Текст книги "Книга ВПН (СИ)"

Автор книги: Злата Косолапова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Могу ли я задать Вам один вопрос, милая леди? – спросил он мягко.

Я даже не успела толком ничего ответить. Буквально через секунду рядом со мной нарисовался Вебер. В его глазах сверкал лёд.

– Я не понял, у тебя какие-то проблемы?

– Ни в коем случае.

Незнакомец был вполне спокоен, более того – весьма уверен в себе. Глянув в сторону парней из компании у автомобиля, я заметила, что один из них, высокий и с бритой головой уже во всю играл с весело скачущим вокруг него Рексом.

– Я ненароком услышал, что вы держите путь в столицу. – Молодой человек едва коснулся душки своих очков, поправляя их. – Можем подбросить.

– С чего бы это вы стали нас подвозить «за так»? – спросил Вебер.

Парень развёл руками.

– Кто сказал, что «за так»? – хмыкнул он. – За жетоны, чай не на грязи тачка ездит.

Вебер пристально посмотрел в сторону «Нивы». Я молчала, кусая губы и вовсю размышляя, а стоит ли вообще доверять этим ребятам. Выглядели они, конечно, прилично, сразу видно, что из столицы, но кто они такие и можно ли с ними куда-то ехать, это ещё вопрос.

– Сколько? – спросил Вебер, постукивая пальцами по пистолету в кобуре.

– Две сотни до Речного вокзала.

Вебер фыркнул и отрицательно качнул головой.

– Две сотни только до Белорусского.

Незнакомец замолчал, видимо, обдумывая, стоит ли игра свеч, Вебер тем временем повернулся ко мне.

– Ну что? – спросил он тихо. – Поедем? Тебе решать. Платить буду я из уплоченных тобой жетонов, раз уж моя работа срежется.

Я задумалась. Мне надо было оказаться в Москве как можно скорее, а тут такое предложение… Да и по деньгам выходит без проблем. Не хотелось упускать шанс. Почти сразу решившись, я кивнула.

– Едем.

Внимательнее посмотрев на парня в очках, я постаралась как можно быстрее отогнать мысли о моём вчерашнем «верном» решении в отношении ночевки в Ямуге. Но ведь люди – не ястровые. И, в конце концов, кто не рискует, тот… ну, в общем.

– Шеврон, ты там скоро? – гаркнул один из ребят, высунувшийся из машины. – Время – жетоны, надо выдвигаться.

Незнакомец, подошедший к нам, обернулся и поднял руку, веля товарищу подождать, затем снова переключился на нас.

– Так и быть, – сказал он. – До Белорусского так до Белорусского. Идёмте.

Шеврон, как назвали его друзья, двинулся к машине, давая парням команду заводить мотор. Я заметила, что вокруг «Нивы» уже собралась толпа клинских ребятишек – щупленьких и бледных, одетых в залатанные штаны и старые курточки. Обеспокоенные мамаши стояли неподалёку, ближе к караванщикам, закупая добро и одновременно приглядывая за детьми. Окликнув Декстера, Вебер подхватил сумку, и затем мы все вместе направились к джипу.

В просаленном салоне старенькой «Нивы» пахло сигаретным дымом и бензином. Из-за наваленных сумок и рюкзаков места было довольно мало. Овчарок Вебера разместили в багажном отделении, где они вполне удобно улеглись среди немногочисленных баулов.

Мы с Вебером теснились на заднем сидении. И в тесноте, да не в обиде, но мы всё же ехали на машине, а значит, до Москвы доберёмся уже сегодня. Очки и маски мы сняли, и теперь я с большим удовольствием наблюдала за мелькающими просторами высохших полей и дремучих болезненных лесов через грязное стекло автомобильного окна.

– Скажите-ка, милая леди, – обратился ко мне Шеврон спустя пятнадцать минут с начала нашего путешествия. – Могу ли я узнать Ваше имя?

Я посмотрела на парня, повернувшегося ко мне. Он сидел на переднем сидении рядом с водителем. Как и мы, Шеврон уже снял повязку и очки, и теперь я могла видеть его лицо. У него были маленькие блеклые глаза и очень наглый взгляд. Кривой след от кожной язвы расчертил его лоб и правый висок.

– Маша, – ответила я.

