Текст книги "Подопытный материал (СИ)"

Автор книги: Юрий Пронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Глава 10

– Даже не знаю, повысили меня или понизили, – сказал Николаевич. – Оставили мне только лабораторию и небольшую мастерскую. Порох теперь делают на отдельном заводике, пушки тоже без меня льют. Зато я теперь хожу по всему заводу и предлагаю улучшения и изменения.

Василий со вздохом почесал свой знаменитый нос и продолжил:

– Они ко мне, конечно, прислушиваются, только не всегда по-моему делают. Понимаешь, не я определяю, что важнее. Мне кажется, что нужно электричеством заниматься, а они в первую очередь взялись паровые машины делать. Я хочу спирт из древесины делать, а им дикие фрукты и ягоды девать некуда. Сахара в плодах много, растут они на здоровенных деревьях. Лопатами урожай с земли собрать, размять, в емкости загрузить, немножко воды добавить, и через некоторое время получается спиртосодержащая жидкость – гони на здоровье… А если соглашаются и делать начинают, то даже на мелочь какую-нибудь недели уходят. Людей мало, производственная база слабая, и знаний не хватает.

У него та же история: хочет одно, а делает другое; сил и времени на все не достает. Зачем Куратор нас сюда забросил? Боюсь, толку от нашего внедрения совсем чуть-чуть. Разве могут несколько человек со стороны изменить развитие целой страны? Впрочем, мы пробрались на приличные должности, и кое-что у нас получается, но в масштабах планеты наше влияние совсем мало.

– Зато мы катализатор для производства серной кислоты нашли, – поделился радостью друг. – Конечно, наобум: синюю глину смешали с толченым камнем и обожгли. Из чего состоят минерал и глина – понятия не имею, но результат есть, а это главное.

И зачем ему эта кислота?

Мою физиономию непроницаемой назвать сложно. Василий заметил, что я недоумеваю, и прочитал мне целую лекцию. Оказывается, чтобы получить спирт из опилок, требуется сначала обработать их кислотой. А спирта нужно много, потому что Николаевич планирует создавать разные двигатели, работающие именно на этаноле. Еще кислоты нужны ему для аккумуляторов, электролиза, анодной очистки меди. В общем, столько он наговорил, что у меня голова распухла.

Далеко друг заглядывает, очень далеко. А может, так и надо? Все заранее предусмотреть, чтобы потом в затылке не чесать.

Все-таки интереснее Николаевич живет, и многое зависит именно от него. А у меня все совсем не так.

Однако выяснилось, что король думает иначе.

– Везучий ты, – сказал Гурчан. – Я столько лет к Северным землям примерялся – ничего у меня не получалось. А ты за какие-то месяцы не просто зашел, но и обосновался. Золото оттуда уже пошло.

Зачем ему столько золота? Мне Пухлян объяснил: рабочих рук не хватает, потому что Барас намного больше продает, чем покупает. Если так, то деньги должны оседать в стране. Золото от торговли, золото из старого рудника, золото из Северных земель – куда столько?

– Говори, чем тебе помочь, – сказал король.

Опять: «Проси, чего хочешь», и снова надо попросить и в меру, и чтобы польза была. Только в этот раз я заранее все продумал. У меня одна забота – дороги, и лучше всего их делать из камня. Можно уложить на песчаное основание большие булыжники, но проще насыпать щебенки и разровнять ее. Однако щебень надо еще сделать, раздробив большие камни на мелкие куски.

– Ветряную дробилку для камня, – сказал я. – Железную, чтобы ее с одного места на другое переставлять можно было.

Во взгляде Гурчана появилось любопытство.

– Думаю, на моем заводе найдутся умельцы, – сказал он. – Десятка тебе хватит?

Пока я размышлял, как вежливо отказаться от такого количества, король продолжил:

– Я распоряжусь. Завтра пойдешь на завод.

