Текст книги "Александр Беляев"
Автор книги: Зеев Бар-Селла
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)
Но Беляеву и до этого случалось покидать фабричный поселок и наезжать в Смоленск, дабы окунуться в кипящую здесь политическую жизнь.
Об одном таком визите можно прочесть в «Смоленском вестнике».
«Милостивый Государь, господин Редактор!
Не откажите дать место в Вашей уважаемой газете следующим строкам.
Очевидно наши низшие блюстители порядка считают митинги и всякие народные собрания поприщем для стяжания себе наград „за самоотверженное и ревностное исполнение своих служебных обязанностей“, по крайней мере, ничем другим нельзя объяснить себе тот возмутительный факт, которому мы были свидетелями 21 мая при возвращении из собрания партии „Народной Свободы“. По Блонью шла толпа человек в 20, состоящая исключительно из подростков, и с пением прошла к Пушкинской; пение начало уже затихать, как вдруг от 1-й [полицейской] части, очевидно увидав из-за угла, что враг не велик, выскочили двое городовых и с криками „держи их!“ бросились за убегавшей толпой, причем ими было произведено по убегавшим подросткам два выстрела. Городовые продолжали погоню до „Эрмитажа“ и там – как нам уже передавал владелец фотографии г-н Соколов и др. свидетели, – городовые, размахивая револьверами, кричали: „долой с тротуара, по доброму, а то стрелять будем!“ Затем они ворвались в сад „Эрмитаж“, где тоже произвели переполох (что может засвидетельствовать помощник пристава 2-й части).
Когда мы подходили к „Эрмитажу“, трое (?) храбрецов уже возвращались из своего славного похода, причем им удалось поймать одного мальчика; если они не ограничились „отеческим внушением“, а доставили его в часть, их начальство может убедиться, с каким врагом приходилось им иметь дело. Между тем вышедший из „Эрмитажа“ на этот переполох, произведенный только что удалившимися городовыми, помощник пристава 2-й части подошел к стоявшим здесь другим городовым и спросил их, не они ли ворвались в „Эрмитаж“, на что один из них ответил, что они ничего не делали, но что в них, городовых, стреляли, но не попали.
Там, в стенах городской Думы член Государственной Думы, М. А. Квасков [74]74
Михаил Александрович Квасков(1876 —?) – врач, лидер смоленской организации партии конституционных демократов («Партии народной свободы»). Происходил из купеческой семьи. Учился на медицинском факультете Московского университета, откуда был исключен за неблагонадежность. Образование продолжил в Бреславском университете (Германия), а закончил в Москве (1901). С 1901 года – врач Смоленской губернской земской больницы. В 1906 году избран депутатом 1-й Государственной думы.
[Закрыть]так горячо, так красноречиво говорил о том, что нами уже что-то приобретено, что-то достигнуто, но… довольно было выйти из зала Думы, как жизнь, не менее красноречиво, заговорила о ином…Неустрашимые блюстители порядка палят из аршинных револьверов по кучке беззащитных, убегающих детей, нахально грозят убить всякого, кто не посторонится пред ними и, выпустив несколько выстрелов, без запинки „рапортуют“ начальству, что „в них стреляли, но, слава Богу, не попали“.
Если это и весь итог того, что нами „добыто“, – мало утешительного!
А. Беляев, И. Бекин, П. Гильберт» [75]75
[Письмо в редакцию] // Смоленский вестник. 1906. № 114. 25 апреля. С. 2.
[Закрыть].
Можно понять, что привлекало Беляева в социалистах-революционерах и социал-демократах – бескомпромиссность. Они не тешили себя иллюзиями и открыто говорили, что мир остался прежним – несправедливым и бесчеловечным.
Придерживаясь столь крайних взглядов, в спутники себе Беляев избрал, однако, не каких-то там смутьянов или вертопрахов, а людей весьма положительных… Иван Павлович Бекин – член правления Общества взаимного страхования от огня [76]76
Памятная книжка Смоленской губернии на 1906 год. Смоленск, 1906. С. 68.
