Текст книги "Кодекс 632"

Автор книги: Жозе Душ Сантуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

– А Католические короли знали правду?

– Католические короли, конечно, знали, по крайней мере, если верить грамотам 1492 года, из которых следует, что мореплаватель был аристократом. Будь Колумб и вправду ткачом, как настаивают неутомимые генуэзцы, его и на милю не подпустили бы ко двору. Хотя правда в данном случае была немногим лучше вымысла. Вообразите: в эпоху острого противостояния Португалии и Кастилии адмиралом испанского флота становится португалец, к тому же еврей. Неслыханно. Так что у Колумба были причины хранить свою тайну. И он оберегал ее столь трепетно, что даже в грамоте об обретении кастильского подданства его брата Диего не указано место рождения. В те времена подобные грамоты хранились у смотрителя королевской печати из архива Симанкаса, и в них обязательно указывали, откуда прибыл чужеземец. Но для Диего Колумба сделали исключение. Получается, что тайна адмирала была государственным делом. Будь Колумб генуэзцем, не было бы необходимости сохранять секретность. А вот португальцу с еврейскими корнями следовало проявлять осторожность. Католическим королям было выгодно поддерживать итальянскую версию. Прошлое адмирала оставалась покрытым мраком, не в последнюю очередь благодаря его собственным усилиям и помощи его покровителей.

Собеседники прошли между гигантским платаном и раскидистой смоковницей, молчаливыми свидетелями удивительной жизни, век за веком протекавшей в стенах этого странного монастыря, и начали подниматься по широкой лестнице, ведущей на церковную галерею.

– Но если Колумб был заговорщиком, зачем королю Жуану понадобилось звать его назад?

Виларигеш пригладил острую бородку.

– Интересы государства, друг мой. Колумб предлагал проект поисков западного пути в Индию. Католические короли поначалу отнеслись к нему скептически. Но Жуан II знал, что этот фантастический план можно воплотить в жизнь. Ведь он точно знал: там, куда собирался плыть Колумб, действительно есть земля… Азиатские племена добрались до западного континента тысячи лет назад и постепенно его колонизировали. Первыми европейцами, достигшими Америки, были викинги из команды Эрика Рыжего, а первым после викингов увидел американский берег португалец Корте-Реал. Правда, некоторые историки называют другое имя, Жоакин Бенсауде. На «Процессе о старшинстве» помощник Колумба капитан Пинсон заявил, что Колумб заново открыл давно открытую землю, и нашлись свидетели, подтвердившие его слова. Алонсо Гальего писал, что «адмирал знал о существовании выше названной Индии от короля Португалии». Один из первых биографов Колумба Бартоломе де Лас Касас упомянул, что его герой узнал от одного португальского мореплавателя о существовании земли к западу от Азорских островов. По словам того же Лас Касаса, кубинские индейцы утверждали, что до кастильцев к ним уже являлись белые люди с густыми бородами. – Граф широко развел руками. – Вам приходилось видеть Планисферу Кантино?

– Разумеется.

– Тогда вы наверняка помните, что на ней изображена Флорида.

– Да.

– Еще одна загадка. Планисфера Кантино создана неизвестным португальским картографом не позднее 1502 года, а Флорида была открыта в 1513-м… А зачем Колумб взял с собой в путешествие португальские монеты? Почему именно португальские, не кастильские? Не потому ли, что тамошним аборигенам уже приходилось видеть португальские деньги?

Западное крыло, богато украшенное в стиле мануэлино, было закрыто. Граф и Норонья обогнули Шаролу справа, оставили позади главный вход и колокольню, согнувшись в три погибели, протиснулись в маленькую дверь ризницы и ступили в прохладную мглу собора. Заплатив за два билета, они прошли через Погребальный клуатр, пересекли засаженный апельсиновыми деревцами дворик и оказались в сердце монастыря. В Шароле.

