Текст книги "История Филиппин"

Автор книги: Юлия Левтонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

Началом мадридской кампании за реформы на Филиппинах (известной в филиппинской литературе как «период пропаганды») считается 1882 год, когда в Мадриде возникла первая организация реформаторов – Испано-филиппинский кружок, основанный креолом Хуаном Атайде. Он просуществовал всего год, распавшись в 1883 г. из-за обострения идейных разногласий между «умеренными» (руководство и креольское большинство в составе организации) и «радикалами» (представителями филиппино-метисской молодежи).

В последующие годы (1883–1888) происходило дальнейшее собирание сил эмигрантской интеллигенции, определение идейных позиций, подготовка условий для проведения широкой и организованной пропагандистской кампании за реформы. Филиппинское реформаторское движение пользовалось поддержкой со стороны испанской интеллигенции, части либеральной буржуазии и республиканских элементов, представлявших собой оппозиционные силы, которые выступали против феодально-клерикальной реакции. Умеренно-либеральная программа филиппинских реформаторов вполне устраивала представителей испанской оппозиции – в большинстве своем сторонников сохранения колониальной империи, которые в отличие от правых колонизаторских кругов выступали лишь за модернизацию и либерализацию системы колониального управления, создание условий для развития в колониях капиталистических отношений, привлечение с помощью этих мер имущих образованных слоев колониального общества. Филиппинским реформаторам была предоставлена возможность выступать на страницах испанской либеральной и республиканской печати. Сотрудничество в испанской прессе служило в то время единственным средством для пропаганды реформ, критики колониальных порядков, воздействия на общественное мнение в метрополии.

Пропагандистская кампания в испанской печати, способствуя идейному сплочению националистически мыслящей эмигрантской интеллигенции, оказывала воздействие и на развитие оппозиционного движения в самой колонии. Сочинения Рисаля, Хаэны, других авторов-эмигрантов нелегально доставлялись на Филиппины и распространялись среди местной интеллигенции. В начале 1888 г. по инициативе Марсело дель Пилара и Деодато Арельяно в Маниле была создана Хунта пропагандистов, воспринявшая программу мадридского реформаторского движения и поставившая своей целью установление постоянных контактов с эмигрантскими центрами в Испании. В деятельности хунты активное участие принимали представители как помещичье-буржуазной, так и молодой мелкобуржуазной, разночинной интеллигенции. Первого марта 1888 г. руководители хунты организовали мирную манифестацию в Маниле с требованием изгнания из страны религиозных орденов и ассимиляции с Испанией. Это вызвало волну репрессий в отношении участников реформаторского движения, в результате чего была прекращена деятельность хунты, а многие деятели оппозиции были вынуждены уехать в Испанию (в том числе Пилар).

Рост национального самосознания филиппинской интеллигенции в 80-е годы проявлялся не только в усилении ее политической активности, развитии передовой общественной мысли, но и в подъеме национальной культуры. Традиции гражданской патриотической поэзии, заложенные в творчестве Балагтаса, продолжали развивать поэты Эдуарде де Лете, Хосе де Вергара, Эваристо Агирре – участники движения за реформы в Мадриде, писавшие на испанском и тагальском языках. Крупнейшим событием культурной и общественной жизни Филиппин был выход в свет в 1887 г. первого социально-философского романа основоположника национальной литературы Хосе Рисаля – «Nolimetangere» («Не прикасайся ко мне»). Роман Рисаля, проникнутый антиколониалистским разоблачительным пафосом и отразивший идеалы и чаяния филиппинской интеллигенции, превратился в идейное знамя передовых общественных сил страны.

