Текст книги "Чудо о Розе(СИ)"

Автор книги: Юрий Трещев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

* * *

Слушая историю примадонны в изложении Бенедикта, Аркадий побывал и в мастерской Филонова, и на небе, и в подземных чертогах...

Узнав там то, что смертным знать не дозволено, он вернулся...

– Бенедикт, как ты думаешь, что нас ждет?..

– Я думаю, погода испортится...

И внезапно погода испортилась...

Наползли тучи, потемнело... в скалах запел, завыл ветер, подражая гиенам...

Так же вдруг ветер стих... тучи разошли... на море воцарился штиль...

– Что это было?.. – спросил Аркадий...

– Не знаю... мне пора...

– Куда ты теперь?..

– В город... а ты?..

– Я останусь здесь... изучу птичий язык, узнаю их слабости, увлечения, страсти... напишу историю птичьего государства...

– Вряд ли ты сделаешь их лучше, только испортишь...

Бенедикт оскалился... и исчез...

Лицо Аркадия было бледное, взгляд отсутствующий, словно ему увиделось нечто в видении... он потряс головой, сказал что-то невнятное...

– Что с тобой?.. – спросила Вика...

– Не знаю... я вдруг почувствовал странную слабость, головокружение...

– О чем ты все думаешь?..

– Я пытаюсь что-то вспомнить, понять... у меня провалы в памяти... – Аркадий закрыл глаза...

– Мне жалко примадонну... – заговорила Вика... – Она беззащитна, как женщина, и открыта для спекуляций, злоупотреблений и извращений... ее подлинность растворяется в чем-то сомнительном...

* * *

Было утро первого дня творения...

– Боже, какая красота... – заговорил Бенедикт, появившийся как будто из воздуха...

Монолог Бенедикта затянулся...

– И сколько это будет длиться?..

– Что именно?..

– То о чем ты говоришь...

– Пока время круг свой не замкнет... и вновь человек обретет свою чистоту... избавленная от порчи душа вновь захочет вселиться в тело... говорят, она проникает в тело вместе с первым вздохом...

"А где она обитала до этого?.." – подумал Аркадий...

– У преддверия кромешной тьмы... – сказал Бенедикт...

– Ты читаешь мои мысли?..

– Теперь ты думаешь о роли Кассандры в судьбе примадонны... и не только...

– Ты так и не сказал, что случилось с Кассандрой?..

– Она покончила с собой... убила себя на сцене, на виду у всех, хотя некоторые предпочитают воображать, что это произошло вне стен театра... говорят, что ей помогли, мол, не тем она была человеком, чтобы уйти так просто... кто-то рылся в ее вещах, в бумагах... потом появились избранные места из ее переписки с примадонной... не самые лучшие... мир для примадонны был не только неразумно устроен, но и неразумно задуман... ей нужно было реальное бессмертие, а не упования и абстракции...

– Кассандра на самом деле могла предвидеть события?..

– Иногда она жевала листки лавра и возвещала что-нибудь, кажущееся ей... нечто, подверженное изменчивости, картины, которые можно вообразить и изобразить... если ты что-то знаешь об этом деле, тебе следует быть осторожным... если не знаешь, я должен тебя предупредить... – Бенедикт подошел к краю обрыва... – Она опасный человек... ее враги долго не живут...

– Что?.. – переспросил Аркадий...

– Ты же слышал...

– Ну да... сколько у меня времени, чтобы попытаться что-то исправить?..

– Может быть полгода, год...

– Остается вопрос, как прожить эти полгода, год...

– Один из вечных вопросов... – пробормотал Бенедикт и умолк... снова заговорил...

Он говорил что-то странное... слова были какие-то зазубренные, царапали ухо... и внешне он изменился... в его облике появилось что-то уродливое, недолжное, порочное, скверное...

Уже вечер...

Аркадий и Бенедикт прогуливались у камней...

Бенедикт что-то пел... импровизировал...

– Что это будет, плач или гимн?.. – спросил Аркадий...

– Не знаю...

– Расскажи мне о девочке...