– Очень приятно, Мария. – Шеврон подмигнул мне и криво улыбнулся. – Максим Андреевич.

Я коротко улыбнулась ему в ответ и сразу же отвернулась к окну. Признаться, мне совершенно не хотелось вести высокопарных бесед с этим типом. Шеврон, однако, не имел желания быстро отставать от меня.

– Простите, что досаждаю Вам, Мария, – снова завёл свою песню Максим Андреевич. – Но раз Вы едете в Москву, то я бы хотел пригласить Вас зайти в наш клуб на Красной площади. Если Вы, конечно, будете в тех местах.

Вебер зашевелился. Я кинула на него взгляд, и только сейчас заметила, как он молча испепеляет Шеврона хлёстким взглядом. Правда, Шеврона гляделки Вебера ни разу не трогали.

– Вы знаете, – усмехнулась я, вспоминая Майорана. – Я не очень люблю клубы, но если вдруг буду проходить мимо, то обязательно зайду.

Пристально глядя на меня, Максим Андреевич нагло улыбнулся.

– Всегда рады таким красавицам, – сказал он, снова подмигнув мне. – Клуб «Кириофф», прямо за ГУМом.

Парень отвернулся, и я вздохнула с облегчением. Слава Богу, отстал. Посмотрев на Вебера, я заметила, что он ехидно ухмыляется. Едва заметно для кого-либо, он поднял большой палец вверх – мол, молодец. Я улыбнулась и, стараясь не обращать внимания на храп бритоголового мужика, который сидел между мной и Вебером, снова отвернулась к окну.

***

Большую часть пути до Москвы я усиленно боролась со сном, так как спать среди незнакомых типов мне не очень-то и хотелось. Мы въехали в столицу, когда время уже подошло к обеду. Я поняла, что мы приближаемся к городу, когда желто-рыжие травяные поля, бугристые холмы и бесконечные леса вдруг стали сменяться всё большим количеством заброшенных АЗС и старых зданий. Москва была разбита войной лишь наполовину. Во время войны столицу удалось защитить настолько, насколько успешно это вообще могло произойти. Апофеозом этого успеха стало то, что по большей части удалось сохранить центр столицы.

Как только мы въехали в городские окраины, одолевающий меня сон мгновенно пропал. Я уставилась в окно, во все глаза глядя на столичные предместья. Трасса вдруг начала обрастать ответвлениями, полуразрушенными развязками и обвалившимися мостами. Среди малоэтажных построек, магазинов и АЗС показались вдруг самые разные высотные дома – пустые, страшные, угнетающие своим видом.

Москва была огромным городом, настоящим мегаполисом. Сейчас она была завалена грудами бетона, кирпича, исчерчена трещинами огромных рытвин и гигантскими ямами от снарядов, но это не умаляло её статности.

– Добро пожаловать в столицу. – Улыбнулся мне Шеврон, он бросил взгляд на Вебера. – Готовь жетоны, наёмник.

Вебер ничего не сказал, но по его взгляду мне и без слов стало понятно то, что он подумал. Рекс и Декстер, всю дорогу отдыхающие в багажном отделении, выходящим в салон, уже вскочили и, свесив языки из пастей, поглядывали вокруг. Дотянувшись до них, я с улыбкой погладила по макушке сначала одного пса, потом другого.

В животе вдруг что-то запорхало, а ведь возможно, что уже совсем скоро я встречусь с Крэйном. И потом, может быть, например, завтра или послезавтра попаду домой и увижу отца. Я закрыла глаза, не сдерживая улыбку. Скорее бы уж, скорее!..

До Белорусского вокзала мы добирались не так долго, как мне думалось изначально. Почти всю дорогу, пока мы ехали по шоссе, Шеврон ругал стоящих на Волоколамке торгашей и караванщиков, мешающих проехать машине. А ещё во время нашего путешествия по столице я обратила внимание, что многие районы города были огорожены так, словно бы они были отдельными поселениями. Некоторые из этих районов были победнее и даже не охранялись, вокруг других были выстроены укрепленные стены, под которыми располагались аванпосты с прожекторами или защитой из мешков с песком. Через полчаса после того, как мы въехали в город, мы прибыли туда, куда направлялись.

Площадь у Белорусского вокзала была заставлена автомобилями, а ещё забросана обломками фонарей, досками и другим мусором. Асфальт многочисленных автомобильных дорог потрескался, кое-где был вырван из земли или разломлен на куски.

