Текст книги "Зоя (СИ)"
Автор книги: Юлия Ларосса
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)
Глава 57
Гончие
Воздух. Мне нужен свежий воздух! Я хотела опять нормально дышать. Хотела жить и не любить! Больше не любить! Только не так и не его…
Не видя перед собой ничего и никого, я шла на выход по длинному коридору с множеством дверей, смутно осознавая направление.
Мой мобильный издал сигнал входящего вызова, и я достала его из кармана, не прекращая движение.
– Да, Ронни? – прохрипела я, искоса заметив, как рядом распахнулась дверь, и темный силуэт шагнул из комнаты в коридор. Неожиданная и резкая боль в шее, словно укол острой иглы, пронзила меня. Я хотела вскрикнуть, но голос пропал. Ноги покосились и тьма, словно занавес, накрыла меня.
***
Что со мной? Разве это я? Контроля больше нет, и разум не справлялся с эмоциями, которые завладели мной. Они задавали темп моим действиям. Они делали меня уязвимым, слабым.
И все это происходит со мной, только когда рядом она.
Я ударил кулаком по каминной полке и запрокинул голову. Прошло пять минут с тех пор, как здесь перестал звучать ее голос.
«Нет. Я переболела тобой…»
– Себ? – удивленный голос брата вывел меня из раздумий. – Нам без тебя не разобраться.
Я повернулся к нему:
– Ключей так и нет?
Виктор поджал губы и мотнул головой:
– Придется выламывать дверь вольера. Иначе их не открыть.
Что за день такой паршивый?.. Впрочем, как и все дни в последнее время.
– Так ломайте! – приказал я и двинулся к бару.
Под взглядом брата я наполнил стакан отцовским виски и залпом осушил его.
– Э… что-то случилось? – шагнул он в мою сторону.
– Эскалант! – влетела в комнату встревоженная Злата.
Глядя на нас, она на секунду замерла, и словно боясь сказать лишнего, подбирала слова.
– Зоя… – тяжело дыша, заговорила невестка. – Ее похитили. Началось, Виктор!
***
Холодно. Мне очень холодно. Дрожь сотрясала мое тело. Она окутала мои руки и ноги, забрала в свою власть и обездвижила.
Я ничего не вижу.
Но есть боль. Она разная. Ноющая – в шее и спине. Острая на затылке, на котором я, кажется, и лежала.
Я не могла пошевелиться. Не могла произнести ни звука! Мой рот не шевелится. Мой голос пропал. Я словно накачанная свинцом, обездвижена полностью.
Запах сырой земли. Он повсюду. Он заполнял мои легкие и с каждым вдохом утяжелял воздух. Будто его становилось все меньше и меньше. Я отчетливо слышала собственное дыхание. Мои глаза открыты, я ощущала, как веки моргали.
Вокруг сплошная тьма.
Где я? Что со мной? Я умерла?! Паника заставляла меня дышать чаще. Она мешала мне думать. Нужно успокоиться!..
Стоп!
Что это за звук? Неужели это лай собак? Их сумбурный клич становился все громче. Будто они приближались.
Громкий хлопок. Одни. Второй. Третий…Они следовали один за другим, похожие на выстрелы. Лай превратился в жалобное скуление, и шум стих.
Дышать все сложнее. Кружится голова. Это воздух… Он заканчивается… Дышать… не получается… не могу… не чем…
***
Ясность мешала мне думать. Правда заполняла меня. Она пульсировала во мне обвинением. Она изгоняла из меня доверие.
Правда пытала меня, гноила и уничтожала. Правда меняла меня.
Я чувствовал это с каждым сказанным словом младшего брата, с каждым его взглядом и вдохом.
Правда меняла не только меня. Она обличала других людей, срывая маски, открывала их истинные лица.
Я все узнал. Осознал свои ошибки. Я принял грехи других. Начал создавать свой мир заново. Срывал бинты и плевал на кровоточащие раны. Не прогнулся под чувством вины.
Я живу, ибо выбора у меня больше нет.
Глава 58
Правда ценою жизни
Я падала в темную сырую яму. Мои глаза лишились способности видеть. Мои руки не могли двигаться, а голос утратил звучание. Я молчала, когда меня забрасывали землей, когда ее запах заполнял мои ноздри. Я понимала, что это сон, но поддавалась ощущению той реальности, которую воспроизводил мой мозг.
