Текст книги "Зоя (СИ)"

Автор книги: Юлия Ларосса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Глава 26
Теряя контроль

Хм… Пара, которая целовалась у дороги, посреди дождя, непременно привлекала к себе внимание пассажиров мимо проезжающих машин. А что будет, если кто-то из них узнает в одном из безумцев наследника герцогского титула? Сделает фото и продаст какому-нибудь журналу? Сколько же будет стоить замять эту новость и выкупить компромат?..

Прежний Себастьян Эскалант обязательно подумал бы об этом. Но сейчас он куда-то исчез. На его месте появился мужчина, который потерял контроль над своими действиями и эмоциями из-за одного взгляда наивной девушки. Молодой женщины, которую сейчас целовал. Под дождем.

***

Твою мать, я в жизни ничего безумнее не вытворял! Но отчего же этот совершенно абсурдный и неуместный поступок вызывал внутри меня непонятную вибрацию. Я не понимал происхождения этого чувства, однако оно мне чертовски нравилось!

Руки девушки скользнули по моей груди и шее. Ее губы уже смело терзали мои, а нежный девичий язык с каждой секундой становился все более опытным и уверенным. Она прижималась ко мне, и я чуть было не застонал, ощутив тело этой малышки сквозь мокрые тонкие одежды. Сексуальное напряжение росло. Она высасывала из меня силы, я почти себя не контролировал.

Черт, еще немного, и я повалю ее прямо на траву!

Эта девственница соблазняла меня сильнее тех женщин, с которыми я раньше предпочитал иметь дело. С первой минуты нашего знакомства, с первого слова и вдоха ее аромата, я понял, что хочу ее. Нечто подобное уже случалось со мной. Но не так сильно и… безумно.

– Пойдем! – пробормотал я ей в губы, слегка покусывая их и приложив нечеловеческие усилия, чтобы оторваться от нее.

Разочарование в ее темно-зеленых глазах стало усладой для моего мужского эго. Она хотела меня так же сильно, как и я ее. Эта мысль согревала меня, и я уповал только на одно – получить ее согласие на тот тип отношений, который я мог ей предложить.

Открывая перед Зоей дверь машины, я размышлял о ее необычности, непохожести на других девушек, которые встречались на моем пути. Но это могло иметь и обратную сторону. Из-за своего особенного взгляда на жизненные устои она может как отказаться, так и огласиться. Стать первой, кто откажет мне.

И эта мысль поедала мою уверенность грамм за граммом.

***

О чем же он задумался? Так сильно хмурился и смотрел в сторону. Я наблюдала за тем, как Себастьян повернулся на своем водительском месте и взял с заднего сидения свой пиджак, а затем накинул его мне на плечи.

Он хочет просчитать все до мелочей?

– Ты не можешь все контролировать и всегда за все отвечать, – тихо заметила я, глядя в его глаза.

Он усмехнулся и, взъерошив свои мокрые волосы, завел машину.

– Я буду стараться.

– Зачем?

Себастьян на мгновенье задумался. Казалось, грусть настигла его так же внезапно, как нас этот ливень.

– Иначе я перестану быть собой, – сухо бросил он и уставился на дорогу.

– Почему ты позвал меня на свидание? – неожиданно для самой себя спросила я, глядя на его строгий профиль с капельками дождя на коже.

– Решил, что для тебя это важно.

– А для тебя?

Он не смотрел на меня. Его брови сдвинулись над переносицей, а темноволосая голова откинулась на сидение.

– Для меня важен твой ответ.

Я усмехнулась и с капелькой горечи в голосе произнесла:

– Неужели ты еще не знаешь его?

Себастьян бросил на меня взгляд, словно задавая немой вопрос.

– Ты сошел с моих картин, Себастьян, – прошептала я. – И сейчас я осознала, что рисовала тебя задолго до нашей встречи.

Мои слова – это струны сердца. Их умело касался Себастьян, и они исполняли красивую песню любви. Моей любви из моего сердца. Он посмотрел на меня, но не улыбнулся:

– Пока ты видишь меня только с одной стороны, Зоя. Не торопись, чтобы не разочароваться.

Холодок прошелся по моей коже, и я поежилась.

– Я живу, как чувствую, Себастьян, – негромко выговорила я, глядя на улицы города. – Размеренный шаг не для меня. Это твоя походка.

Я втянула шею, откидываясь на сидение.

– Я забронировал столик в «Четыре кота», – бодро начал он, управляя своим авто, мчавшимся по мокрому и блестящему асфальту. – Но в таком виде нас вряд ли пустят туда.

– Побывать там – моя мечта, – призналась я и перевела взгляд с дождливой вечерней Барселоны на красивое лицо Себастьяна. – Однако сейчас не хочу туда.

– Куда же ты хочешь? Надеюсь, не домой?

