Текст книги "Душа пламени (СИ)"

Автор книги: Юлия Сотникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 30 страниц)

– Простите, что прерываю, но что, тьма побери, происходит?

Впервые видела обычно спокойного Риддана в таком состоянии: хмурился, глядя на Диллана и явно не понимая, что мы здесь делали, но взгляд все время возвращался ко мне и то, что я в нем видела, только подтвердило правильность сделанного выбора. Удивление, сменяющееся радостью, облегчением и теплотой. Да, я обязана была вернуться хотя бы ради этих Драйгов, ставших мне семьей, ну и людей, никогда не перестававших ею быть.

– Лира, девочка, это действительно ты? Но как это возможно? – Ответа, к моему удивлению, Рид ожидал от райта.

– Долгая объяснять, но это действительно я.

– Все потом, – отрезал Диллан. – Никого не было?

– Нет, – мгновенно подобрался Риддан. – Знаешь, даже странно, я думал, они быстро нас вычислят.

– Уже вычислили, не сомневайся. Тут два варианта – либо ждут подкрепления, либо готовят что-то похуже. И мне это не нравится. Надо обсудить с Эллеотом, он все же лучше знает своего советника.

– Рид,– заставив успокоиться рвущееся из груди сердце, решилась задать самый страшный для меня вопрос. – Моих... Из табора... Их много погибло?

– Семеро, – глухо ответил мужчина и отвел взгляд. – Пятеро мужчин и две девушки. Еще трое ранены.

Семеро. Семеро из тридцати шести. Тридцати пяти, учитывая, что я сама ушла от них. Больно ли мне было? Нет. Боль не то слово, чтобы описать чувства, разрывающие меня изнутри. Дикое чувство вины, такое яростное, что тлеющий уголек в душе грозил перерасти в смертоносное пламя. Твари! Те, кто развязал эту войну, те, кто пренебрег столькими жизнями ради собственных целей. Те, кто спокойно отсиживался в тени, в то время как сотни людей гибли просто так.

Нет. По крайней мере, эти семеро погибли не напрасно. Они уберегли свои семьи, сохранили будущее – детей. И я не могла позволить им пожалеть об этом.

– Мне жаль.

Ободряюще сжав плечо, Диллан попытался мягко, ненавязчиво притянуть меня к себе. Но я не двинулась с места, тщетно стараясь унять полыхающий в груди пожар. Слишком сильны эмоции, слишком велика боль и горечь потери, слишком много смертей. Всего...слишком.

Но я старалась, понимая, как опасна стала для окружающих. Все же до того как познала собственную суть и вошла в полную силу было намного легче. Теперь же приходилось разрываться между инстинктами, подталкивающими к мести, призывающими уничтожить всех, кто так или иначе причинил боль, заставил страдать, обидел. Стихия мстительна, она не скована рамками совести и чести, не знает понятия долга и жалости, она поистине жестока. И эту жестокость я всеми силами старалась подавить.

Нет, нельзя. В этом теле, в этой жизни я всего лишь Драйг. Не совсем обычный, конечно, обладающий силой огня, но все же Драйг. А наша суть – защита. И пусть хочется выть от боли, выжечь этот ненавистный город дотла, этого я себе позволить не могла. Вот наемников – с удовольствием, а Валиана – с особой жестокостью. О да, с каким наслаждением бы выжгла его сердце, изгнала тьму, осветив ярким пламенем, испепелила.

– Убей его, – глухо произнесла, даже не посмотрев на мужа, прекрасно зная, что он и так поймет, кому предназначалась эта просьба. – Разорви эту тварь на части. Не убьешь ты – это сделаю я.

Отстранившись, отошла от напряженного Диллана и окинула беглым взглядом лесную чащу, тут же точно определив, где сейчас скрывались цыгане. Как узнала? Просто потянулась к небольшому костру, на несколько мгновений слившись с племенем и посмотрев через него на мир.

– Что у нее с глазами?

