Текст книги "Подопытный материал (СИ)"

Автор книги: Юрий Пронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Юрий Пронин
Подопытный материал

Пролог

Инопланетянин выглядел, почти как человек: черные прямые волосы, обычные карие глаза, нормальные брови, рот, нос. Уши, которые выглядывали из-под густой шевелюры, не заканчивались кисточками и форму имели самую обыкновенную. Разве что лицо было более вытянутым, да подбородок заострялся слишком сильно. Впрочем, Президент видел и не такие физиономии: Землю населяли разные люди.

– Мы наблюдаем за вашей планетой и считаем, что вы развиваетесь неправильно. Земля перенаселена и загрязнена. Предлагаем вам комплекс мер. Готовы оказать помощь в их осуществлении.

Инопланетянин возвышался над человеком на добрых полметра, но маленького Президента Большой страны это нисколько не смущало. Кроме того, землянин сомневался в том, что имеет дело с материальным существом.

Невысокий мужчина бегло просмотрел предложенный текст и заученно улыбнулся:

– Стерилизовать девяносто пять процентов населения страны? Думаю, это неосуществимо.

* * *

Президент Второй Большой страны с удивлением взглянул на пришельца из космоса:

– Полностью прекратить добычу нефти? Экономика страны обрушится после такого шага. Это невозможно.

* * *

– Остановить производство автомобилей в стране и за ее пределами? Данный вопрос вне моей компетенции. Предприятия принадлежат конкретным людям, а мы уважаем частную собственность, – ответил Президент Третьей Большой страны.

* * *

Кто же знал, что инопланетяне ничего не понимают в искусстве переговоров? Для здравомыслящих людей временное несогласие – лишь приглашение к дальнейшей дискуссии.

Пришельцы решили, что им категорически отказали.

Часть 1
Железная чума

Глава 1

Я проснулся от отдаленного грохота и угрожающего скрипа. Что гремело вдали – не знаю, а мой новенький каркасный дом стонал и ощутимо раскачивался. Еще вчера вечером жилище казалось мне прочным и надежным. Да и как не быть уверенным в доме, если ты построил его своими руками?

В наше время обзавестись собственным жильем – удовольствие недешевое. А с деньгами у меня было не очень: стоя у станка, много не заработаешь. Однако не век же жить с родителями жены?

Конечно, место здесь не самое хорошее: неподалеку в две смены грохочет ЗКПД – завод крупнопанельного домостроения, в километре – асфальтовый завод, а от него пахнет битумом. Да еще железная дорога, которая идет к заводам и базе стройматериалов, расположенной между ними.

В другой стороне овраг, а за ним когда-то была огромная свалка. Лет тридцать назад ее закрыли, и там все поросло березками и осинками. Только в этот лес почти никто не ходит: люди не забыли, что он растет на отбросах.

Зато участок обошелся совсем дешево, материалы мы с тестем закупали недорогие, да и строили сами. Получилось неплохо: мы с женой и дочкой стали обладателями трех комнат и огромной кухни.

На днях кровлю закончили, осталось только снаружи сайдингом обшить, да изнутри отделать.

А тут – на тебе!

Дом раскачивался все сильнее, а скрипы и стоны перешли в вопли погибающего существа. Я сел на матрасе, который лежал прямо на полу, наощупь натянул кроссовки, схватил одежду в охапку и выскочил наружу.

В начале августа светает еще рано. Я стоял и смотрел, как разваливается мой дом.

Стальная вентиляционная труба почему-то обломилась и полетела вниз, крошась на мелкие кусочки. Листы ондулина сползали с крыши, рамы в пластиковых окнах падали внутрь. Отвалился лист древесно-стружечной плиты, который я собственноручно прикрутил не одним десятком саморезов.

По коже прошлось совсем легкое дуновение утреннего ветерка, однако строению хватило и этого. Дом наклонился и стал оседать, рассыпаясь на части. Над руинами поднялось облако пыли.

Интересно, откуда взялась пыль, если строили из всего нового и чистого?

