Текст книги "Чудо о Розе(СИ)"

Автор книги: Юрий Трещев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Нет там никого...

Туман уполз в ущелье и все с собой унес... оставил лишь декорации...

Эти сцены... их я вижу с детства...

А вот и мой спаситель... и его тень... Вергилий...

Спаситель лег на песок... песок еще не остыл... лег и как умер... и вдруг вздохнул, веки задрожали... что-то он увидел в темноте сна... может быть, нашествие грязи или войну с собаками, которые предсказала Кассандра?.. видение тревожит его чуткий сон... веки разомкнул, смотрит на меня из сна... привстал, пытается узнать... узнал ли?.. вряд ли... снова улегся... лежит как камень среди камней, еще не остывших...

А Вергилий исчез...

Забудь, что ты видела... и это плавание в тумане... и бурю... и смерть мужа... видения сведут тебя с ума... если только это видения...

Я не уверена ни в чем...

Что если все это игра воображения?.. но мой спаситель вовсе не тень... и он лучшего мнения обо мне, чем я заслуживаю... смотрит на меня... что-то сочиняет... в его стихах я выгляжу невестой бога... лучше бы он убил, проклял меня... все из-за меня...

Я как улитка, затаившаяся в своей раковине, боюсь выползти на свет...

Вергилий снова появился...

Аркадий о чем-то говорит с ним... плохо слышно, но я подслушала...

Вергилий говорит, что примадонна вернулась на сцену, и вернулась блистательно... я видела эту пьесу в исполнении ее предшественницы... сказанное ею в первый момент поражает, но не трогает... мне нравилась сцена, в которой она предавалась неуверенности, догадкам... любит, не любит... она жила как всякий человек, которого влечет сила обстоятельств, страстей, желания...

И меня ждет это славное будущее... так сказал Вергилий... правда, Аркадий возразил...

Мне кажется, он чувствует себя задетым... и вероятно не без причины...

Чем задет?.. тем, что я не слишком навязываюсь ему?..

Надо покончить с этим, не поддаваться соблазну... хотя он мне нравится...

Кажется, я уже сомневаюсь в искренности своих чувств...

Чувства действуют на меня принуждением...

А где же странники?.. опять куда-то ушли... вернулись... сидят на камне под скалой как два херувима... вдохновляются пейзажем, пока он не станет привычным...

Опять в сон меня клонит... отдамся сну..."

* * *

Вика спала и очнулась...

Внизу лежало море, простирающееся за горизонт... и дальше...

"Скалы как будто висит над водой..." – подумала Вика и глянула на Аркадия...

Он лежал у стены... не спал... размышлял...

"Кажется, предсказания Бенедикта начинают сбываться... и этот странный сон, как намек, мотив, очередное предупреждение... – размышлял Аркадий. – Одно ясно, в город мне нельзя возвращаться... что меня там ждет?.. арест и судьба Бенедикта?.."

Кто такой Бенедикт?.. он человеком с нимбом... как и я, он до 35 лет ждал, когда в нем проснется гений... ждал и сомневался...

И гений в нем проснулся с плачем...

Помню, я обвинял его в нескромности...

Не чуждый искусству и приверженный гармонии, Бенедикт писал плачи... как и его дядя... пока с ним не случилось то, что случилось... он предсказал нашествие грязи... в городе начались волнения... его арестовали... он покончил с собой в следственном изоляторе... повесился... или ему помогли?.. смущает записка, которую нашли у него под языком...

В записке Бенедикт обещал после нашествие грязи войну с собаками...

Почти весь месяц август, парализованные страхом, жители города смотрели на горы, ждали смерти и второго пришествия... и в мыслях спускались в ад... на самое дно...

У меня были сложные отношения с Бенедиктом... я ревновал его... он был влюблен в Киру, нимало не заботясь о том, отвечает ли она хоть сколько-нибудь на его любовь...

Надо сказать, что Кира его почти не замечала... она жила театром...

Воздержусь от описания приморского города, в котором все это происходило... город напоминал мне чешуйчатого зверя, выползающего из воды... чудовищем был и мэр... влюбленным гадом...

В объятия мэра примадонну толкнула не любовь, а страх потерять театр...