В этот период стало развиваться и филиппинское изобразительное искусство, в котором утвердились светские жанры (портрет, пейзаж). В творчестве художников влияние европейских школ сочеталось с национальными мотивами и сюжетами, обращением к гражданственной патриотической тематике, К этому времени относится творчество художника-портретиста Ф. Рохаса (1842–1899), начало творческой деятельности мастера бытового жанра Ф. де ла Роса (1869–1937). Своеобразным живописцем и скульптором был Хосе Рисаль, обращавшийся в своих произведениях к изображению народной жизни. Большой известностью в Испании пользовались работы двух талантливых филиппинских художников – Феликса Ресуррексьона Идальго (1853–1913) и Хуана Луны (1857–1899), идейно тесно связанных с участниками филиппинского реформаторского движения. Луна, работавший в академической манере, создавал композиции на сюжеты из доколониального прошлого Филиппин, оставил серию портретов деятелей реформаторского-движения (Рисаля и др.). Произведения Идальго (пейзажи, жанровые картины, рисунки), испытавшего влияние импрессионизма, были проникнуты любовью к родной стране, ее природе, простым людям. В 1884 г. работы этих двух мастеров были награждены первыми премиями на выставке изящных искусстве Мадриде, что послужило, в частности, поводом для выступления Хосе Рисаля (на банкете в честь художников), в котором он разоблачал расистские утверждения испанских реакционеров об интеллектуальной и духовной неполноценности филиппинцев.

В итоге пропагандистской кампании за реформы 1882–1887 гг. внутри филиппинской эмиграции изменилось соотношение сил. Креолы, недовольные и напуганные усилением антиколониальной направленности пропаганды, отошли от руководства движением, их сменили представители филиппинской и метисской интеллигенции. По мере развития и углубления реформаторского движения на первый план выступила задача создания пропагандистского центра в метрополии и установления прочных связей с оппозиционными силами на архипелаге. Как и ранее, большие надежды возлагались на поддержку филиппинского реформаторского движения со стороны испанских либеральных и республиканских кругов. В возникшую в ноябре 1888 г. в Мадриде Испано-филиппинскую ассоциацию вошли как представители филиппинской эмигрантской интеллигенции, так и ряд испанских общественных деятелей, ученых, журналистов, поддерживавших кампанию за реформы в колонии. Спустя месяц (31 декабря 1888 г.) в Барселоне была создана новая организация «Ла Солидаридад» («Единство»), в составе которой были только филиппинцы и метисы. Ее председателем был избран Галикано Апасибле, а почетным президентом – Хосе Рисаль.

Программы обеих организаций (мадридской и барселонской) сохраняли умеренно-либеральный характер. Но сам по себе факт создания чисто филиппинской по составу организации под лозунгом единства патриотических сил свидетельствовал об усилении националистического характера реформаторского движения. Руководители «Ла Солидаридад» не ограничивались пропагандой экономических и политико-административных реформ, они выдвигали на первый план задачи национальной консолидации, политического просвещения филиппинцев, воспитания их в духе патриотических идеалов, разоблачения колониального гнета.

Главным пропагандистом этих идей стала газета «Ла Солидаридад», печатный орган одноименной организации, издававшаяся с начала 1889 г. в Барселоне, а с ноября 1889 по 1895 г. – в Мадриде. На рубеже 80—90-х годов, в период наивысшего подъема мадридской кампании за реформы на Филиппинах, «Ла Солидаридад» превратилась в основной идеологический и политический центр филиппинских буржуазных реформаторов. С деятельностью «Ла Солидаридад» связаны имена известных идеологов и руководителей реформаторского движения. К периоду сотрудничества в «Ла Солидаридад» (1889–1892) относится расцвет публицистической деятельности Хосе Рисаля – наиболее яркого идеолога зарождавшегося филиппинского буржуазного национализма. Бессменным редактором газеты (с ноября 1889 по 1895 г.) был Марсело дель Пилар, ее постоянными авторами и корреспондентами – Лопес Хаэна, Антонио Луна, Мариано Понсе и многие другие.

