Текст книги "Третий - не лишний! Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Юлия Славачевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– Домой пойдем, или она здесь всех положит?

– А она может? – окинул меня оценивающим взглядом Лоренцо.

Уверенности у меня не было, но блефовать так блефовать!

– Вы как предпочитаете лежать: штабелем или валетиком? – возвратила я ему прищур, при этом радушно оскаливаясь.

От меня шарахнулись все.

– Прошу в наш дом, – быстро отреагировал Роберто. – А вы, – повернулся он к моим мужчинам. – Как только устроите свою... даму, сразу ко мне в кабинет! Думаю, нам есть что обсудить!

– Конечно, отец! – кивнул послушный сын и подхватил меня на руки.

– Займете гостевые апартаменты, – бросил на ходу глава дома, таща свою супругу. – Твоя спальня. Эмилио, слишком мала для... вас троих.

– Но, отец... – попробовал возразить сын.

– Пока еще я здесь хозяин! – рявкнул, не оборачиваясь. Роберто. И неожиданно добавил фразу, которая меня насторожила: – Потом, надеюсь, сам все поймешь!

– Как прикажешь, отец, – прошипел сквозь зубы разозленный сиреневоглазый, сильнее прижимая меня к

себе.

– Дорогой, – выдавила я, с трудом вдыхая. – Еще немного – и ты увидишь насколько красочен мой внутренний мир. Ты его просто выдавишь наружу.

– Извини, дорогая, – рассеянно чмокнул Эмилио меня в макушку.

Мы протащились сквозь железный строй рыцарей на пьедесталах в просторном холле. Ничего не скажу, готичненько. Стоят в ряд железные истуканы с пышными черно-белыми плюмажами на фоне высоко расположенных золоченых арок и картин на потолке с голубо-синим фоном а-ля «чистое небо». Наши навесные потолки и рядом не лежали!

Пыльно, просторно и гулко. Мраморные полы классической черно-белой шахматкой под ногами и огромные высокие окна, часто расположенные. Много солнца, много яркого света.

Особо вдохновили всадники на конях. Все в железе с головы до ног, манекенам всучили в руки по здоровенному копью. Кое-где пеших манекенов-рыцарей расположили вторым этажом, что смущало особенно: а ну-ка упадут? И что тогда делать будем?

Но моих спутников такие мелочи совсем не отвлекали.

– Может быть, лучше я понесу? – тихо спросил шедший рядом Филлипэ. – Не хотелось бы стать вдовцом раньше, чем мужем.

– Мне бы тоже не хотелось, – согласилась с ним я. – Не переношу – холод.

– Нет, – отверг помощь Эмо. – Мне сейчас просто необходимо за что-то держаться.

– И это «что-то» – моя задница, – перевела я для себя. Хмыкнула ядовито: – Хороший якорь в этом мире...

Вот за такой, можно сказать, семейной беседой мы и дошли до гостевых апартаментов.

А тут вообще был полный атас! Потому что все было коричневым в разных оттенках – от светлого бежа до самого темного оттенка охры н цвета красного кирпича. Гобелены на стенах вместо обоев – та же гамма. Высокие потолки.

Дорогой, инкрустированный перламутром темный буфет, полки для посуды, секретер, изящные встроенные шкафы.

Впечатлил резной ореховый поставец с группой полуголых, играющих на разных инструментах мальчиков, не то ангелочков, не то чертят – лично мне у них на головах все рожки мерещились. Подножие у него – лапы вытянутых гепардо-сфинксов, навершие – две хищных, с голодным взглядом химеры со щитом в зубах. И тонкая подставка посредине с охренительно сложной головкой позолоченного, в остальном в общем-то примитивного до убожества ключа. Эстетика, млин!

В углу комнаты три кресла с металлической ажурной основой. Основной мотив – листья, венки, виноградные лозы.

И занавески, повсюду занавески! Занавески с тяжелыми витыми шнурами над каждой одностворчатой дверью – а тут их было целых три! – длинные пятиметровые бархатные шторы, отделяющие альков с огромной кроватью на массивных столбиках; двойной слой занавесей на окнах... С учетом их рыже-коричневого оттенка и того, что этот же цвет повторялся в коврах на полу, в мебели и решетчатом элементе декора потолка, мне показалось, будто я попала в тюрьму. Плюшевую, нет, бархатную!