Спорить с Гурчаном я не стал. Правда, потом меня сомнения одолели. Людей у меня мало – что я буду с такой прорвой дробилок делать? А если король за них заплатить потребует? Денег, наверно, полно уйдет – жалко.

На следующий день я пошел на завод. Управляющий отправил меня к Николаевичу.

– Везучий ты, Серега! – радовался Василий. – Я об этом только мечтал, а тебе все просто так досталось.

– Что досталось-то? – не понял я.

– Да я им этот проект уже предлагал. Типовые сборно-разборные ветряки. Мне отказали. Сказали, что дорого. Они же привыкли их из дерева делать. А дорого только на первый взгляд, потому что у стальных ветряков срок службы больше. Запчасти будут одинаковые, и менять мы будем только неисправные узлы. Механизмы к ветрякам тоже типовые сделаем: дробилки, мельницы, насосы. Позже можно будет генераторы поставить.

Молодец, Николаевич! Только не пойму, в чем тут мое везение?

* * *

Со своими помощниками я общаюсь постоянно, а иногда мы собираемся и приглашаем Рожана с его сотниками – устраиваем общий совет.

Услышав о ветряках, Рожан пришел в восторг.

– Хороших дорог мало не бывает, – заявил он. – По ровному пути даже ночью быстро доедешь. В случае чего, подкрепление враз поспеет… Повезло тебе, Сержан – король такую милость оказал.

Они что, сговорились? И этот меня везучим считает.

* * *

Наместник должен заботиться о том, чтобы на его земле торговля шла, ремесла процветали, руды добывались. Ведь от всего этого налоги в казну идут, прибыль королевству получается. У меня же налогоплательщики – Алло с Катей, а больше и нет никого. С лесовиков взять нечего, да и не привыкли они к поборам. Обложишь их каким-нибудь налогом – могут взбунтоваться. Король, хоть и помогает, но тоже не обязан мне деньги давать. В общем, нет пока ремесленников и промышленников в Северных землях.

Впрочем, недавно появились трое – попросили разрешения поташ варить. Пришли они как раз в дело: мы же просеки рубим, и у нас много ненужной древесины остается. А поташ делают из древесной золы: промывают ее водой, а потом раствор уваривают. Получается соль, белая или красноватая.

Если честно, мне эти люди сразу не понравились: взгляды у них злые и хищные, в отличие от лесовиков и солдат. Однако поташ они собирались варить для королевского завода, да и не хотелось прогонять первых добытчиков.

Написал им Пухлян разрешение, я расписался и печать приложил, и начали они работать. Даже помощников найти умудрились. У лесовиков все мужчины в теплое время коз пасут или промышляют что-нибудь, но один бедолага прошлым летом сломал ногу. Срослась кость неудачно, и мужик так охромел, что пастушье дело оказалось ему не под силу. Вот и подрядился он поташникам помогать и дочку старшую с собой взял. Жена же с тремя младшими детьми осталась за огородом ухаживать.

Сначала у добытчиков дело пошло. Моя гвардия каждый день мимо них ходила по дороге к прииску и все видела. Однако через неделю костры перестали дымить, а поташники исчезли. Впрочем, помощников, отца и дочь, нашли в деревне в добром здравии.

Расследование я поручил Десятнику.

– Отец с дочерью говорят, что не поладили с ними и ушли, а больше ничего не знают, – отчитался мой дознаватель. – В лесу, рядом с шалашом, тоже никаких следов нет. Остальные в деревне ничего не ведают, даже моя Мачанка молчит, как рыба.

Так мы ничего и не выяснили. Капитан, ездивший в столицу, попытался узнать хоть что-нибудь о пропавших или их родственниках. Вернулся он ни с чем.

– На заводе их почти не запомнили, документов никаких нет, – доложил он. – Лучше бы не ходил: они теперь поташ с меня спрашивают.