[Закрыть]. Кем был в 1906 году Петр Фомич Гильберт, точно сказать трудно, но явно и он был не последним человеком – со временем стал членом Смоленского Городского по квартирному налогу присутствия, а также членом и затем секретарем Городской управы [77]77
Памятная книжка Смоленской губернии на 1912 год. Смоленск, 1912. С. 86, 98.
[Закрыть]. Петра Гильберта у нас еще будет повод вспомнить – ему предстоит сыграть роль и в личной жизни Беляева…
Дальнейшая биография Беляева на протяжении трех лет обозначена лишь пунктиром.
В апреле 1907 года в «Смоленском вестнике» опубликована статья «Народная лирика» за подписью «Ал. Р-овъ», то есть «Александръ Романовъ».
«Народная лирика»
Настроение народа ярче всего выражается в несложных и не отличающихся особой музыкальностью песнях. <…> Народ любит песню, как надежную хранительницу общих идей… Естественно, что и текущие события не могли не затронуть народную лирику и не вызвать соответствующий отклик.
Тем, кто, опираясь на народное настроение, защищает разлагающийся старый строй, не лишним было бы прислушаться к деревенской песне, к ее голосу, вырывающемуся прямо из груди, от чистого сердца. Многие «истинно-русские люди» утверждают, что народ в своем быте очень консервативен и сторонится новизны, смуту же сеют лишь [враги] отечества – крамольники.
Послушаем, что скажет на это народная лирика. Известны так называемые «припевки» или «частушки» деревенские, распеваемые молодежью в некоторых уездах Смоленской губернии. <…> Особенным свободолюбием сквозят песни молодежи, которые, однако, редко выходят из границ, определенных сотским или урядником. Полицейская опека и на поэзию наложила свою тяжелую руку.
Вот, например, две «припевки», имеющие между собою некоторую связь и выражающие взгляд народа на просвещение и на казенную виноторговлю:
Наша школа развалилась,
Наклонилась наперед,
В окнах синяя бумага:
Осуждает весь народ.
А вот другая, в противовес первой:
Наша новая казенка —
Палисадник с трех сторон,
На верху железна крыша
И с балясами балкон.
Послушали бы министры финансов и народного просвещения, что говорит народ про их дела, и, умилившись душою, взяли бы себе урок из песен по делу народного образования и питейной торговли. <…>
В большом ходу в деревне песня «Веревочка».
Свил веревочку детина,
Не пришлось ее продать,
Не пришлось своей голубки
В алы губы целовать.
Распроститься с ненаглядной
Сизый голубь не успел,
Как злодей ему на шею
Ту веревочку надел.
<…> С какою скорбью и как образно народ выражает свое убеждение в том, что он сам у себя на груди воспитывает ядовитых гадюк. Недаром же сложилась пословица, так часто пускаемая в ход народниками-полемистами: «терпи, Гаврила; твои же вила, да тебе жив рыло».
Много новых песен посвящено Государственной Думе. Дума, в представлениях народа, является провозвестницей справедливости и лучшей доли и карательницей зла и неправды. На нее народ возлагает самые светлые надежды, как на единственную спасительницу от давящего кошмара. <…>
Разглядеть в процитированных песнях (особенно в «Веревочке») те смыслы, которые извлек из них Беляев, вряд ли возможно. И совершенно ясно, что под видом размышлений о народной песне Беляев написал откровенно политическую статью. Но свидетельствует она о том, что взгляды автора не остались прежними. Нет, он, как и раньше, нетерпим к черносотенцам («истинно-русским людям») и полицейскому террору, но отношение к Государственной думе претерпело изменения, а значит, былые симпатии к революционерам уступили место надеждам на эволюционное развитие, парламентские реформы. Неизвестно, к сожалению, когда Беляев все это написал – статья не привязана к конкретному событию и могла пролежать в редакции несколько месяцев. Поэтому на вопрос: «Где обретался Беляев весной 1907 года?» – ничего определенного ответить нельзя.
