Текст книги "Кольцо Атлантиды"
Автор книги: Жюльетта Бенцони
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
Глава 6
Все усложняется
Альдо, Адальбер и госпожа де Соммьер были страшно удивлены, когда особа, о которой они только что говорили, материализовалась перед ними в сбитом набок канотье, находясь в страшном волнении.
– Так мне не померещилось! – сразу закричала она. – Альдо с Адальбером здесь, в Асуане! Каким же чудом? А я уж думала, когда столкнулась с нами на лестнице, что это было видение...
– Да успокойтесь вы, право, План-Крепен! – урезонила ее маркиза. – Никакого чуда нет в том, что египтолог находится в Египте. Что касается Альдо...
– Я здесь по делам, которые в конце концов решил отменить, – поторопился объясниться он сам. – А потом решил посмотреть страну.
– А Лиза? Дети?
Прокурорский тон не понравился госпоже де Соммьер:
– Да что с вами? На сей раз ударились в инквизицию?
– Так ведь нет никакой тайны, – примирительно сказал Альдо. – Они в Австрии, катаются па лыжах и ухаживают за выздоравливающей бабушкой. Ну вот, теперь вы довольны?
– Конечно, конечно! Какой приятный сюрприз! Но как случилось, что я ни разу не видела вас в отеле? Вы только что приехали?
– Нет, мы уже были здесь в день губернаторского приема, но только в отеле не было мест. Так что сейчас гостим у старого друга Адальбера.
– Так ведь...
– Хватит вопросов, План-Крепен! Лучше пойдите предупредите в ресторане, что они будут обедать с нами!
– Не надо! Я сам схожу и заодно предупрежу Анри, чтобы не ждал нас к обеду.
– Они живут у некоего Анри Лассаля, – решила все же объяснить госпожа де Соммьер. – О чем-то его имя мне говорит, но о чем? С вашей энциклопедической памятью вы бы...
Мари-Анжелин рассмеялась:
– Конечно, помню! Неужели мы забыли о Монте-Карло? (Обращаясь к своей кузине и в какой-то степени к хозяйке, она употребляла только множественное число, подчеркивая ее величие.) Ну, десять лет назад? Казино... Стол тридцать-сорок...
– Боже милостивый! Вы думаете, это он и есть? Альдо, как он выглядит?
Альдо кратко описал внешний вид Лассаля, добавив, что тот владеет виллой неподалеку.
– Никаких сомнений! – оборвала его План-Крепен. – Именно этот индивидуум позволил себе нелицеприятные комментарии, поскольку мы обобрали его до нитки! Еще заявлял, что всяким клушам лучше сидеть дома с вязанием.
– Просто невероятно! Я был уверен, что он – любезнейший и вежливейший человек из всех, кого я знаю! Кроме того, он старый друг Адальбера и был очень привязан к его отцу. Лассаль-то, между прочим, и привил Адальберу вирус египтологии! Нет, здесь какая-то ошибка.
– Нет-нет, судя по твоим описаниям, это он и есть, – заметила тетушка Амели. – Единственное, что можно было бы сказать в его оправдание, так это то, что в тот день он был далеко не трезв. Но оставим его... Вон идет Адальбер.
Довольные встречей, да еще и в обстановке строгого восточного изящества, они радостно приступили к обеду. Монументальный купол нависал над танцплощадкой, облицованной серым мрамором, и почти полностью скрывал оркестр, разместившийся за резной деревянной решеткой. Если бы оттуда не слышались тихие английские мелодии, можно было бы подумать, что они находятся в кордобской мечети, настолько высоки были своды, поддерживаемые огромными арками и отделанными серовато-красным мрамором. На каждом столе, разумеется, стояли цветы, а между столами бесшумно скользили высоченные нубийцы в галабиях традиционных цветов отеля.
– И все-таки, Анжелина, куда вы так спешили, когда еще недавно на лестнице бросили на нас презрительный взгляд? – поинтересовался Альдо. Вопрос казался невинным, но План-Крепен сделалась пунцовой, в точности как клубничный сорбет [51]51
Сорбет – холодный фруктовый десерт или мороженое.
