Текст книги "Волчий тотем"

Автор книги: Жун Цзян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 36 страниц)

11

После смерти старшего брата Чацыхайлинху женился на его вдове, она родила двух сыновей, одного звали Гэндучина; другого звали Юйлюйчжэньчина. Часть «чина-сы, то есть потомков волка» была после двух сыновей.

«Чинасы», как повествует «История династии Юань» («Генеалогия членов императорского рода»), – это значит «стаи волков».

Хань Жулинь. «Исследование "13 крыльев" Чингисхана»

Трое поспешно запрыгнули на лошадей, вслед за Даоэрцзи пересекли поле камышей на запад, затем с юга объехали вокруг солевой отмели, специально проехали по той дороге, на которой почти не остаются следы лошадиных копыт, и быстро направились домой. По дороге трое пекинских молодых интеллигентов всё время волновались, что не только не чувствуют победу, а наоборот, есть неуверенность, как у вора, который заходил в богатую семью. Они боялись, что после этого обезумевшая волчица будет их преследовать, рискуя своей жизнью.

Но Чень Чжэнь подумал о ягнятах, попавшихся в зубы волчицы, и тогда немного успокоился, что он, овчар, всё же отомстил за убитых ягнят. Опустошить нору волка – значит сохранить отару овец, если бы они не нашли и не вытащили этих семь волчат из норы, то неизвестно, сколько ещё скота в будущем пострадало бы от них и их потомства. Опустошить нору волка – это действенный боевой приём в войне за жизнь между народами монгольской степи и степными волками. Опустошить волчью нору – значит уничтожить маленькую стаю волков, и хотя вытащить этих волчат из норы было очень трудно, но это всё-таки намного легче, чем уничтожить семь больших волков. Однако почему же степные народы давно открыли этот быстрый боевой способ уничтожения волков, но всё ещё не уменьшили волчьего бедствия? Чень Чжэнь задал Даоэрцзи этот вопрос.

Даоэрцзи ответил:

– Волки очень умные, когда они рожают, то выбирают время. Все говорят, что волки и собаки десять тысяч лет назад были одной семьёй, но на самом деле волки намного умнее собак, просто не сравнить. Каждый год, через полмесяца после китайского Нового года, у собак рождаются щенки, но когда волчицы рожают волчат, то они делают это в начале весны, когда снег только что растаял и у овец родились ягнята. Весна – время оказывать помощь при окоте, и для монголов это самое хлопотное и важное время в году, отара тогда разделяется на две, все рабочие руки заняты там. Люди так устают, что даже не хотят есть, так где им ещё взять силы опустошить волчью нору. Как только они заканчивают оказывать помощь при окоте, то волчата уже вырастают и не живут в норах. Волки обычно не живут в норах, волчицы используют норы только тогда, когда родили. Как волчатам исполняется месяц, то они открывают глаза, а проходит ещё месяц с лишним, и они уже могут бегать везде вслед за волчицей. Если в это время пойти добывать волчат, то нора уже будет пустой. Если бы волчицы рожали летом, осенью или зимой, когда у людей есть свободное время, то все пошли бы вытаскивать из нор волчат, и все волки давно были бы уничтожены людьми. В начале весны волчицы рожают с пользой для себя: они могут украсть ягнят, кормить и учить детёнышей. Нежная баранина – действительно вкусная еда для волчат, если у них есть баранина, то волчицы не беспокоятся о недостатке молока, и хотя они рожают иногда больше десяти волчат, то всё равно могут прокормить их…

Ян Кэ хлопнул ладонью по седлу и воскликнул:

– Волк, волк, я преклоняюсь перед тобой, ты ещё выбираешь время для рождения! В самом деле, весной оказывая помощь при окоте, мы очень устали, я следовал за отарой овец, у которых родились ягнята, каждый день я носил большой войлочный мешок с ягнятами на спине, за раз по четыре-пять ягнят, обёртывался туда и обратно больше десяти раз за день, уставал до полного изнеможения. Если бы мы не опустошили нору волка в первый раз, а погнались за новым, то кто мог бы найти столько физических сил! В будущем я больше никогда не пойду опустошать волчью нору. И сегодня как приду, то сразу лягу спать.

