Текст книги "Антология современной французской драматургии. Том II"

Автор книги: Жорж Перек

Короткая пауза.

ШАРЛЬ. Я не хочу поднимать шумиху. Я не хочу, чтобы это превратилось в конфессиональное разбирательство между главным раввином и архиепископом. Я хочу, чтобы она вернулась сама, если у нее есть такое желание. И точка.

МОРИСЕТТА. А если они удерживают ее силой?

ШАРЛЬ. Это в девятнадцать-то лет?

КЛАРА. Ей было только четырнадцать, когда…

ШАРЛЬ. В девятнадцать, пусть даже в четырнадцать… Она знает наш адрес… свой адрес. И если она хочет, то возвращается домой. Или пишет.

КЛАРА. Но может быть, она даже не знает, что мы живы? Может быть, она никогда не получала наших писем?

ШАРЛЬ. Клара, прекрати! Где бы она ни находилась, она может сюда добраться и проверить, живы мы или умерли.

КЛАРА. Может быть, она приезжала, когда здесь жили Бертраны, и…

МОРИСЕТТА. Может быть, сестры не дают ей оттуда выходить?

ШАРЛЬ (ударяя кулаком по столу, вопит).Когда же наконец десерт?

КЛАРА. Шарль, но мы еще не ели горячее.

ШАРЛЬ. Так чего ты ждешь? Потопа?

Кларавстает, собирает тарелки и направляется на кухню. Морисеттасобирает приборы и идет следом за ней.

МОРИСЕТТА. Я тебе помогу.

КЛАРА. Не стоит, я только выну блюдо из духовки.

МОРИСЕТТА. Я тебе помогу.

Обе выходят.

Пауза.

ШАРЛЬ (резким движением протягивая Максу свой бокал).Я бы выпил каплю твоего кошерного вина.

Максналивает ему.

МАКС (приступает к разговору).Шарль, ты поступаешь неразумно.

Шарльдопивает вино.

(Наливает себе и продолжает.)С тобой невозможно спокойно поговорить по существу, ты не слушаешь советов…

ШАРЛЬ. Не слушаю. Особенно когда приходят в мой дом и начинают допекать меня какими-то идиотскими идеями.

МАКС. Шарль!

ШАРЛЬ. «Найми адвоката, сходи к раввину»… Каждый раз когда мы с тобой встречаемся, одно и то же. Скоро ты предложишь мне сходить к твоей гадалке!

МАКС. Извини, Шарль, но я не могу тебе позволить говорить со мной в таком тоне.

ШАРЛЬ. Ах не можешь? И как ты собираешься со мной поступить? Прислать ко мне раввина или адвоката?

МАКС (встает).Я ведь и по морде могу врезать.

ШАРЛЬ (тоже встает, приблизившись к Максу вплотную).Да сколько угодно, милости прошу, это как раз то, чего мне давно и сильно хочется. Давай, ну давай же, врежь мне по морде.

Макси Шарльстоят друг перед другом, размахивая руками.

МАКС. Шарль, я знаю, как ты страдаешь, но существуют…

ШАРЛЬ. Хватит, хватит про мои страдания, врежь мне по морде, чтобы мне было наконец из-за чего страдать!

Возвращаются женщины. Кларанесет вынутое из духовки блюдо, Морисетта– подставку к блюду.

МОРИСЕТТА (с наигранной веселостью).А вот и горячее!

МАКС. Собирайся, мы уходим. От страданий у него заклинивает мозги.

ШАРЛЬ(с издевкой).Обещания, вечно одни обещания…

КЛАРА. Какие обещания, Шарль?

ШАРЛЬ. Он обещает врезать мне по морде и уносит ноги как последний трус. Ну давай, давай же! Без адвокатов, без раввинов – врежь мне по морде!

МОРИСЕТТА. Шарль, ты не должен так говорить в такой вечер!

ШАРЛЬ. А как надо говорить в такой вечер?

МАКС (Морисетте).Все, пошли. Извини меня, Клара, но…

Клараставит горячее блюдо прямо на стол.

МОРИСЕТТА (визжит, тряся подставкой).Скатерть сожжешь!