В остальном никаких претензий. Все дорого и со вкусом. Продолговатый стол и резные стулья черненого ореха посреди комнаты. На стенах барельефы и горельефы владельцев этой виллы, картины с видами архитектурных памятников на фоне природы и многочисленные портреты. Облагороженный физиономиями хозяев и стилизованными изображениями мудрецов и русалок камин. Виньетки, розетки, гербы... тьфу, я столько названий всего этого добра не знаю!

Но преследует неуютное ощущение дорогого старья и пыли, хотя ее тут и нет. Все немного выцвело, отчего еще больше давит антураж старины.

– Извини, брат, – без тени раскаяния сказал Лоренцо. -Но соседнюю комнату я приспособил под свой кабинет.

Фальшиво улыбаясь, я терпеливо выслушала этот выпад. Молча. Это пусть Мило обменивается со своими родичами замаскированными уколами, мне какая забота?!

Для иномирян, находясь тут, главное – убежать домой. А то затра... заимеют под хохлому и растерзают на плетеный коврик. Будешь жить, не сводя ноги.

Эмилио не подвел моих ожиданий.

– В таком случае, – побагровел Эмо. – Почему мы должны жить здесь, а не в моих покоях? Размер, которых превосходит эту конуру!

Надеюсь, насчет конуры – это он пошутил? Да с учетом алькова здесь больше, чем у моих соседей в трехкомнатной квартире! Вот только поди докажи это гнилым аристократам!

– Потому что так сказал я! – припечатал добрый родитель, распахнул дверь и побежал дальше по коридору со своей ношей. – Жду вас в кабинете! И не отвлекайтесь на всякие мелочи!

– Вам срочно нужно к окулисту, – печально вздохнула «мелочь». – Но спасибо за заботу! Отдых мне просто необходим!

Что, кстати, было чистой правдой. От всего произошедшего в последнее время у меня дико разболелась голова, троилось в глазах и звенело в ушах. Синдром семейного похмелья после неумеренного потребления родственного внимания.

– Маруся, – наклонился ко мне Эмилио, после того как сгрузил меня на кровать. – Нам действительно нужно срочно поговорить с отцом. Ты сможешь побыть одна?

– А есть сомнения? – блаженно вытянулась я на обширном ложе с пышной периной, где свободно поместится человек пять, притом не самых чахленьких и худосочных.

– Лично у меня есть. – пробормотал недовольный Филлипэ. – И много.

– Займись аутотренингом, – искренне посоветовала я. – Уговори себя, что все вокруг прекрасно и удивительно.

– Прекрасно, – кивнул синеглазый. – И удивительно, что ты до сих пор еще жива с твоим умением влипать во всякие неприятные ситуации.

– Это из-за моего отзывчивого сердца, – вздохнула я, подтягивая к себе подушку. – И нежной души. Если бы я вас где-нибудь прикопала под тенистым кустиком, то все неприятные ситуации рассосались бы сами собой. А так приходится мучиться.

– И если бы одной, – ворчливо заметил Эмо, заботливо укрывая меня покрывалом. – Давай ты пока тихо, не шевелясь и не делая резких движений, поспишь, а мы тем временем решим наши проблемы с отцом и вернемся.

– Чтобы начать меня шевелить? – прикрыла я глаза. – Отдых перед насаждением на два кола?

– Маруся, – с подкупающей серьезностью сделал мне строгий выговор синеглазый распутник. – Грубость тебе не к лицу.

Ну да, зато секс на двоих мужиков – как раз по мне, прян в самый раз! Можно подумать, у меня запчасти из жести! Гм, или силикона...

– Зато она помогает смотреть на вещи трезво, – зевнула я. – Да идите вы уже. Честное слово, буду сидеть... лежать здесь безвылазно.

Мужчины сделали вид, что поверили и, поцеловав меня каждый по три раза, умылись, пообещав при возвращении помыть, погладить и поиметь.

Я почти беззлобно заверила их в том, что желания не всегда совпадают с возможностями и придремала.

Но планида была сегодня сексуально озабочена ничуть не меньше моих мужчин и все норовила показать мне тыл. Как только затихли в коридоре шаги, дверь скрипнула.

