Текст книги "Чудо о Розе(СИ)"
Автор книги: Юрий Трещев
Жанр:
Разное
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
– Что еще?..
– Некий издатель опубликовал женскую версию замогильных записок примадонны... поднялся шум...
– Шум создает славу и успех... что еще?..
– Меня объявили в розыск... говорят, я замешан в исчезновении примадонны...
– Она исчезла?..
– Ну да, заперлась в замке с собачками и мужьями...
– Продолжай...
– Несколько дней я скрывался в развалинах женского монастыря... кто-то донес... появились преследователи... мне пришлось бежать... я укрылся от преследователей в желтом доме на песчаном берегу... и представь себе, кого я там встретил?..
– Кого?..
– Паганини...
– Это уже чересчур... слишком... что он там делает?..
– Импровизирует... он сознался мне, что обожает примадонну... говорит, через нее он стал всем, что есть, потом вдруг заторопился, сказал, что должен вернуться в театр... мол, без него они этот цветок растопчут, смешают с грязью... слишком пышно он распустился...
– О каком цветке он говорил?..
– Разве я говорил о цветке?.. – пробормотал Бенедикт невнятно...
Снова послышался гул, напоминающий рычание своры собак...
– Как странно все изменилось!.. – Бенедикт глянул по сторонам...
– Солнце встало... – сказал Аркадий... – Ты здесь или там?..
– И здесь, и там... мне надо вернуться к примадонне... я знаю, где она скрывается... она одна, покинута всеми и без сил... я видел видение... она лежала в гробу... пела плач... жуть...
Бенедикт исчез...
Аркадий сел на камень... он сидел и размышлял, перебирая запас сведений о Бенедикте, примадонне и задавая вопросы, которые осаждали его...
"Что еще?..
Бенедикт назвал мне имя девочки, которая претендует на место примадонны...
Гроб у примадонны уже есть, могила вырыта... Розе осталось родиться, занять трон прмадонны и дожить до смерти... умрет она в возрасте 76 лет..."
Аркадий взглянул на Вику...
"Бедняжка, вся в слезах... чем ее утешить?.. нет крыльев у меня и нет власти, чтобы перенести ее туда, где уже обитает ее девочка..." – подумал Аркадий и почувствовал, как обрастает пухом и перьями... лицо его вытянулось, нос превратился в клюв... он приобретал повадки птицы...
* * *
Светало...
На море был отлив... вода отступала, оставляя на песке водоросли и медуз...
"Странный сон... – размышлял Аркадий, вспоминая свое превращение. – Или я схожу с ума?.. нет, на самом деле... и словами уже не поможешь, тем более что я их не нахожу..."
Туман, стал еще гуще... ветер трепал и рвал его, порождая лакуны полусвета и мятущиеся сгустки...
Проглядывающие сквозь туман скалы напоминали руины города, уже являющегося Аркадию в одном из снов...
К полудню туман немного рассеялся...
Аркадий выполз из расселины и пошел вдоль берега...
Обогнув скалу, Аркадий остановился...
Вода отступила и ему открылись все мрачные подробности картины...
Утопленник лежал ничком... его ноги были погружены в воду... голову украшали кружева пены и водоросли... в губах он сжимал клочок бумаги...
"По всей видимости, это предсмертная записка самоубийцы, если только это не убийство... а вот и пояс, орудие убийства... – размышлял Аркадий... видно было, что он боролся с собой... – Странный почерк... и записка странная... как будто он мне ее написал...
У мертвеца явное сходство со мной... он просто моя копия... я нахожу сходство не только в чертах лица...
Опять наползает этот туман... брр... от холода и всей этой жути кровь стынет в жилах... лучше не думать об этом... и все же...
Осыпались камни...
Кажется, кто-то следит за мной...
Бенедикт, кто же еще...
В толпе на площади я потерял его из виду...
Он исчез, точно никогда и не существовал...