– Домой хочу меньше всего, – вздохнула я. – Учитывая, что мой дом в Болгарии.

Грусть в моем голосе прозвучала слишком явно, и я поймала настороженный взгляд Себастьяна:

– Разве ты не чувствуешь себя здесь как дома?

Я отвела глаза снова к окну.

– В этом вся проблема. Боюсь привязываться к тому, что мне не принадлежит. Все хорошее в жизни происходит крайне редко, и оно чрезвычайно быстротечно. Боюсь, что и это тоже скоро закончится.

Замолчав, я стала вслушиваться в звуки пролетающих мимо нас автомобилей и приятную композицию Микко Экко.

Мне уютно даже в мокрой одежде. Запах Себастьяна окутывал меня дурманящей аурой, и я мысленно, впервые с тех пор как погибли родители, произнесла молитву. Я просила, чтобы Себастьян Эскалант был всегда в моей жизни.

– Так куда же ты хочешь? – вывел меня из задумчивости бархатный голос моего вдохновителя.

– Я думала, ты уже сам принял решение, – улыбнулась я.

– Хм… я извлек урок из истории с кофе.

Наши взгляды снова встретились. Он улыбался, и сердце так быстро застучало, что мне даже стало страшно за свое здоровье. Он как-то неправильно на меня действует, слишком сильно.

– Отвези меня к себе. Домой, – попросила я, удивляясь своей смелости.

Я заметила, как руки Себастьяна сильнее сжали руль, о чем говорили побледневшие костяшки его пальцев. Мои глаза тонули в золотом океане его взгляда. Этот многогранный мужчина снова задавал мне вопросы без слов, изучая глубины моей души и проникая в самое сердце. Он читал меня как книгу, а я не умела, да и не хотела сопротивляться этому.

– Как скажешь, малышка! – судорожно выдохнул он и прибавил газу.

Мурашки осуществили свою привычную пробежку по моей коже. Мы ехали к морю. Не удивительно. Где же еще ему жить, как не на берегу великолепного Средиземного моря? Себастьян потянулся ко мне и взял за руку. Наши пальцы чувственно сплелись и приютились между сидениями.

– С той поры, как я увидел тебя, – вдруг заговорил он, нарушая молчание, – только и делаю, что борюсь с необходимостью прикоснуться к тебе. Это очень изматывает!

– Зачем же ты сопротивляешься? – с придыханием спросила я.

Он управлял машиной одной рукой и бросил на меня свой взгляд-гипноз.

– Зоя, в этой жизни меня мало что устрашает, – выдохнул он. – Но вот твоя власть надо мной действительно пугает.

Его слова подарили мне крылья!

– Ты властвуешь надо мной сильнее, Себастьян, – прошептала я. – И я даже не пытаюсь бороться.

Мы шли к высокому зданию на берегу моря, держась за руки. Прохладный ветерок заставлял меня дрожать, остро ощущая на себе влажную одежду. Себастьян это заметил и обнял меня, прижав к своему телу.

Лифт, не менее роскошный и под стать всему элитному жилому дому, поднял нас на последний, тридцатый этаж. Массивные двери разъехались в стороны, и мы вошли в просторный холл в темно-зеленых тонах.

– Добро пожаловать в мой дом, Зоя! – улыбнулся Себастьян, приглашая меня пройти вглубь пентхауса. – Надеюсь, что ты будешь бывать здесь как можно чаще.

Ого! Я на миг опешила.

– Осмотрись, пока я поищу для тебя одежду, – он сверкнул глазами и стал подниматься по витой белой лестнице.

Приняв его предложение, я стала оглядываться по сторонам.

Вот это окна! Пять метров в высоту, не меньше. Колонны по углам огромной комнаты, служившей одновременно и холлом, и гостиной. Мраморный зеленый пол с натуральными неповторимыми прожилками, черная мебель и нежно-мятный тон стен, украшенных картинами.

Следуя своему интересу, как художника, я направилась к ним.

А вот и Эрте в черной глянцевой рамке с подсветкой. Любопытный выбор. Я рассматривала картину, на которой изображен изящный силуэт девушки в леопарде на черном фоне, держащей на поводке хищника.

Я перевела взгляд на акварель американца Чарльза Рейда. Зеленый фон, лодка и два рыбака в море. Один держит удочку в робкой надежде, что сегодня он вернется домой с уловом.

Следующий – цифровой арт от южноафриканского художника Сарэля Терона – раскрывал красоту пейзажа в стиле «Властелина колец». Долины, горы и равнины, над которыми сияет солнце, а ветер разгоняет облака и шевелит ветки деревьев. Почему же нет ни одной аллеи?..

Я услышала приближающиеся шаги Себастьяна и обернулась. Он шел ко мне с чем-то белым в руках.

– Это халат, – протянул он мне одежду. – Думаю, тебе будет комфортно в нем.