Вопрос Рида оторвал от наблюдения за сидящей возле костра Райной. Она еще больше постарела за эти несколько дней. Волосы, некогда просто с проседью, теперь стали белее снега, а в незрячих глазах застыло горе. Что еще выпадет на твою долю, мамочка? Что придется пережить на старости лет? Выдержит ли твое сердечко еще одно потрясение, не помутиться ли рассудок? Как же хотелось ее обнять, утешить, да только что я могла сказать? Как исправить то зло, что из-за меня переживает моя семья? Зачем я вообще обратилась к ним, зачем появилась вновь, зачем разрушила привычный уклад жизни? Моя вина.

– Жутко? – Я посмотрела на подобравшегося Риддана, опередив с ответом райта, и вновь ощутила, как уже привычно отстраняюсь от эмоций, позволяя на мгновенье выглянуть наружу огненному элементалю, запертому в человеческом теле.

– Непривычно.

– Жутко, – подтвердила я, улыбнувшись и прекрасно понимая, что мне нагло врут. А Рид вздрогнул, встретившись со мной взглядом. – Не боишься, но опасаешься. Правильно. Но для вас я не опасна, слишком сильны, а вот для людей... Лучше сам убей Валиана, Диллан, боюсь только на нем я не остановлюсь.

– Тише, дейдре, тише. Я найду его, обещаю, – меня вновь обняли, прижав к груди, и уткнулись лицом в волосы. – Все хорошо?

– Нет. Но я спокойна, если ты это имеешь в виду.

– Врешь.

– Нет. Поверь, любовь моя, я абсолютно спокойна, – подняв голову, с грустью посмотрела на встревоженного мужа и прикоснулась к щеке, ласково проведя по жесткой щетине. – Но знаешь, кажется, лучше бы переживала. Пойдем в табор? Хочу увидеть маму.

Вместо ответа он просто перенес нас на окраину притаившейся в чаще леса поляны, а спустя мгновенье рядом остановился и Рид.

Стоянка оказалась довольно большой, вместившей более четырех десятков человек. Шатров, естественно, не было, для них просто не оказалось места, да и света от единственного небольшого костерка было явно недостаточно. Его развели для приготовления еды, но не для обогрева, чтобы случайно не выдать себя светом.

Нас заметили сразу, однако подходить не спешили, и если на райта Драйги смотрели с выражением готовности действовать по первому же приказу, то меня табор встретил гробовым молчанием. Не было приветливых улыбок, слез радости и облегчения, как впервые после моего возвращения, лишь безмолвие и... Нет, не ненависть или неприязнь – смирение. Смирение с моим присутствием, с тем, что снова выжила, в то время как другие погибли, с тем, что вновь вернулась и, вероятно, принесла еще одну беду в наш дом.

А я? Что я могла сказать или сделать, чтобы повернуть все вспять? Как исправить зло, что невольно причинила семье? Я обрекла их. Вместо того, чтобы предупредить, убедить уехать, убраться как можно дальше от беды, я попросила помочь и теперь... Семь жизней. Ничтожно мало по сравнению с общим количеством жертв этой войны, и невосполнимая потеря для табора, для одной большой семьи, вынужденной проводить в последний путь своих детей, мужей, отцов, дочерей и матерей. Кто я теперь для них? Предательница, та, что всех обрекла на смерть, чужачка или все же сестра? Кто? Я и сама не знала ответ.

Молча подойдя к костру, села позади матери и прижалась, обняв хрупкие плечи.

– Я знала, что ты придешь, – тихо произнесла старая цыганка, не обернувшись, но крепко сжав мои руки. – Видела во сне. Мать-Природа лишила зрения, но подарила прозрение. Я видела тебя доченька, видела, как горишь в пламени, как сжигаешь города, как уничтожаешь свою душу. Не стоит, маленькая, не стоит. Гнев не лучший советчик, он не доведет до добра, а черный огонь не даст тебе того, что на самом деле хочешь.

– А что я хочу, мама? Я и сама уже не знаю.

– Счастья ты хочешь, глупенькая. Счастья и спокойствия, мира. Вот только мира не будет, если огонек твой почернеет. Хватит уже крови, достаточно ее пролилось на землю.

– Кто? – наконец решилась спросить, после минутного молчания.

– Лачо, Мануш, Данко, Куч, Михель.

– А из женщин?

На этот раз молчание длилось дольше, и я вдруг поняла, что не хочу слышать ответ, потому что, кажется, догадалась, потому что горе, исходившее от матери было особым, слишком личным, слишком родным.

