Текст книги "Наставление в христианской вере, т.4"

Автор книги: Жан Кальвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 38 страниц)

11. Но если обрезание – буквальный знак, то, разумеется, и крещение тоже. Ибо св. Павел во второй главе Послания к колоссянам уравнивает их в духовности, когда говорит, что во Христе мы «обрезаны обрезанием ... греховного тела плоти, обрезанием Христовым» (Кол 2:11). И тут же в пояснение добавляет, что в крещении мы были погребены со Христом [Кол 2:12]. Разве смысл этого места не в том, что исполнение крещения есть исполнение обрезания, поскольку они изображают одно и то же? Св. Павел хочет показать, что крещение для христиан есть то же самое, чем прежде было обрезание для евреев. Однако выше мы уже убедительно доказали, что обетование этих двух знаков и представленные в них тайны ни в чём не различаются; поэтому не будем более останавливаться на этом. Ограничимся тем, что призовём верующих поразмыслить: можно ли считать буквальным и плотским знак, всё содержание которого духовно и небесно?

Наши противники, однако, пытаются придать своей лжи правдоподобие, ссылаясь на некоторые места Писания. Поэтому в двух словах опровергнем их возможные возражения. Не подлежит сомнению, что важнейшие обетования, данные Господом своему народу в Ветхом Завете и составляющие суть договора, заключённого Богом с евреями, имели духовную природу и касались вечной жизни. Именно духовно они были поняты и праотцами, для которых стали источником надежды на будущую славу, а она сделалась средоточием всех их устремлений. Однако мы не отрицаем, что в то же самое время благоволение Бога к своему народу было засвидетельствовано и другими, земными и плотскими обещаниями в подтверждение духовных обетований. Так, мы видим, что, пообещав рабу своему Аврааму вечное блаженство, Бог к тому же обещает ему землю Ханаанскую в подтверждение своей милости и благосклонности (Быт 15:1-18). Именно таким образом надлежит понимать все обещания земных благ, данные еврейскому народу. Духовное обетование всегда предшествует им как основное и главное, с чем соотносится всё остальное. Я говорю об этом столь кратко потому, что этот вопрос был более полно рассмотрен в рассуждении о Ветхом и Новом Завете (/2/10).

12. В-третьих, наши противники говорят о различии в понятии «дети» в Ветхом и Новом Завете. Это различие таково: в те времена дети Авраама были его плотским потомством; теперь же ими называют тех, кто следует его вере. И поэтому младенцы по возрасту, которых обрезывали в ветхозаветные времена, являли в себе образ детей по духу, возрождённых Словом Божьим к нетленной жизни.

Во всём этом можно различить некий проблеск истины. Однако эти несчастные тупицы совершают ту ошибку, что, вычитав кое-какие отрывки из Писания, не додумываются рассмотреть остальное и не умеют разобрать и согласовать всё, что касается данного предмета. Мы согласны с тем, что потомство Авраама по плоти в то время замещало потомство духовное, соединённое с ним верой. Ибо мы зовёмся его детьми, хотя и не состоим в плотском родстве (Гал 4:28; Рим 4:12). Но если наши противники полагают (как это несомненно явствует из их слов), что Господь вовсе не обещал духовного благословения плотскому семени Авраама, то в этом они глубоко заблуждаются. Правильное понимание, к которому нас подводит Писание, таково: Господь дал Аврааму обетование произвести от него потомство, в коем освятятся и благословятся все народы земли, и заверил его в том, что Он есть его Бог и Бог потомков его [Быт 17:7]. Все те, кто с верою принимает Иисуса Христа, суть наследники этого обетования и потому именуются детьми Авраама.