– С-спасибо! – стуча зубами, ответила я.

– Ванная прямо и налево, – кивнул он в сторону коридора. – Я пока приготовлю нам глинтвейн. Нужна вкусная профилактика простуды.

Я двинулась в противоположную от него сторону, но Себастьян удержал меня за плечи. Заглянув в глаза, он склонил темноволосую голову и прижался губами к моим дрожащим губам.

Я тут же напряглась и придвинулась к нему ближе…

– Позже, малышка! – прошептал он, смешивая наше дыхание воедино, и многозначительно улыбнулся.

Вот я и согрелась. От такого обещания меня накрыло волной жара, и я уже совсем забыла о холодной и мокрой одежде.

***

Барселону заливал ливень. Средиземное море принимало в себя молнии и возмущалось, бросая на берег высокие волны. Картина, открывшаяся моим глазам, достойна запечатлеться на холсте.

Затаив дыхание, я смотрела из огромного окна квартиры Себастьяна на могущество природы. Молния сверкала иногда так ярко, что я успевала ловить ее блики. Но отворачиваться даже и не думала. Это моя любимая погода, а смотреть на нее с такой точки обзора – уникальная возможность. Для меня.

Я услышала легкий шорох и обернулась, уже ощущая внезапно участившееся сердцебиение.

В комнату входил Себастьян. Его мокрые волосы взъерошены, будто он пытался их высушить полотенцем. Он нес в руках две стеклянные чашки с темным содержимым. На нем была серая футболка с треугольным вырезом и темно-синие брюки, которые свободно сидели на длинных ногах.

Себастьян на миг замер, огладывая комнату, но заметив меня, продолжил движение.

– Что ты делаешь на полу? – сдвинул он брови, подойдя ближе и протягивая мне одну из чашек.

– Отсюда открывается самый лучший вид на море, – подняв к нему голову, улыбнулась я.

Он перевел взгляд на ночной вид за окном. Опустился рядом со мной, согнув одну ногу в колене, и положил на нее руку.

– Надо же, – задумчиво протянул он, глядя вдаль. – А ты права!

Но меня уже не интересовала прежняя картина. Все мое внимание переключилось на мужчину, который сидел рядом. Я смотрела на него, изучая, запоминая каждую черточку его облика и черпая вдохновение.

– Ох, переборщил с корицей! – сделав глоток глинтвейна, скривился он.

Я тряхнула головой, пытаясь сбросить с себя туман наслаждения от своей одержимости Себастьяном Эскалантом, и последовала его примеру.

Вкус горячего сладкого вина с нотками апельсина, корицы, муската и меда был превосходным. Я с наслаждением ощутила, как мое горло согрел напиток и оставил приятное послевкусие.

– Очень вкусно! – восхитилась я.

– Я старался, – улыбнулся в ответ Себастьян.

Он протянул руку и нежно погладил меня по щеке. Не удержавшись, я склонила голову и прижалась щекой к его раскрытой ладони.

– Расскажи мне! – попросила я и увидела, как улыбка медленно сошла с его губ.

Он опустил глаза и убрал руку. Словно невидимый занавес из грусти или сожаления отделил меня от него.

– Что ты хочешь знать, Зоя?

Миллион и одна тысяча вопросов роились у меня в голове, но я решила начать с самого простого:

– В этом доме есть картины с пейзажами аллей?

Он резко посмотрел на меня, проникая взглядом в душу:

– Нет.

– Почему?

– Не хочу, чтобы другие знали обо мне больше допустимого.

Почему у него все так сложно?!

– Но ведь это твоя квартира, – опешила я. – Твоя обитель! Где, как не здесь, ты можешь быть самим собой?

Он тяжело вздохнул, сделал еще один глоток глинтвейна и ответил:

– Мои правила жизни уже давно лишили меня возможности быть самим собой. Для меня это роскошь.

– Зачем же ты установил такие правила? – сочувственно прошептала я.

– Это не я, Зоя. Это моя судьба, – его взгляд устремился на бушующий шторм за окном. – К фамилии и титулу, которые я получил при рождении, прилагаются цепи и кандалы ответственности. Я никогда не мог позволить себе сумасбродный или бездумный проступок, что-то в стиле Виктора. Порой я даже завидовал ему.

Он горько усмехнулся и снова отпил горячего напитка.

– Если это так тяжело, – осторожно начала я. – Может, стоит отказаться и предложить все это кому-то другому?

Себастьян удивленно воззрился на меня. Да уж, ляпнула так ляпнула!

– Ты часто слышала критику своих работ?

Я фыркнула:

– Чаще, чем похвалу. Намного чаще! – сокрушенно покачала я головой и выпила еще глинтвейна.

– А были моменты, когда тебя хотелось все бросить? Когда не оставалось сил бороться и больше всего хотелось жить обычной жизнью, быть такой, как большинство?

