Текст книги "Волк и Заяц (СИ)"

Автор книги: Захар Максаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Каких именно?

– Я же у вас не спрашиваю, почему у лягушки мышца сокращается. Но, если говорить кратко, то, выпив такую воду, вы обретете гепатит всех видов, – он повернулся на кресле ко входу, где стояли товарищи. – О, новые люди! Какими судьбами?

– Я охотно поговорю с вами об этом, но мой друг хочет спать. Не найдется у вас матраца?

– Возьмите в моей комнате, – бросил Кирилл Федорович. – Приятных снов. Я как понял, вы друзья Призрака?

– Скорее товарищи по несчастью, – ответил наемник, вытаскивая матрац из комнаты ученого в помещение к сталкерам. Потом Петр закрыл дверь, глянул на заснувших напарников и улегся спать.

Неизвестное пространство. Желтые цвета. Он... заснул.

Впереди – две фигуры. Одна знакомая, мужская, вторая – новая, женская. Эта женщина под семьдесят.

– Здравствуй, сыночек, – сказала она.

– Мама... – промолвил мужской голос. – Что ты здесь делаешь?

– Сыночек, я... просто хотела тебя предупредить. Мне уже пора.

– Как? Куда?

– Я сделала все, что должна была сделать. У меня есть такой хороший сын, я выпустила столько классов. Достаточно впечатлений.

– Не уходи, мам, – мужской голос захныкал. – Я... я так мало сделал для тебя.

– Ты сделал многое для других.

– Я даже не приехал к тебе!

– Ты исполнил свой долг. Ты не покинул свою землю. Ты молодец. Я горжусь тобой.

Женщина развернулась и пошла вверх, постукивая палочкой, на которую опиралась. Потом силуэт растаял, и остался только мужчина, плачущий на коленях.

Глава IV .

Отряд вышел на холм, откуда был виден бункер и прилегающая к нему территория.

– И куда дальше? – спросил командир у полковника.

– Ну, учитывая коммуникабельность Мультитула, они, скорее всего, заночевали у ученых. Да и некуда больше.

– Бойцы не отстали?

– Все тут, недавно перекличка была.

– Тогда вперед. Уже рассвет, пора.

Когда Шрам проснулся, оба сталкера еще спали. Он оттащил матрас обратно в комнату Кирилла Федоровича. Из лаборатории доносились разговоры. Наемник заглянул к ученым.

– Это получается, что у Зоны, как и у человека, есть рецепторы? – расспрашивал биолог. – Если это так, то выбросы являются рефлексами, а это уже означает, что Зона – живое существо. Откуда вы это знаете?

– На болотах есть ученый, его зовут Виктор Степанович Каланча, – Петр услышал голос Мультитула, но не понял, где он сидит. В голосе слышалась печаль.

– А изъявлял ли он желание попасть к нам? – это спросил уже Макар Сергеевич.

Молчание. Потом химик закашлял так, как кашляют в неловких ситуациях.

– Я могу идти? – спросил знахарь, выйдя из-за ширмы геолога.

– Да, вас никто не держит. Спасибо.

Провидец прошел мимо, буркнул «Доброе утро» и вошел в комнату Призрака. Шрам зашел за ним.

– Чего ты ходишь за мной? Оставьте меня все! – сказал телепат со спальника.

– Тише, исследователей разбудишь, – он присел на пол, оперев спину на стену. – Что случилось?

– А ты ночью не видел? Вспоминай.

Наемник мутно припомнил сон.

– И что? Приснилось, и приснилось. Это чушь, одна из многих, снившихся мне.

– Если бы это была чушь, тебе бы она не снилась. Тебе, и всем другим в этой комнате, – она показал рукой на сталкеров. – Только у тебя сновидение было единственным и в конце, а у них – частью из множества и в начале. Это мой сон, а мне простых снов не снится. Только вещие.

Петр только что понял, кем был тот мужчина из сна. Это был Мультитул.

– Моя мать скончалась сегодня ночью, в больнице. Я смотрел. У неё был инфаркт, она лежала в палате три дня. Потом ещё один... И все. Я не виню врачей. Я виноват сам. В том, что не приехал к ней в последние дни. Это был не просто сон. Это приходила её душа. Я не виделся с ней двадцать пять лет... И не смотри, что я не плачу. У меня закончились слезы. Я все выплакал сегодня ранним утром.

