Текст книги "Могильщики талантов (СИ)"
Автор книги: Юрий Гаврюченков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
17. ДЕВИЗНЫЙ КУРС И ТРУДОВАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ
― У вас пули не летают, а сразу попадают, ― терпеливо, без давления объяснял Григорий. ― Без временных лагов на дальней дистанции. Волшебным образом минуя все преграды или преодолевая их без потери убойной силы и смены траектории. Вы из огнестрельного оружия стреляли?
– Я считаю, что человек с высшим образованием способен описать такую банальную вещь, как перестрелка, ― напыжился автор.
– Конечно, способен, ― немедленно согласился Григорий. ― Главное, чтобы он эту способность проявлял в своём творчестве. Ещё лучше, если он будет использовать в остросюжетной фантастике глаголы активного действия. Герой боевика должен бегать, прыгать, рвать, кусать, а не смотреть, слушать, обедать и говорить. Читатели ждут, что он будет много двигаться.
– Я вас услышал, ― надулся автор.
– Хорошо, тогда используйте обретённое знание в дальнейшем творчестве. У вас впереди огромный простор для роста.
– Спасибо, ― автор едва не плакал.
– Я вам пришлю правку в течение месяца, ― Григорий встал и протянул ему руку. ― Ждём от вас новых романов!
– И вам удачи, ― прошипел автор.
Когда он удалился, исполненный мрачного гнева и больших надежд, Астролягов с удивлением посмотрел на коллегу.
– Ну, а что? ― спросил Григорий. ― Известный человек. В серию сточкера писал. У него там вышел «Зов Жмеринки» и «Работяги Апокалипсиса».
– Это мы работяги Апокалипсиса, ― поделился своими тревогами Алексей.
Григорий выдавил кислую улыбку.
– Начинаешь ощущать?
Общение с известным постапокалипсистом выпило много сил.
– Он кто вообще? ― спросил Астролягов.
– Дурак.
– А по профессии?
– Дурак.
– Кто по образованию, даже боюсь узнать.
– У него два образования и оба высших. По полученным специальностям не работает.
– Я считаю, что человек с высшим образованием способен описать перестрелку, ― надменно задрав голову, прогнусавил Астролягов, изображая гения: ― У меня два высших образования и я могу описать две перестрелки.
– Есть в этом своя шибздячья правда, ― признал Григорий.
– Будешь его издавать?
– Косяки порежу и допишу, чтобы закрыть дыры, а он одобрит, куда денется? ― Григорий пожал плечами, и этот жест бессилия добавил обоюдной печали противоборствующим сторонам.
– Но он же мудень!
– Но у меня же план, ― Григорий показал пальцем на лозунг «От качества ― к тиражам!», висящий за спиной. ― Собственнику не важно, как пишут авторы. Важно, способен ли редактор потянуть гружёный воз. Деньги должны капать, а редактор пусть крутится, как хочет, хоть сам пишет, если не может найти годных творцов. А не справится, так выкинут за ворота без выходного пособия и положительной характеристики. Пусть сдохнет с голоду, и смерть ляжет грехом на его бездарную душу.
– Такого редактора никому не жалко, ― охотно согласился Астролягов.
– Вот и мы авторов не должны жалеть, но обязаны холить и лелеять, обучать и морально поддерживать, чтобы они вовремя сдавали молоко и шерсть.
Астролягов обдумал эту мысль и сделал неизбежный вывод:
– Иначе доить придётся самого себя и будет это не молоко.
– Или под нож, ― с издевательской жёсткостью сказал Григорий.
* * *
Две книги в неделю давались Астролягову не без труда, но утешало, что месячник авралов скоро закончится и, в соответствии с издательским планом, он будет готовить по штуке. Алексей перезнакомился со всеми художниками, привык работать с татуированным дизайнером. Даже большеголовая девушка, похожая на злобного пингвинёнка, стала вести себя дружелюбнее. Однако непрошенные рукописи продолжали течь, их надо было осваивать и что-нибудь отвечать заждавшимся творцам.
«Хочу предложить вашему издательству книгу. Она готова на 95 %. Позвоните мне по телефону, это важно», ― писал самотёчный автор.
Обалдевая от собственного великодушия, Астролягов позвонил.
