Текст книги "Подопытный материал (СИ)"

Автор книги: Юрий Пронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Глава 9

Ильзат прибежал, когда мы как раз обедали, и принес весть: у соседей беда. В деревню пришла целая толпа пьяных и злых мужчин, по виду, уголовников.

Сначала нападавшие никого не убили – они похватали всех детей, бывших в деревне, и заперли их в три дома, стоящих рядом. А потом предъявили требования.

– Что им надо? – спросил Большой.

– Золота, женщин и жареного мяса, – ответил Ильзат.

– Мы же вам гранаты дали, – напомнил Василий Васильевич. – Взорвали бы их к едрене-фене!

– Все уже разошлись на работу, когда они напали. А потом стало поздно.

Нападавшие оказались хитрыми и безжалостными: взяли в заложники детей и начали творить все, что им приходило в голову. Как рассказал Ильзат, одного ребенка они уже закололи у всех на глазах. Причина – неповиновение одной из девушек.

– Кто у них старший? – спросил Васильевич.

– Здоровый, со шрамом на лбу, – ответил Ильзат.

– Орел. Тот еще отморозок, – помрачнел Васильевич. – И с ним, наверно, такие же уроды: нормальные от него бегут. Наши это, с «Семерки». Где они целый месяц болтались?

– Вырезать их надо, всех под корень, – сказал Максим. – И чем быстрее, тем лучше.

– А дети? – спросила подошедшая Полина.

– Да не остановятся они – дальше убивать будут, – ответил Максим. – Оружие у них какое?

– Пики желтые с деревянными ручками, – вспомнил Ильзат.

– Где-то нашли латунный пруток и заточки сделали, – пояснил Николаевич.

Идти к соседям и всем скопом расправляться с бандой – других разумных вариантов не просматривалось.

И тут у меня появилась смутная мысль.

– Ильзат, говоришь, они пьяные? – спросил я.

– Да. Некоторые сильно.

– А что они пьют? У вас что-то взяли?

– У нас ничего такого нет: нам вера не позволяет. Они с собой принесли. У каждого бутылочка с вином, из нее и пьют.

– Какая бутылочка? – продолжил допытываться я.

– Обычная – пластиковая, на пол-литра, – недоумевая, ответил Ильзат.

– Эхма! – понял Васильевич – У них вино, спиртом разбодяженное: с пол-литра краснухи не запьянеешь. Большой, они где-то добро все оставили – склад у них должен быть: вино, спирт, хабар и бабы, наверно. Орел баб страх как любит.

Глаза у Васильевича заблестели – сразу стало понятно, что его посетила идея.

– Ильзат, они ведь налегке пришли? – спросил он.

– Вещей у них не было.

– Яду им нужно в вино подсыпать, – Васильевич поднял вверх указательный палец. – Напьются и сдохнут!

– Не прокатит, – возразил Максим. – Они там наверняка кого-то оставили. А охрану уберешь – слишком подозрительно. Да и где яд взять, чтобы без вкуса был.

– Метанолом травятся, – заметила Полина. – Его от обычного спирта трудно отличить.

– Есть метанол, – напомнил Николаевич. – Целых пять литров. Я просил фенол, а вы мне метанол приволокли.

– Переклинило меня тогда, – согласился Витька.

– Осталось только узнать, где у них база, – задумчиво сказал Максим. – Они ведь, наверно, и ночевали там. Должно быть место рядом с деревней.

– Склад удобрений, – догадался Ильзат. – Километра два от деревни.

– Все – работаем! – начал командовать Максим. – Большой, собирай народ, подтягивайся к деревне. А мы на склад наведаемся.

К тому, что Максим начал руководить, Витька отнесся, как к само собой разумеющемуся.

Максим с Гагиком, я с Полиной, да Ильзат, показывавший дорогу – на склад удобрений отправились впятером.

* * *

Мужчина говорил громко, и его хриплый голос мы услышали издалека. Максим, подняв руку, остановил нас. Дальше, как две тени, двинулись только Максим и Гагик.