– Ты никому кроме меня не рассказал?

– Геологу, Сергею Дмитриевичу. Он... предложил улететь с ним. Его заберут обратно, на вертолете. Через два дня. У меня есть возможность побывать на похоронах.

Наемник не успел высказать свое мнение, как раздался железный стук в массивную дверь бункера. Биолог, будучи главным и самым старшим ученым с лаборатории, подал раздраженный голос:

– Кого там ещё принесла нелегкая?

– По камерам посмотрите, Кирилл Федорович, – посоветовал Сергей Дмитриевич. – У нас по периметру все проверяется.

– Сам знаю... – судя по шагам, ученый прошел в восточную сторону бункера. – Черт... Черт!!!

– Чего там?

– Мультитул! Шрам!

Товарищи пулей вылетели из комнаты сталкеров. У большого экрана стоял вспотевший Кирилл Федорович и показывал на него пальцем.

– Это... кто?

Петр подошел к экрану и не поверил своим глазам: у двери стояли солдаты «Чистого неба»! Немов, Петренко, Вяткин, Ежов, с которыми они сражались спина к спине. Захарьев и Чекунов, легендарные бойцы, захватившие вдвоем контрольную точку. Щукин с Осиным, которым пришлось остаться в стороне. Гусев, командир, которого пришлось отправить в лазарет к Каланче. И, что самое удивительное – все штатские люди. Дальше всех стояли повар Холод и механик Новиков, который вмонтировал оружие в трость. Чуть ближе к двери – Суслов, тот самый бывший алкоголик, помогавший знахарю связываться со внешним миром. Пришел даже сам Каланча! Только с Лебедевым было что-то не так...

– Впускайте, – прошептал Шрам. – Впускайте!

Провидец подошел к пульту управления, нажал на какую-то кнопку и сказал, четко произнося каждый слог:

– Не заходите! Мы выйдем сами.

Мультитул застучал тростью к выходу из бункера. Наемник последовал за ним.

– Эй! – окликнул товарищей биолог. – А нам кто-нибудь объяснит, кто это?

– Потом, профессор, – отмахнулся Петр. – Потом.

Знахарь с благоговением открыл дверь. Солдаты радостно воскликнули, кинулись здороваться, обниматься. Подбежали Суслов и Холод, медленно подошел Новиков с банкой пива в руке. Не видно было только двоих: Каланчу и Лебедева.

Теперь Шрам понял, о каких преследователях говорил Сидорович. Солдаты «Чистого неба» выдвинулись вслед за ними примерно через два дня после ухода напарников с болот.

Провидца тут же окружили солдаты с расспросами.

– Ну, ефрейтор, как твоя нога? – спросил Немов.

– Благодаря подарку Никиты Алексеевича я и забыл о ней, – телепат подкинул трость в воздух и поймал другой рукой.

– Кстати, о трости, – механик смял тару, некультурно выкинул пустую банку, отер губы от хмельного напитка. – Ты давно её к мастеру носил?

– Ещё на Свалке.

– Надо посмотреть потом, перед выходом. А то останешься безоружным.

Из-за угла здания вышел Каланча, поманил рукой:

– Мультитул, Шрам! Пойдите сюда.

Все бойцы были сейчас не в камуфляже с шевронами в форме эмблемы группировки, а в обычных, удобных походных костюмах. Из этого ряда выделялся, пожалуй, только Каланча: он был в потертом военном кителе с погонами полковника. В таком виде в нем невозможно было узнать ученого.

Знахарь оставил солдат, наемник захлопнул дверь и подошел к профессору.

– Чего вам, Виктор Степанович? – Петр обратился к ученому по имени-отчеству, отложившимся в голове при забытых обстоятельствах.

– Это нужно не мне, а, в первую очередь, вам. Идите за мной.

Они обошли бункер с западной стороны. Там располагались палатки с продовольствием для ученых, электрогенераторами и телеграфом. Около одной из палаток находился Лебедев. Да, в нем что-то изменилось.

Шрам не хотел этого признавать, но с фактом не поспоришь: гроза солдат дремал в инвалидной коляске.

– Что с ним? – спросил провидец, заглянув обратно за стену.

