Текст книги "Кольцо Атлантиды"
Автор книги: Жюльетта Бенцони
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
Глава 9
Бурный вечер
Альдо повертел в руках листок и даже на всякий случай, ища объяснения, посмотрел на оборотную сторону, что, в общем, было и вовсе глупо.
На изысканной веленевой бумаге с гербами было начертано приглашение на вечер в честь помолвки принца Ассуари с мадемуазель Салимой Хайюн. Она же собственноручно приписала несколько слов о том, что «была бы счастлива принять последних друзей Ибрагим-бея». Приглашение казалось совершенно нелепым, если принять во внимание тот факт, что познакомился он с Салимой совсем недавно, не говоря уж о том, что будущего жениха ему официально представляли под мнимым именем Эль-Куари. Решительно, эти двое могли стать чемпионами по созданию неловких положений!
Но если бы Альдо принял приглашение, то у него появилась бы возможность посетить дворец принца, не выходивший у него из головы. К тому же что может быть удобнее толпы, в которой можно затеряться и произвести разведку? Но, с другой стороны, все это могло быть подстроено: толпа подходила и для того, кто хочет похитить и надежно спрятать какую-нибудь персону.
Отставив на время все эти вопросы, он решил посоветоваться об этом с Анри Лассалем и сунул картонку в карман. Но, уже проходя по гостиничному холлу, встретился с полковником. В руках у того было такое же приглашение.
– Вы тоже получили? – спросил Альдо, вынимая из кармана свою карточку.
– Как видите. И гадаю, чем обязан быть удостоенным такой чести. Мы, конечно, с женой частые гости в Асуане, но эти люди не входят в круг наших знакомых, разве что пару раз мы встречались с принцем у губернатора или у главнокомандующего регионом. Двумя словами, может, и перекинулись, всего и дел.
– И все-таки вы являетесь частью местной элиты. Это логично. Но я-то как попал в списки приглашенных?
– Не нужно скромничать. Вы не только принадлежите к высшему свету Европы, но и обладаете, я бы сказал, международной репутацией. Одним словом, лично я даже рад: я буду не я, если мы с вами не узнаем там ничего нового!
– А каково мнение леди Клементины?
– О, она в восторге. Обожает всякие праздники, особенно с примесью «восточных ароматов». Она все еще верит в сказки «Тысячи и одной ночи»! Так что мы дадим согласие, и советую вам поступить так же. До скорого!
Явившись в «Пальмы», Альдо удивился еще больше. Но не тому, что приглашение получил и старый дворянин, являвшийся одной из видных личностей в городе. А тому, что второй конверт был адресован Адальберу. И приглашение в нем сопровождалось, как и его собственное, несколькими строками, приписанными рукой Салимы, о счастье принять у себя «дорогого учителя египтологии».
Не будь он так встревожен, ситуация показалась бы ему даже забавной: их практически возводили в ранг членов семьи!– Этот мерзавец издевается над нами! Осмелиться пригласить Адальбера, когда ему лучше, чем кому бы то ни было, известно, что он не сможет прийти! Это провокация!
– Или же то, что называют удачной дымовой завесой. Вы, надеюсь, пойдете?
– Еще как пойду! А вы?
– Без всяких сомнений!
На этом они и расстались. Итак, все отправятся на праздник. Все, кроме госпожи де Соммьер и ее «незаменимой»: о них, казалось, позабыли. Первая и не обиделась, зато вторая метала громы и молнии:
– Они пригласили половину «Катаракта»! А нас нет! Это непереносимо! Что бы это значило?
– То, что с нами незнакомы, – урезонивала ее старая дама. – Сколько же иногда в вас проявляется снобизма! Ну-ка, скажите мне, мало ли в одном только Париже дается приемов, на которые нас с вами не зовут? А здесь мы вообще просто никому не известные туристки, и так даже лучше! Кстати, пока не забыла: не вздумайте приставать к леди Клементине, чтобы она взяла вас с собой в качестве какой-нибудь временной племянницы! Ясно вам? Да и мне вы тут нужны.