– Она уже не девочка... она примадонна... даже Филонов перед ней приклоняется, благоговеет, настолько она великая... боится вызвать ее неудовольствие... Филонов сделал ее статую с крыльями, растущими из плеч... но она не ангел... молва уверяла, что она жила с отцом как жена... и изувечила его, лишила силы, когда он попытался овладеть ею во сне... такое бывает... она до смерти оставалась непорочной девой... и дочь она родила уже после смерти... отцом девочки был поэт, человек неупорядоченный, склонный к безумию... внешне он отличался длинными волосами... ходил в плаще до пят... известны его стихи, если только они принадлежат ему, а не присвоены... сочинил он и поэму о своих страданиях и несчастьях... и не только кажущихся... надеялся, что девочка его простит... нет ничего безнадежного... и нет ничего невозможного... богу легко исполнить все... однако поэт понес наказание... и справедливое... хотя девочка просила для него за гробом судьбу помягче, чем для прочих ее сожителях... впрочем, как говорят, душу никто не уводит в чертоги ада... душа летает, кружит, высматривает себе тело и вселяется в него с первым вздохом...

– Ну да... кто как говорит... душа бессмертна и нет ей от жизни спасения... каждый раз все сначала... и много раз... что ты качаешь головой?.. сомневаешься?..

– Сомневаюсь...

– Ты что-нибудь пишешь?..

– Пишу... плачи... а ты?..

– Я пишу романы...

– Кому нужны романы?..

– А кому нужны плачи?..

– Люди устают от действительности и переселяются в кажущееся... впрочем, затевать подобные игры опасно...

– Опасны не сами игры... опасны их последствия... – сказал Бенедикт и умолк... он увидел жен и Киру среди них в платье невесты... она спускалась по лестнице с седьмого неба исполненная достоинства во всех своих движениях...

Кира не раз уже являлась Бенедикту, звала, но он сторонился ее...

Почувствовав гнилостно-затхлый запах, Бенедикт глянул вниз на камни в кружевах пены, отступил...

– Что ты увидел?..

– Своих жен... иногда они является мне... зовут, но я не отваживаюсь умереть ради любви... хочу быть с ними... и оставаться живым... увы... никто еще безнаказанно не ускользнул из тела... тело бог дал нам для суда и наказания...

– Я тоже иногда вижу видения... – сказал Аркадий...

– И что ты видишь?..

– Каждый раз что-то разное... не могу запомнить...

– Позапрошлую ночь я провел с женами... а, может быть, и не ночь, а целую вечность... я купался в блаженстве... а потом явились преследователи... и я обвис в петле с запиской под языком за то, что предсказал нашествие грязи и войну с собаками... помню, примадонна оплакивала меня, пела плачи, которые, слегка исправив, я записывал... в плачах она забывала себя... блуждала по чертогам ада, и пела... мне кажется, она кого-то искала в кромешной тьме... до чего же люди неразумны... еще дети с детскими мыслями... они называли примадонну блудницей... испорченной...

– Так она на самом деле покончила с собой...

– Так говорят... она спала в инвалидной коляске на террасе, когда порыв ветра сдвинул коляску с места, и она покатилась к пруду, затянутому ряской, опрокинулась и... что было дальше, ты уже знаешь... что с тобой?.. ты весь дрожишь...

– Я увидел, как все было на самом деле...

– Расскажи...

– Лучше тебе этого не знать... – Аркадий умолк... снова заговорил. – Я вот думаю, можно ли избавиться от видений?..

– Вряд ли...

– Ты говорил, что Кассандра могла проникать в чужие сны...

– Придется в это поверить...

– Она и в мои сны проникала... и даже пыталась доставить удовольствие...

– И ей это удалось?..

– Нет... не помню, о чем она говорила...

– Она не говорила, что может превращаться в волчицу...

– Нет... это вряд ли...

– Пьеса ее убила... помнишь эту пьесу?.. она не смогла выйти из роли...

– Расскажи еще что-нибудь о ней...

– Зачем тебе?..

– Она мне интересна...

– Как женщина, она мне никогда не была интересна... воздержусь от слов о ней... в словах много лжи, похожей на правду...

– Я вспомнил... она говорила, что может выходить из тела на какое-то время... и снова входить...