ШАРЛЬ (садится).Ладно, во время нашего маленького представления у меня разыгрался аппетит. Так что, вы едите или уходите?

Пауза.

Немного поколебавшись, гости снова садятся за стол. Общее молчание. Кларанакладывает всем горячее. Все едят. Постепенно Макси Морисеттавходят во вкус и междометиями выражают восхищение Кларинойстряпней.

Затемнение. Женский голосза сценой (или актриса на сцене).

ГОЛОС. Краткое примечание к последней сцене. Там упоминалось дело детей Финали. История такова. У доктора Финали и его супруги, умерших в депортации, остались два сына. В 1943 году их поместили к некоей мадам Брюн. Та в 1945 году мальчиков крестила и по этой причине отказывалась выдать их уцелевшим родственникам супругов Финали, с большим трудом напавшим на их след. Только после того, как главный раввин Йозеф Каплан при поддержке Комитета содействия и на фоне бурной кампании в прессе напрямую обратился к высшим католическим иерархам, началось обсуждение вопроса о возвращении детей. Но потребовались еще долгие годы судебных процедур и теологических баталий, прежде чем в 1953 году дети были наконец возвращены их родным и восстановлены в иудаизме. Такая вот история… Ну а теперь вернемся к Сподекам. Макс и Морисетта ушли, пообещав на прощание в следующем году непременно устроить настоящий седер – с детьми и внуками, с вопросами и ответами, и прочее, и прочее…

Кларазакрывает за ними дверь и на мгновение застывает в коридоре.

ШАРЛЬ (шумно отодвигая свою тарелку).Больше никогда никого не приглашай!

КЛАРА. Я хотела доставить тебе удовольствие.

ШАРЛЬ. Знаешь, что доставило бы мне удовольствие?

КЛАРА. Знаю, знаю…

Короткая пауза.

Что мешает тебе это сделать? Ты же знаешь и дозировки, и препараты.

ШАРЛЬ. Пороговая доза веселящего газа… Так, чтоб в буквальном смысле сдохнуть от смеха, да?

КЛАРА. Ну например.

ШАРЛЬ. А кто мне сделает укол?

КЛАРА. Я, если тебе это доставит удовольствие.

ШАРЛЬ. А кто сделает укол тебе?

КЛАРА. Зачем мне?

Пауза.

Мне надо остаться после тебя, чтобы заниматься твоими похоронами, продавать твой кабинет…

ШАРЛЬ. А вырученные деньги раздать монашкам! Нет уж, не желаю производить над собой то, что не успел произвести Гитлер. Я подожду.

КЛАРА. Подождешь чего?

ШАРЛЬ. Своего часа.

Пауза.

(Машинально читает этикетку на бутылке кошерного вина.)«Слава тебе, Предвечный наш Бог, князь мира сего, сотворивший плод виноградной лозы».

КЛАРА. Что ты там говоришь?

ШАРЛЬ. Ничего. Читаю этикетку: Бордо сюперьор, кошерное сертифицированное…

КЛАРА. Ты помнишь пасхальные молитвы?

ШАРЛЬ (пытаясь вспомнить).Слава тебе, Предвечный наш Бог, заповедями своими указавший нам путь и наказавший есть горькие травы… горькие травы…

КЛАРА. Слава тебе, о Предвечный, что вывел нас из Египта, где были мы у Фараона рабами.

Пауза.

После этого произносится: «В будущем году – в Иерусалиме»?

Шарльпожимает плечами в знак безразличия или незнания.

Значит, в будущем году…

ШАРЛЬ. В Иерусалиме или еще где-нибудь. Вместе. (Берет Кларину руку в свою.)

Затемнение.

10. ПИСЬМО

20 июля 1953 года

Дорогие мои родители!

Несколько дней тому назад я стала сестрой Марией Терезой ордена кармелиток Воскресения Христова. Я много думала о вас. Я продолжаю много думать о вас, о вашей печали, о вашей боли, о вашем смятении. Я молюсь о вас; простите, но ничего иного я сделать не могу. Я молюсь о Жанетте. Она остается и останется навсегда в моем сердце.

