Текст книги "Практикум по привороту или мама-одиночка для двоих (СИ)"
Автор книги: Юлия Созонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 36 страниц)
К моему кулаку добавилась нежная улыбка некроманта, подействовавшая на завравшегося товарища, как ушат холодной воды. Видимо, оценив, насколько реальными могут вдруг стать его же собственные слова, Ирис предпочёл свернуть на более безопасную тему и начал распинаться о собственных подвигах.
Врал он так же вдохновенно и естественно, как дышал. А наличие благодарных слушателей только подстёгивало его и без того достаточно живое воображение.
– Что почему? – любезно осведомилась Гретх, протирая очки.
К слову, очень знакомые очки. Пенсне, с причудливыми завитками на оправе, как мне помнится, лежало в одной из подсобок целителя Патрика. На кой чёрт оно понадобилось некромагу – вопрос, конечно, интересный. Только она ведь всё равно оставит его без ответа.
Пытаться понять логику некромага я перестала на пятой истории о ранних годах ученичества аспиранта Гретх. Боюсь, даже мне, как женщине, не понять ту странную последовательность действий, что порою выдавал её живой и, несомненно, блестящий в чём-то ум.
– Позвольте, я уточню, коллега, – намеренно растягивая гласные, ответила вместо меня Дайер, скрестив руки на груди. – Любезный алхимик интересуется, в чём же мы так кардинально разошлись во мнениях, определяя состояние нашего пациента?
– Ах, вы об этом… – Гретх поправила пенсне, так и норовившее съехать с её носа и, щёлкнув пальцами, выдала. – Да в самом главном, коллега! Пациент скорее мёртв, чем жив! И ему, надо признать, к лицу такая аристократическая бледность, плавно переходящая в синеву…. А как у него глаза обаятельно навыкат! Ах, любо-дорого посмотреть!
Переведя взгляд на Валесса, я подавила желание сделать тот самый, старый добрый жест рука-лицо. Он бы как никогда точно отразил всю глубину моего негодования, недоумения и возмущения, так и грозившегося вырваться наружу.
Но я всего лишь потёрла переносицу и ядовито поинтересовалась, недобро глядя на воодушевлённого чем-то лекаря:
– Целитель, Патрик… А вы, случаем, на пыточных дел мастера не пробовались, нет:
– А что? – заинтересованно переспросил целитель, оторвавшись, наконец, от своей вяло трепыхающейся жертвы и обратив внимание на нас.
– Да уж больно мастерски у вас процедура удушения выходит, как я погляжу… – вздохнув ещё раз, я подошла к боевому магу и отвесила ему подзатыльник. – Валесс, цианид тебе вместо творога на завтрак! А ну дыши, дыши, я кому говорю?! И не вздумай мне помирать тут раньше времени! Иначе я таки воспользуюсь любезным предложением нашего аспиранта и сделаю из тебя молчаливое, зато спокойное и качественное умертвие!
– Я вообще-то про зомби говорила… – озадаченно произнесла Гретх, припомнив тот давешний разговор.
– Тот же хрен, только в профиль, – отмахнулась, по привычке уже сунув отдышавшемуся парню бодрящее и восстанавливающее зелье. Тот же, опять-таки, по привычке видимо, их выпил и благодарно потёрся щекой о мою руку.
– Не надо из меня умертвие… – наконец смог выдавить из себя Валесс, пользуясь удобным случаем и обнимая меня за талию. – Я не специально…
А я и сопротивляться толком не могла. Во-первых, потому что переживала за эту сволочь и не испытывала к целителю ни капли доверия. А во-вторых, потому что было… приятно.
Особенно, когда боевой маг. Заметив отсутствие хотя бы намёка на неприятие его действий, тут же начал поглаживать узор ритуальной татуировки, оставшийся после помолвки. Знает, гад, что это место особенно чувствительно к его прикосновениям! Знает…
И пользуется с моего же на то попустительства.
– У тебя всё не специально, – беззлобно огрызнулась, машинально зарывшись пальцами в тёмные волосы и массируя подставленный затылок. – Не специально Хобра снова в обморок отправил… И основу для зелья не специально разлить умудрился… А уж о том, как ты не специально на ней поскользнулся и как феерично, но точно не специально опрокинул на себя тот стеллаж… Знаешь, что меня радует Валесс?