[Закрыть], в который она тыкала десертной ложечкой. Ее-то она отложила и, изящно промокнув губы салфеткой, проговорила:
– Я? На ту сторону Нила, на остров Элефантина. Хотела сделать наброски храма Хнум, который находится на самой южной точке.
Все это было сказано непринужденным тоном, но Альдо было не провести. Она явно что-то скрывала, и он решил немного ее подразнить:
– Действительно все просто. Тем не менее вас почему-то сопровождал какой-то юноша, по виду гид. Хотя всего-то и дел, что пересечь этот рукав реки, и вы там.
Последовала пауза. Достаточная, чтобы пригубить вина.
– Ах, юный Карим? Он с самого приезда проникся ко мне симпатией и все тщится показать разные достопримечательности, не особенно известные... ну, те, которые не входят в обязательную программу туристических экскурсий. Вот, например, в храме Хнум он собирался показать мне скрытый за кустами барельеф.
Тут вступил в игру и Адальбер:
– А скажите, Мари-Анжелин, насколько вы продвинулись в своих занятиях? – весело начал он. – Расскажите-ка этим невеждам, кто такой Хнум!
Она шмыгнула носом, бросила на него взгляд, полный упрека, но все же стала рассказывать:
– Это бог с головой барана, создатель человечества и властелин катарактов. Он мог поднимать уровень вод в Ниле и занимался этим с помощью двух богинь, я забыла, как их звали...
– Сатис, его супруга, и Анукет, его дочь.
– Благодарю. Во времена фараонов V династии, которая берет начало в этих местах, его храм был центром культа всего Египта.
– Браво! – Альдо захлопал в ладоши. – Для начинающей вы вполне на уровне, так что я просто восхищен. Мои собственные знания о египетских богах ограничиваются Озирисом, Изис, Ра, Анубисом, Хатор, Хором и Собеком, богом-крокодилом. Да и то три последних – мои позднейшие приобретения, которые я почерпнул из сквозных (во всех смыслах) лекций Адальбера, пока мы плыли вверх по Нилу. На вашем месте я бы попросил его и вам кое-что рассказать. Страшно интересно! И на этот раз я не шучу!
– Я научу ее всему, что она захочет узнать! – закричал Адальбер. – Ах, какие нас ждут увлекательные беседы!
– Если позволите, только без меня, – вымолвила маркиза. – А то я теряюсь, когда вижу этих богов с головами животных, с лицом, изображенным в профиль и телом анфас.
– И все-таки одно не дает мне покоя: если не ошибаюсь, и года не прошло с тех пор, как Анжелина с головой окунулась в египтологию.
– Ну да, так и есть.
– Тогда как вышло, что вы оказались именно здесь? Обычно все начинающие мчатся в Карнак, Луксор, в Долину царей, в храм Хатшепсут и в прочие места. Вы должны были бы остановиться в «Зимнем дворце».
– Ты забываешь, что мы здесь не впервые. Я просто обожаю это место... и этот отель. И тем не менее признаю, что сначала выбрала «Мена Хаус» около Каира. Я там подпитываюсь от вида Пирамид. Они такие древние, что наши собственные годы кажутся абсолютно незначительными. Туда мы и поехали, но План-Крепен встретилась со слегка тронутой англичанкой, которая напичкала ее головку всякими неудобоваримыми историями.
– Они вовсе не неудобоваримые! – запротестовала старая дева. – Муж леди Лавинии был египтологом. Она присутствовала при раскопках и с тех пор, как он умер, приезжает в Египет каждую зиму, несмотря на то что с трудом передвигается. Так что плато Гизы подходит ей больше, чем этот гористый край. Но это нисколько не мешает ей держать в голове все, что касается заинтересовавших ее фараонов. Она, кстати, говорила, что в Долине царей и цариц уже нечего искать, зато южнее есть чем поживиться. Это касалось Асуана, Нубии и, возможно, даже Судана. Город и катаракт служили границей на землях фараона. А губернатора этих мест называли «охраняющим южные врата». Задолго до тех династий, которые известны нам, здесь был другой мир, другая цивилизация, другая империя.
Глаза Мари-Анжелин заблестели, и Адальбер с любопытством воззрился на нее:
– А рассказывала ли вам эта дама подробно об этой другой империи?