Я приоткрыла один глаз. В комнату заглядывала знакомая девчушка, с нескрываемым искренним детским любопытством рассматривая лежащую на кровати тетеньку.

– Заходи, – вздохнула я, не в силах отказать молчаливой просьбе хорошенького ребенка.

Угу. Явно поторопилась. Надо было срочно прикинуться мертвой.

– Пошли! – крикнула в коридор гостья. И в комнату влетела куча малышни, мгновенно устроившая форменный ДУРДОМ.

– Джнованна, Джиованна, смотри, какие у нее тонкие пальцы! И волосы странные, – вопило одно дитя. Тихо разговаривать местные отпрыски явно не умели.

– А ты. Микеле, не говори так, это неприлично! – так же громко возражала вторая. Громко – в смысле, стекла уже звенели и тряслись, но люстры еще не качались.

– Сильвия, отойди, ты стала мне на ногу! – верещало третье чудо в коротеньких штанишках на помочах. От исторгаемых «чудом» звуков мои уши завяли. Тю, а вроде и не эльфийские лопухи! Ну, я так раньше думала...

– Кармела, прекрати бодаться и отдай мою конфету! – находил просвет в бесконечном диалоге четвертый цветок жизни на могиле родителей.

– А Массимо вчера отобрал у меня лягушку! Я ему подкинула в постель ужа, он так вопил, так вопил! – докладывала сиреневоглазая деточка, умильно улыбаясь. При слове «уж» меня передернуло. Это и меня так попробуют осчастливить, интересно?

– Вот она! – у меня перед лицом закачалось придерживаемое за одну лапку полузамученное земноводное. – Правда, красивая?

– Наверное, – задумчиво ответила я, отшатываясь. – Но таких красивых нужно держать подальше от других, чтобы не отобрали.

– Ага! – прыгнула на меня Джиованна, прилипая, словно чертополох. – Теперь понятно, почему папа постоянно запирает маму в спальне и там ее караулит. И кричит!

– Ага. – авторитетно подтвердил Массимо. – Громко и с подвыванием. Я думаю, они там от скуки в волков играют. Сначала бегают друг от друга по кровати, потом дышат тяжело, потом снова бегают, а в конце воют. Наверное, очень увлекательная игра, если так часто играют. Но хитренькие! Правила не рассказывают.

Я покраснела.

– А-а-а! – ухватила меня за алеющие щеки маленькими ладошками Кармела. – Ты знаешь! Расскажи, а?

От объяснений меня спасли внезапно заявившиеся мужчины. И вид у них был весьма недовольный и потрепанный.

– Это что такое? – раздраженно рявкнул Эмилио. – Почему вы все тут?

– Прячемся! – мгновенно сориентировалась Джиованна. И ребятня в считанные мгновения скрылась из виду, но не из комнаты.

Я получила незабываемое удовольствие, рассматривая двух взъерошенных и вспотевших мужчин, выуживающих детей из-под кровати, кресел, шкафов. Вытаскивающих из-за занавесок и снимающих с карнизов и мебели.

Причем, мелкие никак не хотели стоять после поимки на месте и тут же прятались снова. В результате, после потери трех кинжалов, двух стилетов, кошельков и чего-то еще по мелочи. Эмо и Филя сдались и позвали нянек и кормилиц, которые забирали детей по описи.

– Высокий лорд, – бурно возмущалась пышногрудая дама в белоснежном переднике, тряся жирным подбородком. – Я не вижу Маурицио и, пожалуйста, не надо нести Кармелу вверх ногами.

– Ее по-другому не понесешь! – громко фыркнув, встряхнул ребенка Филлипа и попытался оторвать детские ручки от казгази, который девчушка щупала с восторженным писком.

Между прятками и поисками детишки успели меня обцеловать. ущипнуть, задрать простыню и заплести штук тридцать разномастных косичек.

– У вас в семье цыган не было? – поинтересовалась я, когда за последним дитятей захлопнулась дверь, которую для верности еще и заложили засовом. Мой вопрос пропал втуне.

Когда малышню увели, я повторно пострадала от бандитского рейда, на этот раз от взрослых.

– А теперь, дорогая. – с темным огнем в глазах облапил меня Эмо. – Мы пойдем купаться!