– Что? – откровенно млея под нехитрой лаской, откликнулся боевой маг, прижимаясь ко мне поближе.
– Что там были работы первокурсников. А им нынче ничего сложнее противопростудного не доверяют. Прецеденты были… Больно любопытные, – хмыкнула, припомнив рассказ нашего куратора, про эти самые прецеденты. Помнится, не поскупился он ни на слово незлое, ругательное, ни на яркие описания последствий.
А ещё чётко озвучил давно назревавший вывод: первокурсник – это такое странное чадо, полное энтузиазма, незнаний и лени. И задача опытного преподавателя не только вложить в эти пустые головы зерно истины и знания, но и вовремя отловить первые полёты фантазии, направляя энергию в нужное русло.
Парень в ответ что-то не определённо буркнул, продолжая подставляться под мои пальцы. И молча требуя продолжения. Не знала бы, что человек, заподозрила бы в наличии посторонних примесей в его семейке. Уж больно Валесс напоминал гордого, породистого кота, которому вроде бы и по статусу требовать его погладить не положено, но и ласки тоже очень хочется.
Вот он и делает всё, что в его силах, дабы привлечь к себе долгожданное внимание, крепко обнимая меня за талию и периодически потираясь щекой об моё предплечье. Если так дело пойдёт и дальше, то для полноты сходства ему будет не хватать только ушей и хвоста.
Впрочем, если он не успокоится, я всегда могу найти-таки тот рецепт, что даёт эффект стихийной частичной трансформации под влиянием эмоций. Если память мне не изменяет, в нём была вариация на тему добавления генного материала животных и закрепления оного как основы для формы будущих изменений.
Позабытый нами на время целитель Патрик уже собрался задать очередной вопрос для сбора анамнеза, дабы напомнить совсем потерявшим совесть адептам о собственном существовании, когда во вверенные ему владения ворвался один из младших лекарей с громовым кличем:
– Целитель Патрик! Беда!
Выглядел внезапный гость феерично, надо сказать. Глаза горят как два магических светляка, волосы дыбом и даже дымятся, а некогда светлые одежды представляют собой целый холст. Который неизвестный мне художник уляпал всем чем только мог и что, видимо, под руку ему подвернулось.
– Где беда? – озадаченно почесал затылок лекарь, сверля мальчишку недоумённым взглядом. – Что за беда? И что… – тут мужчина принюхался, с удивлением глядя, как с его помощника на чистые доски пола стекает что-то густое, тёмное и неаппетитно пахнувшее. – И что это с тебя капает, позвольте узнать?!
– Целитель Патрик! У нас чрезвычайное происшествие! Господин ректор велел собрать всех целителей и закрывать второе кладбище на карантин! Там творится что-то несусветное, целитель Патрик! Я такого в жизни не видел! Скелеты щеголяют вычурными нарядами, умертвия устраивают безумные чаепития, а несколько низших личей и того хлеще, пытаются обучать бальным танцам одну из групп некромантов со второго курса!
– Так, так, так… – взгляд целителя потяжелел и он с откровенным подозрением уставился на аспиранта Гретх и Орфелию, продолжавших скромно стоять в уголке. – Говорите, второе тренировочное:
– Так точно, целитель Патрик! С нежитью и нечистью, там магистр Арт разбирается деканом факультета боевиков… А вот что делать с местными жителями, которых скелеты умыкнули вместе с половиной торговых рядов города и бедными некромантами, доведёнными до истерики старинным вальсом и попыткой научить их правилам поведения за столом при обеде с двенадцатью переменами блюд и двумя десятками столовых приборов…
Молодой лекарь замолчал, разведя руками и ожидая дальнейших приказаний вышестоящего начальства. А начальство меж тем задумчиво и как-то даже с угрозой изучало невинное, в чём-то недоумённое выражение лица некромага. После чего откровенно подозрительно поинтересовалось:
– Гретх?