– Старику девяносто пять лет! – полковник постучал себе по лбу, как бы обвиняя телепата в отказе понять очевидное. – На следующий же день после вашего ухода с ним случился инсульт. Обошлось, но ходить он теперь не может. Целые сутки он просидел у себя в кабинете. День! Без воды, без еды. Ещё и заперся изнутри. Ночью мы с Холодом стали волноваться, хотели дверь выламывать. Но он выкатился сам...

– Откуда у вас коляска? – перебил наемник.

– Тьфу ты! Новиков смастерил! Не прерывай, нить потеряю... Так вот. Выкатился он, глаза красные. Естественно, ревел. Столько лет все нормально, и вдруг на тебе. Попросил нас закатить его на крышу. Ну, мы тогда совсем перепугались: не уж то убиться захотел? Вышли с ним. Под луной постоял, подышал. Вроде успокоился. Потом подозвал обоих. «Перед смертью я хочу помочь нашим агентам», – это он вас так назвал. – «Соберите всех, с кем они были лично знакомы. Ещё найдите временную замену Новикову, Суслову, вам самим. Чтоб было, на кого базу оставить. Главой назначить Жаркова. Толковый мужик». Примерно так выразился. Все на базе забегали, как в муравейнике. Все исследования пришлось отложить, я-то ухожу. Новый график дежурства на объектах, опять же. Конечно, минус девять бойцов! Раньше по неделе на объектах стояли, теперь по десять дней. Камуфляж велел не брать, мол, примут за вояк – пристрелят. Бойцы порылись в складе, свою гражданскую одежду нашли. Все рады были, что за вами идем. Холоду, благо, друзья с большой земли на юбилей полевую кухню подогнали, шутки ради. Вот, пригодилась. У Сидоровича ваш маршрут расспросили, и двинулись.

– А чего шли так долго?

– Где с бандитами объяснялись, где с «Долгом», не приведи их Господь. И Петренко этот... То у него копчик зудит, то зубы потеют. Привалы чуть ли не каждые полметра устраивали.

– Это ладно, – махнул рукой Петр. – А в чем суть вашей помощи?

– По сути, старика потешить. Но есть настоящая опасность: мутанты и «фанатики». Первые – в «Рыжем лесу» обитают. Там вам не собачки-тушканчики, там такие твари – упаси Боже! И «Монолит».

– Это ещё что за покемоны? – непонятно выразился Мультитул.

– Какая-то секта, поклоняющаяся Зоне. У тебя, Шрам, похожий разговор был с Никитой, так? Вот, если мы призываем с Зоной сосуществовать, то те просто помешаны на идее культа. Их сотни, тысячи. Вам одним не пройти.

– Это что же получается? – подал голос знахарь. – Наша шпионская операция превратилась в настоящую экспедицию! Девять солдат, пять штатских, два агента на специальном задании и два третьих лица. У меня класс в школе меньше был!

– Погоди, – недоумевал профессор, – про каких третьих лиц ты говоришь?

– Нам удалось переубедить исследователей, – провидец улыбнулся. – Их было трое, после последней вылазки двое пошли за продовольствием и оборудованием, один остался после удара пси-полем, или как ты там его называл. Кстати, твоя «теория паутины» подтверждена. Ударило-то только его, они целы. Но проблема вот в чем: у нас мало времени. Я по памяти нарисовал карту воздействия Зоны...

– Не отходи от темы, – остановил Каланча. – Что ты говорил про время?

– Так вот. В первой нити, составляющей центр Зоны, всего один проход. И третьему, – Стрелку, – удалось туда попасть. И теперь наши жизни зависят от того, какое направление он выберет.

– Почему вы не заставили его повернуть назад? Или, хотя бы, не указали направление?

– Спутниковый телефон барахлил, мы ничего не смогли ему сказать.

– Отлично, теперь мы как на пороховой бочке, – полковник протер потный лоб платком.

– Чего шушукаемся? – раздался голос со спины.

Лебедев подъехал к ним на коляске, поправил очки.

– Как вам мой новый образ?

– Вам очень идет, Никита Алексеевич, – ответил из добрых побуждений Шрам.

– Ну, я себе тоже так говорю, – генерал прокрутил колеса коляски и отдалился в сторону двери бункера, где сидели солдаты.

