Текст книги "Зодчий. Книга I (СИ)"

Автор книги: Юрий Погуляй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Что ж… В эту игру могут играть двое. Хотя баловаться со сферами призыва я не стану, мне бы эту куда пристроить. У меня немного другой профиль и слишком велики риски не совладать с этой частью изнанки. Вон, здесь рядом целый континент, который был чересчур уверен в себе. И теперь его жители по лесам своих земляков доедают.

– Мне бы парой слов с хозяйкой перекинуться, красавица, – улыбнулся я официантке, которая пришла забирать посуду. Та охотно кивнула:

– Сейчас передам!

Я же, разомлевший от солянки, принялся рассматривать деревянные стены с картинами-поделками. Нулевое Эхо. Ничего интересного. Но всё же где-то в доме предметы с хорошей аурой были. И один из них находился за стеной обеденного зала. Рядом с кухней. Наверное, как раз он мне и нужен.

– Господин Зодчий, снова вы! – раздалось за моей спиной. Я повернулся на голос. Паулина в строгом наряде напомнила мне школьную учительницу. Вероятно, из-за больших очков и собранных в пучок волос.

– Прекрасно выглядите! – сказал я с улыбкой.

– Мне нужно уехать в Кобрин по делам, так что вы поймали меня на выходе. А деловая поездка – это деловая поездка. Так говорила мне мама, и вот тут я с ней согласна. Я чем-то могу вам помочь?

– Да. Не хочу вас отвлекать, но… Я хотел бы взглянуть на икону. Вы говорили, что у вас есть одна работа местного мастера.

– Всего лишь! Я думала что-то серьёзное! – почти разочарованно сообщила хозяйка трактира. – Я распоряжусь, и Варвара вам всё покажет. Варвара!

Уже знакомая официантка оказалась рядом с хозяйкой и смиренно сложила руки перед собой, склонив голову.

– Детка, покажи господину Зодчему нашу комнату отдыха, хорошо?

– Конечно, госпожа! – поклонилась официантка.

– Что-нибудь ещё? – Паулина была само внимание.

– Не сегодня, госпожа. Удачной дороги.

– Не забудьте, господин Зодчий. Сегодня вечером у нас встреча. Я вернусь не одна.

– Жду её с нетерпением.

Я проводил взглядом Паулину, насладившись игрой её бёдер, а затем повернулся к Варваре.

– Прошу, господин! – тихо сказала та. Она проводила меня как раз в то помещение, из которого и доносилось сильное Эхо. И уже войдя в уютную комнату, где отдыхал персонал трактира, я увидел на стене икону. Варвара к реликвии, разумеется, меня и проводила.

– Вот, господин. Работа местного мастера. Считается, что она оберегает от тварей Изнанки. Знаете, и я в это верю! Не слышала ни про один дом, защищённый верой и пострадавший от нападения чудовищ!

– Вы местная? – посмотрел я на девушку. Та гордо кивнула:

– Да, в Комаровке живу! У нас тоже такая есть, но от Олежки, а не от его папеньки. А эта от папеньки.

– Хм…

Икона фонила очень сильно. У меня руки чесались от желания снять реликвию со стены. Печальный лик святого вызывал восхищённую оторопь. Отец местного иконописца был человеком невероятного таланта и сумел передать его сыну. Эту кровь бы в какую-нибудь хилую аристократию, и появился бы крепкий род.

Я приблизился к реликвии, облизнул внезапно пересохшие губы. Этого не может быть. Никак не может быть такого!

– Позволите? Я хотел бы снять её… – выдавил я из себя.

– Да, конечно. С вами всё в порядке? – нахмурилась Варвара.

Потоки силы покалывали кончики пальцев, но изумление моё было вызвано не этим. Видел такие источники и прежде. Удивило другое.

– Вы не могли бы оставить меня? – спросил я не оборачиваясь.

– Но…

– Пожалуйста… Я не причиню ей вреда. Мне нужно… Помолиться.

Девушка изумлённо кивнула, и едва за ней закрылась дверь, как я полез в поясной короб со сферами. Нашёл ту, которая заполнена была только наполовину, и поднёс к лику святого. Белёсое марево под изолирующей твердью забурлило, в тумане появились чёрные вкрапления. Магическое стекло нагрелось в руках.