Больше не хочу на это смотреть! Я должна проснуться. Мне пора просыпаться…
Веки казались невероятно тяжелыми, но я все же открыла их.
Сквозь темно-розовые портьеры солнечный свет проникал в незнакомую просторную комнату. Мой сонный взгляд изучал интерьер: я лежала на белой постели огромной кровати с шелковым балдахином, напротив камин из розового мрамора, пара кремовых кресел и диван у приоткрытого окна.
Остатки тягостного сна медленно покидали мой разум. Что-то тяжелое лежало у меня на животе. Я опустила глаза и увидела руку. Мужскую руку с подвернутым рукавом белой рубашки. Я нахмурилась и настороженно исследовала ее взглядом, пока не наткнулась на лежащего рядом Себастьяна Эскаланта. Его лицо мирно покоилось над моим плечом. Глаза закрыты, а ровное и спокойное дыхание терялось в моих волосах.
Нет, ну явно же, что я еще не проснулась!
И словно услышав мои мысли, мужчина глубоко вздохнул, пошевелил головой и притянул меня к себе ближе.
И что за сны такие пошли? Трехмерные?!
Глаза Эскаланта распахнулись. Он несколько раз моргнул, прежде чем сосредоточенно сфокусировать взгляд на моем лице.
– Привет! – хрипловато приветствовал он и улыбнулся.
Его настолько по-новому нежная улыбка опять выбила меня из реальности. Я удивленно вскинула брови, ожидая продолжения.
– О! – спохватился он, когда понял, что все еще обнимает меня и поспешно убрал руку. – Я не хотел оставлять тебя одну. А в кресле у меня шея затекает.
Он встал с кровати и пригладил волосы.
Я наблюдала за его движениями. Как он провел ладонями по лицу, прогоняя остатки сна, и положил руки на бедра. В нем что-то изменилось. Будто все как всегда, но в тоже время, совсем необычно.
– Нечто подобное говорит Ксавьер, когда оправдывает свою натуру бабника, – проворчала я.
Улыбка резко сошла с его лица.
– Он говорил тебе такое? – резкость в тоне Себастьяна меня насторожила.
– Да.
Я не понимая, что здесь особенного, передернула плечами и сморщилась от боли во всем теле:
– Что со мной произошло? Такое чувство, будто меня сбила машина… Опять.
Эскалант присел на край постели и внимательно посмотрел на меня.
– Какое твое последнее воспоминание?
Я старалась не думать о том, что лежала в одном нижнем белье, не считая простыни, в то время как эталон сногсшибательной мужественной силы сидел в полуметре от моего лица.
– Помню наш разговор, – хмуро начала я, не глядя в его медовые глаза. – Потом звонок… От Ронни. Кто-то вышел из комнаты. Я видела лишь силуэт, а потом… Мне вкололи что-то?
Я все-таки посмотрела на него. И пожалела в тот же миг.
Головокружение лишь усилилось, а дыхание стало прерывистым.
– Все это было вчера, Зоя, – не сводя с меня глаз, тихо произнес он.
Себастьян словно разгадывал мои эмоции и великодушно позволял делать то же со своими чувствами. Он больше не скрывал себя от меня за стеной нерушимой хладнокровности. Эта стена дала брешь. Но почему?
– Тебе нужно позавтракать, – заметил он, опуская темнеющие глаза на мой рот. – Я распоряжусь, чтобы еду принесли сюда. А когда будешь готова, спускайся вниз. Мы будем ждать тебя в гостиной.
– Хорошо, – промямлила я проявляющему заботу Себастьяну.
Он улыбнулся. Протянул руку и погладил меня по щеке. Импульс всколыхнул мою чувствительность, и я перестала реагировать на внешний мир. Себастьян склонился и поцеловал меня, нежно коснувшись моего рта на несколько секунд.
– Теперь у нас все будет иначе, малышка! – прошептал он и провел большим пальцем по моим губам, которые предательски отчаянно жаждали продолжения.
За Эскалантом уже закрылась дверь, а я все так же лежала, не двигаясь.