– Может, помочь, Никита Алексеевич? – предложил ученый, но начальник даже не обернулся. – Комплексует. Хочет быть самостоятельным. Так, о чем я. Будите своих исследователей, их надо познакомить с солдатами и объяснить ситуацию. И выдвигаемся. Дальше «Рыжий лес», бывший заповедник. Там сплоченными быть нужно.

Полковник побежал за командиром, товарищи обошли бункер с другой стороны и зашли в сами собой открывшиеся двери. Видимо, Кирилл Федорович наблюдал за тем, чтобы солдаты не разгромили склады с продовольствием.

В коридоре комнат они столкнулись с геологом в гражданской одежде.

– Мультитул, собирайтесь. Я договорился, через час к нам на бункер приземлится вертолет. Мы летим в Москву!

– Во-первых, я готов всегда. Во-вторых, я не лечу.

– Как? А похороны матери?

– Она, – Мультитул посмотрел вверх, – меня простит. А солдаты – не смогут.

– Ну, ваше дело, – ученый поправил рюкзак, – а я пошел.

Сергей Дмитриевич сбежал отсюда, как от огня. Через какое-то время сюда пришлют нового ученого, и наемник надеялся, что он будет более ответственным.

Часть восьмая.

Глава I .

Над путниками нависало серое небо осени. Мультитул обещал на каждом привале сочинять стихотворение, такой уж у него настрой. Остальным, замерзшим и далеким от поэзии, ничего сочинять не хотелось.

Клыка и Призрака не пришлось уговаривать. Они даже обрадовались, узнав, что с ними пойдет дополнительное прикрытие. Не возникло проблем и с гордостью: они согласились подчиняться Гусеву как рядовые, но в группировку пока не вступали, хотя предусмотрительный Лебедев взял с собой бланки по экстренному оформлению бойцов.

– Привал! – передал Гусев приказ Лебедева.

Это был не столько призыв к отдыху, сколько команда. Как объяснил сам Никита Алексеевич при инструктаже около бункера, по команде «привал» Немов и Вяткин, толкающие полевую кухню, должны подкатить её к Холоду, дабы тот приготовил обед. Все солдаты, включая штатских, должны сдать свое оружие на проверку Новикову. Суслов сейчас выступал не как торговец, а как бухгалтер, что ли: он выдавал солдатам патроны по надобности.

Все части команды были исполнены, Шрам помог знахарю сдать оружие. Каланча предложил поменять повязку. Как выяснилось, провидец чудом не заработал гангрену. Они с полковником продезинфицировали рану и наложили чистый бинт.

Через час рисовая каша с тушенкой была готова. Можно было только догадываться, сколько тушенки Холод вывалил на такую ораву. Всем раздали алюминиевые миски и ложки. Призрак с Клыком были рады такому бонусу.

Наемник, провидец и исследователи уселись на оставленных когда-то бетонных плитах и стали есть. Некоторое время спустя к ним подсели Петренко, Ежов и Чекунов.

– Призрак, – начал разговор старшина, – а почему у вас прозвища такие странные?

– Это нам говорит товарищ Шрама и Мультитула? – встрял Клык.

– Ну, у меня это фамилия, – возразил Петр. – Ничего смешного не вижу.

– Меня так прозвали, – телепат поставил тарелку на плиту и раскрыл правую полу плаща, показав огромное количество карманов. – Сам, в общем, понял.

– Да, поняли, – стал отвечать Призрак. – Ну, Клыка так прозвали потому, что во дворе при игре в догонялки он упал и выбил клык, а потом, дабы похвастаться, проделал в нем дырочку и повесил на шею.

– А Стрелок? – послышался противный голос сержанта.

Исследователи засмеялись.

– Это очень интересная история, – пояснил Клык. – Ему дядька в детстве рогатку сделал, да не из простой резинки, что для одежды, а из строительной. Он из неё хотел воробья сбить, а попал в глаз дочке главы района. От серьезной травмы спасла малая физическая сила нашего друга и большое расстояние. Отделалась синяком и испугом.

– Откуда тогда твое прозвище? – обратился ефрейтор к Призраку.

– Ну... Мое, наверное, самого серьезного происхождения.

