Текст книги "Практикум по привороту или мама-одиночка для двоих (СИ)"
Автор книги: Юлия Созонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 36 страниц)
А в нём достаточно чётко проговаривалось: я господину Дигро зелье с антидотом и рецепт оного, господин Дигро мне диплом, место работы и лучшие рекомендации. С оказанием небольшой финансовой помощи, конечно же. В противном случае…
Недовольно цокнула языком, блуждая взглядом по лаборатории и, к своему вящему неудовольствию, отмечая следы чьих-то рьяных поисков на полках и стеллажах. Не затронули только шкафы, да и то, потому что они опоясаны толстой стальной цепью, скреплённой огромным амбарным замком. Вопрос кто тут лазил на повестке дня не стоял, я могу не глядя ткнуть пальцем в сторону храпящего угла и сразу же попасть в виновника беспорядка.
Вопрос, зачем Ирису надо было обыскивать рабочий зал, тоже был не актуален. На почве увлечённости неким некромантом химеролог изрядно… Нервный стал. И пакостный. А так как собственные идеи у него заканчивались после трёх неудачных попыток пригласить адептку Дайер на свидание за один день, то Ксандр не стеснялся использовать чужие. Хорошо ещё приворотное на некромантов почти не действует, в силу специфики магии, а то он ведь просил, даже требовал сварить ему ма-а-а-ахонькую такую колбочку…
– Лиз? – осторожно позвал меня Валесс, отступив на пару шагов назад.
– Аюшки? – отозвалась ласково, делая шаг вперёд и, обогнув замершего боевого мага, устремилась в сторону сладкой парочки. Не знаю, как боевика, а меня уже минут пять терзают смутные сомнения, что единственный спящие в этом подземелье – это Хобр и МакГи.
Остальные же изволят бодрствовать, а некоторые так и вовсе – подслушивать. И вот эти самые некоторые, обаятельной синеволосой наружности и с привычкой влипать в неприятности там, где не надо бы, мне-то как раз и нужны.
Требуемый и подходящий по всем параметрам экземпляр хомо магикус обнаружился всё в том же углу, вольготно раскинувшись на широкой, мерно вздымающейся груди полуорка. Хобру снилось что-то хорошее, он улыбался во сне и не обращал никакого внимания на ёрзающего и скачущего по нему, как горный козёл по пастбищу, химеролога. А вот Ирис наоборот, то хмурился, то смеялся, то улыбался во все тридцать да, то куксился как маленький ребёнок.
В общем и целом, старался изобразить из себя сладко спавшего человека. Получалось откровенно скверно, о чём я Валессу и сообщила. Боевик на это лишь фыркнул насмешливо и предложил провести процедуру экстренного пробуждения. То есть банально вылить ведро ледяной, колодезной воды на якобы спящего химеролога и взять его «тёпленьким», пока он от шока не способен оказать достойного сопротивления.
На мой резонный вопрос, где мы, собственно, в такой ранний час эту самую воду возьмём, глянул на меня укоризненно и поинтересовался, на что нам магия, коли мы воду наколдовать не можем.
– Дурак, – оповестила его шёпотом и показала Валессу кулак, когда тот попытался привести свой план в исполнение. Боевой маг расстроено вздохнул, но невесть откуда взявшийся котёл, который ни разу не походил на ведро и содержал точно не воду, на место поставил.
Ещё и ножкой шаркнул, невинно улыбаясь и глядя на меня влюблённым взглядом. Я только фыркнула и головой покачала. После чего, недолго думая, уронила на неосмотрительно подставленный живот химеролога снятый с ближайшего стеллажа фолиант.
Кажется, это была история возникновения и становления алхимии. Книга страниц на триста, с металлическими кантами и укреплённым металлом же корешком. Весу в ней килограмм десять, и пусть полёт её был недолог... Но точен.
– А-а-а-а-а! – дикий вопль в исполнении Ириса мог бы разбудить и мёртвого.