Роза вернула мне его из прошлого... память прояснилась и мне открылись некоторые факты его биографии... он писал замогильные записки примадонны, потом участвовал в заговоре, нанесшем оскорбление мэру, да что там мэру, всему городу, стране... его арестовали, стали ходить слухи о его безумии, потом о набожности, которые он сам же и распускал... он готовился к смерти, похудел, полысел... на шее появилась странная полоса, как у повешенного... он только и говорил о смерти... то таинственно и туманно, как об исчезновении, то слишком ясно и определенно... как будто он стал ее любовником и получил некоторые преференции... ужасно...
Аркадий невольно вздрогнул и очнулся, повел плечами...
В воздухе и во всем чувствовалась сырость...
– Мне холодно... – сказала Вика. – Надо пройтись... но я не могу, мне страшно...
– Чего ты боишься?..
– Я боюсь опять столкнусь с Бенедиктом...
– Это невозможно... он давно умер... его нет...
– Но я видела его... он был похож на деда... я боялась взглянуть ему в глаза...
– Что с тобой происходит?..
– Не знаю... мне кажется, я схожу с ума...
"Я тоже... и это не самое страшное... я куда-то исчезаю, что-то там делаю, и возвращаюсь..."
"Вика видит сны, а я вижу кошмары... – размышлял Аркадий. – И началось это еще в детстве... я не раз умирал во сне... я лежал в гробу и витал над гробом... смотрел и слушал, что люди говорили обо мне... потом свет мерк, расступалась земля... и я оказывался на том свете...
Свет там как тьма, а солнце – черней гагата...
Я умер, но ощущения не совсем потерял... я все еще мог дышать, различал я и запахи... не забыл я и мыслей, посетивших меня перед смертью... и мое воображение не притупилось...
Я видел пред собой спину женщины... она слегка сутулилась...
Я шел за ней...
Не знаю, кто ее вел...
По всей видимости, между тем, что видела она, и что видел я, было много отличий...
Женщина кого-то мне напоминала...
Она уже не казалась мне молодой и красивой, да она и не была такой...
Женщина остановилась, и я наткнулся на нее... она вскрикнула и стыдливо застыла, закрыв лицо...
Своей неловкостью я все испортил... сон прервался...
Одно я понял, что тот свет и этот не так уж и отличаются, как я думал... не смерть стоит между ними...
Я отвлекся от размышлений, взглянул на Вику...
Вика была задумчива...
Что предвещает ее задумчивость?.. не читает ли она мои мысли, как Бенедикт?.. вряд ли...
Смогу ли я рассказать ей о своих мыслях?.. нет, не сейчас, позже, если осмелюсь..."
* * *
Туман рассеялся...
По небу проносились почти прозрачные, оборванные по краям облака...
Ветер разогнал и птиц...
Еще ни разу Аркадий не испытывал такого предчувствия несчастья...
Подавляя невольный страх, он выполз из расселины, глянул по сторонам с выражением какого-то боязливого ожидания...
Лицо у него было худое и бледное... обозначились скулы, нос заострился, как у покойника...
Аркадий окликнул Вику, еще раз и еще... голос его сипел, прерывался...
Никто не отозвался...
С видимым усилием он встал и попытался подняться на скалу... отступил... предпринял еще одну попытку...
Попытка удалась...
Он стоял на скале и смотрел...
Был вечер судного дня...
Закат превратил воду в вино...
Окровавил он и луну...
Аркадий поднял руки, словно взывая к небесам...
– Боже, где я?.. я хочу вернуться назад... – прошептал он. – Все это зашло слишком далеко...
Лицо Аркадия сморщилось, он разрыдался и очнулся, не понимая, где он?.. и что с ним происходит...
Подробности своего странствия во сне он не помнил, остались только впечатления и довольно неприятные...
"Я не вижу ни Вики, ни Бенедикта...
И мне жутко...
Кажется, во сне я убил Бенедикта... я столкнул его со скалы...
Помню, уже падая, Бенедикт что-то прокричал... я не расслышал... я пытался выбраться из этого кошмара... куда?.. в реальность... в этот туман, снова окутавший остров, как окутывают пеленами покойника..."
* * *
Ветер утих...
Прибой пел что-то трогательное и трагичное...
Птицы были солистами...