– На четверть – спирт, а остальное вином доливай – самый смак получится, – хрипло вещал мужчина. – Давай, Танюха, шевелись! А потом мы с Маратом тебя за склад сводим – премию за хорошую работу выпишем.

Мужчины захохотали. Невидимая Татьяна молчала. Мужской смех сменился женским визгом, но вскоре воцарилась тишина.

Татьяна оказалась молодой полной женщиной с испуганным лицом. Кроме нее, на поляне перед кирпичным складом сидели и лежали еще шесть женщин со связанными скотчем руками и ногами.

– Может, развяжете? – спросила одна из них.

– Потерпите, – коротко ответил Максим.

Два трупа Максим и Гагик спрятали в кусты.

Татьяна, рассмотрев этикетки на бутылках с метанолом, помогала нам с видимым удовольствием, наливая вино из картонных пакетов. Вчетвером, а потом и вшестером мы быстро заполнили смесью вина и метилового спирта сотню маленьких бутылочек.

– Кричишь хорошо? – неожиданно спросил Гагик у Татьяны.

Женщина в ответ только посмотрела, вытаращив и без того большие карие глаза.

Гагик и Татьяна скрылись за складом. Меня, Ильзата и Полину заставили спрятаться в кустах.

– Будут спрашивать, где эти два урода, скажете, что за складом, – наказал Максим связанным женщинам и присоединился к нам.

– Вроде, успели, – сказал он. – Теперь ждем и молчим.

Шум шагов послышался очень скоро, а наша командир неожиданно издал птичью трель. Из-за склада в ответ послышался похожий щебет.

На поляну вышли двое мужчин, одетых в камуфляж.

– Воха, ты где? – заорал один из них.

Из-за склада послышались женские стоны.

– Не слышишь что ли? Опять вдвоем одну бабу мочалят, – заметил второй. – Могли бы и двух взять.

– Нравится им так. Только что-то слабовато они сегодня: обычно визг стоит.

– Сволочь нерусская! Что ж ты делаешь?! – истошный женский крик взвился над складом.

– Вон, как Марат старается, – одобрительно заметил первый. – Ну что, берем бухло и пошли?

– Не, я пойду, гляну, – ответил второй.

Максим опять защебетал птицей.

Один из мужчин скрылся за складом, второй через мгновение распрощался с жизнью: наш командир стремительной тенью выскочил из кустов и всадил ему нож под ребра.

Из-за склада вышли Гагик и Татьяна.

– Зараза! – возмущалась женщина. – Ты зачем ножом мне в задницу ткнул?

– Ты кричала плохо, – оправдывался Гагик.

– Все, теперь надо быстро. Сейчас заварушка начнется, – говорил Максим, разрезая скотч на руках и ногах женщин. – Полина, этих веди на базу!

Женщины, охая, поднимались и разминали затекшие ноги и руки.

– Серега, останешься здесь! – приказал командир. – У тебя гранат сколько?

– Три штуки.

– Хватит. Темнеет уже, сейчас мы этих уродов прищучим. Если кто сбежит, сюда придет: у них здесь вещички. Ты их встретишь. Главное – лежи тихо и без нужды не высовывайся. Терпи!

Я остался один. Сумерки сменились лунной ночью. Ветер совсем стих, и только слабые шорохи в траве нарушали тишину. Мне было не по себе, ведь совсем недалеко лежали мертвецы. Если честно, покойников я боюсь с детства.

Взрывы показались мне совсем слабыми. Если бы не безветренная погода, я бы их, возможно, не расслышал.

Время тянулось, я все ждал, но стояла тишина. Может, действительно, прошло много времени, или мне просто так показалось. Наконец я услышал быстрые шаги и на поляне появились две тени.

– Чуть ноги унесли! – раздался мужской голос – Как думаешь, за нами гонятся?

– Вряд ли, темно уже.

– Все равно давай свои мешки найдем, да ходу отсюда!

Послышалось бульканье. Я сжимал гранату в руке, понимая, что нужно просто ждать. Отравленное вино должно было все сделать за меня.

Третий вышел на поляну почти неслышно.

– Хряпа, Семен, – раздался негромкий голос.

– Орел! – отозвался один из двоих. – Вино будешь?