Зубы сжав, она отдалась мэру... он не услышал стонов любви...

Он все ей прощал, но только не измены...

Узнав об измене, мэр закрыл театр, затянул его лесами...

Примадонна удалилась, заперлась в своем замке с собачками...

Замок и собачки перешли к ней по наследству от Кларисся, предыдущей примадонны...

Помню, комната ее во флигеле напоминала склеп... гостей она не принимала... Бенедикта она прогнала, наняла писателя... днем он писал одно, ночью другое... он влюбился... безумствовал, угрожал... его заперли в желтом доме на песчаном берегу...

Однако что это?..

Остров как будто вздымается и опускается вместе с морем...

Я иду за Викой и пьянею от воздуха и света...

Скалы нависают над головой... или это туча?.. заняла полнеба...

С моря движется туман... или это остров плывет туману навстречу?..

Меняются краски, оттенки...

В шуме прибоя мне послышались голоса, смех...

У рифов резвились дельфины... они развлекали нимф и наяд...

С какой-то невинной негой и удивительной непосредственностью, Вика сбросила с плеч плащ и поплыла к рифам...

Начался дождь...

Я заполз в расселину, затаился как старый пес в конуре...

Я лежал в каком-то странном оцепенении и размышлял...

В моросящем дожде будущее виделось смутным видением, которое манило и пугало...

Я заснул...

Во сне я был счастлив... или мне это только казалось?.."

* * *

"Прибой гудел как орган...

Чайки напоминали певчих в храме...

Чьи-то тени прошли мимо и канули...

Тени были загадочные и грозные...

Не за Бенедиктом ли они приходили, ставшим преступником из любви ко всему прекрасному и страстному?..

Говорят, что каждую ночь Бенедикт является примадонне, чтобы дописать женскую версию замогильных записок... и утром все сжигает дотла...

Кто говорит?.. неважно...

В присутствии Бенедикта я чувствую себя не лучше, а хуже...

Бенедикт говорит, что он видение и является, чтобы спасти меня от пагубных последствий одиночества...

Одиночество меня не пугает... в моем одиночестве я никогда не одинок... я размышляю... размышления превращаются в монологи и диалоги... я почти счастлив... правда, полному счастью мешают сомнения... от них я уже вряд ли избавлюсь...

Бенедикт исчез и ко мне вернулась Вика... по крайней мере, от чувства тревоги я избавляюсь...

Присутствие Вики не влияет на меня так сильно... я просто любуюсь ею... она изысканна, грациозна, уверена в себе... или мне это только кажется?..

Когда она проходит мимо, меня тянет к ней...

Впрочем, все это театр, зрелище... ничего не происходит... мои желания не столь безрассудны, как мысли... с женщинами я созерцатель... я соблюдаю осторожность, может быть, больше, чем нужно...

Вика уснула... спала она не долго... проснулась, босая пошла вдоль берега к могиле мужа... наступила на медузу, вскрикнула, обернулась...

Я догнал Вику, прошел мимо, обернулся...

Она стоит, смотрит на меня и смеется сквозь слезы от боли... медуза обожгла ее ногу...

Мои чувства блаженно повинуются воле Вики... волна нежности охватывает меня, и я уже не уверен, смогу ли следовать своим предписаниям...

Вика вошла в воду и поплыла к рифам...

Я испытываю нечто странное... хочу войти в воду и не могу... что-то удерживает...

Не знаю, чем все это кончится...

Впрочем, я готов к любой неожиданности...

Мне кажется, Вика искренне нежна со мной...

Так ли это на самом деле?..

Сознаюсь, это состояние влюбленности меня пугает...

Я всегда хотел существовать подальше от искушений...

Мне легче справиться с реальными бедами, чем с воображаемыми...

Бенедикт ада не боится... ад его бодрит...

Невольно вздохнув, я встал, смотрю по сторонам и вижу Бенедикта и Вику на фоне утра...

Я смотрю на них и не перестаю удивляться красоте Вики рядом с этим козлоногим сатиром... я вижу в нем себя...

Красота Вики меня возбуждает... а уродство старости убивает самым затяжным и мучительным способом...

Вика ни секунды не может находиться в покое... она кружит вокруг Бенедикта... она как будто в страхе от того, что он ей обещает... или в восторге?..