– Лола и Тая.

Интересно, если ли предел у боли? Существует ли способ перестать чувствовать, страдать, отключить эмоции и просто существовать? Тьма. О да, способ есть, но тогда, как и предсказала мама, пламя мое почернеет, а она попросила бороться. Наверное, только эта просьба удержала меня от малодушия, только она заглушила ее призыв, только она уберегла от проклятия. Но надолго ли?

Словно в тумане поднялась на ноги и ушла с поляны, не замечая ничего и никого, искренне ненавидя каждого, кто каким либо образом причастен к этой войне. И себя вместе с ними. Я заслужила ненависть, заслужила все невзгоды, все горе, что пришлось пережить. Я та, кто принесла беду в свой дом, я та, кто виновна в смерти родных сестер. Моих сестер.

– Погадай! Ну, Лира, ну что тебе стоит? Весело же! По-га-дай! – блестят задором глаза цвета шоколада, а улыбка молоденькой цыганки так и манит присоединиться к шалости.

– Поможешь накормить Ладочку? – улыбается черноволосая молодая женщина и, сложив в корзину постиранную в ручье рубаху, поднимает на руки годовалую кроху, так похожую на мать. – Не успеваю. А мне еще Мануша из города встречать, обещал ткани принести, чтобы Ладе сарафанчик сшить. Покормишь, Лира, ладно?

Ноги подкосились и, рухнув на землю, я сжалась в комок, зажав себе рот, чтобы никто не услышал крика, лишь тихонько выла, захлебываясь слезами. Девочки мои, сестрички... Девочки мои... Как же я могла? Что же я наделала?! А Ладочка... И отец и мать... А ей и трех нет еще. Родные мои... Любимые мои... Что я наделала...

– Лира... Дейдре, любовь моя, тише... Тише, маленькая, все будет хорошо, вот увидишь...

Мой райт. Следил, как и всегда, наблюдал за каждым шагом, даже находясь далеко, даже отдавая указания и общаясь с воинами. Заметил, что что-то не так и пошел следом. Но на этот раз он ошибся – хорошо уже не будет, не для меня. Не для нас.

– Вот так, девочка моя, успокаивайся, не плачь. Я с тобой, дейдре, все будет хорошо.

Он обнимал меня, бережно прижимал к груди, давая выплакаться, пытаясь забрать себе часть моей боли. Вот только это невозможно. Да и не хотела я уже делить ни с кем эту боль, она принадлежала лишь мне, как и вина за их смерти, как и воспоминания, раскаленными углями пытающими душу. Этим я не готова была поделиться с ним. Тем более с ним.

Успокоилась далеко не сразу, слой за слоем опутывая невидимым коконом сердце, запирая чувства и сковывая огонь. Права мама, слишком сильна я стала, слишком опасна для других, а ведь где сила, там и ответственность. Не думала об этом раньше, а заплатила моя семья.

– Ты не виновата, дейдре.

Виновата.

– Они все равно оказались бы втянуты в бой, Лира. Просто оказались не в том месте, не в то время.

Я могла убедить их уехать, тогда никто бы не погиб, могла выиграть время, что-нибудь придумать. Но вместо этого подставила. А ведь они всего лишь хотели мне помочь, всего лишь откликнулись на призыв своей потерянной сестры. Семь жизней.

Нет, восемь. Ронул. А ведь табор еще не знал, что вожак погиб, не знал, что некому вести теперь их за собой. Я потеряла их всех, отправила за Грань собственными руками. А сама выжила. Для чего?

– Поможешь накормить Ладочку? – женщина смотрит умоляюще, бережно удерживая самое дорогое чудо, которое подарила ей жизнь.

А девочка в ее руках радостно улыбается, протягивая крохотные ладошки к тете, зная, что та обязательно угостит чем-нибудь вкусным и расскажет сказку. Сказки Лада любила, наверное, даже больше, чем вкусности, и тетя Лира об этом знала, каждый раз придумывая новые истории.

– Как правитель? – голос я сорвала.

– Они не пострадали.

– Я рада.

Не правда. На самом деле мне было плевать на правящую чету, их жизни ничего для меня не значили. Но ведь от меня ждали именно такой реакции.