13. После воскресения Иисуса Христа Царство Божье равно распространилось повсюду и открылось всем странам и народам, дабы, как сказано, многие верующие пришли с востока и с запада и возлегли в Царстве Небесном с Авраамом, Исааком и Иаковом (Мф 8:11). Тем не менее в предшествующие времена милосердие Господа обычно пребывало как бы замкнутым в среде евреев, которых Он именует своим царством, своим избранным народом, своим уделом (Исх 19:5). А во свидетельство особой милости к этому народу Господь предписал ему обрезание. Оно служило знаком того, что Он объявляет Себя Богом евреев и берёт их под свою защиту, чтобы привести в жизнь вечную. Ибо когда Бог берёт на Себя заботу о ком-либо, может ли ему чего-то не хватить?

По этой причине св. Павел, желая показать, что христиане-неевреи такие же дети Авраама, как и евреи, говорит: Аврааму вера вменилась в праведность прежде обрезания, затем он получил знак обрезания как печать праведности, чтобы стать отцом всех верующих, как необрезанных, так и обрезанных, – не только принявших обрезание, но следующих вере отца своего Авраама (Рим 4:12-10). Разве не очевидно, что здесь апостол уравнивает тех и других в достоинстве? На время, предписанное Господом, Авраам был отцом обрезанных верующих. Когда же преграда разрушилась (по слову апостола, Эф 2:24), чтобы открыть доступ в Царство Божье всем, прежде отчуждённым, он сделался также их отцом, хотя они не были обрезаны. Для них обрезанием стало крещение. А прямое замечание св. Павла о том, что Авраам не есть отец тех, кто просто принял обрезание [Рим 4:12], имеет целью поколебать пустую веру евреев во внешние обряды. Но то же самое можно сказать и о крещении в опровержение тех, кто ищет в нём только воду.

14. Что же в таком случае означают слова апостола, сказанные им в другом месте? А именно там, где он учит: истинные дети Авраама – не все те, кто от семени его, но только дети обетования признаются за его потомков (Рим 9:7)? Может показаться, будто этими словами апостол заключает, что происхождение от плотского семени Авраама не имеет значения. Однако здесь мы должны тщательно рассмотреть, в чём состоит намерение св. Павла. Желая объяснить евреям, что благодать Божья не связана с одним лишь плотским потомством Авраама, – более того, это плотское родство само по себе ценности не имеет, – он приводит им в девятой главе Послания к римлянам пример Измаила и Исава. Хотя они и были потомками Авраама, Бог отверг их как чужаков, а благословил Исаака и Иакова. Отсюда апостол заключает, что спасение зависит от милосердия Бога, который милует кого хочет. Поэтому евреи не должны хвалиться тем, что являют собой Божью Церковь, ибо они не повинуются Божьему слову.

Однако, осудив их тщеславие, св. Павел затем признаёт, что заключённый с Авраамом завет относительно него самого и его потомства вовсе не лишён ценности, но всегда сохранял и сохраняет своё значение. В одиннадцатой главе Послания к римлянам сказано: мы не должны превозноситься перед телесными потомками Авраама, ибо они суть полноправные и первые наследники Евангелия и лишь в меру своей неблагодарности оказываются его недостойны. Тем не менее св. Павел, невзирая на их неверие, не перестаёт называть их святыми [Рим 11 – 16] по причине святости их происхождения; он говорит, что мы по сравнению с ними только приёмыши, только привиты к их корню, в то время как они суть природные ветви. Именно поэтому к ним первым как к первенцам в доме Господа должно быть обращено Евангелие; и эта прерогатива принадлежала им по праву, пока они не отвергли её. Но и сейчас несмотря на всю их мятежность, мы не должны хулить их, а должны уповать на то, что милость Господа всё ещё пребывает с ними по его обетованию. Св. Павел свидетельствует, что она не отнимется у них, «ибо дары и призвание Божие непреложны» (Рим 11:29).

