Текст книги "Фашизм. Тоталитарное государство"

Автор книги: Желю Желев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Так военный режим отвечает на публичный, весьма дерзкий вызов. При фашистском режиме, то есть в Испании периода 1939—1955 годов, подобного не могло быть вовсе: в печати никогда бы не появилась карикатура на главу государства. Даже если бы нашелся некий безумно смелый главный редактор, кто-нибудь из редакционной коллегии, думая о собственной шкуре, донес бы в соответствующие органы, и скандал был бы предотвращен.

Еще пример, характерный для нового этапа. Через год после убийства Хулиана Гримау вокруг имени главного обвинителя по его делу майора Мануэля Фернандеса Мартина разразился крупный скандал. Оказалось, что у него нет законченного юридического образования, что согласно статье 63 военного кодекса было обязательным. «Все это раскрывается совершенно случайно. Уже после судилища над Хулианом Гримау Фернандес Мартин выступает на гражданском процессе по делу одного генерала. Тот «обидевшись», на него, заявил, что Мартин не имеет звания адвоката. Самозванец немедленно отправился в Севилью, надеясь получить диплом, но декан юридического факультета наотрез отказался выдать ему такой документ. Скандал вызвал негодование среди юридической общественности, адвокатов Мадрида и Барселоны, армии. Однако франкистские власти отказались пересматривать дело Хулиана Гримау и других, в процессах над которыми принимал участие Мануэль Фернандес Мартин» (26—103).

А как бы разрешилась такая ситуация при фашистском режиме? Фашистская партия приказала бы декану юридического факультета выдать незамедлительно диплом майору Мартину. Приняв участие в 4000 политических процессах, он оказал неизмеримые услуги партии в борьбе с врагами государства, накопил огромный опыт в этой области. Декан, как подобает примерному фашисту или беспартийному, но исполнительному чиновнику, тут же выполнил бы распоряжение. Таким образом режим предотвратил бы скандал, порочащий систему в целом и ее юриспруденцию – в частности. Кроме того, был бы спасен от полного провала заслуженный ветеран, отправивший сотни, если не тысячи борцов за демократию на смерть.

Тоталитарное фашистское государство никогда не допустило бы появления заявления 1160 самых известных духовных лиц и интеллектуалов Испании в защиту политических заключенных. При нем не 1160, но и 16 подписей под антигосударственным текстом собрать было бы невозможно, не говоря уж о публикации такого заявления в прессе.

Опираясь исключительно на физический террор, военная диктатура фактически делает ставку только на одну карту, и потеря ее неминуемо приводит к потере власти. Поэтому, с политической точки зрения, военная диктатура может рассматриваться как отчаянный, безнадежный и осужденный на гибель режим, особенно когда он – продукт разложения фашистского государства. Сама политика «либерализации», провозглашенная правительством Франко, представляет собой косвенное признание процесса разложения.

Тоталитарное фашистское государство не может либерализироваться, не разложившись. От него к демократии ведет только один путь – разложения, на котором военная диктатура – только промежуточное звено.

5. Стихийное стремление к многопартийной системе

Разложение фашистского государства и активизация гражданского общества как оппозиционной силы по отношению к государству неизбежно приводит к восстановлению испытанных в классовом обществе средств политической борьбы, какими являются партии, массовые организации и союзы. Они становятся естественной отдушиной для той огромной общественной энергии, которую фашистское государство держало долго взаперти с помощью своей политической системы. Хосе Гарсиа пишет, что на этапе разложения в Испании «существует даже больше партий, молодежных и профсоюзных организаций, чем их было при монархии и республике» (20—432 и 433).

«В Испании, пожалуй, более чем когда-либо, стали появляться десятки партий и организаций всех оттенков – революционные и реформистские, пролетарские и буржуазные, монархические и республиканские, католические и анархо-синдикалистские. Создавались союзы различных партий и движений отдельных политических сил. Это был трудный и сложный процесс, свидетельствующий прежде всего об активизации антифранкистского подполья и о появлении в стране своеобразного полулегального существования множества партий. Диктатура уже была не в силах остановить этот процесс» (20—420).