– Ага, понимаю! Что же мы будем делать, дожидаясь возвращения Альдо? Тянуть бесконечную партию в шахматы? Или от корки до корки снова перечитывать «Отверженных»?
– План-Крепен, вы начинаете дерзить! Почему бы нам просто не лечь спать? Ночью это иногда делают нормальные люди, вы разве не знали?
– Нам прекрасно известно, что мы с вами глаз не сомкнем, пока Альдо не вернется.
– В таком случае утопим нашу тревогу в шампанском и почитаем роман Агаты Кристи! Она мне сегодня подарила один, и, по словам леди Клементины, он очень увлекательный. Называется «Убийство Роджера Экройда». Кажется, главный герой – забавный бельгийский сыщик по имени Эркюль Пуаро, невероятно проницательный и умный. Говорят, роман имел большой успех. Я положила книжку на секретер.
Мари-Анжелин не посмела перечить и в назначенный вечер, выйдя на балкон, полным грусти взглядом провожала группу приглашенных. Альдо и Сэрженты садились в коляску, чтобы ехать к одному из трех паромов, нанятых специально, чтобы обеспечивать гостям переправу.
Была дивная ночь, теплая и ясная, и бедная План-Крепен еще долго стояла на воздухе, глядя на полумесяц в обрамлении звезд.
Увидев, сколько народу в вечерних туалетах столпилось на берегу Нила, Альдо даже посочувствовал, вспомнив о своих дамах. Среди такого потока гостей Мари-Анжелин легко могла бы пробраться незамеченной, но что сделано, то сделано, и нечего к этому возвращаться. Он стал внимательно разглядывать маленький дворец, сиявший среди густой листвы тысячами огней. Кстати, здесь все выглядело гармонично; мириады фонарей в венецианском стиле и лампы у подножий деревьев освещали пространство. В мраморных раковинах пели светящиеся струи фонтанов, и невидимые музыканты наигрывали вечные мелодии, создавая совершенно неповторимую атмосферу.
Такое начало вечера свидетельствовало об истинности репутации принцессы Шакияр как выдающейся устроительницы празднеств. Мягкий свет, льющийся от пламени бесчисленных свечей и изысканных светильников, подчеркивал красоту хорошеньких женщин и в то же время скрадывал недостатки прочих, обделенных природой. В искусно украшенных цветами гостиных неслышно сновали с подносами слуги в красно-белых одеяниях.
На этом, как было объявлено, празднике любви царило беззаботное веселье. И только виновница торжества, казалось, не ведала об этом. Хрупкое изваяние, укутанное в мягкий креп такого же нежно-голубого цвета, как и ее глаза, без украшений, стояла она между двумя черно-белыми фигурами, сияющими с одной стороны медалями и наградами, а с другой – россыпью с виду подлинных бриллиантов, и принимала приветствия и поздравления с какой-то застывшей, словно вымученной улыбкой.
Она чуть оживилась, когда перед ней склонился Альдо в смокинге и с гарденией в петлице:
– Как любезно с вашей стороны прийти сюда, князь. Но Адальбера с вами нет. Он не запаздывает?
От этих слов у Морозини перехватило дыхание. Он ожидал чего угодно, но только не этого! Причем сказано это было с выражением безмерной невинности в ясных аквамариновых глазах. Может, эта Салима дура, идиотка? Или все-таки она исключительно талантливая актриса? И поскольку сам он в театральном искусстве был не новичок, то, быстро взяв себя в руки, подарил ей одну из своих самых обольстительных улыбок:
– Я сам надеялся встретить его здесь. Мы ведь не виделись со дня... с того страшного дня, о котором не стоит упоминать на празднике. Мне казалось, я вам уже говорил об этом.
– Правда? Что ж, возможно... Стоявшая рядом принцесса Шакияр (с Ассуари они просто обменялись церемонными кивками) наклонилась к Салиме:
– Ну же, дорогая, вспомните! Уже не знаю кто, но нам говорили, что он должен был ехать в Уади Халфу на какую-то важную встречу. Наверное, просто забыл прислать извинения. Добро пожаловать, князь! – обратилась она к Морозини. – Хоть наши отношения и начались с недоразумения, хорошо бы нам теперь добавить им сердечности!
