Текст книги "Чудо о Розе(СИ)"

Автор книги: Юрий Трещев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Annotation

Трещев Юрий Александрович

Трещев Юрий Александрович

Чудо о Розе

Юрий Трещев

Чудо о Розе

роман-миф

1

Светало...

На море царил штиль после ужасной бури, покрывшей берег утопленниками... одни уже умерли, другие еще корчились в предсмертных судорогах... они как будто пытались зарыться в песок...

Среди утопленников Аркадий увидел обнаженную девушку...

Она соединяла в себе грацию, красоту и слабость... кожа ее то золотилась, то серебрилась, то становилась кровавой, бледнела, снова вспыхивала...

Аркадий спустился со скалы вниз...

Девушка лежала на груди утопленника, смятенная ужасом, трепещущая от сомнений и страхов, беспомощная... прильнув к мертвому телу, она что-то восклицала сквозь слезы и рыдания с мольбой и упреками...

Когда девушка, отчаявшись, попыталась острым камнем разрезать себе вены на запястье, Аркадий остановил ее...

Вика, так звали девушку, рассказала Аркадию, как ночью волна высотой с трехэтажный дом опрокинула и утопила барку...

День улыбнулся и погас, но солнце еще озаряло вершины скал...

Вика уснула...

Во сне она вздрагивала и продолжала свое путаное повествование с лакунами, исправлениями и добавлениями сна...

Аркадий не спал... он не мог вспомнить, как очутился на острове...

"Я шел по набережной, когда появился Бенедикт в мантии и с тростью, напоминающей жезл... он взобрался на подмостки у руин храма и запел...

Это был скорбный плач...

Какая-то женщина бросила в Бенедикта комок грязи...

Безумство нашло и на других женщин... они стали забрасывать грязью мужчин...

Мужчины бежали, падали... и прямо за ними гнались обезумевшие женщины...

Бенедикт что-то кричал им вслед, но они не успевали услышать...

– Пусть бегут... – заговорил Бенедикт, спустившись с подмостков. – Назад они уже не вернутся... всех заберет грязь... – Бенедикт вскользь глянул на Аркадия. – Выглядишь ты неважно... у птичьего пугала в долг попросил плащ?.. и вообще, где ты пропадал?.. как твои дела?..

– Идут... не знаю куда, но идут... что ты им такое сказал?..

– Я предсказал им нашествие грязи и войну с собаками...

– Ты что-то говорил о примадонне...

– Да?.. не помню... у меня провалы в памяти...

– У меня тоже...

– Меня ты помнишь?..

– Да...

– Как ты здесь очутился?..

– Не помню... – пробормотал Аркадий, озираясь...

Декорации сна несколько изменились...

Вокруг громоздились иссеченные скалы, похожие на руины города со шпилями, башнями и ущельями улиц...

– Чем ты занимаешься?.. – спросил Аркадий...

– Сочиняю плачи... и борюсь с сонливостью и привычками... увы, я все еще испытываю желания... – Бенедикт нашел в себе силы улыбнуться... он стоял и озирался в толпе женщин...

– Чего они хотят?..

– Они хотят услышать продолжение плача...

– Пусть хотят...

– Женщины настаивают... спрашивают, что нас ждет?..

– Всех нас ждет вечность... холодная и прекрасная... там мы станем богами, а богов не судят... ты ведь тоже бежал от суда...

– Ну, да... бежал... и все еще бегу...

– Куда ты теперь?..

– Еще не знаю...

– А я в город... примадонна прогнала меня... я жил в замке, который перешел к ней по наследству вместе с собачками... писал ее замогильные записки... теперь живу в руинах женского монастыря в келье монахини... ночью трясусь от холода... не знаю, осень пришла или смерть подкрадывается к ложу, шепчет что-то на ухо... открываю глаза... все тоже... и снова слышу шепот... смотрю, все, что казалось привычным, иней скрыл... ветер плачет в кельях как брошенное дитя... в общем, схожу с ума от тоски... что еще?..

– Почему эта женщина набросилась на тебя?.. кто она?..

– Это Кассандра... мстит мне... помню, я пришел к ней, пряча стыдливо лицо и глаза... а ушел, пьяный без вина... женщины меня любят... молва уверяет, что у меня шесть или семь жен... а ты так и не женился после смерти Киры?..