Перечислим наиболее важные из этих партий:

1. Монархическая партия «Испанский союз» во главе с Хоакино Сатрустеги. Создана в 1959 году. Поддерживает претендента на испанский трон дона Хуана, но одновременно считает, что в стране должна существовать многопартийная система. Краткое резюме ее программы: конституционная монархия с многопартийной системой, свободные профсоюзы, широкое социальное законодательство и политические свободы.

2. Монархическая конституционная партия. Требует установления демократического режима через референдум.

3. Социальная партия демократического действия. Выступает за проведение «глубокой аграрной реформы и присоединение Испании к европейскому интеграционному процессу» (20—421).

4. Традиционалистский союз монархических партий – наиболее консервативный. Его требования: управление страной монархом при участии народа, справедливое распределение национального дохода.

5. Христианско-социальная демократия. Самая значительная христианская демократическая партия, возникла в 1960 году. Ее программа: «демократия в области политики и экономики при справедливом и равномерном распределении общественных благ» (20—422). Она не отрицает право дона Хуана на престол, но одновременно признает и право народа выбрать такую форму управления страной, какую он сочтет нужной.

6. Левая христианская демократия. Возникает из левого крыла христианских демократов. Ее программа: конституционная монархия, решение назревших в Испании социальных проблем радикальным путем, но без новой гражданской войны.

7. Партия католического действия – одна из сильнейших. Имеет влияние как среди крестьян и рабочих, так и среди значительной части интеллигенции. Ее орган «Эклесия» порой весьма беспощадно бичует преступления франкистского государства, выступая открыто в защиту бастующих рабочих: «Подобно тому, как война является последним аргументом, когда одна из сторон видит, что с ее точкой зрения не желают считаться, так и забастовка является последним средством, находящимся в распоряжении рабочих, когда они видят, что их права игнорируют» (26—84).

8. Каталонская христианско-демократическая партия. Выступает за преобразование существующей структуры в стране, за экономическое планирование и присоединение к европейскому процессу интеграции.

9. Республиканское действие испанской демократии. Как партия возникает в 1959 году. Объединяет буржуазных республиканцев второй Испанской республики. Ее программа сводится к типичным лозунгам классических буржуазных республиканцев: республика, гражданские и личные свободы, аграрная реформа, экономическое планирование.

10. Испанская социалистическая рабочая партия. В общем сохранила за годы франкизма сферу своего влияния. После падения франкистской диктатуры, считает эта партия, необходимо назначить временное правительство – не республиканское, не монархическое, которое должно решить самые насущные проблемы: дать всеобщую амнистию политическим заключенным, восстановить гражданские и политические свободы и подготовить проведение свободных выборов.

11. Организации анархо-синдикализма, также сохранившие прежние позиции: Национальная конфедерация труда и Федерация анархистов Иберии. Их программа, как и прежде, сводится к установлению «либерального коммунизма с помощью непосредственного действия рабочего класса» (20—428).

12. Коммунистическая партия. Она обогащена горьким опытом прошлого. Ее программа 60-х годов весьма реалистична. Программа-минимум предусматривает объединение всех демократических сил страны для свержения франкистской диктатуры. После этого страна должна взять курс на строительство социалистического общества с учетом специфических условий Испании, с привлечением католиков.

Каждая из перечисленных партий, а также и не упомянутые менее значительные политические силы, стремятся привлечь к себе различные массовые организации и союзы. Партия католического действия, например, создает Альянс христианских рабочих, Национальная аграрная католическая конфедерация – организации «Солидарность христианских рабочих Каталонии» и «Солидарность рабочих Басконии».

Тенденция к созданию массовых организаций, естественная в условиях разлагающегося фашистского государства, ведет к возникновению бесконечного множества общественных организаций, союзов, кружков и т.д. В 60-70-е годы они находятся в Испании на полулегальном положении. Отказываясь узаконить, франкистский режим уже не в силах уничтожить их, он не может вернуть общество в прежнее состояние.

Стихийное стремление испанского общества к многопартийной системе выражается не только в появлении огромного числа партий и организаций, но и в том, что многопартийность записана в их программах. Ни одна политическая партия, включая монархические, не требует однопартийной системы. Последняя настолько скомпрометирована режимом Франко, что любая партия, выступи она за эту систему, потеряла бы своих сторонников. Однопартийная система не без основания ассоциируется с фашистской диктатурой, ибо является первым шагом в ее становлении.

