Текст книги "Могильщики талантов (СИ)"
Автор книги: Юрий Гаврюченков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
На лице сотрудника издательства он не увидел счастья, только мимолётное облегчение, сменившееся печалью. Астролягов не горел желанием опубликовать все его книги.
– Погоди, – сказал он. – Я только детективы издаю. У меня есть новый спецпроект. Давай обсудим его.
– Детективов я тоже могу предложить!
Как Астролягов и предполагал, «Битва за капусту» оказалась предлогом всучить остальной лежак.
– Если ты хочешь пропихнуть поделку в печать, она должна соответствовать критериям, – категорично заявил Астролягов.
– Обозначь критерии, – охотно согласился Ник Далёв.
И Алексей высказал ему свои соображении о перспективе большой литературы в нише бульварного детектива, с типовыми характерами в типических обстоятельствах, многоплановостью канвы, широтой охвата материала и символикой образов. Он истово надеялся если не прибить тем самым мутного приятеля, то хотя бы отпугнуть его на год-другой.
– Есть такое дело! – с энтузиазмом отозвался Ник, дослушав до конца. – Как раз дописываю нечто подобное. У нас с тобой мысли сходятся. Скоро получишь для своего проекта.
– Разумеется, надо учитывать формат…
– Платили бы гонорар, а в формат впишемся, – прозвучали слова не мальчика, но мужа.
– На гонорар можешь не рассчитывать, – чая возможность добровольного отказа от сотрудничества, уведомил Астролягов. – Лучше отгадай, что такое: не деньги, но пригождаются?
– Роялти.
Похоже, Ника Далёва было не запугать.
– Быстро не издадим, – пытался затянуть дело Астролягов. – Сейчас пока «Битва» выйдет, да и частить особо не следует, можешь не торопиться.
– Чего там торопиться, – легкомысленно обронил Ник. – Я уже детектив заканчиваю.
– Как ты его назвал?
– «Кровь с молотком».
Если бы Алексей в этот момент пил, дагестанский бренди попал бы ему не в то горло, и он, наверное, тут же и умер бы от разрыва сердца, а его нелепая смерть была списана на несчастный случай, и ещё одним редактором у кресла составителя детективной серии стало бы больше. Но так он всего лишь утёр холодный пот и бросил скомканную салфетку под блюдце.
– Присылай, как доделаешь, – поспешно сказал он, чтобы за напускной безмятежностью скрыть продравший его испуг.
22. КАРМОВАЯ БАЗА
Астролягов совсем недавно начал работать в издательстве, а слава журчала впереди него, пенясь жёлтым потоком.
Доброго времени суток, неуважаемая редакция!
Вы так долго не отвечали, что я подумал, что вы там все с похмелухи долбитесь. Не угадал?:)))
Ещё я думаю, что ваш новый редактор, то бишь как его там? Он презеравтив лопнутый да, мой детектив – не шедевр я в курсе, но могли ответить сразу, а не мареновать полтора месяца.
Вы мне можите что – то сказать? О чём мне писать, что бы тема стала для вас интересно? Или добавить порнухи? Для выхода книги этого достаточно?
Без уважения, высамизаетекто.
Корреспонденция в редакцию не вызвала сенсацию. Игорь её читал, поскольку сам пересылал Алексею. Коллеги посмеялись, и только.
– Забей, – посоветовал Ринат, случайно оказавшийся в присутствии.
– Но почему, за что? – расстроился Астролягов. – Я ему ответил меньше, чем через два месяца.
– За то, что ты сидишь на этом месте, – пояснил Игорь. – Потому что до тебя можно дотянуться, а до Плотникова уже нет.
«До Плоткина уже дотянулись», – мрачно помыслил Астролягов и ещё больше удручился.
Коллеги были безжалостны. Подсунув отравленную приманку, они наблюдали за мучениями страдающей стороны и, вероятно, наслаждались терзаниями.
– Тебя ценят только, – выделил Григорий, – за то, что ты есть. Настоящая чистая любовь. Ты думал, она хорошая, а она вон какая!
Едва начавшись, день был испорчен. Алексей смотрел в монитор и не находил слов для внятного ответа.