– Раз вы так сказали, мадам, значит, так и есть, и лично я только рад!
Позади него уже образовалась целая очередь. Как тут завяжешь разговор? Он отошел к полковнику Сэрженту, ожидавшему возле высокого куста гибискуса. Поодаль леди Клементина болтала с какой-то дамой, задрапированной в черный шелк, поверх которого висело нечто, напоминающее огромную цепь судебного пристава, только у нее она была изготовлена из массивного золота и усыпана изумрудами и сапфирами.
– Ну что? Что вам сказали? Вы выглядели таким удивленным...
– И недаром. Невеста, продемонстрировав поистине нечеловеческую невинность, спросила, почему со мной не пришел Видаль-Пеликорн!
Белоснежно-седые кустистые брови, обрамлявшие глаза полковника, приподнялись на целых два сантиметра.
– Или ей память отшибло... или ее чем-то накачали! Я бы ничуть этому не удивился.
– Возможно ли это? – поразился Альдо: ему бы и в голову не пришло такое.
– Некоторый автоматизм в движениях, суженные зрачки... Это симптомы наркотического состояния. К тому же среди стольких улыбающихся гостей она одна не радуется. Ну, или почти... Разве что...
– О чем вы подумали?
– Как бы ее силой не заставили подчиниться. Трудно поверить, что она и в самом деле влюблена в этого типа. Он не уродлив, но по крайней мере вдвое старше ее. И к тому же обходителен, как тюремный конвоир. Глаза у него как-то недобро загораются, когда он смотрит на нее. Ого, а вот и кто-то новенький!
Гостиные были уже переполнены, и огромная толпа людей ждала своей очереди, чтобы поздороваться с хозяевами, когда вдруг появился молодой человек. Вид у него был такой же похоронный, как и у невесты, и Морозини, заметив это, с удивлением воскликнул:
– А я вот думаю, не настал ли для нас час истины?
– Вы знаете его?
– Нет! Но накануне нашего отъезда из Луксора я видел, как он стоял на пароходе, облокотившись о поручни, в компании с чаровницей Салимой. И могу вам поклясться: было похоже, что они влюблены. Они смотрели друг на друга с таким выражением, которое не могло скрыть их чувства. Я подумал было, что они встретились случайно, как часто случается на судне, но все-таки похоже, что они были знакомы и раньше.
– Лично я в этом ничуть не сомневаюсь! Я бы даже сказал, что нас ожидает драматическая развязка!
И правда, не обращая никакого внимания на Ассуари, как будто бы того не существовало в природе, незнакомец, чье лицо приобрело странный сероватый оттенок, застыл перед побледневшей невестой. Альдо и полковнику не было слышно слов, зато жесты говорили сами за себя: молодой человек, взяв Салиму за руку, пытался утащить ее за собой, но Шакияр ее не пускала. Результат не заставил себя ждать: по знаку жениха двое рослых нубийцев подхватили под руки возмутителя спокойствия и поволокли его прочь, несмотря на оказываемое им активное сопротивление. В то же время Шакияр уводила Салиму, чье прекрасное лицо было залито слезами и уже совсем не напоминало лик счастливой невесты.
– Не накачали, нет, но заставили, это точно! – прокомментировал Альдо. – Интересно было бы узнать, с помощью какого именно средства этим стервятникам удалось добиться своего.
Помпезное появление губернатора затмило неприятное происшествие. Махмуд-паша, куда бы ни приходил, всегда был заметен: никогда и нигде не появлялся он без свиты минимум в двадцать человек. И все они были разряжены в пух и прах. Пропуская процессию, нубийцы вынуждены были остановиться в дверях вместе с конвоируемым и подождать, пока освободится проход. Подумав с минуту, Альдо решил поддаться искушению.
– Извините, полковник, – на ходу бросил он. – Я вас оставлю на пару минут...
И не успел Сэржент и рта раскрыть, как князь уже скрылся за розовато-сатиновыми воланами какой-то дамы, чьим округлостям гораздо больше подошли бы цвета поскромнее.