В защиту многопартийности очень рьяно выступают и католики. Профессор политического права Барселонского университета католик Хименес де Парта публично высказался против запрещения политических партий в Испании: «Человек по природе своей существо общительное, он действует не изолированно, а посредством ассоциаций. Вот почему его политические права воплощаются в жизнь через политические ассоциации, прежде всего через политические партии... Но речь идет не об ассоциациях, созданных властью, правительством, в которые могут или должны вступить граждане. Речь идет о праве создавать такие ассоциации, которые самими гражданами считаются необходимыми и свободными как по своему существу, так и по своим целям» (26—88).

Коммунисты также выступают в защиту многопартийности: «Наша точка зрения на парламент, – пишет Сантьяго Каррильо, – предполагает, естественно, многопартийную систему. Официальная пропаганда страны чернит и ругает многопартийность. Не стоит полемизировать с этой пропагандой: ее мотивы очевидны. Мы, испанцы, имеем горький опыт ликвидации многопартийности в нашей стране. И тут надо сказать, что мы кое-чему научились. Любой режим, обеспечивающий свободу партий, при всех своих слабостях будет предпочтительнее, чем теперешний.

...Партии, даже с присущими им слабостями, являются демократическим элементом в политической жизни страны, так как отражают разнообразные интересы и позиции различных социальных слоев и классов. Даже те партии, чье руководство послушно монополистическому капиталу, вынуждены, когда возникают широкие массовые движения общественного мнения, иметь в виду в той или иной степени народную волю. С другой стороны, существование партий и их политическая пропаганда подталкивает народные массы к тому, чтобы они интересовались жизнью страны и участвовали в ней в большей или меньшей степени, то есть партии противодействуют тому, что мы могли бы назвать политическим безразличием народа, в котором заинтересован и всячески поощряет его монополистический капитал» (46—88).

Сантьяго Каррильо считает, что многопартийность подходит не только для периода после Франко, но и для строительства социализма. «Мы не раз говорили, что многопартийность уместна и при строительстве социалистического общества в Испании. Это не тактика маневров с нашей стороны, а целостное стратегическое воззрение» (46—89). Это диктуется тем обстоятельством, что «построение социализма сегодня уже является задачей не исключительно рабочего класса, но также и других общественных групп и слоев; что сегодня, наряду с марксистско-ленинскими силами, отражающими мировоззрение научного социализма, существуют и иные социалистические тенденции, которые могут найти отражение в других политических партиях, чей вклад абсолютно необходим для создания нового общества без эксплуататоров и эксплуатируемых» (46—89).

В сегодняшней Испании против однопартийной системы выступает, хотя и очень скромно, даже орган «вертикальных профсоюзов» – «Пуэбло», который в феврале 1963 года писал: «Одна-единственная партия – это не лучший государственный метод, так как в обществе существует целая гамма идей и мнений; существование нескольких партий тоже не подходящий метод, ибо он неизбежно ведет к политическому хаосу. Именно поэтому необходим такой порядок, при котором разные мнения могли бы существовать при одной основной идеологии. Вот почему нужно использовать положительные стороны единства и многообразия» (46—99).

ЭПИЛОГ

В конце второй мировой войны, после разгрома главных фашистских государств, цивилизованное человечество с ужасом узнало о подлинных масштабах преступлений, совершенных фашистскими тоталитарными режимами, впервые архивные документы позволили воссоздать целостную картину.

Стала очевидной несовместимость основных «ценностей» фашизма – фашистской партии и фашистского государства – с ценностью человеческой жизни. Концентрационные лагеря, газовые камеры, горы человеческих трупов, методы промышленного уничтожения людей – таковой оказалась пропасть, разделяющая фашизм и гуманизм. Фашистское государство в принципе не может быть гуманным. Это противоречит его структуре и природе. Оно не может признать человеческую личность и ее полноценное развитие большей ценностью, чем оно считает себя.