Бенедикт заманивает Вику в город, в театр...

Вика устала, грациозно как птица со сложенными крылышками за спиной она села на камень...

Козлоногий сатир склонился у ее ног...

Вика рассмеялась и унеслась куда-то, растворилась в зыбком мерцающем мареве...

Да и была ли она?.. вопрос...

Я сижу на камне нем и недвижим... и странствую вместе с Бенедиктом в зарослях татарской жимолости, в сумеречных галереях замка примадонны, повсюду, где угодно... терплю смену облачений и обличий Бенедикта... он может предстать и женщиной... молодой, исполненной нежности... и деревом, роняющим листву... и цветком, раскрывшимся в сонной прохладе среди видений утра..."

* * *

"Кажется, я спал и очнулся...

Не помню, кем я был... рыбой или птицей...

Остров плыл, покачивался...

Я иду за Бенедиктом... иду бездумно... отстаю... отстал..."

На мокром песке Аркадий увидел следы женских ног...

Женщина мелькнула и исчезла...

– Вика!.. – окликнул он ее...

Бенедикт оглянулся...

Он смотрел на Аркадия в изумлении, как будто самого себя увидел...

"Он боится, что я исчезну... если исчезну я, исчезнет и он..."

– Аркадий, ты где?.. – спросила Вика...

– Я здесь...

"Я прихожу в себя... у меня какие-то провалы в памяти... я вижу лица мужчин, женщин... они мелькают передо мной... мне кажется, я их знаю... или не знаю?.. я не испытываю к ним ни сочувствия, ни сострадания...

В вышине сверкало солнце...

На небе холодном и пустом строились чертоги бога с анфиладами комнат, сумеречными галереями, аллеями, по которым прохаживались небесные жители, рожденные для счастья..."

"Из одного забвения я попал в другое...

Слышу голоса чаек, невнятный гул прибоя...

Кажется, я вновь на острове, но я ли это?.. оглядываю себя, и не узнаю... я красив и молод, мне 27 лет... и я не один... впрочем, одиночество меня никогда не тяготило...

Камни осыпались...

Подняв голову, я увидел рыжеволосую девушку... она спускалась по скользкой каменистой тропе к замку... застенчива, мила...

Девушка остановилась у двери... тень среди пляшущих теней...

Услышав хриплый лай пса, она испуганно попятилась...

– Фу, Пифагор...

Створка двери приоткрылась...

На лестнице, ведущей в галерею и анфилады комнат, девушка услышала голоса, темный смех...

Она закуталась в плащ, похожий на мантию, и устремилась прочь...

– Куда это она?.. – спросил Бенедикт. – Не я ли ее напугал?..

Бенедикт появился неожиданно, как всегда...

Мне кажется, я уже ревную Бенедикта к Вике...

Что это?.. снова эта странная дрожь и подземный гул, напоминающий рычание своры собак...

Сбываются предсказания Кассандры...

Закачалась люстра... звякнули стенные часы...

Дрожь стен и пола вызвала рой тревожных мыслей...

– Где я?.. – вопросил Аркадий с дрожью в голосе...

– Ты в замке примадонны... – отозвался Бенедикт... – Дивное творение!..

– Да уж...

– А какой вид из окна!..

Заросли татарской жимолости напоминали лабиринт...

– Мне кажется, я уже был здесь...

– Если только во сне...

– А где примадонна?..

– Наверное, на террасе... сидит в инвалидном кресле на надувных шинах, которое ей подарил мой дядя, и пишет завещание... узнать бы, кому она уступит свой трон... – Бенедикт подошел к окну. – Боже, что это с ней?.. упала на колени, ломает руки, стенает, слезы льет... я удивлен... строптивица вдруг стала кроткой, испуганной... пойду ее утешу....

Бенедикт ушел...

Спустя час или два Бенедикт вернулся...

– Весь дом обошел... не мог ее найти... и нашел ее в гримерной... стоит у зеркала бледная, бесстрастная, великая... в руках держит мое письмо...

Дрожь, сопровождаемая подземным гулом, напоминающим рычание своры собак, охватила замок... горы вокруг как будто понизились, а воздвигнутые воображением на песке чертоги бога и небожители исчезли в волнах моря...