Деятельность филиппинских реформаторов, заключавшаяся в широкой пропаганде реформ и критике колониальных порядков с целью привлечения внимания испанского правительства к положению в колонии, основывалась на убеждении в реальности осуществления буржуазно-демократических преобразований в условиях колониального режима. Сохранение лояльности Испанки поддерживалось иллюзиями о возможности получения реформ от правительства метрополии.

Движение за реформы развертывалось как мирная пропагандистская кампания. Для руководителей филиппинского буржуазно-либерального движения были характерны полное отрицание революции, непонимание сущности революционного процесса, страх перед революционной инициативой народа. На взгляды филиппинских реформаторов по вопросу о революции негативное влияние оказали анархистские идеи, получившие в то время широкое распространение в Испании. Призывы анархистов к мировой революции, террору, ликвидации института государства и т. п. отпугивали филиппинских либералов, порождали в их среде негативное отношение к революционным методам борьбы вообще. Подобное анархистское (бакунинское) понимание революции мы находим в ряде публицистических произведений Рисаля и в его романе «Флибустьеры» (1892 г.). Процесс радикализации филиппинского национального движения, отхода от умеренно-либеральной политической программы сдерживался широким распространением в среде эмигрантской интеллигенции масонских идей. В этот период в Испании масонская деятельность, разрешенная законом, получила большое развитие. Масонские организации объединяли преимущественно представителей оппозиционных либеральных и республиканских кругов, для которых масонство было одной из форм борьбы против феодально-клерикальной реакции. Испанские масоны, отражая позиции тех общественных сил (либеральная буржуазия, интеллигенция), к которым они принадлежали, в колониальном вопросе выступали за либерализацию управления, буржуазно-демократические преобразования в колониях, ликвидацию системы расовой дискриминации и ограничение власти церкви. С начала 80-х годов испанские масонские ложи были открыты для представителей колониальных владений (филиппинцев, кубинцев, пуэрториканцев). Большинство участников филиппинского реформаторского движения вступило в масонские организации к концу 80-х годов, а в1890 г. по инициативе Пилара в Мадриде была основана первая чисто филиппинская по составу ложа «Ла Солидаридад». В развитии филиппинского национально-освободительного движения (и на начальном реформаторском этапе и позднее – в период антиколониальной революции) масонство играло особую роль, воздействуя на его организационные формы (структура, уставы реформаторских и революционных организаций) и идеологические основы (философские и религиозно-этические принципы).

Деятельность масонов способствовала сплочению и организации реформаторов, усилению антиклерикальной пропаганды и критики колониальных порядков. В то же время она поддерживала сохранение реформаторских иллюзий среди филиппинцев, их лояльности в отношении метрополии, поскольку политические установки масонских организаций в «филиппинском вопросе» основывались на необходимости ассимиляции колонии с Испанией и проведения испанским правительством демократических преобразований на архипелаге. В идеологической области распространение масонских идей препятствовало формированию радикальных течений, ознакомлению эмигрантской интеллигенции с европейскими революционными теориями (в частности, с социализмом). Основные идеологические принципы испанского масонства, восходящие к традиции общественной и философской мысли французских буржуазных просветителей, были усвоены идеологами филиппинского буржуазно-националистического движения, которые с их помощью пытались теоретически обосновать программу буржуазно-демократических преобразований да архипелаге.

С начала 90-х годов масонство в широких масштабах стало распространяться и на Филиппинах. В 1891 г. один из руководителей движения за реформы в Мадриде (специально направленный на Филиппины), Педро Лактау, основал в Маниле масонскую ложу «Нилад». В 1892 г. в колонии было открыто 85 лож, а к началу революции 1896 г. в стране действовало более 200 масонских организаций. Быстрое распространение масонства на архипелаге, несмотря на запреты властей и преследования монахов, свидетельствовало о назревшей потребности в создании национальной политической организации. Особая привлекательность масонства в глазах филиппинцев заключалась в антиклерикальной направленности этого учения и поддержке масонами антимонашеских выступлений и требований реформаторов. Буржуазно-либеральное движение 80-х – начала 90-х годов было проникнуто воинствующим антиклерикализмом, принявшим характер обличения монашеского всевластия. Религиозные ордена рассматривались как наиболее реакционная сила, тормозящая социальный я духовный прогресс, как главные проводники колониальной эксплуатации.