– Нет...

Послышался подземный гул, похожий на рычание своры собак...

Птицы с криком взмыли в воздух...

– Смотри, смотри... горы как будто поплыли... плывут... остановились... нет, опять поплыли... и так легко... или это сон?.. – пробормотал Аркадий, привстал и очнулся...

Вокруг царила ночь...

И снова сон играл и обольщал Аркадия, как это свойственно снам...

Во сне Аркадий плавал с Викой у рифов с дельфинами...

Устав он игр в воде, Аркадий выполз на берег, волоча за собой хвост и озираясь... он все еще не мог очнуться от сна, в котором был тритоном и выдувал из раковины какой-то мотив, или намек на мотив...

Послышался плеск... кто-то брел по колено в воде... по грудь... скрылся... нет, вынырнул у рифов...

"Это же Бенедикт... сел на камень... сидит, смотрит, созерцает...

Темно... небо без луны... мелькнула на миг, озарила и исчезла... не спросила, отчего я печален... и Бенедикт исчез... или нет?.. поет свой скорбный плач... продолжение... или это стоны ветра?..

От холода сердце стынет... слезы замерзают...

Помню, я принес на могилу Бенедикта пучок травы, цветы забвения... сел на камень... послышался шепот, шелест шелка... ближе, ближе... я встал, оглядываюсь... никого...

И снова слышу шепот, шелест шелка...

Могилу Бенедикта окружала сорная трава... до подбородка доставала...

Жил Бенедикт, не как все... и умереть толком не умер...

Бенедикт прошел мимо, оглянулся, взглянул то ли с сожалением, то ли с осуждением, оскалился и ушел...

И ночь ушла...

Я вышел на дорогу...

На дороге шествие беженцев от войны... они шли и днем, и ночью...

Дорога свернула в ущелье... помню, на скале, спускающейся ступенями в долину, когда-то стоял замок примадонны, теперь руины... сад заглох...

Стало грустно...

Над руинами висела туча в полнеба...

Пережидая слабость и головокружение, я прислонился спиной к ограде... стою, жду молнии, грома... глаза полны слез...

Лягушки умолкли в пруду, затянутом ряской...

Листва зашумела...

Дождь залил лицо...

Я один... нет, нас уже двое... появился Бенедикт и как всегда неожиданно... вымок до нитки, продрог, лицо почернело...

Дождь холодный...

Не знаю, наяву это было или во сне...

– Не спишь?.. – спросил Бенедикт...

– Нет... пытаюсь вспомнить хоть что-нибудь... ничего не помню... почти ничего...

– Нигде тебя не видно...

– Избегаю привлекать внимание...

– Я тоже вынужден скрываться...

– Расскажи о примадонне...

– Я познакомился с примадонной, когда она была уже великой, а кем я был?.. мне не хватало такта, тонкости... я ждал, когда во мне проснется гений... я боготворил ее... в ней мне мерещилась некая трогательная невинность... для меня она оставалась девой... ее браки намечались, но не заключались... она ввела меня в свой круг... я произвел впечатление... от матери мне передалась ее грация, изящество, воображение... я смешил ее гостей манерами, стихами... мать тоже писала стихи... называла свое увлечение поэзией и рисованием милыми слабостями... мне нравились ее стихи... они напоминали мне модуляции некоей мелодии... бог, природа и любовь, вот источники, из которых поэты черпают вдохновение... небо для меня было пусто, увы... я обходился без бога... а вот и Пифагор...

Пес молча глянул на Бенедикта и лег у его ног...

– Умный пес... у него взгляд философа....

Бенедикт умолк... он увидел женщину, которая ползала по песку, заглядывая в лица утопленников...

Вика искала мужа...

Был прилив, море унесло и обломки барки, и тело ее мужа...

Увидев взгляд женщины, Бенедикт догадался о ее мыслях...

– Это ты связал ее?..

– Лучше ее держать связанной, пока она не придет в себя...

