Текст книги "Могильщики талантов (СИ)"
Автор книги: Юрий Гаврюченков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)
11. ОТРИЦАТЬ И ЩАДИТЬ
– Ты самотёк читаешь?
Алексей встрепенулся излишне нервно.
– Читаю, а что?
– Почему не отвечаешь?
– Перед кем? – человек при понятиях, сидящий глубоко внутри, насторожился и приготовился к обороне.
Григорий желчно скривил губы и подмигнул, мол, жжошь!
– Авторы жалуются, что ответов нет, – терпеливо пояснил Игорь. – Редакция должна отвечать на сраные письма по истечении двух месяцев. Так указано на нашем издательском сайте.
– О! – сказал Астролягов. – Я забыл. Ты знаешь, столько всего навалилось, – он горестно вздохнул, получилось убедительно, – после вчерашнего болела голова и подташнивало не только его одного. – Из башки вылетело. Я сейчас напишу им сраные ответы на их сраные предложения об издании их сраных текстов.
– Не хами только, – напомнил Игорь. – Авторы всё равно, что безответные животные. Их гнобить – себя позорить. Нельзя стегать кнутом привязанную скотину только для собственного удовольствия, – он говорил назидательно, чувствовалось, что ведущему редактору тоже нелегко, но не от экзистенциального гнёта, а после вчерашнего. – За это ты рискуешь подвергнуться общественному осуждению, упрёкам и порицанию своих коллег.
– Я ещё никогда не хамил авторам, – сказал Алексей.
– Но они всё равно считают нас гнусными тварями, которые за глаза издеваются над ними, – твёрдо сказал Григорий.
Игорь покивал:
– Что бы ты не сказал или не написал им, авторы сочтут твои слова ложью и обязательно найдут обидный подтекст. Сами они к тебе не обратятся из опасения вызвать гнев и отказ. Авторы считают, что редакторы их ненавидят.
– За что?
– Редакторы считают авторов досадной помехой, по мнению, распространённому среди незадачливых авторов. Они думают, что мешают работать редакторам, которые от их трудов кормятся и всецело от них зависят.
– Вот же вредные гады! – возмутился Алексей. – Спасибо, что предупредил. Сейчас займусь ответами по самотёку, хотя у меня других дел полно.
– У нас распространены формы стандартных отказов, – напоследок посоветовал Игорь. – Посмотри в «Отправленных» у Плотникова, как Веня отвечал авторам, и делай так же. У него в архиве есть письмовник, там даны шаблоны на все случаи жизни. К ним расшифровка самых расхожих метафор, чтобы ты знал, как написать приятно о неприятном или хотя бы сгладить боль обиды. Если не найдёшь, я тебе скину свой вариант. Каждый из нас дорабатывал корпоративный исходник под себя, только у Вени он был богаче, Веня пестовал культуру отказа.
Астролягов залез в оутлук и был впечатлён размахом открывшегося простора. Прежде он не задумывался над этим, принимая почту как канал, текущий в одну сторону: на редактора лились рукописи, а он их ел. Теперь обнаружилось, что редактор ещё и отплёвывался, часто и метко.
«Вениамин не дурак был», – Алексей всё больше проникался уважением к предшественнику, но вспомнил, почему занял его место, и усомнился.
Он запустил поисковую утилиту, куда тупо забил «Письмовник. doc». Компьютер сразу нашёл файл.
«Я учусь думать, как Плоткин!» – обрадовался Астролягов.
Он подождал завершения поиска, но больше ничего похожего не нашлось.
А когда открыл текст, волосы по всему телу начали приподниматься, пока не встали дыбом. «Письмовник» был внутренней инструкцией для сотрудников издательства, работающих с авторской почтой.
Вот типичный текст отказа с основанием на несоответствии рукописи формату:
Здравствуйте, уважаемый Граф М.Н.!
К сожалению, присланный Вами роман «Дворецкий-убийца» не укладывается в формат нашего издательства. Попробуйте предложить его издательству «Аутодафе» по адресу: [email protected]
С уважением,
Вариантов прочтения этого письма несколько, вот три самых типичных:
1. Не подошла тематика.
