Текст книги "Волк и Заяц (СИ)"

Автор книги: Захар Максаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– Это у нас завсегда пожалуйста, – бандит открыл ворота, – только я твою физиономию на болотах в первый раз наблюдаю.

– А я недавно здесь, – знахарь сплюнул, – только-только с зоны вышел, решил в другую Зону сходить! – Мультитул захохотал.

– Ты с Щебнем переговори, он тебе объяснит, что да как.

Помимо постового, по базе бродило еще трое бандитов. Тот, кого Ренегат назвал Щебнем, забрался на вышку и сидел на стоящей там табуретке.

– Щебень! – кричал знахарь.

– Чего тебе?

– Патрон просил тебе гранат передать!

– В ящик кинь!

– Ты в этом уверен?

– Глаза мне не мозоль! Лимонки оставь, да вали отсюда!

– Начальник сказал с вами оставаться.

– На кой черт ты тут нужен, нахлебник? Клади гранаты в кейс и уходи подобру-поздорову!

– Как хочешь...

Мультитул открыл железный ящик, достал гранату, вырвал чеку и бросил в кейс. Выпустив гранату из своей руки, он бросился в сторону трактора.

Раздался взрыв. Одна из свай, на которых стояло кресло для Щебня, сложилась пополам.

– Шухер! – успел крикнуть главный, перед тем как упасть с высоты на землю.

– Мажь лоб зеленкой, дядя! – крикнул один из бандитов и открыл огонь.

Знахарь упал на землю и закрыл голову руками. В это время из-за листа жести выпрыгнули Шрам, Немов и Петренко.

– Он братву свою привел! – сказал Батон и схлопотал пулю.

Мультитул нащупал в барсетке пистолет и вскочил с земли.

– Ну что, ромашки спрятались, поникли лютики? – закричал он и нажал на курок, первым же выстрелом убив одного бандита.

Петренко выпускал очередь за очередью из своего "Абакана", но из-за волнения лишь вхолостую тратил патроны. Старшина же беспардонно добил лежащего на земле Щебня и застрелил двух оставшихся Ренегатов.

– Немов, черт тебя дери, – весело воскликнул наемник, – все веселье испортил!

Петр нервно захохотал, поскольку мозг не хотел верить в настолько легкую победу.

– Счет два... Два... Один... Ноль... – с одышкой прохрипел знахарь.

– Чего? – спросил Шрам.

– Я убил двух, старшина – двух, ты – одного, Петренко – зеро...

– Ну, ничего, – похлопал сержанта по спине Немов, – у нас ещё двор механизаторский есть, что б ты пострелял.

– Предлагаю оттащить тела, – грустно сказал Петренко. – Запах дохлятины мне неприятен.

За эту неприятную работу взялись самые сильные из отряда: Шрам и старшина.

После уборки и небольшого акта мародерства, бойцы принялись собирать сухие ветки для костра. Когда огонь был зажжен, солдаты уселись и протянули к нему руки. Немов голодным взглядом уставился на Мультитула. Тот с ухмылкой достал из большого кармана гражданский российский сухпаек.

– Ну, голодающие, сейчас обедать будем!

Знахарь открыл коробку и вывалил на землю все содержимое пайка: четыре пачки галет, тушенку, консервированный шпик, две банки паштета, рис с курицей, мясо с горошком и овощами, банку кабачковой икры, три пакетика с напитком наподобие "Юппи", баночку плавленого сыра, пакет повидла, плитку армейского шоколада, два пакета чая, пакет растворимого кофе, пакет сухих сливок, шесть пакетов сахара, соль, перец, одну поливитаминку, две крупных жевательных резинки, три таблетки для дезинфекции воды, железную плиту и четыре таблетки сухого спирта, шесть спичек в блистере, три влажных и три сухих салфетки, три пластиковых ложки и пластиковый нож.

Зрачки солдат расширились. Шрам же оставался невозмутим, поскольку по объяснению Мультитула ему нельзя было есть целую неделю. Организм, конечно, этого не просил, но все равно присутствовало необычное ощушение.