Впрочем, дурацкий вопрос, возникший в моей голове, не имел никакого значения: дом прекратил существование.

* * *

Поеживаясь от утренней прохлады, я натянул майку с джинсами и двинулся в сторону соседнего участка. По-моему, пока рушилось мое жилище, у Витьки тоже грохотало.

У соседа проблем с деньгами нет, поэтому участок у него не пятнадцать соток, как у меня, а в два раза больше. Дом Витька задумал тоже здоровенный и дорогой: из кирпича, в два этажа, с подвалом под всем зданием. На этой стройке постоянно работала целая бригада, поэтому дело спорилось – первый этаж был выложен и перекрыт железобетонными плитами. Вчера я видел, как автокран поднял наверх несколько поддонов с кирпичом.

Вокруг соседского дома тоже стояла пылевая завеса.

– Плитам – звиздец! – радостно сообщил Витька. – Перекрытию над подвалом – тоже звиздец!

По непонятной причине плиты над первым этажом полопались и вместе с кирпичом упали вниз. Перекрытие над подвалом от удара тоже развалилось вдребезги. Стены из светлого кирпича с арочными оконными и дверными проемами стояли нерушимо, но внутри дома стоял разгром: куски плит вперемешку с кирпичом громоздились друг на друге, завалив весь подвал.

Вообще-то, Витька – мой ровесник, то есть ему под тридцать, как и мне. Только если нас поставить рядом, сразу будет видно, кто из нас мужчина, а кто – хилое, худосочное создание. В отличие от меня, Витька здоров, как бык. Волосы у него светло русые, глаза голубые, лицо мужественное – настоящий былинный богатырь. У него и прозвище соответствующее – Большой.

– Машине тоже звиздец, – продолжил сосед, – потому что она железная.

Витька пнул ногой свой осевший внедорожник, отчего в крыле образовалась дыра.

– А дискам – ничего, потому что они алюминиевые.

Сосед проверил ногой на прочность диски и спущенные шины, затем попытался открыть машину. В результате ручка, за которую Витька ухватился, осталась в его руке, а сама дверка упала на траву и развалилась на куски. Целой осталась только внутренняя обивка из пластмассы.

Витька достал какой-то провод, порвал его своими ручищами и довольно заявил:

– Медяшке тоже ничего.

Сосед испытал на разрыв и сжатие золотую цепь на собственной шее и перстень-печатку на пальце. Затем он обнаружил на фундаменте дома картонную коробочку и стал по одному доставать из нее гвозди, легко ломая их своими толстыми пальцами.

– Испортили все железо, суки! – сделал вывод Витька.

– Кто испортил?

– Американцы – кто же еще!

– Вряд ли, – засомневался я.

– Тогда инопланетяне. Суки все они: и американцы, и пришельцы гребаные!

Я взял из коробочки один гвоздь и легко его сломал. Стальной стержень толщиной миллиметра три не превосходил по прочности макаронину и хрустел примерно также.

Что-то заставило меня обернуться и посмотреть на свой участок: моя старенькая «Нива», вчера бодро прибежавшая сюда, сегодня осела и разваливалась на глазах.

Несмотря на любовь к исконно-русским выражениям и золотую цепь на шее, соображает Витька быстро. На мой взгляд, вывод он сделал правильный: все окружающее нас железо утратило прочность.

Теперь понятно, почему свалился мой дом: практически не стало гвоздей, саморезов и прочих стальных частей, скреплявших строение. Бетонные плиты сломались, так как бетон плохо работает на растяжение и на изгиб. Стальная арматура, препятствовавшая разрушению, совсем ослабла.

Черт! Ведь все мои живут в панельном доме, да еще на пятом этаже. Думаю, наша девятиэтажка рассыпалась, как карточный домик. Жена, дочка, тесть с тещей – наверно, они уже мертвы.

А вдруг, нет? Может, выскочили, или дом обрушился не сразу.

Видимо, такие же мысли посетили и Витьку.

– Серега, твои в каком доме живут? – спросил он.