– Нет. Она знала только то, что в свое время ей рассказывал муж, а он умер слишком рано и долго болел перед кончиной, так что никак не мог приехать сюда для проверки некоторых фактов, полученных из какого-то источника. Кроме всего прочего, он был не слишком словоохотлив. Леди Лавиния случайно узнала обо всем этом, когда он бредил во сне, произнося в лихорадке какие-то слова и фразы. Например, то и дело он упоминал женщину, которую называл Неизвестной Царицей или Той, у которой нет имени...Адальбер и Альдо обменялись многозначительными взглядами, не укрывшимися от маркизы. И она сочла за лучшее прервать бурную речь своей кузины:
– Если это все, что было известно этой Лавинии, то лучше бы ей помалкивать. Сама, наверное, была в бреду...
– Очень может быть, потому что она не любила эту царицу, обвиняла ее, что та украла дух ее мужа.
– Иными словами, она в это верила? – спросил Адальбер.
– Во всяком случае, такое складывалось впечатление.
– Тогда лучше сказать вам сразу: ее муж ничего особенно нового не открыл. Легенда о Неизвестной Царице, пожалуй, самая древняя в долине Нила. Ею пользуются, чтобы стимулировать азарт новичков в археологии, и порой это даже бывает смешно. Что-то наподобие мишени в тире при учениях артиллеристов.
– Если бы я знала, Адальбер, что вы разобьете мои мечты, то ничего бы вам не рассказала!
– Полно, полно, не волнуйтесь! – стал утешать ее Альдо. – Вы, Анжелина, имеете все основания защищать свои мысли и представления. Это неотъемлемое право каждого человеческого существа. Но только здесь, в Египте, лучше бы знать, куда ступаешь. Чтобы вам было понятнее, я расскажу, что меня самого сюда привело...
– Действительно, а что?
Альдо улыбкой ответил на суровый взгляд Адальбера и, опустив рассказ о трагической гибели Эль-Куари, поведал только о вызове принцессы Шакияр и своем посещении ее дома, пытаясь притом обратить свой рассказ в шутку.
– Ты был совершенно прав, что отказался иметь с ней дело! – возмущалась тетушка Амели. – Должно быть, эта женщина сошла с ума!
– Да нет. Просто она действует в своих интересах. Знаете ли вы, откуда мы шли, когда встретили Мари-Анжелин? Из кабинета местного шефа полиции. Прошлой ночью кто-то основательно покопался в наших комнатах, которые отвел нам Анри Лассаль. В результате там обнаружилась вполне приличная подделка знаменитых жемчугов, которую я, как только рассеялся налет таинственности, имел большое удовольствие вручить лично их владелице. А она, заметим в скобках, тоже остановилась здесь!
– Я знаю, что она здесь, и, кажется, ее видела – ее трудно не заметить, – прошептала пожилая дама, которую эта история вовсе не забавляла. – А ты, Альдо, меня просто поражаешь! Ты разве не понял, что она хотела тебя заарканить? Ты по-прежнему наивен. Меня это удивляет.
– Заарканить? Меня? Да для чего же, ей-богу? Просто какая-то невероятная история, вроде той, что случилась с Адальбером, когда у него из-под носа стащили концессию на раскопки, он ведь рассказывал...
– Одно к другому не имеет никакого отношения. Всем известно, что археологи, в открытую или тайно, воюют друг с другом. Пример тому – дело Ла Троншера, этого странного человечка, который обчистил Адальбера. Вроде бы даже здесь, на островах, действует целая команда немцев, которых англичане очень хотели бы послать к чертям... Но твоя история меня просто поразила! Такая знатная дама!
– Какая разница? Все это уже в прошлом. А что, если нам попить кофе на террасе?
Это был способ сменить тему разговора. И пока они направлялись на террасу, и Альдо судорожно придумывал, чем бы занять своих друзей, он вдруг заметил, как принцесса Шакияр выезжает из отеля с огромным количеством багажа. Рядом с ней находился мнимый Эль-Куари. Альдо даже не пришлось объяснять Адальберу пришедшую в его голову идею: тот уже сам направлялся к стойке регистрации. Когда он вернулся, на лице его играла довольная улыбка:
– Уезжает, потому что жалуется на то, что в отеле в последнее время появились странные личности, но Асуан не покидает. Отправляется во владения своей семьи. Что касается усатого джентльмена рядом с ней, то это ее брат, принц Али Ассуари...
