Текст книги "Рисунок шрамами (СИ)"

Автор книги: Юлия Шолох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Глава 5

Как легко представить, ночка мне предстояла ещё та. И вроде прошли первые дни, когда ночи напролёт я мучилась бессонницей и одиночеством, пряталась за задёрнутым пологом кровати, прижав колени к груди, и тряслась от страха при мысли, что мимо моих комнат прохаживаются мертвецы. И что – всё заново?

Правда, причина теперь иная. Но тоже связанная со смертью.

Теперь я боялась не станя, нет. Теперь я боялась некроманта, который превращает мёртвых в безмолвных и безотказных станей. Не даёт им упокоиться в мире, мучает их, издевается над священным правом человека обрести покой и раствориться в небытие.

Что же это за зверь такой?

Утром вместо завтрака ко мне явилась жрица. Она привычно неторопливо зашла, обвела ровным взглядом комнату, а после заявила:

– Вас ждёт к завтраку принц.

Это было событие из ряда вон выходящее. Никогда ещё принц не приглашал меня к завтраку. Только на чай и два раза на короткую прогулку по саду, такому жалкому, что прогулка вызывала не радость, а печаль. То ли в климате дело, то ли в растениях, но вместо привычных пушистых кустов, как дома, или ярких цветов, тут всё было сероватое и хрупкое, как пепел. В общем, завтрак был чем-то новым.

Почему-то я думала, жрица будет завтракать с нами. Но она провела меня в один из малых залов и удалилась. Ещё больше удивления вызвало отсутствие в столовой других людей. Рондо встал с места у небольшого стола, покрытого коричневой, вышитой узорами скатертью, и поклонился.

– Доброе утро, Лили. Как спалось?

– Спасибо, замечательно.

Улыбка (если её можно так назвать), вышла кислая до оскомины, но принц то ли не заметил, то ли это его мало интересовало. Похоже, я вообще его мало интересовала. Не то чтобы меня это трогало, я не могла ему навязываться, выбора-то у него особого не было. Но и терпеть… я тоже не нанималась.

Он взялся за спинку стула.

– Прошу, присаживайтесь.

Завтрак некрогеров состоял из яиц, поджаренных в круглых формочках, плоских булочек из серой муки, посыпанных жареным луком, жареной колбасы, свежих овощей и чая. В общем, практически такой же, как у нас, только у нас булочки белые и хрустящие.

– Вчера я не мог с вами встретиться, за что прошу прощения.

– Я понимаю.

Никаких объяснений он дать не изволил. Спрашивать, естественно, недопустимо. Мною замечено, что люди часто пользуются тем, что ты не можешь задать прямой вопрос, и многое скрывают. Я на их месте делала бы то же самое, но иногда это нечестно – например, в данном случае. Рондо мог бы сделать милость и объяснить.

В частности, рассказать, что вчера произошло. Хотя… я догадываюсь, что. Замок вздрогнул, когда приехал некромант. И вероятно, по этой же причине вчера принц не смог со мной увидеться. Некромант теперь латает в подвале станей и, возможно, големов, и одна мысль об этом лишает сна и аппетита.

Повезло, обошлось без комплиментов по поводу моей внешности, которые в данном случае звучали бы как насмешка. Но Рондо всё же посматривал с любопытством, и терпеть эти взгляды уже надоело. За время всего своего нахождения у некрогеров я сталась вести себя предельно вежливо и ничем не выдавать недовольства. Но встреча с некромантом пошатнула остатки былого самоконтроля. Я откинулась на спинку стула и сложила руки на груди, игнорируя всё, что Рондо положил на мою тарелку.

– Вам смешно? – поинтересовалась я.

– Что? – секунду он выглядел ошарашенным. – Вы о чём?

– Смешно смотреть, как я днями напролёт в одиночестве шатаюсь по коридорам, пытаясь найти себе в этом замке место?

