Текст книги "Подопытный материал (СИ)"

Автор книги: Юрий Пронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Глава 4

Как известно, в книгах пишут не обо всем. Например, то, что папаша нынешнего короля был весьма любвеобильным, не зафиксировано в летописях. А ведь этот кобель наплодил немалое количество внебрачных сыновей, и некоторые из них до сих пор мечтают занять трон. Поэтому на Барасе покушение на жизнь короля или принца – явление обыденное. Оттого и королевский холм похож на крепость, и охрана такая внушительная.

А по поводу того, что мы сюда прямо с улицы попали, один из начальников караула так сказал:

– Наше дело охранять, а не советы королю давать.

Раз в неделю приходит посланец от королевского казначея, вручает мне один золотой и отсыпает горсточку серебра. Оказывается, нам еще и денежное содержание полагается. Катя щеголяет в платьях, подаренных королевой, обзавелась новыми сережками и колечками. Ларка тоже обновками хвалится, потому что ей принц подарки делает.

А вот у Гришки вольница закончилась. Ходил он за забор, со сверстниками играл и доигрался: его там вместе со всеми за парту усадили и учиться заставили.

Пользуясь тем, что нам за живую изгородь хода нет, сыночек попытался от учебы отлынивать. Однако в школу сходила Ларка, да не одна, а вместе с принцем – Гришка отправился в долгий поход за знаниями.

Впрочем, это его нисколько не расстроило. По-моему, наш сын радуются жизни всегда и всюду. В основном, Гришка похож на Катеньку: круглолицый, курносый, большеглазый, и волосы у него густые и кудрявые. Только они у сына рыжие, и лицо усыпано веснушками. Мастью Гришка пошел в меня.

Такое вот вечно улыбающееся солнышко носится по парку, проникая всюду, и, кажется, все ему рады. А как же еще встречать солнышко?

* * *

Если вспомнить русский язык, то имя у Королевы потешное – Алло. Обращаешься, как будто на телефонный звонок отвечаешь. Сама она тоже вовсе не страшной оказалась. После регулярного общения со мной в постели, она стала чуть менее энергичной, зато ласковой.

А я еще наглости набрался и все Катенькины рекомендации точь-в-точь исполнил. И что интересно, все было принято благосклонно. Может, правильно говорят: женщину может понять только женщина.

И как король мог к Алло охладеть? Она ведь даже мне, человеку подневольному, в постели угодить старается. Только все равно Катенька и ближе, и желаннее. Однако пришло мне в голову: не все, что мы с королевой вытворяем, у нас с женой было. Вроде бы, вместе давно и в постели все перепробовать должны, а вот и нет! И не то, чтобы я об этих выкрутасах не знал – просто считал, что с любимой женой надо обращаться бережно.

Неполноту в наших отношениях я восполнил, только с женой смелости мне понадобилось больше, чем с королевой. И опять все прошло без возражений.

Получается, Катя раньше стеснялась? Или ей захотелось новизны?

– Какая разница? – сказала жена. – Главное, ты понял, чего я хочу.

Даже с собственными женами иногда надо быть смелее.

* * *

Вовсе не плохо, когда у мужчины две женщины, особенно если они более-менее ладят друг с другом. Во всяком случае, мне понравилось. Катенька в постели стала самозабвенно-нежной, а Алло как-то сказала, что я самый замечательный в мире мужчина. Неужели каждая пытается доказать, что она лучше? Думаю, будь они равноправными, конфликт несомненно состоялся бы. Только о каком противостоянии может идти речь, если Алло – королева, а Катя – служанка?

В общем, все устоялось: днем секс с королевой, ночь принадлежит жене. Никаких дел ни у меня, ни у Кати – скука. Да и Алло, по большому счету, скучает – сидит в своем доме и только иногда выезжает с королем или одна. Наверно, поэтому она мою жену часто к себе зовет.

– Пишет она что-то и на счетах считает, – сказала мне Катя. – Похоже, учет какой-то ведет.

Сам король, как правило, с утра уезжает, часто забирает с собой принца, а в последнее время и Ларка с ними исчезает. А мы с Катей скучаем и не знаем, как вырваться из удобной клетки.

* * *

Вечером, как обычно, из кареты вышли король, принц и Лара. Только дочь, едва зайдя в свою комнату, разревелась.