– И что мне теперь делать? Что ему написать?
– Ничего, – сказал Игорь. – Такое письмо не требует ответа. Вряд ли он его ждёт, да и, в любом случае, такие послания лучше игнорировать. Психам приятно любое внимание, как говорил академик Зализняк по поводу общения в интернете. Не надо поощрять безумие, дабы патологическая личность не сосредоточила внимание на тебе и не включила в свой сценарий бреда.
Астролягов подумал о Нике Далёве, о том, что зря нанёс ему визит и вообще ответил на звонок. Надо было проигнорировать предложение, как он вначале пообещал Алле. Теперь, после чтения письма, укрепление отношений с сомнительным типом не казалось хорошей идеей, пусть даже он был прекрасным автором.
«Ко всем писателям надо относиться с опаской, – Алексей угрюмо читал самотёк, едва понимая смысл. – Кто знает, что у них в голове? А редакторов они ненавидят, факт».
Уходя на обед, он закрыл все окна, и картинка-нуар на рабочем столе покоробила его истерзанную душу. Лезть в интернет больше не хотелось. Астролягов открыл меню параметров экрана и после недолгого выбора поставил жизнерадостные обои с длинным белым «Ситроеном ДС» на Английской набережной Ниццы.
* * *
Непризнанный молодой талантливый автор оказался пассивно-агрессивным иждивенцем-нонконформистом. Он пришёл в редакцию, чтобы заявить о себе и убедиться, что его не только услышали, но и поняли.
На вид ему было лет тридцать. Пухлое бородатое личико, в детских глазах мелькала боязливая подозрительность, в осанке проглядывала постоянная готовность к отпору.
– Вы детективы печатаете?
– Печатаем, – сразу ответил Тантлевский и показал пальцем: – Вот редактор-составитель детективной серии. Обращайтесь к нему.
«Надо сажать на вход охрану», – мрачно подумал Астролягов и улыбнулся гостю, словно ждал именно этого обладателя бесподобного таланта всю свою редакторскую жизнь.
– Здравствуйте! Присаживайтесь, пожалуйста. Что у вас?
– Детектив, я же сказал, – лицо автора приняло слегка обиженный вид.
Автор присел к астроляговскому столу и сунул руки в карманы курточки, будто мёрз. Он явился налегке, без сумки или пакета, куда можно было поместить пачку бумаги, а, значит, не мог заставить читать драгоценную рукопись немедленно. Обнадёженный Астролягов нагло пошёл в наступление:
– О чём? У вас есть синопсис?
– У меня все книги с собой, – оживился автор, доставая смартфон. – Давайте, я вам сброшу на почту.
Ловушка захлопнулась. С монитора тоже можно было читать под строгим контролем творца.
– Присылайте, – Астролягов продиктовал адрес. – В ближайшее время всё освою.
Молодой талантливый автор потыкал пальчиком в стекло и справился на удивление быстро. Опыта у него даже было побольше, чем у Рината Литвинова.
– Получил, – тут же отрапортовал Астролягов, глядя во «Входящие».
– Там два романа и сборник повестей, а про что они, я и так могу рассказать, – бойко продолжил автор.
– Лучше пришлите синопсис.
– Зачем этот свинопсис? – надулся автор. – Кому он нужен?
– Синопсис нужен для того, чтобы понять, о чём книга.
– Я сам могу рассказать!
– Хорошо, – сдался Астролягов. – Что у вас за книги?
– Детективы, я же говорил!
Алексей почувствовал, что попал в непонятное, и Непонятное затягивает его всё глубже в свою непознаваемую пучину.
– О чём они? – с какой-то обречённостью спросил он.
– Там один фантастический детектив, а действие другого происходит в недалёком будущем…
Сохраняя невозмутимый вид, Астролягов прервал:
– Насчёт фантастики вам лучше поговорить с редактором фантастической серии. Вот он сидит.
– Фантастика у меня, – сказал Григорий и поморщился. – Вы давно пишете?