Женщина лежала на песке, всхлипывала, шептала, одурманенная безумием, как вином, обращалась с упреками к мужу:

– Очнулась я от расслабляющей дремоты и оцепенения и не нашла тебя... ты бросил меня, охваченную трепетом тоски и страха, полную слез, заблуждений и желаний... вот чем отплатил ты мне, связал мне руки и ноги и оставил на песке, как груду песка... не знаю, где ты?.. выше меня, в чертогах царства небесного, или ниже, среди искушенных в делах тьмы, забывших, что явным становится все тайное... что же делать мне?.. как жить дальше?.. я как смоковница, что засохла бесплодная...

Женщина умолкла...

"Кажется, заснула..." – подумал Аркадий и тоже заснул, но тут же проснулся, встревоженный и напуганный сновидением...

Вика не спала...

– Почему ты не спишь?.. – спросил Аркадий...

– Мне чудится, что он здесь... – сказала Вика... – Я его слышу... он упрекает меня и зовет... развяжи меня... я пойду к нему...

Аркадий развязал Вику...

Вика пошла вдоль берега...

Аркадий шел за ней...

Наползли облака...

Начался дождь...

Странники укрывались в расселине с узким входом, ведущим куда-то в самые недра острова...

Аркадий рассказал Вике свою историю, тоже с лакунами, которые нечем было заполнить...

Вика заснула и Аркадий умолк...

Он лежал и размышлял, когда появился Бенедикт...

– Где ты был?.. – спросил Аркадий...

– Ходил, искал яхту примадонны и морского капитана... еще песок скрипит на зубах...

– Заползай...

Бенедикт заполз в расселину...

– Холод пробрал, дрожу... – заговорил Бенедикт... – Не завидую рыбам и птицам...

– Спой что-нибудь...

– От плача и слез еще холодней станет...

Аркадий промолчал...

– Удалось что-либо вспомнить?.. – спросил Бенедикт...

– Увы, я ничего... какие-то провалы в памяти...

– У меня тоже... помню, что был живым...

– А я помню, что умер...

– Ну и нора у тебя, как могила, темная и сырая... так ты умер и воскрес?..

– Нет, я не совсем умер...

– Успел узнать что-нибудь о смерти?..

– Смерть – это печальная необходимость... жуткое ощущение снова влезать в тоже тело... и чувствовать себя таким же жалким, беспомощным...

– От твоих мыслей мне как-то не по себе...

– Мне тоже...

– Такое впечатление, что здесь полно людей... я их чувствую...

– Спой что-нибудь...

Бенедикт запел... умолк...

– Что случилось?.. почему ты умолк...

– Не знаю... я услышал чье-то дыхание, потом почувствовал прикосновение... такое нежное, шелковистое...

– Нечто подобное я тоже испытывал... – Аркадий повернулся к Бенедикту и увидел его хмурое и удивленное лицо...

– Я слышу плач, жалобы...

– Там, у стены, лежит женщина... была буря... барка, на которой она плыла с мужем, налетела на камни, перевернулась и затонула... ее муж утонул, она чудом спаслась...

– Я смотрю, ты ее опять связал?..

– Мне пришлось ее связать... она не в себе... страдает... а страдания, исполненные горечи и унижения, рождают отчаяние...

– Свыкнется... ну, довольно жалоб... мне пора идти...

– Ты не договорил о примадонне...

– Ни примадонну, ни ее театра когда-то не знали вовсе, или, в лучшем случае, не понимали, потом ее театр стал превозноситься за те качества, какими не обладал... после революции театр был поставлен под сомнение... век золотой сменился веком железным... мэр заслонил театр лесами, а примадонну отправил в изгнание... из театра исчез дух и смысл, которыми он был порожден... мэр был странным человеком... он поддавался впечатлениям минуты... прочитав несколько книг, он вообразил себя поэтом, написал поэму... он жил так, словно у него не было ни жены, ни должности... однако мне пора...

* * *

Аркадий спал и очнулся...

Вика разбудила его, попросила развязать ее...

Он развязал ее, и она выскользнула из расселины наружу...

Свет ослепил Вику... она закрыла руками глаза, опустилась на колени...

Она стояла на коленях, плакала и пела...

– Тьма пугала меня, но она была лишь покровом над телом мужа... свет же ослепил не видением радости, не благодать он пролил на меня, не вход ликования он открыл мне, но весь ужас пустоты и одиночества... за что мне все это?.. боже, обращаюсь лицом к тебе с воплями и скорбными стенаниями... услышь мое отчаяние и смятение... избавитель и искупитель всех, не тебя обвиняю я плачем своим, а беззаконие судьбы и смерти...