В общем, не все безоблачно во вверенных мне землях: три человека пропали, а у лесовиков, похоже, круговая порука – своих они не выдают. Я думаю, что пришлые мужики на дочку хромого позарились, но это только мои подозрения.

А поташ варить не перестали: бывшие помощники самостоятельно за дело взялись. Только теперь с хромым лесовиком не одна дочь работает, а две. Бывает, и третья на помощь приходит.

* * *

Одинокие женщины из деревни продолжают тесно общаться с моими подчиненными и солдатами. Пухлян популярен невероятно. Интересно, что в нем такого, что лесовички за ним толпами ходят?

А вот новые семьи не появляются. Я понимаю, что солдатам жениться не с руки, но ведь и мои отставники не теряются, а среди их подруг есть молодые и симпатичные. Почему бы не сойтись на постоянной основе?

Просветил меня Пухлян:

– Лесовички сами не хотят. Замуж вышли те, которые влюбились.

– Но ведь тут не одна приятность – могут и дети появиться, – заметил я.

– Так они для этого к нам и ходят, – ответил Пухлян. – Племени новые люди нужны. А вырастить детей общество поможет.

Ну и порядочки у них здесь! А может, у замужней женщины просто жизнь тяжелее?

* * *

Не знаю, как Рожан в бою солдатами командует, но хозяйственник он замечательный. Ничего лишнего его подчиненные не делают, поэтому и дело спорится. Доски они вручную пилить не стали, а завезли готовые в старый гарнизон. Там сделали промывочницы, водяные колеса и по частям переправили их на прииск.

Единственное, что меня удивляет – их стремление все делать из дерева. Могли бы те же водяные колеса из металла сделать. Говорят, они совсем недавно даже барабаны для мельниц из плах собирали. А долго ли проживет деревянная вращающаяся бочка, если в ней чугунные шары перекатываются?

В этот раз привезли толстые стальные пластины, из которых на болтах собрали барабаны. А ведь резьбовых соединений у них раньше не было! Уж не Николаевич ли тут руку приложил?

Водяное колесо крутит лежачую железную бочку, внутри которой тяжелые чугунные шары размалывают золотоносную породу – ее через окна в торцах загружают. Песок и мелкие камешки высыпаются через щели между пластинами и падают прямо на землю.

Мельница изрядно облегчает работу – попробуй вручную расколоти камень на песчинки! И без этого у солдат много работы: породу на тачках к мельнице подвезти, барабан загрузить, полученный песок к промывочным желобам отвезти. У промывочницы тоже человек стоит и песок лопаточкой переваливает. А главное, приходится скалу кирками долбить. Техники, которая сможет это за людей сделать, здесь нет, а порох слишком дорог.

Впрочем, камень можно не только киркой откалывать, ведь стальными клиньями и кувалдой можно намного быстрее породу добыть. Однако при этом слишком большие куски получаются – их дополнительно измельчать придется, прежде чем в мельницу загружать. Вот тут как раз дробилка для камня и пригодилась бы. Только что-то не везут нам ни ветряков, ни дробилок, хоть и времени прошло немало.

* * *

– Третий ветряк уже делаем. Куда первые два подевались? – удивился Николаевич.

Любому подчиненному не стоит лишний раз выяснять отношения с начальством, поэтому к управляющему отправился я.

Встретили меня как должно: в кабинет вежливо пригласили, сам хозяин из-за стола поднялся. Управляющий улыбался открыто и разговаривал уважительно.

– Дорога к вам неблизкая, поэтому камнедробилки мы решили на ближайших королевских рудниках испытать. К сожалению, они быстро вышли из строя. Нужно кое-что довести до ума – простите, но вам придется подождать.

Голос у управляющего приятный, взгляд умный, да и сам он мужчина представительный: высокий, чуть полноватый, с мужественным лицом. В общем, успокоил он меня и обнадежил.

Не знаю, что заставило меня оглянуться на выходе, но увидел я совсем другого человека: вытянувшееся и ставшее угловатым лицо, холодный взгляд и губы, шепчущие злые слова.