Знахарь стал делить еду между участниками боя: между всеми солдатами, кроме наемника, разделили одну пачку галет. Банка тушенки полностью досталась старшине. Шпик намазывали на галеты сам знахарь и сержант, обе банки паштета – все три едока. Рис с курицей отошел Мультитулу, мясо с горохом – Петренко. Между тремя голодающими так же были разделены банка кабачковой икры и плавленого сыра. От фруктового напитка отказался только Немов. Знахарь целиком съел повидло и шоколад. Как более всех отличившимся в бою, по пакету чая досталось Петру и Мультитулу. Шрам также забрал себе растворимый кофе. Сухие сливки и один пакет сахара решил добавить в чай знахарь. Старшина посыпал солью и перцем тушенку. Витаминка и обе жвачки достались наемнику.

Оставшиеся три пачки галет, пять пакетов сахара, а также таблетки для очищения воды, сухой спирт, плиту, спички и салфетки Мультитул бережно разложил по карманам.

Пока сержант на хрупкой конструкции из веток разогревал воду, рис и мясо с горошком, старшина уже умял банку тушенки и принялся открывать паштет. Когда вода согрелась, знахарь достал из карманов кружки, засыпал в них фруктовый порошок и залил кипятком. Напиток действительно был один-в-один похож на компот. После он закинул в свою и Петрову кружку пакеты чая и тоже залил их горячей водой. Шрам в пару глотков выпил абсолютно пустой чай. Мультитул же всыпал в кружку сливки и сахар.

– Вроде согрелось... – сказал Петренко и снял с импровизированной плиты тарелки с горячими блюдами. И тут же схватился за мочки ушей. До такой степени нагрелся металл.

Пока старшина уничтожал намазанные бутерброды, а знахарь и сержант орудовали ложками, наемник допил чай и растворил кофе в оставшемся кипятке.

– Теперь вы, товарищ подполковник, не на семьдесят, а на девяносто пять процентов из воды состоите! – засмеялся сытый старшина.

Петр только хмыкнул в ответ и отхлебнул кофе. Мультитул то и дело поглядывал на карманные часы.

– Сейчас доедаем – и надо всё убрать, – сказал знахарь. – Неприлично встречать подкрепление в груде грязных тарелок.

Мультитул доел рис, смял железную тарелку и намазал себе бутерброд с плавленым сыром. Шрам допил кофе и разгрыз витаминку. Она оказалась со вкусом апельсина. Жвачки он припрятал в карман плаща до следующего привала.

Старшина и знахарь уже опустошили все банки с консервами, а сержант все отодвигал морковь у себя в тарелке.

Наемник не мог смотреть на такое избирательное отношение к еде. Ему, как армейскому человеку, хотелось ударить этой тарелкой в лоб сержанту. Он бы и сделал так, но вовремя поймал на себе осуждающий взгляд Мультитула.

Казалось, прошло не меньше полугода, когда Петренко закончил трапезу. Тогда знахарь достал полиэтиленовый пакет, сложил в него весь мусор и протянул Немову, что бы тот по приходу на базу выбросил его в бак.

– Да зачем столько мороки? – сказал старшина, схватил мусорный мешок и со всей силы бросил его в камыши.

У Мультитула пошел пар из ушей.

– Зачем ты загрязняешь окружающую среду!?

– Что сломано однажды – не сломаешь дважды, – ответил Немов.

– Верно, – ввязался Петр. – Эту землю уже ничем не спасти.

– Здравствуйте! – послышался из-за спины молодой голос.

– Вяткин! – вскрикнул от счастья старшина, вскочил и кинулся на шею молодому сержанту.

– Ты какими судьбами сюда? – спросил менее эмоциональный Петренко.

– Подмога через наш хутор проходила. В отряде то все младшие сержанты, ефрейторы да рядовые, а главой почему-то назначили прапорщика. Решили: его оставить в лагере, а меня к вам отправить.

– Ох... Ну что, порция пушечного мяса, давайте знакомиться? – Немов прошел по шеренге из пяти солдат и пожал каждому руку.

– Ты мне настрой в отряде не порть! А представить каждого рад: это, например, ефрейтор Захарьев.

Из строя вышел пухлый парень с небольшими черными кудрями. У него был рассеянный взгляд, и наемник подумал, что этот человек долго в отряде не задержится.

– Это – младший сержант Ёжик.

– Ежов! – противным голосом крикнул вышедший из строя низкий солдат.

– Да, да, Ежов...