Что делают любящие родители, если их дитя плачет навзрыд? Естественно, прибегают и начинают утешать, пытаясь выяснить причину страданий. Так и произошло, только к нам с Катей присоединился Гришка, который никак не мог остаться в стороне от такого захватывающего события.

– Я в четвертого промахнулась, – наконец-то вымолвила Ларка, продолжая всхлипывать.

Кто такой «четвертый», я понятия не имел, но неожиданно для себя спросил:

– А в троих попала?

– Да.

– И что с ними стало?

– Как что? – удивилась дочь. – Умерли, конечно, ведь я в них ножами попала.

Ларка даже всхлипывать вдвое реже стала и с недоумением уставилась на меня, как на ненормального.

Офигеть! Моя дочь отправила на небеса трех человек и переживает из-за того, что не смогла убить четвертого.

Ларка опять собралась плакать. Я взял Гришку за руку и вышел из комнаты, оставив Катю утешать дочь.

Напоследок я услышал, как Ларка жалобно спросила:

– А если бы он Степу убил?

По-моему, наша дочь от любви изрядно поглупела.

* * *

На следующий день меня позвали к королю.

Пришедший за мной охранник, с уважением глядя на меня, сказал:

– Ну и дочка у тебя!

– Что там хоть было? – полюбопытствовал я.

– Она этих злодеев, как нюхом, почуяла, да завизжала, хлеще грымса дикого. Пока наши чесались, дочка твоя четыре ножа бросить успела: двоим в шею угодила, одному – в глаз, а четвертому в руку… А они по разным углам стояли.

Вот это красавица у нас с Катей выросла – настоящий монстр! И в четвертого она попала, а стонала, что промахнулась. Это из-за того, что сразу не убила? Выходит, что так. Офигеть!

Король был краток:

– Твоя дочь спасла меня и моего сына. Самой ей ничего не нужно, поэтому проси ты.

– Что просить?

– А что хочешь.

Подкинул мне король задачку. И жены рядом нет – подсказать некому. Она бы точно сообразила, что королю сказать. В Шерданде Катя мне целую лекцию прочитала, когда я просьбу к князю слишком мелкой посчитал.

Значит, так: денег нам не надо, должностей – тоже. Уйти бы отсюда к чертовой матери, но нельзя: Ларка тут уже прижилась. Слишком много просить нельзя, а то король рассердится.

– Ваша милость, можно мне с другом повидаться?

Вроде бы, нормальная просьба получилась. По крайней мере, правителю ее исполнить – раз плюнуть.

Король взял паузу, внимательно разглядывая меня.

– Это правда, что ты в кузнечном деле понимаешь? – наконец спросил он.

– Намного хуже друга, я у него помощником был, – скромно ответил я.

– Хорошо. Отныне тебя и твою жену будут выпускать отсюда. Только каждый раз вы будете уходить с разрешения королевы и в сопровождении охраны.

* * *

Катя отнеслась к новости спокойно, без восторга.

Сказала только:

– Наша свобода – между ног у королевы. Ты уж постарайся… Понял?

Я понял, но Катенька решила все уточнить: подробно указала местонахождение нашей свободы и детально описала способы ее получения. Думаю, покраснел я основательно.

Легко сказать: «Постарайся в постели». Благодаря усилиям Куратора, выгляжу я лет на двадцать пять, но на самом деле мне гораздо больше. Несмотря на возраст и опыт, «стараться» я так и не научился.

Разумеется, я в какой-то степени могу контролировать себя, но считаю, что в сексе это не главное. Важнее всего взаимное желание! Без этого плотская любовь превращается в сексуальные упражнения, пусть и не лишенные приятности. А самые умелые «старания» нередко заканчиваются тупым удовлетворением, а не наслаждением для обоих партнеров.

Нас с Катенькой связывает не только постель, и будь у меня выбор, я бы предпочел жену королеве. Только кое-что изменилось: Алло я хочу сильнее и ничего с этим поделать не могу. Конечно, я никогда не скажу об этом Кате, но с королевой мне не надо «стараться»: все получается само собой.

* * *

Ее тело перестало биться в судорогах, умолкли негромкие стоны. Алло так и осталась лежать, уткнувшись лицом в подушку. А я смотрел в потолок, чувствуя себя опустошенным и испытывая благодарность к женщине. Ее ладонь нашла мою, и мы долго лежали, изредка шевеля пальцами соединенных рук.

Алло села на кровати, спустив ноги на пол.