– Так точно, целитель Патрик! – вытянулась в струнку та, всем своим видом выражая готовность если не ответить на вопросы, то хотя бы их выслушать. Небывалая щедрость со стороны нашего некромага, я вам скажу.
– Твоя работа? – ещё больше помрачнел целитель, вытащив откуда-то из недр своего стола склянку, подозрительно пахнувшую валерьянкой и спиртом.
– Да как вы могли подумать?! – искренне возмутилась Аида, приложив руки к груди. А когда сообразила, кого пытается провести, фыркнула, скрестив руки на груди, и манерно протянула. – Да что б мне скелетоны в панталонах неделю спать не давали, танцую канкан на могилах с третьего тренировочного! Не моя работа. Красиво, грешна, оценила… Но, не моя!
– Руса?! – нашёл новую потенциальную кандидатуру в качестве обвиняемого целитель, переведя подозрительный и тяжёлый взгляд на мою скромную персону.
– Не понял, – озадачилась, недоумённо моргая и продолжая гладить по голове прикорнувшего боевого мага. – А я-то тут каким боком?!
Видимо, готового ответа у целителя не нашлось. Зато помолчав немного, он таки глотнул из склянки, икнул и выдал:
– А вы алхимик всё время где-то рядом крутитесь, со всякими своими зельями и порошками! А потом нам, целителям бедным, с последствиями ваших игрищ разбираться! Вон, кто не так давно отправил в больничное крыло адепта с факультета стихийников, с большими ветвистыми рогами на затылке, ась?!
– А нечего было руки тянуть к чужому, – пробурчал Валесс, где-то в районе моего живота. И захихикал так пакостно, что ни у кого в этом аленьком кабинете не осталось ни капли сомнений в том, кто же так оригинально пошутил над несчастным стихийным магом. – И потом… Кто ж ему лекарь, что он всякие непроверенные зелья глотает почём зря?
– А я-то думаю, кто ж у меня целый котёл испорченного костероста свиснуть додумался, – хмыкнула, пребывая в состоянии неопределённости. С одной стороны. Котёл и зелье было жалко. Ну да, испорченное, но всё же пригодное если не к употреблению, то к изучению так точно. С другой…
С другой в глубине души поднималась гордость. Ещё бы! Ревнуют меня, видите ли! И ещё как ревнуют, судя по тому, как довольно жмурится и урчит этот коварный боевой маг. Кот, как есть кот! Напакостил, а теперь требует поощрения за проделанную гадость.
И я буду не я, если не сварю-таки то самое зелье, дабы щеголял наш храбрый, отважный и справедливый боевик ушами и хвостом!
Тихо фыркнула, качая головой и продолжая гладить парня по волосам. Ну, теперь мне хотя бы ясно, куда это тот дымящийся котёл с диким хохотом ускакать умудрился. И кто ему так оперативно ноги пририсовал. Одно понять не могу только, а зачем Валесс с ним в обнимку по могилкам скакать изволил аки козёл, подстреленный солью в зад? Нет, понятно, что он пытался следы запутать или просто развлекался, предвкушая, как отомстит гипотетическому сопернику за покушение на святая святых (сам себя не похвалишь, никто, и слова доброго не скажет, да)…
Но всё-таки, по кладбищу-то зачем бегать? Я всё равно не собиралась искать внезапного грабителя, оставив этот акт вандализма на его совести, вместе со всеми возможными последствиями от нестабильного зелья. И была, кстати, очень невысокого мнения о его умственных способностях, ведь на зелье только что табличка «Не трожь меня, я опасное» не висела!
А если это же зелье ещё и стихийник выпил и не озадачился никакими подозрениями, то его мозги вместе с инстинктом сохранения и вовсе отсутствовали за ненадобностью. Ну какой, какой идиот будет пить состав ядовито-оранжевого цвета, с лёгким ароматом навоза и перегноя, источаемым на несколько метров вокруг?
Чудны дела ваши, боги, ох чудны… То боевые маги заключают помолвки с простыми алхимиками и даже могут спокойно дышать в их присутствии, то маги стихийные, отличающиеся умом и сообразительностью всякое подозрительное варево пьют, не задумываюсь…
То целители вон, душою за второе тренировочное кладбище так переживают, что на месте устоять не могут. Пяты круг уже младший лекарь по кабинету нарезает, при этом что-то невнятно бормоча себе под нос и кидая на начальство полные надежды взгляды.