Внутри стоял резковатый запах сухой штукатурки, знакомый запах старины, неизменно вызывавший у Нороньи мысли о музеях. Шарола построена в форме шестнадцатигранного цилиндра с восьмиугольником посередине; стены круглого нефа, покрытого куполом-луковкой, украшают фрески, у колонн стоят позолоченные статуи. Святыня португальских тамплиеров повторяет очертания храма Гроба Господня в Иерусалиме. Шарола, жемчужина монастыря, своей внушительной, мрачноватой, немного тяжеловесной архитектурой напоминает великие соборы Святой Земли. Витые колонны западного крыла здесь в точности такие, как в Соломоновом Храме, согласно описанию, приводимому в Библии.

– Я думал об этом, – проговорил Норонья, рассеянно оглядываясь по сторонам, – и так ни к чему не пришел: если португальцы знали об Америке, почему они не пытались ее захватить?

– Но там решительно нечего было захватывать, – спокойно ответил граф. – Португальцы всегда стремились на Восток. Там, если верить автору «Парцифаля» Вольфраму фон Эшенбаху, почитаемому немецкими тамплиерами, лежала таинственная земля пресвитера Иоанна, где хранился Грааль. Если же говорить об экономической подоплеке, португальские короли мечтали потеснить в Индии османов с венецианцами и найти доступ к тамошним полезным ископаемым. Рискну предположить, что они интересовали Энрике Мореплавателя не меньше, чем Грааль. А в Америке были только джунгли, в чем португальцы и убедились, впервые ступив на ее землю. – Виларигеш поднял указательный палец, словно почтенный профессор, взывающий к вниманию аудитории. – Именно поэтому Жуан II в конце концов проявил интерес к идеям Колумба.

– Интерес? – удивился Томаш. – Вы же сами сказали, что в Америке не было ничего, кроме джунглей…

Виларигеш уселся на деревянную скамью лицом к мраморной кафедре в глубине нефа. Томаш пристроился рядом.

– Попробую восстановить ход своих мыслей, – провозгласил граф, явно довольный столь покладистым слушателем. – Христофор Колумб знал, что к западу от Азор есть земля. Об этом ему сообщил некий португалец, имевший связи и при дворе, и среди моряков. Колумб, я полагаю, думал, что речь идет о той самой Азии, до которой добрался Марко Поло, и даже не представлял, что это совсем другая земля. Он поведал о своих планах королю, но Жуан II отлично знал, что никакая это не Азия, настоящая Азия куда дальше, и не стал слушать молодого выскочку. В 1484 году, оказавшись в Кастилии, Колумб поделился своей теорией с Католическими королями, известными невеждами и мракобесами. Те вообще полагали, что земля плоская. Впрочем, Жуана такой расклад устраивал. Португальский король понимал, что на пути его страны к господству на полуострове рано или поздно встанет Кастилия. Испанцы, возможно, были невеждами, но глупцами их никто бы не назвал. Узнав об амбициях соседей, они непременно бы вмешались. А тогда не миновать войны. Чтобы отвратить ее угрозу, король задумал отвлекающий маневр: подсунуть соперникам нечто совершенно бесполезное под видом невероятно ценного.

– Америку! – догадался Томаш.

– Наконец-то вы поняли, к чему я веду! – Граф подмигнул Норонье. – Америка как нельзя лучше годилась для такой ловушки, она была отличной приманкой. Пока кастильцы будут думать, что нищая земля на западе и есть Азия, никто не помешает португальцам осуществлять свои грандиозные планы в настоящей Азии. Так что Колумб со своими проектами подоспел вовремя. Правда, Католические короли были слишком невежественны и слишком заняты войной с маврами, которых никак не могли прогнать с полуострова, и не придали значения бредням знатного чужеземца. Разочарованный Колумб хотел вернуться на родину, но опасался королевского гнева. В 1488 году он написал Жуану II письмо, в котором поклялся в своей невиновности и униженно молил августейшего адресата о прощении. Король поспешил заверить беглого аристократа, что тот прощен и может не бояться преследований. Окрыленный Колумб помчался в Португалию, где с удивлением узнал, что Жуан по-прежнему не желает слышать ни о каком походе на запад. Бедному мореплавателю оставалось только вернуться в Испанию, чтобы вновь предложить свои услуги Католическим королям. Жуан на прощание даже пообещал тайком содействовать ему в этом деле. Пока Колумб был Лиссабоне, в Португалию вернулся Бартоломеу Диаш, только что открывший путь в Индийский океан, и король лишний раз убедился в своей правоте. И в дальнейшем приложил немало усилий, чтобы помочь Колумбу склонить Фердинанда и Изабеллу на его сторону.