– Это опасно... можно со смертью встретиться... и не без последствий...

– Такое однажды было со мной... смерть отступила... глянула и ушла, а я, вздрогнув ужасно, очнулся, стряхнул с себя сон... что?.. нет, своего будущего я не видел, но видел то, что происходит, однако остается незамеченным... я к будущему слеп...

– Мой дядя что-то видел... он был не сдержан на язык, много всякого наговорил о себе... одно оставил в книгах, другое произнес со сцены... я имею ввиду поэзию... говорил намеками или в общих чертах... и еще больше оставлял невысказанным... я думаю, неудобное и непристойное... все в словах, и истина, и ложь... к чему я это говорю?.. да к тому, что после муз дядя всего себя отдал политике... такой был стиль жизни тогда... потом прошел слух, что на него было совершено покушение... однако умер он в своей постели... правда, некоторые утверждали, что видели его живым, и даже вступали с ним в беседу... он и мне являлся, передал свои замогильные записки для публикации, после чего исчез... это у нас семейное... исчезать и появляться... в детстве я мог и летать... иногда во сне я умирал... душа моя, выскользнув из тела, витала над гробом... я просыпался, когда душа возвращалась обратно, и ощупывал себя... искал крылья, клюв... тебе, наверное, все это представляется бредом...

– Вовсе нет...

– В детских снах я мог быть и птицей, и рыбой... плавал вдалеке от земли, прямо в море... случалось это, когда жизнь здесь была несчастна и тягостна, а там я устраивался столь благодатно, что по сравнению с другими существами казался неким богом... и мои плачи превращались в гимны с действующими лицами и исполнителями... вообще-то, я предпочитаю театр одного актера... – Бенедикт умолк...

Светало...

Первые звезды пали в море...

Бенедикт был поэтом, как и его дядя, который наделял душой деревья и даже неодушевленные камни, да и весь космос... с женой он жил в гражданском браке... говорил, что еще не время расписываться... и что он еще не знает, что будет... а когда тетя умерла, претерпев несчастий больше, чем причинила, уже поздно было думать о браке...

Внезапно погода снова испортилась... поднялась буря... волны с ревом обрушились на обрывистый берег... и Бенедикт исчез...

"Куда он делся?.. – размышлял Аркадий... – Переселился на небо?.. или нырнул в воду к рыбам?.. да и был ли он?.."

Аркадий подошел к краю обрыва, глянул вниз и отступил...

Прибой пел что-то скорбное...

Запел и Аркадий... он пел плач и лил слезы... жаловался...

Плач оборвался...

Аркадий заполз в пещеру и уснул и тут же проснулся, в объятиях Вики, жалкий, обессилевший от жары...

Вокруг царила тишина...

– Как перед бурей... – пробормотал Аркадий и глянул на Вику...

Вика спала, разметавшись...

Ночью разыгралась буря...

К утру буря утихла...

Аркадий лежал и размышлял...

В серое небо тянулись скалы, выстроившиеся ровными рядами силуэтов, источающих обманчивый блеск...

– О чем ты думаешь?.. – спросил Бенедикт...

– Что?.. – Аркадий невольно вздрогнул...

– Можешь не говорить... я знаю, о чем ты думаешь... как стать ближе к богу... зачем тебе это?.. хочешь спросить его, почему жизнь наша несчастна и полна слез... и нет в ней ничего неподвластного смерти... погибель ждет и вселенную... все сожрет Черная Дыра... ничего не оставит от всей этой красоты...

– Я думаю, что истину знает только бог... во всем известном нам, только догадки и сомнения...

– Ну да, конечно... а у бога только намеки и мотивы... – Бенедикт рассмеялся и исчез...

"Он то исчезает, то появляется... он может себе это позволить... он гений... помню, он говорил, что все мы носим в себе и бога, и беса... то поднимаемся вверх по лестнице Иакова, то спускаемся вниз... снуем туда-сюда... играем со смертью...

Иногда он и меня втягивал в эти игры... помню, я чувствовал себя жертвой... неприятное ощущение...

По натуре Бенедикт созерцатель ночной стороны жизни...

На людях он меня смущает... он как стихия... и мне страшно с ним... почему?..