Разумеется, фашистское государство не противопоставляет себя личности, оно противопоставляет личность народу, выдавая себя за выразителя общих, основных интересов народа (нации). Во имя этих мнимых общих интересов (и опять же от имени народа) оно подавляет отдельную личность. И огромная обывательская масса, отупевшая и оглупленная пропагандой, поддерживает режим.

Выступая против антигуманной сущности фашистских тоталитарных режимов. Организация Объединенных Наций приняла 10 декабря 1948 года документ исторического значения. Вместо отброшенной фашистской системы ценностей в нем предлагается позитивная демократичная и гуманная система, приемлемая для союзников. В ней человек и основные гражданские права и свободы поставлены выше всех других общественных ценностей.

Этот документ – Всеобщая Декларация прав человека. В нем пункт за пунктом перечеркиваются принципы, на которых построена тоталитарная фашистская система и ее идеология. В статье 1 Декларации властно звучит аккорд из «Общественного договора» Руссо: «Все люди рождаются свободными и равными по своему достоинству и правам. Они одарены разумом и совестью и должны поступать по отношению друг к другу в духе братства». Первая статья Декларации отрицает главные постулаты фашизма: расизм, национализм, шовинизм, тоталитаризм.

Следующие статьи еще более категорично подчеркивают ценность человеческой личности. Согласно статье 13 «Каждый человек имеет право на жизнь, свободу и личную неприкосновенность». Эта статья направлена непосредственно против основного тезиса фашизма – человеческая жизнь только средство, с помощью которого государство достигает свои цели. Гитлер считал оправданным (и даже гуманным!) уничтожение умственно неполноценных, стариков и неизлечимо больных, стерилизацию цыган, ибо таким образом национал-социалистское государство освобождается от заботы о них. Они мешают укреплению государства, следовательно, они вредны. Идеологический базис подобного заключения таков: фашистское государство – высшая политическая и социальная ценность; все, что помогает его укреплению – морально, все, что мешает, – аморально и должно быть уничтожено. Человеческая жизнь имеет смысл, только если она приносит пользу фашистской «общности».

На основе такой идеологической установки нацизм уничтожал здоровых и нормальных людей – своих политических противников (коммунистов, социал-демократов, профсоюзных деятелей), так как они, естественно, не могли быть полезными делу национал-социализма.

Ряд статей Всеобщей Декларации прав человека, относящихся к основным гражданским и политическим свободам, также представляют собой отрицание фашистской тоталитарной системы. Статья 9, например, отвергает право государства подвергать граждан произвольному аресту, содержанию под стражей или изгнанию. Статья 10 отрицает практику политических процессов при закрытых дверях, характерную для типичного фашизма даже тогда, когда он пытается создать иллюзию некоей гласности. Статья 11 отвергает тезис фашистского «правосудия» о негласном признании человека виновным еще до суда, что позволяет длительное предварительное заключение обвиняемого, а также помещение в концентрационный лагерь без приговора, по усмотрению полиции.

Подчеркнуто антитоталитарный характер и у статьи 13: 1. «Каждый человек имеет право свободно передвигаться и выбирать себе место жительства в пределах любого государства. 2. Каждый человек имеет право покидать любую страну, включая свою собственную, и возвращаться в свою страну». Эти свободы получают дальнейшее развитие в статьях 14 и 15, в которых, соответственно, говорится: «Каждый человек имеет право искать убежище от преследований в других странах и пользоваться этим убежищем»; «Каждый человек имеет право на гражданство. Никто не может быть произвольно лишен своего гражданства или права изменить свое гражданство».

Особенно яркое выражение противоположность между фашизмом и демократией нашла в статье 19, в которой провозглашается право каждого гражданина не только иметь свои убеждения, но и излагать их публично и свободно, без ограничений со стороны государства, претендующего на монополию в идеологической области.

Статья 20 гласит: «Каждый человек имеет право на свободное участие в мирных собраниях и ассоциациях» и «никто не может быть принужден вступать в какую-либо ассоциацию».

Антифашистская направленность Декларации особенно ясно проявляется в пункте 4 статьи 23: «...каждый человек имеет право создавать профессиональные союзы и входить в профессиональные союзы для защиты своих интересов». Иными словами, профсоюзы предназначены для защиты интересов трудящихся от собственников и от государства, а не наоборот.