Добравшись до двери, Альдо понял, что нубийцы его несколько опередили и уже вышли наружу, но, вместо того чтобы отпустить свою жертву, строго наказав ей отправляться на все четыре стороны, они поволокли ее к скрытому в темноте северному мысу острова. Зоркий глаз Альдо без труда различал белые одежды, хотя он и представления не имел, куда же все-таки они тащат беднягу.
Несмотря на крепкое телосложение и хорошую физическую форму, тому было явно не под силу справиться с двумя гигантами, походившими скорее на роботов, нежели на человеческие существа. Добравшись до конца тропинки, откуда стала видна широкая река, двое охранников раскачали пленника и слаженным движением бросили его в воду, а потом, развернувшись, бегом направились обратно. Волны Нила поглотили крик несчастного. Альдо едва успел спрятаться за пальмой, избегая встречи, которая для него могла стать роковой.
Убедившись, что нубийцы отбежали на порядочное расстояние, он кинулся к месту преступления – скалистой, но невысокой площадке, откуда и сбросили незваного гостя, и там, встав на колени, принялся всматриваться в реку, чьи воды показались ему особенно темными и мутными в этом месте из-за стоящей на якоре в двух-трех кабельтовых дахабьи [59]59
Плоскодонная типично египетская барка, служившая жилищем. Нечто вроде баржи. Такую барку можно было купить или нанять. (Прим. автора)
[Закрыть].
Нубийцы совсем исчезли из виду, и он отважился окликнуть юношу, сочтя, что такой сильный молодой человек наверняка умел плавать и уже выплыл, если только оправился от шока и от падения в воду плашмя.
– Как вы там? Слышите меня?
В волнении он крикнул в темноту пару раз и только на третий услышал, как молодой человек отозвался, и в то же время увидел вынырнувшую из воды голову, похожую на черный мяч:
– На помощь! Трудно плыть... Я ранен...
Человек явно задыхался. Не раздумывая более ни минуты, Альдо скинул смокинг и туфли, нырнул и быстро поплыл к утопающему. Ему помогало течение, но так же быстро относило оно того, к кому он стремился на помощь. Альдо схватил его, когда тот почти что поравнялся с баркой.
– Что болит?
– Руку больно вытягивать...
– Попробуем взобраться. Наверняка там есть ялик, на нем и доберемся до берега. Цепляйтесь за якорную цепь, а я пока залезу в лодку, посмотрю, есть ли там кто-нибудь, и будем надеяться, что этот «кто-нибудь» окажется гостеприимным. Какая все-таки странная прихоть бросать якорь прямо посреди реки!
– Такое часто случается! Лучшего места для уединения не найти. Тут должно быть два якоря.
Как только его подопечный схватился здоровой рукой за цепь, Альдо подтянулся на руках и быстро запрыгнул на борт. Его привыкшие к темноте кошачьи глаза сразу определили, что на судне никого нет. Но на всякий случай он крикнул. Никто не ответил. Наверное, обитатель барки уехал в город. Поэтому и шлюпки не было видно. Итак, первым делом следовало помочь раненому.
Без труда ему удалось отыскать пеньковый трос, гибкий, но достаточно прочный, чтобы выдержать вес человеческого тела. Спустившись вниз по якорной цепи, он обмотал его вокруг торса молодого человека.– Я буду тащить наверх, а вы упирайтесь ногами и цепляйтесь здоровой рукой.
С этими словами он быстро полез вверх, чтобы выполнить задуманное. Вся операция прошла успешно, ведь по высоте этой плавучей хижине было ох как далеко до трансатлантического лайнера. Уже пару минут спустя они оба сидели в плетеных креслах, расставленных на носу судна.
– Спасибо, – наконец поблагодарил молодой человек. – Кажется, я обязан вам жизнью. Одному бы мне ни за что не выплыть. Наверное, мне пора представиться: Карим Эль-Холти.
– Альдо Морозини. Давайте посмотрим, можно ли внутри обсохнуть и... согреться... Ночь кажется удивительно прохладной, а вода еще холодней!
Он не стал уточнять, что беспокоился за свои слабые бронхи.