– Нет, – отказался пришедший. – Нечего рассиживаться – уходим!

Я ударил по гвоздю камнем, припасенным заранее, и бросил гранату. После громкого взрыва наступила тишина.

Потянулось ожидание. С поляны не доносилось ни звука. По большому счету, в кустах меня удерживал страх, а не инструкции Максима.

Я боялся, вслушивался в тишину, пытался что-нибудь рассмотреть на поляне. Моя рука сжимала гранату, я терпел.

Как выяснилось, выжидал не только я. Кто-то медленно и осторожно уползал с поляны. Я бросил вторую гранату, целясь в источник звука.

Через несколько секунд тишины почти над моим ухом раздался знакомый голос:

– Воюешь?

Максим прислушался и смело направился на поляну.

– Молодец, Серега! – через несколько секунд сказал он. – Все трое готовы. Главная тварь отбегалась.

* * *

Всю ночь при свете появившейся луны, факелов и костров носили мертвые тела, закапывали их за деревней, рядом с дорогой. Убитых бандитов никто не считал – грузили на телеги и увозили за околицу. А там их хоронила команда из мужчин и женщин. Разумеется, без обрядов и почестей, по несколько человек в одной яме. Закапывали, как что-то ненужное, как мусор, как отходы.

– Наших трое погибло, а местных пятеро, – сказал мне Максим. – В принципе, потери приемлемые.

Наверно, он был прав, а если сравнить с несколькими десятками погибших бандитов, то тем более. Только не стало в живых людей, которых я знал, с которыми разговаривал, что-то делал. С двоими погибшими из наших я общался немного. Третьим был Гагик. Никогда добрый взгляд этого немногословного мужчины не остановится на мне.

Васильевич хромал, Большой ходил с перевязанной рукой. Хватало раненых и среди наших, и среди жителей деревни.

Утром пришли Катя, Полина и Света. Зомби, постоянно державшийся рядом с Полиной, невозмутимо смотрел на множество незнакомых ему людей.

Катя, раскрасневшаяся от быстрой ходьбы, сначала показалась мне бодрой и радостной. Может, такой она и была, но только до того, как увидела меня. Любимая подлетела ко мне, даже не обняла – вцепилась в меня и разревелась.

А потом, всхлипывая и глотая слезы, она, как всегда, быстро говорила:

– Сереженька, не уходи больше никуда! Не бросай меня одну, пожалуйста! Ведь ты больше не уйдешь? Как я без тебя?

Я, не разбирая куда, целовал ее мокрое от слез лицо, что-то говорил в ответ, еще крепче обнимая и без того прижавшуюся ко мне Катю.

Думаю, оторвать нас друг от друга не удалось бы никому.

Глава 10

Домой шли, почти не разговаривая, и улыбок на лицах я не видел: в телеге лежали погибшие товарищи.

Правил лошадью молчаливый Ильзат, постоянно оглядывавшийся назад. В хвосте нашей нестройной колонны рядом с Полиной шагали еще четыре девушки. Одна из них была невестой парня.

– У них тут строго, – объяснила Полина. – Потеряешь невинность до свадьбы и все – ты уже отверженная. Пусть пока у нас поживут.

Всех женщин Витька отправил на базу стройматериалов: благо, там освободилось немало шалашей. Два мужика, оба среднего роста, лет под пятьдесят, строили маленькие утепленные домики.

В свое время всю территорию базы забетонировали. Вот прямо на этом бетоне два строителя выкладывали четыре кирпичных столбика, а на них сооружали жилище. Каркас из брусков, утеплитель – плиты из каменной ваты, обшивка – древесные плиты – вот и домик почти готов.

Нашлись умельцы и на улице Овражной. Небольшие печки, склепанные из алюминиевых листов и выложенные изнутри кирпичом, как раз подходили для отопления маленьких домиков с одним окошечком.

Внутри таких жилищ – всего одна комната, а места в ней – только для кровати, печки, маленького стола да пары табуреток. Особо не разгуляешься, но для двоих места вполне достаточно.

– Может, и нам такой же построить? – сказала Катя после экскурсии на базу.