Фамилия этому солдату очень шла. Он был низким, с жесткими волосами и колким характером. По мнению мужчины, ни он никого, ни его никто в отряде не жаловал.

Далее Вяткин представил лысого как колено рядового Чекунова. Кроме прически и широкой улыбки, из строя он ничем больше не выделялся.

За Чекуновым стоял очкарик Щукин. Скорее всего, он был самым молодым из прибывших солдат.

Последним в ряду стоял ефрейтор Осин. Из-за шикарных локонов и пышных усов сержант, представляя, назвал его "Гусаром". Хотя Шраму он больше напоминал человечка с упаковки чипсов "Принглс".

– Что ж, будем знакомы! – улыбнулся Немов.

– Позвольте теперь познакомиться с вами, – Щукин поправил очки. – Товарища подполковника, товарища старшину и сержанта Петренко я прекрасно знаю. А кто будет вот этот замечательный человек?

– Это, Щукин, – приподнялся наемник, – Мультитул. Он у нас вместо Суворова.

– Стало быть, командир отряда? – ввязался Захарьев.

– Как хотите, так и называйте, – отвечал Петренко. – Но благодаря этому человеку мы сейчас на плацдарме, а не на ковре у Лебедева в наказание за проваленную операцию.

– Какое у него звание? – расспрашивал Чекунов.

– Он... Из сталкеров. Новичок, – оправдывался Петр.

– Да где это видано, что бы гражданский военными командовал?! – рассердился Ежов и тут же получил заслуженный подзатыльник от старшины.

– Я в этой группе и кузнец, и жнец, и на дуде игрец, – очнулся Мультитул. – А если ты желаешь выполнить фантазию старшины – можешь меня пристрелить.

– Ладно, никто тебя убивать не собирается, – усмирил всех одной фразой Вяткин. – Но это неправильно.

– Если бы мы все ваши правила соблюдали, пока точки захватывали, вы бы сейчас с нами не говорили, а в яму опускали, – отстаивал позицию напарника Шрам.

– Ладно, оставайся пока на руководящей должности, – махнул рукой сержант. – Перед Лебедевым как-нибудь отчитаемся...

– Ну, если я здесь важная птица, то изволю припомнить вот о чем: позади осталась Старая церковь, захваченный большим трудом и немалыми потерями объект. А его никто не охраняет.

– Действительно, товарищ, – обратился к Вяткину старшина. – Непорядок.

– Ну, из этой ситуации мы легко выйдем: Захарьев, Чекунов – на позицию, шагом марш!

– Как же так? – взволновался Петренко. – Новичков на охрану объекта?

– Они не хуже тебя справятся, – ухмыляясь, ответил Вяткин. – Дорогу знаете?

– Так точно! – ответили солдаты в два голоса.

– Оружие?

– Выдано товарищем Сусловым! – так же крикнули бойцы.

– В случае контратаки?

– Не тратить время и связаться с вами, товарищ сержант! – этим же криком отвечали Захарьев и Чекунов.

– Молодцы, готовы! Когда к церкви подойдет новый отряд, придете на плацдарм. Здесь вы будете так же полезны.

Солдаты резко развернулись и широкими шагами двинулись в сторону храма.

– А теперь, молодые люди, – хлопнул в ладоши Мультитул, – требуется обдумать план... – он сунул руку в большой карман и достал небольшую карту Болот, на которой мелко, но точно были отображены все объекты, находящиеся в этом районе. – Итак: вот Механизаторский двор, – знахарь ткнул пальцем в рисунок на карте. – Большую его часть занимает основное здание, огибающее южную и восточную стороны участка. В его голове, – самой дальней от входа части, – сидит Бурундук и его охрана. По моим сведениям, они вооружены не очень тяжело: легкие бронежилеты, АКС, изредка Винчестеры. Вокруг Бурундука стоит четверо охранников: двое слева, двое справа. Сразу за его "троном" – выход на другую сторону двора. В образовавшемся благодаря зданию углу – навес, под навесом – три жигули, поставленных буквой "П", между ними – костер. Там собирается обычно трое-пятеро бандитов. К западу от навеса – руины какого-то кирпичного здания. Не знаю, что там располагалось, но знаю одно: там у них продовольственный склад. Куча ящиков – рай для жаждущего укрытия бойца. За всем двором, на северо-запад – мост. Под него будем утаскивать раненых. Не дай Бог, чтобы он нам понадобился... План таков: я, как и при захвате хутора, отвлекаю главного. Сейчас это будет несколько легче из-за взаимнопроведенного детства. Пока самые сильные из Ренегатов следят за неожиданно появившимся странником, вы по одному, по возможности тайно, убираете бандитов. Ребята, я на вас надеюсь. Мы – отряд, на долю которого выпал захват основных точек болот. Одна осечка может привести к смерти бойца. Одно неправильно выбранное укрытие – к срыву операции. Я уже не говорю, что будет, если выстрелы услышит Бурундук... Ладно, не будем о грустном. Есть вопросы?