Внутри оказалась с виду удобная, хотя и не очень прибранная гостиная, кухня, машинное отделение и четыре каюты, три из которых были не заперты. Четвертая дверь не поддавалась.
Ничего удивительного: каюта была заперта на ключ. Возможно, в ней хранились более или менее ценные вещи. Да и вообще-то довольно неосмотрительно было бросать барку посреди Нила, собираясь в город на ужин или по каким-то другим делам. Альдо пожал плечами:
– Бессмысленно пытаться открыть эту дверь. Поищем то, что нам нужно, в другом месте и подождем хозяев.
Едва он произнес эти слова, как из-за двери донеслось глухое рычание. Затем звук повторился снова.
– Кажется, там кто-то есть. Смотрите, из-под двери пробивается свет!
– Возможно, вы и правы. Есть тут кто-нибудь? – громко крикнул он.
В ответ раздался звук, но иной тональности, как будто кто-то силился что-то сказать. Ох, как ему были знакомы эти звуки по прошлым авантюрам!
– Здесь не только кто-то есть... Этому человеку заткнули рот...
И Альдо решительно, с силой ткнул плечом деревянную дверь, намереваясь выломать ее. Дверь затрещала, но не поддалась. Ему не хватало разгона.
– Объединим усилия! – предложил молодой человек. – Так будет вернее.
И получилось! На четвертый раз дверь распахнулась, и взглядам их предстала настолько невероятная картина, что Альдо даже онемел от удивления: растянувшись на кровати с завязанным ртом и связанный по рукам и ногам, лежал человек в пижаме, и его голубые глаза таращились из-под удивительно знакомого светлого вихра: это был Адальбер!
При свете старой керосиновой лампы, стоящей на столе, все же можно было заметить, что с ним все в порядке. Иллюминатор в каюте был наглухо занавешен короткими, но толстыми шторками из синего бархата.
Минуту спустя пленник обрел способность говорить, а его взгляд вновь заиграл, как и прежде, насмешливыми искорками:
– Черт побери! Никогда еще я не был так рад встрече с тобой! Да ты весь мокрый! Купался?
– Как же, по-твоему, иначе можно добраться до дахабьи, ставшей на якорь посреди реки, если у тебя под рукой нет ни одной, даже утлой, посудины?
– Раз ты знал, что я здесь, что ж не обзавелся?
– В том-то и дело, что я не знал!
– А где мы вообще находимся? Этот чертов баркас перемещается каждый день!
– Около северной оконечности острова Элефантина. Я был на празднике у принца Али Ассуари...
Он запнулся, вспомнив о причине праздника, и мысленно обозвал себя глупцом. Разумнее было бы просто сказать, что он, видя, что Карим тонет, тут же помчался к нему на помощь. Но тут и сам юноша, отделившись от двери, вступил в разговор:
– Месье, господин Морозини спас мне жизнь, – серьезно пояснил он. – Без него я бы сейчас наверняка лежал на дне Нила и стал бы пищей для голодных крокодилов. Меня зовут Карим Эль-Холти.
– Видаль-Пеликорн! А скажите на милость, что за необычный прием у этого Али Ассуари? Я тут явственно слышал отголоски пира, но и вообразить не мог, что он своих гостей отправляет на дно!
Пока Альдо в панике поручал господу свою душу, молодой человек с улыбкой пояснил:
– Это только со мной так обошлись. Ассуари с большой помпой отмечает свою помолвку с девушкой, которую я люблю, а я, явившись за ней, дал ему понять, что помолвке не бывать. Имею право, потому что мы с Салимой дали друг другу слово, но он рассудил по-своему, и если бы не господин Морозини...
На этот раз случилось попадание в самое яблочко! Удар был нанесен, и улыбка сползла с лица Адальбера. «Он снова меня возненавидит, – подумал Альдо. – Если бы только этот мальчишка был уродом! Но он похож на статую Рамзеса II... только гораздо живее...»
Адальбер и сам стал походить на статую. Статую человека, пораженного громом. Но тут Альдо заметил, что взгляд голубых глаз переместился в его сторону:– А что, господин Морозини тоже входил в число счастливых избранников?
