Текст книги "Шурик 1970 (СИ)"

Автор книги: Юрий Манов

Соавторы: Петр Алмазный
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

– А Егорыч?

– Что Егорыч… Ну, потаскают на допросы, как без этого. Но обижать не станут. Ветеран опять же, ну и мы похлопочем. С этой штукой не знаю что делать.

Николай достал из кармана мою двустволку, повертел ее в руках.

– Как действует-то?

– Да обычно. Выстреливает проводами с наконечниками и током бьет.

– Тоже в будущем своем подсмотрел?

Я пожал плечами.

– Ладно, ладно. Извини, но придется изъять и приобщить к делу. Французик от нее еле-еле очухался. Сейчас права качает, диппаспортом размахивает. Сможешь придумать для нее мирное применение?

– Тесть жаловался, к нему медведь на пасеку забредает, – вспомнил я жалобу тестя. – Он в деревне живет, у него пасека на хуторе.

– Тема! – кивнул Николай. – Прям в жилу. Против медведя электричеством можно. Законом не возбраняется. Ладно, двигай на работу. Я тебе позвоню, что как. Кстати, с новосельем тебя. Слышал, хорошо погуляли. Вот, считай, подарок.

И Николай достал из внутреннего кармана и протянул мне… шариковую ручку. Импортную. Трехцветную. Должно быть, царский для этого времени подарок.

По понятным причинам на работу я опоздал. Ворота техцентра были открыты, я заехал и припарковался у крыльца. Оставлять Букашку на улице без присмотра после случившегося как-то не хотелось. Ватага ребят немедленно облепила машину, стали восторгаться колесами и тихим ходом.

– Так это ваша! – восхищался Богатырев. – Вот здорово! А она электрическая, да?

Надо же, вот пацаны первым делом на это внимание обратили. На тихий ход, а не на модные колеса. Трофимыч тоже вышел на крыльцо, на Букашку посмотрел неодобрительно. Буркнул, что грузовик за мусором подъехать может. За теми самыми коробками, из которых ребята строили стену для краш-теста и за прочим хламом, сваленным у гаража. Я извинился, переставил машину ближе к стене.

Загнал ребят в кабинет, поставил на стол два готовых кузова из стекловолокна. Сегодня нам предстояло избавить их от пластилина и оснастить движками. На ходовую часть пошли движки от вентиляторов, на рулевую – моторчики от детских игрушек.

Я дал пацанам полную свободу действий, сам же сел на задний стол, достал те самые смятые листки, что выпросил у ученых – Гошиных друзей на пикнике. Стал все это дело переписывать, перерисовывать в общую тетрадку. И почему-то вспомнил последние слова Николая про новоселье. А он-то откуда знает? Про новоселье я ему и не говорил. А он сказал: «…слышал, хорошо погуляли». Значит, слышал, значит – слушают. А Зина имеет привычку в момент близости эмоций не сдерживать. Мерзость-то какая!

Я зевнул. Затянувшаяся ночь и ранее пробуждение так просто не прошли. Сам не заметил, как приснул.

Проснулся я от нежного поглаживания по плечу. Встрепенулся, начал озираться. Нащупал на раскрытой тетрадке очки, надел их. Мир снова обрел четкость. Надо мной стояла Раиса Михайловна и ласково мне улыбалась.

– Александр Сергеевич, извините, но вас к телефону. Говорят, что очень срочно.

Это что, я проспал обед? Точно – проспал. За столами – младшая группа, лепят из пластилина и собирают конструктор. Уже пластиковый, производства ГДР. На доске мелом нарисована маленькая девочка и медведь. Видимо, их детишки сегодня и будут лепить.

Я поблагодарил чуткую благодетельницу и двинулся к Трофимычу, заранее придумывая слова оправдания. Но особо не понадобилось. Трофимыча в кабинете заведующего не было, трубка лежала на столе. Звонил Николай.

– Алло, Саша, ты?

– Я.