– Хранитель гребаный! – скорее прочитал я по губам, чем услышал.

Что я ему сделал плохого? Ведь так смотрят на злейших врагов. А судя по случайно понятым мною словам, наши с Алло отношения для него не тайна.

– Эти дробилки рассчитаны на мягкий камень, – сокрушенно сказал Василий. – Известняк, что на перевале, они бы молотили легко и без поломок. А эти придурки, наверно, специально твердый камень дробили. Сволочи!

Нежданно-негаданно появились у меня враги. Теперь из-за меня и другу достанется.

Что делать? С кем посоветоваться? Так это дело оставлять нельзя, но и подумать надо, прежде чем что-то предпринимать. С кем поговорить? Идти прямо к королю? А вдруг за управляющим кто-то стоит, и я сделаю только хуже? Алло и Катю впутывать не хочется, ведь женщин беречь надо. Дочку нагружать тоже ни к чему.

Только что все же происходит?

– Ты просто слишком высоко поднялся и обзавелся завистниками, – сказал Капитан. – Думаю, ты догадываешься, что у королевы раньше были хранители и хранительницы. Однако все они быстро исчезали, а королева подолгу вообще без них обходилась. Вы же все держитесь и держитесь, а королева ради тебя и твоей жены даже с холма ушла… Твоя дочь вышла замуж за принца. Ты наместник, и дела у тебя идут неплохо. Вдобавок ко всему, десять ветряков с дробилками – это же уйма металла и много работы… А если король тебя первым министром назначит? Новый начальник и новых помощников с собой приведет – значит, кое-кто с должности слетит. Вот они и переполошились.

Если честно, все это мне и в голову не приходило. А тут интриги, заговоры – ничего хорошего. Может, зря я в наместники пошел? Впрочем, у меня не спрашивали, согласен я или нет.

– К королеве надо идти, – решил Капитан.

– Не хочется у женщины защиты просить, – возразил я.

– А ты ничего просить и не будешь. Я сам все скажу. Ты только к королеве меня отведи.

Вести Капитана к Алло мне не пришлось. Не успел я Катю обнять, меня уже к королеве позвали. Капитан уже там сидел. Оказывается, королева его раньше к себе вызвала.

– Вместе приехали – значит, почуяли, – вместо приветствия сказала Алло. – Я сама ездила с родней разбираться – только из кареты вышла. Братец двоюродный начал народ баламутить – подговаривал собственность поделить. В отличие от этого дуралея, остальные родственники у меня умными оказались: глупостями заниматься не стали, а братца прижали и расспросили хорошенько. Савсан – вот кто это затеял.

Капитан враз подобрался и нахмурился: не слишком обрадовала его королева. Первый министр – противник у нас непростой. Я этого Савсана видел только пару раз, даже не говорил с ним никогда. На первый взгляд, обычный мужчина – даже не подумаешь, что должность у него высокая.

Дальше Алло просто отослала меня к Кате и осталась вдвоем с Капитаном.

Разумеется, я понимаю, что она королева и имеет право на тайны и секреты. Только все равно немного обидно, да и интересно, о чем они говорить будут.

Катенька меня в баню отправила, а вскоре и сама туда проскользнула неслышно. По-моему, в полумраке обнаженная женщина намного соблазнительнее, чем при ярком свете. После такой бани сил у меня осталось только на то, чтобы перекусить, да с женой поговорить немного, уже лежа в кровати.

– Ну и как тебе в постели с королевой?

Признаться, давно хотел задать этот вопрос, но все как-то смелости не хватало.

– Неплохо, но с тобой лучше, – совершенно спокойно ответила Катя.

Смутить мою жену подобными разговорами невозможно: отношение к сексу у нее насквозь деловое, по крайней мере, на словах.