Этого просто не может быть. Оно ведь изолирует вообще все влияния! А здесь икона растворяла энергию Изнанки, находящуюся под защитой лучшей из придуманных людьми чар. Простой Талант не способен на такое. Передо мной был действительно истинный оберег от скверны! Но как это вообще возможно⁈ Я ощупал деревянную раму иконы. Бережно коснулся холста. Даже понюхал реликвию, будто таким образом хотел разгадать удивительную тайну артефакта. Мне совершенно точно нужно поговорить с местным мастером. Как его там зовут? Олежа?

Повесив шедевр обратно на стену, я отступил под печальным взглядом святого. Затем повернулся и быстро вышел из комнаты отдыха. Торопливо попрощался с Варварой.

И, не теряя ни минуты, поспешил к выходу из трактира. Мне срочно нужно в Орхово. Потому что, если моя теория верна…

То это будет очень-очень-очень круто!

Глава 20

– Воу-воу, май друг! – сказал Билли, когда я вылетел на улицу. – Куда вы все так бежать, м?

Американца едва не прибило дверью, и потому его сетование было вполне понятно.

– Сначала прельестный Паулина умчалась на дорогой машине, теперь мой верный друг Зодчий куда-то бежать! Хочу тоже бежать! Ты идёшь на файт? Оу, давай файт, да? Как в лесу! М-м-м!

Он сдвинул свою шляпу на затылок и мечтательно улыбнулся.

– Нет, не файт. Скучные разговоры, Билли. Прости, очень спешу, – попытался я обойти его.

– Могу я спешить с тобой? Мне скучно, ю ноу! – не унимался тот.

– Как пожелаешь, не отставай.

Барон мигом переключился и вместе со мной вышел на дорогу к Орхово, которую ещё больше развезло после автомобиля, забравшего Паулину.

– Как твоя рукопись?

– Оу… Миша, это боль. Я два дня писал как… чумачечий? – неуверенно сказал Дигриаз.

– Сумасшедший, – поправил его я.

– Да! И сегодня утром я поньял, что не знаю как дальше, ю ноу! – он горестно вздохнул. – Надо переписать. Жаль.

– Быть писателем непросто, – поддержал его я.

– Нет, Миша! Каждый может, если задница крепкий и есть один палец, ю ноу! – отмахнулся Билли. – Но когда не идьёт, то не идьёт. Я весь мой комната убрать вместо служанки, лишь бы не писать! Оу…

Он понизил голос:

– Тот мэн, которого я тебе нашьёл… Вондерфул Полина забрать его совсем. Эта женщина непростая, кльянусь!

Да, я тоже заметил.

– Но такая фигура! Прямо притти-притти, – он помахал рукой, в поисках слов, но сдался. – Вондерфул. Горьячий льёд! Эверест! Как ты думаешь, Миша, есть ли у неё мэн?

Но не успел я ответить, как Билли продолжил:

– Обьязательно есть, Миша. Такие бэйб не бывают одни. Бат не про наш нос она, верно?

– Кхм, – ответил ему я. – Давай не будем развивать эту тему?

– Оу, прости-прости. Я забыл о приличия. Куда мы идьём?

– Задать пару вопросов местному иконописцу.

– Он как-то свьязан с теми бастардс в лесу? – понимающе закивал барон.

– Совсем нет.

– Супер, – чуть разочаровано заметил американец. – А есть что-то с ними свьязаное? Я краем уха слышал о беглом офицере, который напал на Зодчего.

– У тебя хороший слух. А у солдат длинный язык.

– Место маленькое, всё на виду, – широко улыбнулся Билли. – Донт би злой! Я случайно услышать! Офицер связан с бастардс?

Я покосился на американца.

– Те ребята в лесу хотели отомстить за нанесённую им обиду, Билли. Здесь нет ничего глобального. Просто, как у вас говорят, в городе новый шериф и идёт процесс притирки.

– Риали? – хмыкнул американец. – Я думаю иначье. Я поговорить тут с парочкой людей, послушал других. Да и мой опыт говорить, что такая группа, как те бастардс не работает без приказа босса. Тебя хотят убрать отсюда, май друг. И это вондерфул. Это даёт шанс на хороший файт! Ведь нет ничего лучше этого! Хочешь, я поеду на земли Игнатьевых? У них есть неплохая корчма где готовьят изумительную крольчатину. Могу послушать там внимательно, пока буду её кушать. Поводить носом.

Я непонимающе посмотрел на барона.

– Зачем?

– Вдруг узнаю что-нибудь!

– Хм… – у меня в голове появилась мысль.