Его глаза сузились. Так-так, пожалуйста, вызвала недовольство жениха. Плевать, конечно, но надо хотя бы позавтракать успеть, а то совсем обидно будет – и не факт, что кто-то изволит покормить меня завтраком, если принц рассердится и выставит меня за дверь. Но не будет же он выдирать изо рта женщины булочку? Пусть подумает, помолчит, зато обойдемся без насмешливых взглядов и никому не нужных пустых комментариев. Как будто я не способна различить, когда человек говорит со мной потому, что хочет, а когда ситуация обязывает. Не хочу, чтобы мои собеседники чувствовали себя обязанными, пусть молчит в свое удовольствие.

Он и правда молча принялся завтракать. Минуты шли, наконец я наелась. Обычно именно по утрам я ем больше всего, чтобы на день хватило. Глунка меня приучила.

Так, не будем вспоминать…

Заметив, что я закончила, Рондо оставил недоеденную булку с колбасой на тарелке, вытер салфеткой рот и вдруг быстро встал.

– Подойдите сюда, будьте любезны, – он развернулся спиной и направился к окну. Шторы были трёхслойными, но тонкими, поэтому свет проникал хорошо. Может, он хочет показать что-то на улице? Я подошла ближе и выглянула в окно. Ничего нет.

– Разве вы не можете… ну, сами придумать себе занятие, какое-нибудь из тех, чем занимаются женщины? Наводят красоту, или там хозяйство… но последним занимаются слуги. Ну, не знаю, книжки читайте.

– Это, по-вашему, всё, чем занимаются женщины?

Невольно сказала сквозь зубы. Спокойно. Лили, спокойно!

– Нет. Ну… вот ещё одно предложение.

Я перевела взгляд на Рондо, который вдруг оказался очень близко. На его губах застыла странная полуулыбка-полугримаса, не скажу что неприятная, скорее, было совершенно непонятно, о чём он думает, и это не могло не вызывать напряжения.

Он поднял руку, взял меня за подбородок, приподнимая лицо, и стал наклоняться ближе.

– Если вам так тяжело переносить одиночество, – заговорил, и я почувствовала его тёплое дыхание, которое скользило по моей коже и по губам. – Я могу предложить развлечение, которое сделает Вас совсем не одинокой... по крайней мере, частями.

Я вздрогнула.

А он наклонился и поцеловал меня. Так, как будто я что-то такое, что нужно захватить и удержать, причём немедленно.

Отталкивать его не хотелось, не потому что мне жутко нравилось, хотя и не скажу, что было прямо отвратительно. Просто грустно как-то было – понимать, что единственное за много дней прикосновение от другого человека такое неожиданное, и такое жалостливое, что ли. Такое искривленное, когда ждёшь простого понимания и терпения, а вместо этого получаешь пошлое предложение. Но хоть такое…

Мысли были не самые правильные, так что в результате я всё-таки отстранилась. Его губы были вполне мягкими и умелыми, пусть я ещё не знала мужчин, что было моим собственным добровольным выбором, но целовалась довольно часто, ведь как иначе определить, подходит ли тебе молодой человек в качестве жениха? – так что неким опытом я всё-таки обладала.

– Так что, уважаемая Лили, продолжим составлять друг другу компанию в моих покоях?

Интересно, как он воспринял мою попытку отстраниться? Не похоже, что его задело. Или вообще не заметил?

– Пойдём?

Он улыбнулся и снова потянулся к моим губам. Но я отвернулась.

– Чего так? – преувеличенно удивленно спросил он. – Я знаю, что у вас гордятся дочерьми, которые сохранили невинность до брака, и ставят их остальным в пример, но, во-первых, других тоже не особо осуждают, а во-вторых, мы всё равно поженимся рано или поздно. Нам ничего не мешает.

Да уж не мешает, действительно! Ему-то точно!

Нет уж, вежливости в такой ситуации он не дождется.

– Не хочу.

– Почему?

Несмотря на вопрос, казалось, ему плевать, почему.

– Не тянет.

Он прекратил развлекаться и перестал меня обнимать. Поправил рукава пиджака, повёл плечами и вздохнул.

– Если так, то до встречи?

Я присела и склонила голову.

– Благодарю за чудесный завтрак.

– Ну что вы, Лили, это я благодарен. Повторим как-нибудь?

– С удовольствием.