***
Предчувствие мешало есть. Аппетит отсутствовал. К тому же я торопилась и попросту не могла сосредоточиться на еде. Мне необходимо быстрее покончить с этой неизвестностью, услышать ответы на вопросы и продолжить жить дальше.
Умываясь, я заметила странные следы на своих запястьях. Словно синяки от каких-то пут, что сковывали меня. Воспоминания о вчерашнем происшествие ритмичным маршем входили в мой разум, и я ускорилась, игнорируя боль в теле и головокружении. Меня не покидало странное чувство, что вот-вот что-то изменится. Снова. Да так, что моя новая жизнь даже близко не будет похожа на прежнюю судьбу.
Проглотив половинку хрустящего тоста и обильно запив его сладким чаем, я наспех натянула джинсы и белый свитшот. Передвигаться я могла с ущербной скоростью, которое позволяло нездоровое самочувствие. На ходу заплетая небрежную косу, я спускалась по массивной лестнице. По окружающему меня интерьеру я догадалась, что все еще нахожусь во дворце Торегросса. Я старательно избегала эстетического удовольствия и не смотрела на здешнюю роскошь. Я хотела лишь одного – быстрее уехать отсюда.
– Доброе утро, сеньорита! – обратился ко мне знакомый парень по имени Бенедикт Раблес, который, кажется, ожидал меня у лестницы.
– Его светлость ждет вас в кабинете. Я провожу!
– Спасибо! – пробормотала я и поплелась за ним.
Пол из мрамора блестел чистотой, коридор украшали вазы с цветами и картины в золоченых рамах, окна высокие и огромные впускали множество солнечного света. Красота, стиль, изящество. Все самое лучшее… для Себастьяна.
Я почти видела, как он шел навстречу, обнимая Викторию. А вот здесь, прямо у массивной двойной двери, ведущей в кабинет герцога, висит их семейный портрет…
Впервые пожалела о своем ярком воображении!
Бенедикт Раблес открыл для меня дверь, и я вошла внутрь.
Навстречу уже шел Давид Эскалант. Его лицо светилось вежливой, добродушной улыбкой, а глаза – отражали печаль. Почему?
– Милое дитя! – сжал он мою руку, приблизившись. – Проходи и присаживайся.
Я послушно шла за ним, подмечая темные тона комнаты и стиль позапрошлого века. В огромном камине уютно горел огонь, а звук шагов тонул в толстом ковре. В кабинете пахло свежими страницами газеты и кофе. Перед огромным столом коричневого цвета стояли два кресла, в одно из них я и села.
– Как ты себя чувствуешь, Зоя?
Нервозность заставляла меня сжимать и разжимать вспотевшие руки.
– Я в замешательстве.
Герцог поджал губы, подошел ближе и присел на край стола передо мной, чем очень сильно напомнил Себастьяна.
– Я понимаю, дитя, – сочувственно промолвил он. – И, откровенно говоря, разделяю с тобой это чувство.
Он тяжело вздохнул:
– Не знаю, с чего мне начать… Возможно, ты поможешь мне?
У тебя есть вопросы, ответы на которые ты хотела бы знать больше всего? Еще бы!
– Что со мной произошло? – спросила я первое, что не давало мне покоя.
Герцог снова вздохнул и встретился со мной взглядом:
– Вчера тебя пытались убить. Дважды.
Что-то щелкнуло во мне. То, что отвечало за страх перед смертью. Страх, что моя жизнь может оборваться в любой момент.
– Кто? – услышала я собственный шепот.
Перед моими глазами проплывали картины парня в капюшоне, петли свисавшей с потолка и блики света, когда автомобиль переворачивался, швыряя меня из стороны в сторону.
– Не знаю, Зоя. Но обещаю, что скоро мы исправим это.
Я кивнула, обрывками вспоминая вчерашний день. Мало воздуха. Трудно дышать. Я не могла говорить и двигаться. А еще сырость и темнота…
– Как?.. Как меня хотели убить?
Герцог потянулся к какойто тряпке на столе и протянул мне.
– Это твое?
Моя старая кофта. Та самая, которую я потеряла в кинотеатре. В тот вечер, когда впервые встретилась с Себастьяном.