– Черт побери! А я думал, она именуется принцессой только потому, что когда-то побывала замужем за королем.
– Вовсе нет! Она принцесса по рождению. А вот и кофе, – добавил Адальбер, потирая руки с таким удовольствием, как будто только что сообщил самую увлекательную новость в мире.
Они еще немного посплетничали, но в тот момент, когда решили откланяться, госпожа де Соммьер удержала Альдо, шепнув:
– Мой мальчик, если тебе кажется, что ты мне заморочил голову, то ты сильно ошибаешься! Ставлю свои жемчужные бусы против устричной раковины, что оба вы по уши влезли в одну из тех темных историй, которые вы так хорошо умеете отыскивать.
– Ну что вы, тетушка Амели...
– Не забудь все же, что у тебя жена и дети... не считая План-Крепен и меня!
– Не беспокойтесь! Ничего не произойдет. Возможно, это утверждение было слишком оптимистичным.
На следующее утро, прямо во время завтрака, накрытого под пальмами на террасе, из уст Фарида друзья услышали новость: ночью были убиты Ибрагим-бей и его слуги. Выжил только управляющий, Тауфик, но его, раненного и без сознания, отвезли в городскую больницу. В доме основательно порылись и перевернули все вверх дном, от подвала до террас.
Почти в то же время явился полицейский агент, чтобы «пригласить» господ Морозини и Видаль-Пеликорна немедленно явиться в «Замок у реки», чтобы просветить официальных лиц по поводу того, что происходило в доме Ибрагим-бея, где они побывали одними из последних.
– Откуда этот осел Кейтун может знать, последними мы были или нет, если их всех там убили? – ворчал Адальбер, который терпеть не мог, чтобы его беспокоили в крайне важную для него минуту.
– Ты забываешь, что один из слуг еще жив...
– Что говорит о том, что убийцы – это мы, поскольку нас он видел последними.
– Капитан глупец, и это ни для кого не секрет, – согласился Лассаль. – Но этот факт не отменяет необходимости явиться по указанному адресу, поскольку нам даже предупредительно подали машину. Езжайте! А я займусь своим туалетом и присоединюсь к вам попозже.
Друзьям пришлось подчиниться. Перед тем как уехать, Адальбер все-таки позволил себе лишнюю чашечку кофе и дополнительный круассан (английский завтрак был не в чести у француза, приучившего своего повара печь великолепные круассаны и потрясающие булочки). Но предстоящая поездка его совсем не вдохновляла.
– Этот кретин способен и убийство на нас повесить! – поделился он своими опасениями с Аль-до, пока машина везла их к месту преступления.
Несмотря на ярко светившее солнце и легкий бриз, нежно колыхавший пальмовые листья, это место, полное благодати, как показалось им в прошлый приезд, сейчас выглядело довольно мрачно.
Они вошли в широко распахнутую кедровую дверь с двумя охранниками-нубийцами с ружьями наперевес и поняли, что красота этого места погублена навеки. Пострадал даже сад, так похожий на монастырский: повсюду валялись растоптанные и вырванные с корнем растения, опустошенные или разбитые фаянсовые горшки.
Внутри было еще хуже. Все диваны и подушки были вспороты, сундуки опустошены и перевернуты вверх дном. Не пощадили даже роскошные, похожие на огромные рубины с позолоченными узорами лампы: они валялись на полу, две из них были расколоты.
– Кто мог такое натворить? – возмутился Аль-до. – Только больной человек мог бы совершить подобное варварство. Интересно, в каком состоянии рабочий кабинет: ведь там было несколько очень ценных старинных книг...
Однако в кабинете по какой-то неведомой причине ничего не пострадало. Беспорядок, конечно, был, еще больший, чем до вторжения вандалов, но книги не тронули. На одном из двух диванов возле стрельчатого окна лежало тело Ибрагим-бея. На нем были заметны следы множественных ножевых ранений. На втором диване раскинул свои телеса, облаченные в полотняный костюм цвета хаки, Абдул Азиз Кейтун. Он все так же лениво помахивал своей мухобойкой и поглядывал вокруг мутными глазами, как никогда напоминавшими бараньи.