Однако, Хобр лишь всхрапнул громко и перевернулся на бок, скинув на пол развалившегося на нём химеролога. И уже оттуда жалобно простонал, обращаясь к нашей совести, по всей видимости:
– За что, ироды?!
– Ирис, Ирис, Ирис… – цокнула языком, укоризненно качая головой и обмениваясь понимающими взглядами с посмеивающимся Валессом. Боевик только что вслух не ржал и то, исключительно из уважения к спящему полуорку. – Мы тут, понимаешь ли, его судьбу страивать собираемся… Помочь ему хотим в сложившейся ситуации и жизнь личную наладить… А он!
– А? – Ирис выглянул из-за Хобра хмурясь и недоверчиво поглядывая то на меня, то на боевого мага. И судя по его задумчивому виду, наши добродушные улыбки доверия ему не внушали от слова совсем.
Вот только желание заполучить внимание своего ненаглядного некроманта было сильнее инстинкта самосохранения. Причём настолько, что химеролог явственно скрипнул зубами и выбрался из-за полуорка. Встал перед нами, угрожающе насупился и поинтересовался, подозрительно поглядывая по сторонам:
– Что вы предлагаете?
– Что-то в духе авантюризма, помноженное на извращённую фантазию некоторых алхимиков, с щепоткой дорогих ингредиентов и некоторыми суицидальными наклонностями, – произнесла на одном дыхании, не моргнув и глазом. Даже не запнулась нигде, глядя прямо в округлившиеся от удивления глаза Ириса. И добавила, ехидно фыркнув. – Если конечно у тебя хватит духу на это решиться… А то мало ли, вдруг испугаешься?
Кажется, первой фразой я всё-таки вынесла мозги химерологу. Что бы тут же внести их обратно, усомнившись в его не прикрытой мужественности и невозмутимости, а так же намекнув на то, что он может банально испугаться. Странное дело, скажи я ему честно, что надо всего лишь побыть немного моим добровольным помощником при разработке приворотного – отказался бы, я и глазом моргнуть не успела бы.
Но теперь Ирис просто пылал энтузиазмом и так и рвался доказывать, что может всё. А что не может, то обязательно найдёт как сделать и кого привлечь к исполнению задуманного. Именно поэтому следующим вопросом, прозвучавшим от него, было нетерпеливо произнесённое взволнованным голосом:
– Что нужно делать?
Именно с этих слов наша небольшая, плохо организованная, но пылающая жаждой дела группа заперлась в лаборатории ровно на три дня. Именно столько, как оказалось, нужно для того, что бы воплотить в жизнь коварный план по соблазнению неприступного некроманта.
Говоря проще, именно столько времени мне понадобилось, что бы воссоздать приворотное, подобрать к нему антидот и провести все необходимые тесты. Если верить расчётам и формулам – у меня получилось и даже более того, этот вариант оказался лучше того, что так неосмотрительно выпил Валесс. Но сухие цифры и факты – это одно, а полевые испытания могут показать как преимущества состава, так и его недостатки. И здесь у нас образовалась небольшая, но весьма существенная проблема.
Заключалась она в следующем: некроманты практически не подвластны зельям, рассчитанным на внушение, подчинение или воздействие на ментальном уровне жертвы. Нет, есть небольшой шанс, что именно этот состав окажется тем самым исключением из правил и таки вызовет в тёмной душе Орфелии ростки влюблённости в неугомонного Ксандра.
Правда, он настолько мизерный, что в его реальность не верилось от слова совсем. Как и в то, что подлить зелье некроманту, с подозрением относящемуся ко всему, что приходит из посторонних рук, вообще представляется хоть сколько-нибудь возможным.
Ирис, к концу второго дня растерявший весь энтузиазм, а на третий и вовсе решивший, что в такого красавца грех влюбляться под действием зелья, уже и не возражал, когда на общем собрании было принято решение опробовать приворот на ком-то третьем. Желательно на том, кто к нашей маленькой группе провинившихся адептов не имеет никакого отношения и вообще, в подозрительных делах и связях не замечен.