Ян Кэ непрерывно зевал. Чень Чжэнь вдруг почувствовал, что он тоже очень хочет вернуться в юрту и сразу прилечь. Но ему жалко было обрывать начатый разговор о волках, он с трудом собрался с силами и спросил:

– Тогда почему здешние старые скотоводы не очень-то любят вытаскивать волчат из нор?

– Здешние скотоводы все исповедуют ламаизм, а раньше почти в каждой семье был лама. Лама делает добро, не разрешает без разбору убивать животных, если уничтожать волчат больше необходимого, то это тоже может уменьшать продолжительность жизни. Я не исповедую ламаизм и не боюсь, что моя продолжительность жизни уменьшится. Мы, монголы с северо-востока, когда человек умирает, никогда не скармливали его волкам, и поэтому, даже если уничтожат всех волков, я не буду бояться. После того как мы, северо-восточные монголы, научились обрабатывать землю, мы, так же как и вы, китайцы, тоже стали верить, что хоронить в земле лучше, – сказал Даоэрцзи.

Всё дальше они уходили от опустошённой норы, но Чень Чжэнь всё время чувствовал, что за спиной тёмный дух, как призрак, следит за ним, заставляя его в дороге чувствовать себя беспокойно. В глубине его души притаились страх и беспокойство. В большом городе, где он вырос, он раньше не имел никакой связи с волками, а тут вдруг, оказывается, решил судьбу семи монгольских волчат. Волчица из этой норы очень лютая и хитрая, поэтому эти волчата могут быть потомками вожака, или это потомство лучшей, чистой породы степных волков. Если бы не его страсть, то этих волчат обязательно миновало бы бедствие, они бы выросли и потом стали грозными богатырями степи. Однако из-за его приезда судьба волчат круто изменилась, с этого времени он неразделимо связался со степными волками и по этой причине нажил себе вечного врага. Весь род волков степи Элунь под руководством мудрых и настойчивых волчиц тёмными ночами теперь будет приходить к нему и требовать расплаты, бесконечно кусать и грызть его душу. Он начал осознавать, что, возможно, совершил большую ошибку.

Все вернулись в юрту уже после полудня. Чень Чжэнь повесил сумку с волчатами в юрте на стене. Все четверо сели у печки, разогрели чай, стали есть мясо и одновременно обсуждать, что делать с волчатами. Даоэрцзи сказал:

– И разве это ещё нужно обсуждать? Как попьём чаю, приходите ко мне и посмотрите, что сделаю я, две минуты – и готово.

Чень Чжэнь знал, что перед ним стоит сложная задача – вырастить волчонка. Когда он начинал об этом думать, то предвидел возражение и сопротивление почти всех пастухов, руководителей и молодёжи. Неважно, с какой стороны посмотреть – с точки зрения политики, верований, религии, межнациональных отношений или психологии, производства, безопасности – с любой стороны, выращивание волчонка – это абсолютно непредсказуемое и бессмысленное дело. В начале «культурной революции» в пекинском зоопарке работники взяли одного тигрёнка от тигрицы, у которой не хватало молока, и поместили его в клетку с кормящей сукой, и сразу возник большой политический вопрос, сказали, что это пропаганда реакционной, классово-примиренческой теории, и служащие были подвергнуты революционной критике. Таким образом, выращивание волка среди овец, коров и собак разве не является явным неумением отличить друга от врага, позволением считать врага другом? В степи волк всегда считался врагом пастухов, а также почтенно вскармливаемым священным духом и тотемом скотоводов, в особенности среди стариков, средством вознесения их душ на Небо. Этот священный дух или тотем мог быть только объектом поклонения, поэтому как же можно было его держать дома словно раба или собаку? Если рассуждать с точки зрения религиозной психологии, безопасности производства, то «выращивание тигра – это болезнь, выращивание волка – это бедствие»; если он действительно станет растить волчонка, то возможно, что отец Билиг перестанет считать его своим сыном.