15. Вот каково значение обетования, данного Аврааму и его потомству. Поэтому, хотя одним лишь избранием Господа наследники Царства Небесного отделяются от не имеющих в нём доли, благой Бог пожелал явить особое милосердие к потомкам Авраама, засвидетельствовав и запечатлев его знаком обрезания. Но то же самое сегодня можно отнести и к христианам. Как в вышеназванном фрагменте св. Павел говорит об освящении евреев их происхождением, так в другом месте он утверждает, что дети христиан освящаются их родителями (1 Кор 7:14). Поэтому они должны быть отделены от остальных, по-прежнему пребывающих в нечистоте.

Отсюда нетрудно судить о заблуждении тех, кто впоследствии заявлял: малолетние дети, принявшие обрезание, лишь символизируют детей по духу, возрождённых словом Божьим. Св. Павел не предавался столь изощрённым мудрствованиям, когда писал, что Иисус Христос сделался служителем для обрезанных, чтобы исполнить обетованное отцам (Рим 15:8 сл.). Как если бы он сказал: коль скоро обещанное Аврааму и праотцам относится к их потомству, Иисус Христос, во исполнение истины Отца своего, пришёл, чтобы привести этот народ к спасению. Именно так даже после воскресения Иисуса Христа св. Павел неизменно понимал буквальное исполнение обетований. То же самое говорит и св. Пётр во второй главе Деяний апостолов, возвещая евреям, что обетование принадлежит им и детям их (Деян 2:3-9). А в третьей главе он именует их сынами (то есть наследниками) завета, имея в виду всё то же обетование. Об этом же идёт речь в приведённом выше высказывании св. Павла, где он толкует обрезание, принятое малолетними детьми, как свидетельство их духовного общения со Христом (Эф 2:11-13). В самом деле, как иначе можно понять обещание Господа, данное верующим в Законе, быть милосердным к их детям в тысячу родов? Неужели мы станем утверждать, что оно утратило силу? Но ведь это означало бы нарушение Божьего Закона, который был, напротив, утверждён Христом, поскольку он обращает нас к добру и спасению. Итак, признаем за непреложную истину, что Господь принимает в число своего народа детей всех тех, кому явился как Спаситель, из благоволения к родителям усыновляет также потомство.

16. Прочие различия между обрезанием и крещением, которые выискивают наши противники, не только нелепы и безосновательны, но и взаимоисключающи. Так, они утверждают, что крещение относится к первому дню христианской брани, а обрезание – к восьмому, когда смерть уже совершилась. И тут же добавляют, что обрезание символизирует умерщвление греха, а крещение – погребение после смерти. Ни один безумец не станет так явно противоречить самому себе! Ведь из их первого утверждения следует, что крещение должно предшествовать обрезанию, а из второго – что оно должно следовать за ним.

Но не стоит удивляться этому противоречию: люди, предающиеся произвольным фантазиям, склонны впадать в подобный абсурд. Мы же скажем, что первое из названных различий – чистая выдумка. Аллегорическое толкование восьмого дня должно быть совершенно иным. Гораздо лучше было бы последовать в этом за древними отцами, толковавшими его как обновление жизни вследствие воскресения Христа, наступившего в день восьмой (Августин. Письма, 157 (Иларию), III, 14 (MPL, XXXIII, 680); Проповеди, 169, II, 3 (MPL, XXXVIII, 916)), или же как непрерывное обрезание сердца, которое должно совершаться на протяжении всей земной жизни (Он же. Против Фауста-манихея, XVI, XXIX, (MPL, XLII, 335)). Хотя может быть, что Господь здесь имел в виду позаботиться о нежных младенцах. Вполне вероятно, что Он пожелал запечатлеть на их телах этот знак только после того, как они несколько окрепнут и их жизнь будет в безопасности.