Газета «Ла Солидаридад» и масонские общества проводили широкую кампанию по обличению монашеского гнета, сопровождавшуюся смелой критикой наиболее тяжелых и уродливых проявлений колониализма. При этом глубина и разоблачительный характер критики не соответствовали умеренности и ограниченности программы реформаторов в целом.

Формированию критического отношения к католицизму у филиппинских просветителей и буржуазных националистов способствовало их увлечение масонскими идеями. Влиянием масонства, а также строго религиозным воспитанием филиппинской интеллигенции, воздействовавшим на ее психологию и мироощущение, очевидно, объяснялась отсутствие в передовых, образованных кругах Филиппин атеистических идей и материалистических воззрений. Большинство представителей филиппинского буржуазно-националистического движения оставались верующими католиками. Так, Рисаль, Пилар, Хаэна и другие выступали против официальной религиозной идеологии с позиций буржуазной реформации религии, освобождения католической доктрины от «наиболее реакционных обрядов и суеверий», догматических «наслоений и извращений», которые, по их мнению, искажали сущность христианского учения и превращали католицизм в «синоним мракобесия».

Вполне понятно, что выступления филиппинских реформаторов за отделение церкви от государства, свободу совести, веротерпимость, против религиозной исключительности и дискриминации вызывали ненависть церковников, обвинявших передовую интеллигенцию в атеизме, «флибустьерстве» (вольнодумстве) и распространении сепаратистских взглядов.

На завершающем этапе мадридской кампании за реформы был не только создан пропагандистский центр движения, расширены средства пропаганды, усилена ее антиколониальная направленность, но, что особенно важно, установлены систематические контакты с оппозиционными общественными силами, действовавшими на Филиппинах. В развитии этих контактов ведущая роль принадлежала газете «Ла Солидаридад». Она нелегально доставлялась на архипелаг и пользовалась огромной популярностью среди интеллигенции и студенческой молодежи. К началу 90-х годов появились условия для организованного общественного движения, социальная база которого была значительно шире, нежели в метрополии. Движение за реформы стало привлекать не только представителей помещичье-буржуазных кругов, но и выходцев из народа и мелкобуржуазных слоев.

В то время как в колонии намечался подъем оппозиционного движения, кампания за реформы в метрополии в начале 90-х годов явно пошла на убыль. Политика испанского правительства, сопротивлявшегося проведению даже самых незначительных и ограниченных преобразований, привела к кризису реформаторского движения. Спад пропагандистской деятельности в метрополии ощущался и на Филиппинах, где усилилась тенденция к образованию собственного национального центра. Такой центр был создан Хосе Рисалем, вернувшимся на родину в 1892 г. По планам Рисаля, он должен был решить назревшую задачу организационного и политического объединения национальных сил и в то же время в какой-то степени задержать процесс радикализации национального движения. Среди его руководителей и идеологов Рисаль был наиболее проницательным и дальновидным в «опросе о перспективах развития освободительной борьбы на Филиппинах. Ему раньше, чем остальным лидерам, стала ясна безрезультатность кампании за реформы, неизбежность радикализации общественного сознания филиппинцев и антиколониальной революции. Однако Рисаль до конца своей жизни не смог отказаться от либерально-реформистских взглядов. Трезвое понимание обстановки на Филиппинах (где все яснее обозначались признаки приближающегося революционного взрыва) сочеталось у него со стремлением избежать насильственных форм борьбы, в первую очередь из-за боязни кровопролития, неизбежных жертв и общих представлений о революции как анархистском заговоре и бунте.