Трубку взял маленький мальчик.
– Папа занят. Он пишет книгу, ― с гордостью заявил он. ― Это очень важная книга. Она перевернёт мир.
– Передайте, пожалуйста, папе, что звонят из издательства.
Трубка стукнулась обо что-то твёрдое. Автора пришлось подождать. Вероятно, квартира была большая, а, может быть, творец заканчивал судьбоносную фразу.
– Слушаю.
– Здравствуйте, вас беспокоят из издательства «Напалм», ― Астролягов представился. ― Мы сегодня получили от вас письмо. Вы просили позвонить. О чём ваш роман?
– Совершенно верно, ― выдержав паузу, торжественно провозгласил автор. ― Дело в том, что я пишу книгу о жизни Иисуса Христа…
18. НЕДЕЛЯ САМОТЁКА
– Какой же это трындец, – с невыразимым отчаянием произнёс Астролягов, закрывая окно ворда.
Коллеги уставились на него с ожиданием.
– Рубись оно всё конём, огнём и мечом! – сказал он, явно опережая события – часы натикали всего полтретьего.
– В самом деле! – неожиданно согласился Игорь.
Григорий ничего не сказал, потому что всё уже было сказано.
Они дружно встали и отправились в «Мюнхенскую пивную».
19. ПРОФЕССИОНАЛ
Автор детектива «Пепел Горелово» Ярослав Дымов проделал немалый путь на электричке до издательства «Напалм», чтобы обсудить имя нового романа. Рукопись ушла в правку, а коммерческого названия, под которым книгу сметут с прилавка, до сих пор не придумали. Указанное в договоре «Свежее пепелище в Новом Горелово» по понятным причинам не годилось.
– Слишком длинное, ― посидев как следует за плечом дизайнера, Астролягов сделался экспертом в области оформления обложек. ― Закроет всю картинку и на корешок не поместится.
– «Погорелово», ― предложил Игорь.
– Коту под хвост, ― оценил Григорий.
– Предложи своё, ― обиделся Игорь. ― Критик должен по первому требованию занять место критикуемого и выполнить его работу в соответствии со своим идеалом.
Максима была в «Напалме» известна всем, никогда не оспаривалась и безоговорочно выполнялась.
– О чём там? ― спросил попавшийся на слове критик.
– Преступники занимаются поджогами, чтобы получить страховку. Гибнут непричастные люди и страдают пожарные, ― вкратце растолковал Астролягов. ― Много огня, дыма, беготни, запутанных расследований, весьма оригинальных, кстати. Чувак рубит в этом деле.
– Писал клерк из страховой компании? ― с презрением осведомился Григорий.
– Начальник пожарной части в Горелово, ― выложил козырь Алексей.
– Начальник пожарки?
– А ты думаешь, книги будет писать рядовой топорник?
– Спасатель, ― Игорь закрыл лицо руками. – Или просто пожарный.
– «Топорник» ― хорошее название, ѓ― Григорий проигнорировал его фейспалм.
– Для фентэзи про спецназ Русской Православной Церкви годится. Можно Диме предложить. Про то, как наши инквизиторы топором и словом божиим сражаются с колдунами и нечистью.
– Гастарбайтерами? ― оживился Григорий.
– Вы сейчас до двести восемьдесят второй статьи договоритесь, ― предупредил Игорь. ― А то и до оскорбления чувств верующих.
– Хорошо хоть пишет твой пожарник? ― поинтересовался Григорий.
– Пожарный, ѓ― Игорь вдохнул, но остался незамеченным.
– Увлекательно, ― Астролягов вместо самотёка перечитал все тексты, отправляемые в печать, и переписку с авторами; её было на удивление мало. ― Он рассказывает о тех людях, которых видит каждый день и знает как облупленных. Довольно прикольный малый этот Дымов, хотя и без фантазии.
– Вызови его, обсуди свой проект. Может, у него найдётся время на неделе, заодно, название придумаете.
Так матёрый профессионал съехал с позиции критика, а в офисе оказался автор, чтобы принять на свои натруженные плечи щедро раздаваемые издательские задачи.