– А, вот и вы! – с удовлетворенным видом констатировал он. – Давно пора, я уже начал терять терпение. Ну, что скажете?
– Просто позор! – с отвращением проговорил Альдо. – Что тут еще скажешь...
– Вам в самом деле нечего сказать? Но не станете же вы отрицать, что именно вы последними навестили хозяина этого дома?
– Ничего подобного! Последними были убийцы Ибрагим-бея. Мы навещали хозяина больше двух суток назад. Кажется, времени у убийц было предостаточно...
– Возможно... Но по свидетельству живущего по соседству садовника, после вас сюда никто не приходил. Я хотел бы узнать о цели вашего визита к господину Ибрагим-бею. Ведь вы не были с ним знакомы?
– Почему же, я был знаком, – возразил Адальбер. – Имел удовольствие беседовать с ним года два-три назад.
– Имели удовольствие? Однако хозяин дома любезностью не отличался...
– Это зависело от того, с кем он общался. Ибрагим-бей был человеком большого ума и мудрости. Быть принятым у него – огромная честь. Естественно, мы приходили не для того, чтобы посудачить. Я египтолог, сударь, и мое имя достаточно известно в кругах, близких к археологии. Поэтому неудивительно, что такой ученый, как он, согласился побеседовать со мной.
– Так о чем же вы разговаривали?
– Насколько я помню, о гробницах элефантинских принцев. Надеюсь, вы сведущи в этих делах?
– Это не моя область! А вы, господин, – обратился он к Альдо, с трудом повернувшись на девяносто градусов, – вы тоже хотели проникнуть в тайны гробниц?
Альдо уже несколько минут колебался. Сказать или не сказать этому болвану об официальной версии смерти Эль-Куари? Но повелительный женский окрик прервал его раздумья.
– Оставьте же их, наконец, в покое, капитан! – раздалось по-английски. – Они мои друзья, я за них отвечаю. Они не виноваты в смерти дедушки! Молодая женщина, одетая в традиционные черные египетские наряды, пробиралась к ним, перелезая через стопки книг и кипы бумаг.
– Салима! – выдохнул Адальбер. – Вы? В этом доме?
– Почему бы и нет, ведь, как я только что сказала, он был моим дедом. Но я не жила здесь. Моя мать была англичанкой, и после ее смерти меня взяла на воспитание ее сестра. Здесь я бывала нечасто, пока не стала изучать египтологию. Хотя я любила Ибрагим-бея и восхищалась им. Но я была всего-навсего девчонкой, – добавила она с горечью, поразившей обоих мужчин.
– Куда вы исчезли? – начал Адальбер. – Я искал вас...
– Минуточку! – прервал его толстяк, который терпеть не мог оставаться обойденным беседой. – Вы, мадемуазель Хайюн, сказали, что знаете этих людей?
– Назвать вам их имена? Вот это господин Адальбер Видаль-Пеликорн, с которым я еще недавно работала вместе на раскопках, а это его друг – князь Альдо Морозини из Венеции, международный эксперт по старинным драгоценностям. Я недавно познакомилась с ним в Каире. Еще раз заявляю, что несу за них ответственность.
– Конечно, но все же...
Тон молодой женщины стал более суровым:
– Вместо того чтобы цепляться к мелочам, не кажется ли вам, что было бы достойнее отдать последний долг телу Ибрагим-бея, возле которого вы так непочтительно расселись?
Сказав это, она опустилась на колени перед диваном, потом села на корточки и, уже не тая горя, поднесла к щеке руку убитого. По ее прекрасному лицу стекали слезы.
– Конечно, конечно, – смущенно пробормотал Кейтун. – С минуты на минуту прибудет судебный эксперт и «Скорая помощь»...
– Так подождите их за пределами кабинета и оставьте меня наедине с моей скорбью.
– Однако следствие требует...
– Ничего оно не требует! Займетесь следствием, когда вывезете тело. Ваше поведение возмутительно! Я буду жаловаться губернатору...
Кейтун не без труда слез с дивана:
– Успокойтесь. Я ухожу. Но нам надо будет поговорить.
– Не сейчас!