Если честно, я и сам предпочел бы жить в таком маленьком домике, а не в огромном Витькином доме.

* * *

Большой по-прежнему гнет свою линию и не пускает к нам жить одиноких. Женщины, отбитые у бандитов, и девушки из татарской деревни поселились на базе. Только днем многие из них приходят к нам. Смотришь, а меха на кузнечном горне качает не Зоя, а пришедшая в гости женщина. Сама же спутница нашего инженера с ножницами в руках вертится вокруг еще одной новой подруги – прическу ей делает. И обе при этом улыбаются и о чем-то оживленно разговаривают. Отвлечешься от своих дел и видишь, как девушка в длинной юбке с головой, замотанной платком, увлеченно колотит молотком, делая гвозди из латунной проволоки.

Одна из таких девушек стала подругой Кати, по-моему, самой близкой. Гуля, невеста Ильзата – красавица, недаром на нее бандиты позарились. А с моей Катей они только комплекцией схожи – обе невысокие и ладные.

Гуля часто к нам прибегает и о чем-то болтает с моей ненаглядной, да и сама Катя нередко ходит к подружке на базу.

Ильзат невесту не забыл и приходит к ней. Только, похоже, не очень-то у них клеится.

Однажды я видел, как Катя разговаривала с парнем.

То, что моя Катенька может говорить быстро и много, я прекрасно знал. В этот раз она выглядела еще и убедительно. По крайней мере, Ильзат слушал ее очень внимательно, то глядя Кате в лицо, то опуская взгляд. Казалось, моя любимая полностью подчинила собеседника. Это ощущение усилилось, когда она закончила разговор и властным жестом отправила парня обратно в деревню.

Заметив меня, Катя подошла. От ее властности и убедительности не осталось и следа – рядом стояла моя милая и жизнерадостная возлюбленная.

– Ты что ему говорила? – спросил я.

– Ничего особенного. Если он мужчина, то должен принять решение.

Последние слова я никак не предполагал услышать от нее. Все-таки мы плохо знаем других людей, даже самых близких.

* * *

– Эй, рыженький! Я тебе нравлюсь?

Женщина, только что подстриженная Зоей, с улыбкой смотрит на меня. Не знаю, что у нее на уме, но, по-моему, понравиться она должна любому мужчине: уж больно хороша.

– Рыженькому нравлюсь я! – решительно заявляет подошедшая Катя.

Красавица продолжает улыбаться, только смотрит она не на меня, а на Катю. Кажется, веселья в ее взгляде поубавилось, да и улыбка стала другой. Наверно, плохо ей одной. Мне без Кати точно было бы тоскливо.

* * *

На улице Овражной жили люди преимущественно средних лет и пожилые. Дети вырастают и не хотят жить с родителями – обычная история. Увы, даже та молодежь, которая переехала отсюда в наш же город, после катастрофы в родных местах так и не появилась.

Родители детей не дождались и остались в больших каменных и бревенчатых домах. Обрушившиеся крыши и потолки общими усилиями подлатали, а вместо чугунных угольных котлов сложили кирпичные печи.

Казалось бы, вот она – свободная площадь! Только никто не спешил переселяться с базы в деревню с неприличным названием. То ли их не звали, то ли люди предпочитали жить в шалашах и крошечных домиках, но оставаться в привычном коллективе.

Зато много принесенных продуктов складывали именно в домах на улице Овражной. Первое время ватага добытчиков чего только не приносила: сахар, сладости, вермишель, специи. Позже добыча стала однообразной: крупы, растительное масло, соль.

– Сначала из этих складов каждый тащил, что хотел, – объяснил Василий Васильевич. – А потом люди там селиться стали, сбились в банду и хозяевами себя объявили… Мы пришли, а нас не пускают. Большой пообещал их всех взорвать к едрене-фене… В общем, договорились: они нам один склад отдали, а мы пообещали им двадцать гранат, после того как все вывезем… А в том складе только крупа, масло да соль.

* * *

Наша жизнь состоит из совершенно непривычной для меня смеси вольницы и жесткой, почти воинской дисциплины.