Завтра или через несколько дней я уеду далеко, очень далеко – в страну, где умирают дети и страдают родители. Я хочу быть всюду, где плачут дети, всюду, где родители оплакивают своих детей, – чтобы утешать, ухаживать, помогать, приносить пользу. По мере своих слабых сил и с помощью Господа Бога.

Знайте, что я уношу вас в своем сердце. Где бы вы ни находились, где бы я ни находилась, мы четверо – Жанетта, Клара, Шарль и я – остаемся одной семьей, семьей Сподек. Да умерится Божьей милостью ваше великое страдание, да ниспошлет вам Господь утешение, новые силы и мужество. Я знаю, что вы всегда были и остаетесь очень мужественными.

Ваша любящая дочь

сестра Мария Тереза

P. S. Вы можете продолжать мне писать через нашу настоятельницу Мари-Поль, аккуратно передающую мне ваши письма, которые я всегда читаю с бесконечной грустью и великим счастьем.

Вечером в доме у Сподеков. Включено радио. Передают трагедию в постановке труппы «Июнь сорок четвертого». Шарльи Кларасидят за столом. Они молча ужинают. Шарльзаглядывает в газету, лежащую рядом с тарелкой. Клараподносит было руку к груди. Шарльподнимает глаза, и Кларабыстро опускает руку.

Шарльест, затем обращается к Кларе.

ШАРЛЬ. Если хочешь его перечитать, иди к себе в спальню.

КЛАРА. Что перечитать?

ШАРЛЬ. Иди к себе в спальню.

КЛАРА. Вообще-то я, с твоего позволения, ужинаю.

Пауза.

Ему можно читать за столом, а мне…

Молчание. Она еще какое-то время остается сидеть, стараясь есть как можно спокойнее, потом вдруг резко отодвигает тарелку, встает и уходит к себе.

Шарльв свою очередь отодвигает тарелку и кладет газету прямо перед собой.

По радио по-прежнему передают трагедию в постановке труппы – «Июнь сорок четвертого».

11. МАРОККАНКА

За завтраком.

КЛАРА. Пришло письмо.

ШАРЛЬ. Еще одно?

КЛАРА. От Жизели.

ШАРЛЬ. От какой Жизели?

КЛАРА. От Жизели из Тулузы.

ШАРЛЬ. Жизель из Тулузы?

КЛАРА. Ну та, которая в Израиле.

ШАРЛЬ. Почему тогда ты говоришь про Тулузу?

КЛАРА. Я говорю не про Тулузу, а про мою кузину Жизель. Мы ее звали Жизель из Тулузы, чтобы не путать с двумя другими моими кузинами, которых тоже звали Жизель и которых депортировали.

ШАРЛЬ. Значит, осталась одна Жизель?

КЛАРА. Да, Жизель из Тулузы. Она живет в Израиле. Шарль, какой смысл здесь оставаться? Что нас здесь держит?

Короткая пауза.

Теперь у евреев есть своя страна…

ШАРЛЬ. Спасибо, у меня уже есть одна страна, и мне вполне хватило неприятностей с ней.

КЛАРА. Шарль…

ШАРЛЬ. Что я там буду делать?

КЛАРА. То же, что и здесь.

ШАРЛЬ. Ну конечно, я отправлюсь жить в страну, где зубных врачей больше, чем дырявых зубов.

КЛАРА. Почему ты так говоришь?

ШАРЛЬ. Потому что если это страна для евреев, значит, она обязательно набита терапевтами и дантистами.

КЛАРА. И больными тоже. В первую очередь больными, Шарль! Они едут туда со всего мира со своими болезнями, страданиями, муками. И со своими зубами.

Шарльзакончил завтрак и развернул газету. Пауза.

Ты ее уже читал. Это вчерашняя.

ШАРЛЬ (откладывает газету и смотрит Кларе в глаза).И что дальше?

КЛАРА. Мне тут сказали про одну молодую женщину, она приехала из Марокко.

ШАРЛЬ. Марокканка?

КЛАРА. Да нет, она как мы.

ШАРЛЬ. В каком смысле «как мы»?

КЛАРА. Ну еврейка.

ШАРЛЬ. Ашкенази?