Он не настаивал, но попросил мужчин выйти вместе с ним. Стоя, он был похож на огромную грушу, а нахлобученную на макушку феску легко можно было принять за черенок. Из-за излишнего веса он шел, медленно переваливаясь, и так доковылял, опираясь на палку, до ближайшего неповрежденного дивана в одной из первых комнат. Прочно усевшись на сиденье, Кейтун вновь обрел свой апломб.
– Бедная женщина! – заметил он. – От боли утраты совсем потеряла рассудок. Однако вернемся к предмету нашего разговора, ведь нас так некстати прервали, – снова обратился он к Альдо.
Но судьба распорядилась иначе: допрос не мог быть продолжен. В сопровождении санитаров появился судебный медик, и капитану пришлось вести их всех в кабинет.
– Это было бы даже смешно, если бы не было так грустно, – заметил Альдо. – Что будем делать?
– Ждать! Мне надо переговорить с Салимой!
– Но ты же видел, в каком она состоянии! Неужели нельзя перенести разговор на более позднее время?
– Вот именно, что нельзя! В такую минуту ей как никогда нужен друг.
Альдо не стал спорить. Он знал Адальбера как облупленного. Пикардиец [52]52
Пикардия– историческая область и регион на севере Франции.
[Закрыть]по происхождению, он был жутко упрям, а если вдруг влюблялся в женщину, то и вовсе терял разум. Подобное происходило с ним и раньше – в случаях с Хилари Доусон и с Алисой Астор. Он спускался с небес только после столкновения с суровой действительностью. А в случае с прекрасной Салимой, по красоте даже превосходившей прочих пассий Адальбера, дело принимало совсем плохой оборот! Согласился бы он поверить, если бы Альдо рассказал ему о том, что видел на отплывающем из Луксора пароходе? Конечно, обычная болтовня с молодым человеком – не грех, но был и другой момент, который сильно беспокоил Морозини: когда они были у Ибрагим-бея, тот как будто бы намекнул с сожалением, что кто-то из его семьи попался на удочку принцессы Шакияр. Так что, пока не доказано обратное, этим единственным членом его семьи и является Салима. Нельзя было забывать и о предостережении Али Рашида, с которым они виделись в Долине царей! Его из головы тоже не выкинешь!
Присев на гигантскую кадку, в которой произрастало чудом уцелевшее апельсиновое дерево, он следил взглядом за сновавшим туда-сюда Адальбером, не решаясь его позвать. И тут прямо перед ними откуда-то появился Анри Лассаль:
– Прошу прощения за опоздание! У меня спустила шина! Ну, что тут у вас происходит?
Альдо в двух словах ввел его в курс дела, в то время как Адальбер даже как будто не заметил присутствия старого друга.
– А-а, – только и протянул он, мельком взглянув на Анри.
Но так и не успел ничего добавить: из дверей, завернутое в белое покрывало, выносили тело Ибрагим-бея. За ним следовала Салима, тонкая тростиночка, закутанная в свои черные траурные одежды. Адальбер подошел к ней:
– Куда вы теперь? После того, что произошло, вам нельзя оставаться в доме. Просто счастье, что и вас тоже не убили!
На мгновение ее светлые глаза озарились подобием улыбки:
– Меня ведь здесь не было. Я обычно останавливаюсь в Асуане, у подруги. Но теперь-то как раз перееду сюда!
– Но, позвольте, это же невозможно! Слуги перебиты, один из них – в больнице.
– Подруга предоставит мне своих слуг. У нее их слишком много. Так что я решила поселиться здесь. Поймите, не могу я бросить этот дом!
– Им займется полиция. Дело касается самого Ибрагим-бея, они сделают все, что в их силах.
– Сразу видно, что вы их совсем не знаете! Дайте, пожалуйста, пройти!
– Но вы позволите мне навестить вас вечером, чтобы узнать, как вы тут?
– Только не сегодня! Мне нужно заняться похоронами дедушки. Кроме того...
Адальбер нехотя посторонился, и Салима проследовала мимо него, небрежно бросив через плечо:
– Нам нужно время, чтобы привести здесь все в порядок. Я дам вам знать, когда вы сможете зайти.
– Салима!
– Позже, я сказала!
Она удалилась, оставив остолбеневшего Адальбера.
– Что все это значит? – спросил Анри Лассаль, наблюдавший за сценой вместе с Альдо. – Он знаком с этой девушкой?