Ярослав Дымов оказался мужиком под полтинник, с короткой стрижкой и светлыми глазами, в которых невозможно было поймать движение мысли. Неровные коричневатые и розовые пятна на обеих кистях сливались и уходили в рукава. Насколько тянутся ожоги, не хотелось даже представлять. Говорил он серьёзно, не улыбался. Сидел, плотно сдвинув колени.
«Никакая электронная почта и телефонный разговор не заменят личной встречи», ― думал Астролягов, отводя взгляд.
– Готовим обложку. Нужно срочно придумать название взамен указанного в договоре. Рабочее не годится, я вам писал, – сказал Алексей. – У вас есть варианты?
– Считаю, варианты мы родим здесь и сейчас совместными усилиями. Не имеет смысла тратить время, чтобы метаться поодиночке, когда мы в команде можем придти к окончательному решению.
Астролягов подобрался. Внутренне и настолько заметно внешне, что Григорий за спиной автора подмигнул.
– Прошлая книга называлась «Пепел Горелово». Действие этой книги происходит в Новом Горелово, но сюжет практически тот же – пожар, борьба с огнём, следствие, экспертиза, ещё поджог, жертвы, суд.
– Так точно, – подтвердил автор. – Работаю на минимуме средств, который у меня есть.
– Нужно название в два слова, чтобы смотрелось на обложке. Лучше, в одно. Максимум, в три, чтобы влезло на корешок.
– Жду ваших предложений, – пошёл навстречу опытный начальник.
– Но вы же автор, – извернулся Астролягов. – Вам будет интересно назвать свою книгу.
– В одно слово, – Дымов хлопнул по коленям, качнулся вперёд. – А у вас какие мысли?
– Насчёт Горелово? Только Неелово, – чистосердечно признался Астролягов. – Неурожайка тож.
На лице Ярослава Дымова не дрогнул ни один мускул.
– Ещё какие варианты? Предлагайте, товарищи, не стесняйтесь, – обратился он к редакторам, привычно возглавив совещание.
– «Задымление», если это детектив, в котором поджигатели скрывают следы преступления, – рассудил Игорь.
– Запомним как рабочий, – Дымов всем корпусом повернулся к Григорию, будто изваяние грозного бога задвигалось, чтобы облагодетельствовать своим вниманием сущность нижнего чина.
В коллективе служивших людей приём действовал безотказно.
– «Пожарные и пожарники», – сказал Григорий.
Дымов отвернулся и выговорил, обращаясь не к Астролягову, а как бы назад, но ставя всех присутствующих в известность и укоряя:
– Это название будет на моей книге. Читатели могут подумать, что я его изобрёл. Значит, мне и нести мой бренд.
– Что в нём не так? – спросил Григорий. – Есть пожарные, которые тушат огонь, есть пожарники, которые погорельцы.
– Люди не поймут, – сказал Дымов.
Григорий поморщился и перехватил бразды правления:
– Как бы вы презентовали свою книжку?
– «Сгорелово», – бесхитростно ответил Дымов.
– Блестяще, – утвердил Игорь. – Кратко, по существу и в струю прошлого романа. Люди будут знать, что читают продолжение.
Когда автор ушёл, подписав договор на следующую книгу под рабочим названием «Горелово-3», Игорь ехидно поинтересовался:
– Не стал ему впаривать свой концепт детектива нового поколения?
«На нём где сядешь, там и слезешь», – подумал Астролягов, но обосновал в высокодуховном ключе:
– Неподходящий литератор для моего великого замысла. У него будет конкретика, но высот мысли и лавины чувств мы от него не дождёмся. Он служака, а не творец. Я решил не метать бисер перед псом, который всё равно вернётся на лежанку свою.
Игорь с грустью посмотрел на него.
20. ПИСЕЦ-МНОГОСТАНОЧНИК, КОТОРЫЙ ПОДКРАЛСЯ
– Знаешь, кого я сегодня встретила в газете? – спросила Алла.
Они пили чай на кухне. Часы с гирьками громко качали маятником над причёской подруги. За спиной Алексея маленькая настольная лампа светила в тёмное окно жёлтым огоньком. На плите поскрипывал чайник. Блюдечки с кусочками торта везли на себе ложечки. Скомканная салфетка приютилась среди крошек и крупинок сахара. Уют осеннего вечера был настолько ощутим отогретой душой, словно тихо улыбался в последний раз, а далее грозили суровые перемены, меняющие всё и навсегда.