Отстранившись, я поднялась на ноги и сделала пару глубоких вздохов, окончательно приходя в себя. Диллан был рядом, не дотрагиваясь, но и не оставляя одну. Еще неделю назад я бы все отдала за возможность побыть рядом с ним, прижалась бы к груди, позволила утешить и действительно бы нашла утешение в его объятиях. Но не теперь. Я его любила, очень любила. Он был моей жизнью, но ирония в том, что моим проклятьем тоже стал он.

Именно с появления райта моя жизнь изменилась. Да, я многое обрела, но то, что потеряла оказалось сильнее. Нет, я не винила Диллана в горе моей семьи, он тут был не причем, это мой выбор и моя просьба обрекли их на смерть, но не думать о том, что все могло бы быть иначе, не встреться мы в ту роковую ночь, не могла.

– Как ты? – развернув к себе, он сжал мое лицо в своих ладонях.

И я с болью увидела в глазах мужа страх. Райт никогда ничего не боялся, никогда и ничего. Неужели ты все же чувствуешь меня, любовь моя? Неужели каким-то образом узнал, какое решение приняла, понял, что уже не сверну с выбранного пути? Простишь ли когда-нибудь?

– Лира?

– Все хорошо, – заставив себя улыбнуться, я накрыла его ладонь и спустя пару секунд отстранилась. – Со мной все в порядке, Диллан, не переживай. Я справлюсь. Вернемся, тебя, наверное, уже заждались.

Наверное, я все же чем-то выдала себя, позволила эмоциям проявиться во взгляде, потому что он понял, потому что вместо того, чтобы отпустить – прижал к себе и впился в губы с таким отчаянием и болью, что слезы вновь покатились по моим щекам. Не говоря ни слова, мужчина умолял меня передумать, заклинал не покидать его, приказывал одуматься и не решать сгоряча. Его объятия нерушимой цепью приковывали к себе, прикосновения подчиняли, а губы ласкали, как в последний раз. Действительно в последний. И я решилась. Ответила столь же страстно, вложив в поцелуй всю свою любовь, прекрасно зная, что он навек останется для меня единственным, что ни с кем другим свою жизнь уже не соединю, никогда не полюблю, не назову мужем, любимым.

Оно появилось внезапно, заставив нас в растерянности отступить друг от друга. Ощущение злобы, тошнотворный запах смерти и обреченности. Тьма. Не сговариваясь, мы помчались на поляну, надеясь успеть вовремя. Райт исчез сразу, перемещаясь слишком быстро для простого человека, я же прибежала спустя пару минут, еще издали слыша крики.

Одержимых было много. Мне удалось насчитать восемнадцать, не считая пол сотни людей, медленно окружавших стоянку. Восемнадцать наемников на двенадцать Драйгов. Не страшно, учитывая силу и возможности Диллана, но люди... Табору с ними не справится, нас слишком мало.

Быстро проскользнув в существующую пока лазейку, подбежала к собравшимся в одну кучу женщинам и детям, успев понять, что их слишком много, чтобы спрятаться, укрыться в лесу.

– Они пришли за нами?

– Конечно нет, родная, что ты такое...

– Да, – посмотрев на принцессу, ответила я и отметила, что испуганной та не выглядит, скорее уж собранной и готовой к действиям.

– Не пугай девочку, Лира, – тихо пожурила Райна, крепко прижимавшая к себе маленькую внучку, единственное, что осталось у нее в память о дочери. – Не надо бояться, девочки мои, нас есть кому защитить.

"Девочки" бояться не перестали, но перед собственными детьми сделали вид, что ничего не происходит. А я огляделась. Правительница с дочерью и двумя маленькими сыновьями, Райна с Ладой, Ружа с двумя сорванцами, Надья с Лалой и Злата с Лексой. Старая женщина, пятеро детей и беременная Злата. Нет, нам не уйти, надо что-то делать.

Драйги распределились по внешнему кругу, взяв основной удар на себя, наши мужчины образовали внутренний, окружая и защищая нас. Продержимся ли? Поймав взглядом Диллана решила, что должны, обязательно должны.

– А где папа? – наследница престола подошла ближе, встав возле меня, и напряженно застыла, вглядываясь в спины мужчин.

– Эллоиза, вернись немедленно!

– Я его не вижу.