– У него в детстве очень слабое сердце было, – перехватил повествование другой исследователь. – Родители думали, вообще не выживет. Трижды переживал клиническую смерть, в последний раз вообще чудом ожил – уже в морг везли. Ну, пацаны-то со двора всегда первыми узнавали. Потом пугались, когда он на ворота становился. Так и прицепилось прозвище.

Солдаты в удивлении раскрыли глаза. По такому богатырю, как Призрак, нельзя было сказать, что он трижды мог умереть.

– Призрак, а ты помнишь, что видел там? – на последнем слове Чекунов показал вверх.

– Мне бы очень хотелось ответить, что это была просто потеря сознания, пустота, темнота. Но нет. Это ворота. Облака, и старец. Я, тогда маленький, смотрел на него снизу вверх. А он мне трижды повторил: «Тебе ещё рано, чадо». После этого у меня нет оснований быть атеистом.

Повар три раза ударил половником по полевой кухне и прокричал:

– До конца привала пять минут! Доедайте и сдавайте посуду!

Бойцы отошли, на ходу доедая кашу. Исследователи быстро доели свое, после чего повернулись к Мультитулу и испытывающе посмотрели на него.

– Что? – ужаснулся знахарь и отставил пустую тарелку.

– Стрелок ещё жив?

– Исследователи ещё, называется! Почему он может умереть?

– В паутину эту попасть! – занервничал Клык.

– Что есть нити паутины?

– Части центра Зоны.

– Что есть центр Зоны?

– Область повышенного пси-поля, особо чувствительная её часть. Как тебе ещё ответить, ирод!? – Клык вскочил и чуть не набросился на экстрасенса, но его остановил Призрак.

– Я тебе, пожалуй, отварчика по дороге состряпаю. Если бы ваш друг попал в паутину, то начался бы выброс. Ты выброса не замечал? То-то же.

Шрам собрал тарелки, отнес их к стучащему по котлу Холоду. Тот положил грязную посуду в ящик, до следующего привала.

Глава II .

Отряд сейчас находился у входа в заповедник «Рыжий лес». Ворота были заперты снаружи, под ними лежала часть вывески с цветастым узором. Немов и Вяткин не стали сразу браться за полевую кухню, а подняли с земли старый кусок арматуры и принялись отпирать. Ржавый амбарный замок поддался после двух ударов.

Солдаты встали с плит, вошли в открытые широкие ворота. Под ногами валялась опавшая влажная листва, прятавшая неприятный запах плесени.

Стоило зайти вглубь леса, как поредевшая крона дуба шевельнулась. Удивленные солдаты вскинули оружие, бросили поклажу и нацелились в небо.

– Ветер? – с надеждой спросил Лебедев.

– Не похоже, Никит, – ответил Холод и поднял поварешку.

Раздался свист, потом металлический звон: кто-то стрельнул в котел полевой кухни. Спустя какое-то время похожий звук раздался со стороны Новикова: он держал в руках ящик с инструментами. Механик поднял ящик на уровень глаз, осмотрел и заключил:

– Соль. Дробью бы пробило.

Ещё один свист, опять выстрел, опять в котел.

– Изверг, что ж ты делаешь, – раздраженно выругал бармен невидимого обидчика.

– Он один, – Суслов держал наготове нож. – Все выстрелы с одной кроны, – он показал на дуб в три обхвата, стоящий напротив.

После с веток разлетелись вороны, кто-то сверху накуренным голосом гаркнул:

– Уходите! Вам здесь не место.

– Ты кто?

– Смерть ваша! – меж веток мелькнуло морщинистое лицо. Человек залез выше по стволу, туда, где листьев было меньше. Теперь Шрам с удивлением разглядел, что это бородатый старик.

– Мы не собираемся вредить вам! – успокаивал древолаза профессор.

На уговоры доктора незнакомец только забрался ещё выше, перекрестился и пальнул в небеса со словами:

– Сгинь, нечистая! Сгинь!

Старик скрылся по ту сторону ствола.

– Неужели... – пробормотал полковник. – Сам Лесник!

– Кто? – с дерзостью спросил Клык.

– Лесник! Хранитель заповедника!

– Всем новичкам известно, что это сказки, – возразил Призрак.

– Если вы его не видели, это не значит, что его не существует, – съязвил Мультитул.

– И все же я не верю. Он давно уехал с этой земли, – упрямился Клык.

– Тогда кого мы все сейчас видели? – наступал торговец, а нынче распорядитель боеприпасов.