– Да.
Снова тяжелый вдох Давида.
– Наших самых сильных гончих натравливали на твой запах. По задумке преступника, как только их выпустили бы из вольера, то они набросились бы на тебя. Зверей умышленно инфицировали бешенством. Человек, обманом получивший работу у нас и совершивший это, уже пойман и наказан. К сожалению, он не знает ни имени, ни лица заказчика. Я кивнула не в силах произнести ни слова. Я слышала лай собак. И ощущала запах земли.
– С недавних пор все наши служащие проходят процедуру, которую Виктор символично назвал «Искренность». Это обычная проверка на детекторе лжи. Именно она и помогла Виктору предотвратить первое покушение, – продолжал герцог. – Одного из наших работников заподозрили в нечестности и вчера нашли доказательства этим подозрениям.
Почему же меня не проверяли на искренность?..
– Но у преступников оказался запасной план. Они оглушили твоего охранника Раблеса, напали на тебя, ввели паралитик и закопали за нашим лесом. Мы кинулись на твои поиски и просмотрели видеозаписи с камер наблюдения. Увы, они оказались выведены из рабочего состояния. Но не все. Мой младший сын фанатик, если дело касается безопасности. Поэтому он лично, тайно от всех, установил несколько камер, дающих обзор дворца и прилегающих территорий.
«Самый высокий уровень профессионализма у той охраны, которую не видно», – слова Виктора Эскаланта всплыли в моей памяти, пока я снова вытерла вспотевшие ладони об джинсы.
– Мы увидели, как тебя вытащили двое парней и понесли в сторону леса. Фото их лиц уже во всех полицейских участках страны, – он произнес это с задумчивой интонацией, будто проговорил свои мысли вслух. – Виктор догадался спустить тройку собак, натравленных на твой запах, и они вывели нас на кучу рыхлой земли. Мы очень торопились, раскапывая землю, дабы избежать трудностей.
Если бы они опоздали, я бы умерла. И никаких трудностей. Даже хоронить не пришлось бы. Уже все сделано. Я закрыла глаза, прогоняя нахлынувшие воспоминания. Значит, я была в могиле. Вчера я задыхалась, ибо кто-то похоронил меня живьем.
– Тебе вкололи слабый парализующий препарат, – услышала я голос старшего Эскаланта. – Тебя необходимо было отвезти в больницу, и я очень настаивал на этом. Но когда мне рассказали правду, я понял, что лучше доставить больницу в наш дом во избежание новых покушений.
Мои глаза вновь встретились с печальным взором герцога. Меня снова охватило предчувствие неизбежных перемен, которые должны вот-вот произойти.
– Это очень странные и невероятно изощренные способы прервать жизнь человека. Но главное, что теперь мы знаем причины всего этого. Есть огромное количество вариантов лишить человека жизни быстрее и безопаснее, чем те, которые выбирали… они. Люди, которые хотят моей смерти.
– Кто они? – выдохнула я, поднимая глаза на печального Давида. – И почему?
Герцог выпрямился и помассировал виски. Ему сложно продолжать, это очевидно. Спустя пару минут он посмотрел на меня и заговорил:
– Есть одна история, Зоя. Ей уже больше двадцати лет. Это история одного моего близкого друга и его семьи. Покойного друга и его покойной семьи.
– Соболезную…
– Спасибо! – испытывающее глядя на меня, сдавлено ответил герцог.
– Рамон Солер – так его звали. Мы дружили с самого детства. Вместе учились в школе, потом в университете. И поженились почти одновременно. Белен Солер – его жена, была очень красивой молодой девушкой. Согласно традициям дворян, их союз создали их же родители. Этот брак сплотил две семьи, которые прежде не особо ладили из-за разносторонних политических взглядов. Он сделал паузу и подошел к камину. Его взгляд приковался к огню, блики которого отражались на точеном профиле герцога.
– Через два года родился его сын. Первенец. Наследник, подаренный Белен. Мой друг был невероятно счастлив держать на руках свое дитя.
Зачем он мне это рассказывает? Ничего не понимаю…
– За сыном последовала дочь и еще один сын, – улыбался герцог своим воспоминаниям. – Наши дети росли вместе, ведь мы дружили семьями.