– Что это было?..

– Разве что-то было?.. тебе померещилось... – сказал Бенедикт и вернулся к истории с письмом...

В письме Бенедикт объяснялся примадонне в любви... он был безнадежно влюблен в нее..."

* * *

"Примадонна блуждала по комнате и размышляла...

– Во что я ввязалась?.. нет, это запутанное дело мне не распутать...

– Что за дело?.. – спросил Бенедикт...

– А, это ты... напугал... – примадонна глянула по сторонам, не понимая, откуда он вдруг взялся. – Ты писатель, твое дело писать... иди, пиши... иди, иди, я жду гостей...

Бенедикт ушел, но не далеко... он следил за примадонной, догадывался, кого она ждет, и чем был вызван ее испуг?..

– Не я же ее напугал... что это?.. – Бенедикт впился взглядом в стену...

По стене сверху вниз пробежала трещина, еще одна и еще...

– Нет, это сон... бес мне его подослал... сгинь нечистый!..

Бенедикт сморгнул, вгляделся...

Трещины ползли, сплетались в путину...

– Кто сплел эту паутину?.. паука не вижу... или я сплю?.. ну да, конечно... я сплю... – сказал он вдруг охрипшим голосом... дух захватило... уже проваливаясь в темноту, он очнулся с жутким всхлипом на острове...

Пришел в себя и Аркадий, но не сразу...

Во сне он плавал с Викой у рифов...

Сон прервался...

Бенедикт лежал на песчаном берегу под нависающими скалами...

Царил вечер... во всем была какая-то мистика, колдовство... возникли обманчивые эфемерные видения, вызывающие страх своим уродством или своей красотой... они становились видимыми и исчезали... снова обретали очертания...

Прибой, взволнованный непогодой, исполнял нечто напоминающее фугу...

Чайки были солистами...

"Откуда здесь олеандры, мирты?.." – подумал Бенедикт и невольно привстал, увидев у рифов Вику... она играла с дельфинами...

Вика смеялась, звала Аркадия:

– Плыви к нам...

"Это же Вика... но как она там очутилась?.. – подумал Бенедикт...

– Нет там никого... – сказал вслух Бенедикт. – Вся жизнь – мираж или сновидение...

– И это правда... – сказал Аркадий... он лег на песок и заснул, как умер... на его лицо наползли тени...

Заснул и Бенедикт...

Сон длился, длился...

Или это была явь, которая обрела очертания сна?..

* * *

Аркадий шел вдоль песчаного берега, внимая звукам прибоя...

"Вряд ли я забуду эту ночь... сколько облачений и обличий я сменил!.. однако пора возвращаться..."

Дельфины все еще плескались у рифов в лучах луны... нимф не было...

"Надеюсь, что Вика не уплыла с нимфами в отчаянии от всесилия бедствий...

И все же это обман, как это не обидно... красота лишь видимость, мираж, происки искусителя, которые, однако, могут и увлечь...

Птицы не обращают на эти навязчивые видения внимания... а я млею... упиваюсь..."

Аркадия охватил трепет, слезы выступили на глазах...

– Я тоже млею и упиваюсь... – сказал Бенедикт...

К этой ускользающей и изменяющейся красоте Бенедикт относился с благоговением...

Он называл ее зримой музыкой, в которой сочеталась наглядность и волнующая таинственность...

"Красота искушает... – размышлял Аркадий. – Или я только притворяюсь искушаемым, играю как на сцене?.. нет, нет...

Какая ночь длинная, конца ей нет... увижу ли я рассвет?..

Не могу заснуть... раньше все было иначе, закутаюсь в одеяло и уже сплю...

Мысли не дают заснуть... что там, за порогом этой жизни?.. есть ли что?.. или тоже тьма кромешная..."

Послышался лай собаки...

"Что это?.."

Осыпались камни... и перед Аркадием возник Пифагор, собака Бенедикта... потом и сам Бенедикт...

– Аркадий!..

– Бенедикт!.. где ты пропадал?.. и одет ты как-то странно...

Бенедикт был в смокинге...

– А ты выглядишь так, как будто вернулся после войны с армией собак, весь израненный, но собаки не устояли, хотя и сражались храбро... возможно они еще вернутся и снова нападут... Пифагор успокойся... нет здесь мопсиков...