Где такую редкость сыскать, конечно, не уточнялось. Но успокоив таким образом нервничающую МакГи, присоединившуюся к нам на вторые сутки работы, мы облегчённо вздохнули, выдохнули и дружно завалились спать. Прямо в лаборатории, на наспех намагиченных лежаках. И кто бы сомневался, что мне выпала честь устроится в обнимку с весьма довольным таким положением вещей боевым магом.
Валесс каким-то непостижимым для меня образом сумел не только занять самое дальнее койко-место, но ещё и отгородить его от остальной компании небольшой, невесть откуда тут взявшейся ширмочкой. Я бы может даже поблагодарила его за такую предусмотрительность, да…
Но стоило моей голове коснуться его плеча, как меня тут же сморил крепкий сон. И даже подозрительное шебуршение где-то в лаборатории не потревожило моего покоя. В конце концов, я всех предупреждала, чтобы не тянули свои руки ко всему, что здесь лежит и не пытались попробовать на зуб то, что пусть и отдалённо, но похоже на еду. И не моя вина, что кто-то такому предупреждению не внял! Пусть теперь сами объясняют целителю, чем же они алхимикам не угодить сумели, да так сильно, что те на них лучшие свои задумки из тех, что самые пакостные, извели.
Как говорят великие… Если вы прочитав предупреждение на колбе, его проигнорировали и выпили содержимое, кто ж вам лекарь-то после этого?!
Если я думала, что крепко выспавшись, отдохнув и преодолев очередные неприятности, я встречу новый день счастливой и беззаботной, то ошиблась ещё на стадии преодоления этих самых, демоновых неприятностей. Во-первых, потому как преодолеть то, что похоже и не думает заканчиваться в принципе не возможно. А во-вторых…
Во-вторых. Пробуждение моё было приятным, да. И очень болезненным. Ведь вся наша шайка-лейка, с примкнувшими к ним некромантов и некромагом не нашли лучшего варианта для размещения и сбились в кучу рядом со мной и Валессом, улёгшись на пол вповалку и кому куда повезёт упасть. Именно по этой самой причине, с трудом открыв глаза, я увидела не только мирно спящего боевого мага, но ещё и энное количество посторонних конечностей, лежащих на мне в совершенно хаотичном порядке.
А стоило мне попытаться возмутиться, как в ответ раздалось сонное и хриплое:
– Алхимик, я тебя люблю… Но будь человеком, дай поспать, а? А то не выспавшийся некромаг – это тот же самый поднятый демонолог! Только меня никакие охранные заклинания не удержат, вот!
– Костлявая, заглохни, – тихо посоветовала Орфелия, запустив в аспиранта подушкой. Промахнулась. Зато попала по лицу поднявшего голову Ириса, даже в сонном состоянии сумевшего среагировать на голос обожаемого некроманта. За что и поплатился, получив пуховой подушкой по лицу и рухнув обратно на лежанку и неразборчиво пробормотав что-то, дёргая руками и ногами.
Он же, в свою очередь, совершенно случайно ударил локтем в бок МакГи, не вовремя решившую поудобнее устроиться на своём месте. Герболог коротко взвизгнула и рефлекторно пнула мирно спящего Хобра, единственного, кто был неподвижен, тих и спокоен. Получивший ускорения полуорк недовольно проворчал что-то и…
Решил перевернуться. Одна беда, за время кочевания нашей группы по полу, оказалось, что мы с Валессом лежим аккурат за спиной у Хобра. А так как продолжить мирно спать огромный полуорк решил именно на ней…
Пожалуй, так быстро я ещё никогда не собиралась. На то, что бы подхватить вещи, сумку, обувь и сонно хлопающего глазами Валесса у меня ушло ровно тридцать секунд. Каждая из которых казалась последней, до того медленно и неторопливо менял своё положение Хобр. И когда он всё-таки завершил движение и удобно устроился на спине, продолжая сладко посапывать, мы с боевиком сидели на полу, обнявшись и переживая приступ острой мировой несправедливости.