Вернувшись на родину, Рисаль старался развивать на филиппинской почве те формы пропагандистской деятельности, которые были характерны для реформаторского движения в метрополии. В 1892 г. была основана национальная политическая организация – Филиппинская лига, объединившая представителей буржуазно-помещичьей интеллигенции, мелкобуржуазных слоев, отдельных выходцев из народа. В организационной структуре и уставе лиги было заметно сильное влияние масонства (процедура вступления в организацию, напоминавшая характер масонских посвящений, система псевдонимов, условных знаков, создание верховного и провинциальных советов по образцу масонских и т. п.). Программа лиги, написанная Рисалем, повторяла в основном те требования и цели, которые выдвигались реформаторскими организациями в метрополии и сводились к проведению на архипелаге экономических и политико-административных реформ, открывающих путь к развитию буржуазных отношений.

То обстоятельство, что основателем лиги был Хосе Рисаль, чье имя пользовалось необычайно широкой популярностью на Филиппинах, привлекало в организацию многочисленных последователей из разных слоев общества. Однако очень быстро активная деятельность Рисаля по созданию и расширению организации вызвала недовольство колониальных властей. В июле 1892 г. он был арестован и выслан в глухой городок Дапитан на Минданао.

Внутри лиги после ареста Рисаля стали явно обнаруживаться две группировки: умеренная, представленная буржуазно-помещичьими элементами, и радикальная, объединившая выходцев из мелкой буржуазии и народа, которые стремились к более действенным методам борьбы. Противоречия между представителями левых сил и либеральной буржуазно-помещичьей интеллигенцией, находившейся у руководства лигой и не собиравшейся отказываться от прежних либеральных принципов и установок, привели уже в июле 1892 г. к фактическому расколу этой организации, выделению левой группировки во главе с Андресом Бонифасио – будущим руководителем филиппинской национально-освободительной революции.

Глава VIII
НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ 1896–1898 гг. И СОЗДАНИЕ ФИЛИППИНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

КАТИПУНАН И ПЕРВЫЙ ЭТАП РЕВОЛЮЦИИ (АВГУСТ 1896 – ДЕКАБРЬ 1897 г.)

23 августа 1896 г. в местечке Пугадлавин в окрестностях Манилы Андрее Бонифасио выступил с призывом к вооруженному восстанию против испанских колонизаторов. Перед домом местной крестьянки Мельчоры Акиио собралось более тысячи катипунерос – членов тайной революционной организации Катипунан (по-тагальски – «Верховный и досточтимый союз сыновей народа»), созданной Бонифасио в июле 1892 г. после раскола Филиппинской лиги. «Братья, – обратился к собравшимся Бонифасио, – поклянитесь свергнуть правительство, которое угнетает нас. Достаньте ваши седулы[20]20
  Налоговые карточки, которые обязаны были иметь при себе все жители колонии с 16-летнего возраста.


[Закрыть]и порвите их в знак нашей решимости поднять оружие». В ответ на его слова раздались возгласы: «Да здравствуют Филиппины! Да здравствует Катипунан!» Через мгновение весь двор был усеян клочками разорванных седул. Начало восстания было намечено на 29 августа[21]21
  Первоначально предполагалось начать восстание позднее, но раскрытие заговора испанцами заставило руководителей Катипунана выступить до срока, хотя подготовка к восстанию еще не была завершена.