Здравствуйте, уважаемый Граф М.Н.!
Жаль, что герои у Вас иностранные и действие происходит за рубежом, из-за этого я потерял премиальный бонус, который мог бы получить за выпущенный под моим патронажем детектив. В издательстве «Аутодафе» не церемонятся и гонят поток, включая чуждую простому трудящемуся иностранную тематику, в которой Вы, к тому же, не сильно разбираетесь. Они всё равно продадут, тем более, что там новая детективная серия открылась. Попытайте счастья у них. Человек Вы неплохой, жалко Вашего потраченного на текст времени.
С искренним уважением,
2. Не подошёл объём.
Здравствуйте, уважаемый Граф М.Н.!
У Вас очень короткий роман, всего 9 авторских листов вместо минимальных 14,5. Это очень прискорбно, так как из-за этого я потерял премиальный бонус, который мог бы получить за выпущенный под моим патронажем детектив. В издательстве «Аутодафе» не церемонятся и гонят поток, включая покетбуки, для которых 9 авторских листов – идеальный размер. Попытайте счастья у них. Человек Вы неплохой, жалко Вашего потраченного на текст времени.
С искренним уважением,
3. Не подошло качество.
В Бобруйск, животное!
Аффтар, убей сибя об стену. Мне очень жаль своего времени, потраченного на чтение твоей галиматьи. Сейчас я подгажу Васе Пупкину из «Аутодафе», пусть тоже помучается. Будет знать, как срать в мой ЖЖ.
Пей йад!
На самом деле вариантов куда больше, но эти три чёткими штрихами очерчивают понятие формата.
Форматом называется требование издательства к тематике, объёму и качеству литературного произведения, но вы можете трактовать понятие настолько расширительно, насколько вам покажется нужным, ведь оспорить значение у авторов не хватит смелости.
В файле был включён режим «Отображать исправления на экране». Синим отражалось то, что Плоткин добавил от себя:
Здравствуйте, уважаемый автор!
Дураки-издатели снова упустили возможность сделать на вас миллион долларов.
Желаем творческих успехов и литературного роста!
Редакция детективной прозы издательства «Напалм».
«Он в самом деле так им отвечал? – Астролягов, не находил в отправленных письмах ничего подобного, но смотрел только малую их часть, а Плоткин работал годами и мог кого-нибудь фатально задеть. – Неудивительно, что Веню жестоко убили».
Внутренних инструкций Астролягов до этого видел две: «Этический кодекс тележурналистов Би-Би-Си» и «Догму» газеты «Ведомости», но в них и в одной не было и капли залитого в «Письмовник» яда.
«Так ведь в издательстве у всех письмовники! – ужаснулся он секундой позже. – Это значит, что все редакторы находятся под угрозой. Наверное, даже секретарша Лена».
Он подумал о редакторском составе, о большом издательском коллективе и о судьбах людей в этом коллективе, руководство которого распространяет убойные во всех смыслах методички.
А ведь у сотрудников были близкие. У Плоткина была семья. У Игоря (с ним Алексей был знаком лучше остальных) имелись три дочки, жена и тёща. У Наты был гражданский муж. Была ли Катя замужем, Алексей не знал, но о ней наверняка горевали родители.
Они были в опасности! И всё из-за того, что кто-то, вернее, генеральный директор и главный редактор в одном лице, не сумел научить культуре отказа. Более того, он обеспечил распространение инструкции, направленной на производство агрессии среди отвергнутых авторов. Его инициативу поддержали начальники отделов, да и подчинённые едва ли выступили против. Редакция «Напалма» представляла собой крепкий, спевшийся коллектив. У них была инструкция, и они следовали ей, а Ад следовал за ними. Неудивительно, что потом сотрудники будут удивляться, но удивляться будет поздно, придёт время горевать.