И мы разошлись в разные стороны.

Жрица к этому времени уже куда-то пропала, и я так и не смогла установить её местонахождение. Дорин убрала в комнате и почти собралась уходить, когда я сказала.

– Подожди.

Она с мученическим видом остановилась у двери, потупив глаза. Нет уж, не сегодня, хватит с меня терпения и такта. Конечно, навязывать себя человеку, которому неприятно твоё общество я всё ещё не стану, но в остальном… Я ничего плохого не сделала!

– Скажи мне, Дорин, – я подошла ближе и взяла её за руку. – Вчера в замке что-то произошло… Когда тряслись стены. Когда эта тишина наступила, как в сказке про Спящую царевну, где все заснули мёртвым сном. Это почему? Приехал некромант, верно?

Она задрожала, тихо и быстро, как кролик.

– Кто он, Дорин?

– Я не знаю, госпожа.

Врёт, конечно же. Боится – и совсем не меня.

– Не знаешь чего? Ты не знаешь его имени?

– Я… о чём вы, не понимаю.

– Как можно не понимать? Вчера замок дрожал, как ты сейчас! Отвечай, почему, если дело не в нём… Не в некроманте! Говори!

Нехорошо пугать тех, кто не может тебе не ответить. Она не поднимала глаз, продолжая дрожать. Её дрожь постепенно передавалась мне, но я встряхнулась и сжала её руку крепче. Тогда Дорин ответила:

– Почему вы спрашиваете меня, госпожа? Вам представили жрицу, которая знает больше, чем я. Которая может ответить на все ваши вопросы.

– Её нет! И скорее всего, она избегает моих вопросов сознательно!

Дорин на секунду подняла глаза и снова опустила. Дрожь постепенно исчезала, покидая её тело – и заодно моё.

– Почему вы интересуетесь некромантом, госпожа? – негромко и взволновано заговорила она. – Вы странная невеста, госпожа. Я поняла бы ваше желание знать больше о принце, о вашем будущем муже. Но вы не спрашиваете о принце, как будто он всё равно, что пустое место. Вы ходите по замку, суёте везде свой нос, и все были не против, но… Зачем вам знать о некроманте, чьё предназначение поднимать мёртвых? О нём не стоит говорить. Не стоит ворошить чёрный омут. Наслаждайтесь жизнью, госпожа. И не ищите тёмную сторону некрогеров. Вы ещё узнаете её – и не говорите потом, что оно того стоило.

Я так растерялась, что рука служанки выскользнула из моих ладоней и Дорин тут же выскочила из комнаты.

Конечно, с её точки зрения, может, вопросы о некроманте и выглядят странно. Или нет? Что тут странного – интересоваться чем-то жутким, что существует неподалёку и есть часть твоего нового дома? Она как будто угрожала, но странными вещами – угрожала сказать правду? Да я её и ищу!

Я расхаживала по комнате, пока не зацепилась юбкой за край табуретки и не споткнулась. В поясном кошельке глухо пересыпались мелки. Мелки! Моё спасение!

Они порядком источились, нужно будет поискать хозяйственную кладовую или кабинет мага, ну или швею на крайний случай и пополнить запас.

Так, не сейчас. Сейчас нужно сильно постараться и воплотить свой неожиданно возникший план в действие – и тогда мне повезёт.

Я позвонила в звонок и заказала себе второй завтрак. Если мне повезёт  с големом… если я всё правильно рассчитала...

Ас-асс прибыл через полчаса. Остановился у дверей, и я забрала поднос с едой, но его не отпустила. Протяжно заскрипев, голем склонился и замер. Дряхлый, медленный, следовательно, его никто не ремонтировал. Пока. Но ведь наверняка, если стани нуждаются в ремонте, то и до големов дело дойдёт. Видимо, их тоже непросто оживлять, иначе тут было бы куда больше големов. Похоже, не каждый некрогер способен их поднять, а только некромант.

А у меня как раз под рукой голем, который нуждается в ремонте в числе первых… И мелки.

Я выбрала белый цвет. На сером песке голема он оказался самым незаметным, потому что любой другой цвет сразу бросался в глаза. Решив с цветом, я взяла мелок, примерилась… и стала рисовать.