– Кстати, Алло тоже так считает, – продолжила Катенька. – Ты ее не обижай. Она хорошая и не виновата, что уродилась такая. Да и что нам делать, если ты в своих Северных землях пропадаешь? Сереженька, может, откажешься от наместничества? Будешь нам тут помогать. Нам новую мастерскую строить надо, а то одежду из шкур шить не успеваем.

– Дались вам эти шкуры, – уже сквозь сон пробурчал я. – Везете издалека, как будто их по эту сторону гор нет.

– Ты что, не знаешь? Шкуры оттуда намного мягче, шерсть тонкая и не колется совсем, а пух вообще дороже, чем золото!

С меня даже сон слетел. Сколько времени прошло, а я об этом только сейчас услышал. Таких простых вещей о своей земле не знаю – тоже мне, наместник! Выходит, тогда на перевале солдаты мертвых лесовиков не от собственной бедности раздевали, а потому что одежду особо ценной считали.

Глава 11

Катя разбудила меня среди ночи. Сама она, похоже, не ложилась.

– Тебя Алло ждет – вставай!

Протирая глаза, я сел на кровати. Жена, одетая по-домашнему, стояла рядом. Пробраться под короткий халатик мне не удалось.

Я получил по рукам, Катя мне даже слова сказать не позволила:

– Одевайся! Распоряжаться на службе будешь, а здесь нас слушайся!

Одна – королева, другая мной командует, как старшина новобранцем… Только вспомнилось, что у нас со «старшиной» в бане было, и все недовольство как рукой сняло.

Алло устала. Впрочем, на какое-то время ее хватило: и на поцелуи мои отвечала, и обнимала крепко. А потом засыпать стала, лежа рядом.

Однако не уснула – встрепенулась, прислушалась:

– Одевайся, Сержан! За тобой карета приехала.

Куда? Зачем? Вечером только прикатил, а ночью опять уезжать?

– Уезжай! – приказала королева. – Сиди в Северных землях и не высовывайся, пока за тобой не пришлют.

Черт! Что тут затевается? У меня здесь жена, дети, да и сама Алло тоже давно не чужая. Бросить всех, а самому спрятаться за горами? Ну, уж нет!

– Какой же ты глупый! – устало сказала Алло, поняв, что я никуда не собираюсь идти. – Нам всем ничего не грозит, а убить хотят именно тебя, потому что ты мешаешь всем.

– Всем – это кому? – уточнил я.

– Людям Савсана и некоторым моим родственникам… Не воевать мы здесь будем, а пытать и вешать. Или тебе это нравится? Иди!

Признаться, убедили меня не слова, а то, как их королева говорила: спокойно, равнодушно и устало. Я вышел в темноту в сопровождении Капитана, появившегося из ниоткуда, и сел в невзрачную повозку.

* * *

Вестей из столицы не было две недели. Зато у нас без событий не обошлось. Две ночи в крепости на золотоносной реке бесновались бары, чуя неподалеку чужих. На третью ночь часовой услышал шорох и бросил на звук бомбу.

Утром место взрыва осмотрели, обнаружили скопление муравьев, облепивших траву и землю под ней. Судя по размерам кровавых пятен, лазутчик погиб или был тяжело ранен. Тела не нашли и резонно предположили, что его унесли.

Ночной взрыв не остался без последствий. Днем из леса вылетела стрела и вонзилась в шею солдата, долбившего скалу. Рана оказалась смертельной.

Баров спустили тут же. Мститель далеко не убежал, и, спасаясь от собак, забрался на дерево.

Будь я там, распорядился бы рубить дерево – думаю, беглец спустился бы сам. Однако все сложилось иначе: меткий стрелок сам стал мишенью. Разозленные солдаты не стали щадить убийцу своего товарища, и мертвый лесовик, утыканный стрелами, вскоре свалился с дерева.

Рожан устроил разнос сотнику, подчиненные которого не стали брать пленного, и этим ограничился.