– Мне нравится твой «хм»! Давай, май френд!

– А мне по душе твоя идея. Послушай, Билли, у меня есть парочка вещей, которые было бы неплохо провернуть. Раз уж тебе интересно поиграть в разведчика.

– Ты спас мою жизнь два раза, – важно сообщил Дигриаз. – Парочка вещей – это минимум, что я могу тебе сделать. Рассказывай.

Мы почти дошли до Орхово, когда я осторожно приоткрыл американцу планы на будущее и что он мог бы для этого предпринять. И чем дальше заходил мой рассказ, тем радостнее становился сам Дигриаз. Под конец он не скрывал своего восторга:

– Супер! Супер! Оу май гад, Миша! Я сделаю. Сделаю! Ты увидьишь! Они все будут твои!

– Только не нарвись, Билли, на неприятности.

– О чём ты, Миша? Конечно, нарвусь.

Пару минут я всерьёз думал, не передать ли моему приятелю сферу-манок с лесопилки, пусть положит куда-нибудь поближе к усадьбе Игнатьевых, но потом решил, что не надо. Мне всё равно нужно самому туда заехать, посмотреть на то, как живут соседи.

Да и техники у них там, должно быть, валом. А я очень люблю чужую технику.

– Я гореть, май друг! – подытожил барон, когда мы оказались на перекрёстке. – Я пошёл сейчас, бай! Позвоню!

И американец на самом деле повернулся и зашагал по дороге к Комаровке. Ладно, он мальчик взрослый, знает, что делать. У меня сейчас задача гораздо важнее.

Дом Олега-Иконописца находился в центре деревни, которую я пересёк под бесхитростное любопытство сельской ребятни. Хоть дворов здесь было и всего полста, а с детишками у местных семей было всё в порядке. Всех возрастов. Прямая в непосредственности малышня, вроде бы хмурые и серьёзные, но ещё подростки, ну и просто сорванцы малолетние, которых ещё к работам деревенским и не припахали, а из слюнявого возраста они уже вышли.

У ладной калитки в дом, указанный мне по дороге, я постучал по висящему на столбе железному звонку. Из уютного бревенчатого домика, метров десять в длину, тут же высунулась уже знакомая мне женщина. Супруга Олега, вызволявшая его из трактира.

– Господин Зодчий? – изумилась она.

– Здравствуйте, мне бы с мужем вашем поговорить.

– С Олежой? – она прижала руку к груди. – Опять учудил чего, ирод?

Женщина нахмурилась и помотала головой:

– Не он это, ваше благородие. Вот вам крест, не он! Как тогда вы за него у трактира вступились, честь вам и хвала, так он, почитай, всё работает и работает, совсем не пьёт! Не он это, ваше благородие!

– Я по поводу икон.

– Ах икон! – лицо её просветлело. – Конечно-конечно. Иконы! А я-то сразу! Уж простите, господин Зодчий! Олежа! Олежа, дурак ты блаженный! К тебе его благородие пришёл!

Она исчезла в доме, но голос её, пусть и приглушённый, продолжал взывать к мужу. Наконец, отворилась дверь, и на пороге дома появился худосочный иконописец. Вид у него был сильно смущённый. За ним воинственной глыбой встала супруга, подталкивая муженька в спину и одновременно с этим очень громким шёпотом увещевая:

– Иди, Олежа! К тебе ж само благородие!

– Доброго дня вам, ваше благородие, – очень тихо проговорил Олег. Глаза на меня поднять он боялся.

– Здравствуйте. Позвольте задать вам пару вопросов… Насчёт ваших икон.

У меня внутри всё дрожало от нетерпения, но виду я, конечно, не подавал. Вряд ли этот человек понимал, какое чудо совершил. И это правильно. Чем меньше людей будет знать о открытии, тем лучше.

– Да, ваше благородие. Конечно…

– Я могу взглянуть на вашу мастерскую?

– Зачем? – напрягся Олег.

– Всегда мечтал увидеть рабочее место творца, – с почтением проговорил я. – Я наслышан про ваши иконы и подумывал сделать заказ…

– Заказ? Не могу я, ваше благородие. Две иконы ещё должен сделать, а там работы до конца года. Простите… Людям обещал!

Жена что-то шикнула ему, но Олег оказался непреклонен. Он даже выпрямился чуток.

– Борисовы слово держат!

– Уважаю. Я бы хотел встать в очередь, если возможно, на икону.