Улыбка сошла с его губ, и голос приобрел печальное звучание:
– Первая трагедия случилась, когда Белен вновь забеременела. Старший сын моего друга, которому едва исполнилось девять, утонул. При пожаре в их доме погибли еще двое детей…
– Ужас! – пробормотала я.
Но герцог погрузился в свой рассказ и не заметил моих слов.
– Белен попала в автомобильную аварию, но чудом осталась жива и не потеряла ребенка. Она родила преждевременно. Ее новорожденный стал самым богатым младенцем и под строжайшим секретом был вывезен из страны. Вскоре умерла и она. Доктора не смогли остановить кровотечение. Ее муж и мой близкий друг Рамон… застрелился. Я чувствовала, как эта драма проникает в меня, вспыхивая яркими картинами из прошлого, которые я не видела, но могла представить. Я не хотела этого, но прервать герцога не решалась.
– Эти трагические смерти – словно роковое стечение обстоятельств. «Проклятье семьи Солер» – именно так назвали свои статьи местные журналисты, описывая события тех дней и оставляя след в истории нашей жизни. Однако у меня было другое мнение, которое, вскоре, и подтвердилось. Семью Солер приговорили к смерти. Мне удалось найти лишь исполнителя, но заказчик исчез, когда понял, что истребил весь род моего друга, словно негожий скот.
Давид замолчал. Отягощенная его мрачными откровениями, я первая нарушила тишину:
– Мне очень жаль ваших друзей. Но я не понимаю, зачем вы мне это рассказываете…
Герцог словно очнулся и обернулся ко мне. Его лицо выражало чрезвычайную серьезность.
– Когда я завершу свой рассказ, Зоя, ты все поймешь, – он вздохнул и продолжил. – Я присутствовал на родах Белен. Держал на руках малютку Солер и… женил ее на своем сыне – Себастьяне. Ему было всего девять, а ей – час и тридцать семь минут.
Мои руки непроизвольно сжались.
– Я собственноручно забрал ее у матери и, после оформления соответствующих бумаг свадебного договора, передал малышку своему доверенному лицу. Той же ночью девочка покинула Испанию, обреченная на новую судьбу. Я хотел дать максимальную защиту и находился в полной неизвестности, не зная даже имени новорожденной. Мой человек должен был выйти на связь в определенный день и час спустя пять лет. Герцог сделал паузу, продолжая смотреть сквозь время.
– Но он молчал, и я начал поиски. Шли мучительные годы ожидания результатов. Фальшивые имена, вымышленные легенды, мерзкие люди, жаждущие наживы, мешали моему расследованию. И только по истечении пятнадцати лет я узнал о трагедии, которая произошла с моим доверенным. Автокатастрофа забрала его жизнь по дороге в аэропорт, а чудом выживший ребенок отправился в приют. Найденные документы в машине устанавливали личность обоих, а воспитатели детского дома почемуто решили сохранить имя девочки, которую вскоре удочерила молодая семья.
Давид медленно перевел на меня взгляд:
– Эта пара не знала, что приютила не просто выжившую в катастрофе малышку, а единственную наследницу проклятого рода Солер. Они даже имя не изменили, решив, что оно очень символично с историей ее спасения. Имя, которое выбрала для нее родная мать. Имя, которое я отказался упоминать в брачном договоре. Имя, которое словно крик надежды… – он выпрямился и провозгласил. – Имя, которое означает «жизнь». Жизнь семьи Солер. Зоя Солер.
Я дрогнула всем телом. Холодный пот покрыл мою кожу, которая в тот же миг запылала огнем волнения. Его слова медленно проникали в мое сознание.
– Зоя, ты дочь моего друга. Та самая девочка, которую я спас двадцать лет назад.
Глава 59
Прошлое, которого нет
– Нет, – мотнула я головой и сочувственно улыбнулась герцогу, который принимал меня за другую девушку. – Мои родители…
– Зоя, – перебил меня он и, взяв со стола какойто документ, протянул мне. – Это твой ДНК-тест, сделанный вчера. А рядом тот, что сделали при твоем рождении. Совпадение уникальное. Ошибка исключена.