– Возвращение Бартоломеу Диаша очень важный момент, – перебил Томаш. – До этого Колумб еще мог рассчитывать на успех, но после открытия мыса Доброй Надежды стало ясно, что добраться до Индии можно куда проще и быстрее.

– Чушь! – не на шутку рассердился Виларигеш. – Король Жуан все продумал заранее! Он знал о земле к западу от Азор. И знал, что это не Азия. – Граф запальчиво толкнул Норонью локтем. – Подумайте хорошенько, дружище. Если Жуан и вправду полагал, что так можно добраться до Индии, стал бы он выписывать из Севильи никому не известного генуэзского – если придерживаться официальной версии – моряка? В его распоряжении были прославленные мореплаватели, каждый из которых с блеском выполнил бы и более сложную миссию: Васко да Гама, Бартоломеу Диаш, Пачеко Перейра, Дьогу Кан и многие другие. Зачем ему мог понадобиться Колумб? Неужели король стал бы вызывать его в Лиссабон, чтобы доверить такое дело? – Он выразительно постучал кончиком пальца по лбу. – Для этого были другие люди, проверенные и надежные. – Виларигеш тряхнул головой. – Нет, друг мой, Жуан II не собирался посылать Колумба в экспедицию на запад. Он и так знал, что там расположен новый континент. Америка интересовала короля исключительно как ловушка для кастильцев. – Он провел рукой по волосам. – Давайте поразмыслим вот над чем. Бартоломеу Диаш открыл морской путь в Индию в 1488 году, а Васко да Гама отправился по этому пути только через десять лет. – Граф изобразил недоумение. – К чему такое промедление? Отчего понадобилось так долго ждать?

– На подготовку экспедиции нужно время…

– Десять лет?! Да бог с вами! Португальцы были отличными моряками. Такие экспедиции для них давно стали рутиной, так что ваше объяснение неправдоподобно. – Граф наклонился к историку. – Представьте, вы долго, систематически ищете что-нибудь, тратите на поиски кучу времени и сил, а когда наконец находите, откладываете на десять лет. Эти десять лет, разделяющие путешествия Диаша и да Гамы, не поддаются объяснению. Отчего никто не спешил воспользоваться плодами столь вожделенного открытия? Это одна из главных тайн эпохи Открытий, предмет нескончаемых научных спекуляций. Между прочим, вы почти угадали. Португальцы действительно кое-что готовили. Но не экспедицию да Гамы. Они готовили испанцев. Король понимал: чтобы утвердиться в Индии, надо нейтрализовать испанцев. Если бы в Кастилии прознали, что португальцы оставили их не у дел, испанцы моментально развязали бы войну. По Толедскому трактату, подписанному в 1480 году вслед за Алькасовасским договором, Португалии отходил африканский берег, «включая Индию», но Жуан II знал, сколь мало его соперники ценят договоры. Разве Толедский трактат не был одной из причин, по которой Фердинанд и Изабелла поддержали португальских придворных, задумавших убить своего короля? У Жуана не было оснований доверять соседям. И недоверие в сто раз усилилось, когда стало ясно, что испанцы и сами не прочь отыскать путь в Индию, на которую у них не было никаких прав. А если бы дело дошло до войны, что смогла бы крошечная Португалия против могущественных Кастилии и Арагона? В общем, испанскую проблему надо было решать во что бы то ни стало. Тут-то и пригодился Колумб. Ему предстояло сделать так, чтобы кастильцы приняли Америку за Азию и загорелись идеей прибрать ее к рукам. Вот на что португальцы потратили десять лет. Они дожидались, когда путешествие адмирала изменит геополитический расклад. И вот в 1492 году, при финансовой поддержке короля Жуана, состоялась экспедиция. Королева Изабелла выделила на нее миллион мараведи, а Колумбу требовалось еще четверть миллиона. Скажите, где бедный дворянин мог взять такие деньги? Сторонники генуэзской версии выдумали каких-то таинственных итальянских банкиров, но ни один банкир не стал бы вкладываться в опасное и сомнительное предприятие, не будучи уверен, что получит прибыль. А задуманная Колумбом экспедиция как раз относилась к числу опасных и сомнительных. Нет, тот, кто дал на нее денег, не искал финансовой выгоды. – Довольный произведенным эффектом, Виларигеш стал загибать пальцы. – Мало того, Жуан снабжал своего протеже новейшими навигационными инструментами: накануне отплытия Колумбу прислали из Лиссабона астрономические таблицы на иврите, позволявшие ориентироваться по звездам без астролябии. Кто еще, по-вашему, мог их прислать? – Граф победоносно улыбнулся.