Не спорю, мне этот погост тоже жалко. Там были самые свежие и перспективные могилки, которые мы планировали реквизировать для обустройства Лабиринта вместе с их обитателями. Но на наше счастье в Академии есть ещё как минимум семь таких же, разной сложности и важности. Так что без чего, а без трупов мы точно не останемся…
Впрочем, бедный лекарь в наши планы посвящён не был, поэтому пребывал где-то на грани истерики, продолжая ждать каких—либо ценных указаний от целителя Патрика, дабы мчаться и спасть всех и вся
Сам же целитель подозрительным взглядом созерцал нашу скромную компанию и никак не мог определиться, что ж его больше всего смущает: невинная улыбка некромага или же чем-то громко брякающий герболог. А может всё дело в полуобнажённом боевом маге, не желающем отпускать меня на свободу?
– Целитель Патрик, – прочистив горло, я улыбнулась как можно более вежливо и признательно. – Спасибо за вашу неоценимую помощь, но… Может, мы уже пойдём? А то у нас конспекты не разобраны, осиновые колы не выструганы… И вообще, дел накопилось – мама не горюй!
Хозяин кабинета меня проигнорировал. Зато обратил внимание на Валесса, грозно нахмурившись и попытавшись начать прочувствованную речь, полную попыток воззвать к совести заблудшего на путях просвещения адепта:
– Адепт Валесс, если вы не прекратите травить, бить и отправлять на принудительное лечение учащихся нашей Академии, то я…
Если целитель Патрик вознамерился совершить незапланированное чудо, то все его надежды обернулись прахом. Хотя бы потому, что убедить в чём-то боевого мага, уверенного в собственной правоте и собственном решении – затея, изначально обречённая на провал.
Уж кому как не мне это знать! Ведь я мало того, что не смогла отговорить Валесса от дальнейшего развития наших так сказать отношения… Этот гад, симпатичной наружности, решив, что нам надо больше времени проводить вместе, не придумал ничего лучше… Чем околачиваться в моём доме вот уже второй день подряд!
Он очаровал всех. Начиная от тётушки Ви, заявившей, что ошибка с приворотным на этот раз оказалась куда более удачной, заканчивая пресловутым умертвием и нашим кладовщиком! Он же даже Царя моего очаровал!
Сына теперь как видит боевика, так руки к нему и тянет, требуя поиграть, почитать или просто показать «Фух!». Когда я увидела, что это за «Фух!» я не знала, то ли мне убить Валесса, то ли придумать что поинтереснее. Потому как «Фух!» – это миниатюрный фаербол, запускаемый в движущиеся мишени. Мишени меняли цвет и форму, а каждое попадание отмечалось подбрасыванием моего обожаемого ребёнка вверх.
Честно скажу. Спасло Валесса только то, что он поставил щит вокруг них, защищая от рикошета. И смех Его Величества, явно получавшего непередаваемое удовольствие от таких игр.
– Целитель Патрик! Второе тренировочное кладбище! – взвыл младший лекарь, рухнув перед столом начальства на колени и сложив руки в молитвенном жесте. – Целитель Патрик. Там же люди… Нелюди… Там же ж ректора закадрить умудрилися!
– Кто?! – аж зевком от неожиданности подавилась Гретх.
– Да какая-то тёмная ведьма, не первой свежести, – отмахнулся от вопроса помощник и вновь попытался воззвать к профессиональной совести хозяина кабинета. – Ну целитель Патрик!
– Тьфу, – вздохнув. Целитель допил фужер с валерьянкой на спирту, окинул нас недовольным взглядом и, махнув рукой, поднялся, буркнув. – Пошли уже, паникёр… Ректора там закадрили, ага… А то не знаю я, что этот мальчишка, что тот уж на сковородке – выкрутится и смоется быстрее, чем вы уважаемый, сможете произнести словосочетания клятва целителя! Тоже мне, лича он испугался, как же…
И продолжая ворчать себе под нос, целитель Патрик прихватил сумку, после чего вышел из кабинета в компании переволновавшегося младшего лекаря и его истерических историй о том, что же там творится, на втором тренировочном кладбище.