Аркадий был похож на рогатого бога...
"Я творил эту странную реальность... или бог во мне?.. иногда я ощущаю его, но очень приблизительно, как некое представление, без подробностей и сути...
Помню, я стоял в толпе женщин на площади у театра, когда здание исчезло в провале...
Я не старался сказать женщинам что-то приятное...
Я не успокаивал...
Я будил тревогу...
Я пел о нашествии грязи, о войне с собаками, о конце света, но меня никто не слушал, слушали других...
В толпе женщин была и Роза...
Появился Бенедикт... он тоже запел... я подпевал ему...
Роза смотрела на нас как на оживших покойников...
Мужчин в толпе не было... правда, некоторые мужчины останавливались поодаль, слушали плач, удивлялись, и опасливо и осмотрительно обходили толпу женщин стороной...
Декорации сна изменились...
Действие уже происходило у стен желтого дома на песчаном берегу...
Сумасшедшие нам аплодировали...
Для них мы не были чуждыми и странными...
Мы не спасали их от отчаяния...
Мы ничего не давали им...
Мы просто пели...
Слова плача проникали в их сознание...
Они менялись, тяжелели от предчувствия несчастья...
Неожиданно здание желтого дома охватила странная дрожь..."
"Театр был страстью Бенедикта...
Он был влюблен в примадонну, но не осмеливался говорить об этом с дядей, опасаясь последствий...
Бенедикту было что рассказать... правда, некоторые сцены он несколько преувеличивал, а то и выдумывал целиком...
Он писал для примадонны гимны, плачи... потом замогильные записки...
Я тоже писал...
Первый плач я сочинил еще в детстве... во сне нечто необъяснимое превратило меня в птицу... я перелетал с ветки на ветку без помощи крыльев, заглядывал в окна, мог парить в воздухе...
Земное притяжение исчезло...
Все происходило в сумерках... солнца не было...
Я понимал, что это сон, но верил происходящему... и ждал ночи...
У меня тоже были дядя и тетя, близкие к театральным кругам...
Я могу ошибаться, но между моим дядей и примадонной что-то было... я понял это по его улыбке, когда он заговорил о примадонне...
Я слишком далеко заходил со своими предположениями и догадками, и делал шаг назад, хотя я был не так уж далеко от истины...
У примадонны были и другие привязанности, не связанные с мужчинами... удовольствие ей доставляли и женщины... по иному... об этом она сама рассказала со сцены в пьесе, написанной писателем... название я не помню... помню, дядя устроил по этому поводу скандал... какой-то фальшивый, нелепый, неуместный...
Он вышел на сцену, чтобы заявить, что один из персонажей пьесы враг народа, чем привел публику в изумление и замешательство...
– Что за персонаж?.. – примадонна близоруко сощурилась...
– Я не вижу здесь этого персонажей... – сказал дядя, оглядываясь...
Примадонна догадалась, что дядю возмутила ее связь с Кассандрой...
– Посмотри на себя... кем ты себя возомнил?.. ты не можешь ограничить мою свободу... – заявила она...
– Это не свобода... что же касается последствий... они будут для тебя сюрпризом... все... занавес!..
Дядя ушел...
И примадонна ушла... и как в воду канула...
Исчез и Бенедикт... и вдруг явился... его было не узнать...
– Где ты пропадал?..
– У примадонны... не могу я от нее уйти при всем моем желании... – сказал Бенедикт, как странно озираясь. – Не пойму, что сейчас?.. день или ночь?.. ночью я люблю ее больше жизни, а днем ненавижу...
– Что с примадонной?..
– Она заперлась в своем замке... она вернется, чтобы огласить завещание... Розе она передаст и трон, и замок, и собачек... она диктовала мне текст завещания три дня, потом прогнала...
– Такое длинное завещание...