КЛАРА. Да нет, она оттуда.

ШАРЛЬ. Откуда «оттуда»?

КЛАРА. Из Марокко!

ШАРЛЬ. И что дальше?

КЛАРА. Что «что дальше»?

ШАРЛЬ. Какая связь с Жизелью из Тулузы?

КЛАРА. Она ищет зубоврачебный кабинет.

ШАРЛЬ. Кто ищет кабинет?

КЛАРА. Эта марокканка.

ШАРЛЬ. Скажи ей, пусть едет в Израиль.

КЛАРА. Я с ней не знакома.

ШАРЛЬ. Тогда зачем ты мне об этом говоришь?

КЛАРА. Она хочет переехать на постоянное место жительства в Париж.

ШАРЛЬ. Не понимаю, ей что, плохо в Марокко?

КЛАРА. Она оттуда уже уехала.

ШАРЛЬ. В Марокко не осталось гнилых зубов?

КЛАРА. Все ее пациенты уезжают из Марокко.

ШАРЛЬ. С какой стати?

КЛАРА. Откуда я знаю? Это ты, в отличие от меня, с утра до вечера читаешь «Монд».

ШАРЛЬ. Преимущественно страницу некрологов.

КЛАРА. Пациенты уезжают, она тоже уехала.

ШАРЛЬ. Она поступила неправильно, и ее пациенты тоже.

КЛАРА. Почему неправильно?

ШАРЛЬ. Там Третья мировая война будет гораздо менее ужасной, чем здесь.

КЛАРА. Ничего не поделаешь, поздно, она уже здесь. Она хочет открыть в Париже свой кабинет и подыскать себе клиентуру из числа как бы это сказать…

ШАРЛЬ. Можешь не говорить, я понял.

КЛАРА. В общем, я подумала…

ШАРЛЬ. Что толку с того, что ты думаешь?

Пауза.

КЛАРА. Я больше не могу здесь оставаться. Вижу на улице монашенку, у меня подкашиваются ноги, а потом часами сердцебиение… А чего стоит постоянно видеть полицейских, жандармов, да тех же соседей по дому… Ну просто… (Вздыхает.)

Шарльмолча читает газету.

Клараубирает со стола.

Звонят в дверь. Пришел первый пациент.

Шарльвстает, надевает белый халат. Кларабежит открывать.

ХОР. Вот так, благодаря упорству Клары, автор (он же Жан-Клод, он же ЖК), когда ему исполнилось четырнадцать лет и три месяца, стал раз в неделю посещать брюнетку с южным акцентом и полной грудью, у которой всегда было хорошее настроение, на которой зимой и летом был розовый халат с короткими рукавами и которая никогда не покусывала нижнюю губу. И, что больше всего нравилось ЖК, разражалась бурным смехом в ответ на любое его бурчание. Часто, в особенности когда предстояло лечить так называемые зубы мудрости, расположенные в глубине рта, ей приходилось касаться, а порой даже облокачиваться на руку ЖК самой выступающей частью розового халата. В такие моменты автор боялся пошевелиться из опасения потерять контакт. Он перестал зацикливаться на боли и страхе, целиком сосредоточиваясь на этом необъяснимом тепле, которое вдруг приливало к совсем другой части его тела. И то, чего Сподеку не удавалось добиться увещеваниями и угрозами, розовый халат Марокканки достиг мгновенно и без всяких усилий: ЖК взял за правило тщательно чистить зубы, в особенности в те дни, когда в очередной раз собирался к зубному врачу. Поскольку Клары больше не было, у Сюзанны как-то само собой отпало желание сопровождать ЖК – ему даже не понадобилось ее об этом просить. Зато он попросил и даже потребовал купить ему длинные брюки.

СЮЗАННА. Длинные брюки, чтоб ходить к зубному врачу? Еще чего не хватало!

ЖК. По-твоему, красиво сидеть у нее в кресле в коротких штанах, задрав кверху ноги?

СЮЗАННА. При Сподеке ты не делал из этого проблемы.

ЖК. Ученик ремесленного колледжа не должен ходить в коротких штанах.

СЮЗАННА. Почему это, интересно?

ЖК. Потому что неприлично.