А вот осень он точно провел в Смоленске.
2 сентября он присутствует на церемонии открытия в Смоленске Народного университета и слушает лекцию приват-доцента Московского университета С. Г. Крапивина о природе энергии, ее разнообразных проявлениях и переходах из одного вида в другой. Лекция произвела на Беляева впечатление весьма удачной, что он и отметил в своем отчете [79]79
Б.Первая лекция в Смоленском народном университете // Смоленский вестник. 1907. № 210. 6 сентября. С. 3.
[Закрыть].
15 сентября Беляев присутствовал на многолюдном (до двухсот человек) литературном вечере в Обществе любителей изящных искусств, где оппонировал Я. К. Имшенецкому, прочитавшему доклад о пьесе Леонида Андреева «Жизнь человека» [80]80
Смоленский вестник. 1907. № 262. 15 ноября. С. 3.
[Закрыть].
А 21 ноября в Народном доме силами общества изящных искусств был сыгран спектакль по пьесе А. И. Сумбатова-Южина «Измена». Театр был полон. Рецензент Энъ писал:
О том, чем был занят Беляев в первой половине 1908 года, мы сведениями не располагаем. Не совсем грамотное сообщение:
Хронологически это недостаточно конкретно: пожертвование могло быть сделано и только что, и в прошлом году.
Зато уверенно подтверждается то, что сентябрь – ноябрь он провел в Смоленске, отдавая свои силы и время искусству.
3 сентября побывал на концерте скрипача Г. Эрденко и поделился своими впечатлениями в газете [83]83
Б.Концерт Эрденко // Смоленский вестник. 1908. № 221. 7 октября. С. 3.
[Закрыть].
14 сентября Беляев присутствует на собрании Общества любителей изящных искусств, где его избирают в члены сразу двух комиссий – драматической и литературной [84]84
Смоленский вестник. 1908. № 204. 16 сентября. С. 3.
[Закрыть].
На следующий день, 15 сентября, Беляев уже участвует в заседании литературной комиссии. На заседании было решено озаботиться устройством в ближайшем будущем вечера, посвященного Л. Н. Толстому, и избрана подкомиссия для разработки программы вечера. В нее вошел и Беляев [85]85
Там же. № 205. 17 сентября. С. 2.
[Закрыть].
21 или 22 октября посещает концерт певицы М. Д. Славянской, которой остался недоволен:
6 ноября концерт другой певицы – артистки Императорских театров М. А. Михайловой. Беляев строг и к ней:
«К сожалению, г-жа М. А. Михайлова была „не в ударе“. Пение не отличалось обычной экспрессией, верхние ноты звучали резко и как-то тяжеловесно, зато на среднем регистре необыкновенно приятный по тембру голос г-жи Михайловой чарует по-прежнему» [87]87
Б.Концерт М. А. Михайловой // Смоленский вестник. 1908. № 248. 8 ноября. С. 2.
[Закрыть].
7 ноября состоялся литературный вечер, устроенный литературной комиссией Общества любителей изящных искусств. Первым заслушали реферат А. Р. Беляева о «Синей птице» Метерлинка. «В часовой речи, – отметил корреспондент „Смоленского вестника“, – референт развил перед слушателями свои тезисы, в которых удачно суммировал искания Метерлинка в проблеме счастья» [88]88
Смоленский вестник. 1908. № 251. 12 ноября. С. 3; тезисы доклада были оглашены заранее (Там же. № 246. 6 ноября. С. 2).
[Закрыть]. В кратком заключительном слове Беляев ответил на заданные вопросы.
А весной следующего, 1909 года Беляев получил диплом Демидовского юридического лицея. Когда же он успевал учиться?
Со второй половины 1906 года и до весны 1909-го о происходящем в лицее ярославская пресса не сообщает ровным счетом ничего. Полтора года он с газетных полос не сходил, а тут полное молчание! В чем причина? А в том, что ничего, представляющего интерес для широкой публики, в лицее более не происходило. Впрочем, один эпизод все-таки привлек внимание газетчиков:
«Во вторник 11 октября [1906 года] в здании Лицея состоялось собрание студентов, вошедших в состав академического союза (то есть тех, кто предпочитал учиться, а не бунтовать. – З. Б-С.).