Разумеется, нет нужды цитировать все статьи Декларации, тем более пересказывать их. Мы остановились только на тех, что направлены непосредственно против идеологии фашизма, в какой бы форме она ни проявлялась.

Нашей задачей, как свидетельствует сама логика изложения, было показать историческую связь между разгромом фашизма и появлением Всеобщей Декларацией прав человека, прозвучавшей как победа разума и гуманизма над фашизмом – мракобесием XX века.

Это исследование продиктовано нашей верой в правоту принципов, провозглашенных Всеобщей Декларацией прав человека. Поэтому книга и завершается словами о ней.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Как бы это ни казалось невероятным, мы – свидетели событий, имеющих всемирно-историческое значение: распад тоталитарных коммунистических режимов в Восточной Европе. Система, которую еще каких-нибудь десять лет назад выдавали за воплощение будущего человечества, сегодня переживает процесс распада. Она настолько скомпрометирована во всех отношениях, что даже коммунисты не смеют ее защищать. Теперь их главная забота – как можно более безболезненно расстаться с ней, не потеряв при этом власть. Однако и это оказывается невозможным. Правящая коммунистическая партия – это тоталитарная партия, и с разрушением политической системы, с помощью которой она осуществляла свою абсолютную монополию, она неизбежно теряет власть.

Кроме того, партия выходит из этого деструктивного процесса с моральным и политическим ущербом исторически провалившейся организации, которая на протяжении десятилетий вела народ к заманчивой утопии, а на практике завела его в страшнейшую политическую действительность XX века – в тоталитарное государство.

Процесс разрушения, естественно, протекает в обратном порядке. То, что было последним действием при создании этого государства становится первым действием при его разрушении – исчезает репрессивная система в ее самых явных формах, исчезает духовная и особенно идеологическая монополия Коммунистической партии. Следующий шаг – разложение всеохватывающей системы официальных массовых организаций. Появляются новые независимые и оппозиционно настроенные по отношению к режиму политические партии и массовые организации. После долгого мертвецкого сна в колыбели тоталитарной системы просыпается гражданское общество, которое хочет не только своей независимости от государства, но и чтобы само государство было легитимным, правовым. Наступает заключительный этап распада, когда Коммунистическая партия вынуждена отделиться от государства в финансовом, кадровом и структурном отношении, чем разрушается хребет тоталитарной системы – органичное срастание партии и государства.

В разных странах этот процесс протекает в разных формах и разными темпами, но общее повторяется. По одному сценарию развиваются события в Советском Союзе, по-другому – в Польше и Венгрии, по-третьему – в Румынии и т.д. В Восточной Германии и Чехословакии режим рухнул буквально на глазах в считанные дни. Мощный натиск народа вывел на улицы больших городов сотни тысяч людей, требующих роспуска скомпрометировавших себя официальных государственных и партийных институтов. Это народное движение привело к разрушению всей тоталитарной системы. Мощное социальное и политическое напряжение, всегда кроющееся в тоталитарной системе, оказалось высвобожденным в одно мгновение, оно взорвало и смело ее. Ни военизированная Коммунистическая партия, ни ее абсолютная идеологическая и политическая монополия, ни всеохватывающая система официальных массовых организаций, ни огромный и всемогущий полицейский аппарат не смогли остановить мирную, ненасильственную, но достаточно массовую, твердую, неотступную и последовательную борьбу народа за демократию.

У нас дела идут медленно именно из-за отсутствия такого массового народного натиска снизу. Еще год назад демократическое движение в Болгарии было выражено сильнее и категоричнее, чем в Восточной Германии или в Чехословакии. Сегодня мы остались далеко позади. Причину такого отставания, очевидно, нужно искать в том, что год назад это движение охватывало преимущественно интеллигенцию, сегодня в нем должны участвовать более широкие массы народа. И именно сегодня нам не хватает необходимой политической активности, политической энергии, которая должна разрушить перечеркнутые историей структуры и институты, выбросить их из общественно-политической жизни, открыть возможности быстрого построения подлинно демократических институтов для выработки демократической конституции и законов.