СЮЗАННА. Что тут неприличного?

ЖК. Видны коленки.

СЮЗАННА. Ну и что? У меня тоже видны!

ЖК. Хочу длинные брюки.

СЮЗАННА. Надень свои штаны для гольфа – те, которые я тебе купила на бар-мицву твоего брата.

ЖК. Ага, спасибо, чтоб я выглядел как рассыльный на велике!

ХОР. Он получил длинные брюки и на протяжении нескольких десятилетий продолжал считать, что на свете нет более эротичного аксессуара женской одежды, чем халат с короткими рукавами.

12. «СТАЛИНГРАД»

Пациентсо станции метро «Сталинград» сидит с открытым ртом в «пыточном кресле». Шарльвозится с его зубами.

ШАРЛЬ. Сплюньте.

« Сталинград» сплевывает и – сразу же.

«СТАЛИНГРАД». И что теперь будет со мной?

ШАРЛЬ. На территории, расположенной между станциями метро «Сталинград» и «Шато-Руж», имеются другие дантисты.

«СТАЛИНГРАД». Да, но с кем еще можно поговорить так, как с вами? Где найти дантистов, которые знают, что такое жизнь, страдание, идишкейт…

(Вынужденно прерывается, пока Шарль сверлит ему зуб. Но едва бормашина замолкает, как он продолжает.)За исключением вас все известные мне дантисты сплошь сионисты. И надо же, чтобы именно вы первым сдались и решили туда уехать!

Шарльснова склоняется над ртом « Сталинграда». Жужжит бормашина.

ШАРЛЬ. Сплюньте.

« Сталинград» в сердцах сплевывает.

«СТАЛИНГРАД». А знаете, почему нельзя было ни в коем случае устраивать еврейское государство со своими границами и прочими делами?

Шарльповорачивается к нему спиной и с сосредоточенным видом готовит раствор для пломбы.

Не знаю, замечали ли вы это, но у нас, евреев, много врагов. Всегда, во все времена было огромное количество врагов. Но есть разновидность врагов, которой у нас раньше никогда не было: это кровные враги, скопившиеся возле границ. А теперь вы видели? Как только появилась своя страна с границами, сразу же вокруг появились враги. И при этом старых врагов тоже не стало ни на одного меньше. Вы можете мне поверить: сионизм – это то же самое, что коммунизм. Очень приятно быть сионистом или коммунистом во Франции, до тех пор пока Франция не превратилась в сионистское или коммунистическое государство. Вы меня поняли?

ШАРЛЬ (застыв с готовым раствором).Заткните глотку и откройте рот.

«СТАЛИНГРАД». Ну вот, пожалуйста, какой другой дантист станет так со мной разговаривать? В точности как моя родная мама, когда хотела, чтобы я кушал: «Заткни глотку и открой рот»! Те же самые слова…

Шарльпридвигается к нему с готовым раствором и долотом в руках.

« Сталинград» замолкает. Шарльвозится с пломбой, потом останавливается.

Сплюнуть?

ШАРЛЬ. Нет, сидите смирно. (Продолжает трудиться над зубом.)Ну вот…

«СТАЛИНГРАД». Сплюнуть?

ШАРЛЬ. Нет, сожмите зубы.

«СТАЛИНГРАД» (продолжая говорить со сжатыми зубами).Нам нужна не отдельная страна, а сразу отдельная планета! Отдельная планета в отдельной галактике! Знаете, наша проблема в том, что…

ШАРЛЬ. Сплюньте.

« Сталинград» сплевывает. Шарльприводит спинку кресла в вертикальное положение.

Все, готово.

« Сталинград» слезает с кресла, отряхивается.

«СТАЛИНГРАД». Значит, в последний-распоследний раз?

Шарльутвердительно кивает. « Сталинград» расплачивается и протягивает ему руку. Шарльсобирается ее пожать. Внезапно « Сталинград» кидается ему на шею.

(Шепчет, обнимая.)Мне будет вас не хватать, мне будет ужасно вас не хватать. Вдова депортированного, с которой я теперь живу, говорит со мной только о своем бывшем муже и о своих бывших детях. Я ей говорю: «Но у меня тоже, у меня тоже погибли жена, дети, родители»… Простите, я могу еще раз сплюнуть?

