Текст книги "Могильщики талантов (СИ)"
Автор книги: Юрий Гаврюченков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)
33. ПЕРЕПОЛОХ В ИЗДАТЕЛЬСТВЕ
– Взяли! Его взяли!
– Кого взяли?
– Маньяка, – взбежав по лестнице, Игорь тяжело дышал. – Вы новости в интернете читаете?
Все полезли читать новости, но в ленте не нашли, должно быть, событие не относилось к числу главных для страны.
– Это Денис Анисимов. Короче, его в «Глагольных скрепах» годами динамили с оплатой, он терпел-терпел, а потом приехал в Москву, подкараулил редактора у подъезда и пробил голову молотком. Не насмерть, мозг не задет. Повезло, что люди мимо шли и повязали с поличным.
– Ну, что за дерьмо… – с облегчением вздохнул Астролягов.
– Срань Господня! – прошамкал Дима.
– Вот больной ублюдок, – Григорий ухмыльнулся и покачал головой. – Теперь его закроют за решётку и ключ выкинут.
– Ему должны надрать задницу, чтобы спасти наши задницы, – заявил Ринат Литвинов, будто председательствовал в американском суде.
И немедленно разошлись, но отнюдь не по рабочим местам.
Весть, что в Москве поймали автора, подозреваемого в маньячестве, пулей разлетелась по этажам издательства «Напалм». Астролягов заглянул в отдел городской прозы. Прагматичная Ната сразу полезла на сайт m24 и отыскала заметку в разделе «Происшествия» между шокирующей новостью «Трамвай сошёл с рельсов на востоке Москвы» и «Непогода отразилась на дорожной ситуации в столице». Имён указано не было, только возраст и род занятий.
– А Игорь откуда узнал? – спросила Ната.
– Ему позвонили, когда на работу шёл.
– Игорь не сказал, кто звонил?
Впервые Ната пристально смотрела ему в глаза.
– Нет, – стушевался Алексей. – Ни у кого даже мысли не возникло спросить.
– Так я и думала, – негромко сказала Ната и отвела взгляд.
– Что? – не выдержал Алексей.
– Теперь опять начнётся.
– Что начнётся?
– Это москвичи… – Ната вздохнула. – Они провоцируют. Я боюсь, что в издательствах начнётся охота на авторов. Все будут искать ведьм и пострадают невиновные.
– Но ведь маньяка поймали.
– Когда объективные причины останавливали желающих повода, которые получили свой повод?
– Зачем им это?
– Осложнить жизнь конкурентам. Москвичи используют любые средства, чтобы выжечь кусочек чужой поляны, потом ещё кусочек, пока не сожгут вокруг себя всё. Так было в нулевых, когда они стали подбивать энтузиастов во всех городах писать российскую космическую фантастику, – начала рассказывать Ната, а он с угрюмым удовольствием слушал её. Соревнование сетераторов, списывание синопсисов, спешка, склоки, строчкогонство, снижение спроса, сокращение сметы, стагнация, свёртывание серий – сила столичного саботажа сражала своей скоординированностью. Об этом много говорили коллеги, но бессистемно. Здесь же была целенаправленная операция по загону талантов в пропасть.
– И теперь? – но Алексей и сам догадался.
– Теперь у нас полно фантастики про попаданцев, про вампиров, про дураков и драконов, про магические академии, даже постапокалипсис и кибер-панк есть, а от отечественного космоса остались засохшие клочки.
– Умно, – сказал Астролягов. – Умно. Даже Ник Далёв её писал, а теперь больше не пишет.
– Похоронили перспективное направление вместе с энтузиастами и сохранили свою грядку, которую возделывали много лет.
– А сейчас они во что целятся?
– Не знаю, – сказала Ната. – Знала бы, работала в Москве.
– Молодцы какие, – искренне похвалил Алексей и тут же спросил: – Как там Катя?
– Довела её до дома. Завтра выйдет. Она в четырёх стенах воет.
Астролягов представил внешность девочки-бульдожки и осмелился спросить:
– У неё муж есть?
– Нет.
– А парень?
– Никаких бой-френдов. Мне, во всяком случае, не говорила. Думаю, что их нет.
– То есть вообще? – изумился Астролягов.
– Да.
