Текст книги "Горечь"

Автор книги: Юрий Хазанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

2

Итак, одна из методисток пионерлагеря «Артек» сказала, что моим рассказом, прочитанным только что перед большим скоплением ребят, взрослые остались недовольны, и пояснила:

– Ведь тут дети, а вы их, извините, сексу учите…

Не знаю, то ли я в тот день перегрелся на крымском солнце, то ли ещё что, но я сходу кинулся в спор, хотя понимал всю его бесполезность.

Позднее я даже сумел объяснить себе причину подобной реакции. Нет, она не была вызвана жгучей обидой за моё высокохудожественное детище и желанием защитить его от нападок, непонятливых людей, которые, кстати, ни словом не упоминали о литературных достоинствах или недостатках рассказа, а исключительно о его сексуальной направленности: о том, что он не может не возбуждать в детях тайных мыслей об интимной близости, о чём им рано ещё и думать.

Тем не менее, отвечая обвинителям, я говорил довольно долго и, быть может, временами резко, но защищал не сам рассказ, а то не вполне понятное и не очень поддающееся, на мой взгляд, описанию слово (явление, понятие), которое именуется «секс». Кстати, к понятию «любовь» у меня такое же отношение. И вообще, к весьма многим словам и понятиям. Что может говорить как о моей собственной непонятливости и непросвещённости, так, возможно, и о том, что ваш покорный и многоречивый слуга не считает окружающий мир и его обитателей такими уж простыми и незамысловатыми, а напротив, бесконечно сложными и потому вполне допускает двойственное и противоречивое, или амбивалентное, как сказали бы мы с уже упоминавшимся швейцарским учёным Блейлером, отношение ко всем явлениям этого мира.

Откровенно говоря, я уже не очень хорошо помню, чтО именно говорил тогда, отвечая этим милым женщинам пуританско-советского толка, а что напридумывал потом, восстанавливая в памяти далёкие события, но точно знаю, что не преминул сыронизировать по поводу тогдашних заявлений некоторых наших сограждан и согражданок по радио и телевидению о том, что «секса у нас в стране нет»; а в своё оправдание, и чтобы немного пристыдить разгорячившихся дам, сказал, что около ста лет назад небезызвестного автора «Тома Сойера» тоже активно осуждали некоторые читатели за то, что он позволил Тому поцеловать свою однокашницу Бекки Тетчер. И ещё я привёл тогда достаточно убедительный, как мне казалось, пример из собственной подростковой жизни, рассказав, как в пятом или шестом классе стоял в очереди за книгой, которую один мальчишка принёс в класс, вытащив из книжного шкафа у своих родителей. Она называлась не «Айвенго» и не «Корабль натуралистов», а «За закрытой дверью», и написана была не Вальтером Скоттом и не Верисгофером, а врачом-венерологом Фридляндом, и в ней рассказывалось многое из того, что волновало детские умы, но пользы от неё было для нас не больше, чем от порнографических картинок, которые приносил другой мальчишка и за которой тоже стояла очередь. (Так что секс у нас был, и даже в совсем невинном возрасте.)

А про то, какую книгу не мешало бы нам, детям, прочитать в те давние годы, взамен «Закрытой двери», я узнал, к сожалению, несколько десятков лет спустя, когда и сам уже начал писать о человеческих взаимоотношениях, то есть, и о сексе.

Говорю сейчас об одной из книг, написанных для подростков (и для их воспитателей) – одной из многих, выходивших из печати в других странах – полезных, по-хорошему занимательных и познавательных книг на эту «ужасную» тему. Будь она у меня на руках в то лето, я обязательно бы рассказал о ней и об её авторе моим оппонентам и, возможно, прочитал что-нибудь из неё, дабы всколыхнуть их, задеть, потревожить и, быть может, зародить в них мысль, что то, что они называют «сексом», у детей тоже есть и нужно помогать им и отвечать на вопросы, которые они, по большей части, боятся нам задавать. Да, отвечать, но, конечно, не в жанре дворовых или уличных разъяснений, а совсем по-иному. Например, так, как сделал это молодой английский журналист и телеведущий на лондонском Би-Би-Си Ник Фишер, отец девчушки по имени Олли и страстный рыболов (о чём даже говорит его фамилия), а также автолюбитель. Привожу эти подробности, чтобы стало понятно: этот человек, выступающий с экрана и по радио, пишущий книги для детей о сексе, – не педофил, не «голубой» и не старый развратник, а самый обыкновенный смертный.