ШАРЛЬ (протягивая «Сталинграду» шляпу, пока тот сплевывает).Но вы имейте в виду, здесь будет другой врач…

«СТАЛИНГРАД». Женщина. Знаю, ваша жена мне сказала. И как, по-вашему, я приду рассказывать о своей жизни молодой женщине, приехавшей из теплых стран?

ШАРЛЬ. Но вы приходите лечить зубы.

«СТАЛИНГРАД». А что с ними сделается, с моими зубами? (Берет шляпу.)Да нет, по соседству со мной есть очень хорошие дантисты, вы за меня не беспокойтесь. Больше беспокойтесь о себе и о мадам Кларе. О! Хотите последний анекдот – на дорожку?..

Звенит звонок.

ШАРЛЬ. Простите, меня ждут.

«СТАЛИНГРАД». Послушайте, у вас же есть приемная? Пусть там и подождут, пока их примут.

ШАРЛЬ. Я не люблю анекдотов и не люблю заставлять ждать пациентов.

«СТАЛИНГРАД». Месье Шарль, из каждого своего несчастья человек должен сделать маленький анекдот и рассказывать его за столом в конце трапезы. Это его мицва [15]15
  В иудаизме – доброе дело, похвальный поступок.


[Закрыть].

На цыпочках входит Клара.

КЛАРА (шепотом).Шарль, пришла Марокканка…

ШАРЛЬ (обращаясь к «Сталинграду», тоже шепотом).Законная узурпаторша пришла захватывать трон. Хотите, я вас представлю?

« Сталинград» поспешно мотает головой в знак нежелания и направляется к двери.

«СТАЛИНГРАД» (у двери, тоже очень тихо).Совсем короткий, очень быстро: «Скажите, ребе, что будет, если я нарушу одну из десяти заповедей? – Останется еще девять». (Смеется.)Все, месье Шарль, можно смеяться.

ШАРЛЬ (приняв очень серьезное выражение лица).По мне незаметно, но я смеюсь.

Пауза. « Сталинград» с серьезным видом понимающе кивает.

«СТАЛИНГРАД» (все так же тихо).Что поделать, весь мир предпочитает скорее смеяться, чем плакать. Нам остается приспосабливаться, вы со мной согласны?

Затемнение.

13. ПЛЫВЕТ КОРАБЛЬ

Нет больше «пыточного кресла» – оно исчезло вместе с квартирой Сподекови врачебным кабинетом.

Шарльи Кларатеперь находятся в крохотной каюте, на пути к земле обетованной. Две койки, крохотный умывальник, их чемоданы, поставленные один на другой.

Качка. Слышно, как воет ветер и бушуют волны.

ШАРЛЬ. Почему так качает?

КЛАРА. Мы на воде, Шарль.

ШАРЛЬ. Спасибо за объяснение. С таким гидом, как ты, одно удовольствие путешествовать.

КЛАРА (поет детскую считалочку).

 
Мой кораблик по воде,
Речка, речка,
Мой кораблик по воде,
Берегов уж нет нигде,
В воду…. шлеп
Шлеп…
 

У Шарляспазм в горле.

Тебе плохо?

ШАРЛЬ. Просто неприятный вкус во рту.

КЛАРА. Помнишь экскурсию по Рейну?

ШАРЛЬ. Наверное, сожрал какую-то гадость.

КЛАРА. Я ела то же, что и ты.

ШАРЛЬ. И что дальше? Что дальше? Что из этого следует?

Пауза.

КЛАРА. Ты боялся, что у девочек начнется морская болезнь.

ШАРЛЬ. Рейнская болезнь!

КЛАРА. В результате она началась у тебя. Весь остаток плаванья я должна была держать тебе голову и одновременно расчесывать волосы их эльзасским куклам и разучивать считалочку… (Внезапно замолкает.)

Пауза. Шарляснова сотрясает спазм – что-то вроде икоты.

Ты что-то сказал?

ШАРЛЬ. Это я сам с собой.

КЛАРА. И что ты сам себе говоришь?