– Эллоиза!

– Мама, отстаньте, – тихо зашипела девушка, даже не подумав двинуться с места, – я пытаюсь найти папу, вы мешаете и только привлекаете внимание.

– О да, внимания у нас хоть отбавляй, – я не отрывала взгляда от нападающих, пытаясь понять, почему они медлят.

Кого-то ждали? Какой-то команды?

– Вы окружены, освободите его величество и сложите оружие! – словно в ответ на мои мысли раздался знакомый голос.

Валиан. Было слишком темно, чтобы разглядеть его во мраке леса, но я точно определила его местоположение. Огонек в груди яростно трепыхнулся, пытаясь освободиться от оков, взметнуться ярким пламенем и наказать того, кто принес мне столько боли, но я лишь стиснула зубы, подавляя порыв. Нельзя. Слишком сильны эмоции, слишком много боли, я могу не удержать пламя, поддаться ненависти, и лес вспыхнет. Свободному пламени не место среди густых деревьев.

– Меня никто не удерживает, граф, – раздался в напряженной тишине голос правителя. – Как видите, мы здесь по собственному желанию.

– Неужели меня ввели в заблуждение, ваше величество? – продолжал ломать комедию советник. – Мне сообщили, что вы и ваша семья похищены, и не кем-нибудь, а Драйгами!

– Драйгами? – едва слышно спросила принцесса. – Они действительно существуют?

– Приятно познакомиться, – шепотом ответила я, заметив быстрый заинтересованный взгляд девушки. Надо же, какая выдержка.

– Почему он считает, что вы нас похитили?

– Не считает – играет свою роль.

– Это ведь он все затеял? – а принцесса оказалась смышленой. – Но зачем?

– Хочет развязать войну между нашими расами.

– А смысл?

– Прости, но этого он мне не объяснил. Тише, отвлекаешь.

Девушка послушно замолчала, а я прислушалась к ощущениям. Пламя я контролировала, чего нельзя сказать об эмоциях и в случае, если придется обороняться, а в этом я была уверена, могла не рассчитать силы или слишком увлечься. И тогда беда. Нужно что-то, что заставило бы меня собраться, что не позволило бы раствориться в стихии. Нужно было...

Взгляд остановился на испуганной малышке, доверчиво прижимавшейся к старой цыганке. Девочка с глазами Лолы, с чертами той, что с детства была примером, что оберегала и наставляла, прикрывала от матери и драла за косы, когда никто не видел. Я сберегу твое дитя, сестричка.

– Ладушка, маленькая моя, хочешь поиграть? – медленно, не привлекая внимания, я потянулась к обернувшейся ко мне крохе. – А хочешь, я тебе расскажу сказку?

– Что ты делаешь? – яростный, полный ненависти взгляд Ружи полыхнул по сердцу острой бритвой.

Не надо, сестра, не сейчас, я приму наказание потом, когда выживем, когда уберегу ваших детей, ведь отцов их не уберегла.

– Рассказать тебе историю про маленький огонек? – я улыбнулась заинтересовано подавшейся малышке, не отреагировав на вопрос цыганки. – Пойдешь ко мне?

– Лира...

– Огонек! – ко мне протянули маленькие ладошки.

– Доченька, зачем тебе Ладушка? – Райна не выпустила из рук ребенка.

– Доверься мне, мам, по другому я нас не уберегу.

– Один раз уже доверились! Ты...

– Ружа! – тихий окрик Райны подействовал, заставив цыганку замолчать. – Не время сейчас для ссор. Ты уверена, доченька?

– Я не дам вам погибнуть. Хватит с меня потерь.

Секунды, что она раздумывала, доверить ли мне ребенка, показались вечностью. Мелькнула мысль, а вдруг она не поверит, вдруг тоже ненавидит, как и остальные, но нет, поцеловав внучку в кудрявую макушку, мама передала малышку мне.

– Сказку! – тут же потребовало это создание, устраиваясь у меня на руках. – Про огонек!

– Ну я ведь обещала. Давай-ка мы с тобой только сядем поудобнее.

Лада кивнула и я воспользовалась минуткой, пока усаживалась на землю, чтобы прислушаться к разговору.