Предметом обсуждения был проект одного из членов союза о желательных изменениях в учебной части, сводившихся в общем к следующему:
Совершенное уничтожение выдачи дипломов и замена их свидетельствами о прослушании полного курса (без всяких прав по государственной службе); в случае невозможности устранения совершенно дипломного зла, – уничтожение различия дипломов, уничтожение пятибалльной системы… обеспечение доступа в Лицей в качестве вольнослушателей лиц обоего пола, без различия вероисповеданий и национальности, начиная с 16-тилетнего возраста. <…>
Проект этот собранием принят и внесен на обсуждение совета профессоров Лицея» [89]89
Ярославский вестник. 1906. № 274. 26 октября. С. 3.
[Закрыть].
Как явствует из дальнейшего, профессора к смелому реформатору не прислушались и уничтожить лицей не дали.
Поступив в лицей в 1902 году, Беляев успел до Кровавого воскресенья прослушать пять семестров. Оставалось еще три. В 1905-м учиться не довелось. Не порадовала и первая половина 1906-го. Итак, полтора года были потеряны. Развитию искусства в Смоленске посвятил Беляев вторую половину 1907-го и вторую половину 1908 годов. Следовательно, на учебу и пребывание в Ярославле оставались весь 1906/07 учебный год и вторые семестры 1907/08 и 1908/09 учебных годов.
Правда, 10 февраля 1909 года Беляев находился в Смоленске, где принял участие в литературном вечере, посвященном Л. Н. Толстому, и исполнял роль в постановке третьего акта из драмы «Власть тьмы» [90]90
Смоленский вестник. 1909. № 45. 9 февраля. С. 3. В заметке Беляев назван А. Р. Бѣльцевым. но это не самое большое прегрешение корреспондента: о литературном вечере сказано, что он посвящен памяти Л. Н. Толстого, хотя в то время великий писатель был жив.
[Закрыть]. По всей видимости, расписание последнего семестра выпускного курса было более свободным – Беляев, например, мог воспользоваться отпуском для написания дипломного сочинения.
Итак, для завершения образования пришлось прослушать, в общей сложности, четыре семестра. Вызвано это, скорее всего, было тем, что прослушанный в 1904 году первый семестр третьего курса Беляеву по какой-то причине не засчитали.
Но, как бы то ни было, весной 1909 года в Смоленск наконец-то прибыл из Ярославля не «вечный» студент, а дипломированный юрист.
Неясным остается еще одно обстоятельство – финансовое. На какие средства жил Беляев в годы учебы и вынужденного безделья. В автобиографии он называет лишь один и явно случайный источник существования: «В студенческие годы зарабатывал одно время игрой в оркестре цирка Труцци» [91]91
Ляпунов Б. В.Указ. соч. С. 11.
[Закрыть]. Под «игрой в оркестре» Беляев несомненно имеет в виду игру на скрипке. Но вот беда – в Ярославле, по месту учебы, московский цирк Труцци гастролировал лишь в период летних каникул, а первые гастроли в Смоленске случились только в 1912 году. Надо полагать, что о своих дореволюционных финансовых возможностях Беляев предпочитал в советское время не распространяться.
Это все, что мы могли узнать о трех с половиной годах жизни Беляева, анализируя и сопоставляя данные прессы. Но, кроме учебы и общественной деятельности, есть у человека и личная жизнь. И здесь мы располагаем счастливой возможностью обратиться к самому необширному разряду сведений о Беляеве – воспоминаниям.