– Да, – отозвался долго молчавший Шрам. – Сколько человек в лагере?

– В сумме – пятнадцать человек. Каждый должен убить минимум двоих. Бурундука берём в плен. Он должен ответить по закону.

Пару минут длилось молчание. Все обдумывали, как пройдет предстоящий бой. Первым тишину прервал Мультитул:

– А теперь, следует назначить пару молодых людей на охрану Сгоревшего хутора.

– Мультитул, эдак мы и весь отряд по позициям распихаем, – возразил старшина.

– А тебе хочется, что бы они опять этот лагерь заняли? – возмущенно сказал Петр.

– Мне уже ничего не хочется... – тяжело вздохнул Немов.

– Ладно, не унывайте... – протянул Вяткин. – Есть добровольцы?

Наемник оглядел взволновавшихся от слов командира молодых бойцов. Они явно, – так же, как и ушедшие в храм, – не ожидали так быстро покинуть отряд.

– Я хочу остаться, – поправил очки Щукин.

– Зачем? – с некой горечью в голосе спросил Шрам.

– Все здесь, – в большей или меньшей степени, – опытные бойцы. А я буду мешаться под ногами.

– Найдется ещё отважный человек?

Осин и Ежов с надеждой посмотрели друг на друга. Каждый желал пойти в первый серьезный бой, но оба осознавали, что охрана занятой точки – тоже важное и ответственное задание.

– Останусь я, – тряхнул головой "Гусар". – Ежов старше по званию, я обязан действовать в его интересах.

На этих словах младший сержант улыбнулся и протянул ефрейтору руку. Крепким рукопожатием, они договорились, что каждый из них вернется на базу живым.

Петр встал с земли и подошел к остающимся.

– Это не последний ваш поход. Не следует расстраиваться.

Он похлопал солдат по плечу и обернулся к знахарю. Тот, поджав губы, кивнул и зашагал к центру двора.

– Собирайтесь, люди добрые и люди злые, – обращался он к бойцам. – На смерть идем.

Глава XXII.

Солдаты шли, не отставая друг от друга, аккуратно обходя крупные лужи и камни. Наемник всю дорогу шел, готовясь к смерти, не обращая внимания на происходящее. Он даже не заметил, как Мультитул отвернул его от колючего куста, в который Петр, задумавшись, направился.

"Черт бы подрал эту Зону... Она мне всю жизнь испортила, и ребят погубит. И есть же те, которым здесь нравится? Бандиты, сталкеры, "Чистое небо"... Одни прячутся, вторые наживы ищут, третьи – эх, – Шрам махнул рукой. – Пара-двойка людей на всю Зону нормальные, остальные – фанатики... А командиры? Своей жизнью не дорожат, ещё и «последователей» под пули подставляют... Тот же Лебедев – не особо добродушен. Ему просто выгодно публиковать свои исследования. "Тайна группировки... Особо секретно...". То-то я его фамилию где-то видел. Журналист чертов... А я на него ещё работать согласился. Нашелся ангелок... Ничего, выполню задание – буду жить как раньше. И помру в своей лачуге, зато ни под каким дядькой не хожу. Уехал бы отсюда, да зачем? В городах суета, да и найдут меня. А я второй раз в тюрьме не выдержу..."

– Товарищ подполковник! – окрикнул наемника Ежов. Его скрипучий голос напугал Петра. – Мы на месте.

Отряд стоял на небольшом возвышении. Отсюда хорошо просматривался весь двор.

– Во имя Отца, Сына и Святаго Духа..., – крестясь, шептал Знахарь. – Аминь... А теперь идем. Перед смертью не надышишься...