Выбравшись из машины, я сразу же начала зачарованно разглядывать уходящие ввысь городские строения. Высокие крыши стремились к небосводу, и серые стены высоток почти соприкасались друг с другом. Казалось, на этих улицах сочетается несочетаемое: вот строгие здания из стекла и бетона тянутся вдоль улицы и тут же вскоре сменяются старинными домами-поместьями – украшенными изысканной лепниной, не слишком высокими, с узкими окнами.

Несколько минут я потрясенно рассматривала впечатляющее здание Белорусского вокзала: светло-зелёное, украшенное белыми вставками и узорами у массивных деревянных дверей и у огромных панорамных окон с выбитым в них стеклом. Башенки на крыше вокзала утыкались острыми шпилями в небо, круглые часы уже давным-давно остановились.

У меня над ухом что-то звякнуло, и я обернулась. Вебер кинул Шеврону мешочек с жетонами, тот сразу же ловко поймал его. Криво ухмыльнувшись, Шеврон с неприязнью посмотрел на Вебера, затем перевёл взгляд на меня.

– Бывай, детка, – сказал он, растягивая слова. – Почаще улыбайся.

«Нива» умчалась по разбитой дороге, ревя мотором и визжа колёсами. Вебер некоторое время провожал автомобиль взглядом.

– Да, – протянул наёмник. – Времена временами, а козлов в Москве меньше не становится.

– Ужасный тип, – с улыбкой добавила я. – Но если бы не эти типы, мы бы ещё долго сюда добирались.

– Тоже верно. – Пожал плечами Вебер. – К тому же они согласились добросить нас до Белорусского, и отказывать им смысла не было.

Я кивнула, наёмник поправил сумку на плече, достал пистолет и, проверив что-то, снова убрал его в кобуру на поясе. Рекс и Декстер с воодушевлением забегали вокруг нас, принюхиваясь и прислушиваясь. Москва для них была слишком большой, слишком пёстрой, особенно после маленьких городков и поселений, через которые мы так долго шли.

– Так, и каков наш дальнейший план? – спросила я у Вебера, когда он окликнул меня, призывая следовать за ним.

Наёмник указал на резные двери из дерева – тяжёлые и внушительные. Двери располагались под полуразрушенной аркой, на которой вились великолепные золотые узоры, в центре которых сияла буква М.

– Сейчас в подземку и вперёд. Нам с тобой до Театральной пёхать. – Вебер зашёл за колонну, укрываясь от пыльного ветра, что бушевал на открытой местности. – Но для начала перекур. Заодно прикину кое-что по нашему маршруту.

Вебер скинул сумку, снял шлем и с удовольствием потянулся. Он достал из кармана пачку сигарет и некоторое время молча курил, неприветливо поглядывая на серые городские развалины. Достав из рюкзака бутылку, я исподтишка наблюдала за наёмником. Хороший он мужик, Вебер, ничего не скажешь. Странно, что у него до сих пор не было семьи. Хотя в сорок два жизнь, бывает, только начинается.

Выпив немного воды, я растерянно понаблюдала за ветром, гоняющим по улицам обрывки листовок и пожухлые листья. Уже через пять минут мы с Вебером и его овчарками зашли на станцию и оказались в прихожей, отделанной красно-белым камнем и уже порядком потемневшей, местами разбитой плиткой. Мы прошли вперед, мимо касс. В одном из кассовых окон стекло было выбито, и кассовый аппарат валялся на полу рядом с красно-синими автоматами по продаже билетов.

Поёжившись, я огляделась в метро со всем вниманием. На посеревшем от пыли потолке расползались грязные разводы и пятна копоти. Воздух здесь был тяжелым; пахло гнилью и старой бумагой. Обойдя сдвинутые в кучи обломки мебели и разбросанные по прихожей части какого-то оборудования, мы с Вебером приблизились к длинным лестницам эскалаторов. Их мятые ступени уходили вниз, теряясь в густой темноте, и это было настолько леденящее душу зрелище, что я с трудом подавила дрожь. Внутри вдруг заскреблось неприятное ощущение беспокойства. И что там нас может ждать? Вебер, так же как и я, хмуро смотрел вниз, но никакого беспокойства на его лице я не заметила.