«Это не издательство, это издевательство», – подумал Астролягов. Ему захотелось написать разоблачительную статью. Раскопать и вывести на чистую воду. Что затея доведёт до беды, было понятно и без тщательного анализа.
Дабы унять журналистский зуд, он полез в интернет узнавать о редакторских отказах и сравнивать с практикой издательства «Напалм». На литературном форуме встретились откровения отвергнутых авторов. Отверженные и непризнанные творцы цитировали письма, полученные в ответ на отправленный самотёк:
Ваше произведение заслуживает быть опубликованным, но не у нас.
Прочитал Ваш текст. Впечатление – сделано крайне слабо, с бездной дилетантских ошибок. Но работать можно. Главные две беды – отсутствие «мяса» на сюжетном костяке и прозрачные как водица персонажи. Взгляд на события крайне поверхностный – это тоже грустно. Много анахронизмов и штампов. Практически не во что вчитываться, действие разворачивается слишком быстро, а все потому, что Вы не берёте на себя труд погрузиться в придумываемый Вами мир. Пока – работа на двоечку с плюсом.
Ваша повесть «Меня любит Джулия Робертс» – радужные мечты постаревшего мастурбирующего мальчика. Мы не будем печатать это. Спасибо за предложение!
Прочёл кусочек «Змагар, Чпан и злой Пердун». Текст очень тяжело воспринимается. Боюсь, что для нашего издательства надо что-нибудь попроще. Мы делаем развлекательную литературу для массового читателя, а массовый читатель не любит стилизацию под «Слово о плъку Игореве», он любит Корецкого и Семёнову или, на худой конец, Дарью Донцову. Люди отправляются в отпуск или просто едут с работы и берут наши книги, чтобы убить время. На них и ориентируемся.
Или просто:
Нет!
И ещё они разъясняли друг другу причины полученных отказов:
А кто нам отказывает? Недоучки, студенты на практике и всякие надомные редакторы, которые едва удосужились полистать рукопись. Они читают наши книги не в самых подходящих условиях. В транспорте по дороге на работу или с работы, чтобы занять ненужное время. В начале или в конце дня, с похмелья, общаясь с родителями или с детьми, отрываясь от соцсетей или компьютерной игры. Читают с телефона или с планшета. Обычно, в нерабочее время, со скуки или чтобы написать в отказе хоть что-нибудь обоснованное. Если они не пишут о вашем произведении ничего, а отделываются общими фразами, значит, они ваш роман не читали точно.
За этим комментарием следовал такой поток ругательств, что настроение ушло глубоко в минус. «Зачем я это читал? – схватился за голову Алексей. – Как мне это теперь развидеть?»
Но развидеть возможности не было. Требовалось время, чтобы затереть новыми впечатлениями оставленные на душе рубцы. Для редактора-составителя, который пять дней в неделю ходил в офис читать самотёк, было особенно полезно узнать мнение форумного эксперта.
С чувством глубокой подставы Астролягов отвёл ошалелый взгляд от монитора и протяжно вздохнул. В мире не было ничего хорошего. Виртуальная реальность не содержала ни крохи милосердия, но ведь могла существовать редакторская эмпатия и сострадание в реальном мире?
– Надо иметь смелость ответить прямо. Прямолинейность сглаживает углы, – сказал Григорий, когда Алексей обратился к нему за помощью. – Я часто пишу самотёчным авторам, дескать, не хочу, чтобы предприятие тратило средства на производство и хранение лежака только потому, что мне было неудобно огорчить вас отказом. Лучше всего, когда МТА работает напрямую с читателем, минуя издательство, редакторов, оптовиков и прочих паразитов! Пусть торгует своими книжками в электричке или в интернете. Без нас.
– Значит, разбазаривание чужих денег для спасения своей души – не наш метод?
– Этим ты себя только погубишь. Посылай графоманов к конкурентам, – отмерил, как отрезал, Григорий. – Жалеть их не надо, они тебя не пожалеют в случае чего, – он вздохнул и сказал с сердцем. – Ведь просишь дебилов сделать роман по-человечески. Нет, они сделают, как им Бог на душу положит. Учитывая, что Бога нет и души, соответственно, тоже нет, страшно представить, кто и на что у них положил. Самотёчные авторы практически все такие. Доверять можно только своим, да и на них-то надеяться особо не стоит.