Второе предполагаемое различие не более обоснованно. Утверждать, что в крещении мы погребены после умерщвления плоти, абсурдно. Скорее мы погребаемся крещением в смерть, как учит Писание (Рим 6:4). Наконец, они заявляют, что если мы принимаем обрезание за основание крещения, то не следует крестить девочек, так как обрезанию подвергались только мальчики. Но если бы они как следует рассмотрели повеление обрезания, то отказались бы от столь легковесного вывода. Поскольку этим знаком Господь свидетельствовал об освящении потомства Израиля, постольку он несомненно относится как к мужскому, так и к женскому полу. Но девочки не могли принять обрезание, потому что этого не позволяло их естество. Поэтому Господь, предписав обрезать мужской пол, не исключал из обрезания пол женский; но ввиду невозможности для девочек принять его в собственном теле предоставлял им некоторым образом участвовать в обрезании мальчиков.

Итак, все безумные измышления наших противников опровергнуты и отброшены, как они того заслуживают. И мы вновь утверждаем полное сходство между крещением и обрезанием в том, что касается внутреннего таинства, обетований и действия.

17. Далее, наши противники заявляют, что младенцев не следует допускать к крещению на том основании, что они ещё не способны воспринять таинство. Ведь крещение означает духовное возрождение, а оно невозможно в младенческом возрасте. Отсюда они заключают, что малолетних детей следует оставлять только детьми Адама до тех пор, пока они не достигнут возраста, подходящего для принятия второго рождения.

Всё это злостно противоречит истине Божьей. Ведь оставлять младенцев детьми Адама значит оставлять их в смерти, ибо сказано, что в Адаме нас ждёт только смерть. Иисус Христос, напротив, велит пускать к нему детей. Почему? Потому что Он есть жизнь. Итак, Он хочет сделать их причастными Себе, дабы животворить их. Так что эти люди выступают против воли Христовой, требуя оставлять младенцев в смерти. Если же они вздумают оправдаться тем, что, дескать, вовсе не имели в виду, что дети погибнут, то их заблуждения достаточно убедительно разоблачает Писание. Ибо сказано, что в Адаме все умирают и только во Христе мы обретаем надежду на жизнь (1 Кор 15:22). Поэтому для того чтобы сделаться наследниками жизни, мы должны быть причастны Иисусу. В то же время в другом месте говорится, что все мы по природе чада гнева Божьего (Эф 2:3), зачаты в беззаконии и рождены во грехе (Пс 50/51:7), который всегда влечёт за собой осуждение. Отсюда следует, что нам необходимо совлечься своего естества, чтобы стать причастниками Царства Божьего. Сказано: «Плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия» (1 Кор 15:50). Можно ли выразиться яснее? Поэтому всё наше должно истребиться в нас, чтобы мы могли сделаться наследниками Божьими. А это невозможно без второго рождения. Короче говоря, должны остаться непреложными слова Иисуса Христа о том, что Он есть жизнь (Ин 11:25; 14:6). И потому нам надлежит пребывать в Нём, чтобы избежать рабства смерти.

Но как могут получить второе рождение младенцы (спрашивают наши противники), если они ещё не знают добра и зла? На это мы ответим, что, хотя дела Божьи для нас неведомы и непостижимы, они тем не менее продолжают совершаться. Вполне очевидно, что Господь возрождает младенцев, которых хочет спасти (а то, что Он спасает некоторых из них, не подлежит сомнению). Ведь если они рождаются в мерзости, то должны очиститься, прежде чем вступить в Царство Небесное, куда не входит ничего нечистого. Если они рождаются грешниками (о чём свидетельствуют Давид и св. Павел), то, чтобы стать угодными Богу, они должны быть оправданы. И чего ещё мы требуем, коль скоро сам Небесный Судья провозглашает: если кто не родится свыше, не сможет войти в Царство Божье (Ин 3:3)? А чтобы заставить замолчать клеветников, Он от чрева матери освятил Иоанна Крестителя и на его примере явил, что может сделать это и с остальными (Лк 1:15). И не нужно ссылаться на то, что, дескать, сделанное однажды не обязательно должно повторяться всегда. Мы этого и не утверждаем. Мы только хотим показать, что наши противники недобросовестно ограничивают Божье всемогущество в отношении младенцев, всемогущество, однажды уже проявленное.