Ещё бы! Мы-то, получается, проснулись, а все остальные дрыхнут, как ни в чём не бывало, для верности ещё и одеялами накрывшись с головой. И вот вроде бы стоило бы возмутиться такой наглостью с их стороны, назло всем и миру разбудить и заставить работать дальше. Но переглянувшись, мы как-то единогласно решили оставить их в покое. А самим выйти и прогуляться, пока не пришло время возвращаться к ненавистной уму и сердцу отработке на благо родной Академии.
Зачем я при этом прихватила с собой изготовленное приворотное зелье, вместе с антидотом, я до сих пор понять не могу. Но как показала практика, всё, что не делается, то к лучшему. Особенно, когда речь заходит о романтике в исполнении боевого мага и самом вредном преподаватели во всей Империи.
В это тихое раннее утро вся Академия мирно спала, наслаждаясь последними часами отдыха перед началом нового учебного дня. С трудом, но мне всё же удалось вычислить, что сегодня, как ни странно, пятница, а значит неделя отмеренного нам срока благополучно позади. И хотя особых подвижек в восстановлении Лабиринта пока нет, надежда на то, что мы успеем сделать всё вовремя и так как задумали всё-таки присутствовала.
Слабенькая такая, рыхлая. Но она гордо отвоёвывала себе место в моей душе, намекая, что с такой командой, какая у нас подобралась, ты либо пан, либо пропал. И первое тут куда как предпочтительнее.
Тихо фыркнув над собственными мыслями, я соизволила-таки посмотреть, куда меня привёл окончательно проснувшийся и вполне такой бодрый Валесс. Оказалось, что мы стоим возле входа в общежитие, принадлежащее факультету боевых магов. Крепкое каменное здание, в три этажа впечатляло своей монументальностью и общей аурой страха. И если бы не опознавательные знаки в виде таблички. Оповещающей случайного прохожего что именно тут проживают адепты с первого по пятый год обучения, я бы ни за что не поверила в это.
– И зачем мы здесь? – полюбопытствовала, для верности постучав ногтями по каменной статуи горгульи, охраняющей вход. Та со скрипом повернула ко мне голову, щёлкнула челюстью в паре сантиметров от моих пальцев и вновь замерла на месте.
Оставив меня стоять с не эстетично открытым ртом. Я, конечно, знала, что извращённая фантазия боевых магов давным-давно уже стала легендой, но что б настолько…
Пока я тихо переваривала свалившиеся на меня откровения, Валесс, воровато оглядевшись по сторонам, постучал по широкому лбу статуи несколько раз, после чего дёрнул её за одно ухо. Горгулья некультурно взвыла, оглушив нас на пару секунд, а затем нехотя отъехала в сторону, открывая узкий проход, ведущий куда-то внутрь общежития. Из тоннеля дохнуло ароматом чего-то очень уж несъедобного и воинственным писком крыс. Но это не остановила боевика, схватившего меня за руку и потащившего прямо в этот проход.
И хотя я уверяла его, что могу обойтись без посторонней помощи и вообще, лучше бы его у входа подождала, Валесс с упрямством достойным лучшего применения тащил меня дальше. Боюсь, это был как раз тот самый случай, когда проще было согласиться, чем объяснить, почему нет.
К счастью, цель нашего необычного путешествия оказалась не так уж и далека. Вынырнув в одном из коридоров, Валесс прямой наводкой устремился в сторону одной из дверей. Чем уж та отличалась от своих сестёр – не знаю. Может быть, всё дело в чьей-то одежде, разбросанной около неё или же в кровоподтёках…
А может быть, дело в том, что конкретно эта дверь отличалась живописными подпалинами на стенах и золотой табличкой, гласившей, что именно тут проживают некий Закария Валесс и Мартин Ллойс. Последний мне был, увы, не знаком. Зато первый уже успел скрыться за этой самой дверью, оставив меня в пустом коридоре сугубо мужского общежития в гордом одиночестве.
Я только головой покачала, вынужденно признавая, что Валесс – это Валесс. И исправить его даже у могилы вряд ли получится. После чего вздохнула и устроилась на подоконнике, болтая ногами в воздухе. И не смотря на то, что такое поведение вроде как не подходит серьёзному, умному, знающему себе цену адепту, исправляться я не собиралась. Меня и так всё устраивало.