Пифагор ткнулся носом в пах Аркадию...

– Пифагор, веди себя пристойно... я не помешал?.. чем ты расстроен?.. зря хмуришь брови... эй, о чем задумался?..

– Вот, думаю... спасение в руках бога... а что у нас?.. или всем правит судьба и случай?..

– Продолжай, что же ты замолчал...

– Как узнать?.. если только умереть...

– Нет, я воздержусь...

– У тебя слезы на глазах...

– У тебя тоже... у стариков глаза слезятся сами собой... о чем ты опять задумался?..

– Если хочешь, я скажу...

– Скажи...

– Я здесь не один... я с женщиной...

– Я знаю... и даже знаю, как ее зовут...

– Она называет меня спасителем...

– Опять ты задумался... ладно... ты думай, а я посплю...

Бенедикт снял смокинг, лег и заснул... тут же и проснулся...

– Кто-то плачет там, в темноте?..

– Я же говорил... женщина... чудом спаслась...

Бенедикт встал, сделал несколько шагов, остановился, попятился...

– Что ты увидел?..

– Показалось... как будто песок зашевелился... ты тоже весь трясешься...

– Это остров трясется...

– Ладно... пусть трясется...

Бенедикт сел на камень...

Аркадий тоже...

– Снова это странный гул... Бенедикт, ты где?.. я тебя не вижу...

– Меня уже давно никто не видит...

– Как это?..

– Так... меня нет и я как бы есть... лучше я замолчу, как молчал...

– Сочувствую тебе... может быть, еще можно что-то исправить...

– В чем?.. – Бенедикт надел смокинг...

– Ну и вид у тебя!..

– У тебя не лучше...

– Тише... разбудишь женщину...

– Молчу, молчу...

– Кажется, светает... ночь ушла, наконец...

– Что это?..

– Где?..

– Чувствуешь запах?.. женщиной пахнуло...

– Я же говорил... женщина спит в расселине...

– Кира?..

– Нет... не Кира...

– Иногда она мне снится...

– Мне тоже...

– Вдруг она жива там...

– Не слышу, что ты говоришь?.. эй, ты куда?.. отступи назад, сорвешься в пропасть...

– Бежать, бежать надо отсюда... чтобы опередить беду... снова я слышу этот странный гул... и серой пахнуло... адом...

– Ты же говорил, что ад тебя бодрит...

– Ну да... похоже, что пророчество дяди начинает исполняться... горы понизятся, и море отступит... откроет путь, скрытый в волнах...

– Скажи что-нибудь еще...

– Что?..

– Что-нибудь другое... что ты не привык говорить...

– Смешно...

– Что же ты не смеешься... ты измял свой смокинг... и плохо выглядишь...

– Ты тоже...

– Ну да... опять эта странная слабость и головокружение... и плечо заныло... я боюсь...

– Чего?..

– Сам не знаю... зачем ты кусаешь губы?..

– Я тоже боюсь... боюсь рассмеяться над твоими страхами...

– Ты еще здесь?..

– Здесь...

– Мне кажется, что я сплю... и не могу проснуться...

– Я тоже...

– Мне надо вернуться в город...

– А я останусь здесь... я не могу вернуться к примадонне... ее собачки сводят с ума Пифагора... я говорил, собачки перешли к ней по наследству от Клариссы, предыдущей примадонны вместе с замком и мужьями... у Клариссы их было шесть или семь?..

– Говорил, говорил... где она теперь?..

– В аду... где же еще?.. или уже в чистилище...

– Бенедикт, куда ты?.. остановись, отступи... еще шаг и ты сорвешься в пропасть...

– Для чего мне жить?..

– Ты должен дописать замогильные записки примадонны...

– Здесь?.. без бумаги и чернил?.. нет, здесь я не могу писать... мой язык начинает лгать против мыслей...

– Как такое возможно?..

– Возможно... с богом все возможно...

– Говори тише...

– Молчу... и ты молчи...

– Молчу... нет, не могу... память начинает возвращаться, правда, с провалами... женщина называет меня спасителем... просила убить ее... впрочем, не важно... не мог я ее спасти... и не могу убить... вот и лежу как на углях...