– Наверное, вы правы, но Васко да Гама отправился в плавание только в 1498 году. Зачем понадобилось ждать еще шесть лет?

– В мире укрепился новый порядок; испанцы, заручившись поддержкой Ватикана, подготовили договор на подходящих для Лиссабона условиях. В 1494 году был подписан Тордесильясский трактат, по которому два пиренейских королевства фактически поделили между собой мир. Кастильцы не сомневались, что им достался самый лакомый кусок – только что открытая Колумбом Индия. – Граф поднял ладонь. – Заметьте, Жуан II безропотно подписал договор, по которому Индия отходила к Кастилии. Хотя по Толедскому трактату эта земля была признана португальской. С какой стати он сделал своим недругам столь щедрый подарок? А с такой, что открытая Колумбом земля вовсе не была Индией. Едва испанцы заполучили свою американскую «Индию», португальцы принялись спокойно осваивать Индию настоящую. Угрозу войны удалось отодвинуть, и для Васко да Гамы настало время собираться в путь.

– Однако до отплытия Васко да Гамы прошло еще три года…

– Да, – согласился граф. – Совершенный умер в 1495 году, в разгар подготовки экспедиции, так что армада покинула порт уже при короле Мануэле.

– Но почему вы так уверены в том, что Колумб был орудием Жуана II в игре против Кастилии?

– Достаточно посмотреть на результаты его экспедиции. Колумб убедил Католических королей, что достиг Азии и фактически вынудил их подписать договор, благодаря которому настоящая Азия досталась португальцам.

– Насчет результатов экспедиции сомнений быть не может. Но вам не кажется притянутым за уши то, что у Колумба и короля Жуана были тайные договоренности?

– Нет, дружище, это не притянуто за уши, – твердо сказал граф. – У Воинов Христовых есть надежные источники и неопровержимые доказательства того, что эти договоренности существовали.

– Какие же?

– Не торопитесь, – покачал головой Виларигеш. – Сначала разберемся с источниками. Вы, конечно, знакомы с документами, подтверждающими генуэзскую теорию?

– Разумеется.

– По-вашему, они заслуживают доверия?

– Нет, это фальшивки. Слишком много несовпадений и противоречий.

– Вы готовы признать, что Колумб был португальцем?

– На этот счет существуют более весомые доказательства. Но мне не хватает главного, окончательного.

– Видеозаписи, на которой адмирал поет национальный гимн?

– Несмотря на все несообразности, генуэзская версия отличается стройностью. Есть семья, есть дом, есть необходимые документы. Все ясно. С португальской теорией все наоборот. Ничего неизвестно, невозможно расставить точки над i.

– Будут вам доказательства, – заверил Виларигеш, раздосадованный нетерпением собеседника. – Давайте для начала рассмотрим факты. То, что вы уже знаете, кажется убедительным?