– Давно, – лицо автора тут же застыло. – Да только смысл-то новое писать, когда старое не печатают? Я рассказы во все толстые журналы отправлял, думал, там профессионалы сидят, которые оценят. С десятого года ходил к ним, и по почте отсылал в Москву ездил, чтобы познакомиться, – с горечью признался гость. – Думал, они люди, а там голимый террариум с рептилоидами. Все свои. Какой профессионализм? Сплошная гильдийность. На грани кастовости, практически, плюс самомнение бешеное. Везде гении сидят и мэтры пера. С советских годов по редакциям окопались и в них состарились. Молодых на пушечный выстрел не подпускают, чтобы не конкурировали. Не знают только, что за каждый отказ им минус в карму, и так всю жизнь. В результате, выжгли поляну до стеклянного блеска и плачутся, что денег из Министерства культуры не дают, журнальчик закрывают и междусобойчик заканчивается.
– Чем Внутренний Мир богаче, тем грантов хочется сильней, – с пониманием поддакнул Григорий.
– Не одними журналами жив литературный мир, – пожалел автора Тантлевский. – В интернет пробовали выкладывать?
– Да пробовал, – с чувством горькой брезгливости обронил гость. – У сетевых читателей всё одно: «Дай дерьма! Дай ложку!» А потом в душу навалят и спасибо не скажут. Я уж не говорю про донаты…
– В литературные сообщества пробовали вывешивать?
– А смысл? – хмуро произнёс автор. – Не хочу в интернете общаться, там у людей крышу сносит моментом. Я давно понял, что для получения результата надо разговаривать лично. Компьютер начисто съедает мозг. Общий интеллектуальный уровень форумной аудитории равен ай-кью самого тупого участника. Они просто не понимают. Все мычат в один голос со стадом, особенно, когда начнут тебе кости перемывать, ибо таковы скотские нравы рунета.
И тогда сидящие в редакции обнаружили, что перед ними известный сетевой литератор, что горемыка просто молодо выглядит, а на самом деле он – ворчливый старик.
– И вообще в государстве российском никто в качественной литературе не нуждается, – гость вздохнул с иронической усмешкой. – Хорошие книги печатают по тысячному минитиражу на сто сорок пять миллионов населения, а то и по пятьсот экземпляров выпускают микротираж. И этого оказывается достаточно. Читатель наш крайне консервативен. Ему не нужны ни новые авторы, ни свежие идеи. Вы не берёте, никто не берёт. Отечественным издательствам проще купить макет за границей, чем возиться с российскими авторами.
– Зачем покупать макет? – Игорь деликатно пропустил мимо ушей всё остальное и ухватился за нейтральную техническую деталь. – Он на иностранном языке, российский читатель не поймёт.
– Есть переводчики! – парировал умный гость.
– Зачем для этого покупать макет? Достаточно приобрести смежные права на распространение перевода произведения, а толмачу дать книжку, которую задёшево купят на ебэе или привезут из командировки с чемоданом других перспективных книжек. Или на амазоне скачают файл, это сейчас модно.
– Я тоже думаю, что надо вешаться, – подумав, молвил автор. – На амазоне. Доучить английский до литературного уровня и издаваться в цивилизованном мире. Вот там умеют зажигать звёзды! А у нас что? В нашей стране настал стабилизец, который не кончится, пока не сменят власть, а, значит, и смысла нет умным людям здесь что-то делать.
Сказав так, он хлопнул по коленям, тяжко вздохнул и поднялся.
В разговоре была поставлена точка.
– Прощайте, – сказал он и вышел.
За токсичным автором уже и след простыл, а в комнате долго не могли очухаться.
– Какой день сегодня дурацкий, – пролепетал Алексей, с мучительным стоном потерев веки.
– Живьём такого дятла мы впервые увидели, – постарался утешить его Игорь.
– Фантаст-общественник с проклятьем на челе, он никогда не будет счастлив на Земле, – прокомментировал Григорий. – Хотя насчёт журналов абсолютно прав.
– Вот так наслушаешься чертей и веришь. На непризнанных авторов маркер кладут, Гриша, – засмеялся Тантлевский. – Рептилоиды у него виноваты, как же. Ему бы ещё чурок сюда приплести. Верно, Ринат?
– Стопудово, – Ринат Литвинов напряжённо елозил мышкой, то ли выбивая врагов, то ли что-то строя, и совсем не присутствовал в кабинете.