Услышав шум, девушка обернулась и увидела обломки барки и тело утопленника...

Вика умолкла в изумлении...

Море вернуло ей мужа...

Какое-то время Вика молча стояла на коленях у тела утопленника, потом стала рыть могилу в песке...

Она рыла могилу и пела скорбный плач...

Уложив тело мужа в могилу, Вика упала ему на грудь в слезах... она лежала на теле утопленника и остывала, слушая скорбные песнопения ветра...

Ветер пел и засыпал могилу песком...

Аркадий разгреб песок и привел Вику в чувство...

Вика принужденно улыбнулась и отстранилась, когда Аркадий обнял ее, пытаясь согреть...

Снова начался дождь...

Странники заползли в расселину...

Вика дрожала всем телом, вспоминая объятия и поцелуи утопленника...

Не без слез и рыданий она продолжила свой путаный рассказ о том, как она с мужем очутилась на острове...

– Мой муж был адвокатом писателя... вы, наверное, слышали, он предсказал нашествие грязи и войну с собаками... в городе начались волнения... писателя арестовали... не дождавшись суда, он покончил с собой... его нашли в петле с посмертной запиской под языком... опасаясь за свою жизнь, мы с мужем решили бежать... нам помогли... весь день мы плыли, плыли... а ночью разыгралась буря... и вот мы здесь... – Вика умолкла, глянула на могилу мужа, разрыдалась... – Аркадий, помоги мне...

– Что я должен сделать?..

– Убей меня...

Умоляя убить ее, Вика припала к ногам Аркадия...

– Убей меня, убей... – повторяла она...

Ничего иного Вика не произносила, пока сознание ее не помрачилось, и она не погрузилась в сон...

Аркадий связал девушку, опасаясь, что в беспамятстве она что-нибудь сделает с собой...

Он сидел на камне у входа в расселину, вздыхал, покачивался...

Эта ночь была намного длинней других ночей...

Вика вдруг вскрикнула, привстала...

– Что случилось?.. – спросил Аркадий...

– Где я?.. – произнесла Вика, слезы блеснули в ее глазах...

– Что тебя напугало?..

– Я не все помню... – заговорила Вика. – Помню, я могла лаять... ходила тихо, крадучись... я жила жизнью собаки...

– Мне тоже приснился странный сон... но продолжай...

– Очнулась я в замке примадонны... я сидела на ложе, охватив колени руками... я не знала, кто я?.. все еще собака или кто-то еще... и вдруг я услышала стенанье, унылый плач... дверь приоткрылась и я увидела деву... у нее была собачья голова, а тело монахини... такой вот сон мне приснился... не сон, кошмар... где скитается душа мужа?.. какого зверя рабство терпит?.. жива ли?.. смеется?.. плачет?.. или погибла... бог творец, а мы глина в его руках... муж оказался непригодным и бог, неисповедимый и страшный, смял его... и мне суждено уйти из этой жизни бесплодной... боже, в день отчаянья пошли мне нежданную милость... убей меня...

Вика долго оплакивала себя, выдумывая всякие ужасы...

Аркадий не вмешивался...

– Поговори со мной... я боюсь заснуть и снова очутиться в этом узилище не с мужем... кого-то подсылает мне сон... кто-то пытается занять место мужа... и в мыслях, и буквально... вижу его глаза в темноте... он пожирает меня взглядами... пытается проникнуть в меня... и будит прикосновениями... отдохнуть не дает, шепчет, мучит всякими льстивыми словами, пытается разбудить во мне желание...

Аркадий молча слушал Вику...

Вика уснула...

Аркадий встал и снова сел, почувствовав странную слабость и головокружение...

Глянув на Вику, разметавшуюся во сне, Аркадий отодвинулся, лег у стены, как на угли, тлеющие под пеплом...

За ночь Аркадий пережил всю сладость и горечь любовных терзаний...

Беспокойно спала и девушка... во сне ее муж принимал некие обманчивые текучие обличья и пытался увести ее в темноту...

* * *

Уже утро...

Вика спала...

Аркадий лежал и вспоминал свои ночные скитания во сне...

– Ты женат... – вдруг спросила Вика...