– Как и половина постояльцев «Катаракта» и все известные личности в городе, – тихо, почти шепотом сказал он. – Мы с полковником Сэржентом надеялись, затерявшись в толпе, облазить подвалы и все закоулки дворца, чтобы найти твои следы, но видишь, какую хитрость придумал этот подлец: запер тебя в этом плавучем сарае, где мне никогда не пришло бы в голову тебя искать. Гениальное решение: дахабья, которую каждый день перегоняют с места на место. А теперь, пожалуй, пора подумать о том, как мы будем отсюда выбираться. Сколько человек тебя стережет?
– Не больше двух. Они поехали поразвлечься на сушу, поэтому и связали меня, как колбасу. В обычное время со мной обращаются пристойно, просто привязывают за ногу вот к этой штуке, – заявил он, указав на железное кольцо в мягкой обивке на конце прикованной к перегородке цепи, – и угрожают убить, если закричу. Один всегда сидит вот в этом кресле, вооруженный до зубов, и следит за каждым моим движением. С моего места до него не дотянуться! Помимо этого, меня прилично кормят. У меня тут всего вдоволь...
– Раз ты так доволен, может, оставим тебя здесь?
– Не передергивай. У меня много других дел.
А кстати, ты получил требование выкупа или что-то в этом роде?
– Ничего похожего, это и есть самое удивительное. Ассуари, похоже, не спешит. Полковник думает, что, уморив рыбу, он сделает ее сговорчивей.
– Он не так уж не прав! А вы, похоже, стали с ним большими друзьями?
– Не забудь, он зять Уоррена! Этим все сказано.
– Прошу извинить меня, господа, – вмешался Карим, – но я слышу стук весел и приближающиеся голоса.
– Это охрана. Вот мы их встретим!
Это и правда была охрана. Судя по смеху и веселым возгласам, крайне довольные прогулкой, они причалили с задней стороны дахабьи и взобрались по веревочной лестнице, которую Альдо не заметил, поскольку не успел обойти судно вокруг. Вот двое вступили на палубу... и тут же лишились сознания, нокаутированные Альдо с Каримом, выступившими в роли слаженного боксерского дуэта. Карим, даже с больной рукой, был силен. Десять минут спустя, аккуратно связанные, с кляпами во рту, охранники валетом лежали на кровати, которую раньше занимал Адальбер.
Прежде чем сесть в шлюпку, трое мужчин решили посовещаться:
– Можно было бы вернуться на остров за вашими вещами, пиджаком и ботинками, как высчитаете, господин Морозини? – предложил Карим.
– Очень любезно, что вы не забыли об этом, но возвращение может оказаться опасным, а я без этих вещей обойдусь. Сначала нужно отвезти господина Видаль-Пеликорна к господину Лассалю. Доберемся по реке до набережной у «Катаракта», а оттуда возьмем машину. Не бегать же тебе по Асуану в пижаме, – с улыбкой произнес Альдо, обращаясь к своему другу.
– Можно подумать, что ты выглядел бы лучше, возвращаясь в отель в носках и брюках! Тем не менее везти меня к Анри было бы неправильно.
– Но почему?
– Я тебе еще не говорил, – начал Адальбер, скорчив так раздражавшую его друга псевдоневинную физиономию, – но выкрал меня не Ассуари... а Лассаль.
– Что? – поразился Морозини. – Не бредишь ли ты?
– Ни в коем случае. Наш милый Анри, «мой второй папа», и столкнул меня с «беговой дорожки». Смешно?
– Да это безумие! Почему ты так думаешь?
– Заметь, сначала я думал, что вина лежит на египтянине, хотя и удивлялся, что со мной так хорошо обращаются. Тот типчик не таков, чтобы сюсюкать с пленником. Но два дня назад на судно явился некто. Я узнал его по голосу! Принес деньги... и раздавал хозяйские поручения! Это был Фарид!
– Все равно не могу поверить!
– Я тоже не верил. Но вынужден был согласиться с очевидным. И говорю все это только для того, чтобы ты понял: идея привезти меня в дом Лассаля была вовсе не блестящей.