– Конечно-конечно. Вам какой святой покровительствует? – оживился Олег.

– Может быть, у вас есть какие-то образцы?

Тот помотал головой:

– Нет, нет, ваше благородие. Так оно не работает. Вы называете вашего святого, а я уж сам как-то его рисую. Так оно от души будет.

И с правильным использованием Таланта, подумал про себя я, но вслух сказал:

– Понимаю! Простите, не хотел отвлекать, но всё же, мне попросту мечталось посмотреть, как работают гении!

Жена Олега, совершенно точно, дала тому по почкам, потому что мужчина охнул, а затем часто закивал:

– Конечно-конечно, проходите.

– Будете пирожки, ваше благородие? С грибами, с рыбой, с картошечкой? – засуетилась женщина.

Я машинально согласился на рыбу, а затем, склонившись, вошёл в домик иконописца. Потолки здесь были низкие, старые. Даже бытовых приборов особо не разглядеть. Привыкли вне цивилизации жить. Мы прошли мимо печи, на которой развалился жирный серый кот с крайне недружелюбными глазами.

А затем оказались в небольшой каморке, со столом напротив огромного окна, выходящего на юг, чтобы света всегда хватало. Здесь пахло краской, древесиной и чем-то ещё.

– Вот… Смотрите, ваше благородие, – Олег неловко прибрал со стола, освобождая холст с бородатым старцем. – Это вот святой Варлаам. Делаю вот…

От готовящейся иконы исходило отчётливое Эхо. Хорошее такое Эхо, но в нём не было того, что я почувствовал в реликвии у Паулины.

– И вот вы рисуете это всё, а потом просто вставляете в раму? – задал глупый вопрос я, сканируя помещение.

– Ну да. Рисую и вставляю, – вздохнул Олег, так и глядя в пол. Смущался он страшно. Наверное, потому что был трезвым.

– Ваше благородие, – он вдруг поднял взгляд на меня. – Спасибо, что вступились за меня там. Простите, я когда выпью… Ну сам не свой. Но если не выпью, оно разъедает меня изнутри, понимаете? Должен иногда пить, иначе работать не смогу.

Бремя многих носителей Таланта. Если не умеют балансировать на острие, то либо спиваются, как прежний Михаил Баженов, то либо теряют способность творить. Становятся ремесленниками, выжигая Талант. Горестное саморазрушение, несправедливое.

– А рама у вас уже готова под неё?

– Да возьму одну из тех, вон у меня стоят.

Я посмотрел на стеллаж, заставленный различными рамками. Местные, резные.

– Плотник наш делает. Кабальный Святослав, слышали, может? Сам-то я не очень с деревом.

– Слышал.

Пустышки. Не то, совсем не то. Но что же? Я подошёл к столу, осторожно опёрся на него, изучая работу Олега. И в этот момент почувствовал источник. Под столешницей. В ящике.

– Простите, у вас водички не найдётся?

– Конечно-конечно, ваше благородие, – засуетился иконописец, шатнулся к двери, получил протянутый ковш от подслушивающей супруги. А я уже выдвинул ящик и уставился на небольшую книжечку с золотыми страничками, аккуратно разделёнными папирусной бумагой.

– Что это?

– Это для золочения, ваше благородие. Сусальное золото. Вот, вода, как вы просили.

Я взял ковш и сделал несколько крупных глотков. Это непростое золото. Такие сокровища и такая халупа?

– Сами делаете?

– Да какое там, ваше благородие. Тихон из Комаровки. У меня нет ничего для этого. Я рисую им, ваше благородие. Так какой святой вас интересует? Я запишу.

– И цену не назовёте?

– Сколько заплатите, столько и заплатите, – пожал плечами Олег. – Я же не для денег это делаю.

За дверью отчётливо громко вздохнула его жена. И потопала прочь. Да, владельцы Таланта часто не от мира сего.

– Я думаю, вам Сергей Радонежский подойдёт. Он ведь покровитель строителей да Зодчих. Верно?

Я кивнул соглашаясь. Олег же достал книжечку, нацепил на глаза очки и нацарапал что-то у себя.

– Всё, записал. Но не раньше Нового года начну, ваше благородие. Дело не быстрое. Да и сезон, сами понимаете.

– Понимаю. Всего хорошего.

Выбравшись из дома, который игнорировал все технические новшества этого недоразвитого мира, я остановился на крыльце. Повернулся к хозяйке, проводившей меня до выхода, и спросил:

– Чего же вы совсем без техники-то сидите? Не тяжело?