Перед тем как вытаскивать волчат, он очень долго думал и наконец нашёл один на первый взгляд очень разумный довод: выращивание волка – это научный эксперимент для того, чтобы выращивать собак-овчарок. Овчарки хорошо известны в степи Элунь. Причина в том, что пограничники имеют пять-шесть таких боевых собак, огромных и злых, очень быстрых. Когда охотятся на волков, то они хватают их быстро и наверняка. Один раз начальник погранзаставы отправился на лошади, взяв двух бойцов и двух собак, поехали они в скотоводческую производственную бригаду проверить работу своих бойцов, а по дороге эти две овчарки моментально схватили подряд четырёх лис, вся бригада просто остолбенела. Потом скотоводы все захотели выращивать у себя овчарок, но в то время овчарки были очень редкими и только боевыми животными, и хотя отношения между армией и народом были хорошими, но пастухи всё же не получили щенков овчарок на развод. Чень Чжэнь подумал: «А разве овчарки не являются далёкими потомками волка и собаки, и если вырастить большого волка, а потом скрестить его с собакой, то нельзя ли получить в результате овчарку? К тому же степные волки являются самыми лучшими волками в мире, и если опыт будет удачным, то можно будет вырастить ещё лучших овчарок, чем немецкие или советские боевые собаки [30]30
  Имеются в виду кавказские овчарки.


[Закрыть]. Таким образом, в монгольской степи можно будет создать и развить новую отрасль – питомник для выращивания диких животных для нужд скотоводов».

Чень Чжэнь поставил чашку с чаем и сказал Даоэрцзи:

– Ты можешь делать с шестью волчатами что хочешь, только оставь мне одного самого крепкого самца. Я буду выращивать его.

Даоэрцзи сначала обомлел, потом волчьим взглядом посмотрел на Чень Чжэня и спросил:

– Ты хочешь выращивать волка?

Чень Чжэнь подтвердил:

– Я действительно хочу выращивать волка. Когда он вырастет большим, спарим его с собакой, наверняка можно вывести овчарку лучше, чем пограничные собаки. А когда родятся овчарки, они будут охранять пастухов.

У Даоэрцзи глаза засветились, как у охотничьей собаки, увидевшей добычу. Он воскликнул:

– Эта мысль действительно неплохая! Очень даже может получиться! Если у нас будут овчарки, то охотиться на волков и лис станет намного легче. К тому же мы сможем продавать щенков овчарок и хорошо разбогатеть!

– Я боюсь, что бригада не разрешит мне выращивать, – заметил Чень Чжэнь.

– Мы будем выращивать волка, чтобы бороться с волками и оберегать общественное имущество. Если кто будет возражать против этого, то потом, когда появятся щенки овчарки, тот не получит щенков, – сказал Даоэрцзи.

Ян Кэ засмеялся:

– Ага, ты тоже хочешь выращивать волка?

Даоэрцзи решительно сказал:

– Если вы будете выращивать, я тоже выращу одного.

Чень Чжэнь хлопнул ладонями и ответил:

– Это отлично, две семьи вместе будут растить, вероятность успеха будет намного выше! – затем подумал и произнёс: – Однако я немного сомневаюсь: когда волк вырастет большим, то сможет ли он спариться с собакой?

– Это, наверное, нетрудно. Я знаю один хороший способ. Три года назад у меня была отличная сука, и я хотел её спарить с самым быстрым и самым злым кобелём. Но у меня дома десять собак, и восемь из них – кобели, есть и хорошие, и плохие, и не хотелось, чтобы она сначала спарилась с плохим кобелём. Потом я придумал способ. Когда подошло время случки, нашёл наполовину невыкопанный сухой колодец шириной с юрту и глубиной в два человеческих роста. Я в этот колодец поместил хорошего кобеля и суку, а также положил им мёртвую овцу, оставил их там и через несколько дней добавлял им еды и воды. Через двадцать дней я их вытащил из ямы, смотрю – а сучка беременная. Весной собака вывела потомство, всего восемь щенков, четырёх сучек я умертвил, а оставил четырёх кобельков и всех их вырастил. Сейчас у меня дома десять с лишним собак, и из них эти четыре кобеля – самые крупные, самые быстрые, самые лютые. За этот год, когда я охотился на волков и лисиц, большую часть добычи принесли эти четыре кобеля. Если мы воспользуемся этим методом, то обязательно сможем вывести овчарку, ты только запомни, что надо с детства растить вместе щенков с волчонком, в одной общей куче, – сказал Даоэрцзи.