– Пожалуй… С некоторыми допущениями.

– Тогда идем дальше.

– А разве есть что-то еще?

– Да, – граф снова улыбнулся. – Давайте сосредоточимся на обстоятельствах судьбоносной экспедиции 1492 года. Как известно, Колумб высадился на Антильских островах и вступил в контакт с местными индейцами, которых по понятным причинам называл индийцами. Свою команду он заставил поклясться, что земля, которой они достигли, действительно Индия. Потом стали твориться странные вещи. Вместо того чтобы возвращаться тем же путем, двигаясь на восток в сторону Канарских островов, как и поступил капитан «Пинты», адмирал направил «Нинью» куда севернее, почти в Арктику. Теперь мы знаем, что он выбрал оптимальный путь, особенно для того времени года, когда дуют попутные ветры. Однако, если верить официальной версии, в то время об этом никто не знал. Так почему же Колумб решился? Скорее всего, о северном пути он узнал от своего «лиссабонского друга». А тот – от португальских мореплавателей, не раз бывавших в тех краях. Колумб две недели двигался на север и северо-восток, потом повернул на восток, к Азорам. Лас Касас утверждает, что адмирал пытался скорректировать маршрут, чтобы обойти острова, принадлежавшие португальцам. Однако буря заставила его бросить якорь у острова Санта-Мария. Странности продолжались. Португальцы приняли кастильскую каравеллу довольно мирно и даже отправили им шлюпку с продовольствием. Губернатор острова Жуан Каштаньейра хорошо знал Колумба. Адмирал отправил часть своей команды на берег помолиться в часовне, но моряки долго не возвращались. Стало ясно, что их захватили португальцы. Вместо них с Санта-Марии прибыли стражники, чтобы доставить на остров самого Колумба: у губернатора было секретное предписание короля задержать его. Колумб не подчинился и отплыл в сторону острова Сан-Мигел, но очередная буря заставила его вернуться на Санта-Марию. На следующий день португальцы отпустили моряков. Вернувшись на борт «Ниньи», моряки рассказали, что Каштаньейра намерен выполнить королевский приказ и задержать Колумба, а остальные кастильцы нисколько его не интересуют. Не сумев заполучить адмирала, он решил освободить команду. – Граф скептически скривился. – Весьма загадочная история, если разобраться. Почему Колумб вместо того, чтобы спешить в Кастилию, отправился к Азорским островам? Откуда Жуан Каштаньейра его знал? И почему адмирал так странно отреагировал на известие о том, что его хотят задержать? Вместо того чтобы бежать от врагов, он поворачивает к острову Сан-Мигел, где хозяйничают те же самые португальцы? Как бы вы объяснили такое поведение?

– Действительно, – подхватил Томаш. – Как это объяснить?

– Никакого секретного распоряжения не было. Каштаньейра понятия не имел, что дворянин, которого он знал как заговорщика, помилован королем, и собирался арестовать его как предателя. Вероятно, приказ об аресте относился к тому времени, когда заговор только раскрыли. Губернатор забытого богом острова не мог знать о переменах в столице. У Колумба, в свою очередь, не было с собой охранной грамоты, пожалованной королем в 1488 году. То, что случилось потом, еще проще объяснить. Адмирал бросил якорь у острова Сан-Мигель несмотря на то, что за его голову была назначена плата. Почему?.. – Виларигеш энергично рассек ладонью воздух, словно хотел порешить все тайны разом. – А знаете, куда направился Колумб, после того как азорское недоразумение разрешилось?

– В Кастилию?