– А при этом обязательно щупать меня за грудь? – только и успела спросить я до того, как мне заткнули рот поцелуем.

– Естественно, – заверил меня Фил, пристраиваясь сзади.

Хотя у меня и были возражения по поводу естественности и противоестественности, но они так и остались внутри. Поскольку рядом отирались две большие заглушки.

– Магдалена... – воркующе повторял Филлипэ, постепенно избавляя меня от одежды, пока Эмо жарко целовал, не давая вволю повозмущаться. Звучало это примерно так:

– Не! Мм-м... Хо! Чу! Мм-м...

– Что ты сказала? Мы не расслышали, милая, – журчал Фил, пока мы с Эмо пытались отдышаться.

Потом смена ролей – за меня взялся Филлипэ, а Эмо раздевал. Выходило это у него на грани стриптиза – медленно и заманушно. А если учесть, что он при этом раздевался и сам, не забывая пройтись рукой под моей одеждой... А потом принялся за мою грудь, пока синеглазый в процессе поцелуя и вовсе запустил обе руки куда не следует, и спереди, и сзади – то через семь минут такого раздевания я позорно сдалась, растекаясь ртутной лужицей.

Ну что тут поделаешь? Я не стальная леди Маргарет Тэтчер. Когда меня так ласкают два красивых мужчины, то долго сопротивляться не могу. Не. Могу. Хотя очень-очень хотелось бы. Они меня подавляют совместно количеством тестостерона на единицу лошади... площади. Тьху, уже заговариваться начала!

Купальня тут была средняя по местным меркам, в каменном полу испускал пар бассейн размером всего лишь три на четыре метра. Эмо ловким движением хулиганской руки булькнул туда сладко пахнущую розоватую эссенцию с тонким ароматом, и я поняла, что пропала.

Нет, это была не «черемуха». И даже не зарин. Этот запах... с ним было что-то... не так. Я, конечно, незнакома с иномирской фармакопеей, но как только я ощутила этот аромат... помните подростковые хулиганские стишки:

«куда пойти, куда податься, кого найти, кому отдаться?» – да? Ну так вот, это было как раз про меня! Мое тело просто пылало, я жутко завелась от двух голодных взглядов, сосредоточенных исключительно на мне.

По всей видимости, эти длинноволосые сволочи мне опять подлили какой-то афродизиак. Вот неугомонные! Потому что дальше я превратилась в дикую кошку, жаждущую мужчины. От невесомых касаний, сексуального низкого шепота моих партнеров, твердости их тел я просто обезумела. А улыбка Филлипэ и ласковые руки Эмо кого хочешь доведут до пред оргазма.

Я терлась и мурлыкала, ласкала широкие плечи и грудь, обхватывая в воде ногами торс Фила и подставляясь под ласки аметистовоглазового. Мои бедра вжимались в одного, а ягодицы ощущали желание второго, и в этот момент меня уже ничего не смущало и все казалась единственно правильным.

Прежде чем наше купание перешло в фазу страстного (а другого у нас не бывает!) соития, я этим диким котам сама расцарапала грудь, покусала шею. соски, да и в придачу еще наставила засосов на всяких интересных местах.

Скажете, неприлично?

А я тут не при чем. Сами виноваты. Не надо было травить бедную несчастную девушку местным кумарином – не получили бы исцарапанные спины и обглоданные уши! В принципе, я женщина мирная, никогда не кусаюсь первой. Но здесь был другой случай! Так что мстя моя страшна и коварна. В мечтах было уморить их до полусмерти (чтобы ночью не беспокоили) и лечь поспать.

Мдя, увы. Пока меня под басовитое урчание ласкали спереди и пристраивались сзади, а я выгибалась и стонала от сумасшедших ощущений, в дверь нашего убежища загрохотали и ультимативным тоном потребовали посетить кабинет родителя. А, может, и старшего брата... я как-то в пылу– погони не расслышала, не до того было.

Подлые мужья вылетали из купальни под грохот разбитого стекла разнокалиберных флаконов и страшные угрозы:

– Ах так! Тогда я пойду на экскурсию по этой деревне в поисках настоящего мужчины!