– ... могли предать. Я доверял вам, граф, вы были мне другом, старшим братом, отцом. И что я узнаю? Вы предали, развязали войну. И для чего? Хотите престол? Власти? Чего?

– Отмщения, – медленно, наслаждаясь каждым звуком, протянул советник.

– Но за что?

– Моя дочь, – казалось, ненависть в голосе Валиана можно было ощутить на вкус. – Разве не помните, что с ней стало? Прошло всего шесть лет, а вы уже забыли, как отправили ее в тот проклятый пансион. Я просил, я умолял оставить Маргарет в столице, на крайней случай отправить в родовое поместье, но вы... Вы, ваше величество, решили по-своему! А теперь ее нет, моей маленькой девочки нет!

– Что там за история с его дочерью? – тихо спросила у присевшей рядом принцессы.

– Папа был вынужден выслать ее из столицы. Если честно, я помню ее довольно смутно, говорят, девица была довольно ветряной, по слухам однажды ее застали с конюхом, но не знаю, можно ли этому верить. Папа отправил ее в пансион для благородных девиц, но она сбежала. А спустя два месяца, пробралась ночью в дом к графу и попыталась убить. Она лишилась рассудка. Слышала от одной из фрейлин, что вернулась Маргарет будучи беременной и несла всякий вздор. Ее повсюду преследовали глаза, и больше всего она боялась смотреть на мужчин. Насколко помню, она покончила с собой, спрыгнув с крыши, но никто не знает, как туда попала.

Что-то мне в этой истории не понравилось. Девушка сбегает, пропадает на пару месяцев, а потом начинает бояться мужчин и глаз?

– Неплохо мы тогда с ней повеселились.

Огненный кокон возник сам собой, отрезав нас от внешнего мира и закрыв от ухмылявшегося Кроуна. Как он оказался так близко? Как? Ведь никто не заметил, ни один мужчина не обернулся, ни Миссур, ни Кало, ни... И тут я поняла, что наши мужчины не просто не обернулись, они застыли и не двигались, словно живые статуи.

– Да, малышка, я немного пообщался с твоей семьей, – наемник усмехнулся, проследив за моим взглядом. – Их жизни будут гарантией твоего послушания. Ты ведь послушная девочка, не так ли, Лира? Отдай мне их, милая, какое дело цыганам до правителей, отдай, и тогда никто не пострадает. Ты ведь не хочешь, чтобы они пострадали?

– Лира... – полный отчаяния шепот за спиной.

Я понимала сестер, замерших от ужаса, понимала Райну, вцепившуюся в мою руку до синяков, понимала и правительницу, обреченно обнимавшую сыновей, принцессу, гордо замершую возле меня. Он убьет моих братьев, убьет их всех. Потому что защиту я не сниму, ни за что не отзову пламя, не подставлю под удар детей. Наемники не знают пощады, Кроун не оставит нас в живых.

– А Валиан знает, что все время вел переговоры с теми, кто убил его дочь?

– Ну что ты, как можно. Зачем портить сюрприз? – он его улыбки по коже побежали мурашки. – Не тяни время, Эллирия, у нас еще будет возможность вдоволь пообщаться, как только я убью Диллана. Сын меня разочаровал, а вот ты... Я все же заберу тебя себе. И вот тогда мы вдоволь наговоримся. Обещаю рассказать тебе все, что мы делали с той глупышкой. И показать.

От такого обещания стало дурно, и я невольно прижала к себе Ладу, заставив ту испуганно замереть, не отрывая взгляда от огненной стены.

– Огонек... – заворожено прошептала малышка.

А до меня дошло, что пламя просто не могли не заметить и если до сих пор ни один Драйг не появился рядом с нами, значит, у них есть план. Ведь есть, правда же?

– Я обещала тебе сказку, – доверившись мужу, я развернула племянницу к себе и улыбнулась, видя нетерпение на ее личике. Правда улыбка вышла несколько натянутой. – В огромном пламени Отца, в небесном костре жила была маленькая искорка...

– Лира, что ты делаешь? – судя по голосу, Злата беззвучно плакала. Прости, сестра. – Он же их убьет. Мой Лало...

– Это все из-за тебя! Ты... Ты такая же, как они! Монстр! – с лютой ненавистью прошипела Ружа, и, что больнее всего, на этот раз Райна промолчала.