Я обескуражено смотрела на данные экспертизы и с трудом соображала. Нет. Моя мама и папа – родные и настоящие. Никакая я не Солер!
– Вот фотография твоих родителей. Твоей настоящей семьи, – тихо пояснил Давид и подал мне пару старых снимков.
Мои пальцы дрожали, когда я взяла из его рук старое фото, на котором изображена молодая пара. Высокий темноволосый мужчина обнимал за талию… меня?!
– Ты очень похожа на свою мать – Белен Солер, – говорил Давид. – Я заметил это сразу, когда впервые увидел тебя, но отчаянно прогонял свои догадки.
Господи! Молодая девушка, стоящая рядом с парнем, была вылитая я. Не могла оторвать глаз от ее лица, темных волос и улыбки… Будто старое фото моего отражения в зеркале. Я словно смотрела сквозь время.
– Мы перевернули весь мир, пока друг Виктора, который работает на Интерпол, не наткнулся на твой сайт с картинами. В тайне ото всех он и мой сын проверяли тебя: следили, наблюдали, изучали на протяжении шести месяцев. Они хотели убедиться, что не ошиблись. Оказалось, что те люди, которые удочерили тебя, были родом из Болгарии. В Испании они учились, потом жили и работали. После свадьбы у твоей приемной матери нашли бесплодие, поэтому они и обратились в местный приют. И вскоре решили вернуться на родину, забрав тебя с собой.
Мне казалось, что внутренности сейчас разорвутся от невыносимой боли. Глаза наполнились слезами, у меня больше не осталось сил сдерживать их.
– Ты прибыла в Барселону благодаря содействию Виктора и выбрала нашу семью для работы по совету работника школы, который работал на него. Виктор дал тебе тайную защиту. Ты была под постоянным наблюдением его охраны. О твоем истинном происхождении знали лишь четверо: мой младший сын, его жена, лучший друг и, как оказалось, человек, который намерен завершить кровавую месть. Чтобы обезопасить тебя и сблизить с Себастьяном, Злата и Виктор заигрались в интриги. Только вчера они признались во всем, – голос герцога стал слишком громким. – Все это время они оберегали тебя и пытались самостоятельно поймать виновника гибели твоей семьи. Настоящей.
– Моя семья и была настоящей, – прохрипела я, не отводя глаз от фото с девушкой, которая так похожа на меня.
– Зоя, – я ощутила руку герцога на своем плече. – Даже представить не могу, как тебе сложно принять это. Но ты должна, девочка!
Должна быть сильной. Как часто мне приходилось слышать это наставление. Должна? Кому должна? Себе? Зачем мне это?! Я устала быть сильной. Я так устала.
– Я могу продолжить позже…
– Нет! – мой выкрик прозвучал чересчур резко. – Хочу знать все. Пожалуйста.
Я встретилась с понимающим взглядом герцога, и он снова заговорил:
– За тобой вели наблюдения не только люди Виктора. Были еще другие – неизвестные, безликие и исчезающие, словно призраки. Их пытались вычислить и найти любой ценой, иногда рискуя твоей безопасностью и жизнями других. Первое серьезное покушение произошло, когда ты попала в аварию. Тот таксист оказался фальшивым и намеренно разбил авто. Когда твои телохранители подбежали, то на водительском сидении уже никого не оказалось. В Монако та же история. Есть надежда, что Мари видела преступника, и поэтому у нее сейчас лучшая охрана. В твоей квартире тебя поджидал наемный убийца, которого спугнул Себастьян. Во время этого покушения погибли три человека, которые тайно охраняли твое жилье.
Погибли три человека. Из-за меня? Ох, как сильно билось мое сердце. Оно словно разрывало грудь, не выдерживая приливы крови.
Такси. Монако. Наемник… Стоп! Монако?!
– Мари пострадала вместо… меня? – озвучила я свою страшную догадку.
Герцог кивнул:
– Убийца ждал тебя. Ваши платья были идентичны…
– Господи! – прошептала я и закрыла глаза, больше не в силах принимать реальность.
Ложь. Моя жизнь – ложь. Прошлая и настоящая. Ложь проникала в меня и отравляла все внутри. Очерняла мой мир, мою душу. Ранила сердце и уничтожала самое ценное, что у меня было – воспоминания. О маме. О папе. О моей семье.