Та замялась на пороге, грустная, но смирившаяся, но на вопрос ответила охотно:

– Да какая техника, господин Зодчий? Электричества-то нет у нас. У кого генераторы есть, да кто побогаче, у тех и машины стирающие найдутся, и даже это штука, которая пол лучше метлы метёт. Как её… Этот… Соросос, да?

– Пылесос… – машинально поправил я. – Как же так без электричества-то? Неужели имперские линии не протянуты?

– Ну так мы люди-то простые, ваше благородие. Не в Конструктах живём. Он до нас-то и не дотягивался никогда, далеко мы от него. А имперские до Островья дотянули, и всё. Сюда Пал Палыч грозился провести электричество, да только дорого это очень будет тринадцать километров по чащобам. Нет у нас таких деньжищ. Так что живём, как живём. По старинке, знаете ли.

– Ничего, – улыбнулся я женщине. – Скоро здесь всё изменится!

Та охотно закивала, но по глазам было видно – не верит. И имеет право. Чтобы добить сюда Конструкт, его надо поднять ещё на пару рангов, а это уже было за пределами возможностей предыдущих Зодчих. Без Фокус-Столбов пятый уровень они через пару лет бы смогли достигнуть, если бы всю энергию бросали на Конструкт.

– А кто такой Пал Палыч?

– Так это ж Павел Павлович Скоробогатов! Нашей деревне всегда помогает. Он… ой…

Я терпеливо ждал продолжения, хотя тётка побледнела. Губы её задрожали.

– Простите, ваше благородие. Простите. Тут ведь как… Приходят Зодчие да уходят, а мы одни всегда. Вот… Пал Палыч… Он часто людей своих присылает. Продукты подвозит на продажу. Не забывает о нас. Простите.

– Всё в порядке. Не волнуйтесь. Теперь у вас есть я.

А вот к Скоробогатову надо будет присмотреться внимательнее. Хитрый жук. Может быть, опаснее северного соседа, раз использует мягкую силу.

Ничего, так даже интереснее.

Выйдя из Орхово на дорогу, ведущую к Комаровке, я увидел гружённую сеном телегу с пожилым возницей и напросился к нему в попутчики. Надо, всё-таки, обзавестись транспортом. Очень много времени трачу на путешествия. Но пока приоритеты другие. И самый важный – что такое делает с золотом местный кузнец.

Когда я оказался на пороге кузни, то там вовсю пылало жаром, да стучали молоты. Уже знакомый мне помощник кузнеца, в фартуке на почти голое тело, раздувал меха, а щуплый длиннорукий хозяин производства точно молотил по заготовке, с видом максимально сосредоточенным. Огненные брызги летели в разные стороны, и я даже залюбовался работой мастера.

И тот меня заметил. Нахмурился грозно. Выпрямился, легко опустив молот. Обычно кузнец шире дверей в плечах, а этот весь узкий, хлипкий.

– Добрый день, мастер Тихон. Я Михаил Баженов. Новый Зодчий, – представился я.

– Ну? – буркнул тот. Его помощник продолжал качать меха, делая вид, будто меня не видит.

– У меня есть парочка вопросов по сусальному золоту, которое вы делаете для Олега-иконописца.

– И чё? Всё по закону! Да, лицензии нет, ну так и золото порченое! – мрачно заявил кузнец.

– Мастер Тихон. Со всем уважением. Вы не забываетесь с интонациями? – прищурился я. Тощий выпрямился, отёр руки о передник.

– Простите, ваше благородие, – опомнился кузнец.

– То есть вы делаете сусальное золото из осквернённого? – переспросил я.

– Порченое, осквернённое – без разницы. Так-то оно не нужно никому, – Тихон явно ждал подвоха. – Сами же знаете, не золото это уже. Оно ж когда в Изнанке полежит, то меняется сильно. В этих вон, в электрониках городских, работать перестаёт. Кто по побрякушкам работает, те тоже не берут его, тусклое оно совсем и мягкое слишком. А для икон самый раз. Пробу поднимаешь и цвет приемлемый для них становится. Что за вопросы-то у вас, господин Зодчий?

– Много у вас такого?

– Есть малясь. Смотря для чего вам, ваше благородие. Но сразу скажу: даром не отдам, возни с ним много, чтобы в сусальное перегнать. Для Олежи старался.

– Даром и не нужно, мастер Тихон. Спасибо.