Чень Чжэнь и Ян Кэ в один голос согласились.

Сумка с волчатами задвигалась, наверное, они устали от давления друг на друга или проголодались и наконец-то перестали притворяться мёртвыми, начали вырываться, желая вылезти через щели в сумке. Однако из этих семи маленьких волчат пятеро должны были умереть, и у Чень Чжэня стало тяжело на сердце. Действительно, не надо было брать с собой Даоэрцзи и Гаоцзяньчжуна. Но если бы они вдвоём не пошли, смог бы он добыть волчат и вернуться домой? Наверное, нет.

В этот момент у Чень Чжэня заболело сердце. Он обнаружил, что на самом деле уже давно полюбил этих волчат. Он думал о них два года, но в действительности считал, что они все останутся. Но реально это совершенно невозможно, для семи волчат нужно столько пищи, чтобы их прокормить. У него вдруг промелькнула мысль: а не сесть ли на лошадь и не отвезти ли остальных пятерых волчат обратно в нору? Однако, кроме Ян Кэ, никто с ним не пойдёт, а он один тем более не посмеет пойти, туда и обратно четыре с лишним часа, а сил уже потрачено много. А та волчица около пустой норы, наверное, сейчас бешено воет. Сейчас пойти – значит отправиться искать свою смерть.

Чень Чжэнь взял сумку и медленно вышел наружу. Он сказал:

– Наверное, лучше через несколько дней всё снова обсудим, я хочу ещё раз хорошенько посмотреть на них.

– Чем ты их будешь кормить? – буркнул Даоэрцзи. – Погода такая холодная, а они целый день не ели, могут умереть от голода.

– Я подою корову и покормлю их.

Гао Цзяньчжун недовольно воскликнул:

– Так не пойдёт! Этих коров я выращиваю, а молоко для людей, волки едят коров, а ты хочешь их кормить молоком от коровы, где это видано? После этого руководство не позволит мне пасти коров.

Ян Кэ примирил стороны:

– Лучше пусть Даоэрцзи о них позаботится, потому что Гасымай сейчас печалится о недовыполненной задаче, и если мы передадим им пятерых волчат, то можем им втереть очки, а также потихонечку вырастить детёнышей. А иначе все из отряда придут смотреть на живых волчат, и ты даже одного не сможешь себе оставить. Пусть Даоэрцзи ими распорядится, а то всё равно я не смогу этого сделать, а ты тем более, а просить Даоэрцзи снова тоже нелегко.

Чень Чжэнь уже очень устал. Он глубоко вздохнул:

– Остаётся только так сделать…

Чень Чжэнь вернулся в юрту, достал ящик с сухим коровьим навозом, высыпал его на свободное место, а волчат из сумки переложил в деревянный ящик. Они сразу расползлись в разные стороны, но, добравшись до углов, снова притворились мёртвыми. Каждый из волчат дрожал, как будто по ним проходило электричество. Даоэрцзи, как зайца, за уши вытащил одного волчонка, приподнял его голову, направив на Чень Чжэня и сказал:

– Четыре мальчика и три девочки. Этого, самого большого и самого крепкого, оставляем тебе, а вот этого мне!

Даоэрцзи с сумкой отошёл на пустое место около юрты, вытащил из сумки одного, посмотрел на его маленький живот и сказал:

– Это девочка, пускай же она пораньше отправится к Тэнгри.

С этими словами он подбросил волчонка высоко, по направлению к Тэнгри, точно так же, как весной пастухи поступают с лишними щенками, отправляя на Небо их души, потому что падает обратно на землю лишь их телесная оболочка. Чень Чжэнь и Ян Кэ уже много раз видели эту страшноватую старинную церемонию, и ещё раньше они всё время слышали, что степные пастухи использовали этот способ для умерщвления волчат, но они двое всё же в первый раз видели своими глазами, как это делают с волчатами, которых вытащили они сами. Лица Чень Чжэня и Ян Кэ стали серо-белого цвета, как грязный снег перед юртой.