– Почему бы нам не пройти поверху? – спросила я, пожав плечами с напускным безразличием.

– Не получится, птенец, – немного помолчав, ответил Вебер. – Половина Москвы разбомблена и непроходима. К центру по дорогам сверху не подобраться. Во время войны Красную площадь и практически весь исторический центр Москвы удалось спасти только благодаря противоракетной обороне. Но то, что было направлено не в центр, разбило подступы к нему. К тому же, все те дороги наверху, которые сохранились, теперь платные – хочешь проехать на машине к площади, плати, хочешь пешком под небом к площади прогуляться – тоже плати. И так далее. Поэтому придется собрать волю в кулак и лезть вниз. Главное, шею себе не сломать в этих буераках, а тут как по скалам лазать в одних трусах…

Я хихикнула и покривила ртом, глядя на то, как Вебер приближается к более или менее целому эскалатору и начинает спускаться вниз. Оставаться здесь одной мне совсем не хотелось, поэтому я поспешила последовать за ним. Наше путешествие к платформе оказалось весьма долгим и тяжелым. Пройдя треть пути, мы с ужасом обнаружили, что ступени нижней части эскалатора напрочь разворочены – половина из них обвалилась вниз, вторая половина держалась на честном слове. Лезть вниз приходилось, держась за обломки ламп или вывернутую резину поручней, обвязанную вокруг торчащих металлических палок – изобретение местных. Спускаясь к платформе, Вебер освещал эскалатор фонариком. У меня фонарика не было, поэтому я продолжала спуск только после того, как наёмник останавливался где-нибудь ниже и имел возможность подсветить мне дорогу для моего дальнейшего мучительного схода. Помимо общего неудобства, Веберу приходилось подтаскивать за поводки своих овчарок, которые претерпевали спуск к тоннелям метро с большим неудовольствием.

Когда мы наконец оказались на станции, я долго страдала, всё никак не в силах унять кашель из-за пыли, ударившей мне в лицо. Глаза и нос чесались, в горле першило, но всё же моей радости не было предела – мы вполне успешно спустились и даже ничего себе не сломали.

Спустя пятнадцать минут, посвященных нашему непродолжительному отдыху, мы отправились дальше. Грязный пол станции был завален стеклом, мусором и много чем ещё. В какой-то момент я на пару минут отобрала фонарик у Вебера и теперь во всю крутила головой, оглядываясь. Над нашими головами красовались остатки потемневшего, но по-прежнему прекрасного потолка, украшенного лепниной и цветным панно с символикой СССР. Лепнина также украшала массивные бра, и широкие арки, ведущие к путям.

– Это кольцевая, – сказал Вебер, когда мы дошли до середины станции. – На радиальной вход завален. В общем, отсюда нам надо попасть в тоннель на Замоскворецкой ветке, и через него мы двинем по прямой до Театральной.

Поднявшись по лестнице на переход, мы стали осторожно пробираться между отколотыми кусками гранита и лианами толстых проводов. Выйдя на Белорусскую радиальную, ещё более заваленную мусором и обломками, чем кольцевую, мы с Вебером сразу нырнули в тоннель. Я старалась не отставать от наёмника ни на шаг, пока мы брели вдоль ржавых рельсов, засыпанных землёй и досками. Рекс напряженно всматривался в темноту, Декстер держал уши востро. Я подумала о том, что собаки стали выглядеть уж слишком настороженными, когда неожиданно услышала визг и легкий топот.

– Берегись! – крикнул мне Вебер, отталкивая меня в сторону.

Овчарки бросились вперёд и уже через мгновение скрылись в темноте тоннеля. Послышалось рычание, а затем громкий лай. Вебер тоже куда-то исчез. Мучаясь от страха, я забилась в какой-то угол и теперь сидела возле гнутого металлического ящика, едва дыша от ужаса. Откуда-то издалека до меня донесся звонкий писк, сменившийся грохотом выстрелов, а через пять минут около меня замелькал свет фонарика. Из темноты вышел Вебер. Он отряхивался и тихо ругался, глядя на свою испачканную в крови руку.

– Чёртовы крысы, – бурчал наёмник, снимая рюкзак и кидая его у одного из рельсов. – Откормили их метропольцы, вот и результат…

Вебер тихонько свистнул, послышался быстрый топот и лай. Увидев овчарок, я облегченно выдохнула. Слава Богу, все живы. Наёмник уселся рядом со мной у путей, и я кивком указала на рану на его руке.