Над этим следует задуматься...

И все же я многому у него научился... и у его дяди...

Чему?.. пониманию того, что мы лишь подобия...

Однако куда он исчез?.."

Взгляд Аркадия скользнул по скалам, напоминающим руины города со шпилями и башнями, тени которых падали на воду, превращая ее в мерцающую глазурь...

На остров с моря наползал туман, и руины города постепенно исчезали...

Аркадий запел...

Слова плача вбирали в себя что-то из воздуха... они заклинали... они ничего не объясняли, но позволяли догадываться о чем-то иллюзорном, о том, что открывала красота... она открывала гармонию форм божественного творения... и сомнительность происходящего, допускающего различное истолкование...

Бенедикт заглянул в расселину...

– Ты один?..

– Нет... Вика спит, приходит в себя...

Вся сцена появления Бенедикта выглядела как импровизация, однако она была тщательно подготовлена...

Бенедикт владел этим искусством...

Человек впечатлительный, отличающийся тонкостью чувств, он все превращал в театр...

О себе Бенедикт не любил говорить...

– У меня нет биографии... я просто живу... и это все... так живут многие... почти все, на ком лежит печать смерти... а она лежит на всем... государство во мне никогда не нуждалось, как не нуждался и я в нем... уже в детстве я ощущал свое тело и свою телесную жизнь как чужую... я жил и ждал, когда во мне проснется гений... и что за этим последует...

Бенедикт искал то славы, то смерти, то бежал от них...

Он легко выходил за пределы реальности, используя в качестве инструмента представление...

Он жил театром и поэзией...

"Помню, в подвале мы вместе и не без удовольствия следили за происходящим, и убеждали друг друга в несовершенстве мира...

Неизвестно, куда могли завести нас эти наблюдения...

Случалось нам быть очевидцами странных и страшных сцен...

После одной из таких сцен, Бенедикт исчез... надолго... почти год он пропадал где-то... явился и повел меня к своему дяде...

Дядя его был богом... или почти богом... помню, он говорил:

– Тебе нужна женщина... мужчина – небо... женщина – земля... небо покрывает землю... это естественно...

И после довольно продолжительного молчания добавлял:

– Увы, мертвые возвращаются не к отцу, а к матери...

Бенедикт писал об этом в своих плачах...

Говорят, своими плачами он воскрешал дядю, которого смерть чуть ли не преследовала...

Он говорил, что смерть – лишь внешняя видимость, хотя многие этого не понимают...

Душа не умирает... лишаясь тела, она странствует между небом и землей, испытывая томительное желание прикоснуться к чему-то живому, ощутить упругость плоти, которая так странно отзывается на прикосновение...

Я верил всему, что он говорил...

Иногда, закрыв глаза, я чувствовал это робкое, чуткое прикосновение...

Дядя Бенедикта говорил, что эти вздохи души, возможно, и стали поводом лишить человека бессмертия...

На меня что-то нахлынуло... я почувствовал слабость, головокружение...

Может быть, это конец?.. – подумал я...

Я чуть ли не желал этого... и мне было страшно..."

"Бенедикт говорил о примадонне, как о своей матери, а о дяде, как об отце, но это вряд ли...

Примадонна называла дядю Бенедикта Хромым бесом... он преследовал ее... и не только ее... он умел подчинять женщин и факты... и то, что было скрыто за ними...

Разумеется, это не оставалось без последствий...

Не хочу об этом думать... и думаю...

Обстоятельства моего появления на свет не менее запутаны...

Я смутно помню отца... он на небе...

Опять ко мне подступают эти воображаемые картины... и каждый раз все более отчетливые... присутствующие на сцене люди произносят слова, фразы, целые монологи, в которых таится что-то иное, нечто большее, чем слова...

Оглядываясь, я вижу фигуры, лица... темные, застывшие, как на похоронах...

Это они вели меня от разочарования к разочарованию... и, в конечном счете, привели к одиночеству...

Говорят, что душа материальна и по форме сходна с телом, в котором она заключена... она сливается с телом, но может и покидать его...

Впрочем, все это догадки, фантазии для невежд и выживших из ума стариков... таких, как я или Бенедикт...