– Кхм… – повисшее молчание нарушило моё задумчивое покашливание. Сощурившись, я склонила голову набок, разглядывая счастливого некромага, и поинтересовалась. – Я дико извиняюсь… Но не подскажет ли нам наш коллега, а что это там за личи такие нынче смелые пошли?
– Понятия не имею о чём вы, коллега… – поправив вновь откуда-то взявшееся пенсне на носу, Аида очаровательно улыбнулась. – Но смею предположить, что дело всё в той странной смеси неопределённого свойства и вырвиглазной расцветки… А кто его автор, вы, случаем не подскажете нам, коллега?
– От чего же не подсказать? – я широко улыбнулась, ткнув пальцем себе за спину, где как раз расположился стеллаж с книгами по целительскому искусству. – Архимагистр Владислав Ижек, целитель, зельевар, алхимик. Именно он является автором улучшенного рецепта костероста. Но увы, сварить его правильно. Получается далеко не с первого раза… А уж у второго курса так ещё и не с третьего.
– Два один, – вынужденно была признать Аида и сморщила нос. – С вами алхимиками спорить, себе дороже!
– С вами некромагами вообще спорить нельзя, вы ж по доброте и исключительно из лучших побуждений приложите, умертвите и закопаете. Ещё и гвоздь в лоб забьёте, что б гарантированно никто не поднял, – щёлкнув Валесса по уху, упёрлась ему ладонями в плечи. – Давай, звезда тетра, собирайся! Нам надо уйти отсюда до того, как нагрянет кто-нибудь менее доверчивый, чем целитель Патрик. У нас ещё кладбище неизученное и склепы не разорённые стоят! Живо!
– Не люблю кладбище, – философски вздохнув, Валесс выпустил меня из объятий и принялся одеваться.
– А кто его любит-то? – деланно удивилась, старательно отводя взгляд от обнажённого торса. А сама про себя стою и думаю, лишь бы на том кладбище, что придётся взамен второго тренировочного использовать, никаких проблем не наблюдалось.
Эх, мои слова, да богам бы в уши…
Операция по мародёрству на могилах была назначена на раннее утро следующего дня. Ну как утро? Три часа ночи, аккурат после полнолуния и исключительно на пятом полигоне факультета некромагов и некромантов. Слева воют голодные волкодлаки, справа издевательски пищат дикие летучие мыши, а где-то позади стенает недобитый кем-то упырь. И как апофеоз, над самим кладбищем гордо реет чей-то призрак, поминутно брякая ржавыми кандалами и издавая нечто среднее между стоном и вздохом.
– Романтика, – клацнула зубами, обхватив себя за плечи и круглыми от страха глазами глядя по сторонам. Подумала и добавила. – С большой дороги, ёшкин кот… Гретх, а днём сюда нельзя было прийти?!
– Можно, – покивала головой некромаг, выпрыгнув из темноты сбоку как чёрт из табакерки. – Но тогда это было бы не так интересно!
– Убью, – мрачно откликнулся Валесс, стоявший рядом со мной и тревожно поглядывающий по сторонам. – Убью, закопаю и найду самый большой ржавый гвоздь!
– Не получится, – меланхолично отозвалась Орфелия, зябко кутавшаяся в чёрную мантию. – У неё иммунитет к проклятьям. И муж.
– А кто у нас муж? – заинтересовался боевик, заботливо замотав меня в собственную куртку. Я нисколько не возражала, в ней было тепло, уютно и безопасно, коли верить рунической вышивке на отвороте и подкладке.
– Магистр Арт, преподаватель прикладной демонологии и некромантии, бывший лич, воскрешён, напитан и пришит нитями любви к чёрствому сердцу некоторых некромагов… – тут некромант не выдержала и громко чихнула, после чего недовольно фыркнула. – Костлявая, мы тебе что, свора первокурсников на посвящении что ли?! Какого грёбанного зомби трёхсотлетней выдержки тут происходит?!