Начиная осознавать, что внутреннюю инструкцию писали люди с большим опытом чтения самотёка и общения с творцами, редактор-составитель приступил к работе.
«Да не уподоблюсь никому из них вовек!» – утвердился Астролягов, нашёл оутлуке письмо МТА с романом, который успел освоить, и открыл окно для ответа.
«Отказ издательства – это повод написать лучше, а не причина для обиды», – набрал он.
* * *
После покушения дизайнер нарисовал плакат «Муж-графоман – горе в семье», который Ната повесила над столом. Собираясь домой, коллектив редакции фантастической и детективной литературы заглянул в отдел городской прозы.
– Что ты обычно отвечаешь на самотёк, который тебе не подходит? – Астролягов решил закрыть незавершённый гештальт сегодняшнего дня, пока не прозвенел звонок и злой завхоз не выгнал редакторов на мороз.
– Я не знаю плохих слов, поэтому за меня отвечает робот, – застенчиво призналась Ната. – В письме забита шаблонная формулировка, что ваш текст нам, к сожалению, не подходит. Труднее бывает найти ответ на предъявы бездарей в реале, но я стараюсь. А если не нахожу слов, бью автора стулом по башке.
Все сразу безоговорочно поверили. Обломки вчерашнего стула валялись в углу, неубранные.
– Кстати, как поживает Катя, ты ей звонила? – проявил участие и заинтересованность в судьбе коллеги вежливый Игорь.
– Я к ней заходила с утра. Зашили, как в лучшем ателье, – вздохнула Ната. – Девятнадцать швов. Лицо как подушка. Всё в бинтах и красках. Бодрится, рвётся выйти на работу. В больнице лежать не хочет, дома тоже. Говорит, у нас весело.
Алексей утёр холодный пот.
– Пусть больничный отсидит дома, – посоветовал Игорь. – Во-первых, не будет пугать народ в транспорте. Во-вторых, может написать для нас боевик. Если будет писать по десять-пятнадцать тысяч знаков в день, конечно, – поспешил добавить он.
– Теперь Катя может написать городской триллер «Рожа, с которой я живу», – сказал Григорий.
– Несомненно, – Ната не выразила никакого сочувствия к девушке-бульдожке, с которой годами работала в одной комнате. – Только она могла бы начать писать значительно раньше. С младших классов средней школы.
У Астролягова уши свернулись в трубочку. Он схватился за голову и убежал с воем в туалет.
– Слабак, – услышал он напоследок реплику Григория, а что сказала Ната, разобрать не удалось.
12. НГАНДОНСКИЙ ЧЕЛОВЕК
Материал подготовил – украл.
Скомпилировал – украл из нескольких источников.
Эксклюзив – материал, пропущенный редактором при чтении конкурирующих изданий.
Работа с иллюстрациями – разглядывание картинок.
– Ты что там строчишь, письма авторам?
– А? – Алексей испугался, застигнутый за развитием «Письмовника», от которого не мог оторваться с начала рабочего дня. Изучение наследия Плоткина и дополнение своими примерами оказалось чертовски увлекательным занятием.
– Чего ты молотишь, как из пулемёта?
– Тренируюсь в мастерстве тонких намёков. Чего-то вчера не нашёл у Вени готовых рецептов. У него одно сплошное посылание в дальний путь окольными путями, но всё равно посылание открытым текстом, практически. Это не культура отказа, а виктимное поведение.
– Смотря как отказывать автору, – рассудительно ответил Тантлевский. – Высокая культура отказа есть умение однозначно дать понять, что чаяния напрасны, но при этом обойтись без разрушительных последствий. От нас требуется тактичность и деликатность. Даже низкая культура отказа не подразумевает хамства. Неумение говорить «нет» может проявляться в форме вежливых обещаний, заведомо невыполнимых, чтобы в последний момент кинуть поверившего. Правда, это не лучший способ действия, потому что автор обидится, хотя и не станет мстить.