По сложности исполнения и компактности моего узора им следовало бы гордиться – такого незаметного изящного рисунка я, пожалуй, никогда ещё не создавала. Дома я давно уже бы прыгала и вопила от радости, пока не прибежал бы отец или брат и не похвалил бы меня. А тут – я отошла на шаг назад и молча улыбнулась. Моя гордость сегодня осталась внутри, свернулась тёплым кольцом, не вырываясь наружу криками или хвастовством. И это тоже победа.

Странно, что настолько важная вещь, как мастерство шпионажа в данном конкретном случае зависело от жажды знать правду. Никогда бы не подумала, что могу создать такое – хотя, это же сила желания.

Как сильно, оказывается, я желаю узнать больше о некроманте…

Позже я запретила голему уходить, не хватало ещё, чтобы кто-то случайно задел его и стёр рисунок. Или специально – это ещё хуже. Пока меня засекли за моим странным занятием по разрисовыванию стен только однажды – в тот раз на кухне. В остальном прослушки оставались на местах, на стенах полутёмных коридоров, я сама их со временем стирала, заменяя другими.

Приказав голему стоять на месте, я взяла какую-то книжку и стала ждать. Если повезёт, всё произойдёт сегодня.

Но сил ждать не было. Можно, конечно, пройтись по коридору, а то и по чудесному местному садику, но тогда я всё могу пропустить.

К ужину мне пришлось отпустить голема, потому что поднос с едой принесла Дорис, которая тут же недоуменно вытаращилась на Ас-асса и спросила:

– Почему он тут? На кухне его обыскались.

– А… я забыла отпустить.

Да уж, забывчивость доверия в наши с ней отношения не добавит, но так и пусть. Сложно постоянно ждать чего-то доброго от существа, которое вечно выражает одно только равнодушие или на крайний случай недовольство.

Короче, сейчас хотелось только, чтобы Дорис скорее оставила меня в одиночестве. А она как назло, принялась собирать вещи, рассматривая их и решая, что требует стирки. Пришлось ужин заглатывать совсем не так неторопливо, как положено особе моего уровня, но сейчас это последнее в списке всего, что меня волнует. Надо же, служанка плохо обо мне подумает – какая неприятность!

– Дорис, не могла бы ты отнести посуду? – сказала я, проглотив последний кусок с тарелки. И даже запыхалась, так старалась поесть быстрее. Она обернулась ко мне, держа в руках мои балетки.

– Эту обувь оставь, я в ней делаю гимнастику, – быстро заявила я. – И… не возвращайся сегодня, я хочу почитать в тишине.

Книжку я уже пристроила на подоконнике, для удобства выложенном подушками и валиками – на самом видном месте.

Дорис кивнула и ушла. И голем ушёл.

За окном темнело.

Как я и подозревала, работал некромант по ночам. Я активировала узор, как только лучи солнца окончательно погасли, и увидела тёмный закуток у кухни – здесь Ас-асс стоял, пока не был никому нужен.

Ждать пришлось так долго, что я дважды практически уснула. Первый раз меня разбудил глухой стук соскользнувшей с коленей книги, а второй – затекшее тело, к счастью, в платье спать было неудобно, и сон то и дело ускользал.

И снова я почти засыпала, потому что проснулась рано утром и организм требовал своего, и я не знала уже, что делать, чтобы не спать – когда картинка дёрнулась, раздался тихий шелест – и Ас-асс покачнулся, подался вперёд, потом медленно выбрался в коридор и куда-то пошел.

Он шел вниз, в подвал.

Я хорошо знаю эти коридоры – в конце они слишком узкие, с крутыми поворотами. А в подвале, там, где спуск к лаборатории некроманта – там, наоборот, слишком просторные. Даже странно, что некромант… Нет, невозможно объяснить. Почему это странно, что некромант выбрал просторное помещение? Что в этом подозрительного? С чего я взяла, что он должен сидеть в норе, узкой и тёмной, словно могила? Такого вовсе не должно быть.