– Всего три страницы... она могла прерваться, когда захочет и где захочет... текст завещания содержал ее комментарии, добавления и отступления... днем я писал, а ночью правил текст... пытался связать начала и концы... и тоже прерывался, чтобы не заблудиться в этом лабиринте слов... слова наше спасение, убежище... и наше унижение... из ее отступлений я выхватывал лишь фразы, необходимые для внятности... иногда вводил в текст имена персонажей, с которыми она была занята в пьесах или соприкасалась, которых она спасала от нищеты... одним словом, вместо завещания получилось что-то совсем другое... некое кладбище людей недооцененных, непризнанных и забытых... все это граничило с кошмаром... помню, я заснул и проснулся на кладбище с гидом, предлагавшим мне совершить экскурсию... он был в кителе довоенного покроя и с тростью... он церемонно останавливался перед одной могилой, говорил несколько невнятных слов, и переходил к другой могиле...
– Все они были примадоннами... – гид склонился и поцеловал могильный камень. – Под этим камнем лежит Кларисса... я ее любил... она покончили с собой...
– Почему она покончила с собой?..
– Не смогли выйти из роли... на первый взгляд все очевидно... жизнь отвернулась от нее... жизнь от нее устала и привела ее к этой трагической развязке... но тут все сложнее... это самоубийство не спасение от жизни, а месть матери... мать видела в ней великую актрису... она для матери поставила эту трагедию, покончила с собой на сцене, повисла в петле с высунутым и постепенно чернеющим языком, нелепо, уродливо дергая ногами, как будто танцуя в воздухе над оркестровой ямой, из которой доносились жуткие, прерывистые звуки, напоминающие шум прибоя и крики чаек... ее тело жило еще в прежней реальности, но в него проникала уже иная потусторонняя жизнь...
– Ну, не знаю... это какое-то безумие... – сказал я, прервав монолог гида, и проснулся...
Листки с текстом завещания летали надо мной...
Сквозняк их поднял в воздух...
Дверь в комнату была распахнута...
Завещание примадонны вызвало у одних раздражение, у других сочувствие, у третьих любопытство... они спрашивали:
– Так она умерла?.. что?.. не слышу... покончила с собой?.. какой ужас...
– Вы знали ее?..
– Кто же ее не знал...
– Она сама себя посадила на трон и украсила лавром...
– Говорят, голос у нее был как сирены... пламенем жег и до костей пробирал...
– Говорят, она сирота... родители ее погибли... в тумане паром налетел на рифы, перевернулся и затонул... девочка чудом спаслась... ее нашли на песчаной косе... она лежала среди трупов утопленников... когда девочке исполнилось 13 лет, тетка устроила ее к примадонне... помню, я увидел ее у ограды, позвал, говорю, подойди на минутку... ближе, ближе... она подошла... я спрашиваю, как ты бедняжка?.. я знал ее отца... мы разговорились... пес на волка похожий, приятель привратника, помешал разговору... он ткнулся мордой в бедра девочки и уставился на меня... девочка была некрасива, но улыбка, глаза и голос могли ее уродство сделать красотой... я пережил это чудо... так и обнял бы ее раньше, чем она сама позволит... только бы не сглазил кто... примадонна ей жениха подыскала... козопаса... черный, похож на эфиопа, босой и тоже с голосом... в горах даже скалы пели, ему подпевая... усмирял он своим голосом и прибой, тину поднимающий... чайки сидели на скалах, как снег, что не таял, слушали, страдали и вздыхали... с музами мальчикн был дружен... они его обучали... пел он и для жителей неба... слава о его пьянящем голосе дошла до примадонны, и она отправилась на поиски козопаса вместе с девочкой... кто-то показал ей дорогу... увидев девочку, козопас влюбился, нарвал ей цветов гиацинта... девочке он показался уж больно косматым... не сразу она ответила любовью на любовь... отворачивалась... от любви голос у козопаса ослаб, и близкий, он казался далеким... вместо гимнов он стал петь плачи, чуть ли не навзрыд... и девочка сдалась...
– Где он теперь?..
– На небе... такая ему выпала участь...
– Печальная участь...
– Цикады поют... днем они дремлют под листьями, ищут радость во сне...
– У сна их смерть и похитит, если они забудут проснуться...
– Говорят, сны будят, предупреждают людей, когда им смерть угрожает... и они возвращаются даже с войны женихами, а не трупами, которые снова ожить уже не могут...