– Крыса укусила?

Вебер отрицательно качнул головой, затем доставал из рюкзака аптечку. Я смотрела на то, как он перевязывает рану и думала о том, что хорошо было бы ему помочь, хотя, честно говоря, он и без меня отлично справлялся.

Через две минуты мы снова продолжили свой путь. Потирая шею грязными пальцами, я продолжала усиленно прислушиваться к каждому шороху. Ветер завывал где-то далеко в тоннеле, в невидимых мной уголках станций и за дверями служебных помещений. Я понуро опустила взгляд. Дышать здесь было нечем – сплошная вонь и пыль. Грязные провода змеями тянулись друг над другом, ныряли в ниши и за сетки, затем терялись из вида. Где-то я даже усмотрела несколько надписей со стертыми буквами то ли с номерами тоннелей или направлений, то ли ещё чего-то означающих.

Мы вышли на Маяковскую, и я с облегчением перевела дух – так хорошо было снова оказаться в более просторном зале. Прозрачная туманная дымка витала над платформой, засыпанной листовками и газетами, рельсы поблескивали у нас под ногами, где-то капала вода. Мы с Вебером шли до тех пор, пока оба не услышали какой-то странный звук, раздавшийся не так далеко от нас. Кажется, на станции кто-то был.

– Подожди меня здесь, – поворачиваясь ко мне, тихо сказал наёмник. – Я проверю, что там.

Ослабев от страха, я кивнула. Вебер ушел, а я прислонилась к сырой стене, местами заросшей плесенью. Рекс и Декстер остались со мной, один сел у моих ног, другой улегся возле рельса, на котором словно бы плавали отблески далёкого света.

Я всмотрелась во мрак, сгустившийся на путях. Ну и кто там может быть?

Очередной шорох заставил меня вздрогнуть. Напряженно прислушиваясь, Рекс вскинул голову; Декстер зарычал. Значит, мне не показалось, и я чётко услышала шаги. Отпрянув от стены, я посмотрела влево, на гору из строительного мусора. Может быть, Вебер возвращается?

Схватившись за пистолет, я вытащила его в тот момент, когда из темноты в мою сторону вывернули три подозрительных типа, увешанных оружием. Неплохим оружием, между прочим. Один из них держал в руках фонарь, что позволило мне лучше разглядеть незнакомцев. Высокий долговязый парень жевал зубочистку и с подозрением всматривался в моё лицо. Полный коротышка, который как раз и держал фонарь, запыхавшись, следовал за ним. Третий парень, надменный, даже чем-то симпатичный внешне, шёл чуть впереди своих дружков. Сразу было видно, что он у них главный.

Все три типа были одеты практически одинаково: в крепкую броню из металла, выкрашенную в черный цвет. И все они были практически полностью обвёрнуты в оружие: у них были и пистолеты, и ножи, и гранаты, и чего там только не было.

Я остолбенела. Ну и что мне теперь делать?! Где леший Вебера носит, когда он мне так нужен?! Парни всё ближе подходили ко мне, и овчарки Вебера уже забеспокоились. Я шикнула на них, и они вроде даже как послушно примолкли.

– Эй ты, сопля, – наглым тоном протянул тот парень с неаккуратно отросшими темно-русыми волосами и цепким взглядом, что шёл в середине. – А ну-ка стой на месте и не двигайся.

В руках у него был автомат. Я тихо выдохнула, почувствовав, как слабею в коленях. Сердце колотилось в груди как бешеное. Впрочем, у меня, как и всегда во всех подобных ситуациях, в голове сразу начал сформировываться план побега. Итак, к моему большому сожалению, я стояла на путях. Запрыгивать на платформу? Нет, не успею. Могут догнать и прибить в первые же секунды. Вперёд не убежишь, только если им в лапы. Назад? Да, путь для отступления только один. Назад. Можно, конечно, тянуть время и ждать, пока Вебер соизволит принести сюда свой зад, но это уже как получится.

– Ну и ну, кого только в тоннелях московского метро не встретишь, а, – присматриваясь ко мне, сказал главный. – Кажется, ребята, нам сегодня повезло: две шубы и подарок работорговцам. Мотор, достань-ка ошейник на девчонку.