Отряд двинулся, глядя в лицо опасности. Никто уже ни о чем не думал. В глазах была только ярость...

– Барон! Там, в натуре, такой кипиш случился! – в здание забежал запыхавшийся бандит.

– Че ты двошишь? Отдышись, а там балаболь, – отвечал Бурундук, сидевший на импровизированном троне – сколоченном из дерева и жести стуле.

– На нашей точке, ну, куда ты штатских пасти отправлял, заварушка произошла! Как раз эти самые учебники на ножках на нас напали, да точку и отбили!

– Как?! – рассердился "Барон". – Раньше они, значит, и подойти боялись, а сейчас ни с того ни с сего напали!

– Я откуда знаю? Как кенты сами, небось, в шоке были, когда этот к ним подошел!

– Постой... – насторожился Бурундук. – Как он выглядел?

– Ну... Пацаны говорят, что волосы до плеч, как у бабы какой, усы, борода, тряпка какая-то черная, в пол. Подошел, гутарить с Батоном начал. Так и так, я от патрона вашего, лимонки принес. Ему Щебень велел гранаты в ящик кинуть. А он кейс открыл, чеку из гранаты вырвал и подорвал башню. Пахан вниз полетел, успел пацанов предупредить. А когда половину ребят положили, в полудохлого Щебня ещё и маслину пустили.

– А ты откуда все это знаешь?

– Один из пацанов по артефакты лазил – он это всё и зыркнул.

– Так... Если они захватили плацдарм, значит, и сюда должны притопать... Повышенная готовность!

– Отвечаю, начальник, всё будет в ажуре!

Ренегат удалился, а Бурундук стал взволнованно потирать закрытый марлей подбородок.

– Так! – обернулся он на бандитов, стоящих за спиной. – Вам – особо быть готовыми. Этот тип должен сюда зайти...

Прошло около получаса. "Барон" мучил охранников своими негативными рассуждениями, и каждый раз прикрикивал, чтобы они "проверяли волыны" и "бошки не опустошали". Наконец, из-за угла вышел тот самый человек, о котором рассказывал "слуга".

Шрам сидел возле выстроенной из ящиков «пирамиды», выставив в окно МП. Рядом, тяжело дыша от волнения, сидел Петренко, прижав к груди «Обакан».

– Товарищ подполковник, – расспрашивал он, – а вы оружие зарядили?

– Зарядил...

Так продолжалось, кажется, долгое время. Сержант постоянно задавал глупые вопросы, на подобии "Как вы думаете, Мультитул дошел до здания?" "А сколько лет у вас этот плащ?" "А где те две жвачки, которые достались вам на обеде?".

Петру это немного надоело, но он спокойно отвечал на вопросы, не поднимая шума. Так продолжалось ровно до того времени, пока солдат в очередной раз не повернулся и не произнес:

– Товарищ подполковник, как вы думаете, что с вами будет после смерти?

Этот вопрос отличался от остальных. Если другие вопросы были выданы дрожащим от страха мозгом, то этот – готовящейся к чему-то душой.

Наемник оглядел этого парня. Голубые глаза, рыжая, аккуратная борода без усов. За ним девчонки бегать должны, а бегает он, по грязи да пустырям, за противником...

"И кто тебя, такого, в самое пекло? – подумал с горестью Шрам".

– Ты... Забудь об этой мысли. И вообще... О смерти. Понял?

– Да, – хмыкнул боец. – А что такого-то? – он вдруг стал веселым и жизнерадостным.

– Ничего... – наемник повернулся обратно к окну. – Ничего...

– Товарищ подполковник, а когда стрелять?

– «Суворов» сказал выждать ровно пять минут и убрать одного, потом второго, а затем остальных.

– А сколько прошло?

– У нас часов нет. Как старшина рукой махнет, тогда пойдем.

Немов сидел за пределами руин, его было хорошо видно в пробитую снарядом стену. Он сосредоточился на минутной стрелке наручных часов. Некоторое время спустя, в пробоине мелькнула рука, и Петр выстрелил в голову бродящему по двору бандиту.

– Кого я вижу! – притворно радовался «Барон» входу знахаря.

– А я-то как рад встрече с тобой, Бурундук!

Бандит поморщился, а за его спиной прошел смешок.

– Не называй меня так, – Бурундук встал и подошел к Мультитулу.