– Не понимаю, как она обходится без мужиков.
– Катя использует самотёк, – объяснила Ната.
– Само… Что?!
– Самотёк, – Ната уставилась в пол и тихо повторила: – Самотёк. Все одинокие редакторессы им пользуются.
* * *
Наступил декабрь. На головы горожан надвинулось низкое зимнее небо. Астролягов ходил на работу как на каторгу, и тому было немало причин.
Когда всплыл псевдоним несчастного автора – Денис Январёв, его творческую биографию сразу узнали все интересующиеся литературным бизнесом. В списке книг Астролягов нашёл фантастический роман про российскую космонавтику «Красная пустота». За ним следовали семь книг про попаданцев, приключения преступников и постапокалипсис. Все они были выпущены издательством «Глагольные скрепы». Автор-маньяк был старательный и публикуемый, но мало кому известный.
Астролягов давно забросил ходить на литературные форумы. Там царили привычные серые сумерки. Фантазии у комментаторов было маловато, художественный вкус отсутствовал напрочь, зато энергии хоть отбавляй. Они всё писали, писали и писали, к каждому открытому файлу, вне зависимости, прочитан текст или нет. Писали всякий вздор или гадости, а отчего так писали, не понимали. Теперь Алексей снова полез на форумы, привлечённый запахом крови, и сильно пожалел. Ядовитая болтовня разъедала мозг похуже царской водки и портила настроение на весь день. Остановиться он тоже не мог – токсичный дискурс затягивал. Больше всего он боялся встретить упоминание коллег и себя лично, но о «Напалме» никто не вспомнил. Январёв у них не печатался.
В конце недели Игорь прибежал от Матвеева весь какой-то взъерошенный и помятый.
– Черкизон вконец обалдел! – заявил он.
В комнате забелели высунутые из-за мониторов лица.
– Что случилось?
– Правку отклонил.
Редакторы оцепенели от такого неслыханного явления.
– Хорошо, что Матвеев с ним теперь напрямую общается, а то бы мы опять стали крайними, – Игорь сел за свой стол и перевёл дух.
– Редактура же хорошая, – робко заметил Алексей.
Когда он прочёл литературную обработку, то снова увидел знакомый по прежним книгам добротный детектив любимого автора. Это был практически «Друг мой Дантес», только про Гражданскую войну в Крыму.
– Чем она ему не понравилась?
– Черкизон сказал, что она убивает оригинальный стиль, извращает его изначальный творческий замысел и… как он выразился? – Игорь поднял указательный палец, замер с открытым ртом и сделался похож на взлетающего школьника. – Нивелирует достоинства выдающегося произведения до поверхности мейнстрима! Это цитата от Матвеева. Шеф запомнил и мне передал.
– «Нивелирует» в смысле «поднимает»? – желчно уточнил Григорий, недолюбливающий Гурама Вахтанговича давно и, возможно, небезосновательно.
– Что я Владимиру Ефимовичу скажу? – расстроился Алексей.
Он представил, как приносит Сахарову новую распечатку одного и того же детектива, и усомнился, что старик возьмётся. Для капризного автора будет слишком много чести.
– Ничего ему не надо говорить.
– Сами будем править? – испугался ответственности Алексей.
«Я буду переписывать Черкезишвили!» – с восторгом подумал он.
– Нет, не будем. Матвеев распорядился печатать в авторской редакции. То, что ты напричёсывал, тоже выкинем. Корректор вёрстку вычитает, запятые поправит, и ладно. Шефа история с обложкой так торкнула, что теперь он идёт на поводу у классика.
– Похоже, мэтр порвался, несите нового, – рассудил Григорий.
В комнате не нашлось никого, кто бы это опроверг.
На писателе безмолвно и единодушно был поставлен крест.
– Черкизон, Черкизон, штопаный ты мэтр, – вздохнул Астролягов и приступил к работе.