– Ну, а дальше что?..

– Не знаю... женщина мне нравится, но...

– Что но?..

– Ничего... я думаю, как мне попасть в город...

– Однако... в городе тебе опасно появляться... мне тоже... можно попасть в тюрьму... и опять в петлю... или в руины женского монастыря... к призракам...

– Смеешься... а мне не смешно... расскажи, как умерла Кларисса?..

– Она утонула в пруду... там тоже жизнь... оливы, олеандры, лавр... женщин хоры...

– Хоры не женщин, а лягушек...

– Вспомнил Аристофана... он тоже спал и видел сны... ты опять дрожишь... и слезы на глазах...

– Память постепенно возвращается... и мысли... вспомнил сон... я спал и мне приснилось, что я умер... я увидел себя покойником... меня несли в гробу... помню, я обомлел, окликнул могильщиков... они остановились... я привстал... могильщиков как ветром сдуло, а я проснулся, лежу, дрожу от холода, жду продолжения... что дальше?.. я поднимусь на небо... а потом?.. буду искать там Киру?... или бога?.. а если не найду?..

– Тогда ищи меня... – Бенедикт оскалился...

– Смеешься... невозможно даже представить, чтобы ты... и бог... в одном лице...

– А ты представь...

– Если только я сойду с ума...

– Что с тобой?.. ты побледнел...

– Опять этот гул... скалы танцуют...

– Да, я вижу...

Собака Бенедикта завыла...

– Пифагор понял, о чем я думаю, и впал в отчаяние... надо спасаться, опередить беду...

– Пифагор, прошу тебя, замолчи... не стоит полагаться на измышления Бенедикта, поскольку он часто ошибается даже относительно своей собственной жизни... не может он предвидеть будущее... да и никто не может...

Возникла пауза...

– Итак, что же нам остается?..

Пифагор снова завыл... умолк, поддался на мольбы Аркадия и ласковое обращение...

– Это не моя собака... – заговорил Бенедикт. – Она перешла ко мне по наследству...

Рассказ Бенедикта о смерти дяди вызвал у Аркадия чувство скорби, а также удивление игрой судьбы и случая...

– Чем твой дядя занимался?..

– Он был историком... много странствовал... увидел города, страны, людей...

– Зачем?..

– Ты прав... можно все тоже получить, странствуя в воображении... ты когда-нибудь странствовал в воображении?..

– Только этим я и занимаюсь...

– Как-то воображение открыло мне врата вечности, куда не заглядывает даже время, которое все подвергает порче... вообще-то я не люблю историю... и историков, которые только извращают историю...

Бенедикт умолк...

– И все-таки, что случилось той ночью?.. – спросил Аркадий. – Может быть, скажешь?.. я в сомнении... молва говорит то одно, то другое...

– Все лгут... умерла примадонна от слабости... в своей постели, а не в гробу, в котором устроила себе ложе задолго до смерти... о такой смерти она и мечтать не могла... умерла она великой... она заслужила это звание... но осталась без наград... другие уже вычерпали до дна этот ящик Пандоры...

– Говорят, она кричала... не хотела умирать...

– А кто хочет умирать?.. вот и кричала сквозь стиснутые зубы, пока пупок не развязался... судороги ее мучили... – Бенедикт умолк, снова заговорил... – Я солгал, да ты и не поверил... я не знаю, как она умерла... говорят, она утонула в пруду, ставшем болотом... болото ее забрало... теперь она поет в хоре лягушек... что это?.. слышишь?.. птицы заволновались... и море... а деревья склонились в поклоне... выпрямились... листва аплодирует... и скалы, словно танцуют... видишь?..

– И вижу, и слышу...

– Ну, вот... кажется, все успокоилось... и Пифагор успокоился, не рычит... о чем ты опять задумался?..

– Я вот думаю, у кого власть?.. у смерти?..

– Нет, власть у бога и вечности... однако птицы все не могут успокоиться... кружат и кричат, как оглашенные...

– Наверное, ждут продолжения... что-то чувствуют... и горы все еще танцуют... и как будто стали ниже, присели от страха... – Аркадий невольно вздрогнул, повел плечами...

– Что еще?..