Ас-асс шёл… Но так медленно, что я вскочила и пробежалась по комнате. И куда делась сонливость? Неужели всего пару минут назад я лежала на столе и безуспешно пыталась разлепить глаза? Сейчас бодрости во мне было столько, что я с удовольствием прибавила бы голему, только бы он двигался быстрей.

Но нет…

Я посмотрела в окно, потом еще покружила по комнате, и, в конце концов, заставила себя сесть и сидеть спокойно.

Однажды меня учили медитации, но не пошло. Вернее, я не нашла в ней ничего для себя полезного. А жаль. Жаль, что отец не настоял, ведь мне было всего двенадцать – как ребёнок в таком возрасте может что-нибудь понимать в медитации? А сейчас бы пригодилось.

Вот, будет чем заняться в будущем.

Ас-асс неожиданно вышел туда... на свет. Стены, покрытые тенями колон и арок, увешанных искусственными цветами.

Ас-асс со скрипом развернулся.

Некромант.

Он стоял так близко, что я отпрыгнула от зеркала, прямо как тогда. Выровняла дыхание, прежде чем вернуться.

Он же меня не видит.

Некромант стоял напротив подосланного мною голема и щупал его голову, ну или что там у него вместо головы.

Теперь, когда я успокоилась и убедилась, что меня не видят, можно его рассмотреть. Правда, ракурс не очень удобный – немного снизу, отчего некромант кажется чрезмерно высоким… Хотя он и есть высокий, грудь голема, на которой нарисован узор, была расположена как раз на уровне моего лица. Выходит, я бы тоже смотрела на него так… если бы оказалась так близко. Не дай бог!

 Я дёрнула головой, отгоняя глупые мысли, и стала наблюдать дальше. Итак, внешность у него вполне обычная, ну, для некрогера. Ни тени улыбки. Ни единой морщинки в уголках губ, как у моего брата, который часто смеется. Ну, просто девственно ровная кожа, не тронутая улыбкой! Разве так возможно?

Некромант что-то делает с Ас-ассом, и неизвестно, как долго это будет продолжаться. Надо успеть узнать как можно больше.

Его лицо с удивительной силой притягивает взгляд. Отчего?

Он молод, хотя я почему-то думала, что он седой. Нет, ничего подобного. На некроманте вчерашняя одежда или очень похожая на вчерашнюю – но он стоит слишком близко, чтобы толком рассмотреть, даже если скосить глаза. Если бы он стоял так близко не от голема, а от меня, наверняка я почувствовала бы его дыхание на своей коже. Такая тёплая, слегка прерывистая струйка воздуха…

Меня передёрнуло от ощущения прохлады на лбу, в том месте, где к коже предположительно прикоснулось бы его дыхание.

Через секунду некромант пододвинулся так близко, что его лицо исчезло с поля зрения, а я практически одновременно отодвинулась прочь от зеркала.

Некромант ещё некоторое время что-то делал: видимо, водил над головой голема руками или раскрытыми ладонями, пару раз что-то прошептал, судя по дёргавшемуся кадыку, а потом неожиданно опустил руки на плечи голема. Вслед за руками опустилась его голова – и оказалось, мы смотрим друг другу глаза в глаза. Правда, не всё видим. Некромант внимательно изучал поверхность голема, будто искал слабые места. Наверное, так и было, но если он продолжит изучение дальше, то рано или поздно обязательно…

Ну вот, взгляд некроманта остановился прямо на моём лице, как будто разглядел скрытое сквозь голема. У него были тёмно-серые, почти чёрные глаза, совершено такие же невозмутимые, как у остальных некрогеров, но всё же другие… Он смотрел на голема так… он видел мой узор.

Некромант слегка прищурился, протянул руку… Сейчас он прикоснётся к рисунку, сотрет любую из крошечных линий, на которые положено столько труда – и всё пропало, связь исчезнет.

Но… он отдернул руку. Первый раз на моей памяти заметивший рисунок человек первым делом не полез хватать его пальцами, а отдёрнул руку и задумался. Почему, интересно, так не делали остальные?