Я вышел из кузни с загадочной улыбкой, и за моей спиной застучал молот по наковальне. Как всё, оказывается, просто. Осквернённое золото воздействует с Талантом и так разрушает Изнанку! Металлы вообще по-разному реагируют на скверну, и золото среди них выделяется. Но чтобы вот так…

Это, воистину, как яблоком по голове. Теперь просто нужно провести несколько экспериментов. И если всё получится, то у меня появится невероятное преимущество перед соседями.

Впрочем, оно у меня и так было, но больше не меньше.

Я с улыбкой стоял на улице, наслаждаясь хорошим предчувствием, и тут со стороны Орхово послышался церковный набат. Удары молота в кузне почти сразу прекратились. Справа в доме неподалёку громко хлопнула дверь, и на улицу выбежала женщина, вслушиваясь в звон. Лицо у неё исказилось в непонятную гримасу.

Гримасу страха и надежды. А затем селянка сломя голову, побежала мимо меня в сторону церкви.

Глава 21

Народ собирался на церковной площади, и когда я подошёл к ней – там уже была половина Орхово, плюс подоспело несколько человек из Комаровки.

– Беда, ой беда! Да как же так! – причитал женский голос. – Ну как же так!

– Тихо, тихо! Сейчас со всем разберёмся! – ответил мужской.

– Погубили мальчиков. Погубили!

– Цыц, женщина!

– Ты мне не цыцкай, ты их туда повёл!

Я просочился сквозь толпу. Перед входом в церковь развалилось на земле семеро мужчин. Все крепкие, но все уставшие донельзя и с серо-зелёными лицами. Кажется, это местные сталкеры. Старший из них, в потёртом камуфляже и с усиленным оранжевым кристаллом клинком за спиной, пытался успокоить седовласую женщину.

Судя по внешнему виду вернувшихся из рейда людей – держались они на пределе возможностей.

– Всё будет хорошо, – уверял старший. – Андрей, ну что там?

– Не отвечают… – чуть слышно ответил один из лежащих на земле сталкеров. Огромные рюкзаки охотников за сокровищами были забиты добычей.

– Проклятье! Да где Вольные-то⁈

– Они в рейд собирались, Мстислав, – сказал кто-то из толпы.

– Так два дня назад собирались-то! Надолго ведь не ходят! Ты им звонил, Андрей?

– Я всё делал, – устало отмахнулся лежащий.

– Погубил мальчиков, погубил! – вновь завыла тётка.

В дверях церкви появился отец Игнатий, вид у него был очень хмурый и встревоженный, но лицо моментально прояснилось, когда взгляд наткнулся на меня:

– Ваше благородие! Воистину, Господь привёл вас к нам сейчас. Беда у нас. Помогите!

Рослый Мстислав обернулся на меня с надеждой, которая тут же испарилась. Он был крупным крепким мужиком лет тридцати-тридцати пяти. По сравнению с ним я казался щуплым безусым юнцом.

– Что случилось? – спокойно поинтересовался я. За спиной зашушукались.

– Двух ребят в Изнанке потеряли, ваше благородие, – зычно произнёс Мстислав Глебов. – В паре километров от границы… Там третий ранг проявился и отсёк нас. Мы затаились, как всегда и делали в таких случаях, переждать хотели, но ей там словно намазано оказалось. Пацаны в склепе спрятались, а тварь эта всё возле него крутилась. Будто учуяла. Боря даже пытался на себя её отвлечь.

Один из сталкеров обречённо махнул рукой, глядя, куда в пустоту. Мстислав продолжил:

– Других только привлекли. Пришлось уходить. Время поджимало.

Баба, до этого причитающая, вообще взвыла от горя.

– Так что я возвращаюсь за ребятами. Остальных вывел, но бросить пацанов же не могу. Я думал Охотников поднять, так связаться с ними не можем. И Инок не отвечает. Мальца послал к ним, вот жду с минуты на минуту. И Станислав Сергеевич не отвечает!

Инок – это тот, которого я убил на лесопилке. Да, он точно не ответит. Станислав Сергеевич – это, полагаю, витязь и тоже недоступен.

– Может, солдат с гарнизона подтянете, ваше благородие? – попросил бледный Мстислав. Белки глаз у него пожелтели, а значит, Скверна уже влияет на организм. Пересидели сталкеры в Изнанке, и она такого не прощает.