Что же происходит в той реальности, которую мы не видим, однако ощущаем?..

Хотелось бы понять, почувствовать эту смену облачений и обличий...

Существует и то, что не имеет формы, очертаний, тела...

Для души чувства вовсе не нужны... на основании чувств можно только составить мнение... как правило, ошибочное...

Тело есть, это очевидно, а есть ли душа?..

Тело превратится в грязь, из которой оно сотворено, а душу ждет вечность, бог, если только он бог...

У души есть свой глаз... и что она увидит?..

Она увидит кромешную тьму, ад, как говорят люди, верящие в ад...

Существует ли душа самостоятельно?.. или же она живет в одних только мыслях?.. и есть ли у души форма?.. или она бесформенна?.. в чем я не уверен, если вообще можно быть в чем-то уверенным... однако некоторые желания души (или кого-то другого в нас) оказываются желанными... другие запретными или вызывающими страх, как это бывало у меня в детстве... и не раз... а иногда желания души и вовсе не осознаются... душа, кажется, отсутствующей...

Возможно ли такое?.. и кем и с какой целью заполняется место души?..

Вопросы, вопросы...

Душа неподвластна нам... мы становимся жертвами этого наваждения... этой силы...

Многие не слишком в это верят или даже вовсе не верят...

А вот и Бенедикт... выглядит ужасно... я, наверное, тоже... и опять он в смокинге...

Почему его появления переживаются мной всегда так тревожно?..

– Не спишь?.. и мне не спится... – заговорил Бенедикт...

– От меня ты что хочешь?..

– Я понять тебя хочу... если можно, хотя бы отчасти...

– Не по своей воле я здесь...

– Я знаю...

– Я хочу вернуться в город...

– И что же тебе мешает?..

– Не знаю... пока не знаю... но узнаю... думаешь, я боюсь?.. ничего я не боюсь...

– Ты прав... смерти бояться бессмысленно... смерть везде нас найдет...

– Ну, явлюсь я перед судьями, пусть судят... издалека они уже осудили меня...

– Однако будь осторожен... твои желания неясны, а вопросы опасны...

– Кажется, жены тебя зовут, окликают?..

– Это чайки... умолкли... и прибой умолк... к чему бы это?.. – Бенедикт встал, глянул на иссеченные скалы, словно исписанные клинописью...

– Первое время птицы меня с ума сводили... потом привык...

– А что, давай вернемся в город... наделаем безумств... душу хоть немного отведем... – Бенедикт рассмеялся...

Услышав смех, Вика проснулась...

День угасал...

В слезах, в тоске провела она остаток дня...

И снова ночь...

Бенедикт появился около полуночи другого дня...

"Задержался он... не нарочно же..." – подумал Аркадий...

Аркадий сидел на камне, как на троне, устланном листьями, словно парчой, а Бенедикт стоял в тени скалы...

– Ты не передумал возвращаться?.. – спросил Бенедикт...

– Нет...

"Зачем он спрашивает?.. он же читает мои мысли... скалится... сколько ему лет?.. сто... двести..."

Послышался подземный гул, напоминающий рычание своры собак...

Аркадию стало не по себе...

Он встал... и снова сел, почувствовав слабость и головокружение...

Какое-то время он пребывал в отрешенном состоянии...

Длилась ночь...

Вика спала...

Спал и Аркадий... он лежал, кутаясь в длинный до пят плащ...

Веки его подрагивали... что-то ему виделось во сне...

– Эй, очнись...

Аркадий открыл глаза...

"Где я?.. мутен взгляд... все как в тумане... не могу проснуться... я уже в раю или в ад бесы меня затащили?.. ничего не вижу, что видел... вокруг тени... ходят с кадилами, окуривают фимиамом... зачем-то ноги мне связали веревками... наверное, чтобы я от смерти не сбежал... оплакивают... отпевают... все собрались... только Бенедикта нет... странно... может быть, и его смерть нашла... нигде от нее не скрыться... все к ней идут за защитой... и те, кто душой кривил, и чуждые пороков...

Смерть взяла себе роль судьбы!..