Я стояла и рассматривала его лицо, наверное, вечность. Бритый череп, который вполне вписывался в злобный образ, но почему-то совершенно не подходил ему по энергетике, грубая одежда. Грубое лицо, хмурое, но не сердитое. По крайней мере, на голема он не сердится, съязвила я, потому что ирония расслабляет.

А с чего бы ему злиться на голема? А что, если бы тут стояла… я? Как бы изменился его взгляд?

Заподозрив слежку и найдя виновного – что может предпринять некромант? Может ли убить меня и воскресить в роли станя? Есть ли у него такое право – убивать? Возможность есть, тут никаких сомнений.

– Что ты такое? – раздался голос, который снова гремел, пусть и уменьшенный благодаря расстоянию.

Я вздрогнула. Ну да, узор передаёт не только образ, но я об этом забыла. Видимо, мое дыхание перекрывает звуки его дыхания, потому что я волнуюсь. Сердце бьётся, как у испуганной птицы, когда некромант так близко, вплотную. Пусть он об этом и не знает…

Вдруг лицо качнулось мне навстречу, а потом раздался оглушительный грохот и треск – всё потемнело, закружилось, и связь стала истончаться, последними вспышками изображений показывая пол и груду песка, когда-то бывшего Ас-ассом.

– Не нужно со мной шутить, – пригрозил некромант – и картинка тут же исчезла окончательно, унося с собой отголосок угрожающих слов.

Позже я поняла – он просто уничтожил голема. Разбил его, разрушил, лишил какой-то оболочки, превратив в обычные песок и мусор.

На следующее утро с завтраком мне прислали живую служанку.

Глава 6

Как-то вышло, не знаю, как, что в очередной раз, когда я искала младшую жрицу, мои поиски вопреки обыкновению увенчались успехом, и жрица обнаружилась в комнате для занятий географией и историей, где мы встречались чаще всего.

Её черно-белые одеяния по-прежнему резали глаз, но всё равно я была рада увидеть живое существо. Я поздоровалась, сохраняя нейтральное выражение лица, потому что именно так тут было принято себя вести, еле присела в приветственном реверансе, потому что тут так тоже делают, потом коротко сообщила о текущем положении дел (то есть, что я здорова и проблем нет) и только после всего этого так же коротко и прямо задала вопрос, по которому вынуждена искать её общества. Довольно общая фраза, но какая в данном случае верная! Действительно, я вынуждена искать общества живых людей, вынуждена, хотя не понимаю, отчего не могу ни с кем сойтись, чтобы даже просто поболтать, чего уж там говорить о дружбе. Этот вопрос тоже довольно занимательный, но сейчас меня больше интересовало всё же другое.

– Уважаемая младшая жрица Про, могу я кое-что спросить?

– Конечно.

– Расскажите мне... о некромантах.

Она тут же напряглась, хотя думаю, некрогеры до последнего предпочитают держаться за свою непоколебимость, пусть только внешнюю, и скорее расстанутся с жизнью, чем потеряют лицо.

– Почему у вас возник этот вопрос? – в замешательстве спросила жрица.

– Понятия не имею, – сладко улыбнулась я. Можно, конечно, рассказать о сотрясении стен замка, но подозреваю, её данный рассказ не впечатлит. Скорее, вызовет массу негатива.

– Это не самая легкая тема, – после короткой заминки заявила жрица.

А то я не знаю!

Её сегодняшний головной убор, как и прежние, плотно накрывал голову. Я, кстати, ни разу не видела её волос и понятия не имела, какой они длины или цвета. Что это за униформа такая, что даже волосы вечно скрыты? Чем только не занимаются люди, поддерживая свой статус, как только себя не уродуют…

– Я устала от лёгких тем.

– Хорошо. – Она посмотрела на меня почти с испугом, но тут же опомнилась и вернула маску невозмутимости. Да уж, у такой не забалуешь, мне есть с чем сравнить.