«Саспенс», – подумал Астролягов прежде, чем Алла сказала:
– Помнишь Ника Далёва?
Астролягов кивнул.
– О тебе сегодня спрашивал. Мы возле редакции столкнулись. Он так обрадовался. Всё интересовался, где ты, да как, да правда, что в «Напалме» работаешь, да что там издаёшь. Пристал, как банный лист к попе, – кокетливо проворковала подруга.
– Пра-тивный, – вяло улыбнулся Алексей. – Что ты ему сказала?
– Ну, что сказала? Он и так всё знает. Сказала, чтобы только отвязался. Ник сказал, что тебе позвонит, у него есть какое-то дело.
– Только порасчувствуешься, и на тебе, – с досадой обронил Алексей.
– Ты чего?
– Рукопись он мне хочет впарить. Ты Ника Далёва не знаешь? Он пишет на любую тему в любом жанре. Ему что эссе, что новостную заметку, что очерк накатать – раз плюнуть, а потом из этого сделать роман-путешествие про экзотические страны, в которых никогда не был, или боевик. Или фантастический боевик, – содрогнувшись от отвращения, добавил Алексей. – Он несколько книжек выпустил. С девяностых начинал, то есть очень давно. Получается чистый навоз, а если за навоз возьмётся, не позавидуешь тому.
– Каким ты стал брюзгой, – возмутилась Алла.
– Потому что я знаю, он будет доставать со своими рукописями, которые завернули во всех издательствах. И я знаю, как Ник пишет – быстро, тупо, много и коряво. Нахрапом хочет взять. Он мне про свой индивидуальный творческий метод рассказывал. Давно знакомы, чтобы я питал иллюзии.
– Ты в мизантропа превратился, – Алла заметно расстроилась, перенеся на себя его отношение к бывшим соратникам из газетных рядов. – Стоило заделаться редактором, как начал через губу со всеми разговаривать. Это потому что с известными писателями закорешился, а теперь с нами общаться заподло?
– Я про Ника Далёва говорил, – но объективный аргумент на женскую логику не действовал.
– А меня как недавно послал, потому что известного автора надо было читать?
– Мне надо было срочно прочесть. Я ночь не спал.
– «Мне»! «Я»! Главная буква в алфавите, а мы для тебя никто, так – мимо проходили.
– Нельзя булки расслаблять, нельзя – сразу подберутся, графоманы проклятые! – проклиная давнего приятеля и всё, что с ним связано, вскипел он, но спор, в котором дама оказалась не права, был совсем не окончен.
* * *
Ник Далёв позвонил в середине дня, когда Алексей с головой погрузился в чтение самотёка, избывая чувство вины. Стеклянная пластина на столе ожила, заёрзала и зазвонила. Он вздрогнул от неожиданности, но тут же взял. Увидел незнакомый номер и осторожно спросил:
– Слушаю? – продолжая сомневаться, делает ли он это по-настоящему или ошибку ещё можно исправить.
– Аллё, это я, Ник, ― голос был слабый, будто с того света.
Астролягов забеспокоился.
«Дозвонился, проклятый лузер», ― с обречённостью подумал он.
– Привет! ― он поднялся и вышел в коридор. ― Алла вчера говорила…
– Ты как насчёт того, чтобы встретиться? У меня есть к тебе предложение.
«Напиться и всучить рукопись», ― с отвращением подумал Астролягов.
– Я до конца месяца буду загружен…
– Тогда я тебе сейчас роман пришлю, а, когда освободишься, мы встретимся и ты расскажешь, как он тебе, ― выпалил Ник Далёв, исключая из формулы отношений мнение редактора.
– Я только детективами заведую, ― намекнул Астролягов, что навязчивому автору здесь не рады.
– Знаю-знаю, Алла донесла, ― обрадовался Далёв. ― У меня куча подходящих текстов. Я закину на пробу один, а, если понравится, пришлю остальные.
Чувство вины перед Аллой и отчаяние, вызванное беспрестанным освоением самотёка, не позволили отказать.
И сердце Астролягова оборвалось.