– В панельном, на пятом. А Настена где у тебя?

– Дома. А хата у меня на седьмом этаже, тоже в панельке… Блин!

Что с близкими – неизвестно. Ладно хоть сами выжили: меня дом скрипом разбудил, а Витька в машине спал.

Вообще-то, мы с ним сторожили. У нас тут девятнадцать участков, вот мы и решили поочередное дежурство организовать, чтобы на охрану не тратиться. Я должен был утром уехать, а Витька остаться.

Вот и подежурили.

Мобильник, который я достал их кармана джинсов, оживить не удалось.

– Можешь выкинуть, – сказал Большой. – Идти надо… У тебя хата где?

– В Южном поселке. А у тебя?

– Микрорайон «Север».

На самом деле, мы и в городе жили неподалеку друг от друга. Просто мой дом находился на юге одного городского района, а Витькин – на севере соседнего. Несмотря на названия, мой сосед жил чуть южнее.

Нашу новостройку и ЗКПД разделяла улица из двух десятков одноэтажных домов. Официально это поселение называлось улицей Овражной, а в просторечье звалось Помоечной деревней. Этой информацией меня снабдил Витька, выросший неподалеку, в районе из кирпичных и панельных пятиэтажек. Собственно, он и дом строил в этом непрестижном месте только из-за того, что не захотел окончательно расставаться с родными краями.

Сильных разрушений на улице Овражной оказалось немного: совсем развалился только один дом, а у остальных пострадали крыши. Некоторые из них сложились полностью, с других только кое-где сползла кровля. Разумеется, попадали все двери, кое-где отсутствовали рамы и стекла в окнах.

Хозяином кучи досок и шлака, бывшей совсем недавно домом-засыпушкой, оказался бодрый сухой дедок.

– Живой, Егор Тимофеевич? – сияя от радости, спросил Витька.

Изменился мой спутник резко: только что он был серьезным мужчиной, озабоченным судьбой жены, а теперь стал веселым и доброжелательным рубахой-парнем.

– Выскочить успел, – ответил дед. – А дому конец, теперь у Евдокии жить буду.

Дородная пожилая женщина доброжелательно смотрела на деда. Что-то мне подсказывало, что без нежных чувств здесь не обошлось.

– Только у нее крыша развалилась, – деловито продолжил Егор Тимофеевич. – Я смотрел: гвозди, как труха стали. Чем теперь доски да шифер приколачивать?

– Проволокой прикручивай, – посоветовал Витька. – Видишь, сколько ее валяется?

Мой спутник показал на алюминиевые провода, упавшие со столбов.

– А не заругают? – с сомнением спросил дед. – Электричество все-таки.

– Не будет больше электричества. Прикручивай проволокой, а материал какой понадобится – на базе бери.

– Так кто ж мне его там даст? Покупать придется, – сокрушенно ответил Егор Тимофеевич.

– Денег тоже больше не будет. Так что тащите все с базы. Только у нас ничего не трогайте. А то, сам понимаешь, вернутся хозяева, а у них материал пропал. Они ведь и спросить могут.

Говорил Витька с улыбкой, только и я, и дед поняли, что это серьезное предупреждение.

Я уже давно заметил, что разговаривать с людьми Большой умеет.

Потратив около часа, мы обошли всю улицу, со всеми Витька поговорил, всех весело предупредил, чтобы с наших участков ничего не брали. В Помоечной деревне выжили все, даже травм серьезных никто не получил – только незначительные ушибы да ссадины.

* * *

Дальше дорога шла, огибая ЗКПД. Забор из железобетонных плит уже зиял прорехами – часть ограждения упала и рассыпалась на куски. Через эти проходы мы могли рассмотреть разрушения, произошедшие на территории.

Все мостовые и козловые краны, работавшие на открытых площадках, свалились на землю. Попадали железобетонные колонны и балки, сложились цеха, полопались емкости. Только дымовая труба, сложенная из красного кирпича, гордо высилась посередине разрухи.