Картинка, нарисованная художником для обложки «Много чести», представляла собой образец наивной живописи в духе Пиросманишвили и привела в восторг Черкезишвили. Два офицера, красный и белый, в условной военной форме в виде галифе и френча были похожи как родные братья, только белогвардейца украшали усики, а красный был без усов, но с чубом, выбивающимся из-под фуражки. Они в самом деле были красного и белого цвета. Такое решение удачно подчёркивало схожесть антагонистов. Вместо амура над антагонистами реял нарочито фанерный аэроплан. На заднем фоне дымились укрепления Перекопа и реял андреевский стяг. Пялясь в аляповатый трэш, Астролягов тщетно силился понять, чем он заслужил одобрение эстета А.Р.Манiака. Либо Черкизон кривлялся, либо действительно поломался. Астролягов сел писать аннотацию.
– Забойнее, – пыхтел он, вызывая усмешки соседей по кабинету. – В соответствии с духом произведения. Продающая аннотация, недвусмысленно дающая понять читателю, что он встретит под обложкой. Увлекательная и простая, с ударной концовкой в формате анекдота. Сделать перл, сделать перл…
Переполняясь чувством ответственности, до исхода дня он вытужил заготовку и решил никому не показывать.
– Освоил? – как бы невзначай спросил Григорий по дороге к метро.
– Ещё не полностью, – промямлил Астролягов.
Он прочёл «Девушку из Гатчины», но не был готов высказать весь набор замечаний по тексту. Для разговора с Григорием он хотел набраться храбрости.
– Немного осталось. За выходные дочитаю и в понедельник по впечатлению от полного текста выскажу обоснованное мнение.
– Подождём до понедельника.
Даже безобидная фраза, произнесенная нейтральным тоном, показалась Алексею угрозой.
* * *
Они сошлись, не сговариваясь, не предупреждая друг друга, но думая об одном и том же и потому действуя одинаково.
В понедельник, когда заспанный завхоз отпирал двери на этажи, Алексей и Григорий были тут как тут. Поздоровались, вошли и стали снимать мокрую верхнюю одежду. Вешалка в углу привычно ждала опостылевших работничков, принуждённо торча кверху крючьями.
«Как в школе перед дракой», – с тоской подумал Алексей.
– Ну, как? – сделал пробный выпад Григорий.
– Прочёл, – обозначил защиту Алексей.
– Что скажешь?
– М-м… – забуксовал Астролягов, но промедление в стычке было смерти подобно, и он спохватился: – Вполне хорошая была задумка. Очень сочные описания улиц, превосходно выдержан стиль. Ты умеешь делать нуар.
– Я старался.
– Но вот всё остальное, – Алексей на этот раз не запнулся, а нарочно выдержал паузу для придания удару весомости. – Это точно детектив?
– Что не так?
– Интрига провалена. Убийца вычисляется к середине романа, я угадал, во всяком случае, а в третьей части о нём прямо говорят и дальше только ловят.
– Это криминальный роман, – пожал плечами Григорий. – Нормально для нуара. В нём главное драма и экшн, а детективная замутка – по желанию автора. Её вообще может не быть, как в «Высокой Сьерре», «Дороге воров» или «Воровской дороге».
– Это всё фильмы, – Алексей ушёл от контратаки. – Ты ещё «Касабланку» вспомни.
– «Касабланка» тоже нуар, – рассудительно заметил Григорий. – В нём главное – настроение и характеры.
– Вот насчёт характеров, – Алексей воспользовался открывшейся брешью и перешёл в наступление. – У тебя их нет. Ходульные персонажи ковыляют по действию, оттого многие сюжетные ходы выглядят притянутыми за уши. У персонажей нет убедительно прописанных мотивов поступить именно так и никак иначе. Они как будто бредут, спотыкаясь во тьме. Одна только девушка из Гатчины удалась на славу.
– Она же фем-фаталь, – обрадовался Григорий. – Ключевой элемент нуара.
– Но всё остальное ни в колхоз, ни в Красную Армию. Из-за них сюжет разваливается. Ты склеиваешь куски сплошными натяжками, от этого не отпускает чувство фальши.
Григорию надоело выслушивать критику.
Алексей набрался храбрости и сказал:
– Текст решительно никуда не годится.
На суровом лице редактора с пятнадцатилетним стажем зазмеилась улыбка.
– Текст не может никуда не годиться, – нравоучительным тоном сказал он. – В мусорную корзину он, наверняка, подойдёт, а если не туда, то хотя бы в дружественную серию.
Алексей сдался.