– Куда еще плыть, как не в Кастилию, чтобы броситься в объятия Католических королей и рапортовать о победе? – Голос графа был полон едкой иронии. – А вот и не угадали! – Он театрально спрятал лицо в ладонях, изображая скорбь. – О, злая судьба! Очередная буря унесла его корабль – куда бы вы думали? – к Лиссабону! – Виларигеш в отчаянии обхватил голову руками. – О нет, только не это! Безжалостные ветры подхватили каравеллу и понесли прямо в логово ужасного врага! – Он поднял глаза, лукаво подмигнул Томашу и широко улыбнулся. – Короче говоря, четвертого марта 1493 года наш общий друг бросил якорь в Рештелу, бок о бок с роскошной шхуной, принадлежавшей королю. Ее капитан поднялся на борт «Ниньи» и спросил у Колумба, что тот собирается делать в Лиссабоне. Адмирал ответил, что хочет увидеться со «старым другом», королем Жуаном. Девятого марта Колумб прибыл в королевский замок в Азамбуже, где в это время находился Жуан II. Король тепло приветствовал мореплавателя и допустил к своей руке, а потом велел всем удалиться и беседовал с ним наедине. После Жуан провел Колумба в зал, где собрались его приближенные. В том, что произошло дальше, хронисты расходятся. Эрнандо Колон пишет со слов отца, что монарх с интересом выслушал рассказ об открытии новых земель, которым, согласно Алькасовасскому трактату, надлежит стать его владениями. Руй де Пина, который, по всей вероятности, присутствовал на аудиенции, утверждает, что Колумб вел себя невозможно дерзко и горько упрекал короля за то, что тот в свое время не прислушался к его словам. Столь яростные упреки возмутили придворных, кое-кто даже предлагал убить наглеца, чтобы о великом открытии не узнали в Кастилии. Однако Жуан II не допустил кровопролития, а с заносчивым моряком держался весьма благосклонно. На следующий день король вновь принял Колумба, обращался с ним ласково и позволил сидеть в своем присутствии. По его приказу трюмы «Ниньи» наполнили провизией, а на другой день мореплавателя с почестями проводили на корабль. – Граф поглядел на историка. – Что скажете?

– Удивительная история…

– Не правда ли? Взять хотя бы эти бури. Стоило каравеллам приблизиться к португальским владениям, как в море, словно по заказу, поднимался шторм! Сначала на подходе к архипелагу, потом между островами Санта-Мария и Сан-Мигел, и наконец у самого португальского берега. – Граф растянул губы в ядовитой улыбке. – Весьма своевременные шторма, не находите? Причем третья буря была всего-навсего сильным дождем, но Колумб счел ее достаточным основанием, чтобы бросить якорь у Лиссабона. Свидетели на «Процессе против Короны», кастильские моряки, принимавшие участие в походе, сохранили яркие воспоминания об азорских штормах, но о лиссабонской буре все как один запамятовали. Между прочим, во все путешествие погода была великолепной, а в португальских владениях вдруг испортилась. Нет, Колумб остановился в Лиссабоне не из-за бури, а потому что сам этого хотел. Капитану королевской шхуны в устье Тежу он прямо сказал, что должен видеть короля. – Виларигеш вскинул брови. – Как это понимать? Узнав на Санта-Марии, что король хочет его арестовать, адмирал отправился прямиком в Лиссабон и стал добиваться аудиенции у Жуана II. Любой нормальный человек в таком случае постарался бы держаться от Лиссабона подальше. Почему Колумб не поспешил в Кастилию чинить пострадавшие в буре каравеллы? В конце концов, если у португальского берега его действительно застиг шторм, что мешало бросить якорь подальше от столицы? Что заставляло адмирала упрямо лезть в волчье логово?

– А почему, – спросил Томаш, – королевской аудиенции пришлось ждать четыре дня?