[Закрыть]. На следующий день после собрания стало известно о том, что слухи о тайной сходке просочились в столицу. 26 августа к Пугадлавину подошел отряд гражданских гвардейцев (испанские полицейские силы) и пехотинцев. Андрее Бонифасио принял решение не принимать боя, а отступить в горы, с тем чтобы соединиться с остальными силами катипунерос, действовавшими в окрестностях Манилы, и выступить против испанцев в назначенное время. Пробираясь горными тропами, они 27 августа прибыли в г. Марикину (в настоящее время находится в пределах Большой Манилы) и оттуда перебрались в местечко Хагданг Бато. На следующий день Бонифасио выступил с манифестом, в котором подтверждалась намеченная дата всеобщего восстания. Из-за нехватки оружия (у восставших почти не было огнестрельного оружия, все их вооружение состояло из крестьянских ножей-боло и самодельных кинжалов) и недостаточной координации между секциями Катипуна-на план атаки на Манилу не мог быть осуществлен. Но восстание в окружающих столицу городах и баррио началось, как и было намечено, 29 августа. Отряд восставших под командованием Бонифасио захватил пороховые склады в Сан Хуан дель Монте и 30 августа разбил испанский отряд на дороге из Манилы в Марикину. В первых числах сентября в поддержку Катипунана поднялось население почти всех городов, расположенных в окрестностях Манилы, и последовали вооруженные выступления в провинциях Кавите и Нуэва-Эсиха.

Так началась филиппинская национально-освободительная революция 1896–1898 гг., первая успешная антиколониальная революция в Азии. Четырехлетие, предшествовавшее историческим событиям августа 1896 г. (с момента раскола лиги и создания Катипунана), было временем идеологической и организационной подготовки восстания, создания массовой базы революционного движения. Переход к революционным методам борьбы стал возможен в результате изменения в расстановке классовых сил, участвовавших в антиколониальной борьбе. Вышедшие на политическую арену на рубеже 80– 90-х годов мелкобуржуазные слои, которые отражали интересы широких демократических масс, взяли на себя руководство национально-освободительным движением. При отсутствии на Филиппинах раболего класса, слабости и нерешительности местной буржуазии мелкобуржуазные слои оказались той общественной силой, которая смогла объединить и поднять на борьбу против испанских колонизаторов филиппинские народные массы. В отличие от идеологов помещичье-буржуазной интеллигенции, которые были не в состоянии преодолеть либеральные иллюзии и больше всего опасались революционного взрыва, мелкобуржуазные демократы и патриоты выступили с призывом к национальному освобождению с помощью антиколониальной революции.

Радикализации освободительного движения способствовал ряд факторов. Политика испанского правительства, отказавшегося удовлетворить даже самые умеренные требования филиппинских реформаторов, привела к кризису буржуазно-националистического движения, породила разочарование в либеральной реформаторской программе, создавая почву для возникновения активных форм антиколониального протеста. Движение за реформы 80-х годов, оказавшееся бесплодным в смысле его практических результатов, сыграло большую роль в идейной подготовке национальной революции. Особое значение имело литературное и публицистическое творчество Хосе Рисаля, отразившее самые насущные проблемы борьбы с расовой дискриминацией, социальным и политическим угнетением, клерикальной реакцией. Беспощадная критика колониализма, которой были проникнуты произведения Рисаля и которая выходила за рамки его собственных идеалов, воспринималась на Филиппинах как призыв к революционным действиям. Имя Рисаля, популярность которого еще более возросла после ссылки в Дапитан, стало символом борьбы за национальное освобождение, несмотря на отрицательное отношение самого Рисаля к вооруженной борьбе. Тесная связь с общественно-политическими идеалами буржуазно-националистического движения 80-х – начала 90-х годов прослеживалась в формирующейся революционной идеологии. Однако идеологи революционно-демократических сил пошли дальше своих предшественников, используя их теоретическое наследие для обоснования необходимости революции, сумели объединить просветительские и националистические идеи со стихийными революционными устремлениями народных масс.