Подброшенный волчонок как будто не желал так рано отправляться на Небо, всё время притворявшийся мёртвым и неподвижным, когда его подбросили, вдруг собрал все свои силы, растопырил лапки, распустил коготки и стал беспорядочно барахтаться в воздухе, как будто хотел зацепиться за тело мамы или шею папы или хотя бы за какой-нибудь волосок. Чень Чжэнь как будто увидел, как плёнка, закрывавшая глаза волчонка, растворилась и обнажила чёрные глаза с прилившей к белкам кровью. У бедного волчонка раньше времени раскрылись глаза, но он по-прежнему не смог увидеть Тэнгри на ясном голубом небе, так как небо было закрыто тёмно-серыми тучами – и ещё кровь, прилившая к глазам, мешала видеть. Волчонок раскрыл рот  и, долетев до определённой черты, полетел вниз, на твёрдую землю без снега.

Волчонок, как маленькая тыква, ударился о землю, не успев схватиться лапами за что-нибудь, и уже не двигался. Изо рта, носа и глаз выступили маленькие капельки розовой крови, как будто кровь смешалась с молоком. У Чень Чжэня защемило сердце, и других чувств как будто не было. Три собаки рванулись было к волчонку, но Даоэрцзи громко рявкнул на них и несколькими большими шагами перегородил им дорогу, он боялся, что собаки разорвут и испортят шкуру волчонка. В тот момент Чень Чжэнь неожиданно заметил, что Эрлань рванулся не к волчонку, а к своим партнёрам-собакам, при этом рыча, наверное, чтобы преградить Хуанхуану и Илэ путь к волчонку. Обладающий генеральскими манерами, Эрлань не вымещал злость на мёртвом, он даже как будто немного сочувствовал волчонку.

Даоэрцзи вытащил из сумки ещё одного щенка, этот волчонок как будто уже учуял запах крови своей сестры, он как попал в руку Даоэрцзи, сразу перестал притворяться мёртвым, а начал изо всех сил биться в руке, маленькими коготками пытаясь царапать обратную сторону ладони Даоэрцзи, оставляя белые полосы. Он только хотел подбросить, но вдруг остановился и сказал Сень Чжэню:

– Давай ты попробуй. Если собственноручно умертвишь волка, то станешь храбрее. Кто из чабанов в степи не убивал волка?

Чень Чжэнь отступил на шаг и буркнул:

– Да лучше уж ты.

Даоэрцзи засмеялся:

– У вас, китайцев, мало храбрости! Так ненавидеть волков, а потом даже не посметь убить волчонка? Неудивительно, что вы истратили столько сил, чтобы построить Великую стену в десять тысяч ли. Смотри на меня…

Договорив, он подбросил волчонка к небу. Не успел приземлиться этот, как и другой уже взлетел. Даоэрцзи всё больше оживлялся и одновременно повторял слова:

– К Тэнгри, туда к нему идите блаженствовать!

Чень Чжэнь понял, что его храбрость не только не возросла, а наоборот, её сильно поубавилось. Он глубоко почувствовал огромное психологическое отличие между крестьянским и кочевым народами, теми, кто использует нож для разделки скота или серп и косу. Почему древние китайцы внутри своей нации не сохранили кочевников, воспринявших китайскую культуру? Ведь на традиционной территории Китая ещё есть степи для кочевников, и вполне можно было воспитать китайских кочевников.

Пять бедных волчат, пять телесных оболочек вернулись на землю. Чень Чжэнь сгрёб их всех в совок, потом долго смотрел на облачное небо, надеясь, что Тэнгри сможет принять их души.

Даоэрцзи как будто был очень доволен, он, нагнувшись, вытер свои сапоги и сказал:

– Таких случаев, когда за один день можно убить пять волков, немного. Люди в этом отношении намного отстают от волков, один свирепый волк может при случае за один раз загрызть сто-двести овец. Я убил пять волчат – ну о чём тут говорить. Однако уже поздно, мне надо возвращаться к коровам.