В 1974 году в букинистический магазин в проезде Художественного театра (ныне Камергерский переулок) принесли на продажу личные бумаги, оставшиеся от директора одной из московских школ Веры Васильевны Прытковой (урожденной Былинской). Родилась Вера Васильевна в Смоленске, но еще в юности перебралась в Москву – сначала как курсистка, затем учительница и директор школы. Выйдя на пенсию, решила записать свои воспоминания о встречах с Беляевым, но публиковать их не стала. Из букинистического магазина они попали в Центральную научную библиотеку Всероссийского театрального общества, где теперь и хранятся [92]92
Алексеев В.«Зачем заглядывать в будущее?»: Из записной книжки букиниста//Неделя. 1978.№ 7. 13–19 февраля. С. 17; Алексеев В., Корнеев А.Ничего не предвещало славы // Советская культура. 1984. № 33. 17 марта. С. 6.
[Закрыть].
С Беляевым Вера Былинская познакомилась в 1908 году (относительно даты она сомневалась, но, как мы убедимся, то был действительно 1908 год). И вот что она вспомнила:
«Лето (не помню 1908 или 1909 [года]) не обещало мне ничего особенно приятного в смысле времяпрепровождения. Близкие знакомые и друзья переезжали из города куда-нибудь на отдых, мне предстояло остаться довольно одинокой в нашем милом Смоленске.
И вдруг неожиданно все изменилось.
Я встретила на улице свою подругу детства, с которой мы последние месяцы как-то не виделись. Оказывается, за это время она успела выйти замуж и, увидев меня, сейчас же потащила к себе знакомиться с мужем. Муж ее был студент Ярославского лицея Александр Романович Беляев.
Мы стали часто встречаться, и около четы Беляевых быстро сплотился постоянный кружок из пяти человек.
Собственно, дружны были раньше только мы с Аней, замуж она вышла недавно, а двое других были еще мало знакомые друг другу люди, но как-то само собой вышло, что мы все сдружились, а иногда компания пополнялась кем-нибудь.
А. Р. имел неиссякаемые планы для нашего времяпрепровождения. Мы совершали интересные прогулки, играли в теннис, выезжали за город, в дождливую погоду занимались литьем из гипса, чтением, разыгрывали маленькие, сочиненные им сценки и др. Однажды А. Р. предложил нам пойти гулять на поляну около крепостной башни Веселухи [93]93
Угловая 16-гранная башня Смоленского кремля. Согласно распространенной версии, не слишком убедительной, название свое она получила оттого, что с нее открывается «веселая панорама» берегов Днепра.
[Закрыть], сам же взял с собой большой пакет. Секрет пакета открылся по приезде на место назначения, – в пакете был бумеранг. У австралийцев эта вещь имеет разное назначение, например, служит как охотничье оружие и служит для игры – задача состоит в том, чтобы метнуть его так, чтобы он, описав в воздухе круг, вернулся к ногам того, кто бросил его. Много раз мы ходили, упражнялись в метании бумеранга, но это оказалось очень трудно, и овладел этим искусством один Ал[ександр] Ром[анович].Иногда мы брали лодку. Около Смоленска Днепр имеет довольно быстрое течение, и, очевидно, для большей устойчивости все лодки делаются двойные, т. е. две скрепленные рядом… Участники прогулки получали от А. Р. задание приготовить небольшой интересный рассказ на вечер. Часов в шесть, запасшись продуктами, все были на месте и отплывали к Шейновскому мосту за город. Там, на опушке леса, раскладывали костер. Начинались разговоры и, главное, рассказы. Не все выполняли задание – иметь наготове рассказ, но Шура Ром, как мы стали его звать, был и тогда мастер найти занимательный сюжет и выручить нас. Жаль было возвращаться в город.
Самыми прекрасными были путешествия в деревню Гнездово за несколько километров от Смоленска. Туда ездили на ночь, ночевали на сеновале у крестьянина, с которым был знаком А. Р., и рано утром, часа в 4–5, вооруженные лопатами выходили из деревни по направлению к курганам. Эти курганы были местом очень древних захоронений и находились под охраной Археологического общества.