Пузатый коротышка поставил фонарь у путей и начал возиться в карманах своих кожаных брюк. У меня внутри всё сжалось – работорговцы?! Нет-нет-нет, этого ещё не хватало! Боже, Вебер, ну где же ты?!

– Послушайте, возможно, мы сможем договориться…

Я замолкла на полуслове. Главный из банды подошёл ко мне на расстояние вытянутой руки, и я осознала, что моя песенка будет спета, если Вебер не появится здесь в ближайшие минуты. Рекс зарычал, словно почувствовал угрозу, но я шикнула на него, и он сразу же притих.

– Да ну, детка, брось. Мы же оба понимаем, что ты попалась – две собаки это не повод шляться под столицей совсем одной. – Парень подмигнул мне. – Тебе ещё повезло. Мы тебя даже трогать не будем, ну разве что совсем чуть-чуть, просто сдадим работорговцам живой и здоровой, и дело с концом. Так что радуйся, во всём можно найти позитив. Ну чего ты там копаешься, жиробас? – рявкнул главарь, на мгновение оборачиваясь. – Где ошейник?

Коротышка наконец достал из кармана металлическое кольцо и передал его главарю. Тот раздражённо вырвал ошейник из его рук и затем так гадко улыбнулся мне, что у меня мурашки по спине побежали. Я медленно опустила голову, глядя на поблескивающие рельсы. Всё. Вот и закончилось моё путешествие. Сейчас эти сволочи схватят меня и вряд ли Вебер успеет прибежать сюда и помочь мне.

Но сдаваться так просто нельзя. Я крепко сжала губы. Сейчас, улучив момент, я должна буду метнуться в сторону и как-то отвлечь головорезов, а после рвануть в тоннель. Другого выхода нет. Если я скроюсь в тоннеле, то у меня будет шанс спастись.

Я прикрыла глаза.

– Послушайте, давайте мы всё же сначала попробуем договориться, – еле слышно проговорила я, ощущая страшную сухость во рту и явную нехватку воздуха.

– Знаешь. – Парень поднял лицо, глядя на меня в упор. – Я вообще понять не могу, как такая козявка как ты умудрилась до сих пор остаться живой на мёртвых землях. Или тебя собаки всё это время защищали? Ну, их мы первыми и пристрелим.

Я вздрогнула, услышав слова головореза, и это подтолкнуло меня к действиям. Не теряя больше ни секунды, я хлопнула рукой по бедру.

– Рекс! Декстер! – крикнула я и бросилась в сторону.

Послышались выстрелы. Пригнув голову, я нырнула под платформу. Я слышала, как взвизгнул один из псов, и как начали ругаться мои преследователи. Под платформой я оказалась рядом с какой-то старой бочкой. Долговязый наёмник обнаружил меня почти сразу, но не успел подойти ко мне. Раздался какой-то громкий звук, за которым последовал вскрик и послышался звон разбившегося стекла. Свет фонаря потух. Я совсем глубоко забилась под платформу, стараясь не обращать внимания на тошнотворный запах.

Слёзы предательски щипали глаза. Страх буквально выбил из меня весь дух, и я онемела словно камень. В голове крутилась только одна мысль – это конец.

– Господи, прости меня, – взмолилась я.

Выстрелы гремели совсем рядом, почти над ухом. Пули врезались в бетон и в землю. Мне казалось, что вот уже сейчас из темноты выбежит один из головорезов и пристрелит меня. И только лишь через три страшных минуты я поняла, что никто не ищет меня и не спешит убивать. Крики наёмников и пальба теперь слышались намного дальше от того, места, где я сейчас находилась.

Пот мешался со слезами, стекая с моего лица. Волосы влажными прядками прилипли к щекам. Я услышала тихое поскуливание, и приоткрыла глаза. Рекс, поджав лапу, вышел из-за кучи золы и улегся возле рельса. Какая-то сволочь прострелила ему лапу, и теперь кровь хлестала из раны, окрашивая багрянцем светлую шерсть на ноге. Со свистом выдохнув, я нашла в себе силы вылезти из-под платформы. Выглянув из-за бочки, я внимательно огляделась – никого. Тишина и запустения царили в темноте на путях станции. Никаких головорезов видно не было. Усевшись у горки с золой, я сняла рюкзак и поспешила достать аптечку.