С одной стороны, никто никому производственных заданий не дает: как-то само собой складывается, что каждый чем-нибудь занимается. Я дом достраиваю, Василий Васильевич землю пашет, Валентина вещи и продукты раскладывает. Без дела никто не сидит.

С другой стороны, сложилась боевая дружина из парней и молодых мужчин. Командует там Большой, но Максим регулярно с ними проводит учения и тренировки по рукопашному бою. Именно дружина ходит на промысел и приносит все необходимое. Часто с ними едет телега, запряженная Рыжим и, естественно, идет Василий Васильевич. Иногда с дружиной отправляются молодые и сильные женщины.

Меня не только не взяли в дружину, но и в поход ни разу не позвали. Если честно, немного обидно: я, между прочим, в армии служил, в караулы ходил и из автомата стрелял по мишеням. Еще я из пращи могу гранату далеко бросить. Правда, воевать мне не приходилось, но все равно я чувствую себя обделенным: даже женщин на промысел берут, а меня – нет.

Похоже, понимает это и Максим: он часто напоминает мне, что кому-то надо и наш поселок охранять, когда все мужчины расходятся. Признаться, совсем тошно стало безвылазно дома сидеть, и я не раз думал, как мне напроситься в какой-нибудь поход.

– Серега, завтра с нами пойдешь, – вечером сказал Витька. – Развеешься, а то ты тут совсем закис. Катьку тоже с собой бери, а то она тебе скандал закатит.

* * *

В дорогу отправились, как всегда, большой командой. Мы с Катей шли, держась за руки. Большой шагал впереди и объяснял, что находится по обе стороны дороги. Говорить ему приходилось громко, потому что колеса ручных тележек стучали по дороге.

– Тут химия: реагенты всякие в мешках, пакетах, бутылках и бутылях. Сюда никто не суется, потому что воняет. Кстати, здесь даже удобрения есть.

– Так надо на огороде посыпать и Васильевичу на поля дать, – заинтересовалась Катя.

– Пока не до этого – ответил Витька.

Слева сквозь прорехи в обвалившемся бетонном заборе виднелась обширная территория, заваленная невысокими кучами рыжего песка.

– Металлобаза, – объяснил Большой.

А ведь рыжие кучи – это все, что осталось от стального проката, труб и прутков!

– Там подальше латунная проволока еще осталась. Сегодня остатки надо забрать. Когда вернемся, сходим, – добавил Витька.

– Ее и так полно натащили – ответила Катя – Везде эти мотки валяются: и у нас, и у овражных, и на базе.

– Гвозди влет идут, а из проволоки их делать – милое дело – пояснил Большой – А справа троллейбусное депо. Туда бы тоже наведаться надо… Подстанция, электродвигатели, контактный провод – короче, медь и алюминий. А главное – от дома недалеко.

Дальше справа пошли заросли кустов.

– Низина, – продолжил рассказывать Витька. – Канавы да болотины – ничего путного нет.

Слева от дороги нескончаемой стеной шли кирпичные заборы с рассыпавшимися воротами да здания высотой не более трех этажей.

– Автопредприятие, строительная контора… Тоже строители… Опять автосервис, – рассказывал Большой. – Ничего особенного, но есть чем поживиться. Только тут больше те промышляют, кто в садах живут.

Справа потянулись садовые участки с попадавшими домиками.

– Дачи древние. Строили из дерева, на гвоздях – вот и развалилось все, – сказал Большой. – Тут много народу живет, только дикие они какие-то: прячутся и разговаривать не хотят.

Зря, конечно, Витька на местных обитателей наговаривает: испугаешься тут, если такая орава по дороге идет.

Вообще, интересно, почему в садах люди обосновались, а через дорогу в бывших автопредприятиях и строительных фирмах никого нет? Ведь там и здания есть и материалы – обустроиться немного, и жить можно.

Впрочем, если подумать, то делать там нечего: и дров для печки много не наберешь, и земля почти вся под асфальтом да под бетоном – ничего не посадишь. У нас самих огороды большие, а Василий Васильевич еще и целину распахивает.

Слева потянулся очередной кирпичный забор.