А кто судья?.. бог?.. грешников он низринет в зловонный ад, потом в рай... а невинных?.. а есть ли невинные?..

Боже, дышать нечем, столпились, поют, плачут, руки ломают..."

– Эй, очнись... – Бенедикт тронул Аркадия за плечо, потряс...

– Зачем?.. – Аркадий привстал. – Ведь ничего нового я не увижу... все тоже... – пробормотал он, привстал и опять лег...

– Хочешь узнать новости?..

– Да...

– Яхта на ходу и даже есть некий морской капитан, готовый плыть хоть на край ночи...

– Я уже передумал возвращаться...

– О чем задумался?

– О смерти...

– Смерть это улыбка вечности...

– Откуда же столько слез и страхов?..

– От непонимания... ведь никто еще не вернулся, не рассказал о прелестях того света...

– Наверное, там не так уж и плохо, вот и не возвращаются...

– Вернутся когда-нибудь... и все сразу... пожалуй, я посплю... – Бенедикт лег...

Он лег, простерся, вывернув шею, лицом вниз, и шепотом запел плач... затих... но губы его шевелились...

Морок, который Аркадий увидел как явь, рассеялся...

Понемногу начало светать...

Аркадий встал на колени, потом в полный рост, открыл лицо... он все еще не мог стряхнуть с себя сон...

"Все семь грехов открыли мне вход в ад... сам сатана проводил меня...

Бенедикт, не вестник ли его?..

Сатана изображал дьякона с кадилом... от дыма все еще глаза слезятся, и в горле першит...

Бенедикт исчез... так и не допел он свой плач до конца... может быть, он спустился еще ниже... одному богу известно, куда ведет эта расселина?.. не на небо же он вознесся?.. туда за ним я не полечу... летать я уже давно не летаю, но еще кое-как ползаю...

Вика спит... лежу как на углях... желания меня соблазняют... ад манит, хотя и не бодрит...

Бенедикт там свой, а я и здесь чужой...

Боже, спаси и помилуй... до смерти всего лишь шаг, а я храбрюсь...

Заждалась грязь... из грязи снова в грязь... или огонь ждет?.. отблески его я вижу на стенах... или это заря?..

Кусты татарской жимолости горят, но не сгорают...

Такое я уже видел... довелось увидеть, если только правду мне сон открыл, а не ложь..."

Аркадий запел губами... это был скорбный плач...

В слезах Аркадий и заснул... тут же и проснулся...

"В смятение поверг меня сон... хотя и длился не долго..."

– Почти вечность... – сказал Бенедикт...

– Но это же невозможно... и неправдоподобно... – пробормотал Аркадий...

– О чем ты?..

– Во сне я видел Розу, дочь Вики... она пела... ей аккомпанировал прибой, и подпевали птицы...

Розе было 27 лет... она уже привыкла к славе и лести...

Роза увидела глазами Аркадия море, обгоревший скелет барки на песчаном берегу, и груду камней, притворяющихся телами утопленников, укрытых водорослями и кружевами пены...

Утопленники стали оживать... одни вставали в полный рост, другие ползли на голос Розы...

Роза умолкла, попятилась, оступилась, упала...

Аркадий испуганно обернулся...

– Кто здесь?..

Он увидел на песке обнаженную девушку... она соединяла в себе грацию, красоту и слабость... кожа ее то золотилась, то серебрилась, то становилась кровавой, бледнела, снова вспыхивала...

Аркадий видел Розу, но не видел того, что видела она...

На заднике сцены громоздились скалы, создававшие иллюзию, будто действие происходит на одном из западных островов, их еще называют блуждающими...

Аркадий не в силах был выбраться из этого кошмара, допускающего различное истолкование...

Одни знали Розу... другие делали вид, что знают ее...

Были и такие, которые сомневались в происходящем...

Выглядела Роза необычно... в ее облике было нечто мифическое, аристократичное и бесконечно изящное... строгость вкуса во всем... волосы рыжие, свивающиеся золотистыми змейками... лицо тонко очерченное, бледное, вытянутое... губы узкие...

Роза сама творила себе лицо...