Независимо от наших желаний мы, очевидно, движемся к цели эволюционным путем, который всегда более долгий и мучительный. Кое-кто утешает себя тем, что он надежный и безопасный. Но это вряд ли. Отсутствие народного натиска – массового, мощного, парализующего желание сопротивляться – легко может породить искушение к реставрации. Такая опасность при неблагоприятном развитии событий, например в Советском Союзе, вполне могла бы реализоваться. Имея в виду наши традиционные тесные экономические и политические связи с СССР, мы даем себе отчет в том, что гражданская война или военная диктатура в этой стране тут же подтолкнули бы консервативные силы в Болгарии к попытке прибегнуть к насилию, тем более что оружие продолжает оставаться в их руках, а главные тоталитарные структуры не разрушены. Но совершенно очевидно, что невозможно миновать определенные этапы. А нами некоторые из них не пройдены. В 1953 году немцы провели рабочие забастовки в нескольких городах. В 1956 году венгры подняли большое народное восстание против сталинского режима Ракоши. Утопленное в крови советскими оккупационными войсками, оно превратилось в символ борьбы восточноевропейских народов против коммунистической системы. Чехи и словаки в 1968 году провозгласили свою «пражскую весну», которую очень скоро опалило морозом Варшавского договора. Поляки многократно бунтовали все эти годы (в 1953, 1956, 1970), в 1980 году они создали независимый профсоюз «Солидарность». Даже русские – в центре тоталитарной империи, в самой ее метрополии – находили в себе смелость, хотя и без всякой надежды, но бунтовать. И лишь у нас ничего не происходило. В Болгарии не было ни одного восстания, ни одного мятежа, ни одного бунта, ни одной политической забастовки или студенческой демонстрации. За эти годы по Европейскому континенту не раз прокатывались волны студенческих движений, но они всегда останавливались, достигнув пределов нашей страны. Нам не хватает практического опыта свержения тоталитарной системы. Нам не хватает репетиций. И теперь необходимо наверстывать на ходу, не останавливаясь. Вот почему наша новая и молодая политическая оппозиция вынуждена бороться всеми доступными законными средствами за быстрое и эффективное разрушение тоталитарных структур, за их полный демонтаж, за то, чтобы демократический процесс стал необратимым. Необходимо перейти Рубикон, за которым уже не будет опасности реставрации, а, значит, насильственный путь перехода будет исключен. Мы заинтересованы в том, чтобы максимально приблизиться к восточноевропейской модели быстрого перехода от тоталитаризма к демократии и отдалиться от вялой советской перестройки. Только так мы сможем содействовать разрушению восточноевропейских форпостов советской империи и тем самым демократическим процессам внутри самого Советского Союза. Такова объективная логика – чем больше мы отдаляемся от советской модели, тем больше помогаем демократическим процессам внутри Союза и демократическим силам этой страны.

Не надо забывать, что Советский Союз ко всему прочему является империей – первой в истории тоталитарной империей. Гитлеровский рейх был второй тоталитарной империей, но она просуществовала только 12 лет и 4 месяца и погибла при экстремальных обстоятельствах, не дав нам примера поэтапного распада, путей и форм этого процесса.

То обстоятельство, что Советский Союз не просто тоталитарное государство, но империя, делает его переход к демократии несравнимо более трудным, чем в любой другой восточноевропейской стране. Всегда, когда демократизируется империя, ей угрожает государственный распад, особенно если в определенный момент реформаторам не хватит смелости и политического размаха возглавить ускоряющиеся демократические процессы.

София, 23 февраля 1990 года.

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. Абуш Александър. Погрешният път на една нация. С., 1951.

2. Алтари Пауло. Происхождение фашизма. М., 1961.

3. Антифашистское движение Сопротивления в странах Европы в годы второй мировой войны. М., 1962.

4. Бачо Янош. Что происходило за кулисами. М., 1965.

5. Бланк А. С. Адвокаты фашизма. М., 1974.

6. Бланк А. С. Из истории раннего фашизма в Германии. М., 1978.

7. Безименски Лев. Краят на една легенда. С., 1978.

8. БСЭ, т. 44., издание 2.

9. Борн Макс. Размышления и воспоминания физика. М., 1977.