К тому же, когда ещё доведётся понаблюдать за великими боевыми магами в, как говорится, родной для них среде обитания?
Как оказалось, боевой маг вне занятий, практики или задания представляет собой существо странное и очень необычное. Спустя минут пятнадцать после того, как Валесс скрылся в своей комнате, по общежитию пронёсся звук горна, игравшего весёлую мелодию. Что-то среднее между военным маршем и уличной полькой. А ещё через пять минут я, к своему вящему удивлению, осознала, что трупы на кладбище – это ещё так, цветочки.
Самый настоящий зомби-апокалипсис творится рано поутру. Когда адепты, в лучшем случае спавшие хотя бы часа два, выползают на свет из своих укромных нор и пытаются адекватно воспринимать реальность. Что получается у них далеко не сразу и далеко не так, как хотелось бы.
Мимо меня, щеголяя обнажёнными ин е очень телами, с закрытыми глазами или же полным восхищение миром выражением лица шествовала целая колонна самых настоящих, только что поднятых умертвий. Во взглядах читалось отсутствие даже намёка на интеллект, а тела двигались как крысы под звуки флейты крысолова. При этом они ещё умудрялись обмениваться какими-то дежурными фразами, делится впечатлениями о прошедшей ночи, планами на вечер и любовными похождениями собственного сочинения. И всё это – не приходя в сознание и вообще, по-моему, так и не проснувшись до конца.
Правда, ровно до того момента, пока по коридору не пронёсся зычный, полный невыразимого сарказма голос дежурного преподавателя:
– Ну что, имбицилы, тунеядцы и прохиндеи? Хорошо спалось, да мало? Алкогольная интоксикация покою не даёт? Мигрень наносит ответные удары в отместку за посаженную печень и пропитые почки?
Как ни странно, толпа свежих зомби на такое ласковое обращение в свой адрес отреагировала вполне тихо и мирно. То есть не бросилась на обидчика в попытке хоть не съесть, но понадкусывать, а начала медленно, но верно приходить в себя. Кое-где мне даже привиделся проблеск разума в пустых, невидящих глазах. А неизвестный мне преподаватель, меж тем, продолжал терзать слух, головы и души адептов:
– О, адепт Каргойл, я так погляжу ночь ваша выдалась бурной и незабываемой… В смысле, хотел бы забыть, но вряд ли получится. А не подскажете ли вы мне, адепт Каргойл, это ж где вы нашли такую фигуристую даму сердца, чей корсет вам не только почти впору, но даже чуть-чуть великоват? Не знаете? Как так можно, адепт Каргойл, не узнать, где, в случае нападения троллей, следует брать чехол для стреломёта повышенной проходимости?
Кто-то на последней, полной искреннего недоумения фразе преподавателя некультурно заржал, тем самым обеспечив дежурного магистра новой жертвой его острого и ехидного языка:
– О, адепт Волоус, я смотрю мозги таки встали на место, после вашего фееричного полёта со снарядов головой вниз. И хотя на мой скромный взгляд лечить ваши мозги дело бесперспективное, с учётом их полного и безграничного отсутствия, согласно рекомендации целителей вы с сегодняшнего дня и на две недели вперёд переводитесь на щадящий режим занятий и тренировок.