– В Лиссабоне свирепствовала чума. Двор переехал в Азамбужу, чтобы переждать заразу, и Колумб отправился туда. А эта встреча наедине! Они явно готовили для всех маленький спектакль. Лас Касас описывает Колумба мягким и сдержанным человеком, неспособным на грубость. Самым страшным проклятием в его устах было: «Ступай с богом!». Стал бы такой человек повышать голос на короля в присутствии подданных? Оскорблять коронованную особу, да так, чтобы придворные захотели его убить? И как должен был отреагировать великий и ужасный Жуан II? Король, отправивший на эшафот и отравивший цвет португальской нации, в том числе своих родственников. Король, собственной рукой заколовший брата жены, герцога Визеу. Этот король спокойно сносит поношения какого-то ткача. В его руках оказался человек, продавший Кастилии Индию, мечту всей его жизни. Позволив своим приближенным с ним расправиться, Жуан убил бы двух зайцев: покарал наглеца и не дал испанцам воспользоваться плодами его открытия. Как же на самом деле поступил этот безжалостный и расчетливый монарх? – Граф сделал паузу. – Он запретил своим дворянам трогать Колумба, осыпал его милостями и позволил сидеть в своем присутствии, что для того времени было делом почти немыслимым. А еще снабдил «Нинью» припасами, чтобы экспедиция могла спокойно добраться до Кастилии, передав наилучшие пожелания Католическим королям! – Голос Виларигеша гремел, как у фанатичного пастора во время религиозного диспута. – Разве так поступают могущественные правители, обманутые в своих ожиданиях? Нет, друг мой, так поступают хитрые политики, задумавшие обвести противников вокруг пальца. Португальскому королю было выгодно, чтобы испанцы заполучили Америку. Ее открытие развязало ему руки и сделало возможным главное событие эпохи – путешествие Васко да Гамы в Индию.

– Логично, – со вздохом признал Томаш.

– Еще бы! – подхватил граф Виларигеш. – Особенно если учесть, что странности на этом не прекратились. Знаете, что сделал Колумб после аудиенции у Жуана II?

– Поплыл в Кастилию?

– Нет, дружище. Не угадали.

– А что же тогда?

– Отправился в путешествие по Португалии. Простившись с королем в Азамбуже, адмирал сел на коня и поскакал в Вила-Франка-де-Шира: он хотел повидать королеву, которая находилась там в монастыре. Лас Касас пишет, что ее величество приняла гостя в присутствии герцога и маркиза и допустила к руке. Вас это не удивляет?

– Еще как! И о чем же они говорили?

– О семейных делах, надо полагать. Вы удивлены?.. Кажется, пришло время раскрыть тайну происхождения адмирала. Португальский аристократ бежит в Кастилию после разоблачения заговора знати. Кто был ключевыми фигурами заговора? Мать королевы и ее брат герцог Визеу. Получается, что Колумб был каким-то образом связан с семьей королевы. А следовательно, и с самой королевой. Скорее всего, кровными узами. Колумб, надо полагать, был близким родственником королевы, кузеном, племянником или кем-то в этом роде. – Граф погрозил собеседнику пальцем, как делал всякий раз, когда хотел подчеркнуть сказанное. – Внимание, друг мой. Адмирал и королева беседовали целую ночь, словно очень близкие люди. Как расценивать их взаимный интерес? Будь Колумб безвестным чужеземным ткачом, решился бы он искать встречи с королевой? И согласилась бы она его принять? И разве у них нашлось бы достаточно тем, чтобы проболтать всю ночь напролет? И стал бы герцог Визеу, младший брат королевы и будущий король Мануэл участвовать в их беседе? – Виларигеш махнул рукой, отметая столь абсурдные мысли. – Нет, все совершенно очевидно: это была семейная встреча. – Он строго поглядел на Томаша. – Или у вас есть какое-то другое объяснение?

Томаш покачал головой.

– Нет. Другого объяснения у меня нет.

– Ночь на одиннадцатое марта Колумб провел в Аландре, – как ни в чем не бывало продолжал граф. – Наутро к адмиралу явился королевский посланник сообщить, что король готов предоставить охрану и припасы на случай, если тот решит отправиться в Кастилию верхом. – Виларигеш снова подмигнул. – Очень мило со стороны короля, не правда ли? Сделать все, чтобы Колумб поскорее добрался до Испании и порадовал тамошних правителей вестью об открытии Индии. Приблизить собственное фиаско. – Он поник головой, словно сокрушаясь недальновидности монарха. – Впрочем, Колумб предпочел вернуться на борт «Ниньи». Как вы думаете, куда он направился?