– Дождь пойдет – цементу звиздец придет, – сказал Витька. – Сколько добра пропадет!

Присмотревшись, я понял, что из потрескавшихся емкостей на землю вывалился серый порошок – цемент.

Веселость с моего спутника спала, он вновь стал серьезным и озабоченным.

Возле упавших и рассыпавшихся на куски железных ворот топтался взъерошенный мужичок – сторож.

– Вовка! У тебя крыша обвалилась, а ты тут ошиваешься! Тебя Татьяна заждалась – иди домой!

Витька вновь стал веселым и жизнерадостным.

– Так начальства не было еще, – возразил мужичок.

– Не будет никого, и сторожить тут нечего. Не видишь что ли: весь завод развалился?

Сторож отправился на улицу Овражную, собака, немного подумав, потрусила за ним.

Глава 2

В городе остались неразрушенные дома. Попадались даже почти целые панельные пятиэтажки. Впрочем, судя по кучам мусора, большинство таких домов развалились.

Уцелели стены двух-трехэтажных зданий старинной постройки и кирпичных пятиэтажек. Только обвалились все балконы, попадали двери и оконные рамы, обрушились крыши.

Заглянуть в подъезд одной из пятиэтажек нам не удалось: вход оказался заваленным кусками бетона.

– Стены стоят, а лестницы – в хлам, – сказал Витька.

– Наверно, и перекрытия тоже обвалились, – добавил я.

Окно первого этажа заполняло месиво из камней, досок, тряпья и еще непонятно чего. Взгляд остановился на слишком равномерно расположенных алых пятнышках: ухоженная женская ступня с ногтями, покрытыми красным лаком, торчала из-под скомканной простыни.

– Звиздец! – выдохнул Витька.

Глухой стук, потом еще. На наших глазах стала рушиться панельная пятиэтажка, стоявшая дальше от дороги. Ровная стена почти мгновенно распалась на отдельные плиты, которые начали заваливаться наружу, рассыпаясь на куски. Через несколько секунд пыль скрыла все.

Отойдя подальше от пылевого облака, мы пошли по дороге, заваленной камнями, битым шифером и изломанными досками.

Столбы, которые когда-то стояли у дороги, в большинстве своем попадали. Провода и кабели, раньше висевшие на опорах, теперь лежали на земле. Машины, припаркованные на обочинах, разваливались на глазах. И только запыленные кусты и деревья стояли как ни в чем ни бывало.

– Откуда столько народу? – неожиданно спросил мой спутник. – Все дома обвалились – как люди-то выжили?

На мой взгляд, людей на улице было не так уж много, а кроме того, это были абсолютно все, оставшиеся в живых. Ведь когда мы идем по тротуару, то встречающиеся нам прохожие – лишь малая часть живущих поблизости. Многие находятся дома, кто-то едет в машине или бродит в торговом центре, некоторые еще работают.

Витька, не дождавшись ответа, видимо, сам сообразил, в чем дело. Лицо моего спутника стало серьезным и злым, он широко зашагал, и мне пришлось почти бежать.

Люди вели себя странно: никто никуда не шел, ни один человек не пытался подойти к развалинам. По большому счету, никто не занимался делом. Люди либо бесцельно бродили, либо стояли и сидели на земле, переживая случившееся. Некоторые плакали.

– Почему никто завалы не раскапывает? – спросил я. – Неужели всех сразу насмерть задавило?

– Вроде, никто не кричит, – равнодушно ответил Большой. – Да и много ли голыми руками накопаешь?

Опровергая мои слова, группа мужчин и женщин азартно раскидывали мусор из груды, бывшей когда-то домом.

– Наверно, кто-то живой, – предположил я. – Может, поможем?

– Там круглосуточный магазин был, – ответил Витька. – Водку и пиво они откапывают.

* * *

Наш дом превратился в кучу мусора. Среди десятка людей, болтавшихся поблизости, я заметил знакомую личность – вечно пьяного парня из моего подъезда.

– Кто-нибудь спасся? – спросил я его. – Не видел?