Столь же безосновательна и другая их отговорка: якобы слова «от чрева матери» – просто принятый в Писании способ выражения; на самом же деле они означали «от юности». Но совершенно очевидно, что Ангел, обращаясь к Захарии, убеждает его в том, что его сын исполнится Святого Духа ещё во чреве матери [Лк 1:15]. Итак, Господь освятит тех, кого пожелает, как освятил св. Иоанна. Ибо всемогущество его безгранично.

18. Сам Иисус Христос был освящен от младенчества, дабы в Нём освятились все возрасты, по его благоволению. Для того чтобы искупить в собственной плоти содеянное во плоти преступление и явить совершенную праведность и покорность в нашем естестве, которое Он пожелал спасти (а также для того чтобы с большей кротостью и сочувствием терпеть нас), Христос воспринял плоть и тело, во всём подобные нашим, кроме греха. Точно так же для того, чтобы освятить через причастность Себе всех людей, вплоть до младенцев, Он был полностью освящён в своём человеческом естестве от самого зачатия. Но если Иисус есть образец и пример всех даров Небесного Отца своим детям, то и в этом Он должен служить нам примером того, что рука Божья не менее щедра к младенческому возрасту, чем ко всем прочим. Во всяком случае, необходимо заключить, что Господь никого из избранных не заберёт из этого мира прежде, чем освятит и возродит своим Духом.

Что же касается ссылки наших противников на то, что истина не знает иного возрождения, кроме возрождения от нетленного семени, то есть от Слова Божьего (1 Пет 1:23), мы ответим, что они неверно поняли сказанное св. Петром. Здесь он имеет в виду лишь тех, кто научен Евангелием. Для них, разумеется, Слово Божье неизменно является семенем духовного возрождения. Но отсюда нельзя делать вывод о том, что младенцы не могут быть возрождены действием Господа – для нас тайным и чудесным, для Него простым и беспрепятственным. К тому же у нас нет никаких оснований утверждать, что Господь не может некоторым образом явить Себя малолетним детям.

19. Но как это может быть, спрашивают они, если вера (по слову св. Павла) от слышания [Рим 10:17], а младенцы ещё не знают ни добра ни зла? Однако наши противники упускают из виду, что св. Павел говорит здесь исключительно об обычном способе, каким Господь даёт веру. Но это не значит, что Он не может воспользоваться другим способом. И Он действительно пользовался им неоднократно, изнутри касаясь ни разу не слышавших его Слова и тем самым сообщая им знание своего Имени. А поскольку наши противники полагают это противоречащим природе младенцев, которые, по слову Моисея, не знают ни добра ни зла (Втор 1:39), я спрашиваю их: на каком основании ограничивают они могущество Бога, полагая, будто Он не может теперь же отчасти соделать в младенцах то, что сделает чуть позже? Ведь если полнота жизни – в совершенном знании Бога, то Бог, желая спасти некоторых покидающих этот мир в младенческом возрасте, несомненно дарует им полное знание Себя. Но если они будут вполне обладать им в будущей жизни, то почему не могут уже в этой жизни испытать некое предощущение или различить некий проблеск такого знания? Особенно если принять во внимание, что, по нашему мнению, Бог лишает их неведения не раньше, чем освобождает из темницы тела? Мы не утверждаем, что младенцы обретают веру, так как не знаем, каким именно образом Бог поступает с ними. Мы лишь хотим указать на дерзость и самомнение этих людей, которые по собственному измышлению принимают или отвергают всё, что им заблагорассудится, невзирая ни на какие возможные возражения.

20. Однако они продолжают настаивать на своём, ссылаясь на то, что крещение, согласно Писанию, есть таинство покаяния и веры. Но так как у младенцев не может быть ни покаяния, ни веры, то якобы и таинство крещения не подобает им, поскольку его смысл в таком случае окажется выхолощенным.