Курганов было много, и многие из них представляли собой очень большие сооружения, разрывать их без особого разрешения было запрещено. Мы решались разрывать только самый маленький курганчик, в котором нельзя было рассчитывать найти что-либо интересное (украшения, оружие). Мужчины начинали копать, и, когда доходили до серого слоя, что указывало на присутствие пепла, работа передавалась в женские руки. Мы с Аней раскапывали руками очень осторожно и находили обычно небольшой глиняный горшок. Он был совсем мягкий, и его нужно было сначала часа 2 сушить, чтобы он не сломался, на солнце, которое в это время поднималось довольно высоко.
Один раз мы нашли какие-то костяные бусы и небольшой обрывок кольчуги. Эти маленькие трофеи А. Р. сдавал в местный краеведческий музей (Тенишевой [94]94
Музей в Смоленске, созданный княгиней Марией Клавдиевной Тенишевой (1858–1928) и предназначавшийся первоначально для размещения ее собственных коллекций. Строительство здания музея было завершено в 1905 году.
[Закрыть]).Нам нравился процесс этих раскопок, и жаль было, что удалось организовать эти поездки только 2 раза за лето.
Вообще А. Р. оказался очень интересным [95]95
В рукописи слово «интересный» зачеркнуто (ввиду наличия слова «интерес» в продолжении фразы), но ничем не заменено.
[Закрыть]человеком, все, что он делал, возбуждало в нем интерес и желание делать это лучше. Например, он любил фотографировать, но никогда не снимал стереотипные группы, а искал красивое обрамление в окружающей природе или обстановке, четкое отражение в воде, вообще стремился сделать какой-нибудь более оригинальный снимок.Он хорошо рисовал, играл на скрипке, декламировал и др.
Настала осень, и все мы разъехались в разные стороны» [96]96
Былинская В. В.Из жизни А. Р. Беляева // Рукописный отдел Центральной научной библиотеки Союза театральных работников РФ. Фонд А. Р. Беляева. Оп. 1. Ед. хр. 6. Л. 1–7.
[Закрыть].
О прочих играх и забавах, которым предавался Беляев тем летом, свидетельствует один документ, дошедший до нас в копии. Это скрепленный красной сургучной печатью договор между В. В. Былинской, с одной стороны, и Сатаной, с другой.
«Контракт
Я нижеподписавшаяся кровью своей заключила сей контракт с Сатаной в том, что г. Сатана обѣщает мнѣ помощь свою на всѣх путях и перепутьях моих, – я же обѣщаю вручить ему душу мою по пришествiю моему в потустороннiй мiр. Контракт удостовѣрен обоюдными подписями и скрѣплен печатью г-на Сатаны.
1908 года, августа 17 числа,10 ½ ночи.
Вѣруня Васильевна БылинскаяSatana».
А на сургучном оттиске квадратной печати надпись в рамке:
Слева направо вниз и справа налево вверх читается одинаково: «Sator – агеро – tenet – opera – rotas». В переводе с латыни: «Пахарь Арепо управляет колесным плугом».
Следует ли из этого, что смоленские проказники баловались сатанизмом? Едва ли, документ скорее говорит о том, что данные представители русской молодежи уже не верили ни в Бога, ни в черта…
Итак, что же мы знаем теперь о личной жизни Беляева? А то что, он стал женатым человеком и жену его звали Анна. И произошло это, скорее всего, не позже января 1908 года.
А теперь об археологии. Гнёздовские курганы – это находящийся в двенадцати километрах к западу от Смоленска погребальный комплекс, крупнейший в Европе. Былинская вспоминает:
«Один раз мы нашли какие-то костяные бусы и небольшой обрывок кольчуги. Эти маленькие трофеи А. Р. сдавал в местный краеведческий музей (Тенишевой)».
А вот что сообщал в 1908 году «Смоленский вестник»:
Шарики из кости – это то, что Былинская назвала костяными бусами, а две погребальные урны – выкопанные ею и женой Беляева небольшие глиняные горшки. А раз так, то с Беляевым Былинская действительно познакомилась летом 1908 года. Не раньше и не позже.
Единственная неразгаданная загадка, если, конечно, мемуаристка не напутала – судьба обрывка кольчуги.