Упомянутый адепт облегчённо вздохнул, но тут же судорожно сглотнул, когда мужчина ласково добавил:
– Рано радуетесь, адепт Волоус. Если вы запамятовали… А вы запамятовали, судя по излишнему облегчению на вашем, не отягощённом разумом лице. Так вот, если вы запамятовали, то мой долг, как вашего преподавателя, восполнить пробелы в вашей памяти и напомнить, что за вами с прошлого семестра числится пятнадцать часов отработки. И нет, адепт Волоус, не косите умоляющим взглядом в сторону туалета. Плавали, знаем! Ручной труд не сделает из вас человека, увы, эволюция тут бессильна. Зато несколько визитов в лабораторный корпус факультета Алхимиков и Зельеделов, для повышения квалификации в зельях может исправить огрехи Природы. Только учтите, адепт Волоус, алхимики о вашем визите предупреждены заранее. И с нетерпением ожидают, когда же в пределы досягаемости попадёт новая жертва их неуёмной фантазии. Так что у вас нынче весьма нетривиальная задача… – тут магистр сделал выразительную паузу и злорадно добавил. – Выжить и не сойти с ума в компании адептов-алхимиков, третьего курса обучения. Хотя было бы там с чего сходить, как по мне…
– Магистр Ройс, за что?! – убитым голосом протянул наказанный таким необычным образом адепт. Мне его даже жалко стало. Ведь алхимики с третьего курса, это такой странный человек…
Простые зелья уже неинтересны, а сложные варить вслух не разрешают. Вот и получается, что Волоус рискует на своей собственной шкуре ощутить все прелести лабораторного бытия подопытного кролика.
И уж поверьте моему опыту, ни его боевая подготовка, ни физическая не помогут ему в стане такого противника. Алхимик дорвавшийся до халявного добровольца-испытателя, это страшная сила, требующая большего количества жертв. Она, конечно, обязательно спасёт этот мир…
Но как бы, не ценой жизни самого бедного адепта Волоус.
– Дайте мне подумать, адепт Волоус… – вышеназванный магистр сделал вид, что всерьёз задумался над прозвучавшим, скорее уж риторическим вопросом. – За нарушение комендантского часа? Нет? За распитие спиртных напитков на территории Академии с последующим разгромом нескольких учебных аудиторий? Что, опять нет? А может быть за то, что вы, многоуважаемый, многогранный и, несомненно, талантливый юный боевой маг, решили после обильных возлияний частушки матерные под окном у ректората петь? Что, опять не угадал? – магистр Ройс притворно ужаснулся, что бы спустя пару секунд с совершенно постной миной на лице, сделать несколько пометок в своих записях. – Тогда, считайте, что это исключительно сиюминутная блажь, ударившая мне в голову. Она настигла меня в тот самый момент, когда вы, адепт Волоус, заплетающимся языком выводили характеристики на весь преподавательский состав нашего факультета. И радуйтесь, о многомудрый и неистощимый на красочные, сочные эпитеты адепт, что ваш дежурный педагог на сегодня я, – тут по толпе адептов прошёл жалобный стон, сменившийся коллективным вздохом облегчения, когда преподаватель с непередаваемым наслаждением добавил. – И я настолько люблю свою работу, что сумел не поддаться сладким уговорам декана уступить ему и поменяться дежурствами. Нет, адепт Волоус, во мне не проснулось человеколюбие и таким непотребством, как жалость и сочувствие к ближнему своему я отродясь не страдал. Но позвольте вам напомнить, что декан, пребывая под глубоким впечатлениям от слов, слетавших с вашего распутного языка, лично обещал показать вам весь свой богатый внутренний мир… Вместе с бездонными познаниями по части специфических отраслей боевой и стихийной магии. И да будет вам известно, адепт Волоус, что даже я не рискую получить подобную, подробную лекцию в его исполнении. Я как это ни странно, предпочитаю чужие мозги словесно препарировать, а не вынимать их из черепа в прямом смысле этого слова.
Я заинтересованно выглянула, желая разглядеть поближе такого неоднозначного преподавателя. Нет, у нас на факультете и свои ядовитые экземпляры водятся, причём порою ядовитые в самом что ни на есть буквальном смысле. Однако даже их мерзкие комментарии меркли на фоне злого языка магистра Ройса. Ведь они старались бить по самолюбию и тяге к зельеварению у собственных подопечных.
Тогда как магистр Ройс просто и беззастенчиво получал истинное удовольствие от того, что без единого нецензурного слова мог сравнять человека с плинтусом. Такому противнику и магия, в общем-то, почти без надобности. Достаточно будет плохого настроения, достойной жертвы и отсутствия хоть какой-то системы сдержек и противовесов, вынуждающих магистра держать своё ораторское искусство в узде.