Мои осознали, прониклись, после чего вернулись, в три счета одели, спеленали и. дотащив на руках до кровати, привязали к столбикам балдахина с грозным наказом своим оруженосцам: бдить! Пока мои супруги не вернутся, до мужчин не допускать! А чтобы я не вопила, запихали мне рот нугу.

Мням-мням-мням, тьфу! Садисты доморощенные! Я нм покажу любовь до гроба! И после гроба любовь тоже покажу. В двойном размере! Потом восстану, три раза покажу и ни одного не дам! Пусть на ручной дрезине уезжают, сволочи!

Попробовала уговорить этих двух караулящих меня лосюхов, энергично извиваясь и выразительно выпучивая глаза. Фиг! Рев и Тэн очень убедительно сделали вид, что они при исполнении. Оба слуги превратились в немые статуи, усевшись по обе стороны кровати.

Так бы и лежать мне мумией, если бы дверь с грохотом не распахнулась и в комнату с разгону не залетел... залетело... что-то грохочуще-железное с громадным мечом, которым это что-то начало ставить зарубки на мебели до полного уничтожения.

– Высокая леди! – вскочил моментально оживший Тэн. – Нижайше просим покинуть покои и дать возможность отдохнуть нашей Высокой леди!

Я протестующе замычала, поскольку переработать эту сладкую, липкую гадость, да еще в таком количестве могла только промышленная мясорубка. И то исключительно при наличии гарантии на случай поломки.

«Что-то» повернулось на звуки и сдвинуло металлическую миску, прикрывавшую лицо, оказываясь красивой аметистовоглазой девушкой. Если кто-то любит высоких красоток-бодибилдерш с плечами, заслоняющими горизонт.

– Ты что-то сказал? – сдвинула она четко очерченные брови.

– Да, Высокая леди, – склонился в низком поклоне Тэн. – Ваш брат и Высокий лорд Филлипэ поручили нам охранять свою Высокую леди...

– И где она? – закрутила головой девушка.

– Му-у-у! Ту-у-у-у! У-у-у! – обозначила я свое местонахождение.

Неожиданная гостья широким шагом приблизилась к кровати, внимательно обозрела извивающееся мычащее тело и снова повернулась к слугам:

– И как это понимать?

– Приказано ее не трогать, – выпрямился и пожал плечами парень. – Нам ее в таком виде оставили...

– У-у-у! – усилила я громкость, всем своим видом показывая, в каком саркофаге я видела этот вид. и что я думаю по поводу...

– Ты, значит, не хочешь так лежать? – нагнулась надо мной девушка, мощной дланью отодвигая парня.

Я закивала.

– Понятно! – нахмурилась она. поднимая свой меч.

– Нельзя! – кинулся наперерез Рев. – Никак нельзя! Пусть лежит так, как есть! Как велели Высокие лорды!

Это он зря сказал.

– Лорды?! – рявкнула девушка. – ЛОРДЫ?!! А они мне не указ! – и двинула недрогнувшим железным кулаком одному в челюсть, а другому в ухо.

После того, как затих грохот двух падающих тел. она спокойно через них перешагнула и ловко разрезала сдерживающие меня веревки кончиком меча. Нугу изо рта я выудила уже сама.

– Спасибо! – поблагодарила я ее, двигая застывшей челюстью. – Очень вовремя вы появились. А вам за это ничего не будет?

– У меня ипохондрия, – кротко поведала меня девушка, смущенно отводя глаза. – Все спишут на нее.

– Удобно, – согласилась я. разминая затекшие суставы. – Так вы Эсмеральда?

– Ты меня знаешь? – нахмурилась она. – Откуда?

– Слышала, – отрапортовала я. – Про ипохондрию. Но мне, казалось, что она должна выражаться как-то иначе... по-другому, что ли...

– Самовыражение бывает разное, – пояснила, смягчаясь Эсмеральда. Робко улыбнулась, отчего на щеках появились миленькие ямочки. – А ярлыки лепят одни и те же!

– Мужчины? – полюбопытствовала я, сладко потягиваясь.

– Да! – грозно рыкнула воительница. – Думают, мир принадлежит исключительно им! И солнце встает и заходит исключительно для их желаний и потребностей.

– Несправедливо! – согласилась я. – И как с этим бороться в условиях мирового господства шовинизма?

– Укреплять свою оборону! – уверенно ответила Эсмеральда, вручая мне меч и кивая в сторону алькова. – Там, кстати, запасной доспех.