Договорив, он хотел пойти взять своего волчонка, но Чень Чжэнь попросил:

– Ты пока не уходи, помоги нам снять с них шкуры.

– Это хорошо, помогать – так помогать до конца, сейчас всё доделаем, – ответил Даоэрцзи.

Эрлань стоял около совка с волчатами и охранял его насмерть, два раза яростно рявкнул на Даоэрцзи и приготовился броситься. Чень Чжэнь быстро обхватил его шею рукой. Даоэрцзи привычно, как с ягнят, снял с волчат шкуры, при этом приговаривая: «Шкуры у волчат очень маленькие, и их не надо сворачивать в трубку». Когда все шкуры были сняты, он ровно развесил их на юрте, потом сказал:

– Эти все шкурки высшего сорта, если бы было сорок штук, то можно бы было сделать из них маленькую шубу, лёгкую, тёплую и красивую, истратишь кучу денег, да ещё не купишь такую. – Даоэрцзи помыл снегом руки, потом подошёл к телеге, достал железную лопату и добавил: – Ничего-то вы не знаете, уж я лучше помогу вам всё доделать. Собаки никогда не едят волчьего мяса, поэтому сейчас надо быстрее закопать трупы волчат, да закопать поглубже. А иначе, если волчица учует запах, то к вашим овцам и коровам придёт большая беда.

Они все вчетвером отошли на несколько десятков метров к западу от юрты, выкопали яму глубиной в один метр и закопали в неё волчат, заровняли поверхность, а потом сверху рассыпали порошок гексахлорана, чтобы отбить запах.

Ян Кэ спросил:

– Нужно ли волчонку выкопать отдельную нору?

– Лучше уж выкопайте, пусть он живёт отдельно, – ответил Даоэрцзи.

Чень Чжэнь и Ян Кэ в 10-15 метрах к юго-западу от юрты выкопали квадратную яму в 60 сантиметров глубиной и полметра шириной, на дне постелили рваную овечью шкуру и ещё насыпали немного земли, потом поместили туда волчонка.

Маленький волчонок, как только соприкоснулся с почвой, сразу оживился, стал везде всё обнюхивать, сделал в яме несколько кругов, как будто снова вернулся в свой родной дом. Он постепенно успокаивался, в углу на овечьей шкуре свернулся калачиком, но всё время оставался настороже, как будто искал своих братьев и сестёр. Чень Чжэнь вдруг подумал, что другой его брат тоже жив и может ему стать хорошим компаньоном. Однако Даоэрцзи быстро взял предназначенного ему волчонка, сунул его за пазуху, вскочил на коня и ускакал. Гао Цзяньчжун холодно взглянул на волчонка, тоже сел на лошадь и поехал к своим коровам.

Чень Чжэнь и Ян Кэ сидели на корточках около ямы и с беспокойством смотрели на волчонка. Чень Чжэнь сказал:

– Я даже и не знаю, сможем ли мы вырастить его большим. Предстоят большие хлопоты.

– Мы взялись за это дело. О хорошем деле никто не знает, а весть о плохом разносится на тысячу ли. Ты подожди. Сейчас вся страна поёт «Пока не истребил шакалов и волков, не покидай поле боя». А мы, наоборот, вопреки ожиданиям, начав выращивать волка, врага превращаем в друга, – заметил Ян Кэ.

– Здесь до Неба высоко, а до императора далеко, кто узнает, что мы растим волка. Я больше всего боюсь, что Билиг запретит…

– Коровы уже вернулись, я пойду подою, волчонок ведь ужасно голодный.

Чень Чжэнь замахал руками:

– Лучше пусть собака кормит его, пусть Илэ кормит, ведь собаки вскармливали тигрят, так могут вскормить и волчонка!

Чень Чжэнь вытащил волчонка из ямы и обеими руками прижал к груди. Волчонок целый день ничего не ел, животик его был пустой, лапки были холодными, как маленькие камешки под снегом. Голодный и холодный, он сильно дрожал, вид у него был очень увядший, почти безжизненный. Чень Чжэнь быстро спрятал его на груди, чтобы тот согрелся.