Воистину, впечатляющая личность.
Как показало наблюдение, внешность была под стать его способностям. Высокий, худощавый, с этакой аристократической бледностью истинного вампира и алыми, как кровь волосами. Глаза жёлтые, нос с горбинкой, губы полные, плечи широкие и руки сильные. В общем и целом, магистр был если не красив, то, безусловно, обаятелен.
Но я как-то не представляю себе девушку, которая осмелиться поймать в свои сети такого хищного зверя. Когда вокруг бродит столько свободных и куда менее опасных экземпляров, волей неволей подумаешь, а нужна ли тебе такая головная боль в виде злого, колючего и кусачего магистра?
– А я-то думаю, чего мои однокашники по комнатам попрятались, – задумчиво протянул непонятно когда вернувшийся Валесс. Глянул на меня насмешливо и окинул софакультетников сочувствующим взглядом, выдав. – Ну да, когда Змий дежурит проще отсидеться в шкафу, чем доказать ему что ты ни в чём не виноват и вообще, не был, не привлекался, не участвовал.
– И я рад видеть вас в добром здравии, адепт Валесс, – невозмутимо отозвался мужчина, стоявший от нас на приличном расстоянии. – Леди, примите мои искренние соболезнования. Надеюсь, вдовство не станет для вас такой уж неожиданной новостью.
– Почему? – вопрос слетел с языка быстрее, чем я успела закрыть себе рот. Валесс же недовольно фыркнул, смерив магистра далеко недружелюбным взглядом. Кажется, боевой маг шуточки на тему нашей совместной жизни не понимал, и понимать отказывался.
Ну, или питал к магистру Ройсу взаимную любовь, представляя в лицах и красках, как ломает тому что-нибудь не очень нужное. Челюсть, например. И нет, вслух Валесс ничего не говорил. Но ох уж эти выразительные взгляды…
– Учитывая способности вышеупомянутого адепта находить себе неприятности… – начал было пояснить магистр, но раздался звук бьющего стекла, грохот падающего тела… И магистр Ройс был вынужден отвлечься, что бы неспешно растягивая гласные проговорить. – Адепт Золтон! Какого пьяного аиста уговорили доставить тебя в дом твоих родителей?! Мне просто нестерпимо как хочется найти эту несчастную птичку и отучить его пить всё, что горит! Потому как, судя по вашему умственному развитию, летел этот аист исключительно сквозь горы, пьяными зигзагами и встречаясь с каждой более или менее твёрдой поверхностью!
– Я случайно, магистр Ройс!
– То-то и оно, Золтон, что случайно. И это невольно ставит передо мной, как перед ответственным и заботливым преподавателем, – по коридору прошёлся едва различимый смех, – весьма нетривиальную задачу. А именно: куда и в какие дебри надо отправить вас с сотоварищами, что бы обеспечить себе спокойное и беспроблемное дежурство. Увы, Северный ледовитый океан отпадает, а племя каннибалов с дальних берегов внезапно стало вегетарианцами. Посему, выбор у меня не очень велик: либо отработка, у всё тех же алхимиков… – адепт Золтон обречённо застонал и умоляюще посмотрел на невозмутимого мужчину. Тот лишь едва слышно фыркнул насмешливо. – Либо познавательная экскурсия в дебри любимых оранжерей наших талантливых гербологов. Ваш выбор, адепт?
– Гербологи, сэр… – тяжко вздохнул парень, передёрнувшись от каких-то своих воспоминаний.
– И почему же? – полюбопытствовал магистр, сделав отметку у себя в документах.
– Они не такие фанатики науки, магистр Ройс. С ними проще договорится!