– Так этой твари и надо, – сказало он мне. – Еще раз сунутся – разорю их деревню.

По одежде и оружию Мир определил, что мертвый лесовик из племени, живущего в среднем течении реки. В низовьях живут родичи самого Мира, а у истока порой появляются еще одни соседи.

Сколько тут разных родов и племен! Насколько я понял, особой дружбы между ними нет. Ну и хорошо, а то вместе они нас отсюда вышибли бы в два счета: не так уж и велико войско Рожана, да и леса аборигены знают намного лучше нас. А так можно, действительно, «деревню разорить». У нас есть бомбы и пушки, и занять любую территорию сотня солдат сумеет легко. Только захваченную землю еще и удержать нужно.

* * *

Постоянное беспокойство за семью заставляло меня искать новые дела – как еще можно отвлечься от дурных мыслей? Решение сходить до морского залива пришлось как нельзя кстати. Да и что там идти – верст десять-двенадцать, а туда и обратно – двадцать пять, не больше. Можно и за один день управиться.

Отправились рано утром. Взять с собой я планировал Десятника и еще троих: не хотел из-за своей прихоти много людей от дела отрывать. Однако с нами еще и Пухлян увязался. Времени свободного у казначея полно – вот он и находит дела да приключения: лес валит с отставниками, золото моет с солдатами, по бабам шляется. Что интересно, везде его привечают, да и у него все ладится.

Только с именем поначалу закавыка вышла. Женский пол, понятное дело, вряд ли стал заморачиваться – думаю, лесовички его и Пухляном, и Пухлянчиком до сих пор зовут. А вот мужикам туго пришлось: многим выговорить полное имя оказалось не под силу, а сокращенным называть – неуважение к начальству.

Однако на то он и солдат, чтобы смекалку иметь – придумали нашему толстяку имя-прозвище. Пухлян Бар – вот как теперь все зовут нашего казначея. И намек на отчество есть, и сравнение лестное получилось: мол, казначей наш самый сильный среди людей, как бары среди собак.

Силища у Пухляна действительно неимоверная: на что Капитан здоров, а с толстяком поделать ничего не может. Сначала они бороться пытались, потом перестали, потому что Пухлян за секунду Капитана укладывал. Даже никакие хитрые приемы моему заместителю не помогали. Собственно, ничего удивительного: от вольной жизни лишний жир у нашего казначея пропал, а под кожей обнаружились могучие мышцы.

Провожатых в деревне нашли сразу. Две девчонки лет четырнадцати-пятнадцати в начале пути шептались и хихикали, с интересом поглядывая на Пухляна, потом приумолкли и посерьезнели.

Меня тоже мысли одолели. Может, зря я из столицы уехал? Как не крути, а получается, что я своих бросил – не по-мужски поступил. Как они там?

Так и маялся всю дорогу, а ведь пошел-то как раз, чтобы развеяться.

Отвлекся от дум, только когда шум услышал. Высота у водопада небольшая – всего-то в рост человека, но мощь текущей воды рядом с ним ощущалась сильно. Да и река в этом месте шире стала – шагов пятнадцать.

Кстати, расстояния здесь понятно измеряются: тысяча шагов – верста. Правда, под шагом здесь подразумевается шаг двойной, а он побольше земного метра будет.

Через полверсты после водопада к заливу вышли. Не такой он и узкий – шагов триста будет, а дальше, кажется, еще шире. Лес подступает к самым берегам, поэтому ветерок над водой слабенький – даже комаров почти не разгоняет. Сами берега скалистые, не высокие и не низкие – в самый раз годятся, чтобы причалы сделать.

Конечно, надо бы до моря дойти, но тогда мы засветло вернуться не успеем. Неплохо было бы глубину залива промерить, но у нас лодки нет. Место на правом берегу мне тоже не глянулось, а ведь я хотел здесь столицу строить. Через речку перебраться не на чем, так что левый берег придется осматривать в следующий раз. Получается, что шли мы сюда почти зря – разве что дорогу узнали.