– А как его звали? – спросил Астролягов.
И тогда все поняли, что этого не знает никто.
23. ПЛОХИЕ НАЗВАНИЯ
– Хороший был фантаст, – пробурчал в бороду Дима. – Писатель, правда, не ахти, но фантаст хороший.
Автор с выражением на лице постоянной готовности к контакту часто закивал.
– Ну, да. Ну, да. В сущности, все его книги сплошная макулатура, но дорогая и презанятно составленная, хотя философски ничтожная и ложноглубокомысленная.
– Читателей тем и привлекает.
– Ну, да. Ну, да. Тиражи у него – ого-го.
Известный автор героической фентэзи Пустовалов, творящий под псевдонимом Игорь Престолов, охотно уважал крупные тиражи.
Астролягов знал о нём, наверное, даже больше, чем Дима. С утра он успел прочесть об Игоре Престолове статью на Фантлабе, пролистать на форуме ветку, посвящённую срачу фантлабовцев вокруг его творчества, ознакомиться на Озоне со списком книг и прочесть комментарии читателей на Флибусте. Интернет предоставлял всю подноготную по первому клику.
Астролягов раньше не копался по авторам, но вчерашний визитёр пробудил охотничий азарт журналиста. Неназвавшийся нытик оставил рукописи, в них было указано имя. Тексты нашлись на Самиздате и Прозе. ру. В комментариях его давно бросили клевать другие графоманы, и Алексей вздохнул с облегчением, убедившись, что давешний гость больше ничего не создал и, вероятно, бросил писать. Возможно, разговор поставил крест на попытках напечататься, но надежда была слабая и опираться на это допущение не стоило. Пассивно-агрессивный МТА мог вернуться в любое время.
Виртуальная охота на живого человека оказалась настолько увлекательной, что оторваться было невозможно. Астролягов с утра только тем и занимался, что собирал личные данные в сети. Пикантности добавляло присутствие объекта слежки, который сидел рядом и ничего о соглядатайстве в отношении себя не подозревал. С каждой минутой Астролягов становился всё осведомлённее, а Игорь Престолов как будто беззащитнее.
Он прочитал отчёты о событиях, про которые человек и сам давно забыл, но сеть помнила. Человек был весь как на ладони. Во всяком случае, каким его показывал Великий Иллюзионист – Интернет.
– Он также гад и пидарас, а заодно и лидер мнений, – продолжал бубнить Дима, а, поскольку говорил тем же тоном, автор так же привычно кивал. – Названия всегда умел делать классные.
– Ну, да. Ну, да. Названия у него очень хорошие.
– Продающие названия, – подчеркнул Дима. – Вам надо научиться придумывать такие же.
– Я придумываю!
– Пока что название вашего романа «Погребальное шествие» – самая настоящая фекалия.
– Ну, да. Ну, да. Что? Могу я попросить вас развить эту тему? – Игорь Престолов перестал кивать.
– Конечно, – разрешил Дима и выжидательно замолчал.
Игорь Престолов смотрел на него, не мигая.
– Ну? – подтолкнул Дима.
– Ну!
– Просите.
– О чём?
– А чего вы хотели?
– Я чего-то хотел?
– Если только вы помните, о чём шла речь.
В кабинете повисла тишина. Редакторы затаили дыхание. Только шум вентиляторов, охлаждающих блоки питания, мог нарушить её, но он давно отфильтровывался как привычный фон.
– Хорошо, я прошу вас, уважаемый сэр, – приниженный автор включил фентэзийный шаблон, лишь бы вернуть нить разговора.
Дима легко мог вынести мозг, если того хотел. Обескураженного человека легче заставить соглашаться.
– У романа плохое название, – прошамкал он, тыча в грудь бородой. Книгу с таким названием мало кому захочется взять в руки, не то, что купить.
– Ну, да… – по привычке закивал Игорь Престолов, но встрепенулся. – Чем оно плохое?
– Оно будет отпугивать читателя.
– «Погребальное шествие» – это аллюзия к Ференцу Листу! Звучание моего произведения такое же, как у него. Я и третью часть назвал «Размышления о смерти», чтобы читатель двигался в русле классика.