– Увы, это невозможно, – покачал я головой. – У меня власти над гарнизоном нет, а у них приказ.

– Знаю, что приказ. Но нам бы просто отпугнуть тварь! Витязь же хороший мужик, он…

– Он у матушек лежит. Ранило его, Мстислав, – сказали вперёд меня. – Вон, его благородие если б не вмешался – помер бы Снегов.

Предводитель сталкеров изумлённо хмыкнул.

– Я сам пойду, – решил я.

– Сами? Но, вы же… просто Зодчий, ваше благородие, – нахмурился Мстислав. – Вы же Конструктом управляете, а не…

– Ну а у вас так вообще дара нет, – пожал я плечами в ответ. – Да и нельзя вам туда уже.

– Нельзя, можно, это лирика, – поморщился Мстислав. – Парни там, я за них отвечаю. И дорогу вы не найдёте.

– Я тоже пойду! – сказал один из сталкеров, с трудом сел. У него уже кожа позеленела и левая рука подёргивалась, будто жила своей жизнью.

– Отец, забери его под иконы! Да и вообще все марш в церковь! – прорычал Мстислав. – Быстро!

Отец Игнатий посторонился, махая рукой и поторапливая сталкеров. Мужчины с трудом вставали на ноги, а того, у кого уже началась пляска Скверны, поднимали втроём.

– Я пойду. Пойду! – повторял тот, вяло передвигая ногами.

– Чего стоите, друзья? Воды принесите, покушать чего! – нахмурился Игнатий, глядя на зевак. – Колодец, где знаете! Димка, неси из амбара репу! Другого нет!

Толпа зашевелилась, разбредаясь, а сталкеры один за другим скрылись в церкви. От белокаменной Эхо било такое, что как только Конструкт сюда дотянется, это местечко всю деревню электричеством запитает без ущерба.

– Охотники! Охотники идут! – крикнул кто-то, а по тропинке через лес, со стороны озера, показались вооружённые люди. Четверо. И среди них Тень.

– Где Вепрь, Тень? – увидел её Мстислав.

– На рейде. Что случилось? Со мной говори, – ответила та.

Дочка Вепря оказалась единственной, кого я знал из Вольных. Так, один воздушник, и, по-моему, даже не адепт – молодой совсем, вряд ли от парня много толка будет. Ещё один в полном пластикоре и закрытом шлеме, хотя на улице довольно жарко. Этот посерьёзнее, у него аспект земли ярко выражен и есть дар к огню. Последний ничего особенного из себя с виду не представлял. Элементы брони на коленях, на локтях, небольшой нагрудник, лёгкие пластикоровые наплечники и два клинка с кристальными усилениями. Умелец, совершенно точно, но ранг его… Я считать не мог. Охотник держался расслабленно и отстранённо, однако мне показался самым серьёзным противником из всех прибывших на помощь. В глазах было у него что-то такое, внушающее уважение.

– Ну? – поторопила Тень лидера сталкеров. – Что стряслось⁈ Как на пожар собирались!

– Там третий ранг в Изнанке ребят отрезал. Выручайте, – без особой надежды проговорил Мстислав, оглядывая бойцов. – Малых наших. Игната и Юрку…

Игнат… Это не тот ли парень, чью лошадку мне в Конструкт скормить хотели? Точно, должен же был быть сын с отцом.

– Ясно. Веди! – приказала Тень.

– Но Тень, это третий ранг⁈ – ахнул молодой охотник. – Нас мало для третьего ранга!

– Молчи уж, Гриф! – фыркнула Тень. – Веди, Мстислав.

– Ваше благородие, я думаю, вам совершенно необязательно идти с нами… – повернулся ко мне Глебов. – Там опасно.

– Он тоже собирался идти? – из-под полей панамы сверкнули глаза девушки. – В Изнанку? Вызволять глупых крестьян?

Мстислав нахмурился, растерявшись.

– Мы очень много говорим, а должны очень много двигаться, – мягко произнёс я.

– Неожиданно, ваше благородие. Неожиданно. Приятно удивлена, – насмешливо улыбнулась Тень.

– Я умею удивлять, сударыня.

– Тень, ваше благородие. Меня зовут – Тень! – взвилась охотница.

– Как вам угодно, Тень. Идёмте уже.