Одна из книг этого смертного под названием (в дословном переводе) «Жизнь с Вилли», напечатанная в уважаемом детском издательстве «Пэн Макмиллан» в Лондоне, случайно попала мне в руки, и я перевёл её по заказу одного московского, тоже детского, издательства, которое «лопнуло», не успевши расцвесть. Так что в России книга не опубликована. А могла бы в те годы изрядно шокировать наших простодушных воспитателей юного поколения. (И хотя простота далеко не всегда хуже воровства, а порою даже немало привлекательности придаёт, тем не менее зачастую она зело вредна бывает.)

Впрочем, эту книгу можно, пожалуй, посчитать и простодушной. Только простодушие у автора нарочитое: он намеренно ведёт разговор не на строгом языке наукообразной пристойности, а живо, раскованно (может показаться, чересчур раскованно и даже рИскованно), а также весело, с определённой дозой иронии и юмора. Этим он, по-моему, снимает, или значительно снижает, некоторую, вполне естественную, неловкость от соприкосновения с темами, которые всегда считались интимными и почти неприкосновенными.

Однако, боюсь, все мои слова звучат малоубедительно, и потому рискну прибегнуть к наглядному доказательству…

О, нет! Не пугайтесь: просто я вознамерился вывести, наконец, читателя из пространства моего виртуального спора и предложить ему некоторые материальные свидетельства – а именно, несколько отрывков из книги Ника Фишера, название которой при переводе я слегка изменил: вместо немного двусмысленного для теперешних времён «Жизнь с Вилли» (где, на самом деле, под Вилли подразумевается не мальчик, а один из существенных органов этого и всех других на свете мальчиков), книжка получила название «Я и мой ДжОник». (Надеюсь, «Вилли» на меня не обидится, а «Джоник», к тому же, вроде бы более ходовое имя.)

Итак, послушайте самого Ника Фишера.

Начнем, пожалуй, с оглавления. Вот некоторые заголовки разделов и подразделов:

Немного правды о твоём Джонике

Немного вранья о нём же

Джоник и докторА

Детский грех

«Сырые сны»

Что за положение? Нету извержения!..

Что он заменяет мозги – утверждают только враги!

 
Если ты сохраняешь невинность,
Не считай этот факт за провинность.
 

О средствах предохранения.

Живите сто лет со своим Джоником!..

Из главы 1-й: «УЛИТОЧНЫЕ» ГОДЫ

…Подрастать совместно с твоим «Джоником», слегка торчащим у тебя впереди, дело весьма серьёзное и нелёгкое. Порою оно доставляет тебе неизмеримое удовольствие, в другое время – бывает причиной жуткого настроения и упадка духа.

Впрочем, в ранние годы жизни проблем с ним почти никаких. Твоя мама сама застёгивает тебе молнию на штанишках, называет его ласково-насмешливо «улиточка» или «колокольчик», бабушка помогает найти его, когда ты просишься в туалет, и все считают и его, и тебя ужасно миленькими и симпатичными. Нередко, если мама берёт тебя за покупками или на берег моря, а то и просто на обочине шоссе, ей приходится спускать тебе штаны и объяснять, чтО именно должен ты сейчас сделать с помощью твоего «Джоника» прямо там, где стоишь.

И прохожие, случайно обратившие внимание на твой крошечный «краник» и на струйку, которую ты пускаешь из него, все, как один, по-доброму улыбаются и даже, может быть, слегка подталкивают друг друга локтями. Им приятен вид мальчугана с развевающимися на ветру волосиками и спущенными до колен джинсиками. От его действий никого не коробит, вы даже можете купить почти в любой посудной лавке фарфоровую фигурку мальчика, занимающегося в той же позе тем же делом.

Но попробуй спустя этак лет пятнадцать проделать то же самое, выудив свой аппарат на всеобщее обозрение где-нибудь на территории, прилегающей к супермаркету, и могут начаться крупные неприятности. Для начала тебя арестуют, сунут в полицейский фургон, а затем предъявят обвинение в недостойном поведении в общественном месте. И тебе уже не отвертеться от ярлыка урода и выродка, тебя осудят люди и перестанут принимать в приличном обществе.

А ведь у тебя всё та же «улиточка». Ну, пускай «улитка». Но люди уже относятся к ней – и к тебе – по-другому…

Да, наступает время, и твой «колокольчик», твоя «сосисочка» перестаёт быть забавной и миленькой, а становится «гадким» и «мерзким» признаком пола. Секса. Символом греха и порока.

