меня наёмник. – Вот уж не думал, что так скоро увижу тебя вновь.

– Привет, Вебер, – Пожав плечами, я радостно улыбнулась. – Ну, уж, извини. Ты оказался очень нужным человеком.

– Да ну, – чуть прищуривая светло-карие глаза, улыбнулся наёмник. – Особенно после того, как кое-кто припомнил, что я про цистамин болтнул.

Вебер подмигнул мне, и я смущенно улыбнулась ему в ответ.

– Можешь оценить мою внимательность, – сказала я, разводя руками.

– Первым делом именно это я и сделал. Ты быстро учишься, птенец. Это тебе еще не раз пригодится…

Вебер неожиданно замолк на полуслове. Он уставился куда-то вперёд. В его глазах я заметила такой живой интерес, что сразу же обернулась, собираясь посмотреть, что это такое там случилось. Но на самом деле ничего не случилось, просто в кабинет вошла Женя. Девушка не сразу обратила внимание на Вебера, а когда заметила его пронзительный взгляд, обращенный на неё, то даже как-то потерялась. Признаться, я ещё никогда не видела Женьку такой растерянной. Соболева застыла на месте, начиная стремительно краснеть. Ещё некоторое время они с Вебером всё смотрели друг на друга, так словно нас всех тут вообще не было, а были только они вдвоем. Я ухмыльнулась. Так-так…

Громко залаяла одна из собак Вебера, прервав шепоток собравшихся в кабинете. Скрипнул старый паркет. Громыхнули стулья. Все стали садиться за стол архонта. Женька быстро прошла к отцу и села между ним и Крэйном. Я уселась на своё место между папой и Вебером, и отец, приобняв меня, поцеловал в лоб.

– Итак, пожалуй, начнем, – радушно произнес Михаил. Он покрутил коробок спичек в своих длинных пальцах, затем положил его на стол. Они с Вебером переглянулись и Михаил продолжил: – Для начала хочу сказать, что мне очень приятно, что ты, Саша, согласился помочь нам.

– Всегда пожалуйста, – отозвался Вебер, кивнув.

– В общем, как ты уже знаешь, мы позвали тебя для того, чтобы помочь нам разрешить наши некоторые проблемы.

– Цистамин, – просто сказал Вебер. Он усмехнулся, кинув на меня быстрый взгляд. – Я в курсе.

– Да-да, именно, – на одном дыхании произнес мой папа, поднимая ладони над столом и тут же опуская их. Он быстро посмотрел на Михаила, затем поднял руку в знак извинения. – Прошу прощения, что перебиваю… Просто для меня это особенно важный момент. Если позволишь, Миша…

Михаил кивнул, выражая категорическое согласие.

– С превеликим удовольствием.

– Замечательно, – отозвался мой отец, и Вебер перевел на него взгляд. – Итак, Александр, если можно, я задам Вам несколько вопросов.

– Валяйте.

Началась достаточно долгая дискуссия моего отца с Вебером, в которой обсуждались вопросы и ответы, касающиеся цистамина: насколько чистый состав у предлагаемого вещества, насколько хороши условия его хранения, проверенный ли источник, содержащий вещество, и прочее, прочее в этом духе. Когда обсуждение было закончено, мой отец с большой радостью сообщил нам, что его абсолютно всё устраивает.

– Александр, мы понимаем, что с нашей стороны было бы как минимум невежливо просить Вас о помощи без ответа, – сказал папа, проводя рукой по тёмным волосам и тем самым взъерошивая их ещё больше. – Поэтому, в свою очередь, как только наша работа будет завершена, в качестве оплаты я хочу предложить Вам первую проверенную и испытанную партию лекарства.

Папа посмотрел на Соболева, и тот кивнул ему. У Вебера округлились глаза, он удивленно присвистнул.

– Ну, ничего себе, – сказал он довольно. – Раз так, то по рукам без обсуждений.

– Замечательно! – ответил мой отец, широко улыбаясь.

Он поднялся из-за стола одновременно с Вебером, и они пожали друг другу руки.

– Что ж, – произнес Михаил. – Если все в порядке, теперь давайте обсудим саму операцию. И, соответственно, мой самый первый вопрос: кто же владелец материала?

– Цистамином владеет Бест, – просто сказал Вебер, и я обескураженно вскинула брови.

На мгновение у меня перехватило дыхание. Бест?! Тот самый Бест?! На некоторое время в кабинете архонта Купола повисла гробовая тишина. Соболев сверлил взглядом Вебера, с немалым удивлением на него же смотрел и мой отец, а Крэйн… Я видела мимолетный взгляд Крэйна, скользнувший по мне. Взгляд – острый, как кинжал. Я знала, почему он так посмотрел на меня: Антону ужасно не нравилась вся эта история с чрезвычайно внимательным отношением Беста ко мне. Я молча опустила лицо. Мои глаза были устремлены на темные узоры татуировки, выглядывающие из-за рукава старого свитера. Если честно, меня почти до онемения поразило происходящее.

– Вряд ли Бест захочет просто так с нами разговаривать, – сказал Соболев тихо.

Он прочистил горло и переглянулся с моим отцом.

– Да уж. – Вздохнул папа, разочаровано почесав переносицу. – Вряд ли Бест вообще захочет с нами разговаривать после того, как его люди не очень-то дружелюбно вступили в перестрелку с нашими ребятами, если я правильно помню, на улицах Москвы.

– В тоннелях метро под Москвой, – поправил Крэйн, он переглянулся с моим отцом, затем кинул взгляд в сторону Вебера. – С нашей стороны обошлось без жертв, а им как раз досталась хорошая порция пинков. В любом случае, вести дела с Бестом – последнее дело. Тем более торговаться с ним и подкармливать его шайку.