Она была в зените славы и вдруг исчезла... предполагали, что она заперлась во флигеле замка, доставшемся ей по наследству от предыдущей примадонны вместе с дюжиной мопсиков, которая вернулась в безвестность, откуда и вышла...

Какое-то время о Розе говорили, потом забыли...

Аркадий уже падал куда-то в темноту...

Сон прервался... и начался сначала...

Бенедикт изображал дьякона с кадилом... он кружил по сцене, играл с дымом...

"Странные извивы он плетет... – подумал Аркадий. – Они что-то напоминают... но что?.. похожи на буквы греческого алфавита... буквы приобретают привычную форму, теряют ее, снова возвращают ее себе, сплетаются в слова, фразы... превращаются в некое образование, в текст, приобретающий пугающую самостоятельность...

Аркадий увидел замок, лестницу в сад, украшенную статуями обнаженных женщин... в саду росли оливы, олеандры, среди них траурные кипарисы, похожие на колонны с каннелюрами... чуть поодаль зыбились руины женского монастыря и кладбище...

Роза дремала в инвалидной коляске на надувных шинах... ей было за семьдесят...

– Но ведь она еще не родилась... – прошептал Аркадий безумным шепотом...

Он очнулся с пьяными глазами, нелепо озираясь, лицо все в пятнах, красных и фиолетовых...

– Где я?..

– Ты в руинах женского монастыря... а чуть поодаль кладбище... еще дальше замок примадонны... – отозвался Бенедикт. – Он сидел на камне, кутаясь в плед. – Не могу согреться...

– Я тоже... как ты тут живешь среди пуков, летучих мышей и призраков...

– Здесь имеются и другие обитатели...

– Кого ты имеешь в виду?.. мертвецов?..

– Между прочим, все они почитатели примадонны... твоей любовницы...

– Что?..

– Ты забыл, что я читаю твои мысли...

– Нет, не забыл...

Аркадий увидел тускло освещенный пейзаж...

Бенедикт сидел на камне как на троне...

Его окружала толпа известных в городе людей...

Их было слишком много...

У всех скорбные лица, как маски...

"Стоят молча, как воды в рот набрали..." – подумал Аркадий...

Мэр выделялся среди толпы...

Горожане пришли просить примадонну вернуться на сцену... спасти город от нашествия грязи и войны с собаками...

Толпа постепенно оживала, в ней воцарялось беспокойство, как это обычно бывает... люди чему-то радовались, смеялись, плакали...

– Узнал меня?.. – заговорил Бенедикт.

– Узнал... правда, одет ты как-то странно... опять в смокинге... рад тебя видеть... чему ты улыбаешься?..

– А ты всегда такой мрачный?..

– Только при свете дня?.. ночью я другой... ночью я летаю или плаваю...

– А от меня ничего зависит.... никакой власти... я всегда чувствовал свою ограниченность... и всегда мерз, искал покоя... поживу несколько дней у тебя...

– Здесь всего этого в избытке... здесь я как бы заживо погребен... так мне и надо... и все же я верю в чудо... днем я сижу и смотрю на море, простирающееся за горизонт... и море не спускает с меня глаз... а ночью я смотрю на небо... туда ведет лестница... по ней как муравьи ползут люди... иногда они срываются, падают и снова ползут, что невероятно и, надо сказать, неожиданно... я смотрю на все это и пою плачи... пою глухо и жутко... и чувствую, как вырастает тоска... мне хочется куда-то вернуться, но куда?..

– Мне тоже бывает иногда тоскливо... мы с тобой похожи...

– А Роза?.. спросил Аркадий... голос его дрогнул...

– Что Роза?.. она утонула в пруду... болотные бесы ее утащили, а ржавая инвалидная коляска на надувных шинах всплыла... пошли, покажу...

– Смеешься...

– Нет...

Бенедикт увлек Аркадия в ущелье... повернул налево, потом направо и остановился у камня, на котором как на троне сидела примадонна...

– Но ты же говорил, что она... что ее...

– Иногда бесы ее отпускают...

Аркадий не мог отвести взгляда от утопленницы...

На ее лице царил покой, уверенность и безмятежность...

Аркадий всхлипнул и очнулся...

Длилась ночь...

Остаток ночи Аркадий провел с Бенедиктом...