– Да читатель убежит с криками ужаса прямо из магазина, – решительно заявил Дима.
– Но ведь Листа слушают! – подпрыгнул автор.
– С отвращением, – сказал редактор. – Как с отвращением читают «Раковый корпус». Не потому что написан плохо, а потому что про рак. Людям это не нравится. Они этого боятся. При выборе названия надо учитывать такой немаловажный фактор как отвращение. Это сильное чувство наравне со страхом, радостью, печалью относится к числу базовых человеческих эмоций. Часто оно пересиливает голод и вожделение и произрастает из того же корня, что и страх.
Игорь Престолов глубоко задумался. Покачался на стуле. Покрутил носком ботинка по полу. Выровнял бумаги по краю стола.
– Но мне же не противно, почему им должно быть противно?
– Профдеформация психики, – вытолкнул сквозь бороду фентэзийный редактор. – Вы слишком глубоко окунулись, чтобы замечать. Погружаясь в работу над произведением, подолгу обдумывая антураж, внешность, поведение и характеры персонажей, человек невольно вырабатывает толерантность к их эстетическим, моральным и физическим изъянам. И когда доходит дело до названия, автор придумывает, что на душу ложится. Не обязательно первое, что взбрело в голову. Плохое название способно великолепно передавать дух книги, как у вас. Оно может раскрывать идею, даже нравственный императив произведения, всё так. Вы это чувствуете и видите в первую очередь, потому что привыкли, но у читателя вашей привычки нет. По факту, образуется книга, прикоснуться к которой противно, как будто она заразная. Первым мне об этом расскажет отдел сбыта. А потом даст нагоняй главный редактор.
Автор лихорадочно прикидывал.
– Но ведь «Ложная слепота» Питера Уоттса продавалась? – нашёлся он.
– Во-от! Начинаете соображать, – возликовал Дима. – А могла бы продаваться лучше. Такое название там не к месту вообще-то. Можно было сделать точней и привлекательней.
– Кто ещё? – мрачно спросил Игорь Престолов.
– Чук Паланюк со своим «Удушьем». Такие названия, как черви на трупе. Помогают определить порченый продукт разума. Теоретически, книгу такую вроде бы можно читать, но нормальному человеку почему-то не хочется. Если он здоровый разумом, конечно. Отвращение есть осознанное пищевое неприятие. Эта сильная эмоция помогала не отравиться тухлятиной, а неразборчивые дохли раньше, чем успевали размножиться. Не все, конечно. До сих пор встречаются мутанты, которых тянет на «Мать уродов» Ги де Мопассана, но вы избегайте отпугивающих названий. Они из категории вещей умозрительных, но человек настолько разумен, что переносит санитарно-гигиенические мероприятия в категорию моральных оценок.
Априорная готовность внимать застывала у автора на лице под тирадой брезгливого Димы.
– Что теперь будем делать? – мрачно спросил он.
– Подумаем и придумаем хорошее название, от которого читатели не будут плеваться.
– Контрапункты смыслов и диссонирующие созвучия аллегорий шествуют мерной аккордной поступью в бездну забвения? – с обречённостью в голосе спросил Игорь Престолов, о музыкальном образовании которого интернет не говорил ни слова.
«Тупорылый фэндом!» – заскрипел зубами обманутый в лучших чаяниях криминальный корреспондент.
– Да, куда-то туда, – легко положил на чувства покладистого автора Дима. – Читателям они не нужны, а, кому нужны, те прочтут книгу, всё найдут и поймут. Главное, чтобы они книгу открыли, а для этого купили.
– Давайте, подумаем, – смирился писатель. – Что вы предлагаете?
– Вы – автор, вам решать, – Дима долго проработал в издательстве и умел сбрасывать с себя ответственность.
Игорь Престолов долго смотрел в пол.
– Книга непростая, – наконец молвил он. – Хоть и увлекательная, но сложная… – он помолчал. – Тем не менее, повествует о красоте мира, несмотря на его кажущуюся жестокость и кровопролитие… С казнями и… – выдавил он. – Мракобесием…
– И? – поощрительным тоном подтолкнул редактор.