Все эти доводы противоречат не столько нашим словам, сколько Божьему установлению. Многочисленные свидетельства Писания (особенно из четвёртой главы Книги пророка Иеремии) указывают на обрезание как на знак покаяния. И св. Павел называет обрезание печатью праведности через веру (Рим 4:11). Так что пусть наши противники требуют объяснений у Бога, на каком основании Он пожелал предписать обрезание младенцев! Но коль скоро такое основание существует, оно действительно и в отношении крещения. Если же они по своему обыкновению станут кивать на то, что дети по возрасту символизируют истинных детей по возрождению, тот этот их довод уже опровергнут.

Итак, мы утверждаем следующее: коль скоро Господь пожелал, чтобы обрезание, будучи таинством покаяния и веры, совершалось в отношении младенцев, то нет ничего неподобающего и в совершении им крещения, если только эти злоречивые безумцы не хотят вменить такое установление Богу в вину. Но истина, мудрость и праведность Божья сияет во всех его делах, опровергая безумие, ложь и нечестие наших противников. Ибо хотя младенцы ещё не понимают значения обрезания, они всё равно оказываются обрезанными по плоти, во внутреннее умерщвление греховного естества. Когда же они войдут в должный возраст, то смогут осмыслить таинство и проникнуть в его глубину, будучи подготовлены к тому с первых лет жизни. Короче говоря, данное затруднение разрешается одним словом: мы утверждаем, что младенцы получают крещение в вере и покаянии на будущее. И хотя эти вера и покаяние в них ещё не проявлены, семя их уже заронено тайным действием Св. Духа.

Точно так же разрешаются и все прочие вопросы, связанные со свидетельствами Писания о смысле крещения. Например, наши противники ссылаются на то, что св. Павел называет крещение «банею возрождения и обновления» (Тит 3:5), и на этом основании утверждают, что оно должно быть достоянием только тех, кто способен к возрождению и обновлению. В ответ мы повторим, что и обрезание представляет собой знак возрождения и обновления, а значит, должно было совершаться лишь над теми, кто уже к нему причастен. Так что если следовать их логике, Божья заповедь обрезывать младенцев нелепа. Но все доводы, направленные против обрезания, бессильны и против крещения. Не принесёт пользы нашим противникам и другая уловка: дескать, установленное Господом следует принять как данность и считать благим и святым, не доискиваясь до его причин, однако подобное благоговение не является обязательным в отношении вещей, не получивших ясно выраженного определения в его Слове. Пусть ответят только на один вопрос: имеет ли Божественная заповедь обрезывать младенцев благое основание или не имеет? Если имеет (так, что не может быть опровергнута никакими абсурдными возражениями), то имеет его и крещение.

21. Поэтому на их попытки довести дело до абсурда мы ответим следующим образом: если младенцы, получившие печать возрождения и обновления, покинут этот мир прежде, чем достигнут сознательного возраста, и если они окажутся в числе избранников Господа, то Он возродит и обновит их своим Духом по собственному усмотрению действием скрытой от нас и непостижимой для нас силы. Если же младенцы доживут до того возраста, когда смогут быть наставлены в догмате Крещения, то познают, что единственным делом всей их жизни должно стать осмысление возрождения, знак которого они носят с детства.