– Да разве тут спасешься? – ответил непривычно трезвый парень. – Я как раз от друзей шел. Шарахнуло разом – никто не выскочил.

От злости у меня перехватило дыхание. Каким-то чудом я удержался от того, чтобы не броситься на парня. Почему этот придурок живой, а Маши и Светки больше нет на белом свете?

Злоба схлынула так же внезапно, как и подступила. Я сел прямо на асфальт и согнулся, спрятав лицо в собственных ладонях.

Сколько я сидел – не знаю.

– Все, Серега – звиздец! – услышал я знакомый голос. – Ничего не сделаешь. Вставай, пошли отсюда!

Сильные руки подняли меня с земли. Я опять увидел перед собой кучу камней и мусора, но Витька развернул меня, обняв за плечи. Повинуясь ему, я куда зашагал.

В себя я пришел через несколько шагов.

Что скрывать, я был почти уверен, что мои близкие мертвы. Оставалась только маленькая надежда, но теперь не стало и ее. Нет больше у меня ни жены, ни дочки; и тесть с тещей тоже погибли.

Витька меня не утешал. Мы просто шли рядом, и от присутствия большого, сильного человека, отчего-то такого близкого, становилось ощутимо легче.

Перебрались через железную дорогу, свернули на тропку, извивавшуюся между кустов, прошагали по небольшой дамбе, которая шла через ручей, и вышли к Витькиному дому. Точнее, к тому, что от него осталось.

В отличие от меня, Большой присутствия духа не терял вовсе.

Он постоял несколько минут, глядя на развалины, и сказал:

– Все, Серега, пошли отсюда.

– Куда?

– Обратно. Здесь скоро дурдом начнется.

Что за дурдом Витька имел в виду, я уточнять не стал, а послушно поплелся следом.

– С самого начала все ясно было – через какое-то время сказал он. – Теперь точно убедились… Блин, кто же все железо испортил? Попалась бы мне эта сволочь!

* * *

Едва мы вышли из кустов, как к нам подскочила запыхавшаяся девушка.

– Мальчики, можно мне с вами? Возьмите меня с собой, пожалуйста!

От неожиданности мы не знали, что сказать, и молча разглядывали незнакомку. Невысокая, хорошо сложенная – обычная девушка, каких много. Правда, короткие кудряшки в разные стороны торчат, и рукав у блузки оторван. Похоже, она уже побывала в переделке, поэтому к нам в спутницы и набивалась.

Приняв наше молчание за несогласие, девица продолжила уговаривать нас:

– Вы не бойтесь, я не больная! Я с клиентами – только с презервативом… Ой!

Девчонка, поняв, что сболтнула лишнего, прикрыла рот ладошкой и испуганно уставилась на нас.

Признаться, мне всегда нравились такие невысокие и ладно скроенные девушки. Моя Маша была такой же. Только против продажных женщин имелось у меня стойкое предубеждение, поэтому меня не взволновали прелести этой особы, лишь слегка прикрытые коротенькой юбчонкой и легкой блузкой.

Девица испуганно и умоляюще смотрела на нас: видно, страшно ей было одной в этом мире, который слишком быстро стал таким непривычным.

– Тебя зовут-то как? – спросил Витька.

– Катя, – с надеждой ответила девушка.

– Значит, Екатерина… А готовить ты умеешь, Екатерина?

– Умею! – быстро и радостно заговорила девица. – Я все умею: и борщ, и щи, и рассольник. А еще я плов варю вкусный и пирожки печь могу.

– Тогда пошли, – неожиданно легко согласился Большой. – Я Виктор Сергеевич, а он Сергей Викторович.

Умеет же человек с людьми общаться! Представил нас солидно, по имени-отчеству, и сразу дал понять: брать мы ее с собой берем, но близко к себе не подпускаем.

* * *

Дальше двинулись уже втроем, причем, Катя держалась поближе ко мне и подальше от Витьки, явно его побаиваясь.