"А меня кошмары будят... – подумал Аркадий, прислушиваясь к разговору беженцев от войны. – Прошлой ночью мне снился странный сон... вокруг никого... лишь небо и море... босой ногой я наступил на медузу, обжегся и проснулся... глянул по сторонам... вокруг никого... где я?.. и что я здесь делаю?.. спасаюсь от преследователей?.. но нет ни преследователей, ни Вики, никого...
Помню, в детстве я испытывал желание приобрести защиту в виде некоего невидимого панциря от предательства, жестокости и низости со стороны тех, кто меня окружал... я думал, что это возможно, и пребывал в этом заблуждении до 27 лет... я мог это представить себе... помню, как-то во сне я испытал ужас, почувствовав, что обрастаю пухом и перьями и машу руками как крыльями... я даже позвал кого-то на помощь... не помню кого... и проснулся..."
Переговоры птиц напоминали хор греческой трагедии...
С ужасом как бы в трансе я оглядел себя, по-птичьи привстал и взмахнул руками, не удержался, отступил, наткнулся на что-то острое и окончательно очнулся...
Так мне показалось...
Погода испортилась...
Туман превратился в мелкий дождь...
Я заполз в расселину... лежу, уставившись в темноту, жду вдохновения, чтобы снова исчезнуть... вернуться туда, где я был птицей, испытать чувство освобождения от тяжести тела...
Иногда я вздыхал и пел..."
Осыпались камни...
Аркадий привстал... и очутился в замке примадонны... в комнате оклеенной обоями с одним окном, из которого открывался вид на пруд, заросший ряской, в котором, как говорили, утонула предыдущая примадонна...
Появился Бенедикт с рукописью...
– Это завещание примадонны... она все оставила Розе... – так она сказал. – Ты любишь ее?.. любишь... я вижу...
– И что тут такого... не о чем говорить...
– А вот и Роза... – Бенедикт сорвал несколько лютиков со стены, оклеенной обоями. – Роза, ты все еще дуешься на меня...
– Кто это с тобой?.. пусть он уйдет... он меня пугает...
– Это нотариус... он заверит завещание...
"Я вспомнил... нотариуса звали Марк... мне было 9 лет... мы плавали с Розой... и я едва не утонул... Роза спасла меня, но не справилась с течением... пятно на моей совести... с тех пор я боюсь воды... подробности я не помню, помню только свои ощущения, когда она всплыла на поверхности... все думали, что я утопил ее... Марку было 13 лет, как и Розе... помню, я подражал Марку... иногда говорю его голосом... голос у него был хриплый, и он картавил и заикался... до 27 лет Роза обычно бесшумно следовала за мной... или стояла за спиной... дышала... после того как я женился, она исчезла...
О чем это я?.. забылся, задумался... думаю о Розе, утопленнице... роюсь в прошлом... ищу себе оправдание...
Марк и Роза были близнецами...
Пифагор, собака дяди Бенедикта, вытащила Розу на песок...
Я глянул в окно и увидел Розу, шагающей по песчаной отмели... она изображала собирателя моллюсков... она вошла в море и скрылась в воде...
Первый раз я увидел ее, когда она на песчаной отмели укрывала утопленников водорослями... ей было 13 лет... возраст любви..."
* * *
"Сон унес меня в прошлое, потом в будущее...
Роза дремала на террасе в инвалидном кресле на надувных шинах, уронив голову на грудь, в окружении мопсиков, доставшихся ей по завещанию от предыдущей примадонны вместе с замком... ей было около 70 лет...
– С кем ты все разговариваешь?.. – спросила Роза...
– Разве я разговаривал с кем-то?.. не помню... – отозвался Бенедикт... – Наверное, с кем-то из прошлого...
– Что ты сказал?.. – спросила примадонна, близоруко щурясь...
– Ничего...
– Нет, ты что-то сказал...
– Расскажу в другой раз...