– А как мне тебя ещё называть?

– Я для них – Барон! – Ренегат замахнулся и хотел ударить гостя по лицу, но тот задержал кулак.

– А для меня ты всё тот же мелкий вор, – сказал с насмешкой знахарь и откинул руку «Барона».

– М-да, ты уже не тот червяк, каким был в школе...

– Было, знаешь ли, – Мультитул повращал плечами, – время подкачаться.

– А у меня была уйма времени! – бандит резко, одним движением достал из кармана нож и приставил его к шее переговорщика. – Что, теперь не такой смелый? Хе-хе... Конечно, бойся, бойся! Зеков надо бояться... А именно из-за тебя я стал им!

– Ты сам виноват! – отстранялся от лезвия знахарь. – Вы со своей шайкой мешали всем хуторам нормально жить!

– А потому что мне хотелось жить лучше! А ты меня сдал... Хм, и ведь точно таким же способом, как положил моих ребят... Мы-то думали, ты в банду хочешь вступить, нормальным пацаном стать, а это, как выяснилось, подстава была. И надо же, согласился участковый на эту аферу! Пока ты нас забалтывал, он Сашку Элвина повязал...

– Тогда вы были уже не просто шайкой мелких хулиганов, а настоящими садистами! Вы зарезали четыре кошки, просто чтобы повеселиться! Вы угнали мотоцикл у деда Васи и ограбили магазин моей бабушки!

– Этому алкашу мотоцикл только в тягость был, а продавать, дурак, его отказывался... А бабка твоя один черт каждый день закупалась!

– Да её чуть инфаркт не хватил, когда она пустые полки увидела!

– А меня в тюрьме чуть не зарезали! А я тебя таки зарежу, а потом выброшу в сливную яму, что бы тебя плоти по кускам растащили! – Бурундук замахнулся, и в этот момент Мультитул вывернулся и закричал:

– Сюда!!!

После крика, сзади раздались выстрелы. Бандит развернулся и увидел своих охранников лежащими на земле.

– Я снова был на шаг впереди тебя и твоей жажды мести... – произнес знахарь.

– Это и есть твоя братва?

– Это – моя команда. И мы здесь по твою душу.

– Зачем тебе это?

– Я не хочу, чтобы такие люди, как ты, заставляли других убивать просто так.

– Тебе светит... Как минимум 12 лет, – вмешался в разговор Петр. – По двести десятой УК РФ. И это только за группировку. А ещё убийства, грабежи и тому подобное.

– Лицом к стене, руки за спину, – сказал Вяткин, растягивая толстый канат.

– Нет! – прокричал Бурундук. – Живым – не дамся!

Он рывком достал пистолет и выстрелил себе в подбородок.

Бойцов охватил шок. Никто не ожидал, что от обыкновенного чувства страха человек может лишить себя жизни.

– Теперь только Бог ему судья... – смотрел на тело заклятого недруга Мультитул. – Но не следует расстраиваться! Хочу напомнить, что мы захватили главную точку на карте болот! И во многом, ребята, это ваша заслуга.

– Да, пришлось попотеть... – вытер пот со лба Ежов.

– Как же вы так мастерски расправились с бандитами? Я даже выстрелов не услышал!

Петр рассказал ему, что после битвы на Сгоревшем хуторе они со старшиной обыскали тела Ренегатов. У троих из них на оружие были прикреплены глушители. Предметы распределили между самыми старшими по званию: самим Шрамом, старшиной и Петренко. Ежов и Вяткин, в целях безопасности, использовали пистолеты.

– Ловко это вы! Хотя, я против мародерства, но это помогло нам одержать победу!

– Теперь надо на Южный хутор идти, – сказал Шрам. – А то Лебедев нас съест.

– Для начала бы самим подкрепиться, – вмешался старшина. – У меня с утра во рту ни маковой росинки!

– Как говорили греки: «Серо вениентибус осса»! – Мультитул полез в карман.

– Чего? – спросил своим противным голосом Ежов.

– Опоздавшим – кости! – знахарь протянул солдатам пачку галет.

– Спасибо! – хором крикнули голодные бойцы и вдвоем разорвали упаковку хлебцов.

– Ей Богу, с голодного края! – сказал Петр и закинул в рот жевательную резинку.

– А ты не завидуй, – толкнул наемника Мультитул.