И это тоже проблема – постоянные сравнивания, и всё не в пользу настоящего…

– Наш народ в течение всей своей истории выживал в крайне тяжелых и даже агрессивных условиях. Мы появились в мире, где существованию живого препятствовало практически всё. На нашей планете не было достаточного количества плодоносящей почвы, морей и рек было крайне мало. Множество ядовитых насекомых, не менее ядовитые испарения многочисленных болот и лавовых озёр. Неконтролируемый мёртвый лес, уничтожающий почву. К тому же, постоянные перепады температур, приводящие к ужасающим природным катаклизмам. Некрогеры не успевали отойти от одной трагедии, как наступала очередная. По сравнению с миром, где зародились наши предки, ваш мир просто райское место!

Жрица выдохнула, как будто позволила себе разволноваться и теперь должна была немедленно восстановить спокойствие.

– Да, это так, – поддакнула я, хотя откуда мне знать?

Но само окружение, включая флору и фауну… Оно переносилось вместе с народом параллельного мира, только поэтому стали возможны и магия, и множество соседствующих земель, населенных совершенно разными животными и с разными, порою диаметрально противоположными природными ландшафтами. Мне, выросшей среди свежести, зелени и мягкого солнца сразу становилась видна разница с палящими лучами, каменистой почвой и жалкими растениями земли некрогеров.

– Разве здесь нельзя создать себе более качественные условия? – поинтересовалась я. Если приложить усилие… призвать к помощи остальные расы, объединиться с соседями, думаю, даже существующие бледные земли некрогеров можно привести в цветущий вид. Конечно, не за бесплатно, но это все решаемо, когда есть желание.

– Не стоит больше повторять таких предложений, – равнодушно смотря куда-то в стену, сообщила Жрица.

– Можно мне спросить, почему?

– Нет.

Я молча опустила голову, подчиняясь. Нет, так нет.

– Я объясню. – Это явно одолжение, но все равно спасибо. – Первые некрогеры выживали в сложнейших условиях. И не просто выживали. Они становились только сильней, они победили обстоятельства, превзошли самих себя и, в конце концов, покорили негостеприимный мир. Мы становимся сильнее, когда преодолеваем испытания. И не нужно предлагать ослабить нас, создав следующим поколениям тепличные условия.

– Я понимаю…

– Некрогеры хотят, чтобы их потомки были сильны. Наши предки сумели выжить вопреки окружению и, касательно твоего вопроса, во многом выживание стало возможно благодаря им… благодаря некромантам.

Я осторожно вздохнула. Продолжай же!

– Мы не станем отказываться от нашей истории, от нашей сути из-за принятой в вашем мире политики скрывать нелицеприятные факты своей биографии. Нам нечего стыдиться! Мы не станем уподобляться слабохарактерным хлюпикам и неженкам. Так вот, когда народ некрогеров, несмотря на свои титанические усилия, всё же почти вымер, появились они – некроманты. Они сумели поднять мёртвых, которые способны сутками работать без еды и отдыха. Вы, другие расы, боитесь и презираете мёртвые тела, станей, но для нас они стали спасением от мучительного вымирания. Некроманты завладели силами, превышающими всю вашу магию, потому что эти силы выше смерти – и они спасли народ некрогеров. Такова наша история.

– Как ими становятся? – еле слышно поинтересовалась я.

Жрица вперила в меня ровный, снисходительный взгляд.

– Очень просто. Чтобы стать некромантом, нужно только одно.

– Что?

– Умереть. Подвести некрогера к черте, несмотря на его страх и нежелание – и толкнуть за неё.

Клянусь, не знаю, почему я вскочила. Дикость какая-то! Не верю. Некромант был жив. Он был совершенно живым, крепким, тёплым… Тёплым? А откуда мне знать? Может, он холоден, как камень? Может, такой же твердый? Такой же бездушный?

Не могла я и расспрашивать Жрицу. Как объяснить свое неуёмное любопытство в отношении данного вопроса? Жрица тоже вполне предсказуемо могла бы заявить, что мне следует интересоваться своим женихом и задавать вопросы о роли жены некрогера, а не о некромантах.

Она очень внимательно смотрела на меня. Изучала, видимо.

Не знаю, почему, но мне не хочется, чтобы стало известно об одном конкретном некроманте и о моем к нему беспокойном интересе. О моей слежке и моей настойчивости в вопросах поднимания мёртвых.