– Искорка была веселой и заводной и больше всего любила танцевать, – меж тем продолжала я, искренне надеясь, что они на меня не набросятся, и чувствуя, как душит огромный клубок вины, боли и ненависти.

Пламя взметнулось, заставив Кроуна отступить. Тише, тише, Лира, не надо пугать Ладушку, в ее широко распахнутых глазах, по-детски наивно смотрящих на мир не должен отражаться страх.

– Танцевать, как ты?

– Да, прямо как я, – ответила малютке, вновь сосредоточиваясь на внутреннем контроле. – Но однажды искорка увидела людей и захотела узнать, какого это, быть человеком. И тогда Отец выпустил ее из своего пламени и обратил маленькой девочкой. Цыганкой.

– Как я?

– Да, кьяра, как ты.

– Так значит, не отдашь? – задумчиво протянул Кроун. – И не жалко тебе их? Знаешь же, что не шучу.

– Девочка эта росла в таборе, стала совсем взрослой, но даже не догадывалась, что на самом деле искорка, – я не реагировала.

– Почему?

– Она все забыла, родная, ведь это было так давно.

– Ты сама приняла решение, Эллирия.

Казалось, все ждали именно этой секунды, чтобы прийти в движение. Наемник дернулся было к цыганам, а те, как по команде, бросились на землю, заставив его в недоумении остановиться, не веря, что внушение перестало действовать. А я едва сдержалась, чтобы не вспыхнуть, заметив стремительное движение слева, и лишь доверчивый взгляд Лады, как якорь, удерживал от опрометчивых эмоций. То, что для меня облегчение, свобода от оков – для нее смерть.

– Тварь! Ненавижу тебя! Ненавижу!

– Мама! Мама!

– Мама, перестань!

– Эллоиза!

Тихо выдохнув, я возвела еще один пламенный цветок, отгородив нас с Ладой от остальных женщин, пользуясь тем, что вокруг меня образовалось пустое пространство. Ружа. Зачем ты так, сестра? Для чего взяла в руки нож? Хотела убить? Не знаешь, что погибнешь первой, люди не в силах соперничать со стихией. Ненавидишь. Но ведь я тоже ненавижу себя за то, что оставила твоих детей без отца. Неужели не понимаешь, для чего я все делаю? Неужели не видишь, что погибнут сынишки твои, стоит мне лишь опустить заслон?

А принцессы, оказывается, неплохо дерутся.

– Дейдре.

Он был рядом. За стеной огня, в нескольких шагах от меня, живой и здоровый. А напротив застыл Кроун, с лютой ненавистью оскалившийся на сына. И мне стало больно за мужа, так больно, что пламя взревело, а Ладушка засмеялась, восторженно разглядывая мои глаза, в которых я уже ощущала огненные всполохи.

– Огонек!

Отец с сыном закружились по поляне в последнем поединке, живым из которого мог выйти лишь один. Учитель и ученик, кровь от крови, плоть от плоти. Я старалась не смотреть, правда старалась, но все равно замирала от ужаса, когда кто-нибудь из них попадался мне на глаза.

И снова бойня, снова кровь и крики боли, снова изувеченные тела. Женщины в ужасе замерли, отделенные всего одной стеной пламени от жесточайшей резни, и вновь сбились в кучку, прижимая детей к груди и зажимая им уши, чтобы не слышали и не видели того кошмара, что творился вокруг нас. Лишь малышка Лада улыбалась, ничего не замечая за яркими всполохами огня, и прыгала по мне, стараясь разглядеть искорки в глазах. Мой маленький якорек, непоседливая кроха, позволяющая держаться, не выпускать на волю жаждущую мести стихию.

В какой то миг мне удалось заметить среди мелькавших Драйгов Кайра и тогда стало чуточку легче – пришла подмога. Не знаю, каким чудом им удалось передать весточку, но теперь было понятно, почему райт "не заметил" отца, почему позволил приблизиться. Они тянули время, дали наемникам возможность почувствовать себя сильнее, поверить во всемогущие.