Солдаты хрустели хлебцами, а Шрам думал, как бы успеть захватить последнюю контрольную точку за оставшийся день.

"Уже почти пять часов вечера, до хутора идти около полутора часов. Как атаковать бандитов в темноте без уверенности в количестве противников? К тому же, я не знаю, есть ли у Ренегатов фонари. Если нет, то не будет ничего видно".

Тут раздался скрип: у всех солдат одновременно заработали рации. Наемник жестом показал остальным отключить прибор, а сам снял его с пояса.

– Всем отрядам, посланным на захват контрольных точек... – вещал генерал, – завтра, до полудня прибыть на базу "Чистого неба" для вручения наград по причине выполнения заданий. Проводник дежурит на Рыбацком хуторе. Конец связи.

Средство связи затихло. Бойцы были ошарашены заявлением главы группировки. Все, кроме всезнайки Мультитула. Он догадывался, что это их последний бой на сегодня.

– А кто захватил Южный хутор? – утирая от крошек рот, спросил Ежов.

– Завтра узнаете, – с радостной ухмылкой сказал знахарь. – Надо бы поспать. На вашего начальника, наверное, – продолжал он, зевнув, – нервов не напасешься.

Кажется, было слишком рано для таких предложений. Все же, вымотанные двумя днями сражений солдаты поддержали идею. Но следовало для начала развести костер для тепла. Дрова нашлись быстро: в роли топлива выступил трон Бурундука. Немов оторвал от него пять досок и сломал о колено напополам. Петренко вышел на улицу и собрал сухих веток для растопки.

Было решено перенести место ночлега в угол здания во избежание сквозняка, способного затушить огонь.

Уже через десять минут костер пылал, доставая языками пламени чуть ли не до потолка. Солдаты мирно захрапели, подложив себе под голову вещмешки. Мультитул же заснул, опершись о стоявший рядом стеллаж.

Глава ХХIII.

Шрам не знал, который час, но уже взошла луна. Пока бойцы спали, Петр мучился от безделья, сожалея о своем согласии на ту вылазку с учеными. Ведь именно выброс забрал у него способность ко сну.

Наемник стал от нечего делать обыскивать трупы. По классике попадались пМ, ТОЗ, Форт, АКС. У охранников обнаружился "Винчестер", "Обакан" и даже LR-300. У Бурундука лежал ВАЛ и, на удивление Петра, совершенно незнакомое оружие и патроны к нему. Крупный, рельефный пистолет. На нем выгравированы пять звездочек, обозначающие, видимо, количество убитых. Но названия орудия Шрам припомнить не мог...

Он сложил груду находок возле спящих товарищей и пошел к мосту. Здесь и брала свое начало грязная река, которую они со знахарем переходили по пути к церкви. В ней отражалась большая, как никогда, луна.

Наемник сел на краю моста и достал из кармана найденную у одного из Ренегатов бутылку водки.

– Вот и всё... – думал он, открывая крышку. – Самое простое позади. Дальше будет только хуже.

Он сделал несколько больших глотков.

Всё вокруг было синим, будто с нарисованной школьником картинки. Да, с подобным освещением Петр уже знаком. Только ни разу не видел, чтобы подобное случалось ранней осенью.

Он поднес горлышко к губам и готовился глотнуть ещё раз, но сзади послышались шаги.

Шрам обернулся. Сюда направлялся Мультитул, закрываясь плащом от северного ветра.

– О! Идет уже праздник мне портить, – крикнул наемник и вновь отпил из бутылки.

– Да разве ж это праздник... – знахарь поравнялся с Петром и встал у него за спиной. – Праздник – это, в первую очередь, счастье. Праздник – это какое-то событие.

– А у нас такое есть! – протестовал Шрам. – Мы, – он вновь сделал глоток, – болота прошли. А это, извини меня, как Чечня.

– Хм... Ну, ты же сам знаешь, что для нас это все равно, что муху на окне прихлопнуть.

– Уже для нас?

– Ты же согласился взять меня в вылазку. А ты, я знаю, слово держишь. Не так ли?

– Так. Ну, вещай, зачем пришел.

– Нет желания, – он присел рядом на край моста. – Ты пьян, и тактики не поймешь.

– Вон оно что... – наемник убедился, что бутылка пуста, и выкинул её за спину. – Тогда, у меня к тебе вопрос...