Других вариантов я не допускал, потому что давно утратил иллюзии по поводу собственной мужской привлекательности. Кому может понравиться тощий, маленький рыжий мужчина? Волосы у меня, прямо скажем, не слишком густые, хоть и кудрявые, физиономия усыпана веснушками, а черты лица пусть и правильные, но мелкие.

Думаю, и Маша замуж за меня пошла, отчасти поддавшись уговорам своей матери, которой я почему-то приглянулся.

Наша спутница бодро шагала, стуча каблучками по асфальту. Такие невысокие и курносые девушки не побеждают на конкурсах красавиц, на личико у Кати было свежим, серые глаза смотрели весело, а ухоженные темно-русые волосы блестели на солнышке.

– Катюха! – Из-за деревьев вышла высокая девушка в синем спортивном костюме.

– Полинка! Переоделась где-то… А ко мне тут в кустах прицепились уроды какие-то – чуть убежала, – зачастила Катя. – Хорошо, мальчики мимо шли. Теперь вот с ними иду.

– Куда идешь-то? – спросила Полина.

– Не знаю пока, – беззаботно ответила Екатерина. – А ты как?

– Пока не переоделась, тоже два раза чуть не нагнули. Сейчас вот думаю, что делать.

– Виктор Сергеевич, можно Полина с нами пойдет?

Если я правильно понял, нам предлагали взять в спутницы еще одну девицу легкого поведения. Впрочем, выглядела Полина вполне серьезно и прилично: высокая, стройная, на красивом лице – минимум косметики, черные волосы аккуратно стянуты резинкой в хвостик.

Интересно, как их обеих на панель занесло?

– Значит, Полина, – Витька опять стал серьезным и солидным. – А что ты умеешь делать, Полина?

– Людей лечить. Я медучилище закончила, – с достоинством ответила девушка.

– Идем мы на окраину, рядом с ЗКПД – у нас там участки. Дома, конечно, упали, но обустроиться можно, – веско и размеренно сообщил Большой. – Как тебе такой расклад?

– Годится, – после недолгого раздумья ответила Полина.

Мне показалось, что эта девушка, в отличие от Кати, привыкла думать и делать выводы. Если так, то соображала она быстро.

– Кать, тебе тоже переодеться надо, – сказала Полина.

Выяснилось, что рядом расположен рынок. Все контейнеры, стоявшие в длинном ряду, выглядели неповрежденными, но Полина провела нас с другой стороны.

Проход между рядами шириной чуть более метра когда-то был закрыт несколькими прутками, приваренными прямо к металлическим контейнерам. Сейчас этой преграды уже не существовало: металлические стержни, развалившиеся на куски, лежали на земле. Задние стенки нескольких стальных хранилищ оказались поврежденными.

– Я пальчиком ковырнула, а эти стенки, как бумага, разваливаться стали, – смущенно сказала Полина.

Расковыряла она десяток контейнеров. Витьку содержимое минискладов не заинтересовало. Наш предводитель заглянул только в первый и извлек оттуда несколько сложенных клетчатых сумок.

– Быстренько переодевайся, и пошли отсюда! – скомандовал он Кате.

* * *

Катя и в спортивном костюме осталась такой же миленькой и ладной, а переобувшись в кроссовки, зашагала веселее.

– Пить хочется, – пожаловалась Полина, едва мы вышли на улицу.

За дорогой народ увлеченно копошился в развалинах супермаркета. Поскольку здание большого магазина было выстроено из облегченных материалов, люди достаточно легко добирались до напитков и продуктов. Некоторых прохожих, шедших навстречу, ощутимо покачивало.

Витька в толпу не полез, а направился к развалившемуся ларьку на нашей стороне дороги. Кто-то уже унес почти все продукты из погибшей торговой точки, но немного осталось и нам.

Большой выдал каждому по сумке и распорядился:

– Складывайте все подряд, только чтобы не тяжело было.

– Кошачий корм тоже брать? – поинтересовалась Катя.

– Все бери! Приспичит – и «Китикет» съешь.