– Отправил, ― тут же доложил Ник Далёв под клик мышки.
Он держал наготове электронное письмо.
У него имелся адрес электронной почты.
Что ещё было в запасе у человека, привыкшего собирать и обрабатывать информацию? Астролягов предполагал, поскольку сам был таким, и ужасался масштабу возможного.
– Проверь, дошло?
«Надо больше работать над культурой отказа», ― дал зарок Астролягов, возвращаясь за компьютер.
Редакторы следили за ним с искренним, хищным интересом.
– Работник с изменившимся лицом бежит к станку, ― прокомментировал Игорь.
– Как мало эта дрянная коробочка говорит нам хорошего, ― простонал Астролягов, плюхаясь в кресло.
Григорий с пониманием кивнул.
– Знакомый автор загрузил своим шедевром? ― уточнил он тоном знатока, для которого любая чрезвычайная ситуация выглядит шаблонной.
– Старый приятель, ― вздохнул Алексей.
– Обзаводишься клиентурой!
И редакторы заухали с плотоядным цинизмом, как зажравшиеся на Земле уэллсовские марсиане.
* * *
Астролягов не верил глазам. Боевик Далёва назывался «Русская мафия-5: Битва за капусту». Это была сага о бандитах конца девяностых, но, по намёкам, предыстория уходила к началу кооперативного движения. Достоверная настолько, насколько может написать сам не бывший бандитом криминальный журналист.
Алексей вынужден был признать собственные познания в движухе куда меньшими. Ник Далёв обладал наблюдательностью и безрассудством, чтобы сунуть нос глубже и разнюхать материал значительно гуще. При этом несправедливо удачлив, чтобы всякий раз вынуть оттуда голову целой и невредимой.
Астролягов знал журналюг, которые лишились башки.
Местами из текста пёрла густая достоевщина и верилось в личное присутствие автора или подробное откровение участника движа, который почему-то не пожалел о минутах слабости и не разрядил верный ТТ в носителя компромата. Что опять свидетельствовало о фантастичном везении Ника Далёва.
Астролягов зашёл на сайт интернет-магазина и нашёл список далёвских книг. Первые четыре «Русские мафии» выпустило московское издательство «Глагольные скрепы» с 1999 по 2004 год. Они висели в разделе букинистики, то есть тиражи продались, но отдельные экземпляры пошли на второй круг. На этом сотрудничество со «Скрепами» закончилось. В 2005 году «Жизнь замечательных людей» выпустила его биографию Чубайса, видимо, к юбилею. В 2007 году «Аванта+» издала «Энциклопедию предисловий», а в 2012 издательство «Остров» напечатало иллюстрированные путеводители «100 лучших курортов мира» и «100 самых интересных мест России». Ник Далёв был всеяден. Однако его художку больше никто не брал. Даже «Глагольные скрепы», запустившие сериалы про войну на Балканах и на Украине, отказалась возобновить сотрудничество. Что выглядело странным ― Далёв научился писать, и Алексей испытывал угрызения совести, оговорив Ника облыжно, исключительно из чувства противоречия Алле.
С первыми его книжками про космическую фантастику, которые Астролягов читал в период газетной работы, детектив про капусту не шёл ни в какое сравнение. Его вполне можно было издать, разве что поменять название. Однако Астролягов опасался, что за одобрением пятой книги последует мольба переиздать предыдущие четыре, на что Игорь мог не согласиться. Выступать проводником хотелок знакомого автора было слегка боязно. С другой стороны, надо же выдвигать своих. Активной натуре Астролягова претило выглядеть унылым клерком.
Инициатива снизу не вызвала глумливого уханья уэллсовских кровопийц.
– Рассмотрим, ― отозвался Игорь, когда Алексей доложил, что внезапный автор оказался вовсе не пропащим. ― Кидай на мыло, на выходных прочту.
– Нуар хотя бы? ― спросил Григорий.
– Просто про братков, но со знанием дела. Он в журналистике дольше меня и по сей день вертится среди контингента, ― Астролягов не мог не приукрасить, когда дело касалось его автора.
Григорий мрачно хмыкнул.
– Бывших журналистов не существует, ― отрезал он. ― Если ступил на скользкую дорожку, покатишься по ней прямо в ад.