– Там всё плохо, – упавшим голосом сказал он. – Читатели заплюют.
Сам того не ведая, он нажал на спусковой крючок. Слово «читатель» подействовало на редактора, как триггер на блоггера, подпущенный в сетевом споре матёрым троллем. Григорий выпрямился, расправил плечи, из ноздрей его повалил пар. Он стал как истукан – лицо гранит и медь, глаз-алмаз, зубы из стали.
– Мы в этом деле давно и у читателей милости не просим, – чеканные слова выпали на стол, как из-под пресса.
– Напечатаем, – суетливо закивал Алексей.
На лестнице зашелестели шаги. В контору стекались издательские клерки, чтобы возобновить позорный и мучительный процесс овеществления отечественной культуры.
34. КОПРОРАТИВ
– Наши косяки мы правим сами, чтобы внештатные литредакторы думали, что мы не косячим, – сказал Игорь, когда Астролягов пожаловался на качество «Девушки из Гатчины» и предложил отдать на переписывание Сахарову. – Правь. До тебя Григория правил редактор детективной серии. Не будем ломать традицию и выносить сор из избы.
Астролягов включил «Девушку из Гатчины» в план наряду с другими рукописями своего потока. Григорий не возражал и не настаивал на привилегии въехать в печать вне очереди. Рутина затягивала, накапливалась, и Алексей разгребал, погружаясь в тихое ремесло по самые уши. Самотёк, авторы, договоры, тексты, эскизы – декабрь проходил в пастельных тонах, сумасшедшие унялись с исходом осени и погрузились в зимнюю спячку.
Обложку для «Много чести» татуированный дизайнер Егор сделал под присмотром Игоря и Алексея, потом её показали Матвееву и Черкезишвили. После их одобрения макет отправили в типографию.
Подкрался Новый Год. 2015-й истёк так же незаметно, как вытекает в пустыне вода из треснутой фляги. Сотрудники ещё работали, по-прежнему считали, что им отпущено время, но потом оказалось, что никакого года-то и нет, а дел в конце тупика накопилось столько, что за пару дней точно не переделать. И дела бросили.
Для корпоративного праздника Нуцалханов подыскал заведение достаточно большое, чтобы вместить всех сотрудников издательства «Напалм», и не ангажированное другой крупной фирмой. Байкерский клуб «Мотор» занимал весь подвал доходного дома Титовой на углу Садовой улицы и Лермонтовского проспекта. В понедельник 28 декабря закончили день пораньше и ринулись, кто на чём. Безлошадные редакторы шли на своих двоих. Дорога заняла минут двадцать и пролегала через каналы и мосты по свежему снежку. Подсвеченный неоновой рекламой город словно ждал кутежа, настроение было праздничным, да и место оказалось приятное, неподалёку от Покровского сквера.
– Меня тут грабили пару раз, – поделился опытом Дима, – когда я пьяным на трамвайное кольцо заезжал. Зубы выбили, сволочи.
– А теперь получку отберут, – напророчил Григорий, перед корпоративом выдали тринадцатую зарплату.
Дима схватился за сердце, будто машинально потрогал внутренний карман.
– Чёрта с два, – прошипел он. – В этот раз я пить не буду!
– Настоящий фантаст, – сказал Ринат Литвинов.
Под чёрной вывеской «MOTOR» они углубились в недра заведения сначала снаружи вдоль стены по бетонной лестнице, потом отворили дверь, завернули направо и сошли по древним гранитным ступеням, напоминающим о каторжном труде крепостных в ингерманландской каменоломне. В заведении оказалось уютно, светло и шумно. Играла лёгкая американская эстрада. Слева от входа располагался закуток с вешалками, от него тянулась длинная барная стойка. Там за дринком виски сидел Матвеев, благодушно пасущий визитёров – все ли рады, кто прогулял и прочее. Бар был украшен, как положено у байкеров – цепями, запчастями, лейблами и черепами, в рамках карго-культа напечатанными на картонке. По правую руку простирался зал с подиумом для караоке, танцполом и столиками, а за ними через широкий портал можно было пройти в зал ничуть не меньший, но без эстрады. Передний зал был полон. Пока редакторы шли, успешные сотрудники бухгалтерии и административно-хозяйственной части ехали. Добрались раньше и плотно обсидели увеселительную площадку как девочки-отличницы устраиваются за первые парты, поближе к учительскому вниманию. Сотрудники-хорошисты из числа корректоров и верстальщиков засели посерёдке, у стены второго зала. Там по левую руку было что-то вроде алькова с проходом вдалеке, где расположился художественный отдел. Задний зал от портала и дальше занимали работники склада, как положено троечникам жизни. Детективщики и фантасты сели на «камчатке».