– Я был женат... жена умерла... мне предсказывали несчастье с ней, но я не мог уйти, что-то удерживало... и потом эти сны... я видел то одно, то другое... пытался понять эти видения... и понял их только тогда, когда они стали исполняться... я не вмешивался... я был зрителем этой драмы...

Аркадий умолк, задумался...

"Не стоит ей все рассказывать... да и не помню я все..."

– Продолжай... – попросила Вика...

Аркадий не сводил с Вики глаз...

Порыв ветра придал ей еще больше прелести... ветер завил рыжие кудри как у цветка гиацинта... отбросил складки плаща и открыл ее бедра...

Женская красота привлекательнее мужской красоты...

Не случалось Аркадию видеть ничего столь прекрасного...

* * *

Аркадий жил с Кирой в гражданском браке...

Отец Киры был арестован и осужден как враг народа... по этой причине и детей у них не было...

Кира была актрисой...

В тот день после спектакля Кира осталась в гримерной комнате...

Ночью случился пожар...

Кира погибла в огне...

По всей видимости, не обошлось без постороннего вмешательства...

Свадебная песня перешла в плач и надгробные причитания...

Аркадий не смог проводить Киру до могилы... его арестовали по доносу, обвинили в поджоге и умышленной смерти жены...

В камере следственного изолятора Аркадий пытался покончить с собой... очнулся он в гробу при отпевании... наглотался дыма от кадила и, кашляя, привстал, чем изумил и испугал дьякона...

– Он воскрес... – прошептал дьякон и бежал, повторяя эту же фразу уже в полный голос...

"Наверное, он возомнил себя богом..." – подумал Аркадий...

Опасаясь преследования властей, Аркадий ушел из города...

"Помню, я шел пешком... города я обходил стороной... потом плыл по морю на барке... меня укачивало... что было дальше, не помню...

Судьба и случай привели меня на этот птичий остров... но зачем?.."

Взглянув на девушку, Аркадий невольно вздохнул...

Вика спала... она была так нежна и очаровательна...

Аркадий поправил складки плаща, но красоту нельзя скрыть...

* * *

Аркадий спал и проснулся...

У рифов плавали дельфины...

"Резвятся... у них игры с уродливым тритоном... и Вика среди них..."

– Такое и мне грезилось... – сказал Бенедикт, появившийся как всегда неожиданно...

– Ты меня напугал... что тебе грезилось?..

– Тоже, что и тебе...

– Смеешься?..

– Вовсе нет... сочувствую...

Аркадий смотрел на девушку и ревновал ее к воде, к воздуху, к небу...

Чайки подняли крик...

"Что-то их напугало... и Бенедикт исчез так же неожиданно, как и появился..." – подумал Аркадий и увидел продолжение сна, в котором он был тритоном и выдувал из раковины какой-то мотив, или намек на мотив...

Чайки прервали сон Аркадия...

Вика снова стала спящей женщиной, скрывающей свои прелести в складках плаща...

Ветер отпахнул полу плаща, открыл лоно... девушка раскрылась, как раскрывается цветок для пчел, источая сок...

Аркадий невольно отвел взгляд...

Смутился и Бенедикт... он стоял за спиной Аркадия...

* * *

Солнце закатывалось, оставив венец над цепью диких скал, похожих на фигуры идолов...

Постепенно исчезали краски... погас блеск и переливы...

День угас...

Воцарился вечер... он был тихий и нежный...

И вечер ушел... цветы склонились ему вослед...

Уже ночь...

Цикады запели свои пленительные песнопения...

Искушенные в тонкостях этого искусства цикады пели всю ночь...

Аркадий сидел на камне у входа в расселину и размышлял...

Вика спала...

Аркадий запел негромко, обращаясь к ночи...

Это был не плач... это был гимн ночи...

Аркадий умолк, встал...

Ему показалось, что кто-то окликнул его из темноты...

Вика что-то прошептала и вздохнула, как это бывает во сне...

"О муже вздыхает..." – подумал Аркадий и пошел вдоль берега...

У скелета барки он остановился, задумался...

"Однако куда я иду?.. от живой женщины к утопленнику..."

Аркадия вернулся в расселину...

Вика приоткрыла веки, глянула на него и отвернулась к стене...

Начался прилив...