Именно так надлежит понимать поучение св. Павла (в шестой главе Послания к римлянам и во второй главе Послания к колоссянам – Рим 6:4; Кол 2:12) о том, что в крещении мы погребены со Христом. Говоря об этих вещах, св. Павел не имеет в виду, что они должны предшествовать крещению. Скорее, он хочет показать сам догмат Крещения, который можно преподать и постигнуть после совершения самого таинства. Точно так же Моисей [Втор 10:16] и пророки [Иер 4:4] разъясняли израильскому народу смысл обрезания, хотя все израильтяне уже были обрезаны в раннем возрасте. Так что когда наши противники настаивают на том, что всё символизируемое в крещении должно ему предшествовать, они глубоко заблуждаются. Ведь указанные наставления св. Павла обращены к тем, кто уже крестился. То же самое утверждается и о том, что он говорит в Послании к галатам: все мы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись (Гал 3:27). Это правда. Но ради чего мы облеклись в Него? Чтобы отныне жить во Христе, а вовсе не потому, что прежде уже жили в Нём. И если у взрослых получению знака должно предшествовать понимание самой вещи, то для младенцев порядок будет иным, как мы покажем в другом месте.

Тот же смысл содержится в словах св. Петра о том, что крещение подобно Ноеву ковчегу и дано нам во спасение, но не как омытие плотской нечистоты, а как обещание Богу доброй совести и спасение верой в воскресение Иисуса Христа (1 Пет 3:21). Если истина крещения есть свидетельство доброй совести перед Богом, то что останется по её отнятии, кроме пустого и незначительного внешнего обряда? Отсюда наши противники делают вывод, что, коль скоро младенцы не могут иметь такой доброй совести, их крещение тщетно и призрачно. Их постоянная ошибка заключается в том, что они всегда и безо всяких исключений предпосылают истину знаку. Это заблуждение выше мы уже опровергли путём подробного доказательства. Ведь и обрезание, даже будучи совершено младенцам, не перестаёт быть таинством праведности через веру, печатью покаяния и возрождения. Если бы эти вещи были несовместимы, Бог не дал бы подобной заповеди. Однако, указывая нам именно на такую сущность обрезания и в то же время предписав обрезывать младенцев, Он убедительно свидетельствует о том, что эти вещи делаются им на будущее.

Итак, крещение младенцев мы должны понимать таким образом, что оно есть свидетельство их спасения, печать и подтверждение их причастности к завету Бога. Поэтому все доводы наших противников со всей очевидностью суть не что иное, как умаление Писания.

22. Скажем несколько слов о прочих доводах наших противников, которые могут быть опровергнуты без особых затруднений. Они говорят, что крещение есть свидетельство прощения грехов. Мы с этим вполне согласны и утверждаем, что именно поэтому надлежит крестить младенцев. Ибо они, будучи грешниками, нуждаются в прощении прегрешений. Но коль скоро Господь свидетельствует о своём милосердии к этому возрасту, как можем мы отказывать ему в знаке, который менее самого существа дела? Так что довод наших противников обращается против них самих: крещение есть знак прощения грехов; младенцам даётся прощение грехов; стало быть, знак, который должен следовать за существом дела, тоже даётся им по праву.

Наши противники ссылаются на пятую главу Послания к эфесянам, где написано: Господь очистил свою Церковь водным омовением в слове жизни (Эф 5:26). Эта ссылка также обращается против них. Ведь из неё вытекает следующее: Господь желает, чтобы произведённое Им очищение Церкви было засвидетельствовано и запечатлено печатью крещения; младенцы же принадлежат Церкви, ибо причислены к народу Божьему и наследуют Царство Небесное. Значит, они тоже должны получить свидетельство своего очищения, как и остальная Церковь. Ведь когда св. Павел говорит, что Господь очистил Церковь Крещением, он не делает никаких исключений, но подразумевает всю Церковь без изъятия.

Что касается ссылок наших противников на двенадцатую главу Первого послания к коринфянам, где сказано, что все мы крестились в одно тело Христово (1 Кор 12:13), здесь мы рассуждаем точно так же. Если младенцы принадлежат к телу Христову, – а это явствует из слов апостола, – то подобает крестить их, дабы они были сопричислены к его членам. Вот какими доводами наши противники сражаются против нас, нагромождая ссылки из Писания безо всякого толку, разбора и смысла.