Сдвинули столы под хмурыми взглядами грузчиков и брезгливыми – тёток из отдела сбыта. Незнакомые разглядывали незнакомцев и были чужакам не рады. Тётки зырили на тех, кто поставляет им дрянной товар, а редакторы поливали холодным презрением нерадивых продавцов, не умеющих втюхать лохам любовно выстраданные шедевры. Обе службы друг друга презирали много лет и не разговаривали.
Астролягов подумал, что на день рождения шефа из их состава мало кто приехал, но вникать в нюансы отношений поостерёгся.
Развесили на стулья куртки и пальто. Сели. Налили водки.
Астролягов осматривался. Стены были затянуты коричневой сеткой из искусственной сизали. Через равномерные промежутки торчали бра из искусственной бронзы. С потолка свисали плафоны из искусственного стекла. Алексей ожидал найти обстановку в клубе байкеров значительно брутальней.
Григорий посмотрел на часы.
– Четверть. Джентльменская пауза вроде бы истекла.
– Матвеев до половины тянуть будет, – опытный Дима изрекал с авторитетом. – Деликатничает, чтобы все точно собрались и его поздравительную речь не прерывали заполошной суетой опоздавшие.
Ринат Литвинов уставился в смартфон, который оказался у него в руках по волшебству.
Алексей высмотрел через портал Нату Тишину в компании Жорика и Кати с тремя чужеродными дамами и двумя мужичками, судя по унылым лицам, пишущим городскую прозу. В зале кое-где встречались редкие приглашённые авторы. Они старались пристроиться там, откуда их не прогонят – книжный рынок научил. Астролягов плюнул на всё и решил надраться.
– Неча ждать, погнали. Сбыт пьёт давно, – распорядился Дима. – Командир, поздравь нас, что ли?
Тут-то и выяснилось, для чего по-настоящему нужен начальник отдела, когда директора нет и не предвидится.
Игорь встал, поднял рюмку. Астролягов подумал, что командир – это не тот, кто отдаёт приказы, а от кого безмолвно ждут, что он скажет тост. Глядя на хмурого взъерошенного человечка, Алексей понял, что совершенно не знает его, а школьные воспоминания и офисные впечатления самообман лишь усиливают.
– Мы провожаем старый две тысячи пятнадцатый год. В этом году у нас были тяжёлые потери, были приятные приобретения, – он кивнул Алексею. – К счастью, год закончился.
– Почти, – вставил Григорий.
– Надеюсь, что год всё-таки заканчивается, – продолжил Игорь. – Давайте выпьем за то, чтобы он прошёл лучше, чем все предыдущие его дни. За уходящий две тысячи пятнадцатый!
– За уходящий!
Глухо стукнулись рюмки. Водка проскочила нечувствительно и вселила надежду на будущее.
Но жизнь сразу внесла коррективы.
– Вот где угнездилась фантастическая банда!
В яркой туристической куртке, припорошенной снегом, к ним пробирался Ник Далёв.
«Как он нас обнаружил?» – испугался Астролягов.
– Какими судьбами? – немедленно отреагировал он, чтобы скрыть страх.
– Матвеев пригласил, – Ник отряхнул куртку и набросил на железную спинку стула, а Игорь деликатно отодвинулся, не столько освобождая место, сколько приглашая присоединиться к встрече Нового года. – Мы в баре поздоровались, да он в зал пошёл, сейчас будет речь толкать.
Дима немедленно схватился за шампанское и подцепил фольгу крепким, грязным ногтем.
Придвигайте фужеры,
Дорогие коллеги.
Новый год сейчас грянет,
А у нас ни на дне.
Голос у Григория оказался вполне мелодичный, когда он хотел спеть.