"Другого раза может и не быть... – подумал Аркадий, и взглянул на небо, с серое, как асфальт. – Делать в замке мне было нечего, однако я был там... зачем?.. – размышлял Аркадий. – Прошлый раз я видел Розу, когда ей было 7 лет... сколько же ей сейчас?.. 60 или 70... совсем старуха, а губы у нее мягкие, нежные, как у девушки... помню, я поцеловал ее и зарылся с головой в кружевах... она что-то говорила... не помню... кажется, о похоронах матери и переселении душ..."
Аркадий поднял голову, взглянул на спящую Розу... она улыбалась, как на картине в раме, которая висела в ее комнате над комодом...
Ее смеющиеся глаза следили за Аркадием...
– Нет, не могу смотреть... – пробормотал Аркадий и отвернулся...
Вокруг никого, лишь море и скалы... прибой и птицы...
Для птиц Аркадий был зрелищем..."
"Произошло перевоплощение...
У Аркадия уже было другое тело, другая жизнь, о которой он забыл...
– Что же ты замолчал?.. продолжай... – сказала Роза...
– О чем я говорил?..
– О том, как ты превратился в какое-то животное, потом в виноградную лозу... и обвил меня... не помню, что я чувствовала... вспомнила, о чем ты говорил... ты говорил об утопленниках... женщины лежали ничком на песке в кружевах пены, мужчины – навзничь... как-то это все связалось с твоим арестом после жуткой смерти Киры, твоей жены... потом было нашествие грязи, война с собаками... да, я пропустила это странное странствие... из чистого любопытства, скажи, с кем Кира тебе изменила?.. впрочем, можешь не говорить... я знаю... почти уверена... сказать?.. – Роза ласкала мопсика у себя на коленях...
– Сознаюсь... не она мне изменила... я изменял ей с ее сестрой... потом случился пожар... сестра Киры написала на меня донос, меня арестовали... в камере следственного изолятора я пытался покончить с собой... очнулся я, когда меня отпевали... дьякон с кадилом возомнил себя богом...
– Что случилось с сестрой Киры?..
– Ничего о ней не знаю... ну хорошо, знаю, но лучше бы забыл...
– Ты лжешь... – прошептал Бенедикт... – Ты не мог бы влюбиться в эту сучку даже со злости... и примадонну ты не любил... ее любил мой дядя...
– Расскажи мне о примадонне...
– Она темная лошадка...
– Одни говорят, что Бенедикт ее копия, другие сомневаются...
– Я из числа сомневающихся... говорят, она любила меня, этих собачек... испытывала сострадание к слабым... ее охватывала жалость и нежность...
– Что ты мелешь... – прошептал Бенедикт... – Плевать ей было на все... и на меня... из-за нее я приобрела две грыжи, пупковую и паховую... я кричал от страха и обиды, что все меня бросили... мне не было еще и года... на вид я был смирный, славный, но как только начинал орать, превращался в сирену... что?.. птица такая есть.. это было невыносимо... я видел, как из пупка высовывалась кишка... и в ней что-то булькало... так я резвился... ночью я будил соседей... они собирались в коридоре обсуждали, что со мной делать... был среди них и монах... он воспитывал меня... когда меня усыновили, монах исчез...
– Монаха я видела на похоронах матери... – заговорила Роза... – Появлялся он и после... как всегда внезапно и неожиданно, точно призрак или видение... подозреваю, что это был ты... ты возникал как будто из воздуха... помню, я спросила женщину, которая пересчитывала присутствующих на похоронах, кто этот человек в плаще до пят, но ты уже исчез... и снова появился на поминках, но я не осмелилась к тебе подойти... ты был такой надменный и отчужденный... и в то же время, как призрак... в любой момент ты мог исчезнуть... кто ты?.. мой отец?.. – спросила Роза и взглянула на Аркадия нежно и серьезно...
– Это был не я... это был Бенедикт... он из прошлого твоей матери... принадлежал к проклятым поэтам... его ненавидели, боялись и преследовали... но бог его любил... и спасал от преследователей... и я его любил... и все еще люблю, как люблю и твою мать...
– Я знаю... мне жалко тебя... ты такой несчастный, покинутый...
Роза задумалась...