Астролягов кивнул и кликнул по письму с файлом «Русской мафии», нажал «Переслать» и отправил Игорю. Движимый праздным любопытством, неотъемлемым пороком одушевлённой материи, превращающим человека в журналиста, о котором напомнил Григорий, щёлкнул мышкой по опции «От кого». Оутлук выдал список входящих, рассортированных вместо даты по отправителям.
Вчерашнее письмо с этого адреса было не первым.
Ник Далёв всё лето переписывался с Плоткиным!
21. ПЕЩЕРА В GREENЛАНДИИ
Любопытство воскресило в нём журналиста, но Астролягов всерьёз опасался, не убьёт ли оно.
Ник Далёв жил в доме 4 на Воронцовском бульваре возле метро «Девяткино». Высотные комплексы на месте капустных полей были возведены по новейшим технологиям, то есть быстро, дёшево для застройщика и накладно для психики жильцов. Астролягов бывал в таких краях. Высотными массивами забили окраины, чтобы сделать там жизнь стремящихся к лучшему людей практически невыносимой. Дома по 22 этажа окружали микрорайон циклопическими стенами и были плотно заселены. Многолюдные улицы полнились молодыми парами с колясками, студентами, братухами-борцухами и гастарбайтерами со строек ― на районе кипела не пустившая корни жизнь. Ещё не было ни подростков, ни старушек у подъезда, ни алкашей во дворе. Район только народился и не успел произвести продукт.
Стоял погожий петербургский осенний день. Пронзительный ветер с полей гнал в лицо первый снег, но на футбольной площадке во дворе команда гостей с Кавказа гоняла мяч с командой гостей из Средней Азии. Слышались бодрые возгласы и команды, более уместные при штурме Минас-Тирита, но уже привычные в Ингерманландии.
«Поселить бы сюда Профессора, ― запахнув куртку и придерживая возле подбородка, Алексей торопливо прошёл мимо площадки, кидая взгляды на буйство темпераментов. ― Гондор пал. Что бы сейчас нам выдал Толкиен, пиши он для «Напалма» под руководством Димы? Не спасло бы университетское образование!»
Он представил немолодого заведующего кафедрой английской филологии и перевода СПбГУ, чей сын пал на Чеченской войне. И теперь профессор кропает фентэзи. Обитая среди тех, с кем сражался его сын. Для читателей, которые пишут о нём гадости в интернете. За малые роялти от издательства.
«Неудивительно, что русская фантастика такая, ― перепугался Астролягов. ― Да и вся отечественная литература. Своих Толкиенов у нас полно, но что они здесь напишут? Да то же, что и Роулинг, будь она разведёнка с прицепом, которая учит детей в Девяткино».
Что-то стукнуло в сердце. Это была пригревшаяся на груди бутылка дагестанского коньяка.
На домофоне он набрал бешеное, трёхзначное сочетание цифр. Невозможно было помыслить, что в одном здании находится такое количество квартир. Если набранный на домофоне номер представить суммой в долларах, на неё месяц можно жить безбедно.
Ник открыл сразу, не спрашивая. Астролягов потянул ручку и шагнул в парадное. Тугой досылатель наподдал дверью под зад. Тут же была следующая дверь к лифтам. В сооружениях из зелёного стекла, металла и коричневых облицовочных панелей действовали непривычные законы физики. Сквозняк мог создать в шахте воздушную пробку, в которой застревал лифт, если он находился на верхнем этаже и вёз что-нибудь лёгкое, например, девушку. В этом доме было сразу три лифта. На светлой, тёплой и сухой площадке слышался леденящий душу вой, будто ведьма залетела под крышу и там застряла. Кабина с зеркалами долго и бесшумно в энергосберегающем режиме тащила на двадцать второй этаж ― к ведьме и стрёмному автору. В пути Астролягов успел расстегнуть куртку, отряхнуть снег и привести себя в порядок. С потолка на него уставился чёрный глаз неодушевлённого соглядатая, приставленного к гражданам для их удобства и безопасности. С заботой о них, гномиков загоняли в прозрачные стойла и не давали расслабиться.