– Я домой хочу… – раздался робкий голос за нашими спинами. Испуганно ойкнув, мы дружно обернулись и с удивлением уставились на ёжившуюся, вжавшую голову в плечи МакГи. Герболог выглядела смущённой и дрожащей от страха. Она крепко вцепилась побелевшими пальцами в собственный справочник, глядя на нас умоляющим взглядом.
Однако, лично меня теперь интересовало не только, что тут происходит… Но и каким макаром тут оказалась МакГи?! На общем совете, на кладбище решено было отправить Гретх (мёртвые – её вотчина), Дайер (она единственная могла врезать некромагу в лоб и ей за это ничего не будет), Валесса (крепкая мужская сила ещё никому не повредила, а надеяться в этом плане на Ириса было чревато непредвиденными последствиями), и… Меня.
Собственно, почему именно меня добавили для комплекта, я так и не поняла. Что-то вроде, в случае чего ты всегда можешь разнести ещё один полигон, как причина меня совершенно не устроило. Но и спорить не стала, решив, что такому бедствию как Валесс нужен кто-то, кто вовремя сунет зелье под руку.
О МакГи речи вообще не шло, мы дружно признали, что гербологу там делать нечего, пусть лучше над растениями для Лабиринта поработает и за лабораторией присмотрит.
Тогда что она тут делает, реагент меня побери?!
– Дай угадаю, – тихо, зло и проникновенно заговорила Орфелия. – Пьянки? Гулянки? Таинственные встречи?
– А? – недоумённо откликнулась МакГи, ещё крепче притиснув к себе справочник.
– Я говорю, Ирис опять за своё?! – что уж такого было в тоне некроманта – я не знаю, но даже мне вдруг захотелось сознаться во всех своих грехах, а за одним помолится о прощении будущих ошибок.
– А! Нет, он спит, – Макс облегчённо выдохнула и робко улыбнулась, пояснив. – Я его случайно дурман-травой усыпила. И этого… Хобра тоже. Они ругаться начали, вот. А я не могу заниматься, когда так шумно… Вот и сыпанула на них порошком! А они как упали! А я… А я решила пойти с вами. С вами обычно тихо так и спокойно… Вот…
– Ага. Где ж ещё может быть тихо и спокойно, окромя как в нашей тёплой компании посреди разбуженного невзначай погоста, – глубокомысленно изрекла, кивая головой. После чего поёжилась от очередного заунывного завывания чёртовых волкодлаков. – Одно понять не могу, ты зачем за нами пошла, а не к себе в общагу?
– Там скучно… И обижают… – МакГи ещё и носом шмыгнула, опустив голову. Видимо, для пущего эффекта.
Вот только ответить хоть что-то на такое заявление никто из нас не успел. Потому как слова о не вовремя разбуженном погосте по каким-то интересным мне причинам оказались едва ли не пророческими.
Первой шевельнулась могилка, рядом с которой стояла Орфелия. Некромант, правда, и ухом не повела, только перчатки натянула на руки и пальцы с хрустом размяла, улыбаясь чему-то счастливо и до жути мерзко.
Следом громыхнули створки склепа, на которые так неосмотрительно спиной опёрлась Аида. Некромаг, сегодня вновь щеголявшая своим ало-чёрным мундиром и эполетами, счастливо хрюкнула, взвизгнула и провалилась внутрь открывшегося провала, вопя во всё горло:
– Скелетоны в панталонах, я уже иду-у-у-у!
А дальше на нас сверху что-то рухнуло. И началось то, что после наверняка войдёт в анналы истории как Великое Кладбищенское Побоище, где в неравной битве сошлась жить и нежить, адепты и мертвецы, а так же всё, что, так или иначе подвернулось нам под руку.
Говорят, если очень долго чего-то боятся, в конце концов, страх проходит, уступая место апатии. Но то ли на мне эта дьявольская психология не работала, то ли кладбище имело своё собственное мнение на тему бояться его или нет… Но петляя зигзагами среди могил, я чувствовала, что постепенно, но уверенно зарабатываю если не аллергию на захоронения, то нервный срыв так точно!