* * *

Наконец-то приехал Капитан. Алло была права и не права. Покушались на меня, но в опасности были все. Той же ночью неизвестные подожгли сначала мой дом, потом дом Николаевича. Наверно, снаружи поджидали люди с арбалетами или луками, но делали это зря. Капитан заранее увел всех, включая королеву и Миру с маленьким Сержаном.

Оказывается, в честь меня уже детей называют!

Увидев, что из огня никто не выбегает, злоумышленники подожгли все остальные строения: дом Капитана, дом королевы и длинное здание, где размещались магазин, лаборатория, салон Зои. Сгорело все.

Гурчан, узнав о покушении, рассвирипел.

– Командира королевской стражи схватили, допросили и потихоньку удавили, – рассказывал Капитан. – Управляющего королевским заводом повесили принародно. Теперь управляющий – Васан, стражей командует мой друг, а я у него заместителем. Командующий армией с почетом ушел в отставку.

– А Савсан? – спросил я.

– Первый министр.

Ничего себе! Главный заговорщик остался безнаказанным – ерунда какая-то!

– Короли думают иначе, чем простые люди, – сказал Капитан, заметив мое удивление. – Гурчану равновесие нужно. Если Савсана повесить или из правительсва убрать, может бунт подняться. А сейчас Первый министр слаб и под присмотром… Решит король, что королева слишком большую силу набрала, повесит тебя и меня в придачу. Ослабит ее и успокоится на время.

Кажется, это называется политикой. Ну и пакость!

Приехал Капитан не один – привез с собой двоих. Маленький и тощий беловолосый парнишка оказался новым казначеем.

У них что, постарше чиновников нет?

Зато внешность у нового помощника примечательная: прямые волосы до плеч и внушительный нос, напоминающий птичий клюв.

– Ван, – Капитан представил белобрысого орленка. – Пухлян теперь будет твоим заместителем.

Слава богу! Я уж думал и толстяка у меня заберут. Впрочем, какой он теперь толстяк? Просто большой.

– Поран, – Капитан назвал второго спутника. – Из королевской стражи.

Ну и зачем он здесь? Не думаю, что король в ближайшее время нас посетит. Наверно, этот Поран на меня доносить будет. Не было печали!

Поран отошел к стоявшему неподалеку Десятнику, а Капитан продолжил:

– Мой человек… Думаю, теперь всякий народ сюда потянется – вот Поран и будет разбираться, кто есть кто. Голова у него работает – может, тебе подскажет что дельное.

Вообще-то Поран на самого Капитана похож: сильный, взгляд открытый. Только мой бывший заместитель покрупнее.

* * *

Ночью лесовики попытались поджечь крепость на золотоносной реке. Десятки стрел с горящими тряпками, пропитанными каким-то жиром, вонзились в стены казарм и частокол. Еще не просохшее дерево не разгорелось, да и потушили все быстро. Лесовики стреляли из темноты, но солдаты, прикрывавшиеся большими щитами, не пострадали.

На следующий день от стрелы из кустов погиб еще один солдат. Убийце удалось уйти: спущенные с привязи бары потеряли след.

– По реке, сволочь, ушел, – со злостью сказал Рожан. – Ты, Сержан, попроси у своего друга пушки полегче, чтобы на себе их носить. Надо эту деревню разорять.

* * *

Николаевич моей просьбе неожиданно обрадовался:

– Хоть кому-то новое оружие нужно. Ружья им дал – так они их вернули. Сказали, что луки лучше. Пушечки небольшие доделываем, только и от них, похоже, отказываются.

– А ты все нам отдавай. Будут возмущаться – говори, что отправляешь на испытание в боевых условиях… Помнишь, как они нас с дробилками облапошили?

В обычно добрых глазах Василия зажглись злые огоньки. Я понял, что оружие у нас будет.