Но все же людей было слишком много, и большая их часть пришлась на наших мужчин. Я слышала горестный плач сестер и матери, и с отчаянием понимала, что ничем не могла помочь. Если бы только умела говорить со стихиями, если бы была истинным Драйгом, то все было бы по-другому. Но я не умела. Единственное, на что была способна – оградить от бойни и молиться, чтобы шальная стрела не залетела в наш огненный круг, чтобы меч не достал, и камень не отскочил.

Закрыв глаза, уткнулась в макушку притихшей племянницы, и представила, что бы сделала Дора на моем месте. Уж она как никто другой умела говорить с Природой. И вдруг почувствовала ласковое прикосновение ветерка, будто мама была здесь со мной, словно обнимала за плечи, ненавязчиво успокаивая и одаривая своим теплом. И лес оглушил пронзительный вой.

Стая. Дикая стая огромных голодных волков, серой молнией влетевших на поляну и вклинившихся меж людьми. Безжалостные хищники, ведомые инстинктом, они рвали на части оторопевших воинов, казалось не замечая замерших от ужаса цыган. Лишь стражей, выступивших на стороне Валиана, будто волков кто-то направлял, указывал жертвы, строго запрещая нападать на остальных. И вот тогда то я по-настоящему поверила, что мы справимся, что выживем в этой войне, убережем наших детей.

– Дейдре.

Диллан. Окровавленный, уставший, с затуманенными болью и мукой глазами, но живой. Я не знаю, как впустила его, не помню, как обняла, потеснив малышку Ладу, все, что понимала в тот момент – это тепло его тела и сладость губ.

– Он мертв? – ответом стал потухший взгляд. – Ты спас его, любовь моя, освободил душу. Ты знаешь, что он хотел бы этого. Кайр? Рид?

– Живы.

– Правитель?

– Добивает Валиана, – он потерся губами о мои волосы и улыбнулся, перехватив любопытный взгляд ребенка. – Кто здесь у нас?

– Ядуска, – сама представилась маленькая цыганка.

– Ладушка, – тихо перевела я.

– Ты молодец, Ладушка, – совершенно серьезно произнес Диллан, пригладив кудрявые волосенки. – Очень смелая девочка.

– Как исколька?

– Как искорка, – с улыбкой подтвердила я. – Даже еще лучше.

Такой ответ ее полностью удовлетворил, и малышка затихла, внимательно разглядывая райта, а я не удержалась и потерлась щекой о его плечо, все еще не веря, что с ним все хорошо, что он рядом, жив и здоров.

– Значит, мы победили?

– Значит победили.

Глава 23

Сидя на обрыве, я невидящим взглядом смотрела вдаль, туда, где постиралось за горизонтом бескрайнее море, а руки сжимали черный лист, расписанный золотыми буквами. Приглашение на последний вольгавд. А значит прошло уже три месяца с той кровопролитной битвы, три месяца траура, третий раз зажгутся костры, третий раз будет дан бал, третий раз люди и Драйги оплачут своих родных. Первые два я пропустила.

Валиана не убили, по крайней мере, на той злосчастной поляне, Эллеот взял его живым, а спустя неделю, после того, как город постепенно восстановился, а с улиц исчезли трупы, состоялся публичный суд. Советник был обвинен в государственной измене, покушении на правящую чету и заговоре с целью государственного переворота, и приговорен к смерти. Тогда же людям представили Кайра, как представителя нашего рода и описали, какую неоценимую помощь оказали Драйги в этой битве. Как отреагировали жители, узнав о существовании "живой легенды"? Нормально, можно даже сказать спокойно, вот только выходить из домов по вечерам перестали, да испуганно вздрагивали, стоило мимо пройти тому, кто, на их взгляд, походил на монстра.

После казни наш отряд вернулся в Нортмер, а я осталась в изрядно поредевшем таборе. Первым узнал о моем решении случайно услышавший наш с матерью разговор Кайр, и в тот день я узнала о себе много нового. Ровно сутки он пытался всеми способами убедить меня одуматься и "вернуться домой", а потом сдался, предоставив разбираться райту.

– Остаться? Здесь? Думаешь, я позволю? Правда думаешь, что отпущу?

В небольшом шатре было слишком темно, чтобы видеть, какая буря чувств отражалась в глазах Диллана, но мне и так все было ясно. Но отступить не могла, как бы ни хотела прижаться к любимому и утешить. Не могла.