После смерти матери Роза бедствовала, но нашелся покровитель... она вспомнила свою ночную прогулку в сквере... она шла по аллее и напевала, когда появился незнакомец в плаще похожем до пят...
Тень незнакомца удлинилась и исчезла...
В тот же день Роза нашла в почтовом ящике приглашение в дирекцию театра... ей предложили роль второго плана...
– Такая судьба выпала мне... я была заурядной певицей второго плана, и вдруг стала примадонной...
– Такое случается... – пробормотал Аркадий, наблюдая за птицами...
Птицы прохаживались поодаль, прилетали, улетали...
"Этой ночью и я летал... странствовал... посетил все три неба: небо планет, небо галактик и небо вселенных... и испытал смирение... полное и безмятежное... бог смирил меня...
Очнулся я в тесной расселине на птичьем острове... лежал, прислушиваясь к шуму прибоя, изливающему свои напевы, мотивы, потом с опаской выполз наружу...
Четырехкрылый, распластавшись, я лежал на песке, как на одре смерти...
Птицы отпевали меня криками смятения и отчаяния, море омывало...
Не помню, как явился я в это место злоключения, место плача и радости прибоя и птиц...
С мертвецами из преисподней я провел эту ночь...
Я и себя не причисляю к живым...
Кажется, я обезумел, впал в заблуждение, будто все меня предали, а я рад им... или нет?..
Все это игра...
И это не мрак могилы и не чертоги преисподней...
И море вокруг, а не стигийские топи...
Правда, рая для себя я не вижу...
Слышу крики чаек, шум прибоя... то напевы, как благая весть о спасении, то плач отчаяния и мольба...
Иногда я присоединяюсь к плачу и пою губами...
"Бог наложил печать святости на мое лицо, пролил елей благодати своей, украсил кровоточащими знаками тело мое, чтобы узнали меня в изнуренном теле моем обитатели внешней тьмы...
Я знаю, буду прощен, но ответ придется держать...
Опять эта странная слабость и головокружение...
Ну, все, успокойся...
Прибой воет, рычит... и так грозно...
А вот и преследователи... выползли из своих могил... все собрались, окружили, скалятся, глаза их сверкают во тьме золотом... хотят, чтобы я спас их... просят защиты от нашествия грязи и полчища собак... думают, я помогу им выиграю эту войну...
До судного дня она будет тянуться...
Среди преследователей я увидел незнакомку...
Это же Роза!.. стоит, смотрит... и так нежно и серьезно...
Невольно я пал на колени перед ней...
Надеюсь, не с темной целью она явилась?.. не мстить...
Она рассмеялась, словно прочитала мои мысли, и исчезла, оставив в воздухе вонь серы...
Пусть насмехаются, глумятся все эти слуги сатаны...
Кто-то даже нанес мне пощечину... щека горит... и плевок я получил, не считая мелких уколов, но я не сдвинулся с места, как будто мои ноги были гвоздями прибиты к земле...
Опять эта странная слабость и головокружение...
Я как будто в глаза смерти заглянул... и очнулся... воскрес... бог мне помог очнуться или Бенедикт?..
А кто их вернул с того света на этот?.. столпились, галдят...
Да это же птицы...
Или это жены Бенедикта?.. их у него было шесть или семь...
Нет, это птицы...
Что это с ними... сбесились... гонят меня... забрасывают меня камнями и грязью... осуждают... я для них сын погибели, сатана, захватчик...
Думаете, что бог дал вам этот остров в собственность?..
Ошибаетесь...
И я не сын погибели...
Успокою их пением плача...
Умолкли, слушают..."
"Тьма стала почти осязаемая...
Днем досаждала жара и песьи мухи... ночью – мошкара...
Я лежал в расселине, на вид неживой, и думал о том, о чем привык думать...
Нет убежища, где можно было бы скрыться от мыслей...
Тщетны все усилия..."
Каким-то чудом Аркадий перенесся из расселины в горах в город...
Он шел по улице...
Услышав шум за спиной, Аркадий обернулся и увидел Розу... ей было 13 лет, может быть, чуть больше... она выбралась из зарослей татарской жимолости, приветливо улыбнулась ему, поспешно снимая приставшие к одежде лепестки цветов...