– Ты подожди немного, дружочек, – сказала я, глядя на поникшего Рекса, положившего голову на лапу. Бедный пёс. – Сейчас…

Я как раз обработала боевые ранения собаки и начала обдумывать, что мне делать дальше, когда услышала знакомый голос.

– Эй, птенец…

Подняв голову, я ошарашено уставилась на Вебера. Его лицо было запачкано, подбородок разбит, а волосы растрёпаны. Он махнул мне рукой, бросил свою винтовку на ворох тряпья рядом с золой и уселся на путях. Когда Вебер отогнул куртку, я увидела, что он ранен. Его толстовка и футболка были перепачканы в крови. Я дёрнулась, но наёмник поднял руку в предупреждающем жесте.

– Не волнуйся, я справлюсь.

В эту секунду из темноты показалась мохнатая голова Декстера. Он добрёл до Вебера и улёгся рядом с ним.

Я приоткрыла рот, хватая воздух.

– Где они? – спросила я тихо.

– Слиты, – пробормотал Вебер. Наёмник, шипя от боли и ругаясь, вытирал кровь, закладывая гель из Р-тюбика под бинты. – Ну и дерьмо… Тьфу ты, ёлки. Машка, ты сама-то как?

– Ничего, – сказала я. – Жить буду.

Я дотянулась до рюкзака и достала оттуда бутылку воды. Несколько минут я молча сидела, глядя в темень станции.

– Вечно мне везёт с этими придурками, – бурчал Вебер, заканчивая с обработкой ранений. – Сначала Ликвидаторы, теперь Химеры, чтоб их.

– Это были Химеры? – спросила я, удивленно распахивая глаза. – Группа элитных наёмников?

– Типа элитных. – Вебер размял плечи. – Там элитных только на половину наскрести, остальные больше выпендриваются. Вон…

Выудив из кармана пачку сигарет, Вебер кивнул головой в сторону места, где произошла битва с Химерами. Я была в смятении.

– Ничего себе…

Наёмник напряжённо выдохнул дым, затем отрешенно посмотрел на меня, чуть хмуря брови.

– Они тут часто ошиваются, – сказал он как-то очень тихо. – Ищут людей для работорговцев. Всех, кого можно заарканить, они сплавляют в рабовладельческую берлогу и получают за это приличные деньги. В любом случае, с ними лучше не связываться. – Вебер отбросил окурок в сторону и поправил рюкзак за спиной. – Ладно, птенец, нам надо идти. Немного осталось.

Я кивнула и, собрав все силы, поднялась на ноги.

***

Мы прошли через станцию и побрели дальше по тоннелю. Довольно долго мы шли в практически полной темноте. И тут мне вдруг показалось, что я заметила рыжий свет полыхающего огня.

– Вебер… – шепнула я.

Наёмник вскинул руку, останавливая меня. Он достал из кармана куртки бинокль и посмотрел в него.

– Не волнуйся, Машка, – сказал он, спустя несколько секунд. – Это свои.

– Свои?… – растерянно переспросила я.

– Стой! – гаркнул голос недалеко от нас. Я услышала, как передёргивается затвор и застыла, вытянувшись по струнке. – Кто идёт?

Послышались шаркающие шаги.

– Мы идём, – буркнул Вебер. – Птенец и я с ней заодно. Ещё две псины с нами, смотрите не пристрелите ненароком, а то голову откручу.

– Вебер, ты что ли? – спросил кто-то. – Ну, извини, не признал. Давненько тебя не было.

Через секунду из-за поворота к нам вышел мужчина с масляным фонарем в руках. Мужчина был одет в черную куртку с заплатками, а ещё в камуфляжные штаны, заправленные в кирзачи.

Он щурил глаза, вглядываясь в наши лица.

– Что ли я. Давно не было, да. Сам понимаешь, всё дела да приключения на задницу, – усмехнулся Вебер. – А ты, Кузнецов, всё бухаешь? Чего бледный такой?

– Побухаешь тут. – Мужчина широко улыбнулся, показывая свои полугнилые зубы. – Сплошные дежурства да караулы, хоть стой хоть падай.

Кузнецов осторожно поставил лампу на старую табуретку и убрал винтовку за спину.