– Промвентиляция, – сказал Большой. – Хорошо живут: земля свободная есть, а за железной дорогой лес – дров навалом. А еще у них склады с алюминием большие. Мы у них лист для печек выменяли – двое ножниц по металлу отдали, пилу, топор и гвоздей в придачу.

Справа от дороги из признаков цивилизации остался только мусор в кустах – предприятия закончились.

– Пришли, – сказал Витька.

Забор из белого кирпича, шедший слева, повернул и пошел перпендикулярно дороге. Нам открылись большая заасфальтированная площадка и небольшое двухэтажное здание. Дальше тянулся такой же кирпичный забор, который выходил обратно к дороге.

Крыша у здания отсутствовала, но ниже уже чувствовалась хозяйская рука: входную дверь и окна первого этажа кто-то закрыл листами волнистого пластика оранжевого цвета.

Когда-то здесь было двое ворот. Теперь бывшие въезды аккуратно закрыли забором из того же оранжевого пластика. Впрочем, в одном из них нашлась калитка, в которую Витька постучал.

– Открывай, большаки пришли! – крикнул он.

В ответ раздался собачий лай, а затем детский голос ответил:

– Сейчас, дядя Витя, открою.

Нас здесь знали.

Пацан лет десяти впустил нас, колонна втянулась в узкую калитку, и мы пошли по широкому проезду. Справа и слева торцами к этой дороге стояли длинные кирпичные склады. На крыше первого слева здания копошились мужчины – крепили знакомые оранжевые листы. Кровлю первого справа склада они уже закончили.

– Большой, гвозди принес? – спросили с крыши.

– Принес. Спускайся! – ответил Витька.

Пока Большой отдавал черноволосому мужчине пакеты с гвоздями, петли и колесную пару для тележки, мы с Катей вовсю глазели по сторонам.

Вдоль складов шла железнодорожная ветка, рельсы на которой превратились в труху. Похоже, здесь стояли вагоны, но теперь от них остались кучи, состоявшие из обломков железа и зерна. Все это заботливо укрыли пленкой, а сверху ее прижали досками.

Впрочем, насколько я понял, существовать этому безобразию осталось недолго: женщины и дети ведрами перетаскивали зерно в склад, на котором мужчины ремонтировали крышу. Мы тоже принялись грузить тележки, уменьшая одну из куч.

За складами высилась огромная гора из обломков бетона. По-моему, здесь обвалилось что-то, превышающее размером многоэтажный дом.

– Там элеваторы были, высота – пятьдесят метров, – сообщил Витька. – Тут же хлебная база была. Зерно принимали, сушили, хранили. Мельницы стояли, линии по расфасовке муки в пакеты и в мешки.

Зерно, лежавшее на путях, оказалось южной пшеницей прошлогоднего урожая.

– У муки срок хранения маленький: в ней жучок заводится, – объяснил Большой. – А зерно несколько лет пролежать может.

По дороге домой Витька рассказал историю команды, обосновавшейся на хлебной базе.

Несколько выживших людей поняли, что в городе им делать нечего – собрались и отправились на окраину. Пришли сюда и увидели обвалившийся элеватор, обломки железобетонного зернохранилища, кирпичные склады, контору без крыши.

Жители соседней деревни и обитатели бывшего вентиляционного завода увлеченно растаскивали муку и не обратили особого внимания на вновь прибывших людей. А те поселились в одном из складов, загородив досками и пластиковыми кровельными листами все проемы, образовавшиеся при падении ворот и дверей.

С ними спорить не стали: нет смысла ломиться в закрытый склад, если рядом есть еще три склада с такой же мукой. Будущие хозяева базы собрали все листы кровельного пластика, разлетевшиеся по территории, и стали ремонтировать крышу своего склада.

Потом им стали помогать наши и вентиляционщики.

Почему? Наверно, умные люди найдут разные причины.

На мой взгляд, гвозди, пленка и кое-какой инструмент дешевле пшеницы, полученной взамен. Только мы могли забрать зерно бесплатно, ведь наша команда намного больше, и у нас есть гранаты.

Может, всем нам нужна дружба?