– Ты и на гитаре играешь? – прошипел Астролягов, остро ненавидевший любую самодеятельность, начиная от бардовской песни, заканчивая селфи.
– Раньше играл, да и сейчас сбацаю, я тут где-то гитару в чехле видел, – с энтузиазмом ответил Григорий, оборачиваясь к порталу. – Кажется, дизайнер Катя принесла.
При упоминании о художественном отделе, Алексей вспомнил нгандонского человека, скандал с обложкой маркиза Арманьяка и собственный позор.
– Человек произошёл из узконосых обезьян, а дизайнер Катя произошла из утконосых обезьян, да так на уровне обезьяны и осталась, – с досадой сказал он.
– Не любишь ты дизайнеров, – заметил Ник Далёв.
– Я вообще творческих людей не люблю, – с искренней злобой ответил Астролягов.
– А они тебя любят, – негромко и неожиданно сказал Ринат, не отрываясь от смартфона. – Часто вспоминают о тебе в соцсетях.
Алексей замер, осмысливая возможные последствия тайной любви. Хлопнул выстрел. Астролягов дёрнулся. Дима начал расплескивать по фужерам шампанское.
– Пуганый? – спросил Далёв.
– Неокрепший, – объяснил Григорий. – Потому и воображает по любому поводу невесть что. Подожди, через год привыкнет.
– Как таланты убивать, – пробормотал Астролягов.
Ник Далёв гниловато заулыбался.
– Это был удар ниже пояса, но у меня яйца закалились как у носорога, – спокойно парировал Григорий.
Тут музыка кончилась, из колонок раздался пронзительный вой. Одна их них висела в углу, прямо над головой Рината. Он моргнул и дёрнулся. Гудел поднесённый слишком близко к открытому рту микрофон. Игорь непроизвольно заткнул уши, помехи улеглись и раздался неразборчивый глас шефа:
– У всех налито?
Сотрудники заозирались и засуетились. Алексей через портал видел край эстрады, однако Матвеев стоял где-то за стеной, а, может быть, даже сидел за своим столом – радиомикрофон позволял любые вольности.
Пена как раз осела, Дима долил остатки и отправил бутылку под стол.
Динамики зафонили особенно мерзко, Матвеев что-то сделал с микрофоном и произнёс энергичную речь, в которой различались только слова «мы» и «год».
– Господибоожемой, – простонал Ринат, откладывая смартфон и беря фужер. – Да что же за аппаратура такая! Заткните его кто-нибудь.
Некоторое время редакторы терпеливо ждали, а динамики всё гремели и гремели.
– А он у вас любит поговорить, – сказал Ник Далёв.
Игорь пожал плечами и пустился в разглагольствования, чтобы убить мучительно тянущееся время, не боясь, что его услышит отдел логистики:
– Его трепотня – дань вежливости. Шеф поддерживает светскую беседу, проявляя административную дипломатию. Поработаешь начальником, поймёшь, что дешевле удерживать в голове несколько фамилий и фактов для словесного поощрения сотрудника, чем молча платить ему премию или повышать оклад. Причём, премия обходится дешевле – платишь её один раз, а повышенный оклад платишь каждый месяц.
– Ещё дешевле похлопать работника по плечу и сказать пару ласковых слов, а деньги положить себе в карман, – дополнил Ник Далёв.
Игорь кивнул:
– Так достигается настоящая экономия.
– Вежливые люди – состоятельные люди, – сказал Ринат под гром колонок.
– За вежливых людей! – предложил Григорий.
– Вообще-то, мы Новый год празднуем, – напомнил Игорь.
– Какая разница, за что пить на корпоративе…
Глас исчез. Тишина не наступила.
– УРААА! – заорал зал.
Отдел фантастики и детективной прозы, не чокаясь, угрюмо выпил, каждый за своё.
Со скуки (не пялиться же на опостылевшие лица коллег) Астролягов разглядывал женщин в зале и убеждался, что привлекательных нет. Были бросающиеся в глаза.
– А кто эта лобастая шмара? – спросил он.
– Лариса Ищенко, – ответил, не оборачиваясь, Григорий. – Редактор прикладной литературы.
– Никогда её не видел.
– Мы сидим на разных этажах, по работе не пересекаемся. Они там в прикладнухе совсем не пьют. То есть никаких общих интересов. Семья-контора-магазин, семья-контора-магазин – вот их жизненные тропы.