– Но сила духа и душевная красота всё равно побеждают в конце! – автор был готов пасть.
– Ну, же! Ну!
– Я предлагаю назвать «Сложная лепота».
24. КУДА УХОДЯТ МЕЧТЫ
Куда уходят мечты? Головной мозг человека при напряжённой работе использует до четверти всей энергии организма, то есть двадцать пять процентов поступившей в кишечник пищи. Но он столько же выделяет! Это логично и физиологично. Если он съел, значит, он выделит. От этого никуда не деться. Организм подобен трубе. В одну дырку человек засовывает вкусняшки, из другого конца выпадают продукты переработки мысли. Таким образом, в особо напряжённый период интеллектуальной активности до четверти высранного дерьма является продуктами метаболизма головного мозга.
«Куда уходят мечты? – задумался Алексей, глядя в монитор. – Почему ушедшие мечты так дурно пахнут?» Он не находил ободряющего ответа, но приходил к выводу, что непригодные мечты изначально были дрянные.
Также Астролягов понимал, что чем больше человек думает, тем больше он выделяет.
Оттого великие мыслители, философы и творчески люди такие токсичные.
Алексей скучал на работе, осваивая дрянной самотёк. За каждую рукопись надо было отчитываться перед Игорем короткой рецензией. Внутреннюю рецензию автору не показывали, чтобы не огорчать его правдой. Для автора требовалось написать отдельное письмо. Астролягову было не жалко. После прочтения рукописи часто хотелось высказаться. Бурная мыслительная деятельность, порождённая художественной литературой низкого качества, приносила свои плоды.
«Об этом ли я мечтал? – думал он. – И куда что делось?»
– Зачем? – пробормотал он, когда его окликнули.
– Лёша! Ау!
– Почему? – еле слышно вздохнул он.
– Ты чего такой смурной? – Игорь Тантлевский пытался достучаться не в первый раз и настойчиво хотел получить что-то.
Астролягов оторвался от рукописи и посмотрел на него.
– Зачитался, что ли? – хмыкнул Игорь.
– Зачитаешься тут, – буркнул Алексей. – «Дориан вытащил меч и засунул в широкие ножны лорда Генри». Зачем нам этот слэш? Нафига мне вообще фанфик?
– Переслал тебе, потому что детектив, – сказал Игорь. – Во всяком случае, так было в сопроводительном письме. Если не наше, заворачивай.
– «Саша Грэй – муж Дориана Грея», – сообщил Астролягов. – Заворачиваю. По названию было понятно, что шняга. Или это нужно, потому что про геев сейчас можно?
– Наше издательство не выпускает книги про геев, – неожиданно строго сказал Григорий, выпрямляясь в кресле. – Даже если они сулят большую прибыль.
– Геи? – испугался Астролягов.
– Книги.
– Именно так, – быстро согласился Игорь и добавил: – Можешь больше не париться с внутренними рецензиями. Сам отвечай авторам, только не забывай.
Астролягов ощутил повышение уровня.
А через неделю из типографии привезли тираж «Нищего и мёртвого».
Только когда в офис доставили авторские экземпляры, Алексей отправил Черкезишвили письмо:
Здравствуйте, Гурам Вахтангович!
К нам приехал «Нищий и мёртвый». Поздравляю с новой книгой!
Вы можете заехать к нам в любое удобное время.
С уважением, Алексей Фомин.
Астролягов намеренно не написал «для вас», избегая возможного разночтения. Люди крайне неоднозначно воспринимали местоимение «Вы» с прописной. Одни считали это вычурностью и ошибкой, другие – неуважительным обращением, вызванным неграмотностью. Обидеться могли все. И хотя Алексей с большой долей вероятности предполагал, что известный писатель знаком с формой эпистолярного этикета, малая доля возможных тараканов в голове по уровню тревоги превысила значимость рассудочных ожиданий.
Черкезишвили ответил сразу. Должно быть, почта сваливалась ему на смартфон:
Здравствуйте, глубокоуважаемый Алексей!
Приеду через два дня к 15 часам с готовым романом «Много чести». Заключим договор на следующую книгу, синопсис которой прилагаю.
С искренним уважением, А.Р.Манiакъ.