– Проделки контроллера. Их здесь много.

– Точно! – воскликнул ученый. – Этим объясняется поведение Лесника! Он считает, что мы – видение, созданное контроллером!

– Что за контроллер? – глупо и не вовремя встрял наемник.

– Это мутант, воздействующий на мозг человека и подчиняющий его своей воле. Страшная во всех смыслах тварь.

– Тогда лесник вам точно не видится, – улыбнулся знахарь. – А вы как думали? Свояк свояка, как говорится, видит издалека. Съели, сталкеры?

– Допустим, этот сторож реален, – нехотя согласился Призрак. – Какой прок? Он для нас не опасен, пройдем сквозь лес, да и все.

– Вы чересчур быстр, юноша, – возмутился Каланча. – А вы помните, какой дорогой пробирались в Припять?

– Честно, нет. Путь туда лежит через пространственную аномалию, а её положение меняется каждые семь дней. Тогда мы купили информацию у пьяницы с бара за пузырь. Он сказал, что контактировал с тем, кто рассчитал алгоритм перемещения портала, и велел торопиться, пока аномалия снова не пропала.

– То-то же! Тем, кто рассчитал алгоритм, бы никто иной, как сам Лесник! А ваш друг-алкоголик, возможно, сокращенный военный, который передавал продукты сторожу.

– Раз все так, – рассуждал провидец, – то как доказать, что мы реальны?

– Учитывая возраст, он не способен воспринимать тактильные галлюцинации, – подвел черту Каланча. – Нужно просто дотронуться до него.

– Тогда идем, пока не убежал! – Клык рванул за ствол дерева. За ним последовали другие.

Лесник видений не боялся, и потому не слишком торопился убегать. Он искал своего главного противника, направлял ружье во все стороны. Услышав за спиной шаги Клыка, старик нехотя обернулся, остановился и монотонно, повседневно произнес:

– Идите куда подальше, дьвольские отродья! – он повесил обрез на плечо, зашагал дальше. Но исследователь его догнал, задержал и развернул к себе лицом:

– Старик, я понимаю, что ты редко видишь здесь людей, но доверься нам. Ты же чувствуешь прикосновение!

– Откуда я знаю? – сторож отдернул руку сталкера. – Может, ты контроллер?

– Ну подумай же ты логически! Почему я тогда тебя не ем заживо? Мог бы тебе что угодно внушить!

Житель леса поглядел в сторону отряда закрытыми пеленой старости глазами, двинулся навстречу.

– Вы реальны, мне толк какой? Проходите, куда вам там надо, на военные склады, и не доставайте меня по пустякам.

– Нам туда не нужно! Нам нужна Припять.

Теперь Лесник явно заинтересовался, почесал похожую на проволоку бороду, выкинул из неё мелкий сук.

– Вы теперь тоже знаете?

– Конечно! – выкатился на «поляну переговоров» Лебедев. – Сокращенные военные становились сталкерами, распускали сплетни. Если раньше в вас не верило большинство, то теперь не верят все.

– Я не Господь, в меня не надо верить. Меня надо принять, – он многозначительно хмыкнул. – Рассчитать координаты несложно, там всего семь вариантов появления, они с особой периодичностью чередуются. Но зачем мне это?

– Мы можем дать вам многое, – пообещал самонадеянный Суслов. – Как говорится, подчеркните нужное.

– Я вам не ГАИшник, чтобы за чекушку палочкой промахивать. Хочется чего-нибудь нематериального, душевного.

Наемник посмотрел туда же, куда и старик: на небо. Тусклое, серое, хмурое... А ведь они почти ровесники. Может, он сможет угадать, чего хочет одинокий сторож?

– Может, ты славы хочешь? – спросил Петр, и был готов к промаху. Но ответ его поразил.

– Ты меня правильно понял, брат, – житель леса сел на трухлявое бревно. – Меня же никто не помнит. Жена давно померла, дети не волнуются. А хочется, чтобы кто-нибудь взглянул в газету, прочитал мою заметку, или обо мне, и сказал: «Во старик дает!». Это – настоящее счастье. А не ваша «Ока»...

Последними словами егерь указал на свой горький опыт. Сталкеры поникли: они же не могли знать о «могуществе» генерала.