– Ну, на дежурствах всё же лучше стоять, чем падать, – ответил Вебер. – Чего это у вас караулы к Маяковке подбираются? Расширяетесь?

Кузнецов потянулся, раскинув руки в стороны. Затем бодро поёжился и отмахнулся.

– Да ещё чего… Куда уж расти-то. Вырастишь, так из Кремля нудеть начнут, не знаешь их что ли. Да чего-то сброд тут всякий зачастил шляться, вот и понаставили аванпостов. – Кузнецов ухмыльнулся, затем перевёл взгляд на меня. – А это кто? Куда девчонку ведёшь?

– Клиентка, Вань. – Мы с Вебером быстро переглянулись. – На Охотный веду.

– Всё вам на Охотный-то, а. – Кузнецов подмигнул мне, затем снова повернулся к Веберу. – Ну, веди. Но, Сань, извини. Правила есть правила…

Наёмник пожал плечами, и я перевела подозрительный взгляд с него на Кузнецова, который всё ближе подходил ко мне. Ваня остановился и поманил меня пальцем.

– Руки вытяни, детка, – сказал он уже строго. – А то у меня тут всё под отчёт.

Я мгновенно вспомнила Часового и проверку, которую прошла перед тем, как зайти в Тверской. И снова то же самое. Вытянув руки перед собой, я уныло поглядела на свои ногти, выглядывающие из серых перчаток без пальцев.

– Отлично, – сказал Кузнецов, доставая из кармана не сета-приемник, но что-то очень похожее на рацию. – Можете проходить. И давайте побыстрее чешите до следующего поста, а то у меня смена сейчас.

– Так точно. – Вебер махнул мне, призывая следовать за ним. – Ну, Машка, идём, Метрополис ждёт.

– Метрополис всегда ждёт, когда не пьёт и не дрыхнет, – хохотнул Кузнецов, почесав за ухом подбежавшего к нему Рекса. – Слышь, Саш, а ты сегодня здесь ночуешь?

Вебер пожал плечами.

– Пока не знаю, – ответил он. – Но скорее да, чем нет.

– Ну, тогда если будешь сегодня здесь, заходи в бар Свёклы, пропустим по рюмашке…

– С удовольствием.

Мы с наёмником направились вперёд по тоннелю.

– Эй, Вебер, а скажи-ка мне, что всё это значит? – растерянно спросила я, когда мы проходили мимо разведенного на путях костра.

– Что именно?

– Ну. – Я вытянула руки, пошевелила пальцами и снова опустила их. – Проверки эти странные. Часовой меня тоже проверял, мол, вытяни руки, иначе в город не пущу…

– Они смотрят, дрожат твои руки или нет, – многозначительно глядя на меня, сообщил Вебер.

– Проверяют, не наркоманка ли я? Или что?

Вебер посмеялся, качая головой.

– Нет, Машка. Они проверяют, не ешь ли ты человечину часом, – ответил наёмник, и от его ответа у меня внутри всё стянуло. – У каннибалов-то руки дрожат похлеще, чем у любителей нюхачить.

– О, – обескураженно протянула я. – Даже так…

Ну и гадость. Надо же, а я ведь даже и не догадывалась, в чём дело. Поёжившись, я потёрла ладони друг об друга.

До следующего поста мы с Вебером шли по тоннелю минут пятнадцать. Там нас встретили ребята усталого вида, сидящие у костра и покуривающие папироски. Они с подозрением окинули нас взглядом, что-то спросили у Вебера, затем разрешили пройти дальше. Больше нам особо идти не пришлось. Уже совсем скоро в тоннелях начали появляться сколоченные из старых досок палатки торговцев, возле которых кренились телеги и блестели масляные бочки. Мятые коробки были навалены друг на друга, на них были разложены свёрнутые рулоны. На прилавках высились узкие бутылки с каким-то пойлом, там же лежали куски тканей, отрезки потёртой кожи, детали от различных технических приборов и многое другое. Ближе к Тверской запах машинного масла и плесени сменился на запах жареного мяса и костров. Здесь торговые прилавки были заставлены банками с сахаром и крупой, тарелками с зерном, мешками с картофелем и луком. На деревянных палках по бокам от прилавков висели крючки с мясными тушами, шкурами и мехом. Там же покачивались связки из высушенных растений, грибов и листьев.