ШАРЛЬ. Ругаю себя последними словами.

КЛАРА. За что?

ШАРЛЬ (после молчания).Наверное, мне не слишком легко дается расставание с моим домом, с моей страной, с моей улицей, с моим языком… Там мы на каком языке должны будем говорить?

КЛАРА. На иврите.

ШАРЛЬ. Ну вот…

КЛАРА. Что «вот»?

ШАРЛЬ. Для меня иврит все равно что китайский.

КЛАРА. Это быстро придет.

ШАРЛЬ. Научиться хотя бы стонать на иврите…

КЛАРА. Они всех вновь прибывших сразу отправляют на курсы…

У Шарляснова спазм. Он закрывает рот руками. Кларабросается к нему.

ШАРЛЬ (отстраняя ее).Брось! Пусть все выйдет! Пусть выйдет все, что там внутри! Им для их новой страны нужен новый человек!

КЛАРА. Жизель тоже нам поможет.

Шарлькорчится от боли над умывальником, тщетно пытаясь вызвать рвоту.

Может, попробуешь два пальца в рот.

ШАРЛЬ (отрицательно мотая головой).Надо, чтобы все вышло также, как вошло, само собой. (Тяжело дышит, трогает рукой лоб.)

КЛАРА. Тебе кажется, у тебя температура?

ШАРЛЬ. Да нет, почему?

КЛАРА. У тебя болит голова?

ШАРЛЬ. Спроси лучше, что у меня не болит, сэкономишь время.

КЛАРА. Шарль…

ШАРЛЬ. Да, что?

КЛАРА. Фотографии.

ШАРЛЬ. Ты о чем?

КЛАРА. Где наши фотографии, альбомы с фотографиями?

ШАРЛЬ. На мебельном складе.

КЛАРА. На складе?

ШАРЛЬ. Вместе с книгами, безделушками, подшивками газет и…

КЛАРА. Вся наша память на складе?

ШАРЛЬ. Слишком тяжело, чтобы тащить с собой.

КЛАРА. Разве мы не договорились, что возьмем фотографии?

Пауза.

ШАРЛЬ. Если бы на складе у Кальберсона нашлось место для меня, я бы сам охотно там остался, вместе с другими лишними вещами.

Внезапно раздаются звуки песнопения. На мгновение они замолкают, прислушиваясь.

Что еще там такое?

КЛАРА. Ты тоже слышишь?

ШАРЛЬ. Ну да, слышу.

КЛАРА. Значит, это не только у меня в голове.

ШАРЛЬ. Нет, это у меня в голове тоже.

Вслушиваются в слова песнопения.

Пойди посмотри.

КЛАРА. Я?

ШАРЛЬ. Кто же еще?

КЛАРА. Одна?

ШАРЛЬ. Клара, я не в состоянии куда-то тащиться, не в состоянии! (У него отрыжка.)Ты же видишь!

Песнопение продолжается. Кларавыходит, шатаясь. Оставшаяся открытой дверь хлопает на ветру. Песнь заполняет пространство. Шарль– в промежутках между спазмами – бормочет ее слова. Потом вдруг бросается к раковине, блюет мимо нее.

Входит растерянная Клара.

КЛАРА. Шарль, это ужасно.

ШАРЛЬ. Согласен, тошнотворно, но по крайней мере наконец все вышло.

КЛАРА. Монашенки, кругом монашенки, их столько… Они наводнили всю палубу… И поют, и поют… Ты бы только видел!

ШАРЛЬ. Дай тряпку.

КЛАРА. Какую тряпку?

ШАРЛЬ. Любую. Куда они едут?

КЛАРА. К своим святым местам.

ШАРЛЬ. К каким святым местам?

КЛАРА. Туда, к нам.

Шарльвытирается, вытирает пол, садится и смеется.

У тебя это вызывает смех?

ШАРЛЬ. Истории про монашек всегда вызывали у меня смех.

КЛАРА. От этого просто голова кругом идет. Они поют, веселятся, некоторые водят хороводы.

ШАРЛЬ. Похоже, качает не так сильно.

КЛАРА. Качает так же, просто ты уже привык.