Нежно звякнул сигнал. Лифт раскрылся и выпустил жертву. Алексей оказался на площадке с одинаковыми дверьми по бокам. Инстинктивно потянулся к правой, отворил, увидел мусоропровод и приклеенный скотчем к трубе лист формата А4 с напечатанными на принтере приказами: «Не сорить! Не курить!» Возле трубы было девственно чисто. Там регулярно убирали и никогда не пачкали. Заглянув за трубу, Астролягов обнаружил крышку мусороприёмника наглухо приваренной грубым толстым швом. Ради чистоты в доме электродов не пожалели.
За мусоропроводом была дверь к техническому балкону, ведущему на пожарную лестницу. За стеклом гуляли ветер и снег, не скрывающий дальние дали с кольцевой автодорогой и жизнью за ней.
Астролягов ринулся от такой жизни прочь и за левой дверью нашёл коридор с квартирами. Дверь, возле которой стоял велосипед, приоткрылась, высунулась знакомая голова.
– Ты где бродишь?
Время отнеслось благосклонно к Нику Далёву. За минувшие годы он всего лишь раздобрел и выцвел, а не истаскался, в чём подозревал уличного журналиста Астролягов. Он был повыше Алексея на голову и пошире в плечах. Сине-зелёная фланелевая рубашка в клетку, оливковые военные штаны – от походного костюма его отличали только тапочки на босу ногу.
– Дуй сюда, заходи, раздевайся, сто лет тебя не видел! – радушно басил Ник Далёв.
Астролягов сунул ему бутылку как входной билет и шагнул в тесную прихожую.
Первое, что он увидел, был открытый балкон. Там крутились снежинки и запархивали в комнату. Алексей вспомнил, что Ник Далёв никогда не мёрз и много хвастался, как родители его закаливали в детстве. Он любил походы и не сетовал, когда журналистский долг заставлял торчать часами на морозе. Возле двери стоял видавший виды семидесятилитровый рюкзак и три пары обуви «Саломон» – от городских кроссовок до горных ботинок.
– Еле отыскал тебя в Девяткино, – признался Алексей, разуваясь. – Ты же в центре жил?
– Пока родители были, – Ник запер дверь и ретировался из прихожей, чтобы не стеснять гостя. – Теперь я обе квартиры сдаю, а сам снимаю что-нибудь попроще. Мне много не надо, и я люблю новизну. Новая квартира – сразу столько новых ощущений! Поживёшь полгода здесь, полгода там или немного на родительской квартире, а потом опять переедешь.
– Я бы так не смог.
– Зато не скучно. Узнаёшь о людях много разного.
Говоря так, Ник достал из кухонного пенала пару мелких рюмок, выдвинул журнальный столик, поставил к нему грубо оструганные табуретки из светлой сосны, и на том окончил приготовление к импровизированному застолью. В целом, жильё Далёва отличалось эклектическим убранством. Практически всё было из ИКЕИ, да такое, что не жалко оставить при переезде. Исключение составлял могучий письменный стол, большое старинное кресло, прозрачный системный блок с разноцветными лампочками и 27-дюймовый монитор. Жизненные приоритеты выявлялись самым наглядным образом: в этом кресле Ник жил, а кроватью пользовался мало и сугубо по необходимости.
На столе возле раковины теснились мультиварка и чайник, на холодильнике – микроволновка, а плиты в студии не имелось. Астролягов подумал, что, сдавая две квартиры, Ник может не затруднять себя домашней стряпнёй.
Он и не затруднялся. В качестве закуски нашёлся пакет солёных крекеров. Ник оседлал табуретку, деловито скрутил дагестанской бутылке башку и аккуратно разлил уверенной дланью, привыкшей к ручному тормозу велосипеда.
– За встречу, а то редко стали видеться! – сказал он.
– Фриланс разлучает, – бренди оказался жгучим, как раскалённый кинжал, но Астролягов усадил до дна.
Далёв не налегал, однако тут же наполнил до краёв.
– Не хватает организующего начала в виде офиса, – продолжил Алексей. – Когда все сходятся в одной конторе, есть повод социализироваться. Ты в «Напалме» бывал? – как бы невзначай спросил он.