– Вот спасибо! – порадовалась я, с трудом удерживая тяжелый клинок. – А зачем?

– А подумать?.. – фыркнула Эсмеральда, наклоняясь и подхватывая Рева и Тэна за ноги. – Или совсем кавалеры мозги членами продырявили?

– Еще нет, – призналась я виновато. – Но очень близко к финалу.

– Ну так и дай им бой на их территории. – посоветовала воинственная Эсмеральда, с хеканьем утаскивая за дверь два тела одновременно. Зловеще усмехнулась: – А я пока с этими двумя ипохондрить продолжу!

Мне слуг в чем-то даже стало жалко.

– Похвально! – крикнула я ей вслед. – Только не нужно их использовать вместо меча. Этого несчастные хрупкие создания просто не переживут морально!

– Зато окрепнут физически! – донеслось из коридора.

Я внимательно посмотрела на меч. Осторожно потрогала пальчиком, проверяя заточку. Порадовалась, что острый, и опечалилась – слишком для меня тяжелый. В сущности, даже если мне повезет его поднять, то опустить я это оружие смогу исключительно вместе с собой, улегшись на него сверху. Бр-р-р!

– Нужно что-то делать! – заметалась я по комнате заполошной курицей, понимая, что сейчас придут два маньяка – и тут уж рассказывай о социальном равенстве, или не рассказывай, а все равно в равных для себя долях загнут, нагнут и поимеют.

– Да где же это! – ринулась я в альков, отодвигая занавеси, занавески и просто пыльные тряпочки. – О! Какая прелесть! – перед моими глазами предстал доспех какого-то мохнатого года. Явно не усовершенствованный и не облегченный.

Впрочем, меня сейчас интересовала не его историческая ценность или модификация, а то, есть ли у него бронетрусы! Оказалось – есть, и это наполнило меня неземным счастьем. Которое не убило даже то, что обмундирование было рассчитано на три меня в ширину и две в длину. Главное, они были!

То есть мне было чем сражаться с превосходящими силами противника!

– Еще бы все это меня не убило вместо сохранения жизни, – понадеялась я, с громадным трудом разбирая доспех на составные части и перетаскивая на кровать.

Это только кажется, что все так легко. Попробуй несведущему человеку найти крепления и застежки. Или разобраться в премудростях соединения и порядке надевания на себя.

Со вторым были жуткие проблемы. Поскольку – я нацепила на себя трусы и нагрудник, а потом уронила нарукавники на пол. Поднимать их пришлось из положения лежа. Не все у меня, конечно, получалось с первого раза, но все приходит с опытом, особенно синяки.

Шлем я уже надевала лежа, искренне недоумевая, как во всем этом ужасе можно ходить. Но в данную минуту меня волновало лишь одно – можно ли меня отсюда выковырять. То есть сработает ли этот железный утеплитель как пояс верности? Хотелось надеяться...

Повернуться во всем этом у меня не получилось. Но я не расстроилась. Уснула на спине, прижав к груди меч. А что? Он тоже был частью доспеха. К тому же еще и так любезно отдолженный.

Теперь я была готова ко всем неожиданностям, обладающим эрекцией! Так и прикорнула с чувством глубокого удовлетворения от морального оргазма по поводу облома и динамо.

Проснулась оттого, что рядом со мной ссорились.

– Мы должны совершить церемонию бракосочетания немедленно! – настаивал на немедленном походе в храм чем-то взволнованный Эмилио.

– Это неразумно, – возражал Филлипэ. – Тем более, что, как ты понимаешь, я не вожу с собой родовые браслеты. А без них...

– Ты же знаешь, что в крайнем случае можно обойтись и без них! – взорвался Эмо. – И ты видел, как моя семья относится к этой ситуации!

– Можно, – спокойно парировал синеглазый. – Но мне бы хотелось, чтобы все было по закону. И поверь, что ни твоя, ни моя семья не могут повлиять на мои намерения по отношению к Магдалене.

– Пока ты будешь ждать необходимые атрибуты, – ярился сиреневоглазый. – Не дай боги, что-то случится! Я все же настаиваю на немедленной церемонии!