– Как будто кто-то меня рукой коснулся...

– Наверное, твоя женщина... кто же еще?.. долго же ее рука тянулась, пока дотянулась... ты пожелал или она сама?..

Аркадий промолчал...

– Ты любишь ее?..

Аркадий молча покивал головой...

– Сознаюсь, я тоже, хотя и видел только мельком... и жен я люблю... они являются мне по ночам все сразу... иногда и Кира является с ними... лет уже не мало прошло, а я все еще без слез не могу ни взглянуть на нее, ни голос ее услышать... я вижу ее в роли Ифигении... сидит на камне, плачет, лицо вымазав сажей... ждет смерти, поет... умела она плачи петь... я их слагал... и за вином она не скучала... помню я ее и в роли Иокасты... я на нее из кулис смотрел украдкой... на сцене она блистала... пробуждала много такого, о чем вслух не говорят... манила и дразнила... и вдруг эта странная смерть... потом твой арест... я постепенно приходил в себя... а потом сны стали сниться, странные и страшные... среди ночи я просыпался и бродил полуодетый и босой туда и сюда... потом падал ничком на ложе, слезы лил, рыдал, терзался... примадонна пыталась понять, спрашивала, что со мной?.. но я ей ничего не мог рассказать, страх останавливал... и стыд, боялся, что она станет смеяться... она может... потом ее писатель исчез... я стал писателем, дописывал ее замогильные записки и влюбился в нее... мечтал жить с ней на острове... всякие хитрости придумывал... пытался и у тебя помощи искать... увидев ее, я с ума сходил, сердце прыгало, в глазах темнело... не знал, что мне делать несчастному... помню, как-то даже пытался покончить с собой, но кто-то помешал, не дал мне руки на себя наложить... я долго пребывал в каком-то странном оцепенении, шагу ступить не мог, ни назад, ни вперед, словно к земле прирос, корни пустил... и все же однажды я заговорил с ней о любви... это случилось в Гефсиманском саду у подножия Масличной горы, чуть выше долины Кедрон... я заговорил и тут же умолк... она ушла, а я все еще видел ее... стоял и смотрел с радостью и болью в сердце...

– Я тоже был влюблен в нее... мне было 13 лет... возраст первой любви... – сказал Аркадий, дрогнувшим голосом...

– Странный ты... спой что-нибудь...

Аркадий запел...

Птицы собрались, расселись вокруг... слезы у них в глазах заблестели... понимали они, от какой радости и боли Аркадий страдал...

Даже море притихло...

Аркадий пел о том, как он поселился на острове, как жил в пещере, словно собака в конуре, как бродил по оврагам и чащам весь в колючках... как выл свои плачи, звал, к жизни пытался вернуть ту, что скрывала грязь могилы... молил о прощении...

Аркадий умолк... щеки его горели...

Он увидел Вику...

– Ты проснулась?.. познакомься... это Бенедикт...

"Бенедикт обнял Вику... или мне показалось?.. нет, не показалось..."

Аркадий поспешил прогнать видение...

* * *

Всю неделю шел дождь...

Аркадий лежал и размышлял... память почти вернулась к нему...

"Помню, в театре говорили, что Бенедикт был любовником Киры... но это вряд ли... зачем ему это?.. кстати, где он?.. исчез... бродит, наверное, в горах с Пифагором, если его гиены не съели... судьба водит Бенедикта... как и меня... что он ищет?.. любовь?... найдет ли?.. плачи, гимны слагает... любовь жестока... то пламенем жжет, то холодом пробирает до мозга костей...

Глаз замигал... что-то я увижу...

Солнце выглянуло... бог мне улыбнулся... он любит безумных...

А вот и Бенедикт... явился...

– Где ты пропадал?.. садись... рассказывай... да присядь же... змей здесь нет...

Бенедикт сел, оглядываясь... заговорил:

– Нашел же ты где поселиться?.. и выглядишь ты, как покойник...

– Ты выглядишь не лучше... я смотрю, ты облачение сменил... итак, я слушаю...

– Страшно и вспомнить весь этот ужас...

– Продолжай...

– Дай отдышаться... ты как бог на престоле... сидишь... спрашиваешь...

– Это ты бог... явился... снизошел...