Странно, не правда ли?..

Итак, первые несколько лет жизни совместно с твоим «хлыстиком» – сплошные забавы и удовольствия. Никаких забот. Можно потрогать его или сжать ногами, и тогда он выглядит совсем по-другому и чувствует себя как-то странно. Когда немного подрастёшь, ты можешь уже с его помощью изобразить желтоватыми буквами на хрустящем белом снегу своё имя, или хотя бы инициалы. Можешь устраивать с друзьями-мальчишками поединки – чья струя выше всех ударится об стенку…

Но затем начинаются сложности. Наступает период полового созревания, и твой потешный «цуцик» становится немного больше, возле него появляется растительность – хотя всё это происходит не слишком быстро. Во всяком случае, не так быстро, как тебе, возможно, хотелось бы.

И тогда, вместо того чтобы демонстрировать его своим однокашникам и гасить с его помощью костры, ты внезапно ощущаешь какую-то скованность и неловкость и начинаешь проявлять к нему более серьёзное отношение. Своей маме ты уже ни за что на свете не позволишь посмотреть на него, а если бабушка попытается застегнуть тебе молнию на брюках, ты скорее предпочтёшь умереть. Мытьё в школьном душе после спортивных занятий превращается для тебя в тяжелейшее испытание, потому что, хотя у всех мальчишек вроде бы одни и те же «причиндалы», но на поверку они оказываются совсем разными, и ты вольно или невольно смотришь и сравниваешь, и огорчаешься, и завидуешь, и не всё понимаешь…

У одних ребят огромные Джоники, толщиной чуть ли не с твою руку, окружённые густыми курчавыми волосами, в то время как у других – совсем крошечные невзрачные «птенчики».

Ох, какая странная всё-таки природа! Даже немного жестокая… Так начинаешь ты думать.

И то, что бывало поводом и причиной веселья и смеха, превращается в обузу, в нелёгкую ношу для души и тела, начинает причинять беспокойство. Тебя волнует, как будет дальше, – станет ли твой орган расти и развиваться или застынет на месте, и вообще – всё ли нормально в твоём развитии или случилось уже что-то непоправимое. Ты плохо спишь, и мысли твои крутятся вокруг одного и того же.

Но этого мало. Ко всему ещё, твой «хоботун» пытается вести свою собственную жизнь, отдельную от твоей. Это совпадает с начальным периодом твоего созревания.

И главное его хобби – «восставать». Причём в самых неожиданных случаях. Если нужно дать ему прозвище, то наиболее верное было бы – «восстающий». Стоит тебе чихнуть – и он норовит подняться. (На языке науки это называется «эрекция».) Ты жуёшь что-то и стискиваешь зубы – он тут как тут. Садишься в автобус – снова он даёт о себе знать. Смотришь передачу по телику – то же самое. Думаешь об уроке географии – ему это неважно: он знает своё дело. Начинаешь думать о девчонках – опять он со своими штучками. Непонятно – что ему надо, что волнует его на самом деле. Любая чушь может подействовать на него, привести в такое состояние, что тебе неудобно сидеть, а о том, чтобы встать, вообще не может быть речи.

Вместо того, чтобы гордиться, быть довольным тем, что твой «петушок» такой шустрый и часто напоминает о своём присутствии, – ты чувствуешь себя подавленным, тебе неловко. Что если кто-то увидит, как надулись у тебя брюки? Все ведь сразу поймут причину. Это будет ужасно! Над тобой станут смеяться. Тебе не забудут такого по гроб жизни. Никто не захочет иметь с тобой дела. Может быть, даже какой-нибудь лихой журналист тиснет дурацкую статейку в нескольких газетах под таким, например, заголовком: «У ШКОЛЬНИКА ВОССТАЛ», или: «КАКОЙ НЕПРИЛИЧНЫЙ ХОБОТ»… А по телевидению соорудят что-то вроде документального фильмика на эту тему… От них всего можно ждать… А уж в Интернете!..

Разумеется, ничего этого не будет. Ты сам прекрасно знаешь. Но твоё состояние весьма похоже на то, какое я только что описал.