ШАРЛЬ. Ко всему привыкаешь. Почти ко всему…

Внезапно раздается хасидская песня. Христианское песнопение постепенно затихает. Шарльи Клараслушают, сидя на своих койках. Хасидская песня звучит все громче.

КЛАРА. Хорошо поют.

Шарльсмотрит на нее, ничего не говоря, потом ложится.

Пойду посмотрю.

ШАРЛЬ. На кого?

КЛАРА. На наших.

ШАРЛЬ. Может, тебе там попадется «Монд», мне начинает не хватать страницы некрологов.

КЛАРА. Скоро будешь читать свои некрологи на иврите.

ШАРЛЬ. Будем надеяться.

КЛАРА. Ну я пошла.

ШАРЛЬ. Смотри не простудись.

Она уже успела выйти. Дверь снова хлопает на ветру. Шарльподнимается и нетвердым шагом идет ее закрывать.

Темнеет.

ЭПИЛОГ

Церковные песнопения и хасидская песня постепенно переходят в молитвы. Тем временем на сцене появляется Хор.

ХОР. Ну вот, пришло время расставаться со Сподеками. Они плывут к тебе, земля обетованная. Плывут, ничего не ведая об им обещанной стране. Плывут, страдая морской болезнью и неся с собой свою боль – материнскую и отцовскую. Совсем скоро корабль минует Кипр и после короткой стоянки возьмет курс на землю обетованную.

КЛАРА (голос за сценой).Шарль, Шарль! Скорее поднимайся наверх! Виден берег!

Шарльприподнимается на койке.

КЛАРА (появляясь в дверях каюты).Скорей, а то все пропустишь!

(Исчезает.)

Шарльодевается. Песнопения и молитвы звучат мощнее.

Кларапоявляется снова.

Надень темные очки и соломенную шляпу! Плывем вдоль берега, какая красота!

ШАРЛЬ (надевая на голову соломенную шляпу и доставая очки).Ну вот, сразу чувствуешь себя легче… (Надевает темные очки и ощупью, нетвердым шагом идет к двери.)

ХОР. Если на постановку отпущены приличные средства (чего автор желает от всего сердца) и если позволяет сценическое пространство, то зритель увидит высоко под колосниками в свете (пусть и искусственном) заходящего солнца Клару и Шарля, открывающих для себя землю обетованную, смешавшихся с толпой таких же, как они, искателей забвения и новой жизни, бок о бок с монашенками и послушницами, со священниками, попами и пасторами в одинаковых одеждах паломников, одинаково охваченными волнением, верой и надеждой. Если же средств не будет, придется ограничиться затемнением, сопровождаемым тишиной. Впрочем, тишину, возможно, нарушит раздавшийся вдали призывный крик муэдзина, внезапно заставив нас чутко прислушаться…

 
К ТЕБЕ, ЗЕМЛЯ ОБЕТОВАННАЯ
( песнопение)
 
 
1.
Народ, избранник Бога,
Кочевник в бескрайней пустыне,
Бежав от вражды и от рабства.
Под небом лазурным шагает.
Идет он к земле далекой.
Богом обещанной предкам,
Где в безмятежном мире
Излечатся все страданья.
 
 
Припев:
К тебе, земля обетованная,
Народ, избранник Бога, руки тянет.
К тебе, земля обетованная,
Он сердцем всем и верой обращен,
К тебе, земля обетованная,
Шагает он сквозь битвы и страданья,
К тебе, земля обетованная, к тебе!
 
 
2.
Сгибаясь под гнетом лишений,
Идут вместе с ним все народы,
В поисках радости, света,
С жаждой бескрайнего мира.
Так где та земля, что надежды
Народов поймет и исполнит?
Хоть им и неведомо это,
Но к Храму они устремились.
 
 
3.
Цепи старинного рабства
Спасителем нашим разбиты.
И дальше мы путь продолжаем
К иному, к лучшему миру,
К вечной земле, что на небе.
Смерть нас туда приведет.
Господь отворит туда двери,
Если верны ему будем.
 

Перевод Елены Карасевой

Jean-Claude Grumberg, Vers tot Terre promise. Tragédie dentaire © Actes Sud, 2006