День близился к вечеру, пришло время Илэ кормить щенков, и они вдвоём пошли к щенячьему гнезду. Они уже давно выкопали это гнездо в большой куче сухого коровьего навоза, внутри постелили толстый слой драных овечьих шкур и завесили вход лошадиной кожей, это и было тёплое гнездо для Илэ и её троих щенят. Ян Кэ покормил Илэ рисовой кашей на мясном бульоне, потом она подбежала к своей норе, протиснулась в неё и легла. Трое маленьких щенков сразу же стали искать её соски и начали сосать молоко.

Чень Чжэнь потихоньку подошёл к Илэ, сел на корточки, начал ласкать и гладить её голову, стараясь отвести её взгляд. Илэ любила ласки хозяина, она радостно тёрлась об ладонь Чень Чжэня. Ян Кэ вытащил одного щенка, рукой взял за сосок Илэ и выдавил немного молока, нацедил его в пригоршню другой ладони, Чень Чжэнь в это время вытащил волчонка из-за пазухи. Дальше Ян Кэ намазал молоком морду, спину и лапы волчонка, этот старый способ применяли пастухи для подкидывания ягнят к овцам. Однако собака оказалась умнее овец и сразу всё почувствовала. Если бы её щенки все умерли или были разобраны людьми, она, возможно, могла бы признать волчонка, но у неё сейчас было трое своих детей, и она определённо не желала принимать волчонка. Как только волчонок был помещен в её гнездо, это сразу же отразилось на Илэ, она изо всех сил старалась поднять голову и проверить своих детей. Чень Чжэню и Ян Кэ только и оставалось, что применять метод кнута и пряника, не позволяя Илэ поднять голову и встать.

Волчонок, оказавшись перед сосками и узнав запах молока, вдруг, как большой волк, учуявший запах крови, проявил свою волчью свирепость. Волчонок родился позже щенков на полтора месяца, и он был меньше их по размеру, тело было короче на голову. Но силой он превосходил щенков. У собаки на животе было два ряда сосков, поменьше и побольше, и молока в них было разное количество. Чень Чжэня и Ян Кэ заставило удивиться то, что волчонок не спешил пить молоко, а сначала, как безумный, прошёлся по ряду сосков, попробовав каждый. Щенки, сосущие молоко, по одному были оттеснены, в один момент между ними как будто пронёсся ураган. Маленький волчонок пихал их всех по очереди, отбрасывая в сторону, потом, проверив все соски, наконец выбрал один, самый большой и самый полный, взял его в рот и начал яростно пить. Он пил из одного, а лапкой с коготками надавливал на другой большой сосок. Трое щенков были разогнаны по разным сторонам.

Двое товарищей оцепенели от удивления.

– Да, природа волка действительно страшна, этот маленький мерзавец ещё глаза не продрал, а уже такой деспот. Неудивительно, что из семи волчат он самый крупный, – сказал Ян Кэ.

Чень Чжэнь смотрел на все это, погрузившись в свои мысли, прошло немного времени, и только тогда он пробудился от них, потом ещё подумал и произнёс:

– Нам надо всё же получше наблюдать за ним, здесь для нас есть очень много, чему стоит поучиться. Я только что вспомнил одну фразу из Лу Синя, он считает, что «в западных людях больше дикой природы, от диких зверей, а в китайцах больше от домашних животных»… – Он показал на волчонка и сказал: – Это и есть дикая природа… – Потом показал на щенков и проговорил: – А это домашние животные. Современные западные люди в подавляющем большинстве своём являются потомками кочевников и охотников из тевтонцев, германцев, англосаксов. Великие цивилизации древних греков и римлян развивались одну-две тысячи лет, а они вышли из леса, как дикие звери, и уничтожили Древний Рим. Они едят ножами и вилками, едят говяжьи котлеты, сыр и сливочное масло. Современные западные люди сохранили свою дикую природу по сравнению с крестьянскими народами намного больше. За последние сто с лишним лет характер китайцев, сравнимый с домашними животными, конечно подвергался обидам западных дикарей. А за прошедшие несколько тысячелетий великая китайская нация всегда страдала от нападений малочисленных кочевых народов, так что нечего удивляться.