И ни одна душа не в состоянии тебя понять… Так совершенно искренне думаешь ты. Особенно, девчонки. Их заботы и невзгоды периода полового созревания кажутся тебе совершенно отличными от твоих. Ведь больше всего их беспокоит, если они что-то не смогли в достаточной степени показать. Например, они только и мечтают, чтобы груди у них стали больше и заметней, разве не так? Ты тоже мог бы им кое-что показать иногда – но ведь ты ни за что не пойдешь на это. Ни за что!

Атмосфера запретов и стыда вокруг твоего пИниса (так по-научному называется этот орган) и его собственное непредсказуемое поведение – всё это ведёт к тому, что ты не решаешься серьёзно разговаривать на темы, с ним связанные. Своё беспокойство, свои тревоги и вопросы ты держишь при себе, и это усиливает твоё смятение.

Да и с кем тебе говорить? Приятели только посмеются над твоими откровениями и страхами, а то и сделают их достоянием более широкого круга слушателей. Мама скорее всего не поймёт, да и неудобно как-то, с отцом тоже нелегко начать разговор на подобную тему. И как обо всём расскажешь, если сам толком не понимаешь?

Вот и выходит: лучше держать своё беспокойство при себе и помалкивать, накинув, как говорится, на роток платок. Но ведь этим всё не заканчивается. Ещё многое впереди…

После того как Переходный возраст сыграет свою малопривлекательную роль, на сцену выйдет Взросление, тоже со своими страхами и неприятностями, которые будут хватать тебя за всякие не вполне приличные места.

А вот отрывки из писем подростков автору «Джоника» на радио и телевидение.

Мне уже двенадцать, но я боюсь, что у меня не всё нормально в этом смысле, понимаете? У моего друга он твердеет, даже если тот ничего с ним не делает. Мы также измеряли один у другого, и у негона два сантиметра длиннее моего. Это очень плохо для меня? Я жутко переживаю, но боюсь идти к доктору или спрашивать у мамы.

Неизвестный.

Мне пятнадцать лет, и недавно мама застала меня на месте преступления, когда я баловался со своим органом. Она сказала, что это мерзко и отвратительно и я должен стыдиться. Но я знаю, что многие мои приятели делают то же самое, и потом я прочитал где-то, не помню, где, что это даже бывает полезно. А мама говорит, она меня выгонит из дома. Что мне делать?

Стив.

По моей религии мастурбация – грех. А я делал это довольно часто, хотя понимал, что поступаю плохо. Я ненавидел себя за это, но не могу найти силы не делать. Должно быть, я слабый и плохой человек. Не знаю, с кем поделиться, вот и пишу письмо.

Грегори.

Сплошная жуть! Моя тринадцатилетняя сестра застала меня в ванной, когда я занимался онанизмом. Теперь все в моём классе знают про это, а я просто сам не свой и не представляю, как жить дальше.

Тот, кто ищет поддержки.

Мне четырнадцать, и я каждый день занимаюсь онанизмом. Иногда даже по два-три раза. У меня, я заметил, начал болеть мой орган. Это очень вредно, то, что я делаю? Может, я израсходую всё, что там есть, и у меня ничегоне останется, чтобы произвести детей? Мне очень страшно…

В.

Из главы 4-й: Ответы автора «Джоника»

«Мастурбация» – слово латинского корня. Рукоблудие, детский грех – думаю, понятно всем, а вот слово «онанизм» возникло от имени библейского персонажа ОнАна и означает оно (так же, как и три остальных) искусственное – помимо полового акта – возбуждение пениса. При чём тут Онан? А вот при чём: когда у него умер старший брат, отец приказал Онану пойти к жене покойного и сделать всё, чтобы продлить род. Онан выполнил волю отца, но, войдя в шатёр вдовы, не смог заставить себя «согрешить» с нею и выпустил семя на землю. Так он поступал всякий раз, когда отец посылал его туда…

А теперь вернёмся, как говорят, к нашим баранам.

Меня научили мастурбировать. У меня был старший друг по имени Мервин, который продвинулся куда дальше меня на поле секса и того, что с ним связано. Именно Мервин посвятил меня в этот новый «вид спорта», о котором я и знать не знал. Сначала на словах, а когда я проявил недюжинный интерес, он охотно показал мне, как это делается.

Добрый старина Мерв! Он открыл мне глаза, и у меня сразу появилось дело, заниматься которым не было скучно. Однако, должен признаться, хотя я с усердием выполнял все его указания и нещадно теребил свою несчастную сардельку, конечных результатов не было. Возбуждения я, ценой немыслимых усилий, добивался, но дальше, как ни крутил, дело не шло. Ни капли семени не проливалось из моего краника на землю, в то время как Мерв щедро орошал её.