– Ты же сам говорил не обижать авторов.
– Не надо им грубить. Отвечай аккуратно, обиняками, но проводя жёсткую линию, чтобы не давать несбыточных надежд.
Григорий, который с интересом прислушивался, разогнулся из-за компьютера и скривил губы в гримасе сарказма:
– Гони взашей, если текст не понравился, – потянулся он, сплёл пальцы, хрустнул ими. – Нефиг. Ползаешь перед авторами на карачках, как последний тамплиер перед Бафометом, а они на тебя знай поплёвывают. Не ведись на их мольбы и уговоры. Кончай надежды разом.
– Вот именно, – сказал Игорь. – Автора надо посылать так, чтобы он ушёл и не возвращался. Как писал советский прозаик Анатолий Рыбаков, есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы. Вот, Катя не завернула с порога писучего идиота, в результате, оба утопли по уши в проблемах с непредсказуемыми последствиями. Не будь как Катя!
– А кем? Как Веня? – Алексей хоть и упрямился, но по факту чтения самотёка не мог не согласиться с более опытными коллегами.
– Ну… – Игорь пожал плечами. – Возможно, что и как Плотников.
– И что случилось с бедным Веней? – снисходительным тоном, переходящим в сарказм, осведомился Алексей.
– Он утонул, – с президентским лаконизмом ответствовал Игорь и перешёл к делу. – Тебе от Вени прощальный поклон. Художник прислал эскиз. Я показал его Черкезишвили. Черкизон сейчас одобрил, так что пошли к дизайнеру делать обложку.
В издательстве «Напалм» работники были чётко расставлены по иерархической лестнице. Первый этаж сдавали в аренду, чтобы чужие не шастали. На втором, самом удобном, разместилась администрация и бухгалтерия. Редакторы сидели на третьем этаже. Четвёртый, последний в бывшем доходном доме, занимали дизайнеры, верстальщики и прочая шелупонь наподобие штатной корректуры. Выше был только чердак, там жили голуби – души авторов, умерших без публикации.
Человек, который занимал место между голубем и редактором, оказался тем самым дизайнером с проколотыми ушами, которого Астролягов толкнул на корпоративе. Он окончательно добил цветными татуировками оба «рукава» и поднял на шею, словно ему было, что скрывать. Отросшую кучерявую бородку поленом дизайнер выкрасил в рыжий цвет и, кажется, сделал искусственную завивку. У него был коротко стриженный затылок и стоячая шапка волос, также завитых и крашеных. Охряная футболка с мутным принтом, плетёный ремень с крафтовой пряжкой продет в тонкие кривые джинсы с рваными штанинами, открывающими голые щиколотки над красными кедиками «Конверс» – всё было в тему, и тема была форшмачной. Дизайнер тусовался посреди комнаты, на него смотрела снизу-вверх большеголовая девушка, похожая на злобного пингвинёнка, напротив которой раскачивался на каблуках светловолосый коротышка, сунув большие пальцы в передние карманы джинсов. Этих людей Астролягов тоже помнил с корпоратива, но совсем плохо, а в издательстве вообще не встречал. Грамотная разделительная политика руководства делала своё конструктивное дело. Сотрудники разных отделов мало общались, не дружили и не могли сговориться против начальства, тем самым нарушив работу фирмы.
– …И не как мы, европейцы, произошли от неандертальцев. Китайцы произошли от синантропов, поэтому они не такие как мы. У них эволюция развивалась по другой ветви, – вещал дырявый дизайнер, в мочках его ушей раскачивались здоровенные пластиковые тоннели, подобно ружейным гильзам дикарей Чёрной Африки. – Синантропы пришли в континентальный Китай с Явы. Там жил такой…
– Всем привет! – перебил Тантлевский, не став ждать, когда он закончит.
– Алексей, – Астролягов протянул дизайнеру руку.