– Так ведь контора же!
– Много ты про нашу прикладнуху знаешь? – резонно вопросил Григорий. – Даже не спрашиваю про названия серий, а вот хоть одну обложку ты помнишь?
И Алексей был вынужден признать, что не видел ни одной их книги живьём, хотя знал, что издательство выпускает в немалом количестве всякие лечебники, сонники, учебники личностного роста, стиля и красоты – как-то давно зашёл в раздел с их ассортиментом, когда лазил по сайту «Напалма». Ни фотографиями сотрудников, ни именами он не поинтересовался.
«Ну, и чем я отличаюсь от МТА? – подумал Астролягов. – Совсем утратил журналистскую хватку».
Как-то не сговариваясь взяли налитые рюмки и выпили, не чокаясь.
«За МТА», – решил для себя Астролягов.
– В самом деле, – не выдержав молчания приятеля, влез Ник Далёв. – Почему в издательстве красоток нет? Обычно стараются взять хотя бы одну, чтобы представляла лицо издания, а тут я даже сексапильных не вижу.
– Зачем? – вяло спросил Игорь. – На работе надо работать, а не вывеской светить.
Григорий желчно пояснил:
– Секси-барышню к нам не возьмут. Думаешь, зря Матвеев нанимает через личное собеседование? Даже если он даст слабину, его поправит злобный Нуцик.
– Ты так Нуцалханова называешь? – с живым интересом спросил Ник Далёв.
– Зверюшку Нуцика? А то он сам не знает, цербер гнойный.
Сегодня на Григория что-то нашло. Чем больше он пил, тем становился злее. Его понесло, а Ник Далёв хоть и был говорлив, но умел слушать. Изредка он вставлял реплики, умело возвращая разговор на деятельность «Напалма», всякий раз как он сбивался с темы. Алексей следил, стараясь побольше закусывать и поменьше болтать.
– Чего вы такие понурые? – приставал Далёв.
– Тяжело гордо задирать голову, когда она засунута в мусорный бак, – отвечал Григорий.
– Это ты про самотёк? – уточнил Игорь.
– Про наши тексты в целом.
– Да вы наговариваете на себя, – взмахнул руками Ник Далёв и заслонился ладонями, будто отталкивая словесную накипь. – Я же читал. Вы хорошие книги выпускаете. У вас даже Арманьяк печатается, а он из топовых авторов России.
«Знал бы ты… – злорадно подумал Алексей о правке топового автора. – А ведь прав Григорий. Мы тексты полируем, красим, но это как полировать шлакоблок».
Он налил водки, выпил, опять налил и только потом обнаружил, что пьёт один и без тостов. «Не без причины», – утешил он себя с мрачной радостью, проникаясь всё большим почтением к циничному коллеге, чьё мировоззрение только сейчас начал понимать по-настоящему, а тот отвечал на хитрые вопросы Далёва и не скрывал отношения к авторитетам:
– Какой у него был римейк? «Адъютант его превосходительства: Чего изволите?» или «Адъютант его превосходительства: Куда прикажете?»
– «Честь имею», – невпопад ляпнул Игорь.
– «Много чести» вообще-то, – поправил Алексей.
– Да? Какая разница! – воскликнул Григорий, откидываясь на спинку с такой экспрессией, что стул задрался на задние ножки и чудом сохранил равновесие. – Сюжет один и тот же. Встречаются в Крыму адъютант его превосходительства и красный комиссар, а красный комиссар ему и говорит: «Псина ты паркетная. Да я Перекоп штурмом брал, пока ты в штабе генералу Май-Маевскому сапоги чистил», – погнал Григорий, которого было уже не остановить. Впрочем, это было не опасно – Черкезешвили может быть и приглашали, но он не пришёл.
– А вы знаете, что «Адъютант его превосходительства» – это изначально рассказ Владимира Галактионовича Короленко, девятнадцатого века ещё? – ввернул Ник Далёв. – Название потом все растащили, кому не лень.
– Нет, – коротко и строго ответил за всех Тантлевский. – Мы редакторы. Зачем нам об этом знать?
– Чтобы донести правду людям? – у Далёва загорелись глаза.