10. Ботай Джузепе. Корпоративният строй. С., 1942.

11. Брехт Бертолт. За театъра. С., 1964.

12. Бухенвальд. Документы и сообщения. М., 1962.

13. Василев А. Фашизмът и войната. С., 1946.

14. Вилар Марсел. От Бабьоф до Димитров. С., 1947.

15. Владикин Л. Адолф Хитлер. Идеологична биография. С., 1941.

16. Владикин Л. Теоретичен либерализъм и положително държавно право. С., 1940.

17. Волпе Джоакино. История на фашисткото движение. С., 1934.

18. Всемирная история, т. IX, М., 1962.

19. Галкин Александр. Германский фашизм. М., 1967.

20. Гарсиа Хосе. Испания XX века. М., 1967.

21. Генри Эрнст. Есть ли будущее у неофашизма? М., 1962.

22. Гинцберг Л. И. На пути в имперскую канцелярию. М., 1972.

23. Грамши Антонио. Избранные произведения, т. 1, М., 1957.

24. Гришина Р. Возникновение фашизма в Болгарии (1919—1925). С., 1976.

25. Гернек Фридрих. Альберт Эйнштейн. М., 1966.

26. Гренадов И. и Ксенофонтов И. Испания 30 лет спустя. М.. 1966.

27. Гьобелс Йозеф. АВС на националсоциализма. С., 1933.

28. Гьобелс Йозеф. Духът на днешното време. С., 1943.

29. Гьобелс Йозеф. Истината върху Испания. С., 1937.

30. Дел Вскио Джорджо. Индивид, държава, корпорация. С., 1941.

32. Джакомо Ачербо. Земеделието и бонификациите в Италия. С., 1932.

32. Димитров Георги. Настъплението на фашизма и задачите на Комунистическия интернационал.... Избрани произведения, т. 5. С., 1972.

33. Димитров Георги. «Правовата система» на германския фашизъм. Съч., т. 10. С., 1954.

34. Димитров Георги. Из бележки към присъдата (конспект на непроизнесена рёч пред съда на 23 декември 1933 г.). Избрани произведения, т. 4, С., 1972.

35. Дитмер Ханс. Германските земеделски кооперации в изграждането на земеделското стопанство. С., 1942.

36. Дитрих Ото. Личност и общество. С., 1941.

37. Дитрих Ото. Философски основи на националсоциализма. С., 1941.

38. Дитрих Ото. Как се очертават духовните основи на нова Европа. С., 1941.

39. Документи и материали от навечерието на Втората световна война. С., 1949.

40. Егорова Н. Страна за решеткой. М., 1961.

41. Еренбург И. Убийството на Матеоти. Великата жертва на фашизма. С., 1931.

42. Зильберфарб И. И. Фашизм – враг культуры. М., 1941.

43. История на Втората световна война 1939—1945, т. 5. С., 1978.

44. История фашизма в Западной Европе. М., 1978.

45. Казасов Димо. Бурни години. С., 1949.

46. Карильо Сантяго. След Франко – накъде? С., 1967.

47. Карашан Элек. От логова в Берхгесгадене до бункера в Берлине. М., 1968.

48. Кафка Франц. Процесс. Изд. Прогресс. М., 1965.

49. Кин Ц. Миф, реальность, литература. М., 1968.

50. Колев Желязко. Съюзът на българските национални легиони. С., 1976.

51. Коломиец Г. Н. Очерки новейшей истории Португалии. М., 1965.

52. Кокс Евгени. Моралните доктрини на фашизма. П-в, 1946.

53. Коэльу Жозе Диаш. Сопротивление в Португалии. М., 1963.

54. Коричневая книга о поджоге Рейхстага. М., 1933.

55. Красноперов В. Нелегалните в Бухенвалд. С., 1961.

56. Кьолройтер Ото. Устройството на германската водаческа държава. С., 1941.

57. Куньял Алвару. Португалия: революция на марше, Т. 1, М., 1978.

58. Лайпцигският процес 1933—1934 (документи). С., 1960.

59. Лебедева Н. Подготовка Нюрнбергского процесса. М., 1975.

60. Ледях Ирина. Нацистские преступники и судебная практика ФРГ. М., 1973.