Да, мой колодец был сух. В свои нежные одиннадцать лет я не мог ещё заставить половые железы выработать вещество, необходимое для извержения семени. Это жутко беспокоило меня. Не скажу, чтобы я был в полном отчаянии, но, во всяком случае, смертельно завидовал счастливому и мужественному Мервину.

Однако не прошло много времени, как я напрочь забыл о беспокойстве, потому что мог уже свободно извлекать то, что нужно, из своей игрушки.

Я не видел Мервина уже лет двадцать с лишним, но остаюсь благодарным ему за его уроки… Да, да, не удивляйтесь – за то, что он первым открыл мне, чтО это такое, и при этом не восхвалял данный способ достижения полового удовлетворения, но и не запугивал меня, а давал понять (так мне теперь кажется), что эта штука столь же естественна и обычна, как, например, мочеиспускание и многое другое.

В школе и на улице я получил, как и все мы, малополезную и малоприятную сексуальную подготовку (если можно так выразиться). Я имею в виду то, что сумел услышать и узнать от старших ребят и от своих сверстников. Что касается взрослых, то, помнится, учитель биологии что-то говорил нам о вопросах пола, но ничего жизненно важного для нашего возраста. И уж, конечно, совсем ни слова об онанизме. Что очень жалко, потому что явление это естественное, к тому же весьма распространённое, и знать о нём молодым людям совсем не мешает.

Из него же (из этого явления) всегда делали и продолжают делать тайну, причём не простую, а какую-то как бы грязную. Непристойную и постыдную. Тех, кто увлекался этим, жестоко дразнили, слово «онанист», «Сник» было зазорным, ругательным. Но ни разу и ни от кого не слышал я за всю свою жизнь серьёзного и честного разговора о том, как же нужно относиться к тому, что делают дети наедине с самими собой или у себя под одеялом.

К счастью, я рос в убеждённости, что явление это вполне нормальное (я уже говорил об этом, но хочу повторить для вас ещё раз) и что само действо, кроме некоторого удовольствия, а также пользы (потому что даёт разрядку возбуждённому организму), ничего худого принести не может.

Считаю, что мне повезло. Большинство мальчишек, не без помощи взрослых, наворачивают вокруг этого уйму всякого вздора, пугая себя и своих друзей немыслимыми последствиями – в виде слепоты, полового бессилия, а также отлучения от рода человеческого.

…Больше всего беспокойства у многих моих читателей и слушателей не по поводу самого акта мастурбации, а насчёт того, как часто это «разрешается» и как влияет на здоровье.

Могу ответить одно: никаких, как выражаются врачи, противопоказаний с медицинской точки зрения тут нет. И занятие этим раза четыре в день тоже не должно приносить ни малейшего вреда. Многие мальчики проходят через это, как через моду на какой-нибудь вид одежды. Спустя некоторое время позывы к мастурбации исчезают, как исчезли в разные годы широченные брюки или остроносые ботинки. Вы забываете об этом «удовольствии» или прибегаете к нему в редких, особых случаях…

Вот и выходит, друзья мои: одно дело знать, что все мы (или почти все) так или иначе занимаемся этим делом, а совсем другое – когда тебя ловят «на месте преступления».

Мой совет в данном случае таков: если уж вы заимели охоту прибегать к подобному способу ради своего удовольствия, то будьте, пожалуйста, начеку, смотрите в оба и помните: это ваше занятие, как и некоторые другие естественные функции организма, для посторонних глаз совершенно не предназначено. А если вам хочется, чтобы на вас смотрели, и вы, чего доброго, нарочно не запираете как следует дверь, это, к сожалению, свидетельствует о вашей испорченности, граничащей с болезнью, и даже имеет научное название – «эксгибиционизм», что означает «выставление» (выставление напоказ своих половых органов с целью получения сексуального удовлетворения). Выставляя себя на всеобщее обозрение, вы этим можете шокировать, неприятно поражать окружающих, что, в общем-то, даже преследуется по закону…

* * *

Пора, вроде бы, оканчивать публикацию отрывков из книги «Я и мой Джоник», но, подозреваю, вы хотите продолжения, и не могу вам отказать. Прочитайте же ещё немного этого, быть может, не совсем обычного для вашего уха и глаза текста.