И ведь было, было от чего нервничать! Высохшие мумии, с развевающимися во все стороны бинтами, полуразвалившиеся зомби и совсем потерявшие свои конечности мертвецы. Говорящие черепа и вдохновенно воющие серенады упыри, в обнимку с облысевшими после смерти волкодлаками. Мавки, взявшиеся тут непонятно каким образом и навки, вторившие им кваканьем из болота прямо посреди всего погоста. Раскормленные трупоеды, гнилостно хихикающие гиены и стервятники, гордо реющие на малой высоте! Про баньши, привидения и личей, предложивших сыграть мне в карты на раздевания я вообще молчу.
Ибо про них я если и смогу потом говорить, то исключительно матом!
И знаете, что было самым обидным? Не то, что меня пытались надкусить, облапать и препарировать на месте! Я уж не говорю про странные, высокопарные речи одной из мумий, возомнивший себя Солнцеликим и теперь вещавшим на всё кладбище заунывным голосом о всеобщем благе, которые мне пришлось слушать из первых рядов, нет!
Самое обидное, что я могла только бегать, петлять, улепётывать, ускользать… В общем, делать всё. Что угодно, но не уничтожать обнаглевших местных жителей! Потому что, как заявила мне по ходу веселья некромаг, вынырнув откуда-то из-под земли, после моих зелий ни один труп нельзя использовать по назначению. Выдав сию оптимистичную тираду, Аида вновь скрылась в очередной зияющей дыре, оглашая всё вокруг дикими воплями аборигенов с южных островов.
– Милочка, вы танцуете? – хриплый, надтреснутый голос прямо над ухом был полной неожиданностью. Подпрыгнув, я резко обернулась и столкнулась нос к носу…
Ну если можно так сказать о скелете, затянутом в какие-то лохмотья и сверкающим большим количеством золотых зубов.
– Милочка не танцует, – процедила сквозь зубы, нашаривая в недрах сумки хоть что-то, что может мне пригодиться в борьбе с мертвецами на кладбище.
Скелет разочарованно щёлкнул зубами и подкрутил несуществующие усы, задав новый вопрос:
– А может, поёте?
– И не пою! – открестилась, продолжая отступать назад и рыться, не глядя в сумке. Глядя на то, как за нежданным собеседником собирается что-то очень похожее на осьминога гигантских размеров, я была уже согласна на всё. Даже воспользоваться собственными зельями, лишь бы выбраться отсюда живой.
Жить, как оказалось, хочется до одури. Ради сына, себя и тётушки Ви. И пусть последняя всегда позаботиться о моём сокровище, у меня нет никакого желания оставлять его сиротой раньше времени!
Наконец пальцы нащупали какую-то рукоять и я, недолго думая. Вытащила руку из сумки, надеясь на лучшее. И едва не выругалась, разглядев в неверном свете луны и магических факелов невесть откуда взявшуюся в моих вещах сковородку.
– О, вы повар? – тут же оживился скелет, заинтересованно поглядывая на предмет в моей руке. Я делала то же самое, отчаянно пытаясь понять, как она у меня оказалась.
Так, вроде бы с кухни я ничего не могла притащить. Тогда кто? Кому так захотелось надо мной пошутить, что он не придумал ничего лучше, чем запихнуть в несчастную сумку среднюю чугунную сковородку? Да ещё и не отмытую после рыбы?!
Боги, да у меня же все конспекты теперь испорчены, не говоря уж о запасах ингредиентов, таскаемых на всякий случай!
– Да что б им уксус вместо яблочного сока подали! – ругнулась, созерцая сковородку с изящной ручкой. Она была выполнена из гладкого металла, отдалённо смахивая на эфес меча со своеобразной такой гардой. – Это у кого такое… Своеобразное чувство порядка и стремление к уборке и мытью посуды?!
– О, милочка, да вы есть повар?! – обрадовался настырный мертвец, нарезая вокруг меня уже третий круг.
– Угу, – мрачно откликнулась, на какое-то время даже позабыв о том, где я нахожусь и с кем. Подбросила сковородку в руке, поймала её, в кои-то веки никого попутно ею не задев. И озадачилась одним далеко не тривиальным вопросом.