Поэтому будем хитрей.

– Я хотела спросить кое-что ещё…

Вежливое и равнодушное.

– Да?

– У нас в замке женщины часто собирались по вечерам, разбивались на кружки по интересам, рисовали, играли в карты, пели, в общем, развлекались вместе. Приглашали множество гостей. Разве у вас тут ничего такого нет?

Жрица молча склонила голову, подтверждая, что да, нечто подобное имеется. Действительно, не могла же она соврать. Одно дело – умалчивать, но напрямую врать невесте принца… явный перебор.

– И что же мне нужно сделать, чтобы попасть на один из этих вечеров?

Она неохотно выдавила:

– Приглашение.

– Правда? От кого? Как его получить?

Нет уж, я сделаю так, чтобы Жрица чувствовала себя неудобно и чтобы она злилась про себя и думала, какая же я неловкая, раз не понимаю элементарного – раз приглашения нет, значит, никто из собирающихся на вечерние развлечения не желает меня приглашать. Пусть так и думает и не вспоминает, почему это я вдруг принялась задавать неудобные вопросы о некроманте.

– Я попробую вам его принести, – неохотно подвела она итог и встала. Это сигнал к тому, что разговор пора заканчивать.

Да пожалуйста!

Я отправилась в комнату, где ничего не делала, потом плотно пообедала, впервые найдя радость в одиноком обеде – она обнаружилась хотя бы в том факте, что можно не заботиться, как выглядишь со стороны, когда разеваешь рот, чтобы донести туда ложку супа, но конечно, это не значило, что можно позволить себе вести себя кое-как, поэтому неважно, что никто не видит – я ела так, как ела бы за столом в окружении огромного количества важных гостей.

Потом пошаталась по коридорам и выспалась –  прошлая ночь не особо располагала ко сну. Гибель Ас-асса меня сильно расстроила, будто я уже успела к нему привязаться и никак не ожидала, что его вдруг не станет. Понятно, когда невольно привязываешься к чему-то живому, например, к кошке или собаке, даже к птичке, но привязаться к куче магически оживлённого мусора и страдать, что эта куча перестала шевелиться… Не ожидала от себя. Или это моё вынужденное одиночество тому причиной?

Я помянула светлую память идеального слуги Ас-асса стаканчиком яблочного сока, кислого и ароматного, что в условиях земли некромантов могло бы означать, что аромат по капле собрали с площади целого сада.

А вечером я прижалась ухом к стене комнаты, прилегающей к основному коридору, который практически насквозь пронизывал замок, и прислушалась. Ничего. Ладно, так просто не сдадимся и послушаем остальные стены…. Для этого нужно замереть у каждой, затаить дыхание, чтобы звук не сбивать, и терпеливо вслушиваться в тишину. И ладонь ещё положить, чтобы не пропустить малейшей тряски. Если замок реагирует на некроманта, как пугливое животное – дрожью, то стены могут начать трястись в любой момент.

Но ничего не происходило. Подозреваю, где-то там, в стенах, во всех или, по крайней мере, в одной из них есть потайной ход, но я ничего не услышала.

И голову чем дальше, тем больше занимало совсем другое.

Некромант.

Я знала, что всё равно рано или поздно сама себя уговорю сделать что-нибудь неправильное и опасное, это просто дело времени и потраченных нервов, поэтому не особо-то сопротивлялась. Нет, ну, на самом деле, не станет же он меня душить и превращать в станя? Тогда мои родственники узнают о произошедшем, придут и отомстят. И месть их будет страшна!

Наполнившись таким образом осознанием собственной значимости, я решилась проведать некроманта лично. Как раз время самое подходящее – ночь – наверняка он уже проснулся и вершит вдали от людских глаз свои тёмные делишки. А чтобы почувствовать себя более уверенно, я вытащила из сундука на белый свет свой дорожный плащ, самый плотный, накрепко застегивающийся, с огромным капюшоном, способным закрыть лицо чуть ли не до подбородка. Плащ доставал до пола и легко спрятал под собой моё синее платье, которое, вероятно, сразу оповещало любого некрогера о моём статусе в этом замке.