Если честно, фитильные ружья, выданные Николаевичем, меня не впечатлили: тяжелые, отдача страшная, дальность стрельбы маленькая. Недаром в армии от них отказались.

Впрочем, Мачан, восторженный поклонник всего огнестрельного и взрывающегося, радовался и этим плохоньким ружьям. Нашелся у Десятника и единомышленник – Поран. Только в отличие от Мачана, королевский стражник оказался вдумчивым исследователем.

– С тридцати шагов пуля пробьет любой доспех или щит, – отметил Поран главное достоинство нового оружия. – Против лесовиков эти ружья не годятся, а если сойдемся с чужой армией, пригодятся в самый раз.

Сам же я не сразу догадался, что в этих ружьях мне кажется знакомым. Оказалось, их стволы – точно такие же бронзовые трубы, из которых у нас в домах водопровод сделан. Вот почему на заводе так быстро ружья сделали.

Не успели мы с ружьями разобраться, как Николаевич уже первые пушки изготовил.

– Ствол стальной, кованый и закаленный, – объяснил Василий. – Замок с казенной части есть. Правда, открывать его долго… Стрелять можно ядрами и картечью.

Новые пушечки отличались только весом: калибр почти такой же, заряжание дульное, порох также фитилем поджигался.

Впрочем, Рожан остался доволен:

– Ее даже собранную два солдата уволокут, а по частям на любую гору затащить можно.

Когда я привез разрывные снаряды – привычные круглые бомбы, подходящие по размеру к пушкам – Рожан обрадовался не меньше, чем Десятник. Еще бы: из орудий эти гранаты улетали шагов на двести – триста.

Перед самым походом на заводе изготовили бомбы, которые взрывались не так сильно, но разбрасывали при этом горючую смесь.

– Королева целых десять бочек нефти привезла, – похвалился Николаевич. – Такие смеси делаем, что ничем не потушишь.

* * *

Войско собралось внушительное: более двухсот солдат, два десятка моих мужиков с ружьями и полсотни лесовиков – все взрослые мужчины деревни. Оказалось, что наши союзники давно и не очень успешно воюют с агрессивными соседями.

Разумеется, в поход отправился Десятник. Поран тихо и незаметно тоже вклинился в ряды ветеранов.

Нас с Пухляном Рожан отшил.

– Командовать еще начнете, – заявил тысячник. – Знаю я вас!

Почему-то я нисколько не расстроился.

Ушло войско ближе к вечеру, а вернулось только на следующий день после обеда. Возвратились, как и ожидалось, с победой: слишком велик был перевес в людях и оружии. Только радости на лицах людей я не увидел.

– Пути все разведаны были, – рассказал Поран. – Ночью окружили деревню, шарахнули из пушек зажигательными – у них все и запылало. Тех, кто выскочил, перестреляли, а утром остальных добили. Думаю, никто не ушел.

– Так вы и женщин, и детей? – ужаснулся я.

– Я же сказал: никто не ушел, – невозмутимо ответил Поран.

Признаться, я рассчитывал на другой результат. Думал, лесовики поймут, насколько армия сильнее их, сдадутся и прекратят свои глупые вылазки. Может, они так бы и сделали, но им не позволили. Вот почему Рожан меня не взял: он с самого начала хотел бойню устроить.

А что бы я сделал? Армия мне не подчиняется, а на тех территориях, что еще не завоевали, я тоже не хозяин. Только все равно я к этим убийствам причастен, ведь я королевский наместник.

– Думаешь, мне в радость с бабами и детишками воевать? – сказал Рожан. – Только я должен сначала своих солдат сберечь, а потом об остальных думать. Дети бы выросли и мстить за отцов стали, а женщины бы их врагами воспитали… Зато теперь и другие думать будут, прежде чем из кустов стрелять.

Может быть, в чем-то он прав, но все равно не дело – женщин и детей убивать. А что я должен сделать, чтобы такое не повторилось?