– Король разрешил тебе уходить с холма, – сказала она. – Можешь идти прямо сейчас. Только возвращайся!

Мне показалось, что ее голос дрогнул.

В полумраке комнаты с зашторенными окнами белела ее спина, ниже талии шло волнующее расширение, полускрытое скомканным одеялом. Мне захотелось вернуться прямо сейчас.

Возможно, я все сделал слишком резко и грубо, но на поцелуй королева ответила яростно и пылко.

– Бешеный! – прошептала она, едва переведя дыхание.

Вниз я отправился чуть позже.

* * *

Провожатый, которого мне дали на середине спуска, кратчайшим путем вывел меня к королевскому заводу, вернее, к воротам в живой изгороди.

Николаевич появился быстро:

– Извини, на завод нельзя. Здесь у нас что-то вроде научно-производственного объединения – все секретно. Вот разрешение на тебя оформлю – посмотришь, чем я тут занимаюсь. Да и сам я насквозь секретный – везде только с провожатым хожу.

– На меня разрешения не надо, так пропустят, – подал голос мой спутник.

Не простого охранника дали мне в сопровождающие, даже на королевский завод пропуск ему не нужен. Здоров, как бык, и имя у него тоже внушительное – Капитан. Ведет он себя скромно: в основном, помалкивает и старается держаться незаметно. Однако от меня страж не отходит ни на шаг и каждое мое слово слышит.

Жил Николаевич рядом с заводом в деревянном домике. Зоя усадила нас обедать и осталась стоять рядом.

Красный суп видом и вкусом очень сильно походил на борщ, и я набросился на него. Капитан сначала осторожно, потом смелее последовал моему примеру.

А Николаевич говорил и говорил, почти не притрагиваясь к еде:

– Здешний король – умнейший мужик: всего пять лет правит, а как производство поднял! Собрал в одном месте самых толковых мастеровых со всей страны, с материка специалистов пригласил. Здесь технологии отлаживает, а потом по всему острову распространяет… Сведения, что нам Куратор дал, давным-давно устарели.

Интересно! Оказывается, они тут из чугуна чего только не льют, бронзу какую-то хитрую выплавляют, стекло варят, бумагу из соломы делают. А с купцом, который нас сюда перевозил, надо было торговаться: он от короля премию получил за то, что ценных специалистов нашел.

Николаевич покосился на Капитана и сказал:

– Король все под себя гребет – думаю, на всей планете немного людей богаче его. Все производства, что он открывает – его собственность. Правда, и другим свои заводы строить не запрещено, и налоги здесь невысокие.

Черт! Угораздило же меня на королевский холм попасть! Сейчас бы с Катенькой могли свое дело открыть – лучше, чем слугами быть.

Николаевич почесал свой нос-картошку и продолжил:

– Управляющий – мужик толковый. Говорит: «Скажи мне, чего у нас не хватает, и что бы ты в первую очередь сделал». А им тут, коли они новые производства осваивают, лаборатории позарез нужны. Сделать же я задумал ректификационную колонну, чтобы спирт гнать.

– Водочное производство открыть надумал? – спросил я.

– Ничего-то вы на своем холме не знаете! Они здесь ни вина, ни пива не пьют. Спирт – это топливо. Спиртовыми горелками можно лаборатории оснастить, да и на любой кухне они не помешают. Спирт горит без копоти и не взрывоопасен.

Все-таки по-разному мы с Николаевичем думаем. Мне бы и в голову не пришло спирт как топливо использовать. Впрочем, его и для дезинфекции можно использовать, и лекарства на спиртовой основе делать.

Николаевич опять заговорил:

– В общем, выдали мне бумагу, чернила, перья птичьи, карандаш какой-то несуразный. Они тут пока не додумались ни до карандашей деревянных, ни до перьев из железа. Начертил я все, как положено: общий вид, проекции с разрезами, детали все отдельно изобразил.

Николаевич почесал на этот раз затылок, смущенно посмотрел на остывший борщ и недоеденную кашу.

– Управляющий сначала вида не подал, все расспрашивал, что да как, – продолжил мой друг. – А потом выяснилось, что резьбовые соединения они пока не придумали, центробежные насосы никогда не видели, а о паровых котлах и турбинах совсем не слышали. Чертить, как я, тут тоже никто не умеет. Так я и стал тут распорядителем, и народу у меня в подчинении с каждым днем все больше и больше.

Николаевич стал собираться:

– Пора мне. Пойду дерьмо с известкой мешать.

– Чего?! – изумленно переспросил я.

– Я порох решил делать – селитру добываем, – уже на пороге ответил друг.

– И откуда он все знает? – спросил я у Зои, едва Василий вышел.

– Каждый вечер плачется, что информации не хватает. У нас же знания поверхностные, порой случайно прочитанные. А как до дела доходит, нужно самим додумываться, – Зоя с сожалением посмотрела на почти полные тарелки. – Днюет и ночует на своем заводе. Правда, жалованье ему хорошее положили.

Мы с Капитаном уже к выходу пошли, когда Зоя неожиданно предложила:

– Сережа, а давай дома себе построим, чтобы рядом друг с другом жить. Тут недалеко свободная земля есть.

Ошарашила напоследок! Кто же нам позволит? Я только и ответил, что с Катей посоветуюсь. Впрочем, жена, наверно, сама скоро сюда наведается.

Всю дорогу обратно я то Николаевичу завидовал, то про новые дома думал. Им-то легко: купят землю и строить будут. А нам кто разрешит? Только свой дом иметь очень хочется!

А может, разрешат? Или попросить Николаевича, чтобы купил два участка? Пусть дом его собственностью считается, а на самом деле нашим будет. Надо с Катей посоветоваться.

Глава 5

Ура! Для покупки дома нам никакого разрешения не требуется. Катенька об этом у королевы спросила и пообещала, что в ближайшее время сама землю купит.

Интересно, дорогие здесь участки? На первое время у нас деньги точно есть: выданное Куратором золото и серебро мы почти не потратили, и жалованье накопилось. Между прочим, король платит нам щедро – охранники намного меньше зарабатывают.

Несколько дней мы с Катей наш будущий дом рисовали. Жена еще в городе пропадала, подбирая место для строительства. Я на холме оставался, чтобы за Гришкой приглядывать.

Наконец, сияющая Катенька радостно доложила, что земля куплена, и вручила мне общий план – набросок, сделанный Николаевичем.

Я схватился за голову:

– Почему участков три, а не два? И что за казарма вдоль всех участков идет?

– Вот смотри, – затараторила Катя. – Здесь будет магазин, здесь – аптека, тут – парикмахерская. В этом доме Зоя с Васей жить будут, в этом – мы, а в этом – Алло.

– Королева? Кто ее тут охранять будет? А если ее убьют?

– Охранять? Убивать? – Катя удивленно посмотрела на меня. – Да она не нужна никому.

Супруга, как и в Шерданде, быстрее меня вникла в местное законодательство. В случае смерти короля, Алло останется ни с чем. Женщины здесь могут иметь личную собственность, но в случае развода или смерти мужа даже совместно нажитое имущество жене не достанется. Убивать королеву не имеет смысла, потому что у нее нет прав ни на престол, ни на государственную собственность. Всем владеет король, первый наследник – принц, в случае их смерти, претендентами на королевство станут сводные братья нынешнего властителя, то есть незаконнорожденные сыновья дедушки Степана.

Оказывается, в бедности тоже есть свои плюсы. Только королева совсем не нищая, коли дом собралась строить.

– Мы с Алло будем косметикой, парфюмерией, лекарствами торговать, – довольно улыбаясь, сказала Катя. – У нас товарищество: восемьдесят процентов – ее доля, двадцать – моя.

Ай да Катенька! Сама в бизнес пустилась и королеву затащила. А денежки, судя по всему, у Алло имеются.

Строительство нам предстоит непростое. Задумали сделать водопровод и канализацию, а труб нет, цемент здесь делать еще не научились, и опытных рабочих найти просто негде. Хорошо, хоть зимы на Барасе мягкие, и земля почти не промерзает – строить можно круглый год.

* * *

Мы с Катей теперь по очереди с холма спускаемся: день – я, день – она. Ко мне на середине дороги Капитан присоединяется, а к супруге тоже девицу-охранницу приставили. Нередко Катя и Алло уезжают вдвоем на карете. Как я понял, они и за стройкой приглядывают, и по городу мотаются – рынок изучают.

– Дерьмовое место! – прямо заявил Капитан, после того как мы вышли с завода.

Если честно, мне и самому там не понравилось: дым, копоть, шум, гам и народу тьма. Отвык я уже от такой обстановки. Зато теперь я знаю, что с водопроводом и канализацией у нас проблем не будет. На заводе лабораторию достраивают, а там и водонапорная башня стоит, и трубы проложены, и даже есть комплекс переливных колодцев – очистные сооружения. Так что Николаевичу это все уже знакомо.

– Сержан, пошли мужикам поможем, а то им две телеги лотков привезли.

Капитану, как и мне, работа на стройке по душе – он и землю копает, и кирпичи кладет, и топор в руках держать умеет. Вот и сейчас он зовет меня разгружать лотки из обожженной глины. Николаевич придумал их вместо труб для канализации применять: выкладывается желоб, потом его накрывают почти такими же полукруглыми лотками, а стыки заполняют глиной. Эти керамические изделия делают на черепичном участке, поэтому их производство наладили легко, поменяв формы и оставив прежнее оборудование.

В общем, растут наши дома, как на дрожжах, а баня, между прочим, уже готова.

* * *

Катенька занимается финансами. В нашей комнате уже целая стопка бумаг накопилась.

– Зачем все это? – поинтересовался я.

– Чтобы доказать, что земля и строения принадлежат товариществу. Женщина здесь замуж выходит с голой задницей и с ней же остается, если овдовеет или разведется. Благодаря этим бумагам, у нас с Алло не отберут ни дома, ни землю.

Везде одни хитрости. Получается, что наш дом и земля, на которой он стоит, на четыре пятых принадлежат королеве. Какой в этом смысл? А если Алло захочет нас выпроводить?

– Не забивай голову, – успокоила меня жена. – Между прочим, мы пока живем на холме, а не здесь. Радоваться надо, что король нас поддерживает, иначе эта стройка нам обошлась бы раза в два дороже… На, почитай!

Интересная бумага: королевский указ о том, что товарищество «Аромат» на три года освобождается от налогов. Спрашивается, зачем Гурчану помогать королеве, если она ему давно не жена и спит с другим мужиком?

* * *

– Все – готова бомба.

Николаевич выглядел и довольным, и озадаченным одновременно. Сколько же у него на эту гранату ушло? Про порох разговор шел летом, а сейчас осень. Наверно, месяца четыре прошло, ведь лето здесь долгое. Дома строить уже почти закончили, а он только первую бомбу сделал.

Впрочем, граната не первая.

– Испытывать самому пришлось, – поделился Василий. – Они тут все боятся. Вот теперь голову ломаю, как сделать, чтобы военные эти бомбы взяли.

– А что тут думать? – удивился я. – Приказать – и все дела.

– Возьмут и спрячут куда-нибудь. Будет бомба лежать, пока порох не отсыреет. Потом скажут, что это оружие никуда не годится… Короче, собирайся! Поедешь на боевые испытания. С королем все согласуем.

* * *

Боевые испытания – значит, проверить бомбу на людях. Поскольку армия Бараса сейчас воюет только с лесовиками, еду я на ближайший перевал.

Никто не знает, когда представится случай испытать хотя бы одну из трех бомб, лежащих в карете. Наши солдаты за перевалы не суются, а лесовики всегда налетают неожиданно: то ночью к постам подкрадутся, то через неприступные горы проберутся и деревню или хутор вырежут.

– Сержан, бомбу покажешь?

В карете мы вдвоем с Капитаном, хотя места тут на четверых хватит. Со своим постоянным сопровождающим я уже сдружился. Понравился мне этот здоровяк, жизнерадостный и любознательный. Вот и сейчас ему интересно на бомбу взглянуть.

Круглые взрывные устройства лежат в деревянном ящичке, который я стараюсь пореже выпускать из рук.

– Поджигаешь фитиль и бросаешь ее туда, где врагов побольше, – я объясняю и показываю. – Медленно считаешь до десяти – бомба взорвется.

– Как это?

– Разлетится на куски.

Капитан с сомнением смотрит на гранаты, видимо, не совсем понимая, что за сила расколет чугунный корпус. Ничего, увидит взрыв – поймет.

Ехали двое суток. Карету оставили в воинской части. Армия здесь не роскошествует: деревянная казарма, да несколько построек поменьше, тоже бревенчатых – бедновато.

В горы нас повел сам сотник – краснорожий пузатый мужик. Думаю, ему на покой пора – что-то не понравился мне этот командир. В гору шагает – пыхтит, потому что брюхо ему мешает, да и староват он для таких прогулок.