Ложь. Она повсюду. Она теперь жила во мне и рушила, рушила, рушила… Оскверняла меня, делала жестокой. Я чувствовала это. Ощущала, как твердело сердце, уходило доверие и доброта. Любви во мне больше нет. Меня больше нет.
– Зоя? – голос герцога проникал вглубь моего окровавленного сознания.
– Сейчас приедет доктор…
– Нет! – жестко потребовала новая я. – Я хочу знать все! Сейчас!
Давид смотрел на меня, будто сожалея о том, что рушил мой мир своими словами.
– Твои настоящие родители оставили тебе наследство и титул графини. Наша семья временно управляла поместьем и капиталом. Теперь, когда ты вернулась домой, право распоряжаться всем этим переходит к тебе…
«Спи, моя доченька! Засыпай, моя маленькая!»
«Держи руль как можно крепче! Я отпущу велосипед, как будешь готова, милая!»
«Не плачь, моя хорошая! Это не такая уж плохая оценка!»
«Не бойся темноты, доченька!.. Я рядом! Мы с папой всегда будем рядом с тобой…»
Я закрыла глаза, чувствуя, как слезы катятся по щекам.
– Мои родители, – перебила я его все тем же жестким и новым голосом. – Были настоящие!
– О, разумеется! Я не так выразился, прости! – тактично ответил герцог. – Мы сейчас решаем, как лучше поступить с новостью о твоем возвращении. Виктор усиливает охрану и до поимки и полного разоблачения преступника ты должна находиться под круглосуточным наблюдением. Этот нелюдь очень коварен и опасен. Он словно хочет извести тебя, забавляется и играет. В тех методах, что он использует, открыто читается признак власти и богатства. Также у нас есть подозрения, что этот человек из нашего близкого круга. Он среди нас…
Его слова как будто стали лишними для моего восприятия. Я с трудом перерабатывала их. А голос матери и отца все звучал и звучал в голове. И воспоминания… они все никак не переставали мелькать перед глазами.
– Я… Я хочу побыть одна.
– Конечно, Зоя. Мы будем недалеко.
За вежливым аристократом закрылась дверь.
Я не двигалась. Не знаю, сколько времени прошло, когда я поднялась на ноги. Зачем я встала? Хотела подойти к окну? Зачем? Или
к огню? Я замерзла? Я…в смятении. Я не знаю ни-че-го.
Жизнь семьи Солер.
Кто? Я? Не верю. Не хочу верить в это!
Но факты, словно навязчивые молоточки, стучали и стучали в моем сознании. Они шептали, бормотали и кричали. Они причиняли боль. Новую боль.
Мое прошлое. Почему такое чувство, что его больше нет? Эта же метаморфоза творилась с моим настоящим и будущим. Я словно потерялась в чужом городе, который оказался величиной с целый мир. И я в нем совсем одна…
– Зоя?
Я подняла свой безразличный, пустой взгляд и встретилась с настороженными медовыми глазами. Это он. Высокий, широкоплечий красавец – Себастьян Эскалант. Так вот значит как? Приятно познакомиться, незнакомец. Я —
твое бремя. Он медленно закрыл за собой дверь и прошел в кабинет отца. Встал напротив меня и сунул руки в карманы своих серых брюк. Его также обманули близкие. Латти и Виктор жестоко сыграли на самом дорогом в жизни – человеческих чувствах.
– Как ты?
Этот голос не изменился. Этот взгляд все такой же. И лицо все также совершенно. Вот только я уже смотрю на него другими глазами.
– Не знаю… – я слышу свой шепот, словно со стороны.
Я чувствовала, как непрошеная слеза оставляла мокрый след на щеке. Смахнув ее, я снова посмотрела на Себастьяна. «Есть такие обстоятельства… Проблемы… Я не хочу быть разочарованием для тебя… Бремя. Бремя. У меня есть бремя!..» Новая слеза снова покатилась, и я опять смахнула ее.
– Мне очень жаль, Себастьян.
Он свел брови и над его безупречным носом появилась двойная складочка.
– Тебе не стоит жалеть о чем-то, малышка! – он двинулся ко мне, будто расслабился.