– Кажется, да, на свою беду. Она работала вместе с ним в гробнице Себекнефру, о которой он вам рассказывал.
– А теперь у него с ней проблемы?
– Пусть лучше он сам вам расскажет. После того, что произошло у нас на глазах, отвертеться он уже не сможет.
– Уж положитесь на меня! Если вам не будет скучно возвращаться одному, я бы взял его к себе в машину.
– Конечно, только не будьте слишком настойчивы! Он оказался даже чувствительнее, чем я полагал.
– Только этого нам еще не хватало!
Адальбер так и стоял, как статуя, в нескольких шагах от них, устремив немигающий взгляд на дверь, за которой исчезла молодая египтянка. Лассаль взял его под руку:
– Поехали! Подвезу тебя, заодно и поговорим. Тот покорно дал себя увести и только на пороге обернулся к Альдо:
– Ты с нами?
– Я за вами!
Альдо с удовольствием задержался бы здесь, но, судя по всему, полиция уже начала обыск, впрочем, как всегда, безалаберный, если судить по донесшемуся до его слуха звону разбитого стекла. Он с горечью улыбнулся: методы здешних сбиров [53]53
Сбир (итал.) —сыщик, полицейский, страж.
[Закрыть]на века запоздали по сравнению с методами Скотленд-Ярда. Альдо направился к выходу, и нубиец, охранявший дверь, отдал ему честь. Но вместо того, чтобы сесть в предоставленную ему машину, он решил обойти строение, так напоминавшее сирийский замок Калаат [54]54
Калаат аль-Хосн (1150—1250) – замок, некоторое время служивший резиденцией гроссмейстера ордена госпитальеров. Расположенный на высоком холме в долине Букея, он считается образцом разнообразия фортификационных средств, оригинальности устройства оборонительных сооружений, а с учетом своих огромных размеров (площадь сооружения около 3 тыс. кв. м) – и самым грозным сооружением того времени.
[Закрыть], вокруг. В стенах не было ни единого отверстия, не считая стрельчатого окошка, пропускавшего свет в библиотеку усопшего. Оно было наглухо заперто и не повреждено. Примыкая к стенам, вдоль дома вилась узкая тропинка. Впереди беспорядочно громоздились черные скалы: тут не пролезешь, если только ты специально не натренирован. На тропинке – ни единого следа: убийцы наверняка вошли через дверь. А ведь такую средневековую дверь не очень-то и взломаешь. Вывод напрашивался следующий: у нападавших были ключи, или же у них был сообщник среди обитателей дома. Вот только кто? Из троих слуг двое были мертвы, а третий, израненный, находился в больнице. Так кто же?
Прислонившись к древней стене, Альдо закурил сигарету и стал всматриваться в окружающий пейзаж. Отсюда он казался особенно очаровательным. К югу от острова Элефантина виднелась горстка небольших островов и рифов. О них, пенясь, разбивались волны, а сзади высился левый берег Нила, дикий и пустынный почти до самой плотины. Вниз по течению вдалеке можно было различить величественные развалины старинного монастыря Святого Симеона и гробницы принцев. Удивительным был контраст песочно-желтых холмов с изумрудной зеленью островов. Альдо переполнило ощущение полного покоя, снизошедшего на него здесь. Понятно было, почему высокодуховный старец избрал этот уголок местом своего отшельничества... и совершенно непонятно, как здесь могло свершиться такое чудовищное преступление. Чем владел ученый, что могло спровоцировать убийство? Одни вопросы... А ответов на них нет. Докурив, Альдо щелчком забросил окурок между скал и двинулся к машине, чтобы ехать в «Пальмы». По дороге его посетила мысль, от которой по спине его пробежал холодок: а что, если здесь орудовали те же, кто убил Эль-Куари? Что, если они искали Кольцо Атлантиды? Ведь и трех дней не прошло с тех пор, как они с Адальбером побывали у Ибрагим-бея...
Ему лучше, чем кому-либо, было известно, что его собственная сделка не состоялась. Наверное, те, кто планировал убийство, предположили, что он отдал Кольцо тому, ради кого несчастный Эль-Куари рисковал, похитив его из Лондона... Чем больше Альдо размышлял над этим, тем тверже становилась его уверенность в том, что он прав. И это означало, что опасность стремительно приближалась и к нему. Раз убийцы до сих пор ничего не нашли, то они будут искать и дальше. Куда они направятся теперь? Вдруг он понял, что ему необходимо как можно скорее обсудить это с Адальбером: он нажал на газ и понесся к Лассалю.