Я сотнику, наверно, тоже не глянулся. Он, пока сопроводительную бумагу читал, только и делал, что хмыкал с сомнением. А в документе ясно написано: «Оказывать всяческое содействие».

На перевал поднялись ближе к полудню. Караулка – каменный домик, прилепившийся к скале, сортир тоже из камня, да один-единственный пост, на котором трое солдат дежурят постоянно – обстановка скромная. Зато обзор отсюда замечательный: дорога за перевалом вьется вокруг голых скал и просматривается версты на две. Собственно, не дорога, а тропа, причем очень извилистая.

Пожалуй, вон до того участка я бомбу из пращи доброшу, а идти туда вкруговую долго придется. А уж из лука почти все простреливается – тут несколько человек целое войско остановят.

– Главное – ночью смотреть и прислушиваться, – подтвердил мои догадки сотник. – Днем они только дразнятся оттуда: высунутся, покричат и сразу от стрел за камнями прячутся.

Военный показывал как раз на то место, которое я посчитал доступным для броска из пращи.

А вот это уже интересно! Можно бросить, а потом сразу же сбегать и посмотреть на результаты взрыва. Оставшиеся в живых лесовики наверняка испугаются и убегут – опасности никакой. Да и лучники с поста подстрахуют. Хотя бы одну бомбу испытаю.

* * *

Действительность часто не совпадает с нашими ожиданиями. Послышались крики, улюлюканье, и на тропе показались люди. Впереди бежали двое, а за ними, отстав шагов на сто, тянулась целая вереница преследователей.

Солдаты засуетились, приготавливая луки, прибежала отдыхающая смена.

– Сейчас мы их всех отсюда перещелкаем, – сказал здоровенный десятник, командовавший караулом.

– Не надо стрелять, подпустите их поближе, – попросил я сотника.

Старый вояка засомневался. Действительно, в бумаге, подписанной военным министром, говорилось: «Оказывать содействие», но ничего не было о том, чтобы подчиняться мне.

Однако Капитан показал сотнику какой-то значок и негромко сказал:

– Делай, что он говорит!

Я открыл ящичек, Капитан высек огонь и зажег небольшой факел, приготовленный мной заранее.

Люди бежали, и расстояние между первой парой и преследователями сокращалось.

Интересно, что они не поделили? А ведь убегающие безоружны – не попробовать ли их взять в плен? Узнаем, с какой стати они тут разбегались.

– Первых двоих берем живыми, – уже не попросил, а распорядился я. – За каждого дам по золотому.

Последний подъем с поста не просматривался. Чтобы его видеть, требовалось отойти шагов на пятнадцать-двадцать в сторону. Я уже собрался сменить позицию и бросить бомбу, когда преследователи выйдут на финишную прямую.

Однако беглецы совсем выдохлись, и их почти настигли – просвет сократился шагов до двадцати. Граната, взорвавшаяся на подъеме, не только отсечет преследователей, но и зацепит двоих первых. А мне они нужны живыми.

По всему выходило, что бросать нужно на тропу перед поворотом: пропустить беглецов, а охотников остановить взрывом. Преследуемых как раз от осколков скала закроет.

Думаю, про то, что на перевале есть пост, бегущие забыли: одни слишком хотели убежать, другие стремились догнать. Расстояние до выбранного места было большим – бросать пришлось из пращи.

Все получилось, как я и планировал: бомба упала на дорогу как раз под ноги преследователям, взрыв остановил погоню. Испуганные беглецы попали прямо в руки поджидавших их солдат, а место взрыва заволокло дымом и пылью. Вскоре из облака выскочили уцелевшие охотники и резво побежали в обратном направлении.

Черт! Они же так уйдут! Бегут, как зайцы – скоро за скалами скроются. Солдаты на посту, ошеломленные взрывом, стрелять и не думают.

Я медлить не стал, зажег фитиль, раскрутил в праще и запустил вторую бомбу. Увы, на тропу перед бегущими она не попала: я взял слишком высоко. Бомба отскочила сначала от скалы, затем от тропинки и взорвалась где-то внизу.

Последний бросок тоже оказался неудачным: на этот раз случился недолет, и вновь взрыв раздался почти у подножия скалы, не причинив вреда убегавшим.

Военные все-таки опомнились, но пущенные ими стрелы тоже не нашли целей. Лесовики убежали слишком далеко.