– Мне жаль, что я испортила твою жизнь.
Себастьян замер уже почти возле меня. Нас разделяли всего пару шагов.
– Зоя…
– Я – твое бремя уже двадцать лет, – продолжала я чужим голосом.
– Я сделала тебя несчастным, циничным и бесчувственным чудовищем.
Я говорила не думая. Мои слова – это мои чувства, которые я вскоре нарисую.
– Теперь ты видишь меня таким? – тихий голос Себастьяна нарушил тишину.
– Да.
Он больше не скрывал от меня своих истинных чувств. Я видела его растерянность и немного печали. Но безразличие поселилось во мне отныне. Оно хладнокровно царствовало на троне власти внутри меня. Моя душа утратила способность чувствовать, а сердце перестало любить.
– Ты… отказываешься от меня?
– Да.
Медовые глаза чуть расширились. Он ошеломлен.
– Я думал, что ты небезразлична ко мне. Думал, ты будешь рада… так же, как и я.
Я увидела, как он тут же пожалел, что проговорил это вслух. Его глаза опустились, а брови сильней нахмурились. Я рисовала его иным. Парень из моих рисунков не нанимал женщин на должность личной шлюхи. Не называл любовь похотью и не считал свою жену обузой. Он искренне признавался в своих чувствах и не выбирал холодный расчет. Он не боялся любить и не разбивал сердце, которое ему подарили.
– Если бы я узнала, что ты мой муж, как только впервые встретила, – заговорила я. – То непременно была бы рада. Или в тот день… День нашего свидания. Даже признавшись тебе в любви и узнав, что ты мой муж, я была бы счастлива.
Его руки чуть дрогнули. Он выдохнул, но молчал, и я продолжила.
– Мы поженились бы, и лишь спустя время, узнав тебя настоящего, я отказалась бы от тебя снова. Ты непременно сломал бы меня, но чуть позже. Правда не может быть вечно тайной, Себастьян. Твоя расчетливость, жестокость, нескончаемый список нанятых «кукол» и презрение ко мне – вот то, что я вижу в тебе.
– Не делай этого! – тихо прозвучал его голос.
– Это не я отказываюсь от тебя, Себастьян, – проигнорировала я его слова. – Это ты отказался от меня, когда выбрал Викторию.
– Зоя, я… – он сделал шаг ко мне.
– Ты свободен от оков! – глядя ему прямо в глаза и не отступая, проговорила я. – Больше обременять тебя не стану.
Повернувшись, я пошла к выходу. Почему мне не больно? Такое чувство, будто я под действием сильнейшего обезболивающего.
На полпути к двери я услышала его быстрые шаги. Себастьян догнал меня и, схватив за руку, развернул к себе. Обхватив ладонями мое лицо, он горячо зашептал:
– Мне нужна ты, Зоя!
И поцеловал. Страстно. Чувственно. Требуя ответа. Но я не отвечала. Я даже глаза не закрыла. Высох тот омут, в который меня погружал один лишь его взгляд. Больше не осталось наслаждения, желания, эмоций. Я отключила чувства. Ничего не осталось. Только губительная пустота внутри.
***
Я заметил, что ее глаза открыты и отшатнулся, будто от удара.
– Зато ты мне больше не нужен, Себастьян! – ее голос сквозил холодным равнодушием.
Я смотрел в след уходящей девушке и не мог поверить, что она отвергла меня. Как она посмела от меня отказаться?! Разве я – не пример для подражания? Разве зря отец говорил, чтобы все равнялись на такого правильного и рассудительного сына? Гордость семьи! Нерушимая опора!
Меня отвергла та единственная, которая так необходима мне. Я зависим от нее во всех смыслах. Но почему же она отрекается от того, что всегда хотела?! Титул, богатство, власть и я, в конце концов, – разве ей мало?!
Идеальный Себастьян не так совершенен, как оказалось.
Я позволил обмануть себя родному брату. Я потерял ту, которую хотел больше всего. Да, я многое получил и немало достиг в этой жизни. Но сейчас я познал горечь поражения в битве, которая создавала смысл моей жизни. Да, я понял это, однако необратимо поздно.
Злость накрыла мой разум мощной волной. Я дико злился на нее, на себя и на брата.