Аркадий заговорил хриплым, не своим голосом...
Роза молча слушала... рыжая, лицо бледное, фигура изящная, даже, пожалуй, слишком изящная, щиколотки тонкие...
Мимо прошла примадонна с мопсиками... ее сопровождал Паганини...
Аркадий уклонился от встречи с примадонной...
"Еще не время им встретиться..." – подумал он..."
"День не принес спасения от воспоминаний, жары и песьих мух... он длился, длился...
Уже вечер...
Птицы сидели на прибрежных скалах, переговаривались...
Бледное лицо Аркадия, его блуждающие руки, поза говорили о том, что он был не в себе...
Он только что очнулся... стоял у скалы и смотрел на море, простирающееся за горизонт, и прислушивался к голосам чаек и к неровному, тяжелому дыханию прибоя...
Почувствовав слабость и головокружение, Аркадий прижался спиной к скале...
Он стоял и боялся вздохнуть...
Все смешалось... море, небо, горы танцевали...
"Смерть – это не спасение... а любовь – это не дар, а наказание божье..." – подумал Аркадий, чувствуя, что совершенно бессилен...
Он сполз на песок... лежал и смотрел в бездну, полную тьмы и звезд... там ему что-то рисовалось в виде видений, картин, лишь искажающих реальность...
Аркадий увидел Розу в одежде невесты, потом в трауре...
Увидел Аркадий и Бенедикта... он шел с рукописью, читая на ходу, внося поправки в текст... и едва не попал под трамвай...
В видении возникли еще несколько известных Аркадию женщин... это были жены Бенедикта... они были молоды и привлекательны...
Аркадий уже шел по улице... остановился у афиши с изображением примадонны...
– Стоишь, смотришь... – сказал Бенедикт, появившийся как будто из воздуха...
На вид ему было 27 лет... худой, лицо бледное, волосы рыжие, вьющиеся... он только что закончил пьесу, в которой воображаемые персонажи обретали реальную жизнь и власть... пьеса сделала его известным поэтом, гением, богом слов... он извлекал их из небытия... они изменяли реальность...
– Смотри, смотри!..
С улыбкой на лице примадонна сошла с афиши и оказалась в окружении жен Бенедикта...
Они обменивались впечатлениями о том свете...
Все они покончили с собой... не смогли выйти из роли...
"Женщин самоубийц там больше... – размышлял Аркадий...
Самоубийство – это не выход... это вход в ад... впрочем, не для всех... для гениев это нечто иное... они одиноки и безумны по необходимости... они отвергают эту жизнь, бога... ищут несчастий, смерти..."
Размышления Аркадия прервал незнакомец в сером плаще и в очках...
– Боже мой, это вы... я так рад вас видеть... хочу познакомить вас с женой... она вас обожает...
– Вы обознались... – Аркадий вовсе не был расположен к общению с мертвецами..."
* * *
Аркадий очнулся старый, заспанный... он доживал последние дни своего существования, находился как бы в предсмертной агонии, но встал на ноги легко, стряхнув сон, вернее кошмар, и страхи с ним связанные...
Послышался странный подземный гул, напоминающий рычание своры собак...
Птицы взмыли в воздух, подняли крик...
Аркадий глянул по сторонам...
Из-за скалы выплыла яхта...
Был вечер... солнце опускалось все ниже, ниже...
На море царил штиль...
Яхта ткнулась носом в камни, остановилась, как заснула...
Солнце было величиной с луну...
Вода как зеркало...
Порыв ветра поднял зыбь...
Потянуло гнилью...
Ветер разбудил яхту... она поплыла, подгоняемая ветром... на реях, снастях зажглись блудящие огни... красные, белые...
На палубу вышла женщина...
Она увидела остров, окруженный рифами, бурунами...
"Снова этот остров... – подумала она. – Или это мираж?.."
"Кто эта женщина?.. – подумал Аркадий... он не узнал мать... да и не мог он ее узнать. – Красивая... пугает ее красота... леденит..."