К письму был прикреплён небольшой вордовский файл. Астролягов подивился хватке знаменитого писателя. Исполненный трепетного внимания к деньгам и своему труду, Гурам Вахтангович времени не терял.
Черкезишвили появился в редакции с рукописью и городским рюкзачком, который странно смотрелся на пожилом человеке в пальто. На этот раз он выглядел странно. Зимнее кепи, на котором блестели капли растаявшего снега, и трость с изящным набалдашником придавали ему вид флиртующего кривляки, слишком старого, чтобы заинтересовать кого-то без денег, но понимающего, что требуется молодым. По нему было видно, как активная публичная деятельность убивает в людях чувство собственного достоинства.
«Писатель, проводящий много времени в социальной сети и вынужденный ради удержания поклонников любезно раскланиваться перед ними, не может сохранить чести, – подумал Астролягов. – У каждого заядлого интернет-пользователя гордость оказалась подменена склочностью, а внутреннее состояние обязательно скажется на внешности. Непременно скажется. У них нет портрета, как у Дориана Грэя, который портился бы за них. Поэтому нет в том ничего удивительного, что старик одевается как школьница и выглядит как перезрелый гей. Как современный Дориан Грэй, вместо портрета ошибочно доверившийся монитору».
С каждой встречей Астролягов всё больше разочаровывался в кумире. Чтобы сохранить тёплые чувства к автору, следовало ограничиваться контактом с его произведениями. Этот опыт должен был появиться, но сначала повлечь издержки.
– Ах, это что? И это мне? – Черкезишвили укладывал авторские экземпляры в рюкзак, когда Алексей протянул ему ещё одного «Нищего и мёртвого».
– Это мой, редакторский, – Астролягов раскрыл книгу на авантитуле и подал чёрную гелевую ручку. – Гурам Вахтангович, можно автограф?
Мэтр, не задумываясь, быстро черкнул средней длины надпись, набор которых скопился у него в голове за десятилетия раздачи автографов подобно залежам каменного угля.
«Моему дорогому редактору на вечную память». Дата, подпись. Косой размашистый почерк. Две трети страницы. Мэтр писал, держа том на полусогнутой руке, как блокнот. Это было произведение искусства, выверенное огромным количеством повторений.
«Алле покажу!» – со мстительной радостью подумал Астролягов и тут в нём включился бульварный журналист, мнительный и подозрительный до синдрома поиска глубинного смысла.
«На вечную память? – перепугался он. – У этой книги редактором был покойный Веня».
Должно быть, его растерянный вид вызвал у Черкезишвили сочувствие, потому что Гурам Вахтангович мягко потрепал его по плечу и добродушно сказал:
– Что, первый автограф классика? Привыкайте, молодой человек.
И, чтобы хоть немного сгладить разделившую их пропасть, Астролягов осмелился напомнить мэтру, что он – ничтожный автор пред лицом редактора:
– Как вам обложка?
Черкезишвили взял у него из рук книжку, демонстративно глянул на лицевую часть и лучезарно улыбнулся.
– Отличная обложка, – он вернул томик Алексею. – Отличная!
* * *
Скандал разразился там, где не ждали, и развился в том направлении, о котором подумать не могли.
Игорь снял трубку внутреннего телефона, окаменел лицом, уставился на Алексея.
– Сейчас идём.
Деревянным движением положил трубку и встал.
– К директору.
– Что случилось? – в коридоре спросил Астролягов.
– Ничего хорошего. Сейчас нам объяснят.
Сверху по лестнице шелестели торопливые шаги.
Редакторов догнали возле отсекателя административного этажа. Это был дизайнер с тоннелем в ухе, имя которого постоянно вылетало из головы, и Астролягов звал его про себя нгандонским человеком. С ним – начальник вёрстки.
– Попались, косячники? – приветствовала секретарша ободряющим тоном.
– Что случилось, Лена? – справился Игорь, который был с ней на короткой ноге.
– Черкезишвили бучу устроил.
– Как шеф? – быстро спросил Игорь.
Секретарша ухмыльнулась во всю желтозубую пасть старой лошади и мотнула мордой на дверь.
– Сейчас вставит вам пистон. Двигайте, работнички.