Вода добралась до ног спящей Вики, разбудила ее... она пугливо тронула рукой Аркадия...

"Холодный как камень... живой он или не живой?.. жилка бьется на виске... глаза открыты... он как будто прислушивается..."

Вдруг послышался странный гул, скалы задрожали, и, танцуя, как бы присели...

Птичий гомон умолк...

Воцарилась гробовая тишина...

У цветущего утра поблекли краски...

Все стало серым, небо, море... даже песок...

– Аркадий, очнись... происходит что-то странное... – прошептала Вика...

– Я вижу... – отозвался Аркадий...

"Она так испугана, нежна, прекрасна, так и тянет обнять ее, отдаться страсти... желания влекут... куда?.. – размышлял Аркадий и опускался в мыслях в ад, глубокий, мглистый, гиблый... – Опять этот гул... и странная слабость, головокружение... скалы как будто плывут... остановились... нет, снова поплыли..."

Аркадий глянул на скалы, нависшие над головой, перевел взгляд на Вику...

"Пытаюсь заговорить с ней, но язык, словно узлом завязан... и вижу смутно... где я?.. в чертогах бога?.. вряд ли... во сне я был в горах... бродил с сатирами, влюблялся в человеческих дочерей... не понимали они, что чудилось им, и отдавались страсти... любили их руки, губы... помню, проснулся я в скомканных простынях... срам и грех... плакал навзрыд, вспоминая своих любовниц... в слезах снова заснул, чтобы вернуть любовниц, но вместо дев, явились лукавые образины, шпионы сатаны...

Все... ни слова больше...

Слепая, постыдная страсть вела меня как на аркане... тащила по дороге в ад, к подлому народу...

Остается только плюнуть и прослезиться... и с жалобными стонами обнимать камень, как подушку... тщетно звать ее и ждать ласк... и ласкать складки на песке, где она лежала, дышала...

Помню, я вытер слезы, встал, пошел ее искать... и очутился в городе, в доме дяди...

Смеркалось...

Скрипач на углу у афишной тумбы что-то играл... фальшивил... потом шел дождь...

Я стоял у окна и смотрел... потом оделся, сошел вниз... повсюду лужи... они отражали что-то... кто-то гляделся в сумрак этих зеркал... я увидел ухмылку, оскал...

Бенедикт стоял за спиной в смокинге... он сообщил, что женится... спросил, есть ли у меня тряпье одеть невесту... пришла пора тратам, а денег нет... от забот у него головокружение...

Дождь перестал...

Скрипач возобновил игру... когда-то он был второй скрипкой в оркестре... приверженность к вину его изрядно разорила... он мой сосед... вижу его, он ползет по лестнице, нащупывая ступени, держась за перила...

Что было дальше?.. не помню... провал в памяти...

Пифагор, собака Бенедикта зарычала... мопсики подняли лай...

– Убери собак... или они мне снятся?..

– Нет, это не сон... тебе не снится мой визит... я не привидение, и я по делу... вот, явился в твой альков... посмел побеспокоить... обойдемся без объятий и лобзаний...

Пифагор свернулся на ковре... умолк... неосторожно повернувшись, он задел столик... чернильницу разбил и бокал с вином...

– Что ты наделал... разлегся... заляпал рукопись чернилами... вино разлил...

– Ты пишешь?..

– Я же писатель...

– И что ты пишет?.. мемуары?... говорят, Кассандру ты сделал заикой, а меня хромым... однако вино у тебя отрава... и альков собаками кишит... зачем тебе собаки...

– А тебе?..

– Он умный... его Пифагором звать... был такой математик... слова перед ним казались бессильны, блеклы, нищи... вселенная построена на волнах и цифрах... меня качает... я сяду на оттоманку, ты не против... иди ко мне, сядь... или ты все тот же недотрога... это уже не в моде... – Бенедикт отпил что-то из фляжки, обрел довольный вид... – Рассвет забрезжил... кажется, я спал и проснулся... не помню... однако мне пора... был рад увидеть тебя живым, хотя мне мой бес хранитель все уши прожужжал, что ты умер и гостишь в аду... – Бенедикт встал, покачнулся...

– Да ты пьян...