Никита Алексеевич подкатился ближе, спросил:

– Газета «Аргументы и факты» устроит? Вас самого, конечно, туда не пропихну. Вы непроверенный. Но, если вы тоже что-нибудь напишите...

– Да! Да! У меня есть рукописные мемуары и детективный роман.

– Мемуары опубликуем в журнале «Сибирские огни», а роман, – по частям, конечно, – в «Рассказах». Будет вам слава. Может, издательство какое заинтересуется, напечатает тираж. Будете деньги зарабатывать.

– Ну, это уже мечты. А вам спасибо. Пойдем ко мне домой, – лесник встал с бревна и поманил рукой.

– Может, потом ваши произведения заберем? – лениво возразил Призрак.

– Там не только рукописи, там формула расчета. За такую благодетель я вам её подарю! Но только вам! Не вздумайте публиковать! Устроят мне тут проходной двор. Идем!

Вяткин с Немовым нехотя подхватили подпорченную полевую кухню, Новиков поднял инструменты. Шрам встал на свое место в строю, солдаты двинулись за Лесником.

Глава III .

Дом старика на самом деле оказался старой мельницей из красного кирпича. Три окна, видные с этой стороны, были выбиты, а от лопастей осталось только основание. Вокруг мукомольню огибал неполный забор, представляющий из себя деревянные секции, обтянутые металлической сеткой.

– Заходите, не бойтесь! – старик поднимался по лестнице без перил без какого-либо страха. – Я живу на самом верхнем ярусе, прямо под лопастями. Механизм выломал, много места занимал. Теперь там настоящая жилая комната. Только все, боюсь, не вместятся. У вас как? Все равны или по званиям?

– Большая часть – по званиям, – ответил Лебедев. – Я – генерал, но останусь здесь. Сами понимаете, – он виновато кивнул на коляску.

– Понимаю... Но вы же сможете написать обо мне статью?

– Об этом не беспокойтесь. Давайте отсечем тех, кто не хочет идти. Ребят, пусть нежелающие поднимут руки.

На удивление генерала, руки подняли почти все.

– Извините, Никита Алексеевич, – Немов вышел из строя и стал оправдываться, – но забираться лень.

– Я не обижусь, веселее будет.

Среди тех, кто пожелал пойти, оказались только профессор, сталкеры-исследователи, Шрам и Мультитул. Эти пятеро и зашли вместе с Лесником на четвертый, как оказалось, этаж. Старик открыл сколоченную из досок дверь, сначала вошел сам, а затем впустил спутников.

Наемник не знал, как можно описать это жилище. На месте, которое раньше закрывали лопасти, было четыре узких окна, расходящиеся в две перпендикулярные прямые. В правом верхнем углу стояла советских времен раскладушка, в соседнем – большой письменный стол, объединенный с книжным шкафом. Одна его дверца, возможно, не закрывалась до конца – Петру удалось увидеть, что хранятся в нем в основном пособия по технике и сельскому хозяйству. Пользуясь выступом верхнего яруса за пределы башни, Лесник сделал у дальней от двери стены рукомойник. Нужные эпитеты нашлись у Каланчи:

– Это... Это же стиль стимпанк! Не знаю, с чем и сравнить... Похоже на комнату звонаря!

– Спасибо. Я особо не старался: просто перенес все из своей сторожки. Ладно, мы же здесь по делу. Пройдем к моему рабочему месту.

Сторож подошел к столу, взял две стопки листов, вручил профессору.

– Та, что потолще – роман, та, что потоньше – мемуары. И ещё: попрошу вас подписать один документ...

«Туземец» взял со стола лист, раннесоветскую перьевую ручку, макнул её в чернила и написал две первых буквы.

– Тоже не признаете шариковые? – спросил знахарь.

– Ага. Это же вдохновение. Шариковой оно что: напишешь – и забудешь, а потом будет стыдно за строчку. А так, пока напишешь, сто раз подумаешь, сформулируешь и исправишь.

– Но сейчас же вы не рассказ пишите? – провидец полез в карман плаща. – Сейчас мы просто тратим время друг друга. Пожалуйста, возьмите это.

Лесник нехотя взял протянутую телепатом авторучку, дописал первое слово по центру и спросил:

– Вашего командира как зовут?