– Что за оружие ты нашел у Бурундука? Это "Пустынный орёл". Калибр точка сорок пять АСР. Редкая вещь, надо взять с собой.

– Нет. Почему я смог заснуть после операции и разговора с Лебедевым, но не могу сейчас?

– Это будет сложно объяснить... Каланча не углублялся в подробности, но думаю, что заснуть ты мог из-за большой потери крови. Профессор не особо опытный хирург, мог что-нибудь напутать... Нет металлического привкуса во рту?

– Вроде бы нет.

– Значит, кровь уже вернулась к привычному для себя объему.

– И ещё один вопрос: – Петр икнул, – как же я смогу протрезветь, если не засну?

– Алкоголь мог бы выветриться. Но учитывая то, что уже в пять часов утра нам следует быть в пути, есть немного более быстрый способ...

Знахарь поднял левую полу плаща и стал копаться в самом нижнем ряду карманов. После он достал оттуда большую флягу, поставил её на асфальт моста и вновь полез по карманам.

– Что это? – Шрам старался сфокусировать взгляд на ёмкости, но в глазах двоилось.

– Ерфикс! – ответил Мультитул и достал из-под плаща флягу с водой и кружку. – Отрезвляющее средство, если сказать просто.

Он налил воду в кружку, а затем стал по капле добавлять таинственный "ерфикс".

– Пей, чеченец.

Наемник залпом выпил непонятное лекарство. Оно было очень горьким, не спасало даже то, что на триста миллилитров воды средства было всего несколько капель.

– Да, оно очень горькое. Зато за два оставшихся часа оно выведет из тебя весь алкоголь.

– Очень интересно…. То есть, я могу выпить литр мягкого вина, подождать пару часов и вновь смотреть на мир трезво?

– Получается, так. Только подобного ерфикса ты больше нигде не найдешь.

– Почему?

– Всё вопросы, вопросы... Это – мой личный рецепт. И такого больше не будет потому, что я забыл, как его сделал. Вот эта фляга, полтора литра в хижине – и всё. Больше такого сильнодействующего средства нет нигде.

Знахарь потянулся рукой под плащ и достал карманные часы. Он долго смотрел на них, прищурив глаза.

– Да, там полчетвертого. Получается, ты здесь девять часов скучаешь? Чего меня не разбудил? – Мультитул толкнул Шрама кулаком в бок.

– Я тебе младенец, что ли? Человека будить, потому что мне скучно... Да я так с пяти лет не делаю!

– Не делает он... Хм, помню, у меня похожая ситуация была. Я, знаешь, в детстве в чужих домах засыпать не мог, но при этом очень любил на ночевку у двоюродных братьев оставаться. Так вот: одиннадцать вечера, тетка укладывает нас спать: старший – с ней, в гостиной, а мы, с младшим и средним – в их с мужем спальне. Тогда дядь Паши дома не было, этим мы и решили воспользоваться при распределении по комнатам. Час ночи, все храпят, как паровозы, а я – один черт, сна ни в одном глазу. Так до шести утра и провалялся. Потом ноги затекли, решил по комнате походить. И тут средний брат как завопит! Он-то спросонок не понял, что это я брожу. Потом присмотрелся, увидел меня. Говорит, мол "Спокойно, лучше иди, приляг...". А сам за водой пошел. Ну, я, видимо, от избытка впечатлений тут же заснул. Тогда я, правда, всего семь часов валялся. А ты мой рекорд побил.

– Занимательная история, – сказал наемник и посмотрел на луну, большую и яркую, как никогда. – Давай-ка пойдем обратно во двор. Там, может, наши тоже от скуки зеленеют, а мы здесь сидим.

– Действительно, – знахарь подтянул под себя ноги и встал. – Там что-нибудь сообразим...

Когда Шрам зашел в здание, солдаты молча сидели у костра.

– Выспались, войско великое? – спрашивал из-за спины наемника Мультитул.

– Выспались-то выспались, – мрачно ответил Петренко. – Только встали зачем? Выходить рано, проводник на хуторе не раньше шести будет, – старший сержант подкинул ветку в до сих пор горящий костер. – А там такие же мины кислые...

Петр подошел к костру и сел между Немовым и Петренко – наиболее знакомыми ему людьми.