– Не я шатаюсь... землю трясет, шатает... скажи примадонне, пусть прогонит писателя... а писателю скажи, пусть готовит шею... его повесят... я сам бы удавил его... а ты все тот же, в меру худ, изящен... который теперь час?.. ага, слышу бой часов... прощай, спешу, боюсь опоздать... да ты как будто испуган... я вижу, тебя обняла жуть... прогнала лень и одурь... теперь ты насупил брови... а где этот хромой монах в плаще до пят?..

– Его комната во флигеле...

– Говорят, он не снимает плащ и на ночь... а писатель все пишет, начитался где-то книг... он не предлагал тебе женой стать?.. нет?.. мне предлагал... меня все любят и боятся... я же маг, гадатель, знаю все наперед... – Бенедикт глянул в окно... – А люди все идут, идут... в такую рань... грязь их гонит и война... шествие... исход... читал твой последний роман... ты все так изящно, поэтично изложил... хотя и витиевато...

– Смеешься...

– Помню, в детстве я писал стихи... и муза у меня была... ее звали Татьяна, как у Пушкина, худая рыжая и с плоской грудью... а уж так была горда... однако мне пора, иначе мой побег окончится поимкой... прощай...

– Прощай, прощай...

Аркадий еще не договорил фразу, как Бенедикт исчез...

"Исчез... и сразу потемнело как-то вдруг... и снова этот странный гул... сосульки у люстры зазвонили... кажется, я все еще в городе в доме дяди... или уже в замке примадонны... слышу лай собачек...

Бенедикт говорил, что этот год будет несчастьями обилен... не хотелось бы попасться смерти в лапы...

О, ужас... кто-то коснулся меня рукой холодной как лед...

– Бенедикт, это ты?..

– Я...

– Смотри, город как будто пылает... зарделось утро, и мрак ушел... пронесло, но что-то неспокойно на душе... душа чувствует беду... цветы увяли... надо сказать прислуге, чтобы заменила... опять прокатился этот странный гул... и потемнело... и повеяло чем-то смрадным, как будто серой...

Аркадий глянул в зеркало, в котором отразился портрет примадонны в раме...

"Она могла бы еще изумлять красотой, но красоту печаль затмила... и страх в глазах..."

Аркадий нервно дернул шнур звонка, потом еще раз, и еще... шнур обвис...

Где-то в коридорах послышались шаркающие шаги... шаги утихли...

– Бенедикт ты еще здесь?..

– Здесь...

– Скажи, неужели мы все еще живы?..

– Живы, живы... и еще лет сто проживем...

– Где ты?.. я тебя не вижу... вокруг руины, хаос... земля дрожит от страха... и меня бьет дрожь... ты здесь?.. или исчез бесшумно, как всегда... это ты?.. опять ты, напугал... тебя то не дозовешься, то не прогонишь...

– Я искал прислугу... весь дом обошел... нет никого... я шел и пол казался мне болотом...

– Кто-то таится в темноте, шепчет угрозы...

– Это я...

– Что ты сказал?..

– Ничего... я размышляю... кто мне эту жизнь послал?.. зачем?.. или я все это вообразил?.. кто будит во мне желания?.. делает невидимое видимым... вот, опять кто-то коснулся меня... боже, молю, защити, если ты бог... а если не бог?

– Кто же еще?.. так что ты мне хотел сказать?..

– Вокруг примадонны какая-то странная суета... что им всем надо?.. ведь у нее ничего нет, только голос... опять этот гул... стало темно... или я слепну?.. где я?.. город исчез... я снова вижу море, небо, где бог пытается остаться богом...

– Аркадий, с кем ты разговариваешь?.. – спросила Вика...

– Ни с кем... пытаюсь вспомнить, как я попал сюда...

Аркадий взглянул на Вику... лицо бледное, заплаканное...

"Как ее утешить?.."

– Сказать ей правду?.. – шепнул Бенедикт...

– Ты читаешь мои мысли?.. не убедит ее правда, лишь возмутит, озлобит...

– Это она стоит у камней?..

– Она...

– Что если я спущусь к ней?.. спою ей плач...

Аркадий лишь вздохнул тяжело...

Бенедикт запел...

Вика не ощутила ни ужаса, ни боли, только грусть... лицо ее еще больше заострилось, одежда обвисла складками...

"Словно ризы или саван... скорее саван..." – подумал Аркадий и зябко повел плечами...