В растерянности Альдо задумался, пытаясь привести мысли в порядок, и забыл о том, что времени у них было в обрез. Из задумчивости вывел его Карим, заметив:
– Не хочу показаться назойливым, господа, но не лучше ли будет поторопиться?
– Не представляю, кто бы мог нас побеспокоить, – возразил ему Альдо. – Лассаль на празднике у Ассуари.
– Это так, но все же не стоит ждать, пока наступит утро. Лучше заблаговременно спрятать вашего друга.
– Да это не проблема! Отвезу его в отель, а завтра вместе с ним пойду к этому бандиту Лассалю, разобью ему физиономию и заберу вещи Адальбера.
– Прошу извинить, господин Морозини, но это решение не кажется мне подходящим...
– Зовите его просто «князь»! Будет проще, к тому же он это обожает!– Но я...
Молодой человек совсем растерялся и не знал, как быть. Альдо расхохотался:
– Да бросьте! Протокольные мероприятия сняты с повестки дня! Почему вы сказали, что мое предложение не подходит?
– Потому что наверняка имеется причина, по которой его похитили. Вы, возможно, даже не сможете выбраться из его дома живыми. Когда человек способен похитить другого и держать его взаперти, то он должен быть способен и на худшее... Я хочу предложить спрятать господина Видаль-Пеликорна в моем доме на время, пока мы будем ожидать развития событий. На набережной у меня есть скромная вилла, и, могу вас заверить, там он почувствует себя как дома!
– Меня? К вам? – ошеломленно переспросил Адальбер.
Альдо без труда догадался, что происходило в голове у его друга. Этот мальчик, которого он должен был считать соперником, участвовал в его освобождении, а сейчас вдобавок ко всему еще и предлагает свое гостеприимство. Выбирать приходилось между двумя одинаково скверными решениями, как в пьесе Корнеля [60]60
Имеется в виду пьеса «Сид». (Прим. перев.)
[Закрыть]! Если Альдо не проявит сейчас всю свою изобретательность, то затруднительного положения не миновать.
– Мне представляется, что по крайней мере на сегодняшнюю ночь лучшего места отыскать невозможно, – примирительно начал он. – Нас немного поджимает время, да и не мешало бы хорошенько успокоиться, чтобы подумать. Спасибо за предложение, господин Эль-Холти!
– Вы можете называть меня Каримом... и не забудьте... господин... князь, что я обязан вам жизнью! А теперь прошу вас, в путь! Дорога не будет длинной: я живу в двух шагах от губернаторского дворца.
Пока они гребли к берегу, Альдо подумал, что Адальберу и в самом деле не везло. Этот Карим был не только удивительно красив, к тому же необыкновенной красотой, но он был еще и любезен, отважен, великодушен. Эти же качества, а также многие другие (например, обаяние и неоспоримое изящество) были, без сомнения, присущи и бедняге Адальберу, но у него был и существенный недостаток: он был лет на пятнадцать старше Карима. В глазах такой девушки, как Салима, возраст мог иметь значение. Но долго князь над этим не раздумывал, поскольку вскоре ангел-хранитель напомнил ему, что солидному мужу, который на шестнадцать лет старше своей жены Лизы, не пристало заострять внимание на проблемах возраста.
Когда наконец они ступили на набережную, оказалось, что она совершенно пустынна. В этот, должно быть, слишком поздний час не видно было ни единого экипажа. Приходилось смириться с необходимостью добираться до дома Карима пешком и... босиком, потому что элегантные черные шелковые носки не выдержали испытаний этой ночи. К счастью, Альдо уже не прятал в них Кольцо: теперь оно хранилось на девственной груди План-Крепен.
Асуанское владение молодого человека оказалось небольших размеров, но вполне симпатичным, с желто-белыми глинобитными стенами, цветущим садиком и с многочисленными диванами в разноцветных подушках. Карим поспешил разжечь очаг, расположенный прямо под дымоходом в середине комнаты, похожей на гостиную. Слуге он приказал принести кофе, а сам отправился переодеваться. Он принес сухую одежду и для Альдо. Однако хоть они и были практически одного роста, но обувь венецианец носил на два размера больше, так что вскоре он оказался одет в коричневую шерстяную галабию и желтые тапочки без задников.