– Кому нужна литературоведческая истина? У гномиков своя правда, сиюминутная и насущная.
– А просвещать тёмные массы, не?
Игорь надулся как земляная жаба:
– В своих книжках я буду правильные вещи писать, близкие людям, нужные им, – с нравоучительным пафосом молвил он. – Сам останусь мудаком по жизни, но люди будут видеть угодный им миф, и только некоторые знать правду. Просвещение же массам не требуется, массам нужно дать утешение и вселить надежду. Что я стараюсь делать.
Ник Далёв набрал в грудь воздуха и подался вперёд, словно брал интервью.
«Он как на службе», – Астролягов подумал, включён ли режим диктофона на мобильнике Далёва. Ник был на это способен.
– Вы редактор, который пишет книги. У вас раздвоения личности не бывает?
– Случается, – охотно поделился Игорь. – Помню, написал роман, смотрел на текст изнутри, как автор. Через две недели правку принесли. Исправлений было, кстати, очень мало. Я когда её увидел, у меня в голове что-то переключилось – и вот уже смотрю на текст со стороны, как редактор. Взял карандаш, направил больше литредактора. Сам. У себя! Не разделил свою же точку зрения. Текст от этого только выиграл. А вы говорите «расщепление личности».
«Ник готовился к встрече! – ошалел Астролягов. – Читал книжки, проговаривал вопросы, и теперь их задаёт». Но ничего не сказал и продолжил сидеть в алкогольном оцепенении.
– Ну, за литературу, – Дима поднял рюмку, и все присоединились к нему.
– А вы что об этом думаете? – закусив салатом, поинтересовался Ник Далёв.
Дима флегматично потёр бородой о грудь и буркнул:
– Что мне думать? С кем я тут могу поговорить о жизни Джорджа Оруэлла или Генри Миллера? Если ты работаешь в книжном издательстве, забудь о литературе.
– Вы же фентэзи издаёте? – как будто не поверил Далёв. – Не возникает ли у вас вкусового диссонанса?
– Только ангст, дискомфорт и экзистенциальный ужас, – вместо него ответил Григорий.
– И деморализация, – добавил Ринат.
– И дезорганизация трудового ритма недельной жизни, – заметил Игорь.
А что подумал об этом Дима, так никто и не узнал, потому что всем было наплевать.
Музыка в колонках исчезла с громким щелчком. Астролягов приготовился встретить гром первозданного Хаоса, но вместо этого раздался бодрый речетатив Жорика:
– Еду я сегодня в метро, а рядом мужик бормочет: «Жизнь – дерьмо, жена – ведьма, родственники – гады, друзья – подонки». Оглядываюсь, у нас за спиной стоит Дед Мороз и говорит: «Просьбы скорбные, но исполнять надо». Так вот! Предлагаю поднять бокалы и выпить за грамотные новогодние желания!
– УРАА-А! – заревели тётки, динамики их усилили, но без воя – обращаться с микрофоном Жорик умел.
– Нет, – твёрдо сказал Ринат. – Под этого дурака мы пить не будем.
– Тем более, что мы уже, – прошамкал Дима, разливая по фужерам шампанское, должно быть, про запас.
– А теперь музыка и танцы! – продолжил Жорик, Астролягов поискал его глазами, но место за столом с Натой Тишиной пустовало, должно быть, массовик-затейник крутился на эстраде вне зоны видимости. – Нам сыграет свои песни великолепная Катя из художественного отдела!
Астролягов снова обратил взгляд на стол, но и девочка-бульдожка оттуда исчезла.
– Неужели мы сейчас услышим гитару? – упавшим голосом взмолился Ринат.
– Вечер бардовской песни объявляю открытым, – Дима, наоборот, чувствовал себя в своей тарелке.
– Ладно, если так, – отвечая своим мыслям, сказал Григорий таким примирительным тоном, что сделалось тревожно.
Микрофон застучал, пока его крепили к стойке, и потом из него зазвенели струны. Дизайнер Катя пела мелодично и немного грустно. Разобрать слова совершенно не получалось.
– Безуспешно пытается подражать Янке Дягилевой, – Ринат сунул смартфон в карман. – Лучше бы городскую прозу издавала прямо сейчас.