Это у кого взялось столько храбрости, наглости и алкоголя, дабы обворовать личные апартаменты мадам Мадэ? Ведь именно в её кабинете я видела сей шедевр кузнечного искусства. Он у неё на стене висел то ли в качестве декоративного украшения, то ли как сувенир…
То ли ещё по какой-то очень важной и несомненно весомой причине. И обычно никаких поползновений в сторону такой сковородки никто не предпринимал, прекрасно осознавая, какие могут быть последствия…
Ровно до сегодняшнего дня. Ведь пришла ж кому-то в голову гениальная идея именно эту сковородку использовать для жарки… Тут я принюхалась, игнорируя попытки мертвеца продолжить наш содержательный разговор. В нос шибануло прогорклым маслом и далеко не свежей рыбой. Чувствую я, использовали сию утварь исключительно по назначению, в смысле для готовки. А вот кто…
Моя фантазия отказывается представлять личность и психологический портрет такого безбожника.
– Милочка! А не соблаговолите ли вы…
Что именно от меня понадобилось конкретно этому скелету, я так и не узнала. Мозг, до этого усиленно обдумывавший, кто ж мог засунуть в мою сумку грязную кухонную утварь, отошёл от спячки и соизволил сообразить, с кем это я такие задушевные беседы вести изволю. Результат был…
Закономерен. Коротко вскрикнув, я подпрыгнула и, с разворота, приложилась этой самой сковородкой по черепушке собеседника. Звон стоял такой, что на пару минут над кладбищем воцарилась священная тишина. А кто-то из упырей, явно видевший само сотворение нашего мира, схватился за сердце, старательно симулируя приступ. Возле него тут же сбилась небольшая стайка летучих мышек, старательно обмахивая своего главаря, и что-то встревожено пища.
Скелет от такого непочтительного обращения к моему вящему удивлению не развалился. Зато его череп отлетел на некоторое расстояние, приземлившись аккурат на шпиль памятника одной из могил. И уже оттуда горестно вздохнул, прошепелявив:
– Маменька будет недовольна…
– А кто у нас маменька? – удивлённо переспросила, пытаясь не обращать внимания на огромную тучу живой темноты, надвигающуюся на меня со скоростью бегущей черепахи. Правда, легче от этого не становилось. Потому как от тучи отделялись тонкие щупальца и делали показательные хватательные движения.
А если учитывать, что ползло это нечто именно в мою сторону, картинка складывается откровенно бесперспективная.
– Позвольте представить, милочка. Её Превосходительство, Председатель первого ордена Алого пламени, мадам Ашвар Инил. На данный момент уже разменявшая второе тысячелетие собственного посмертия и пребывающая в состоянии… – тут череп замялся, явно не зная как бы получше охарактеризовать тучу, надвигавшуюся на меня с неотвратимостью грядущей сессии и издающее такие звуки, что баньши от зависти давятся. Но подумав, гордо прошепелявил. – В состоянии бодрого, сильного… Но не очень разборчивого в еде лича. Вы как предпочитаете, милочка, сразу из вас душу вынуть или по частям-с?
– Я?! – несказанно удивилась, прижимая сумку со сковородкой к груди и делая шаг назад. – Я никак не предпочитаю. И вообще… У меня это… Дела! Прощайте!
И на этой благородной ноте, я сделала то, что сделал бы каждый здравомыслящий адепт, ежели он, конечно, желает жить долго и счастливо. Я просто и банально продемонстрировала все преимущество сто первого приёма боевых магов, рванув в сторону и петляя между развороченных могил и склепов, как пьяный заяц по густому лесу. А в след мне неслось жалобное и укоризненное:
– Милочка! Ну куда, куда вы?! Не подождите, мы же так мило беседовали… Милочка-а-а-а-а-а! Маменька не любит, когда вот так уходят посреди разговора!
А маменька ещё и подвывает на особо удачных моментах. Да так, что парочка стервятников, посмевших пролететь рядом с нею, рухнули на землю, дёрнув крыльями в предсмертной судороге. И почему-то у меня нет никакого желания присоединиться к этому очаровательному дуэту. Особенно в качестве гипотетического основного блюда на ужине старого лича!