– Думаете, это прилично выглядит? – с беспокойством спросил он.
– Лучше не бывает! Не задумывайтесь о том, какое впечатление произведет ваш наряд на обитателей «Катаракта»! Мне уже доводилось бывать во дворцах в облачениях гораздо более экзотичных, чем ваше!
Выпили кофе, потом Карим вывел свою машину и, пока Адальбер укладывался спать, доставил Морозини в отель, где на него с удивлением воззрился портье, у которого он попросил ключ от номера.
– Нет, нет, друг мой, это вам не снится! Перед вами я, князь Морозини!
Случилось так, что портье был не единственным зрителем, наслаждавшимся необычным спектаклем: одновременно с Альдо к лифту подошли Сэржент с супругой. Леди Клементина от удивления тихонько ахнула, да и сам полковник не смог сдержать удивленного вздоха облегчения:
– Ну, наконец-то! Откуда вы, черт возьми, взялись? Я вас везде искал!
– Если по порядку, то с Нила, с дахабьи, стоявшей на реке на якоре, и, наконец, из дома того милого молодого человека, которого Ассуари приказал вышвырнуть вон. Его, вместо того чтобы посадить на ближайший паром, потащили на мыс острова Элефантина, откуда и сбросили в Нил. Я прыгнул в воду, как только услышал, что он зовет на помощь.
– Он такой могучий, я же видел его! И что же, не умеет плавать?
– Умеет, но он повредил руку, а там сильное течение, вот и не справился...
Альдо вдруг подумал о том, что так и не спросил Карима, как вышло, что он был ранен.
– Минуточку!
Перед ними распахнулись двери лифта, и Сэржент попытался втолкнуть в них свою жену
– Вы так устали, Клементина! Идите отдыхать, я скоро приду!
– Да ни за что на свете! В кои-то веки вокруг происходят такие интересные вещи, и я вовсе не собираюсь упускать ни малейшей информации! К тому же уже поздно, бар закрыт, а у нас есть виски. Не согласитесь ли, князь, зайти к нам ненадолго? – добавила она с улыбкой, от которой ее голубые глаза засияли.
– С радостью, леди Клементина, если только примете меня в этом одеянии.
– Почему бы и нет? Оно вам к лицу!
Супруги занимали номер на втором этаже между апартаментами госпожи де Соммьер и английской романистки, и само собой, когда они проходили мимо двери тетушки Амели, из-под которой пробивался свет, одна створка приоткрылась, и на пороге показалась Мари-Анжелин, облаченная в плюшевый розовый халат в голубой горошек. На ее голове под розовой сеточкой были видны бигуди.
Леди Клементина развеселилась:
– Кажется, нашего полку прибывает! Виски наверняка хватит на всех, и если мадам де Соммьер тоже желает присоединиться к нашей компании...
– Нет. Она только что уснула, – ответила Мари-Анжелин, тихонько прикрывая дверь, и тут же в ужасе воззрилась на облачение Альдо: – Неужели там был костюмированный бал? Я в восторге от этих желтых тапочек!
Морозини воздел глаза к потолку. Мгновение спустя они оказались в небольшой гостиной. Полковник, убедившись, что на балконе никого нет, тщательно запер все окна, и Альдо начал рассказывать о том, как познакомился с Каримом Эль-Холти и что за этим последовало. Он нарочно затягивал повествование, стараясь произвести максимальный эффект от своей находки, но его ухищрения не прошли незамеченными. План-Крепен нетерпеливо перебила его:
– Вы, конечно, говорите обо всем очень поэтично, но только нельзя ли побыстрее? Не «Одиссею» же вы нам рассказываете! Обычно ваши повествования бывают гораздо короче...
Но ожидаемый эффект, само собой, все-таки был достигнут при упоминании о пижаме Адальбера и достиг апогея, как только Альдо обнародовал личность похитителя, хотя на этот раз уже никто не смеялся, а Мари-Анжелин, уязвленная в своей национальной гордости перед семейством англичан, и вовсе рассердилась.
– Француз! – помрачнев, прошептала она. – Но зачем ему это было надо?