– Кто там поет?.. голос знакомый...

– Не поет, а плачет... мужа оплакивает...

– Кто она?..

– Такая же скиталица, как и я... знает много плачей и голосом владеет... однако, где же она, пора бы ей появиться... а вот и она!..

Бенедикт встал...

Женщина была молодая, высокая, стройная... она стояла молча, играя складками плаща, похожего на мантию...

– Что же ты замолчала?.. продолжай...

Звуки, которые произносила Вика, были непонятными, нечленораздельными... без пауз... постепенно они становились похожими на речь...

– На каком языке она поет?.. – спросил Бенедикт...

– На греческом...

– Она красива!..

– Она еще девочка... как думаешь, из нее выйдет что-нибудь?..

– Я думаю, выйдет...

– Один только у нее недостаток... иногда начинает что-то говорить быстро-быстро... я слушаю и не знаю, в своем ли она уме... и нет никакой возможности что-то исправить в ее положении, кроме одного только желания...

Аркадий умолк...

Красота Вики изумляла, захватывала дух, но оставляла его неудовлетворенным...

* * *

Длилась ночь... потом день...

Бенедикт появился ближе к вечеру...

– Всю ночь писал... пытался дописать свою версию смерти примадонны... а утром все сжег...

– Говорят, рукописи не горят... – сказал Аркадий...

– Горят, и еще как горят... у замогильных записок примадонны было несколько версий... мужская и женская... и все незаконченные... мужскую версию писал писатель... он покончил с собой...

Возникла пауза...

– Что же ты замолчал?.. продолжай...

– Разве я что-то говорил?.. не помню... что с тобой?.. у тебя лицо как у актера из китайского театра теней...

– Не знаю... – Аркадий не мог понять этого странного танца пятен перед глазами... он подумал, что слепнет...

"И опять эта слабость и головокружение... – подумал он...

Я как будто падаю на дно кромешной ямы... или возношусь?.."

Аркадий увидел остров внизу, а, взглянув наверх, невольно прикрыл глаза рукой...

Зрелище ослепило меня...

– Аркадий, ты не спишь?.. – спросила Вика...

– Нет, не знаю... – отозвался Аркадий после довольно продолжительной паузы...

– Ты так странно щуришься... – сказала Вика...

– Я увидел город на небесах...

– Расскажи...

– Не удалось запомнить...

– А я все помню... – заговорил Бенедикт...

– Ну да, конечно... ты же читаешь мои мысли..."

* * *

"Весь следующий день Аркадию пришлось терпеть Бенедикта... он рассказывал о своей версии смерти примадонны и ее жизни на небе...

Аркадий слушал, пытался ему возражать, но напрасно кусал губы...

– Такая вот история... странная и печальная... и тот, кто это задумал и осуществил, возможно, и не бог... кто мы здесь?.. жалкие подобия, но мним себя богами...

Бенедикт умолк...

Он вдруг вспомнил лица своих убийц...

"Они пытали меня... а я запел... плач был скорбным и закончил я его танцем в петле и жалким всхлипом... что было дальше, не помню..."

Весь в слезах, Бенедикт увидел озаренные закатом тучи...

В них что-то строилось...

Возникали купола, башни, улицы прочерчивали воздух...

Бенедикт провел рукой по лицу, как будто паутину смахнул... взглянул на Аркадия, подумал:

"Совсем старик... шрам его уродует... меня тоже... глаз вытек, и хромой... что он может?.. однако, не он ли сотворил все это в союзе с дядей?.."

– Я смотрю, ты в недоумении?..

– Я пытался вообразить тебя богом...

– И что?..

– Что с тобой?..

– Опять это странная слабость и головокружение... где я?..

– Ты на одном из западных островов... их еще называют блуждающими...

Аркадий пребывал в кромешной тьме, когда к нему кто-то обратился, назвал по имени, которое он уже не помнил... так звал его отец, лаская... он сидел у отца на коленях и сосал палец...

– Смотри, смотри... солнце садится...

– Уже село...

Тишь, покой, прохлада...

Звон цикад оглушал...

Скалы пытались изобразить руины города, куча камней на песке утопленников...

Они встали и разбрелись по парам... танцуют...

Ночь правила бал...