Самый хитовый автор оказался самым склочным. Он не стал размениваться на мелочи, а пришёл к самому главному и закатил истерику возле кормушки.
– Я виноват, – хмуро сказал Игорь. – Я должен был проверить макет сам лично, потому что новый сотрудник, – он кивнул на Алексея, – может не знать нюансов.
«Сталин расстрелял своих астролягов», – подумал Астролягов. История с газетой повторялась. Невнимательность к дизайнерам-верстальщикам губила его, а подлые дизайнеры устраивали козни и втихомолку радовались.
Сидячих мест в заваленном книгами кабинете на всех не нашлось. Сотрудники выстроились в ряд напротив стола, где мог бы лежать ковёр. Матвеев в упор смотрел на них, скрестив руки на груди.
– Позиция литературного отдела мне понятна, Игорь Михайлович. Теперь я хочу заслушать объяснения художественной части. Как так получилось, что на лицевой стороне и на заднике псевдоним написан правильно, а на корешке – с кучей ошибок? – специально для дизайнеров-верстальщиков повторил генеральный директор, имея все основания не сомневаться в их интеллекте.
Начальник вёрстки с укоризненным испугом повернул жало к дизайнеру, недвусмысленно переводя стрелку на подчинённого.
– А что? Я не знаю, – нгандонский человек схватил со стола экземпляр «Нищего и мёртвого», ткнул пальцем в корешок. – Должно быть, ошибся, когда набирал. Там местами не понять, чего автор хочет. Я по правилам русского языка набил по-привычке. Думал, что шрифт ужат, если не видно пробелов между инициалами с точками, а в слове «маньяк» кириллическое «и» поставил, потому что так правильно пишется.
– Зачем ты вообще имя на корешке заново набирал, если делал по старому шаблону? – окончательно отмежевался от беды начальник вёрстки.
– По запарке снёс. Что там набить? Секундное дело, – пожал плечами нгандонский человек.
– Взад вернуть клавиш в фотошопе нет?
– Да сделал и сделал, – вспылил дизайнер. – Что уж теперь!
– Тихо, творцы, – пресёк ссору в курятнике Матвеев. – Пока вы тут сумочками драться не начали, уясните для себя, что работу проверять надо. Не только хорошо делать, но и контролировать исполнение, Семён! – надавил он на начальника вёрстки. – Потом проверять результат. Не ожидал от тебя, Игорь Михайлович. От кого, от кого… Ты всегда проверяешь.
– Бес попутал, – повинился Игорь, заметив, что босс перешёл на «ты» и оттаял. – Тоже по запарке забыл глянуть.
– Да чего там такого-то? – возмутился нгандонский человек и чуть было не испортил всё дело, потому что Матвеев опять нахмурился. – Из-за пары пробелов? Давайте я ему листок с пробелами подарю.
– Давайте без «давайте», Егор, – поставил его на место генеральный директор. – Потому что потому. Вам – так – понятно? Потому что Черкезишвили – ранимая творческая личность, а этот его «А.Р.Манiак» не только выстраданный на последних каплях сока мозга псевдоним, а зарегистрированная торговая марка. В искажённом виде она недействительна. Получается, мы выпустили контрафакт. Гурам Вахтангович мне битый час в межушный ганглий заливал про это всякую юриндистику.
– Но это не так, – серьёзно сказал Игорь.
– А, по его мнению, весь тираж надо отозвать из магазинов и пустить под нож, чтобы не нанести ущерб репутации и не погубить Имя, – последнее слово прозвучало столь весомо, будто Матвеев отлил его из бронзы с прописной буквы и бросил на стол.
– Будем отзывать? – упавшим голосом спросил Тантлевский.
– Можно, не вопрос. Чтобы удержать ценного автора, чего не сделаешь, Игорь Михайлович?
Тантлевский взъерошился и надулся как нахохлившийся воробей.
– Пришлось заплатить из своего кармана, не хотел напрягать контрагентов. Для них возврат новинки – это стянутый из миски кусок, а для издательства – самый настоящий удар по репутации. В отличие от брака на корешке, на который никто не обратит внимания, – язвительно добавил Матвеев.