– …нгандонский человек. Егор, – представился дизайнер.
– Игнат, – пожал руку в свою очередь коротышка.
– Екатерина, – смерила редакторов злобным взглядом девушка, недовольная, что их вторжение прервало увлекательную лекцию.
«Здесь всех приземистых барышень одинаково зовут?» – закралась в голову естественная догадка, да так и осталась там, медленно запуская в душу цепкие корни.
– Художник прислал эскиз. Давайте делать, – сказал Игорь.
– Мы о происхождении человека говорили, – фыркнула Екатерина. – Вы знаете, какие новые открытия?…
– Вы про теорию полицентризма? – удивился Алексей. – Её Вейденрейх в тридцать восьмом году выдвинул. С тех пор бедную гипотезу глубоко закопали, накидав со всех сторон лопатами убедительных опровержений.
Он смотрел на дизайнеров, но их плоские лица не озарились светом узнавания. Модные молодые люди не слышали о Франце Вейденрейхе, разве только о Третьем рейхе, да и то в связи с «Анненербе».
– Вы специалист? – обиделся Егор.
– Я о мультирегиональных гипотезах статью на разворот сделал, – скромно сказал Алексей, и получилось так, будто он опубликовался в «Nature», а не в «Сумеречном взгляде».
– То есть разбираетесь? – упавшим голосом снизил накал возмущения до риторического вопроса расписной дизайнер.
– Поле знаний у меня обширное и пустырное, – признался Алексей, но ему никто не поверил.
Его заявление породило короткую ассоциативную цепь у слушателей. Они дружно посмотрели на дизайнера с разочарованием, а потом Игнат посмотрел на него как на пустое место, а Екатерина – как собака на недоступную кость. Потом взгляд девушки переместился на Алексея.
– Откуда они, по вашему, взялись?
– Все люди вышли из Африки. Шли вдоль побережья и дошли до Явы, она тогда не была островом. Так появился нгандонский человек. С ним у нас был общий предок, а китайцы произошли значительно позже от другого африканского предка, тоже общего с нами.
– Вот так просто? – в лоб спросил Игнат.
– Да.
– То есть вы за китайцев? – озлилась пингвинёнок.
– Теперь я за редакторов, – подумав, честно ответил Алексей.
Поскольку мозги у людей, привыкших мыслить визуальными образами, не слишком эффективно справлялись с фактологией, жители четвёртого этажа сдали позиции гостям с третьего и безропотно разошлись по своим рабочим местам.
– Будем делать обложку для Черкезишвили, – Игорь говорил, а дизайнер открывал поддиректории «Художественная_литература»«Черкезишвили», создал папку «Нищий и мёртвый», в которую скопировал файл «Дантес. psd», переименовал в «Нищий и мёртвый. psd» и открыл его в фотошопе.
– Давай эскиз, – Егор стёр картинку на лицевой части «Дантеса», которому предстояло служить шаблоном для новой книги.
Игорь протянул флешку. Сидели, ждали, пока её не распознает компьютер.
– Думаешь, в этой помойке можно что-нибудь найти? – обречённо спросил Егор, рассматривая её закрома.
– Не только можно, но и нужно, – Игорь сам с трудом разбирался в пёстрой мешанине набросанных файлов, попросил расставить их по дате и ткнул в самый верхний, он же самый свежий «Nisch3.jpg».
«Сразу и не определишь», – подумал Астролягов.
– Сейчас посмотрим, что нам нарисовали, – он старался быть бодрячком, но в издательстве работал недавно, и ему на каждом шагу открывалось много нового.
Дизайнер перетащил картинку в фотошоп, где она открылась в новом окне. Несколько секунд сидели молча, пялясь в монитор.
– Ну, что скажешь? – голос Игоря нёс ожидание беды и звучал нерешительно.
– Да мне вообще пофиг, – дизайнер не простил им нгандонского человека. – Что принесёте, то и поставлю. Главное, чтобы не мне рисовать.
– А тебе нравится? – поинтересовался ведущий редактор мнением составителя серии.