Они сидели на камне, как два херувима и смотрели на море и скалы, похожие на руины города со шпилями и башнями...

Аркадий вспомнил, что однажды уже видел нечто подобное...

* * *

Утро было сумрачное... шел мелкий дождь...

Вика сидела у могилы мужа все в той же позе, уронив голову на грудь...

Рядом с Викой немного сбоку у камней стояла девочка...

– Моя жизнь пропала, туда ей и дорога... – заговорил Бенедикт, появившийся как будто из воздуха. – Но девочку жалко...

– Как ее зовут?.. – спросил Аркадий...

– Роза... – сказал Бенедикт...

– Аркадий, с кем ты разговариваешь?.. и кто такая Роза... – спросила Вика, не поднимая головы...

– Ты такая бледная...

– Сердце не отпускает... я немного не в себе... расскажи о Розе...

Аркадий заговорил...

– Что же ты замолчал?.. продолжай... – сказала Вика...

– Это все...

– Бенедикт, ты здесь?..

– Здесь...

– У тебя есть что добавить?..

– Пока нет... как ты?..

– Так себе... а ты?..

– У меня все хорошо... странствую... прошлым летом был в Гефсиманском саду у подножия Масличной горы, чуть выше долины Кедрон...

– И как ты туда попал?..

– Как всегда... случайно...

– А здесь ты что забыл?..

– Меня сослали сюда после трагического падения Кассандры... она сослепу запуталась в веревках и свалилась в оркестровую яму... все, конечно единогласно, обвинили в случившемся примадонну... ни с того, ни с сего... примадонне ничего не оставалось, как встать и раскланяться... я не знаю, кто был режиссером всего этого, но играли настоящие актеры, не куклы... они вылезали из кожи... меня они забросали грязью... остервенение на них нашло... я ушел, вернулся в замок примадонны... после ссоры с мэром, она заперлась во флигеле замка... иногда поднимается в церковь... выстаивала там долгую службу с поклонами и подпевает хору...

– Говорят, у нее была связь с органистом...

– Не знаю... может быть...

– Не могу вспомнить, как его звали?..

– Это так важно?.. имени его никто не знал, а в лицо знал всякий... говорили, что он немец, но он не немец... он сумасшедший еврей... многих корчило от страха от одного его вида... лицо у него было изуродовано шрамом... в театре такого не увидишь... может только присниться... другой раз и понять невозможно, что говорили о нем... шрам он получил в войне с собаками... он появился в городе вместе с грязью, нашествие которой предсказал еще мой дядя... потом будет война с собаками и многое другое... говорил он и о конце света... и ни разу не ошибся... он первый... Кассандра вторая... я третий... она не угадала только с мужем, но тут уж судьба... одно время я был влюблен в племянницу органиста... ее звали Лиза... ей было 13 лет, мне чуть больше... блаженные были времена, но возвращения их я не хочу... я видел Лизу недавно... и знаешь, она все такая же, только пополнела... она пела в опере, потом в церковном хоре, но когда умер настоятель, голос у нее пропал... она оказалась лишней... она и сама понимала, что с ней что-то не так... какая-то странность в ней таилась... иногда она ожесточалась, царапала стены, обои, выла, кричала с визгом... успокоившись, писала плачи... однажды она пропала... говорили, что ее увез еврей...

– Я знал органиста... встречались несколько раз у Филонова... живой и приветливый был человек... но продолжай...

– Нашлась Лиза в желтом доме, невесомая, как тень и очень жалкая... сумасшедшие приняли ее за свою, хотя она ни с кем не заговаривала и ни на кого не смотрела... как-то она спросила санитара: "Этой зимой будут топить?.." – ответа она не дождалась и стала разводить костер в палате... ее заперли в изоляторе... она успокоилась и стала рассказывать всем, где была с евреем... они собирались покорять Америку, но попали на небо... небо их не приняло... оба вместе упали оттуда... еврей не встал, Лиза лишь подвернула ногу... зимой Лиза умерла во сне, замерзла... она любила тепло... и у нее было пристрастие к тому, чего не бывает... такая вот история... все у нее было, а счастья не было... и у меня его нет и нет...