– К сожалению, у нас нет выбора, – вновь тяжело вздохнув, добавил мой отец. – Без цистамина наше дело встанет. Не говоря о том, что это очень хорошая партия цистамина, судя по описанию Александра.

– Значит, нужно серьёзное основание, чтобы Бест захотел иметь с нами дела, – сказал Михаил.

Вебер снова усмехнулся.

– Вот ваше серьёзное основание, сидит рядом со мной, – сказал наёмник. – Бест оставил Маше подарок на запястье правой руки: его знак, с которым вы без всякого труда сможете к нему заявиться, и никто вас не остановит. Пока с вами Маша, конечно.

– Хм, а я ведь об этом даже не подумал, – пробормотал Михаил, глядя на меня. – Ведь действительно этот удивительный порыв Беста помочь Маше может нам сейчас здорово сыграть на руку…

Я покраснела. Теперь в мою сторону смотрели абсолютно все. Я поёжилась – меня не оставляло ощущение, будто бы, я была не просто не в своей тарелке, а красовалась где-то в не своей супнице, да ещё и на центральном столе в приёмной. И если взгляды всех присутствующих, обращенные на меня, были нейтрально-любопытствующими, то взгляд Крэйна был наполнен невыносимо тяжёлым и резким негодованием.

ГЛАВА 13

Трещины в асфальте и ямки между плитами поросли густой травой: желтой, бурой и даже зеленой. Стены бледно-голубого особняка, который некогда отстроил себе какой-то богач в густом лесу под Звенигородом, заросли полусухим плющом. Особняк был красивым: не помпезным, но изящно великолепным: с серыми балюстрадами у длинных лестниц, растрескавшимися колоннами у парадного входа и коваными балкончиками у французских окон второго этажа.

Ветви многочисленного кустарника, разросшегося в саду, перепутались с кручеными лианами дикого винограда. Дорожки из белого камня, спрятавшиеся под низкой порослью какого-то бледно-жёлтого растения, были усыпаны полуживой листвой.

Природа здесь казалась живой.

Деревья, никого не боясь, шелестели своими могучими кронами, и в их ветвях, как и в ворохе подгнивших листьев на земле, копошились дикие птицы в поисках сладких семян. Местное зверьё вообще не особо боялось людей, впрочем, им не привыкать.

Я мигнула. В глазах рябило от ярко-алого: здесь все поросло красным мхом, даже кованые ворота. И это ещё раз указывало на то, каким же всё-таки таинственным и сказочным, до дрожи пугающим было это место. Впрочем, таким же, как и сам Бест.

Упомяну, между прочим, что я уже не раз слышала о том, что на самом деле Бест занимал поместье, которое когда-то давно, в довоенное время принадлежало его семье. И что Бест вовсе никогда и не стремился занять усадьбу Введенское, но мечтал стать полноправным хозяином своего родового гнезда. Где была правда, а где ложь, никто не знал, пожалуй, кроме самого Беста.

Я вздрогнула, когда в восточной части леса завыла собака, а за ней и ещё одна. Голодные и озлобленные они бегали где-то недалеко от территории усадьбы, ища пропитание. Я едва заметно потёрла ладони друг о друга, пытаясь согреть руки – ну и холод.

– Нам нужен Бест, – как можно увереннее произнёс мой отец.

– А больше ничего вам не нужно? – пробасил один из двух высоких парней. Оба были одеты в длинные плащи из непромокаемой ткани и держали в руках автоматы. – Может, кофейку?

Переглянувшись, парни рассмеялись.

Крэйн поджал губы, сверля их колючим взглядом, а Вебер недовольно скривил лицо, явно собираясь что-то ответить. Нет-нет-нет, стоп. Надо всё это сейчас же прекращать на корню: эта перепалка обещает быть раздражающе долгой, а у нас и так нет времени.

– Вот. – Резко задрав рукав, я показала подпирающим ворота оболтусам татуировку со знаком Беста. – Вам этого достаточно?

Я видела, как расширились глаза одного из ребят. Русоволосый парень сначала посмотрел на своего товарища, затем перевел взгляд на меня.

– Ваше имя, – прохрипел он, всматриваясь в моё лицо.

– Мария Орлова.

Парень кивнул, затем достал из кармана сета-приемник и произнес в динамик несколько слов. Он говорил так тихо, что я и части не расслышала из того, что именно он там пробурчал.

Снова щелкнула кнопка сета-приемника, охрана велела нам ждать. Я утомленно выдохнула и сложила руки на груди. Несмотря на то, что наш путь занял не так много времени, мы сильно устали – пару раз пришлось вылезать из машины и тащить её из размытой колеи на лесной дороге. А теперь ещё неизвестно, сколько нам придется ждать момента, когда нас пустят к Бесту. Если вообще пустят. Ждать, однако, пришлось не так долго. Прошло всего десять минут, когда я, уже окончательно замерзнув, вдруг заметила, что к воротам по выложенной плиткой аллее бредет невысокий молодой человек, одетый в броню из варёной кожи. Поверх брони на нём был накинут разодранный у подола плащ, такой же, как и привратников, из непромокаемой ткани.

Чёрные волосы юноши были подняты вверх, светлые глаза так и сверкали упрямым недовольством, а бледное лицо с острыми скулами казалось нарисованным. Я рассеянно подумала, что этот парень был бы весьма симпатичным, если бы не имел такого болезненного вида.

Приблизившись к кованым воротам, незнакомец быстро скользнул взглядом по лицам каждого из нас. Заметив знак Беста на моем запястье, он с подозрением сузил глаза.

– Господин Бест ждёт тебя, – сказал он мне раздражающе наглым тоном. – Но тебе придется идти одной.