– Лебедев Никита Алексеевич, – ответил полковник. – А вам зачем?

– Так, незачем... – он дописал ещё пару строк, сделал две линии внизу и отдал на прочтение Каланче. Тот зачитал вслух:

– «Я, Лебедев Никита Алексеевич, обязуюсь в обмен на особую формулу опубликовать в журналах «Сибирские огни» и «Рассказы» «Мемуары Прокофия Ефимовича Стропова» и «Нищий среди буржуев» в авторстве Стропова Прокофия Ефимовича, а также отправить заметку о его честной охранной службе на протяжении тридцати лет в газете «Аргументы и факты». Также обязуюсь не разглашать секретную формулу никаким службам и редакциям». Это что?

– Расписка. Я не могу верить вам на слово. Чего мне тут только не обещали в обмен на формулу расчета, но ничего не исполнили. Ну, их за это Господь наказал. Как видите, ни одной заметки об этой формуле нет. Отнесите своему начальнику, пусть подпишет.

– А старик-то непрост, – сказал Клык Призраку.

– Да и я подписать могу. У меня доверенность, – ученый взял лист, подписал, поставил дату. – Готово. Расписка должна остаться при вас.

– Осведомлен, – кивнул сторож, забрал документ и посмотрел на подпись. – Теперь я не могу вам отказать. Только найду лист с формулой...

Он стал открывать ящики стола, разыскивая заветный листик. Петр подозвал к себе полковника:

– Профессор, откуда у вас доверенность?

– Это очевидно, Шрам, – Мультитул простучал в сторону собеседников тростью. – Наш друг очень волнуется за генерала, либо генерал сам за себя.

– Именно, – покачал пальцем ученый. – Генерал сам за себя. По документам он является главой группировки, но фактически... Никита отдал право подписывать документы мне. Все боится, что на него найдет маразм.

– Нашел!

Все пятеро, включая курящих в стороне сталкеров, прибежали на клич. Лесник держал в руке тетрадный лист в клеточку, согнутый пополам.

– Товарищи, посмотрите сюда... – тут старик повернулся к сталкерам и злобно посмотрел на них. – А вы отойдите! Сталкерам веры нет.

– Не очень-то и хотелось, – буркнул Клык и оба отошли в стороны.

А Лесник развернул желтый лист, под которым обнаружилась та самая формула: «(A-B)*E+(F*G)-(C*D)». Чуть ниже было нечто вроде пояснения к ней: «0-1=A,2=В,3=С,4-5=F,6-7=Е,8=D,9=G».

– Расшифруйте, товарищ, – попросил доктор.

– Смотрите, – сторож достал из полки снизу карту «Рыжего леса». – Латинские буквы – это точки появления. Они меняются каждую неделю. Буква «а», – точка, которая сменилась вчера, – это ворота. Запомните. Буква «бэ», – точка, из которой ваши друзья-сталкеры и попали в город, – это сарай рядом с моей мельницей. Буква «цэ», – она была сразу после точки «бэ», – это тоннель на Военные склады. Оставшихся точек «дэ», «е», «эф», «гэ» в этом месяце не наблюдалось. Это восток леса с декоративным прудом, юго-восток с кратером от метеорита, – честно, никакого метеорита и в помине не было, мы просто вырыли яму и водили туда туристов, – опасный запад леса с танком времен ВОВ и старый дуб в центре леса, на который я залезал при нашей первой встрече соответственно.

– А каков принцип расчета? Координаты? – спросил Шрам.

– Нет, это было бы слишком просто. Вместо букв надо подставить количество появлений аномалии в этом месте. Итак, у ворот аномалия появлялась 184 раза, в сарае – 185 раз, у тоннеля – 186 раз, у пруда – 190 раз, около кратера – 189 раз, на холме с танком – 181 раз и, наконец, у дуба – 185 раз. Осталось посчитать.

Знахарь достал старый калькулятор, ввел цифры, но Каланча объявил раньше:

– Минус 2044. И?

– А вот теперь смотрите вниз. На какую цифру заканчивается число, там и появится аномалия.

Наемник обратил внимание на надпись «4-5=F».

– Это означает, что нам нужно идти сюда? – он показал пальцем на обведенный на карте холм.

– Судя по всему, да...

Сторож снял шапку и медленно положил на стол. В его выражении лица читалась грусть.