Повеяло свежестью...

Вокруг царила ночь...

Прибой исполнял что-то вечное...

"Смерти в мире нет... есть лишь видимость смерти, мираж... снова зазолотятся облака, и люди, обитатели этих иссеченных скал будут страдать, познавать боль, жуть... и безнадежность..."

* * *

Уже день...

День не очистил воздух от видений...

Я сплю... и мне все это снится... веки не могу разомкнуть... и я дрожу весь, словно лист осиновый... не знаю, в чьей я власти?.. и кто нашептывает мне эти мысли?.. Бенедикт?.. иногда я вижу его смутно, как тень тени, как нечто, пытающееся мне что-то внушить, какие-то слова, мысли... влить их в мои плачи...

Боже, спаси меня и помилуй...

Чья это тень склонилась надо мной?.. она пугает меня... опять эта странная слабость и головокружение... и снова этот странный гул, напоминающий рычание своры собак...

Остров объяла дрожь... он как будто немного попятился, присел на задние лапы...

Стало темно, как ночью... или уже ночь?..

Камни осыпались... кто-то крадется... поднимается из смердящих глубин по скользкой и крутой тропе... спасается от жалящего огня...

Бенедикт, кто же еще... вот он миновал череду арок, ступил на песок... остановился... сейчас запоет свой плач..."

Аркадий запел протяжно, пугая Вику...

– Эй, очнись... что с тобой?.. – Вика коснулась Аркадия...

– Мрак повсюду... смерть и мрак... дожить бы до утренней зари... – пробормотал Аркадий...

– Что?..

– Ничего... пытаюсь вспомнить, как я жил... все ждал, когда во мне проснется гений... годы топтания на месте... иногда это приводит куда-нибудь, а иногда и нет...– Аркадий встал...

Он стоял у входа в расселину, слегка сутулясь... полы его плаща обвисли складками словно ризы или саван...

– Боже, как холодно... – Вика выползла из расселины, кутаясь в плащ...

– С моря туман идет стеной... – сказал Аркадий и умолк, смутился, отвел взгляд...

Плащ спал с плеч Вики и он увидел два крыла, готовившие первый взмах...

"Кто послал мне ее?.. и явно неспроста... боже, как она красива... божественно красива, но что я вижу в ее глазах?.. страх..."

– Нет, нет, останься... успеешь кануть в ночь... – прошептал Аркадий...

– Что?..

– Ты так красива, что я теряю голову...

"О чем я думаю?.. и что я говорю?.. какой-то жалкий, безумный лепет..."

– Аркадий, скажи, за что мне выпало терпеть все это?.. – запричитала Вика. – Что я сделала не так?.. кто мне разъяснит?.. кто спас меня?.. отнял у темных волн и к берегу прибил...

Вика умолкла, глянула на Аркадия...

"Кто он?.. поэт, философ... похож на сумасшедшего... однако мил, изящен... но почему он здесь?.. ищет уединенья?.. страсть ослепила?.. он не первый и не последний, кого она ослепляет...

Что-то он шепчет, наверное, оду сочиняет...

Что это с ним?.. упал на песок... лежит как камень среди камней... зашевелился, встал, пошел куда-то...

Куда он пошел?.. идет, как будто по воздуху, и на ходу о чем-то с кем-то говорит... не обо мне ли?.. оглянулся... смотрит... я его так ясно вижу, не пойму только, наяву или во сне...

Я сплю, а пробудившись, увижу ли кого?..

Опять этот туман... ласкается... холодный, мерзкий...

И опять этот гул... дрожь колеблет остров...

Кажется, он успокоился... уже не дрожит

Или я все еще сплю и вижу сон?..

– Сны и мертвецов дразнят...

Кто это сказал?.. и куда делся Аркадий?.. наверное, поднялся на скалу... решил разведать, что и как...

Слышу лай... откуда здесь собаки?.. и где-то совсем рядом, недалеко... или это гиены смеются?.. они меня пугают..."

Вика встала...

"В тумане мне чудится какое-то движение... там, внизу, чья-то закутанная в саван тень... лица не вижу, да есть ли лицо у тени... и тень не одна... с другими... их много... устроили театр, играют на подмостках... сколько разных сцен... теснят одна другую...