– Много раз ходил мимо, но в само здание не поднимался, – уклончиво ответил Ник Далёв, лица его слегка баранье выраженье сменилось хитрецой, но она мелькнула и пропала, журналист умел хорошо притворяться.
– Чем хорош центр, чувствуешь себя в городе, – Астролягов постарался увести разговор прочь от издательства, чтобы Далёв сам вернулся и проявил свои мутные намерения. Он заговорил о новостройках, гетто и отпечатке, который обстановка накладывает на потенциальных гениев, так что они теряют способность творить шедевры, а пишут, что диктует им улица.
– Ты какой-то мнительный стал, – отмахнулся Ник. – Когда ночью идёшь через проходной двор и внезапно слышишь слова Тёмного Наречия, что-нибудь вроде «Аш назг тракатулук аг бурзум иши кримпатул», это не призрак вождя орков сгустился у тебя за спиной, а дворник едет на велосипеде и болтает по телефону.
Астролягов закатил глаза, как бы говоря всем своим видом: «О, Господи, вразуми этого несчастного!» и отхлебнул из рюмки.
– Тебе как будто нравится это вот всё, – он обвёл рукой бедно обставленную студию и снег, влетающий в открытое окно. – Вся эта неустроенность, когда жизнь висит на волоске.
– Какая неустроенность? – не по-хорошему заулыбался Далёв. – Мы сидим в сухой, светлой комнате, в новом доме. Ты же не в тайге у костра, где из жилья полиэтиленовая плёнка и тренога для котелка, а из провианта – шоколадный батончик и литр минеральной воды. У тебя даже ноги не мокрые.
– Иди ты к лешему со своими реалиями! – Астролягов поёжился. За намёками Далёва стояли туристические трагедии с дураками и трупами. Алексею не хотелось больше ни дураков, ни трупов, этого добра с лихвой хватало на работе. – Давай лучше про издательские проекты поговорим, я для того к тебе пришёл.
– Это дело! – оживился Далёв. – Хочешь пиццы? Я буду!
В морозилке их стояла целая стопа. Ник сунул коробку в микроволновую печь, умело настроил режим и ткнул пусковую кнопку. Пиццу резали на куске прессованной фанеры здоровенным леуку, извлечённым из раковины и наспех помытым.
– Нержавеющий дамаск! – похвастался Ник, потрясая ножом.
«Его бы в редакцию, – тоскливо подумал Астролягов. – Нашли бы они там общий язык».
С этой минуты он решил близко к издательству странного товарища не подпускать и ни с кем из коллег не знакомить. Судя по переписке, Веня Плоткин был того же мнения.
– Ты знал редактора, который до меня на детективах сидел? – как бы невзначай спросил он.
– По почте общались, – Ник ловко поддел лапландским ножом куски пиццы и разложил по тарелкам. – Я ему «Русскую мафию» присылал, но консенсус у нас не сложился.
Алексей раздумывал, может ли Ник пожертвовать чужой жизнь ради достижения своей эгоистической цели, и приятель-турист представлялся для этого достаточно самовлюблённым типом. Для журналиста он исключительно мало пил. Астролягов вспомнил, что Ник всегда манкировал на попойках. Верный признак того, что человек либо больной, либо сволочь. Либо психически больной и потому отменная сволочь. Алексей подумал, что с возрастом товарищ мог сильно измениться.
И не в лучшую сторону.
Рюмки были по тридцать грамм. Астролягов опрокидывал, Ник пригублял.
– У меня теперь вся жизнь в сочинительстве, – хвастался он. – Походы остались так… для впечатлений и наблюдений, чтобы воплотить в прозе. Я и выезжать практически перестал. Теперь ночью по городу гуляю.
«В темноте, – подумал Астролягов. – С огромным ножом». А пройти Ник Далёв мог много. В любую погоду. Для удовольствия.
На мгновение он увидел в его глазах что-то душевно близкое. Он не знал, как это назвать, но оно ему категорически не понравилось.
– Я тебя ещё завалю! – пообещал Ник.
Астролягов прилип к табуретке и начал седеть.
– У меня столько всего написано – и романы, и рассказов на десять сборников хватит. Ну, переборщил, не на десять, на пару. И публицистики про российскую глушь полно. Я тебя завалю книгами по самую маковку.