В зарождении революционного движения большую роль играло масонство. На Филиппинах происходила быстрая демократизация масонского движения, расширение его социальной базы. В начале 90-х годов в нем определилось три основных направления. Одно объединяло представителей буржуазно-помещичьих кругов, придерживавшихся либерально-реформаторских взглядов. Другое было представлено мелкобуржуазной разночинной интеллигенцией, использовавшей масонские организации для пропаганды демократических, националистических и антиклерикальных идей. Это направление возглавлял Аполинарио Мабини, впоследствии видный революционный идеолог, в этот период, однако, еще сохранявший приверженность к буржуазно-либеральной программе реформаторов. К третьему, радикальному течению принадлежали многочисленные масонские организации, в которых преобладали народные элементы (крестьяне, ремесленники, городская беднота). По своему характеру они были близки к тайным обществам и крестьянским религиозным сектам – традиционным формам филиппинских народных движений. После основания Катипунана эти масонские организации влились в тайное революционное общество, были преобразованы в его отделения и секции.

Вся подготовка к восстанию и его проведение были осуществлены под руководством Катипунана, признанным вождем которого был Андрес Бонифасио (1863–1897) – «великий плебей», как его называют филиппинцы, выходец из манильской бедноты. Катипунан был народной организацией, апеллирующей к трудящимся массам и воплощающей их стихийные революционные устремления и чаяния. Руководители Катипунана, в первую очередь Андрес Бояифасио, пришли к пониманию того, что задачи национального освобождения и демократического развития общества не могли быть решены без активного участия в освободительной борьбе народных масс. В течение не– которого времени после создания Катипунана Бонифасио и его последователи, оставаясь членами Филиппинской лиги, пытались направить ее деятельность в русло революционной борьбы, однако натолкнулись на упорное сопротивление ее буржуазно-помещичьих лидеров. Напуганные очевидным назреванием революционного взрыва, руководители лиги в конце 1893 г. пошли на ее самороспуск. Часть радикально настроенных участников этой организации примкнули к Катипунану, а представители умеренно-либерального крыла образовали Хунту реформаторов, просуществовавшую до начала революции.

После ликвидации лиги Бонифасио приступил непосредственно к выработке планов вооруженного восстания. За годы, предшествующие революции, в освободительное движение, возглавленное Катипунаном, были вовлечены десятки тысяч филиппинцев. К 1894 г. отделения Катипунана действовали в большинстве городов и провинций Центрального и Южного Лусона. Ряды его росли в основном за счет крестьянства и мелкобуржуазной интеллигенции. К началу вооруженного восстания число сторонников Катипунана превышало 200 тыс.

Структура Катипунана создавалась по образцу масонских организаций. Катипунан возглавлял Верховный совет (в период подготовки и после начала восстания его председателем был Андрес Бонифасио), ему подчинялись провинциальные советы. Создатели Катипунана заимствовали у масонов их символику (использование псевдонимов, условных знаков, паролей и т. п.), сложную процедуру вступления в организацию, вкладывая при этом в масонские ритуалы содержание, отвечающее революционным и патриотическим целям тайного общества. Масонские формы организации оказались наиболее доступными и понятными для народных масс. Популярность Катипунана в немалой степени объяснялась тайным характером этой организации, сближавшим ее с традиционными религиозными сектами. Этические принципы масонства получили отражение в «Десяти заповедях сыновей народа», написанных Андресом Бонифасио, и «Доктринах Катипунана», автором которых был Эмилио Хасинто (1875–1898), ближайший друг и помощник Бонифасио. Содержавшиеся в них моральные правила, основанные на проповеди христианской добродетели и масонских принципах всеобщего братства и взаимопомощи, должны были воспитывать в катипунерос патриотизм и преданность революционному долгу. Накануне революции Андресом Бонифасио была разработана специальная программа для Катипунана, в которой ставилась задача завоевания национальной независимости. В программе выдвигались лозунга «всеобщего равенства, благоденствия и счастья», отражавшие интересы неимущих угнетенных слоев (прежде всего крестьянства), их стремление к социальной справедливости. Катипунан, который занимался подготовкой и руководством восстания, должен был, по планам Бонифасио, входе революции превратиться в высший орган новой, революционной власти.