23. Далее, ссылками на апостольскую практику они тщатся доказать, что восприятие крещения доступно лишь взрослым. Якобы когда желавшие обратиться к Господу спросили св. Петра, что им делать, тот сказал: покайтесь, и да крестится каждый из вас для прощения грехов (Деян 2:37-38). Точно так же, когда евнух спросил у св. Филиппа, можно ли ему креститься, ответ был: если веруешь от всего сердца, можно (Деян 8:37). Отсюда они заключают, что крестить предписано лишь тех, кто обрёл веру и покаяние, и никого другого.

Но если рассуждать таким образом, то на основании первой цитаты придётся сделать вывод о достаточности одного покаяния, так как здесь нет никаких упоминаний о вере. А на основании второй – вывод о достаточности одной веры, ибо покаяние не упоминается здесь среди необходимых требований. Наши противники скажут, что одно место дополняет другое и для правильного понимания нужно их объединить. Тогда и мы скажем: чтобы всё согласовать, следует учесть и другие места, которые могут прояснить нам это затруднение, ибо истинный смысл Писания часто зависит от контекста. Так, мы видим, что все люди, которые спрашивают, что нужно сделать, дабы придти к Господу, пребывают уже сознательном возрасте. О таких мы и говорим, что они должны креститься лишь после того, как засвидетельствуют свою веру и покаяние, насколько оно возможно у людей. Но младенцев, рождённых от христиан, следует отнести к иному разряду. Причём мы утверждаем такое различие не на основе собственных измышлений, а имея на то непреложное свидетельство Писания. Так, если в древности кто-либо присоединялся к израильскому народу, дабы служить Богу Живому, то прежде чем подвергнуться обрезанию, он получал наставление в Законе и в учении о завете Господа со своим народом. Ибо по природе новообращённый не принадлежал к еврейскому народу, для которого было предназначено таинство обрезания.

24. Так и с Авраамом Господь начал не с того, что обрезал его неизвестно почему, а с наставления в завете, который Он желал подтвердить обрезанием. И лишь когда Авраам уверовал в обетование, ему было предписано совершение таинства. Почему же Авраам получил знак только после веры, а Исаак, сын его, – прежде всякого уразумения? Потому что взрослый человек, не будучи ещё причастником союза-завета с Богом, для приобщения к нему должен прежде узнать, в чём он состоит. Рождённый же от него младенец, будучи потомственным наследником завета (как гласит данное отцу обетование), вполне способен принять знак, даже не разумея его значения.

Скажем ещё яснее и короче: поскольку дитя верующего причастно Божьему завету даже без его уразумения, оно не должно быть отторгнуто от получения знака, но способно воспринять его прежде понимания. Именно поэтому Господь говорит, что дети Израиля – его дети (Иез 16:20; 23:37), считая Себя отцом всех тех, кому пообещал быть их Богом и Богом их потомства. Также и св. Павел утверждает, что неевреи, пока они поклонялись идолам, были чужды заветов обетования (Эф 2:12).

Дело, как мне кажется, совершенно ясно. Взрослые, желающие обратиться к Господу, должны креститься только при наличии веры и покаяния, ибо для них это единственный доступ к союзу-завету, а крещение – печать завета. Дети же, рождённые от христиан, наследуют завет в силу обетования и по этой причине уже пригодны к тому, чтобы быть сопричисленными к нему.

Сказанное относится и к тем, кто исповедал свои грехи, чтобы креститься у Иоанна (Мф 3:6). В них мы видим тот самый пример, которому хотим следовать. Так, если какой-либо еврей, турок или язычник пожелает обратиться ко Христу, мы допустим его к крещению не раньше, чем он получит должное наставление, которое мы сочтём удовлетворительным. Итак, хотя Авраам был обрезан лишь после наставления, это не значит, что дети его не могли быть обрезаны прежде наставления, которое откладывалось до наступления сознательного возраста.