Чень Чжэнь погладил волчонка по голове и продолжил:

– Характер мало того что определяет судьбу человека, он ещё определяет и судьбу нации. Крестьянских народов с характером домашних животных много, этот тщедушный характер и определил судьбу этих народов. В мире было четыре великих древних цивилизации, их государства были полностью крестьянско-землепашескими, так три из этих древних цивилизаций уже исчезли, китайская ещё нет, видимо, потому, что имеет самые большие в мире две реки, очень удобные для развития сельского хозяйства, – Хуанхэ и Янцзы, на которых выросло самое большое в мире население. А ещё, возможно, и потому, что степные кочевые народы внесли в китайскую цивилизацию большой вклад… Однако этими отношениями я ещё не полностью проникся, в степи живу два с небольшим года, и чем дальше, тем сильнее чувствую, что здесь пространство большое, и имеет скрытый смысл…

Ян Кэ покачал головой и сказал:

– Эге, видимо, когда растишь волка, кроме его изучения, можно изучить человеческий характер, характер диких и домашних животных. В городе или в сельскохозяйственных районах для этого нет условий, максимально – это понаблюдать за людьми и домашними животными…

– Однако эти два разных характера нельзя изучать вместе и сопоставлять. Определённо, из этого исследования не будет толку.

Ян Кэ рассмеялся:

– Верно. Видимо, первый день вскармливания волка приносит успехи. Мы его обязательно должны вырастить.

В щенячьем гнезде щенки, обиженные волчонком, грустно заскулили, заставив Илэ ещё раз попытаться проверить, в чём дело, и она напряглась, пытаясь вытащить передние лапы. Чень Чжэнь боялся, что она распознает волчонка и загрызёт, и он сильно прижал её голову, тихонько назвал по имени, дурачил и ласкал её, до тех пор пока пузо у волчонка не округлилось, и тогда отпустил собаку. Илэ повернула голову и сразу обнаружила, что у неё стало больше на одного щенка, она беспокойно понюхала и очень быстро нашла волчонка, возможно, потому, что на его теле был запах её молока. Она некоторое время колебалась, но всё же хотела носом вытолкнуть волчонка и напряглась, захотев встать, выйти наружу и осмотреть место вокруг.

Чень Чжэнь снова её остановил, он хотел заставить Илэ понять замысел хозяина, надеялся, что Илэ сможет принять это, подчиниться и не противиться. Илэ начала строптиво скулить, она как будто уже знала, что появившийся в её семействе лишний щенок именно и есть волчонок, только что принесённый с гор, а хозяин к тому же заставляет её кормить этого смертельного врага. Степные собаки тоже ведь не как обычные собаки, у обычных собак представления о жизни ограниченны, они не видели волков и тигров, такой собаке подсунь тигрёнка, она и будет его вскармливать. Но у здешних степных собак с волками идёт непримиримая борьба, так как же собака может принять волка за друга? Илэ несколько раз пыталась встать и отказаться кормить молоком, но Чень Чжэнь всё время её останавливал. Илэ возмущалась, нервничала, переживала, злилась, но она не могла обидеть хозяина, в конце концов ей осталось только лечь и не двигаться.

В степи люди полностью контролируют право собак на жизнь или смерть, люди опираются на грубую силу, соблазняют едой и приручают диких собак. Любая храбрая, не признающая хозяина собака, будучи выгнана в степь, умрёт там от голода, холода или будет съедена волками, то есть изначальной причиной её смерти будет человек. Собаки уже давно похоронили свою независимую дикую природу и стали полностью домашними животными, неспособными существовать самостоятельно, без человека. Чень Чжэнь почувствовал, как Илэ глубоко переживает.

Вместе с тем, что касается человеческого общества, если специально и систематически оказывать большое давление, люди тоже могут постепенно похоронить свою дикую природу, постепенно стать «одомашненными» и покорными. Если покорных граждан много и внутри одной нации господствуют тоже покорные, то в один прекрасный день они могут подвергнуться агрессии со стороны внешней силы и тогда точно потеряют способность к сопротивлению.