Приближался час обеда, и Альдо нашел друга на террасе. Тот стоял, сцепив руки за спиной, и любовался пейзажем. Альдо убедился, что Адальбер был один, и быстро подошел к нему:
– Мне надо поговорить с тобой. Я думаю...
– Мне тоже надо с тобой поговорить, – перебил его Адальбер. Он явно сердился. – Что это ты наболтал Анри?
– О чем?
– Да о Салиме же, черт возьми! Насплетничал ему, что она бросила меня и осталась на раскопках с Дакуортом! Ты можешь объяснить мне, с какой стороны тебя это касается?
«О боже! – напугался Морозини. – Опять начинается, как тогда, на Атлантике, когда мы были на ножах из-за полубезумной американки, которая воображала, что она воскресшая Нефертити. После ложной египтянки теперь вот появилась настоящая!» Но вслух он сказал:
– Позволю себе заметить, что, если бы я не встретил твою прелестницу в Цитадели в Каире, ты бы так до сих пор и обвинял ее в предательстве. Ведь она сама, не правда ли, попросив передать тебе ее слова, включила меня в свою игру, и лишь благодаря этому ты «прозрел»! Так или нет?
– Так, но это еще не причина, чтобы все выкладывать Анри в тот момент, когда бедняжка и так страдает от ужасной смерти деда!
Альдо почувствовал, как в голову ему бросилась кровь, но все же сдержался:
– Если позволишь, попытаемся взглянуть на вещи здраво. Хозяин нашего дома, едва приехав в замок, стал свидетелем не слишком лестного для тебя поведения юной Салимы и, естественно, удивился. Я ограничился лишь тем, что поведал ему о том, что вы вместе работали и что это не очень хорошо закончилось. Вот и все!
– Тебе отлично известно, что это неправда. Наоборот, у нас все шло как по маслу. Она была замечательной ученицей. Просто случилось небольшое недоразумение.
– Ага, теперь ты называешь свои подвиги недоразумением! Я ведь сам видел, как ты душил Дакуорта, разве нет?
– Душил, но у меня были на это причины.
– Как же так? Если бы я не донес до тебя ее устное послание, кстати малопонятное, то ты так бы и бегал за ним, чтобы довести начатое дело до конца!
– Может быть, но я ведь уже тебя поблагодарил... Так что было бы гораздо предпочтительнее, если бы ты не откровенничал с Анри. Он такой женоненавистник...
– Я не называл бы женоненавистничеством страстную любовь к своей жене и нежелание жениться вновь на другой женщине.
– А я бы назвал, потому что знаю, как он относится к женщинам. Вот, например, он не знал Салиму, а теперь, благодаря тебе, на дух ее не переносит!
– О, как ты меня раздражаешь! Хочешь, я позову его и попрошу точно передать, что именно я ему сказал?
– Ни минуты не сомневаюсь, что вы бы быстро нашли общий язык, – усмехнулся Адальбер, – и нисколько не желаю слушать, как вы поете дуэтом! Правда заключается в том, что ты по какой-то причине ненавидишь Салиму и...
– Ну вот, пожалуйста! Опять двадцать пять! – воскликнул Альдо вне себя. – Хотел бы я знать, почему ты превращаешься в идиота, стоит только тебе влюбиться? Ты мне уже дважды пел эту песню. А слушать ее в третий раз – это уже слишком для меня! Так что предоставляю тебя твоей экзотической любви, а сам первым же поездом отправлюсь в Каир!
Он и не заметил, как повысил голос, так что его было слышно издалека. Неожиданно сзади подошел Лассаль:
– Вы собираетесь нас покинуть? Нет, это несерьезно!
– Еще как серьезно! Видаль-Пеликорн считает, что я бесцеремонно вмешиваюсь в его дела, так что мне здесь больше делать нечего... кроме как поблагодарить вас за гостеприимство. Эта поездка в Египет не имела никакого смысла. Разве что позволила мне познакомиться с вами... Тот усмехнулся:
