Текст книги "Третий - не лишний! Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Юлия Славачевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– У нас туда доступа нет, – умно спас свое зрение разговорчивый. – Туда только магистр допускается. Или палач.

У меня сжалось сердце.

Со вздохом облегчения мой клиент добавил:

– Вот у них и выковыривайте все, что понравится! – разбивая мое состояние отчаяния.

– Придется, – согласно кивнула я. Немного поерзала и полюбопытствовала: – Я вот никак не пойму, зачем вас так много на меня одну? – Ткнула пальцем в самого важного: -Отвечать!

– Так надежнее, – нехотя ответил тот. – Кто-то бы все же сумел те... вас обрюхатить.

– Быстро учишься, – довольно кивнула я. Но тут до меня дошло: – Что?!!

В голове произошел атомный взрыв. Тихоокеанские острова Мира, Брака и Детолюбия разнесло нафиг, а также задело материки Благоразумия и Выдержки, начисто уничтожив архипелаг Кротости и Гендерной лояльности.

Я соскочила со стола и начала бегать по комнате, нервничая и возмущаясь, а потому размахивая руками и жестикулируя. Мужики качались в такт моим движениям, как пшеница под двумя встречными вентиляторами.

Остановилась я только тогда, когда до моего ослепленного гневом сознания донеслись жалобные стоны. Оказывается, в порыве ярости я скрутила фигу, и теперь все присутствующие тоже пытались встать в эту... позу. У многих не получалось.

– Извините, – пробормотала я. – Увлеклась, – и вернула их всех в исходное положение. – Устало вопросила: – Так зачем вам вдруг понадобилось со мной размножаться? Других кандидатур нету?

– А ты что думала, маги из яиц вылупляются? – подал голос самый глупый. Или самый смелый.

– Нет! – отрезала я, залезая на прокрустово ложе и начиная болтать ногами. – Думала, вы делением плодитесь. На два, – сделала эффектную паузу и пояснила. – Голова отдельно от всего остального, стремящегося к размножению.

– Это обычное состояние, – пробурчал ближайший ко мне кандидат, и я с ним молча согласилась.

Но тут же исправилась и задала следующий вопрос. поскольку нам все равно магистра ждать:

– Вам же вроде по статусу нельзя этим заниматься? Или я чего-то не поняла?

– Мы еще просветления не достигли, – сообщил самый умный. – Поэтому мы... э-э-э... разборные части...

– Отборные, идиот! – обиделся кто-то из толпы.

– Да хоть селекционные, – что-то я сегодня не к добру щедрая. – И что?

– Нас отбирают как элиту для зачатия будущих магов, – ответил самый умный.

– А я при чем? – нахмурилась я, обводя настороженным взглядом элиту местных сперматозоидов. Ничего так... а если в темноте и без рук. так вообще сказка... для взрослых.

– Так ты ведьма! – просто душно признался самый наивный из лысоголового стада.

– Это комплимент или оскорбление? – еще сильнее нахмурилась я. Но нас прервали. Пожаловал магистр.

Он нагло залетел в помещение и уставился на меня, как на двухметровую инопланетянку в семейных труханах в горошек:

– Почему эта б... – Я повела пальчиком и пришпилила это сокровище к стене среди прочих коллег, попутно наподдав по почкам за оскорбление. Чтоб не вздумал почковаться! – ...Леди, – исправился старикашка.

– То-то же, – смилостивилась я. – И теперь кто хочет стать живым миллионером, отвечает на следующий вопрос: что вам от меня нужно и зачем?

Видимо, эта индустрия у них дохода не приносила, поскольку все были бедными и молчали в стенку.

– Ты! – выбрала я бледного магистра с длинным лошадиным лицом престарелого Д'Артаньяна, которому дополнительно сбрили усы. – Докладывай, подлый сводник

– Дети мне от тебя нужны! – подпрыгнул мерзкий старик, получив средство для болтливости, то есть крепкий подзатыльник.

Чему, кстати, все остальные возрадовались и расплылись в довольных улыбках, намекая, что хорошо бы еще раз пятьдесят для пущего эффекта, чтобы уж точно повлияло. Но магистр никогда не слышал о партизанах и раскололся на первом же средстве воздействия:

– И чем больше, чем лучше! Я бы таких из них магов воспитал! С такими способностями!

– То есть, – мне заранее стало нехорошо, но я все еще верила в доброе, чистое и светлое. – Ты собрался меня здесь оплодотворять до бесконечности? Пока я смогла бы удовлетворять твою потребность в педагогике? Тебе что, доктор Спок ночами является? И вербует в свои ряды? Или лавры Макаренко с Песталоцци спокойно спать не дают?

– Это лучше, чем сразу прибить! – почему-то обиделся на меня магистр. – Пожила бы еще с десяток лет. Может, еще бы и с удовольствием...

– С удовольствием я тебя прикончу! – зловеще пообещала я, начиная утрачивать свои лучезарные идеалы. А, как известно, природа не терпит пустоты. И на смену идеалам пришла материя – в смысле, матерно и с яростью...

– Чтоб тебя порвало на тысячу маленьких магистров! – рявкнула я сердцах. – Чтобы сам попробовал!

Вот знала же – язык мой, враг мой!

– Беспредел! – вякнули два уменьшившихся в размерах магистра.

– Это что? – обмерла я, во все глаза рассматривая четырех старикашек.

– А-а-а! – заорали мужики и полезли скопом по гладкой стене наверх от восьми начальников. – Куда нам столько?!!

– А-а-а! – согласилась я ними, заскакивая с ногами на стол, чтобы шестнадцать лилипутов не дергало меня за обувь.

Стало очень страшно наблюдать, как тридцать два маленьких магистрика пытаются допрыгнуть до подчиненных и укусить их за ноги.

– Безобразие! – возмутились шестьдесят четыре мелких старикашки. – Почему ноги немытые? К даме – и в таком виде? – отчитали элиту секса сто двадцать восемь мельтешащих начальников.

– А-а-а! – надрывалась я сиреной ПВО, пытаясь прекратить этот ужас. Может, хоть кто-то придет на мой вопль обожравшейся грибов гиены?

Пришли...

Воздух как-то сгустился, замерцал и стал скручиваться в спиральные кольца, из которых появились абсолютно прозрачные Филлипэ и Эмилио. Оба стали выше ростом. мощнее и внушительнее. Их тела облегали доспехи, созданные из гибких чешуек.

– Ик! – поздоровалась я с ними, закатывая глаза, пока двести магистров восхищенно пялились на новоприбывших. – А-а-а!

– Магдалена! – бросился ко мне Фил. опуская громадный пылающий меч. – Ты в порядке? Что они с тобой сделали?

– И кто это? – Эмилио сматывал воздушное лассо, с удивлением взирая на тьму махоньких существ, мельтешащих под ногами.

– Магистр, – из последних сил прошептала я, старательно соединяя мужчин, за которых выходила замуж, и вот это призрачное явление народу. – Ик! Много магистров...

– Зачистить? – обратился Эмо к синеглазому, пока тот тащил меня к себе, снимая с прозекторского стола. – А то по одному отлавливать...

– А вы народу задание дайте, – посоветовала я, находясь почти на грани обморока. – На каждого подчиненного свой личный питомец... магистр...

– Если кому-то интересно наше мнение, – подали голос с карниза. – То лучше сразу зачистить, пока эта зараза по всем этажам не расползлась!

Вот все-таки как много значит любовь подневольного народа!

– Дорогая! – Филлипэ сгреб меня в свои объятия. – Не пояснишь, что с тобой наедине делают столько магов?

– Размножаются, – сдала я их, как стеклотару. Но честность взяла свое, то есть пнула совесть, и я добавила: – Мысленно!

Вовремя сказала. Эмилио прекратил взглядом снимать мерки для коллективной могилы и нахмурился:

– Так они же не могут?..

– Могут, – заверила его я. Посмотрела на мимикрировавших до цвета стены магов и сжалилась: – Но не хотят! И вообще, они все проделывают только так! – показала я на пол.

– А ты им зачем? – Фил брезгливо отодвинулся от муравейника.

– Для стимула, наверное, – я старательно ощупывала мужа. Вроде бы он меня на руках держит, а сквозь него практически все видно. И под руками ощущается прохлада доспеха.

– Зачистить! – кивнул Эмо синеглазый.

– Не надо, – попросила я. – Они наверняка уже больше не смогут даже мысленно. Тем более, что у них теперь так много начальников... пока со всеми согласуешь...

– Вот и избавим их от мук, – философски сказал синеглазый, аккуратно сажая меня за стол и снова поднимая меч.

– НЕТ! – заорала я. – Если меня кто-то слышит из, блин, родственников! Черт, где вы есть?

В голове раздался зловещий хохот. Кому забавно, кому и нет, тут дело такое. Иному покажи палец, и он будет закатываться от гогота два часа, а другому расскажи хоть сто анекдотов, до человека дойдет в лучшем случае на третьи сутки. В общем, мне казалось, надо мной кто-то здорово в этом мире подсмеялся. И даже тихо-мирно уйти домой отсюда мешает, чтобы не подохнуть от скуки. Развлекают его, блин, приключения нашей троицы!

– Хорошо смеется тот! – завопила я еще громче, отмахиваясь от обеспокоенных мужей. – Кто икает последним!

Хохот прервался звонким шлепком и криком:

– Ну, папа!!!

Потом послышалось эмоциональное изложение происходящего ненормативной лексикой и вопль:

– Правильно туннель открывай! А то я тебя сам туда запущу и будешь выход по азимуту искать!

После этого в полу открылась черная дыра, куда нашу семью начало затягивать с настойчивостью взбесившегося пылесоса. Всех остальных, попытавшихся составить нам эскорт, сортировало с помощью гигантского весла. Магистриков прихлопывало сразу, а размноженцев откидывало в сторону и в стену.

Очень живописное полотно получилось. Батальное. С мелкими вкраплениями магистров, как мозаики, между барельефами утилитарных... пардон, элитных магов.

Последнее, что я слышала, когда мы ухнули в никуда – это истерическая икота.

– Хорошо посмеялся, – удовлетворенно заметила я, со всех сторон окруженная полупрозрачными телами мужей. Я даже подняла руку, чтобы...

– А-а-а-а! – заорала снова, мгновенно забыв, чего хотела. Потому что моя рука тоже стала прозрачной. – Фантом менаж!

– Ты о чем, родная? – еще теснее прижал меня к себе совершенно спокойный Эмилио.

– Звездные войны! – пояснила, вспоминая этот фильм. Тот эпизод, где два хороших джедая мочили плохого, и он их почти сделал. Квайгон погиб, а его ученик непонятно как победил ситха, которому продул его учитель.

Вот я сейчас рассматривала возможность чуть-чуть побыть учеником, чтобы хоть как-то поддержать себя морально. Физически от меня мало чего осталось...

– Маруся, – ласково протянул Филлипэ, осторожно касаясь моего сознания. – Откройся, впусти нас...

– Сейчас! – отреагировала я по-своему. – Там вы еще не отметились! Брак – это не повод для духовных экскурсий внутрь и вовне! Достаточно того, что мне и так вас много!

– Глупенькая! – пророкотал Эмилио, потираясь о мою макушку. – Это нестрашно. Смотри!

И они оба впустили меня...

Я не знаю, как это правильно назвать и какими словами описать. Честно. Но до самой смерти буду помнить то прекрасное зрелище, представшее мне.

Даже если мужчины никогда не знали, что такое любить женщину, то они любили. Это чувство горело внутри них могучим пламенем, притягивая и заставляя гореть в ответ.

Нельзя было не отозваться на такое приглашение. Невозможно было отвергнуть предложенное на открытой ладони сердце. Невыносимо было отринуть тянущуюся к тебе искреннюю душу...

И я не смогла. Моя крепость, так тщательно возводимая мной, рухнула в одночасье. Я открылась и отдала им себя, соглашаясь с молчаливым призывом и греясь в мощных лучах их любви. И любя в ответ. Даже если губы хранили молчание, то душа говорила сама.

Иногда достаточно и этого. Словами можно обмануть, но нельзя, невозможно обмануть сердцем, особенно если это глупое сердце любит и надеется на взаимность.

И да, я рухнула в этот омут под красивым названием любовь и закружилась в дикой страсти. Три отдельных огня слились в один костер, загоревшийся нестерпимым светом и осветивший весь мир, до которого нам сейчас не было дела, но которому было дело до нас...

Не самому миру, нет. Мирским страстям. Где-то глубоко внутри у каждого из моих мужчин (да и не моих тоже) затаилась искорка страшного собственника, стремящегося единолично завладеть, подмять и утащить далеко в пещеру, где можно раздеть и поиметь.

И эта искорка в итоге вспыхнула, принося разлад в нашу идиллию. Мои милые, чудесные мужья устроили побоище всех времен и народов на тему того, кто из них меня достоин. Угу.

Я вспоминала «Звездные войны»? Да постановщик боевок, увидев их брейнальный забег по потолку, небось, застрелился бы от зависти! Они там такое китайско-гонконгское ушу-мушу колбасили – наш местный авторитет, Генка-один удар, сам бы напросился к ним в ученики. Короче, мужики вопили, делали махи ногами и руками и получали от всего максимум морального удовлетворения.

Это меня, кстати, больше всего и заело. Не я, не моя сущность им интересны, а безобразная драка с выяснением, кто тут самый первый. Но не уточнив – с какого конца. Это нм еще предстояло выяснить.

Я им в этом помогать не собиралась. Наоборот, предоставила таскать друг друга за ментальные грудки, а сама удалилась в астрал, вспоминать, какой из виденных мной ранее пляжей лучше...

С закрытыми глазами прекрасно мечталось о катере, коралловых рифах и о хорошем акваланге. До того домечталась, что почувствовала соленый привкус морского ветра на губах и услышала мерный рокот прибоя.

– Маруся, – кто-то очень шустрый влез в мои мечты и в духовное и принес с собою плотское, потому что две шаловливые ручки накрыли грудь, а еще две вовсю старательно поднимали подол.

– Еть! – шлепнула я по одной паре конечностей. Той, что была ближе.

– Ой! – это отзыв на атаку снизу. Пришлось надавить авторитетом и наступить. На руки. Те, которые пытались сорвать покров моей таинственности.

– Лапочка! – фыркнул над ухом конь Пржевальского. И я очнулась от грез... на пляже своей мечты.

– Что это? – заозиралась я вокруг. – Это мы где?

– В астрале, – заверил меня слегка помятый, но ужасно довольный Филлипэ с явно написанной на лице мечтой сделать мне приятно, но так, как он этого хочет.

– Пипец! – отреагировала я. – У нас в астрал только... э-э-эм... отрешенные от мира ходят. Выходит, я уже приблизилась к этому рубежу своей жизни?

– Не знаю, к какому рубежу ты приблизилась, -закрутился вокруг меня Эмилио мартовским котом. – Но это духовный астрал, где ты можешь проецировать свои желания.

– А теперь расскажите-ка разлюбезные мои мужья, что это такое с вами случилось и почему вы ко мне пришли в таком непотребном виде! – начала я срочно качать права.

Мужчины пригорюнились.

– Это проклятие, Маруся.

Я отрезала:

– Проклятие – это иметь одной женщине двух мужей! А вот ходить голыми, слегка прикрытыми чешуей – это распущенность!

– Когда мы пришли в храм по просьбе ныне покойного Джулио Мундено, – спокойно рассказывал Эмо, – то артефакт, который нас попросили вернуть якобы хозяину, взорвался и впитался в наши тела.

– После того, – взял слово Фил, – и началось. Представь! Мы не могли разойтись дальше, чем на сто локтей. Иначе – притягивались обратно в том виде, который ты сейчас наблюдаешь. Один раз все же попытались заблокироваться и разойтись дальше, чем на сто локтей...

Оба мужа печально вздохнули.

Эмо продолжил:

– В результате мы чуть не умерли. Нас корчило и душило так, что мы до сих пор с ужасом вспоминаем это событие.

– И секс... Ничего не получается, если мы порознь. – недовольно признал Филлипэ. Мы зависим от тебя. Маруся.

Очень сильно зависим. И с тех пор, как мы поженились, другая женщина нам не нужна.

– Мы вросли в тебя, – перехватил инициативу Эмо. – И, как видишь, нас притягивает к тебе в случае опасности точно так же, как друг к другу.

Вот уж точно! Вросли, гады, и все соки высосали!

И я честно попыталась спроецировать, куда, как и каким макаром им нужно пойти подальше от меня. Астрал дрогнул и украсился пальмами с кокосами, бананами, также в местном пейзаже изобиловали березки, осины и дубы.

– Понятно, – хмыкнула я. – Переломаем дуб осиной, чтобы под березой кокосами придавить, если на банане поскользнется.

– Не дождешься! – заверили меня мои дубы и пустили в ход побеги.

– Мама! – тихо простонала я и попробовала упорхнуть в небо... или хотя бы уползти в кусты.

Да-да! Кто бы мне еще дал! Астрал не астрал, а секс-энтузиазма этим двум кроликам было не занимать ни здесь, ни там. Или, правильнее сказать: ни в душевном виде, ни в физическом.

– Дорогая, – чему-то страшно радовался Эмилио, взмахом руки и потоком сознания освобождая меня от одежды. Причем, своего сознания, не моего.

– Озабоченные, – позволила я себя уложить на невесть откуда взявшуюся громадную шкуру неведомого пушистого зверя. – Сейчас все ваши фантазии узнаю!

Не успела. Эта парочка дорвалась до моего тела, как до здоровенного пломбира, и решила зализать насмерть.

Единственный вопрос, который меня мучил и не давал расслабиться, это: зафигом тащиться в астрал, чтобы элементарно трахнуть? Обиженная до глубины самосознания, я высказала им эту незатейливую мысль, сопровождая предельно понятными жестами.

Эти два гаврика заржали, зажали и... дальше все по плану.

– Всегда считала, – бухтела я, пока меня гнули и гнобили. – Что астральные плоскости – это какие-то облачка, лучи энергии, фазы, волны и тонкие взаимодействия. В общем, физика на уровне духовного начала.

– Наивность лечится опытом, – оторвался от моей груди Филлипэ и научил меня жизни.

– Опыт обычно калечит, – поделилась я с ним, отпихивая от себя настойчивого Эмилио.

– Смотря кого, – заверил меня Эмо, усаживая на себя.

– Поняла, – фыркнула я. – Облачка сдуло, прожектор разбили, фазы и волны до синхрофазотрона...

– Ты сама замолчишь? – ласково поинтересовался Филлипэ, пристраиваясь сзади. – Или тебе помочь, солнышко?

– Тонкие взаимодействия – о да-а-а! – это было последнее членораз... млин! -вразумительное, что мне удалось сказать. Дальше пошел хардовый секс!

И что в результате выяснилось? Выяснилось, что в реале секс проходит намного быстрее! А здесь мой астрал уже по двенадцатому разу приходуют! И совести ни в одном глазу!

– Извращения в жизнь! – простонала я, выворачиваясь из захвата двух одуревших мужиков и представляя себя облачком.

– Маруся! – рявкнул Филлипэ. – Кого ты пытаешься изобразить?

– Облако?.. – смутилась я, заглядывая в лицо Эмилио умильными глазками на ложноножках.

– Больше на каракатицу похоже, – заметил Филлипэ. выползая из-под моего бесформенного тела. – Очень много рук.

– Это чтобы быстрее грести отсюда, – начала я пересчет конечностей.

Думаете, мне было страшно? Нисколько. Я так устала от исполнения супружеских обязанностей брейнальным способом, что сейчас была согласна и на инфузорию-тапочку. Потому что туфельку уже давно растянули до галоши!

– Может, это ноги? – засомневался Эмилио.

– Тогда бежать, – сменила я показания, сбиваясь со счета. – Можно еще поделить поровну и одновременно грести и бежать!

– А хотите?.. – задушевно спросила я. заглядывая им в недовольные лица. – Я могу стать скунсом и нас уже никто и никогда не будет преследовать?

– Преследовать? – нахмурился синеглазый. И хлопнул себя по лбу. После чего я вернулась к нормальному облику.

– И как это понимать? – возмутилась я. обидевшись на весь астрал. – Почему ты смог без моего согласия...

– Он Призрачный Страж! – перед нами замерцал Хаос.

Я взвизгнула и полезла под шкуру. Мужья мгновенно вскочили и снова оделись в броню, и вооружились.

– Вам... – начал бог и тут же пропал. Под нами открылась новая черная дыра, утащившая нас... черт его знает куда.

Помещение, куда нас приземлило совершенно нагими, одновременно походило на храм и лавку старьевщика. Вокруг статуи, пыль и запустение.

***

В эльфийском лесу на ветвях могучих мэллорнов громко каркали вороны, предвещая грядущее несчастье, а на корнях дрались пять мудрецов и орал избранный.

– Я не могу ее уничтожить! – блажил эльф-блондин, дергая себя за косу. – Она спасла мне жизнь!

– Это такие мелочи! – оторвался от коллективного махача Брехагон.

– Она нашла мне жену! – не сдавался сын Маргалона.

– А это излишество! – важно поведал ему первый мудрец, вдумчиво изучая подбородок второго мудреца своим кулаком.

– Это твой долг! – тонким, пронзительным голосом поучал третий мудрец, стоя на коленях. Потому что встретился с коленом пятого и пропустил пенальти.

– Не буду я убивать девушку! – уперся эльф, вытаскивая из кучи-малы четвертого, полузадушенного собратьями по дискуссии мудреца. – Должен быть какой-то другой способ!

– Ты должен выполнить свой долг! – заорал второй мудрец, фокусируясь на рассмотрении подробностей анатомии третьего. В районе печени. – Это твоя обязанность!

– Считайте меня ренегатом! – огрызнулся сын Маргалона. – Но женщину не трону!

– Гадом? – удивился Брехагон, ковыряя в ухе, которому прилетело от очухавшегося четвертого мудреца. – Какая самокритичность!

– Да кем хотите! – в сердцах выпалил квестующий эльф. – Мне она нравится!

– А вот это безнравственно, – соскреб себя с земли второй мудрец.

– Зато романтично, – мечтательно вздохнул пятый, потирая седалище. – Вот, помню, лет эдак триста назад...

Все дружно застонали.

– Не буду вам рассказывать эротику! – смертельно обиделся пятый и ткнул пальцем в лежащих друг на друге третьего и второго, выясняющих личностные отношения энергичными жестами. – Смотрите порнуху!

– Вы можете что-то придумать, или нет?!! – взорвался эльф, с такой силой дергая себя за косу, что рисковал облысеть.

– Было у меня тут что-то для тебя, – закряхтел Брехагон и полез в дыру между корнями, выкидывая наружу скопившиеся за века предметы обихода. – Где же это?..

– Мудрейший, – проявил смирение посланец, снимая с головы грязные подштанники. – Может, вам с другой стороны посмотреть?

– С какой не смотри. – философски заметил второй мудрец, потирая знак отличия под глазом. – А все к одному придешь!

– К чему? – не понял окончательно запутавшийся эльф.

– К мудрости! – улыбнулся слегка щербатой улыбкой первый.

– Вот! – вылез наружу пророк, сжимая в руках развесистые оленьи рога. – Старинный артефакт!

– И что он делает? – воззрился на древность сын Маргалона.

– Отсекает! – горделиво ответил Брехагон.

– Что отсекает? – попытался докопаться до истины посланник. – Как-то не совсем понятно...

– Все! – заверил пророк, сдувая вековую пыль с артефакта и вручая ишущему другой путь. – На! Владей!

– Слишком большая для меня честь, мудрейшие, – покрутил в руках рога эльф. – Можно их просто кому-то передать? И как артефакт вообще действует?

– Он отсекает хаос от порядка, – важно пояснил четвертый мудрец, держась за поясницу. – Или забадывает? Я забыл, но точно помню, что работает! Главное, приложи его к женщине, и все решится само собой.

– Спасибо, мудрейшие, – скептически хмыкнул сын Маргалона, отчетливо представляя, откуда этот артефакт будут извлекать, когда он покажет его энергичной троице. И надеялся выполнить свою миссию раньше, чем станет героем. Посмертно. С рогами в заднице.

***

– Где мы? – спросила я, удивленно озираясь по сторонам и невольно пытаясь прикрыться.

Мужья встревоженно переглянулись. Эмо не постеснялся стянуть огромную алую узорчатую скатерть из-под массивного литого подсвечника и прикрыть меня ею. Получилось в самый раз – от зоны декольте до самого пола. А Фил вдогонку ободрал комплект шикарных дамасковых штор, которые преграждали вход, и разделил награбленное со вторым мужем.

– Кажется, я хорошо знаю это место, – безрадостно признался Филлипэ, сооружая из награбленного... позаимствованного сугубо в целях необходимости подобие набедренной повязки. – Заброшенный центральный храм Хаоса.

– Папа, похоже, экономит на уборке, – чихнула я. – Кстати, почему заброшенный?

– Культ Хаоса сейчас не особо популярен, – сообщил Эмилио. – Его последователи преследуются законом.

– Почему? – недоумевала я. – Он же вроде как главный? Нет?

– Так повелось, – не стал вдаваться в объяснения Филлипэ, что-то внимательно рассматривая на стенах.

– Ну помочь-то он нам может? – не сдавалась я в своих заблуждениях.

Эмо тут же вылил на меня ушат холодной воды словами:

– Вряд ли... До сих пор никому еще тут не помогал, – и опять многозначительный взгляд Филу глаза в глаза.

– И мы отсюда... – Филлипэ указал значки на стенах и камни в углах комнаты. – Без магического ключа не выйдем. Он есть только у отца. Мой мы в прошлый раз уже использовали.

Мужчины еще больше помрачнели. Фил сгорбился:

– И кто-то совсем недавно обновил защиту...

– То есть нас этот кто-то ждал? – не поняла я и решила на всякий случай уточнить. Лучше всего встречать опасность с широко открытыми глазами. Иначе рискуешь остаться совсем без глаз.

– Вероятно, – осторожно ответил Эмо, присаживаясь на корточки рядом с Филом и начиная изучать стену. – Символы защиты от любого вторжения извне. Говоря другими словами, – кинул он на меня косой взгляд. – Сюда никто не может попасть без приглашения...

– А выйти? – я встала на колени и впялилась в загадочные символы, начинающие складываться в предложение.

– Тем более, – сжал зубы синеглазый, двигаясь по цепочке знаков. Казалось, звуки вытекают из него, словно капли крови. – Все... очень хитро... устроено. Работал большой профессионал... И я даже догадываюсь, кто бы это мог быть...

– Ты думаешь?.. – уставился на него друг. – Не верю!

Не может быть!

– Может – не может, – пробурчал Филлипэ. – Ты знаешь еще кого-то в нашем мире, кому подвластны такие возможности?

Их разговор я слушала краем уха, потому что фраза, написанная затейливыми символами, обрывалась, скрытая чем-то вроде грязи. Она гласила:

«Путник, преклони свои колени здесь. Если хочешь победить, подумай о своих слабостях и преврати их в силу. Когда твоя сила станет равной мужеству, вспомни, что выход...»

– Интересно, – фыркнула я и протянула руку, чтобы очистить остаток предложения.

– Не трогай!!! – метнулся ко мне Эмилио. – Не запускай!!!

Но было уже поздно. Надпись вспыхнула огнем и начала тускло мерцать от начала к концу, каждый раз захватывая на один символ больше.

– Сейчас опять начнется, – удрученно сказал Филлипэ.

– Что? – не поняла я, переводя встревоженный взгляд с одного угрюмого лица на другое. – Что начнется?

– Перенос, – скрипнул зубами Эмилио, вскакивая и начиная гонять по храму. За ним следовал Фил.

Мужчины, не сговариваясь, похватали железные предметы, хоть отдаленно напоминающие оружие: Фил вырвал из стены держатель подсвечника, напоминающий кинжал, лезвия которого скручены из двух металлических полос.

Эмо припрятал за пазуху витой шнур из-под штор и зажал в левой тяжелый канделябр.

Наблюдая за ними, я попробовала внести свою лепту и поорать папочке Хаосу – и расслышала что-то глухое типа «доча, держись!» вдалеке, потом все хрюкнуло и затихло – видно, мобильник дефектный попался. Или сеть вне досягаемости. Или деньги на счету закончились. Скряга!

Пока я мысленно надрывалась, пытаясь задействовать родственные связи, мужья приблизились ко мне.

– Маруся, – замялся Эмо, почему-то пряча глаза. – Ты бы не могла...

– Хотя бы один раз, – точно так же начал мямлить синеглазый. – Потому что... вероятнее всего...

– Короче! – рявкнула я сердцах, испытывая смесь неуверенности, страха и вины за то, что опять доставила неприятности. – Что я должна мочь один раз из теории вероятности?!!

– Ты бы могла, – повторил Эмо и поднял на меня свои удивительные глаза, в которых сейчас светилась... любовь? – Поцеловать нас... сама... по своей воле... так, как ты тогда говорила...

У меня защемило в груди. Почему-то ледяной рукой сжало сердце и пришло понимание: это конец! Не сказочный, нет! Здесь принц не будет пытать Золушку парой модельной обуви. И не поднимет зомби страстным поцелуем. Не сегодня-завтра мы, скорей всего, умрем, и они хотят хоть раз в своей короткой жизни испытать то, от чего до этого дня отмахивались, как от ненужного и несущественного.

Я не стала ничего говорить, просто подошла к замершему в ожидании мужчине, заключила дорогое лицо в свои ладони и припала к его губам, отдавая всю нежность и любовь. Губы Эмо дрогнули и открылись, пропуская меня в рай, где главенствовала любовь.

Рядом судорожно вздохнул Филлипэ. Я с трудом оторвалась от Эмилио и шагнула с своему неприступному, вспыльчивому, неуживчивому синеглазому чуду, принося в дар ему свое беззаветное чувство губами и душой.

Снова что-то тренькнуло, как порвавшаяся от непосильной нагрузки струна. Только в этот раз меня пронзило сильной болью, пробежавшей по телу и сосредоточившейся в руке, в районе печати.

– Ой! – отпрыгнула я от Фила, тряся кистью. – Больно!

Судя по их лицам, их посетило такое же «счастье», только вопить и скакать они постеснялись.

Вместо этого мужчины переглянулись и по очереди торжественно поцеловали меня в лоб, словно клялись. Видно, дело совсем плохо. После чего встали по обеим сторонам от меня. Эмо, словно играя или лаская, положил руку мне на шею.

Фил побледнел и отрицательно покачал головой. Шепнул:

– Нет, Эмо. Пока нет.

Со вздохом облегчения Мило отнял ладонь, цепляясь за мою, как за спасательную веревку. Его рука меленько дрожала:

– Я бы все равно не смог, – хрипло сказал он другу. – Это превыше моих возможностей. Кого угодно, только не ее.

Я с пониманием посмотрела на них. Они, скорей всего, точно знали, что меня ждет впереди и хотели избавить от этого единственно доступным им способом. Смертью. Легкой и безболезненной.

– Может, попробуете стать астральными? – предложила нм, пряча мокрые от слез глаза.

– Все наши силы заблокированы, – взял меня за руку Эмилио. – Так же, как и твои способности. Здесь нет места магии. Любой, кроме хозяина.

Я кивнула, не поднимая головы:

– Понятно, – судорожно вздохнула и шмыгнула носом.

– Родная, – позвал меня Филлипэ, поднимая мой подбородок и встречаясь со мной глазами, полными боли и любви. – Чтобы не случилось с нами потом... – Он сделал паузу, но все же смог договорить: – Помни и никогда не сомневайся в одном. Я люблю тебя. Люблю больше жизни, больше чести и больше родины.

Рядом с ним, плечом к плечу встал Эмилио, не выпуская моей руки:

– Вся моя жизнь отдана тебе, Маруся. Ты и дети – все, что я когда-либо хотел, и если мне будет суждено умереть, я умру счастливым, зная, что в моей жизни была ты.

–Я... – горло сжало от нахлынувших чувств. Я прокашлялась, но вернуть признание мне не удалось.

Клятая надпись дошла до последних символов, ярко мигнула напоследок, высветив: «Путник, преклони свои колени здесь. Если хочешь победить, подумай о своих слабостях и преврати их в силу. Когда твоя сила станет равной мужеству, вспомни, что выход есть там, где его нет!» – и пропала.

И тут же у нас под ногами начал открываться портал. Нас медленно засасывало в пол, как в зыбучие пески, а Фил и Эмо смотрели на погружение с таким ужасом, словно так и есть, сжимая мои ладони до синяков и онемения.

Все, что я услышала напоследок, перед тем, как мы снова ухнули в никуда, был слаженный крик:

– Люблю!

Выплюнуло нас сразу в камеру. Да причем такую, по сравнению с которой казематы магистра казались санаторием!

Вода тут не капала. Крысы не шастали – наверное, всех давно съели. Движение воздуха отсутствовало даже в помине. Мы валялись рядышком обездвиженными и слабо дышали, как рыбы, выброшенные из воды.