– В общем, слушай сюда. Я как мог твоего ветерана отмазал, домой его отпустили. Под подписку. Идея с медведем на пасеке вроде как прошла. Тут такое дело… Из лаборатории сообщили… Маячки, что в первый раз поставили… оказалось, что погорели. Все! Выведены из строя неизвестным способом. От твоей электрики они погореть не могли?

– Вряд ли. Они ж к системе не были подключены, как я понял. Сейчас-то работают?

– Ну, эти работают, – согласился Николай. – А те… Сигнал пропал, судя по времени, когда ты на работе был. Там к Букашке твоей никто не подходил?

– Не знаю. Она ж за воротами стояла. Как уследишь?

– Ладно. Это чтобы ты знал. Второе, придурков, что обнесли твоего Гогу, взяли…

Мне почему-то стало грустно. Значит, троица отправится прямиком на нары. И хорошо, если им впаяют только за квартирную кражу, если их привлекут еще и за пособничество в шпионаже, я их еще долго не увижу.

– … оказались местными алкашами из той же общаги, – продолжил Николай. – Кто нанял – не знают. Вскрыли дверь, собрали барахло из-под кровати в мешок, отволокли и передали какому-то мужику на Воронцовских прудах. За пять бутылок водки. Мужика описать толком не смогли, сказали, что был на синем «Москвиче».

Из той же общаги? На «Москвиче»? Явно – не Трус с Балбесом. Уже легче.

– Я тут в лечебнице был у твоего Березина, – добавил Николай. – Выбил для его матушки свиданку.

– И как он?

– Плохо. Бредит. Все бормочет про вино из одуванчиков. Что за вино?

– Это роман такой. Фантастический. Рэй Бредбэри.

– Фантастический, – хмыкнул Николай. – Все-то у вас фантастика. У тебя когда встреча в министерстве назначена?

– Егорыч сказал, что ориентировочно – в среду. А теперь уж и не знаю.

– Ладно, уточню – позвоню. Если чего – тоже звони, не стесняйся. Магнитофон как, пашет?

– Еще как!

– Свою катушку, между прочим, отдал. Из Франции запись. Целую пластинку Высоцкий во Франции записал, соображаешь?

– А у нас? Много записал?

Николай не ответил, хмыкнул. Положил трубку.

Я приехал к павильону, на двери висел листок: «Магазин временно не работает по техническим причинам». Настя с Оксаной на стук открыли. Запустили меня и тут же заперлись. Они откровенно бухали, на полу у прилавка стояли три пустых бутылки «Плодово-ягодного», еще одна фигурировала на столе.

– Жалко Егорыча, – утерла слезу Оксанка и тут же улыбнулась. – А мне пан Вотруба контрамарки подарил в театр. В выходные с Настей идем.

– Гусыня где? – спросил я, не замечая доблестного стража.

– Да на яйца села, – объяснила Оксана.

Я поставил Букашку на зарядку и отправился домой.

Дома хотел было сесть за работу, но настроения совсем не было. Поужинал пловом с кефиром. Очень хотелось добить остатки вискаря, но удержался. Перекурил на балконе, сел перед телевизором. Показывали старый фильм «Летят журавли». Блин, это там он старый, тут, кажется, совсем новяк. Баталов в главной роли, совсем на обнаруженного мною на прудах Гошу не похож. Вот что запой делает с человеком. В вечерних новостях показали репортаж с АЗЛК. Сообщили, что работы идут полным ходом, пообещали, что в следующем году конвейер заработает на полную мощность и начнет выдавать новую модель. Ну, дай-то Бог!

Я досмотрел до конца вещания. Диктор напомнил программу на завтра и пожелал всем спокойной ночи. На экране появилась круглая заставка и раздался мерзкий писк. Я переключил, на втором канале было то же самое.

Зины все не было. Да где же она? Ночь уже за окном. Есть же телефон, если задерживаешься – можно позвонить. Но если это опять Збышек, я ему точно морду набью! Или шокером в самое чувствительное место. Тоже мне, агент под прикрытием…

И тут я с облегчением услышал звонок в дверь. Ну, слава Богу, пришла! Наверное, опять потеряла ключи. Только звука лифта я не услышал. Она что, поднималась пешком?

Я почти подбежал к двери, торопясь, открыл. На пороге стоял… Шпак. Совершенно заспанный, в халате, накинутом прямо на полосатую пижаму.

– Шурик, я очень извиняюсь, но просят к телефону вас. Говорят, что ваш телефон не отвечает. Говорят еще, что очень важно, что вопрос жизни и смерти. Кажется, я услышал там голос Зинаиды. И она, кажется, кричала.

Мы быстро прошли в квартиру к Шпаку, я схватил трубку.

– Товарищ Тимофеев, – раздалось в трубке. – Вы, видимо, ждете Зину? Напрасно, она не приедет. Сама не приедет. Она будет ждать вас в гараже. В вашем гараже. Приезжайте как можно быстрее, иначе…

И тут я снова услышал крик Зины. Очень испуганный крик, близкий к истерике. Оборвался на высокой ноте, словно Зине кто-то заткнул рот.

Глава 27. В пространстве и времени

– Вы слышите меня? – продолжил тот же голос. – Приезжайте как можно быстрее. И не надо глупить, никакой милиции и прочего. Вы меня понимаете? Так что, если вы хотите увидеть свою жену живой…

В трубке запикало отбоем.

Шпак смотрел на меня как-то испуганно:

– Может быть, позвонить в милицию? – предложил он.

Я отрицательно мотнул головой. Зину я реально хотел увидеть живой.

Я гнал. Я реально гнал по ночной Москве, превышая допустимую скорость и уже ни на что не обращая внимания. Меня даже пытался тормознуть постовой гаишник, чуть ли не под колеса со своей полосатой палкой рванул. И, кажется, пытался пуститься в погоню на своем желто-синем мотоциклете с коляской. Да куда там ему с люлькой против Букашки… Да и черт с ним! Хочет, пусть догоняет. Если сможет. Не до него мне.

Все зашло слишком далеко! Если это и кино, то давно уже не комедия. Скорее – детектив, где запросто может погибнуть если не главный герой, то героиня – точно. На это я не был согласен. Пусть забирают эту чертову Букашку и делают с ней, что хотят. Но Зина?! Раба сцены, совершенно киношный человек даже для этого киношного мира. С какого боку она здесь? Зачем вмешивать ее? И из-за чего? Как там было в «Гараже», из-за «крашеного железа»?

Степаныча в будке не было. А свет в будке был. Я заглянул через окошко. Телефонный аппарат, разбитый валялся на полу у перевернутой табуретки, розетка была с корнем вырвана из стены. Видимо, это отсюда, с этого аппарата был произведен совсем недавно тот страшный звонок, когда Зина кричала. После этого телефон и разбили. Где Степаныч? А ладно, уже не важно. Важно, что ворота в гаражный кооператив открыты. Я въехал на свою линию, подъехал к своему гаражу. У соседнего гаража стояла машина. Синий «Москвич», 408-й. Ну вот и свиделись. Из-под калитки моего гаража пробивался тусклый свет.

Они там? Внутри? Зина и таинственные злодеи. Что они задумали? И как они туда попали? Подобрали ключи? Если бы не Зина, я просто закрыл бы гараж снаружи. Вставил бы в петли навесного замка какую-то железяку, или проволокой замотал. Потом позвонил, куда надо. Но если Зина внутри, то ей угрожала реальная опасность.

Я толкнул рукой калитку. Легко поддалась. Я вошел в гараж и сразу увидел Зину. Она связанная, с взлохмаченными волосами сидела на том самом ящике с разными железками. Видимо, она много плакала. Дорогая французская тушь черными разводами была размазана по щекам. Рот Зины был крепко завязан чем-то в полосочку. Галстук пана Сбишека? Зина увидела меня, попробовала вскочить на ноги, но сильная рука решительно усадила ее обратно. Рядом с Зиной кто-то стоял. Женщина. Крупная, в теле. Она поднесла к носу Зины кулак и погрозила. Потом повернулась ко мне и… подмигнула. Знакомая мне женщина в очках, с добрым, улыбчивым лицом. Вот ее-то я точно совершенно не ожидал здесь увидеть. Раиса Михайловна, воспитательница младшей группы на станции юных техников. Только теперь в ее руке не Мопассан и не указка, а маленький блестящий пистолет. Кажется, такие называют дамскими.

– Александр Сергеевич. Что же вы так долго? Мы уж вас, признаться, заждались, – проворковала она и погрозила мне пальчиком.

Что? Зину похитила эта тетка? Но голос в трубке был мужской.

В этот момент калитка за спиной скрипнула, и что-то твердое толкнуло меня в спину. Ствол пистолета? Точнее – глушитель на стволе пистолета. Я понял, что неизвестный злодей прятался в машине, в том самом «Москвиче», и вошел в гараж сразу за мной. Чья-то рука быстро прошлась по моим карманам, похлопала по бокам, по бедрам, проверила за ремнем на талии. И снова толчок в спину, и голос. И я его узнал.

– Давай, Шурик, не будем терять время.

Меня сзади снова толкнули. Куда мне идти? К люку в подвал? Зачем?

Зина снова заворочалась на ящике, Раиса Михайловна прикрикнула на нее. Совсем, как на расшалившихся малышей в кружке. Зина испуганно замерла.

Я подошел к люку, посмотрел на Зину. Сказал совершенно идиотское и киношное:

– Не беспокойся, все будет хорошо!

– Будет, будет. Открывай, – подбодрил меня голос за спиной.

Я взялся за ручку люка, потянул на себя. Внизу сразу включился свет.

– Что, спускаться? – наконец обернулся я и посмотрел на… Трофимыча. Мастера станции юных техников я сейчас впервые увидел без синего халата и привычного штангенциркуля в нагрудном кармане. Теперь он был в сером нейлоновом плаще и серой же шляпе. Как же все-таки одежда меняет людей! Вот встретил бы его на улице в таком виде, наверное, и не узнал бы. Да, скорее, и не в одежде дело. Выражение лица! Куда делся вечно недовольный и занятый Трофимыч, мечтающий, чтобы все побыстрее свалили с доверенного ему учреждения, чтобы он мог запереть двери и повесить замок на ворота? Откуда появился этот мужчина с суровым лицом? Даже улыбка на этом лице – скорее гримаса.

– Конечно, спускаться, – стволом пистолета указал направление движения Трофимыч. – Мы же не так просто здесь собрались! Хотя, очень здорово, что все мы здесь сегодня собрались.

Это он так пошутил? Я спустился по лестнице в подвал. Встал перед полками с варениями-солениями. И что дальше? Меня здесь собираются запереть? Я должен все это съесть?

Я повернулся к Трофимычу, который стоял на верхних ступеньках лестницы и продолжал целиться в меня со своего пистолета. Марка мне неизвестна, но точно – с глушителем.

– Слушайте, какого хрена?! – крикнул я. – Что вам нужно? Букашка стоит у ворот, можете ее забирать. Расчеты Березина по электромобилю и так у вас, батарей у меня больше нет и, скорее всего, не будет, что вам еще нужно?

– Как это нет батарей? – нехорошо улыбнулся Трофимыч. – Очень даже есть, вот, полный пакет!

Он поднял руку, Раиса Михайловна сверху ему подала ему сумку. Спортивную сумку явно импортного производства с чем–то тяжелым внутри.

– Что касается вашей Букашки, то можете себе ее в задницу засунуть. Плашмя, – посоветовал Трофимыч. – Нас не интересует мелочевка. Открывайте дверь, Шурик, открывайте.

Дверь? Здесь есть какая-то дверь? Вот уж удивил. Видимо, у меня был совершенно обескураженный взгляд, что Трофимыч перестал изображать лицом улыбку.

– Нечего не помнишь, да? Память у зрителя отшибло? Вино из одуванчиков, Шурик. Бредбери. Очень здорово придумано. Мне он тоже нравится.

Ничего не понятно. Что ему нравится? Причем здесь вино? Ну раз ему так приперло… Пожалуйста, не жалко. Я прошел к самому краю стеллажа, потянулся к той самой банке с указанной надписью, собираясь снять ее с полки, но… Банка не снималась. Что за фигня?

– Крутите, Шура, крутите, – сказал Трофимыч и, заметив, что я не в курсе, что и как крутить, даже подсказал, сделал глушителем пистолета вращательное движение. – По часовой стрелке.

Я послушно взялся за банку обеими руками и повернул ее в указанном направлении. Поддалась сначала с трудом, потом пошло легче. Раздался какой-то скрип. Часть стеллажа, та самая, где стояла банка, скрипнула и начала сдвигаться. Обнаружилась какая-то щель, потом – обозначился проход. Так вот в чем дело. Вот почему в гараже не было ремонтной ямы. Подвал с двойным дном?

После щелчка там засветилось. Я заглянул в появившийся проход. В узкой комнате с кирпичными стенами, увешанными толстыми проводами, был всего один стол с единственным стулом. И на этом столе стояла… Она! Я ее сразу узнал! Странное нагромождение колб, антенн и ламп, световых табло со шкалами и делениями. Это была машина времени! Точно такая же, как в «Иване Васильевиче»! Ну, почти такая же.

Так значит, Шурик ее все-таки собрал?! Но не в городской квартире, где постоянно выбивало пробки, а в подвале гаража. Здесь, где рядом высоковольная электролиния, где в сети есть 380 вольт. И правда, да разве стал бы Шурик собирать такой энергоемкий и опасный агрегат в городской квартире в центре Москвы? И еще я заметил, что от машины тянутся провода к толстой железной плите у самой стены. Что за фигня? В фильме такого не было. Также на углу стола лежали два мотоциклетных шлема. Один модный такой, «закрытый» с пластиковым забралом. Явно – импортный. Второй попроще, кажется – милицейский, с кожаными наушниками. Даже след от кокарды остался. Оба шлема тоже были связаны с машиной витым проводом. Зачем они здесь?

– Ну что же ты стоишь, Шурик? – спросил Трофимыч со смешком. – Ведь ты так торопился снова испытать ее в деле. Так вот, выпал хороший шанс.

Он поднял стул, поставил на ножки, чуть ли не силой усадил меня на него. Поставил сумку у моих ног, вжикнул молнией:

– Действуй, Шурик!

В сумке был тот самый странный магнитофон с бобинами и две «гогатареи». Значит, вот куда они делись. Зря я, выходит, Балбеса обвинял. Не крал их Балбес у Гоги-Гоши. Как сказал резидент Жженов, – параллельная структура из страны, где много туманов. И не просто параллельная, но, видимо, и конкурирующая. А магнитофон? Откуда он здесь? Видимо сволочи опять залезли ко мне в квартиру. Когда только успели?

Место, где в машине предполагалось разместить магнитофон и батареи, я нашел быстро. И что со всем этим делать, я словно знал. Едва я подсоединил батареи и нажал клавишу магнитофона, табло на агрегате вдруг мигнуло и засветилось буквами и цифрами. Это что, электронная клавиатура? Хотя расположение букв не очень удобное. Просто русский алфавит. А под ним – отдельно, латинский. И еще несколько значков с математическими символами.

– И что дальше? – спросил я.

– Так ты не в курсе, что делать дальше? – улыбнулся Трофимыч. – Все-то тебе приходится подсказывать. Ничего сам не можешь! На уж, держи подсказку…

Трофимыч вытащил из кармана и положил передо мной… мою записную книжку. Раскрыл ее на той самой странице, где была формула, срисованная с доски Березина. Вот и книжечка моя нашлась. Понятно, что ее «подрезал» пан Сбышек на новоселье. Вот ведь лысая сволочь! Но что делать с этой формулой я не знал совершенно. Но, наверное, хорошо знал Шурик.

Мои (или все-таки его?) пальцы застучали по светящимся буквам, при каждом нажатии раздавался писк. Машина приняла формулу и загудела. Бабины на магнитофоне закрутились быстрее, засверкали лампочки, вдруг начали крутиться антенны, забулькало и запенилось в пробирках и колбах.

– Отлично! – Кивнул Трофимыч. – То, что нужно! Вижу, я в тебе не ошибался. Теперь определимся с объектом.

Он отошел к двери и громко крикнул:

– Раиса Михайловна! Можно вас на минутку.

Грузная туша воспиталки в скором времени обозначилась в подвале.

– Будьте добры, займите свое место, – указал Трофимыч на плиту у стены. – И наденьте переходное устройство номер два.

Это он про что? Оказалось – про шлем. Тот, что попроще, милицейский. Значит, переходное устройство номер два? Запомним.

Толстуха охотно напялила шлем на голову, застегнула ремешок под подбородком и встала на плиту. Видно было, что делает она это вполне добровольно.

– И что? – снова спросил я.

– Шурик! От вас требуется немного, – вдруг перешел на уважительное обращение Трофимыч. – По сути, вы все уже сделали. Осталось главное, определиться с персоной. Мне нужен зритель. Из вашей реальности и вашего времени. И не надо так удивленно на меня таращиться. Вы знаете, о чем я. Наденьте шлем и представьте объект. Меня интересует женщина. Англичанка. Ученый или политик. Если ученый, то желательно, нобелевский лауреат. Физика или химия. Действуйте.

Ни фига себе, задание! С понтом, что я знаю этих нобелевских лауреатов. Тем более – англичанку. Нет, я знал, что существуют некие «английские ученые», но вот конкретно…

– Ученых не знаю, – сразу отрезал я. – А политик… Премьер-министр Великобритании вам подойдет? Типа Маргарет Тэтчер? А может, ее саму? Только в моем времени она уже померла.

Трофимыч замотал головой.

– О нет! Железная леди сейчас на своем месте. Но мне нравится ход ваших мыслей. Не думал, что кто-то из дам в будущем сможет повторить ее успех. Но если, действительно, еще одна дама смогла стать премьером Великобритании, она – великий человек! Действуйте, Шурик.

– Как действовать-то?

Трофимыч схватил со стола «модный» шлем и нахлобучил мне на голову, едва не сбив очки.

– Представьте себе ее. Эту даму. Премьера! Очень детально представьте. Вам же дорога ваша Зина?! От вас зависит, выйдет она отсюда в добром здравии, или не выйдет вовсе. Просто представьте объект.

Трофимыч опустил забрало шлема, а я постарался представить себе единственного английского премьера, чье имя помнил. Не считая Тэтчер и Борьки Джонсона, конечно. Я очень постарался представить. Хотя видел ее всего пару раз по телику. И вот на внутренней стороне забрала показалось лицо англичанки с породистым таким клювом.

Лиз Трасс!

Блин, а ведь была еще одна, – вспомнил я даму, похожую на неудачно сделанного робота. Была ведь… точно… как ее… Тереза Мэй. В моей памяти она запечатлелась в момент, когда она пыталась сделать глубокий книксен перед престарелой английской королевой.

– Давай! – крикнул Трофимыч.

Я ухватился за рукоятку подачи напряжения и, как Шурик в фильме, медленно стал ее вдавливать в панель машины. Загудело еще громче, из колб плеснуло, откуда-то пошел дым, посыпались искры. Стены вдруг задрожали и стали словно прозрачными. За ними блеснула полоска реки, словно это был вид сверху, проступили знакомые очертания большого моста и башни с часами. Биг Бэн?

Раиса Михайловна стояла на железной плите, плотно сжав зубы. Сначала в милицейском шлеме смотрелась она уморно, но сейчас лицо ее исказила какая-то безумная гримаса. За ее спиной, за полупрозрачной стеной крутилось огромное кольцо обозрения над Темзой. Это что, реально Лондон?

– Давай, давай! – кричал Трофимыч, видимо, он тоже увидел знакомый город за стенами.

Я решительно вдавил рукоятку до упора, стрелочка на шкале напряжения резко рванулась вправо, упершись в край шкалы. Из машины брызнул сноп искр. И в этом момент… свет погас. Еще бы! Не удивлюсь, если моя машина обесточила целый московский микрорайон. А может, и целый округ. В общем-то, я был к этому заранее готов. И когда Трофимыч щелкнул фонариком, я был уже на ногах и просто ткнул ему в район шеи своим шокером, одновременно нажав кнопку. Признаюсь, держать его так долго в трусах у самого интимного места было не очень приятно.

Раздался треск электроразряда. Фальшивый завхоз тихо ойкнул и рухнул на пол, фонарик тоже дзинькнул о бетон и погас. Я тут же повернулся в сторону, где стояла фальшивая воспиталка. Ведь и у нее был пистолет. Пусть и маленький, но вполне себе смертоносный. Но, судя по звукам, она не пыталась напасть или применить иные действия. Видимо, продолжала стоять на железной плите в кромешной тьме.

Теперь что? Идти менять пробки?

Менять пробки не понадобилось, через пару минут свет в гараже включился сам. Я обозрел место действия. Трофимыч лежал на спине, не подавая признаков жизни. Но, кажется, дышал. Я наклонился, прихватил пистолет, выпавший из его руки, поднял голову и столкнулся взглядом с Раисой Михайловной. Воспиталка недоуменно на меня посмотрела, а потом стала озираться, словно только что сюда попала. По всему, так оно и было. Для нее. Неужели получилось? Я подобрал пистолетик, валявшийся на полу у ног Раисы Михайловны, сунул его в карман, посмотрел на машину. Сработала?! Вот и славно! Но предохранители, кажется, придется заменить.

Я снял с головы этот чертов шлем, положил около еще продолжавшей дымиться машины. Под столом я обнаружил ящик, в котором было несколько мотков проводов. Одним из них я быстренько связал за спиной руки Трофимычу. Раиса Михайловна удивленно наблюдала за моими действиями. Я посмотрел на нее и даже немного пожалел. Эта дама, видимо, сидела в своем лондонском особняке, попивала чай с молоком, а то и элитное винцо (кажется, Лиза любила прибухнуть?), и вдруг рррраз, и она в темном гаражном подвале. В теле толстухи. И совсем в другом времени. Но она этого еще не знает. Я ведь тут тоже не сразу врубился, куда попал.

– Ху, а ю? – вдруг спросила Раиса Михайловна.

– Май нейм из Шурик, – ответил я.

– А я где? – спросила она опять же по-английски.

В рифму по-английски не получилось. И я поведал заученным в детстве текстом из домашнего задания, что я – Шурик, что мне двадцать пять лет, и я живу в столице Российской федерации, городе Москве. И что этот город – самый лучший город на земле. И попросил даму помочь вытащить тело шпиона из секретной комнаты.

Освобожденная от пут Зинаида бросилась мне на грудь и снова принялась содрогаться в рыданиях. Теперь уже – от радости. Я гладил ее по спине, и все не мог решить, кто из нас навлек на нее все эти беды и переживания. Я, или все-таки Шурик?

Трофимыча я хотел было подвесить за руки на крюк, как того урку, но передумал. Вдруг как окочурится, а он, наверняка, много знает. Еще ничего не понимающей Терезе Мей или Лиз Трасс, попавшей в грузное тело воспиталки, я посоветовал сидеть тихо, обещая, что помощь скоро прибудет. Но не уследил за Зиной, и Раиса Михайловна прилично так огребла от нее киянкой по башке. Но поскольку воспиталка все еще была в шлеме, обошлось малой контузией.

Я запер обоих шпионов в гараже и собрался домой. У ворот остановился. Тело сторожа Степаныча обнаружилось за будкой, около пожарного гидранта. К счастью, тело было живо, только спало. Рядом валялась тряпка с сильным запахом хлороформа. Разбуженный сторож хлопал очумелыми глазами, и на ногах стоял нетвердо. Вдвоем мы кое-как собрали разбитый телефонный аппарат, замотав его изолентой. Услышав в трубке гудки, я немедленно набрал домашний номер Николая Ловчева и все ему объяснил. Без особых подробностей, но главное сказал и место указал. Николай выслушал молча и просто ответил:

– Выезжаю.

Ключи от гаража я оставил сторожу.

Мы ехали на Букашке по ночной Москве, но теперь я уже не гнал. Охота была разбиться в дтп после всего перенесенного. Зина, еще всхлипывая порой, рассказывала, как подлый Збишек обещал отвезти ее на закрытый кинопоказ и познакомить с иностранным режиссером. А сам завез куда-то на окраину и сдал ее какому-то хаму с жирной уродкой. Они ее связали и обращались ужасно!

Я примерно так все себе и представлял, но думал совсем о другом. Во-первых, о том, что как-то это все поучилось неправильно. С нарушением законов жанра. Если это финал, то коварный злодей должен был подробно объяснить, как он хитро все устроил и всех надурил. Понятно, что на станции юных техников я был у Трофимыча под присмотром. И что это он все маячки на Букашке «сжег», и разговоры мои по телефону, наверняка, подслушивал. И следил за мной на своем «Москвиче» тоже он. Но как он, зараза, устроил, что меня в кружок с института перевели? Хитрая шпионская операция?

А тут… Ничего такого Трофимыч не сказал, ничем таким злодейским не похвалился. И как так получилось, что британская шпионская сеть обосновалась именно на автозаводе АЗЛК? В чем их цель? Специально сделать хреновый автомобиль, чтобы навредить СССР? А электромобиль украсть для Англии. Но нет, Трофимыча, кажется, Букашка совсем не интересовала. Ему вынь да положь машину времени в действии. И доставь из будущего видного политика или ученого.

Ну ладно, ученый – понятно. Новые технологии. Но политика… Я невольно улыбнулся, представив, какую свинью мы с Шуриком подложили наглым британцам. Надо бы эту Раису Михайловну побыстрее англичанам сплавить. Обменять на какого-нибудь разведчика или еще как. Пусть у них там Тереза шороху наведет. А эта упертая дурища Трасс, она окончательно Британию развалит, если ее, конечно, Тэтчер не сожрет.

И еще я думал о том, что машина времени – все-таки не вымысел. И что ее посредством, действительно, можно преодолеть пространство и время. И Трофимыч, зараза, точно знал, как она работает. Откуда? Очень надеюсь, что Николай Ловчев это быстро выяснит, и ему кинут на погоны по звезде. А то и по две.

Возможно, Шурик просто решил посмотреть будущее… посредством меня. Или он четко искал в будущем изобретателя электромобиля и наткнулся на мою персону. Только не предполагал, что путешествие может затянуться. Или вообще все случайно вышло. Главное, это значит, что теперь я смогу вернуться обратно.

Я посмотрел на Зину, все еще чего-то лепечущую, на ее ладные ножки. И вдруг понял, что уже не уверен, что очень хочу обратно. Здесь еще столько дел! Да и Букашечку жалко.

И еще машина времени была только здесь! В подвале гаража. И, кажется, я уже понял, как именно она работает. Раз можешь управлять временем, стоит ли торопиться?КОНЕЦ ПЕРВОГО ТОМА. Продолжение здесь: /work/488030