– Какие пространные у вас представления о гербологах, адепт Золтон, – усмехнулся магистр, в последний раз окинув цепким взглядом нестройный ряд парней. – Пространные и… В корне не верные. Ну да ладно, каждый сам выбирает, как ему с жизнью покончить. Так что гербологи, так гербологи. Они будут ждать вас в пять часов вечера у первой оранжереи. Постарайтесь не опоздать хотя бы на собственную казнь, Золтон, – смерив недоумённо моргающего адепта ещё одним насмешливым взглядом, мужчина гаркнул. – Разойтись! Тренировка в семь тридцать, первые занятия в восемь ровно. Кто опоздает, рискует на себе почувствовать все прелести еды за авторством наших столовских поваров. И не стоит надеяться на запасы универсальных антидотов, распиханные по самым неожиданным местам. Не далее как вчера ночью у меня неожиданно образовалась уйма свободного времени и лёгкая степень бессонницы. Стоит ли упоминать, что все ваши тайники были найдены, обезврежены и опустошены? Кстати, не которые варианты зелий пришлось отдать на растерзание алхимикам. Увы, к употреблению они были непригодны… Ну, если вы не хотите окочуриться раньше времени! Ясно? Кивните, если поняли о чём речь, – под хмурым взглядом магистра, парни дружно согласно помотали головой, хотя проблески разума по-прежнему наблюдались лишь у отдельных личностей и отнюдь не у тех, кто попал под раздачу бонусов от добрейшего дежурного преподавателям. – А теперь – брысь и не попадайтесь мне на глаза!
Последняя фраза возымела воистину волшебное действие. Коридор общежития очистился буквально за несколько секунд. Парни предпочли не рисковать лишний раз и в кои-то веки банально сбежать от объекта, представляющего для них угрозу. Сам же магистр, окинув пустое помещение довольным взглядом, повернулся к нам и закончил свою мысль:
– Так вот, леди. Учитывая способности адепта Валесса находить неприятности даже там, где их в принципе нет, я не сомневаюсь в том, что ваша совместная жизнь будет весёлой. Но я искренне удивлюсь, если она будет долгой.
На этой, полной мнимого участия ноте, магистр Ройс предпочёл откланяться, сославшись на неотложные дела. Напоследок он надменно фыркнул, проходя мимо Валесса, и пренебрежительно кивнул девушке, стоявшей до этого в тени, дальше по коридору. Незнакомка приветствие проигнорировала, но то с какой обречённостью она проводила взглядом ненавистного всем язву-профессора сказало мне о многом.
Я может, в собственных чувствах не очень разбираюсь и по отношению к себе зачастую бываю слепа. Но вот увидеть загибающуюся от забот, хлопот и невыносимого характера объекта воздыхания любовь вполне себе способна. И что б мне теорию сотворения мира пересдавать пришлось, если это не классическая ситуация и беда всех Академия магии в мире: влюблённая в своего преподавателя адептка!
– Козёл, – прошипел обиженный Валесс, стукнув кулаком по стене.
– Угу, – согласно кивнула, продолжая играть в гляделки с будущей жертвой собственного научного эксперимента. Ну а что? Последний шанс он ведь дорогого стоит. А если это шанс хоть ненадолго, но побыть рядом с возлюбленным, что бы окончательно в нём разочароваться…
То почему бы и нет, собственно?
– Гад редкостный! – продолжал буйствовать боевик, хорохорясь и явно накручивая себя специально. Увы, Валесс инициативный, но не дурак. Ну, не всегда во всяком случае. И сам прекрасно знает, что против магистра ему противопоставить нечего. Голая сила – это, конечно, хорошо. Но только при наличии соответствующего опыта.
Вот и разоряется боевой маг исключительно для удовлетворения собственного самолюбия. К тому же, предварительно убедившись, что его точно никто не услышит. А то мало ли… Загреметь на ещё одну отработку ему точно не улыбается.
– Точно, – поддакнула, кивнув собственным мыслям и поманив пальцем всё ещё подпиравшую противоположную стенку девушку. Та глянула на меня с сомнением, но, видимо тоже что-то для себя решив, подошла, осторожно оглядываясь по сторонам.
– Слизень гнилостный, да что б ему… – тут Валесс заметил новое действующее лицо и как-то странно стушевался. После чего озадаченно поинтересовался. – Роуз? Ксана? Что ты тут делаешь?