– Хорошо, – сквозь зубы произнес Филлипэ. – Остался еще один вариант. У нас есть украшения необходимого уровня, которые мы купили у эльфов. Можем пойти по пути создания новой династии. Тогда родовые браслеты нам не нужны.

– И точно! – радостно воскликнул Эмо. – Как я мог забыть! Мало того, при таком раскладе нам и благословение родителей не понадобится: при оформлении новой династии родительское благословение не требуется. А то я уже себе всю голову сломал, как заставить папу с мамой дать письменное согласие для храма Сольгри.

– С храмом Игори аналогично, – весело произнес синеглазый. – Отец костьми ляжет на его пороге, но меня туда с иномирянкой не пустит. Он всегда рассчитывал подсунуть мне послушную марионетку, а наше проклятие ему вообще развязало руки, и он даже слушать не хотел о законном браке вне его волн!

– Тогда с завтрашнего дня действуем.

Черт! Черт! Черт! Когда они, наконец, начнут спрашивать не другу друга, а у меня?!

Я едва не подорвалась, чтобы устроить грандиозный скандаль с мордобоем и битьем посуды, но вспомнила, что в своем скафандре местного фасона могу побить только пол, да и то – исключительно собой.

А страсти начали разгораться с нешуточной силой.

– Мы виноваты перед Магдаленой, сильно виноваты, – сказал Филлипэ.

Меня прилично удивило его признание.

– Чтобы божество не разгневалось на свадьбе, мы должны заслужить ее прощение, – еще тише произнес он.

– Что ты предлагаешь? – спросил вполголоса сиреневоглазый.

– Нам нужно показать ей положительный образец местных супружеских отношений. Так, чтобы она поняла – это вовсе не плохо. Надо, чтобы ей захотелось последовать примеру твоих родителей, – предложил синеглазый.

Стать свиноматкой на птицеферме? Курицей-несушкой в хлеву, да?! Ой, кажется, я уже заговариваюсь.

– И, Мило, – долгая пауза. – Если она не настолько дорога тебе – отступись. Как друга прошу, – очень тихо сказал Филлипэ.

– Ты мне как брат, ближе тебя только мать и отец. В другом – уступить всегда был бы рад, в бою могу даже отдать последний личный казгази. Но тут – нет. Она моя судьба, – прошептал Эмо.

Ой, как все запущено! И как мне теперь с этим знанием жить?

Наверное, с удовольствием...

Воцарившееся молчание было нарушено глубоким вздохом кого-то из мужчин. Я их не настолько хорошо знала, чтобы определять по вздохам. То ли дело охи!

– Я не могу – отказаться от своей женщины, – очень тихо признался Филлипэ. – Даже сейчас, зная, что нужно подождать и проявить терпение... мне все равно необходимо быть с ней, брать ее всевозможными способами, слышать ее стоны.

– Пойдем, друг, – так же тихо ответил Эмо. – Поверь, я понимаю тебя. Она у меня под кожей.

Судя по звукам, мужья встали с кресел и направились к кровати. А я, в отличие от некоторых, приготовилась терпеливо ждать, когда же мой сюрприз найдут и по достоинству оценят своим достоинством.

Мужчины разделись и забрались на кровать, потянувшись ко мне своими жадными ручками. И как вы думаете, что их там встретило? Да! Железная баба!

– Черт! – отпрянул от меня Филлипэ. – Это кто? – и засветил свой магический огонек.

Представляете, как я повеселилась, когда рассматривала ошарашенные, нависшие надо мной физиономии?

Они обозревали доставшееся им богатство с такими кислыми выражениями лиц. что я не выдержала и гулко заржала в шлем.

– Маруся? – осторожно спросил Филлипэ, постукивая по забралу. – Ты там?

– Теоретически, – ввела я его в заблуждение.

– А практически? – гул же поинтересовался Эмилио.

– А практически я в нирване, – поведала я ему, еще крепче прижимая к груди меч.

– И как это называется? – нахмурился синеглазый, вовремя отшатываясь от лезвия.

– «Проснулся – гипс?» – притворилась я дурочкой.

– Маруся, – Эмо осторожно попытался отобрать у меня оружие. – Ты не могла бы объяснить, почему ты в кровати в рыцарском доспехе прошлого века?

– Охраняю раритет, – почти честно ответила я. не уточняя, что раритет призван охранять меня.

– А если серьезно? – насупился Филлипэ, не рискуя приближаться к суперпродвинутой (или просто двинутой) на моде женщине.

– А если серьезно, – охотно сообщила я им. – То это выражение моего протеста против использования меня в противоестественной форме в виде аллегории.

– Не совсем понятен твой протест, – признался Эмо. – Ты не соизволишь нам его пояснить более подробно?

– Да запросто! – с готовностью согласилась я поработать языком за забралом. – Оно твердое, как моя воля, холодное, как либидо, и железное, как принципы!

– И что из этого следует? – переспросил Филлипэ.

– Отвалите! – кратко изложила я свою позицию тезисом.

– Маруся! – грозно сказал Эмо, высматривая

безопасную позицию для вымогательства моего тела. – Это уже не смешно!

– А кто тут смеется? – хихикнула я. – Шутки в сторону. Лафа закончилась, господа озабоченные!

В ответ раздалось напряженное сопение, и мужчины удалились на производственное совещание.

– «Доча! – прорезался Хаос. – Ты помнишь, что ты сейчас в Семаре?»

– «Помню, – ворчливо отозвалась я. Тоже мысленно. – И что?»

– «Кто-то сильно хотел домой, – между делом напомнил мне добрый приемный родитель. – И еще этот кто-то не помнит условий возращения»

– «То есть. – озлобилась я. – Ты хочешь сказать, что мне срочно нужно дать этим двум сексуальным маньякам?»

– «Не хочешь домой, – равнодушно отозвался Хаос. – Не давай. И, кстати, у тебя завтра свадьба»

– «Счас! – взорвалась я. – Мы на две пытки зараз не договаривались!»

– «Тогда разберись с одной, – посоветовал мне бог. – Все меньше останется...»

И по-быстрому схилял, чтобы не слышать мой усовершенствованный лексикон.

Впрочем, разбираться мне не пришлось, потому что два коварных извращенца договорились и напали на меня с двух сторон. Подавляя сопротивление в зародыше, они для начала отобрали меч.

– Замуж не пойду! – выдала я нм свою страшную угрозу, пока меня в четыре руки избавляли от лишних, по мнению мужчин, запчастей.

– Пойдешь, – убежденно заверил меня Филлипэ, мужественно сражаясь с бронетрусами. – У тебя нет выбора!

– Есть! – так же упрямо сопротивлялась я. – Остаться холостой и...

– «И» не будет! – злился Эмилио, с грохотом отшвыривая части доспехов. – У тебя одна дорога – замуж!

– Значит, я буду ходить по бездорожью! – противилась я навязываемому статусу. Не то чтобы мне была ненавистна сама идея выйти замуж, обзавестись детьми и получить нормальную семью, но провести всю жизнь бутербродом представлялось не самой лучшей перспективой.

– Маруся! – предупредил меня синеглазый разбойник, стаскивая последнее. – Не искушай меня!

– Я буду кричать! – фыркнула я. отпихиваясь от них.

– Кричи, – согласились мужчины, довольно переглянувшись. – Сколько хочешь кричи... от удовольствия.

– Я буду звать на помощь! – уточнила я.

– Зови, – разрешил Эмо и закрыл рот поцелуем.

Я честно попробовала выполнить свое обещание:

– По!.. Мо!.. Ги!.. – между вздохами. А дальше только: – Буль-буль-буль.

То, что они делали, заставляло меня резонировать, как деку отличной испанской гитары, как струну под пальцами профессионала. За долгие годы ни один мужчина не ласкал меня так, как они.

Впрочем, и был-то у меня всего только один, и то... шибко неудачный экземпляр.

А потом и «буль-буль-буль» произнести не могла, когда эти гады взялись за меня всерьез. И почему я не могу-жахнуть этих негодяев молнией? Почему?! Ну хоть хвост кому-нить подпалить, а?

Так, про хвост не будем...

Одни сильные мужские руки очень эротично оглаживали мое полупопие, забираясь то на поясницу, то гораздо ниже. Другие нагло хозяйничали спереди, то проникая внутрь одним... двумя пальцами, упорно выискивая точку «Ж». А что ее искать, вот она. родимая! Я мимо волн потянулась за пальцами и застонала.