Изнанка обычно распространяется до того расстояния, на которое хватает силы питающего её осквернённого Колодца. Севернее и южнее в основном линия соприкосновения Изнанки проходит по границам действия Имперских Конструктов. Здесь же скверна оставила небольшой карман нетронутым. Крошечный, по европейским меркам. От озера километра полтора до границы со вспыхивающей завесой, но, повторюсь, в иных краях и такого подарка нет для людей. К месту, где сталкеры пересекали границу прежде, вела заметная тропа. Занятие селяне выбрали себе, конечно, рискованное и, честно говоря, стоящее вне закона, но и деревня по большей степени брошенная и забытая государственной машиной. Просительно.

Чем ближе мы подходили к пелене Изнанки, похожей на маслянистую поверхность мыльного пузыря, тем отчётливее по коже пробегали искры. В считаных метрах от нас начиналась осквернённая земля, с иными порядками, иными законами.

Мы остановились у поваленного дерева, укрывшись за вывернутыми корнями.

– Вы его просто отвлеките. Просто отвлеките, а я вытащу пацанов, – сказал сталкер.

– Пацаны твои, наверное, уже не ходят, Мстислав, – сказала Тень. – Слишком много времени прошло, Скверна взяла своё. Это ты здоровый кабан, а там-то сопляки совсем! Вытаскивать их на себе придётся. А ты вообще никуда не пойдёшь. Направление и ориентиры дашь, и будешь ждать здесь.

– Нет! – возмутился сельский сталкер. – Я их туда завёл, я их оттуда и вытащу.

– А если тебя накроет, мне ещё и тебя на своей спине тягать? – в тон ему ответила Тень.

– Я его прикрою, – вступился я.

– Ваше благородие, это так благородно! – не сдержалась девушка. Какая она, а. Мне не удалось сдержать улыбку.

– Что смешного? – опешила охотница.

– Вы так прекрасны, когда злитесь, Тень! Вам это идёт.

– Тогда любуйся!

– С превеликим удовольствием!

– Давайте пацанов спасать, а? – прогудел наш пластикоровый громила.

– Где склеп? – спросил я, выглядывая из-за корней. По ту сторону барьера ничто не шевелилось.

– Километра два. Вон ориентир видите? Шпиль.

Шпиль я разглядел. Да, километра два.

– Метров триста левее от него будет кладбище. Склеп там. Идёмте, я покажу! – сказал Мстислав, уголок рта его дёрнулся.

– Тебе лучше остаться, – заметил это я.

– Ваше благородие, это моя жизнь, – Мстислав был непреклонен.

– Дело твоё, – понять его можно, чего спорить. – Так… Я приблизительно понял, где это. Тень, я сейчас иду туда, выманиваю монстра, если он ещё там, и начинаю бой. Как только его услышите – вытаскивайте парней.

– Господин Зодчий, вы хоть представляете себе, что такое Изнанка? Там любое растение вас убить может. Один не пойдёте!

– Я пойду с ним, – тихо сказал умелец. Мы переглянулись.

– Тогда давайте не будем тянуть время. Чем дольше болтаем, тем у парней меньше шансов выкарабкаться, – я вышел из-за корней.

– Главное до отца Игнатия дотащить. Он чудеса творит с мутациями и одержимостью Скверны, – сказал мне вслед Мстислав.

Я уже пересёк границу Изнанки, и кожу принялось неприятно пощипывать. Воздух будто высох и чуть царапал грудь при дыхании. Я двинулся по посеревшей земле, старательно обходя колючие травы, чьи красные цветки тянулись ко мне, будто хищники.

Умелец шёл рядом, молча указывая клинком то на одну опасность, то на другую. Скверна непрерывно перестраивает мир вокруг себя так, чтобы любая мелочь могла забрать никчёмную жизнь жертвы, нечаянно оказавшейся здесь.

Мы с моим спутником не разговаривали, иногда обмениваясь жестами. Пару раз правее от нас видели группу Тени, вернее шлем их самого рослого бойца. Пока тихо. Если не считать нескольких мелких похожих на крыс тварей, но те с шуршанием исчезали в чёрной траве при нашем приближении.

Когда мы дошли до дороги, на которой стоял прогнивший автомобиль без колёс и с выбитыми стёклами, то шпиль церквушки был уже недалеко. А вскоре показалась и кладбищенская ограда с серыми и чёрными монументами. Я поднял руку, привлекая внимание напарника, и тот застыл с поднятой ногой. На наплечнике бойца медленно почернела закреплённая скрижаль с защитой от скверны, и через несколько мгновений пепел растаял в воздухе. Умелец осторожно присел, ожидая команды.