– Не нахожу слов, – признался Алексей, скрывая противоречивые чувства.
Живопись, достойная кисти Ипполита Матвеевича Воробьянинова, была для него не внове. В том же стиле были оформлены другие книги маркиза Арманьяка, но сейчас он видел голый эскиз, без обработки и всех положенных для обложки надписей.
– Рисунок Гураму Вахтанговичу точно понравился?
– Черкизон был в восторге.
– А художник саму книгу читал или по наитию творил? Текст ведь совершенно про другое. У Черкезишвили декадентский детектив, а тут какой-то зелёный слоник в посудной лавке устраивает бойню блюющих куколок.
– Художник так видит, – со мстительным удовольствием прокомментировал дизайнер.
– Читал-читал, – заверил Игорь. – Это, кстати, третий вариант эскиза. Мы его переделывали, пока не привели в соответствие с романом. Это же готический роман о богеме, вот он и должен выглядеть… э-э, упаднически. Декадентски…
– Главное, что автору нравится, – успокоил дизайнер.
– Черкезишвили капризный, – на этой добавке к аргументации спор о прекрасном был окончен.
Началась работа над обложкой.
– Я вас оставлю, – Игорь поднялся, когда дизайнер скопировал с флешки техпаспорт на книгу. – Давай, делай, – он хлопнул Астролягова по плечу, доминируя как настоящий примат. – Когда доделаете, я зайду одобрить. Внимательно читай аннотацию. Если захочешь внести изменения – звони, обсудим. Хотя она нормальная. Это тебе последний подарок от Вени. Следующую аннотацию будешь делать сам.
Он ушёл, а Астролягов остался на произвол дизайнера с проколотыми ушами. Колдовство татуированного дикаря за компьютером было подобно магическому обряду – чудодейственному и непостижимому.
Дизайнер выделил вертикальную надпись на корешке, буквы стояли под углом девяносто градусов, образуя имя автора. Удалил, быстро набрал заново «А. Р. Маниакъ», выделил название, удалил, быстро набрал «Нищий и мертвый». Надписи так и мелькали, трещала клавиатура под пальцами. Дизайнер поменял названия на лицевой и задней сторонах. Открыл папку с текстурами камня, выбрал красивый серый гранит с крупными зёрнами кварца, перетянул на заднюю сторону обложки, усилил контрастность и насыщенность цветов. Открыл технический паспорт, выставил ширину корешка. Сохранил обложку в формате. tiff, скопировал в папку «Нищий и мёртвый» файл «Дантес. FH10», переименовал, открыл в программе фрихэнд, удалил старую обложку, перетащил «Нищий и мёртвый. tiff», скопировал из техпаспорта аннотацию, поставил взамен прежней, поменял цвет букв с чёрного на белый, который хорошо смотрелся на фоне серого гранита. Открыл в экселе утилиту генерации штрих-кода и набил в окошко ISBN. Сохранил в буфере, скопировал во фрихэнд, перетащил штрих-код на задник и отрегулировал размер, чтобы белый прямоугольник гармонично смотрелся среди остальных деталей оформления.
– Готово. Глядите надписи, лейблы, аннотацию.
Астролягов долго вчитывался, пока не зарябило в глазах. Всё было на месте. Задник. Аннотация. Корешок. Лицевая. У него возникло ощущение, будто смотрит в знакомую комнату, но не видит какой-то предмет, хотя знает, что он там есть. Дезориентирующее чувство…
– Нормально? – дизайнер заждался.
Алексей моргнул.
– Да вроде нормально.
– Сохраняем?
– Сохраняем.
Дизайнер сохранил файл как «Нищий и мёртвый. eps», отконвертировал в. pdf, открыл, обрезал лишнее. На мониторе был готовый макет. Хоть сейчас отправляй в типографию.
– Сделано.
Алексей молча таращился на монитор.
– Сохраняем?
– Сохраняем. И на флешку, я Игорю покажу.
– Конечно, – сказал нгандонский человек, беспрекословно повинуясь.