Успехи повстанцев в первые дни и недели революции вызвали подъем массовой народной борьбы, восстание быстро росло вширь, охватывая новые районы Центрального и Юго-Западного Лусона. Вскоре после начала революции по приказу генерал-губернатора Бланко было введено военное положение в нескольких провинциях Лусона (Манила, Булакан, Тарлак, Кавите, Лагуна, Нуэва-Эсиха, Пампанга, Батангас), центрах крестьянских антимонашеских движений. С сентября 1896 г. испанские власти перешли к – политике массового террора в отношении филиппинского населения. Арестам, казням, пыткам, ссылкам подвергались не только «плебейские низы», ню и представители имущих классов, большой круг столичной и провинциальной интеллигенции. Репрессии в отношении помещичье-буржуазных слоев лишали испанцев их социальной опоры и, напротив, способствовали расширению социальной базы революционного движения.

Разгул террора еще более усилился при сменившем Бланко (в декабре 1896 г.) генерал-губернаторе Полавьехо. Одной из его самых жестоких и преступных акций была казнь Хосе Рисаля, расстрелянного колонизаторами 30 декабря 1896 г.[22]22
  Рисаль, находясь в ссылке в Дапитане (с июля 1892 г.), отошел от национально-освободительного движения. Он оставался противником идеи революционного свержения колониальной власти, и, когда (за месяц до начала вооруженного восстания, в июле 1896 г.) в Дапитан приехал Пио Валенсуэла, один из руководителей Катипунана, с предложением принять участие в революционном выступлении, Рисаль отказался, подтвердив свое отрицательное отношение к насильственным методам борьбы. Вскоре Рисаль уехал добровольно в качестве врача испанской армии на Кубу, охваченную, как и Филиппины, освободительной борьбой. Тем не менее испанские власти сразу же после начала революции на Филиппинах обвинили Рисаля в инспирировании заговора и мятежа. Он был снят с парохода, возвращен в Манилу и заточен в форт Сантьяго, где оставался вплоть до казни.


[Закрыть].

Казнь Хосе Рисаля вызвала взрыв всеобщего негодования и протеста, способствовала переходу в лагерь революционеров многих до сих пор остававшихся нейтральными филиппинцев. Несмотря на политику массового террора, проводившуюся испанцами, и принятие мер по увеличению и укреплению вооруженных сил[23]23
  К началу революции регулярные военные силы на Филиппинах насчитывали немногим более 6 тыс. человек, причем были рассеяны по всему архипелагу (в мусульманских провинциях на Минданао и Сулу и в горных районах Северного Лусона). Несомненно, эта дробность в размещении вооруженных сил и их сравнительная малочисленность и слабость в столичном районе способствовали в немалой степени первым решающим победам революционных отрядов. Явно не в пользу колонизаторов было и то обстоятельство, что почти две трети регулярных военных сил составляли солдаты-филиппинцы. Уже с сентября 1896 г. испанские власти стали принимать меры по стягиванию войск в центр колонии и пополнению их солдатскими и офицерскими кадрами, присылаемыми из метрополии. К ноябрю 1896 г. в результате подкреплений, полученных из Мадрида, численность регулярных войск увеличилась до 10 тыс., а в начале 1897 г. – до 25 тыс. (причем было обновлено вооружение, укреплены как сухопутные силы, так и военно-морской флот).


[Закрыть], испанские колонизаторы не могли справиться с восстанием. Все более массовый характер приобретало дезертирство солдат и офицеров – филиппинцев, переход их на сторону восставших. Значительно улучшилось вооружение революционной армии – повстанцы захватили несколько оружейных арсеналов, пороховых складов, пополняли свои запасы огнестрельного оружия, отбирая его в боях у испанцев. Повстанческие отряды отличались маневренностью, использовали партизанские методы борьбы. Испанцы не могли сосредоточить все силы для нанесения решающего удара по повстанцам и вынуждены были вести бои одновременно во многих пунктах Лусона… Важнейшим морально-психологическим фактором была поддержка, оказываемая повстанцам местным населением.