– В Кастилию, куда же еще!

– Это было бы слишком просто! – засмеялся граф.

Томаш наморщил брови.

– Не хотите же вы сказать, что он остался в Португалии…

– Вот-вот. Путь нашего друга лежал в Фару.

Теперь смеялись оба. История о возвращении Колумба превращалась в театр абсурда.

– В Фару? – спросил Томаш между приступами смеха. – А зачем ему понадобилось в Фару?

– Кто знает, – отозвался граф, вытирая слезы. – В те времена еще не было ни пляжей Виламоры, ни гостиничных комплексов на Кинта-ду-Лагу. Ни дискотек, ни теннисных кортов! – Смех гулким эхом отскакивал от стен Шаролы. – Колумб прибыл в Фару четырнадцатого марта и пробыл там весь день, дотемна. Что он там делал, неизвестно. Скорее всего, встречался с друзьями или родственниками. Вот вам очередное доказательство португальского происхождения адмирала! – Виларигеш пригладил усы. – Заметьте. Команда, состоявшая почти сплошь из кастильцев, рвется домой. Католические короли ждут отчета об открытии Индии. А генуэзский ткач болтается по Португалии, от Азор до Алгарве, от Лиссабона до Вила-Франка-де-Шира, от Азамбужи до Аландры, не торопясь беседует с королем и королевой, наносит визиты и вообще ведет себя так, будто он на увеселительной прогулке. Разве так флотоводец на службе у испанской короны должен вести себя в стане врагов? – Виларигеш поджал губы. – Вряд ли. Это поведение не иностранца на негостеприимной земле, а португальца, который вернулся домой. Христофор Колумб несомненно был португальцем, и он оказал своему королю неоценимую услугу, открыв для испанцев дорогу в Индию.

Историк ожесточенно потер виски.

– Возможно, – произнес он. – Но я вот чего не понимаю. Неужели кастильские матросы ничего не заподозрили?

– Заподозрили, конечно, – граф потянулся к портфелю Нороньи. – У вас ведь с собой копии переписки Колумба?

– Копии… – задумался Томаш, расстегивая замки портфеля. – Ну да, с собой.

– Есть среди них письмо донье Хуане де ла Торре, отправленное из заточения в 1500 году?

Перебрав листки, Томаш отыскал документ и передал его графу.

Виларигеш пробежал глазами факсимиле письма.

– Обратите внимание на эту фразу, – предложил он. – «Yo creo que se acordará vuestra merced, cuando la tormenta sin velas me echó en Lisbona, que fui acusado falsamente que avia yo ido allá al Rey para darle las Indias»: «Вам, должно быть, приходилось слышать, что когда буря вынудила меня бросить якорь у Лиссабона, я был несправедливо обвинен в желании передать Индию в руки португальского короля». – Виларигеш поднял глаза на Томаша. – Как видите, поведение Колумба показалось его команде весьма подозрительным. Моряки предположили самое очевидное: адмирал решил передать только что открытые земли в руки португальцев. На самом деле, как мы знаем, все было куда сложнее. В 1488 году Колумб стал тайным агентом Жуана Совершенного, а в 1493-м они встретились в Лиссабоне, чтобы подвести итоги и выработать стратегию, которой предстояло лечь в основу Тордесильясского трактата.

– Что ж, – осторожно начал Томаш. – Некоторые факты вызывают сомнения, но в целом ваша история кажется убедительной. И в биографии Колумба все становится на свои места. Но все же должно существовать последнее доказательство, документ, который все подтверждает…

– Вы хотели бы, чтобы сохранился документ, в котором написано, что Христофор Колумб был тайным агентом португальской короны?

– Я имею в виду доказательство того, что адмирал был португальцем.

Виларигеш погладил остроконечную бородку.

– Председатель Испанского географического общества Бельтран-и-Роспиде полагал, что главное доказательство хранится в секретном португальском архиве…