Я закусила губу, вспоминая долгие дни голодания, полные ощущения безвыходности и безнадеги, одолевавшей меня по ночам тягостными думами.

– Не то слово! – я опустила глаза.

– Почему же ты не отказалась от мечты стать художницей? – тихо спросил Себастьян, голосом который как по волшебству оживлял мурашки на моей коже.

– Потому что это моя жизнь. В этом я вся.

Наши глаза встретились и медленная, понимающая улыбка растянулась на его чувственных губах, привлекая мой взгляд.

– Вот и ответ.

Не удержавшись, я протянула руку и коснулась его губ. Мои пальцы обжег тяжелый горячий выдох. Потемневшие глаза Эскаланта следили за мной. В вечернем освещении комнаты его кожа казалась еще темнее, а волосы чернее безлунного неба. Пушистые ресницы придавали глазам выразительности и в них плясали искорки мальчишества, делая более мягкой его суровую красоту. Губы… Пухлые, чувственно очерченные, безмолвно обещающие наслаждение.

Я, блаженствуя касанием его кожи, спустилась к подбородку, который был уже немного колючим, перешла к шее и задержалась на груди в том месте, где начиналась ткань его одежды.

– Ты такой красивый! – выдохнула я свои мысли и встретилась с ним взглядом.

Себастьян перехватил мою руку и поднес к губам. Он стал по очереди целовать мои пальцы, ставшие от этого сверхчувствительными. Я задрожала и облизала губы, призывая его к действиям без слов.

Но он замер. Поднял на меня глаза и отпустил руку.

– Одним женщинам моя внешность внушает зависимость, – его голос звучал сурово. – Других – сильнее цепляют мои деньги. Я знаю, что тебя нельзя отнести ни к одним из них. Ты непорочная, Зоя Рольдан. До встречи с тобой я был уверен, что в мире нет таких женщин, как ты.

Он поднялся на ноги и взъерошил волосы. Ему тяжело продолжать. Его что-то истязало и придавало муку, которая перекинулась и на меня.

– Быть со мной – это не то, что ты заслуживаешь, Зоя, – тихо продолжил он, не глядя на меня. – Во мне больше эгоизма, чем я предполагал.

Себастьян быстро вышел из комнаты.

Глава 27
Грани унижения

Меня била крупная дрожь. Я допила глинтвейн в попытке успокоиться. Не помогло. Что же это? Наговорил такого и ушел. Не понимаю.

Я закрыла глаза и уткнулась лицом в колени.

И тут осознание проникло в меня. Я влюбилась в него. По уши. Безвозвратно. С первого взгляда.

Он – мое вдохновение. Моя страсть. Что бы он не сделал или не сказал, я уверена в одном – этот человек достоин моей любви. Даже если она безответна и для него одна из миллионов.

Я почти его не знала, но мой разум больше не пользовался уважением при принятии решений. Ничего не имеет значения, кроме чувств. И я наполнилась ими, впустив их беззаветно, устав сопротивляться.

О, черт возьми, сколько же во мне скопилось любви!

Резко встав на ноги, я отправилась на поиски Себастьяна.

Когда я его поцеловала, то уже твердо решила, что он должен стать моим первым. Во всем. А я собираюсь стать его. Я хочу его. Безрассудно и порочно. Наивно и сумасбродно.

Когда мой рассудок очнется, то подберет еще много осуждающих эпитетов. Но, увы, в творческой личности устои разума не имеют авторитетности.

Я нашла Себастьяна на просторной кухне, отделанной в темносиних тонах. Он стоял ко мне спиной, опустив голову и упершись руками в массивную столешницу у окна. Я видела, как он глубоко дышал, словно пытался справиться с какойто борьбой, проходившей внутри.

Мои шаги босыми ногами беззвучны, поэтому я, незамеченная, замерла у входа.

– Себастьян…

Его голова резко дернулась, мускулы напряглись, но он так и не обернулся.

– Я хочу… чтобы ты посмотрел на меня! – прохрипела я.

Дрожа, я развязала пояс белого халата и позволила его полам разойтись, открывая мое тело в черном кружевном белье. Надевая его сегодня, я мысленно загадала желание – показаться в нем Себастьяну. Пришло время исполниться мечтам. Себастьян обернулся и замер в изумлении. Его взгляд медленно скользнул по моему лицу, шее задержался на тяжело вздымающейся груди и спустился ниже.

– Зоя! – пробормотал он, возвращаясь к моим глазам. – Какого черта? Что ты творишь?..

– Говорю «да», Себастьян! – дрожащим голосом проговорила я.

Пару секунд я наблюдала за тем, как он перевоплощался в другого Себастьяна. Того, что страстно целовал меня, прижав к холодному бетону стены клуба. Я увидела эту перемену в сильно потемневших глазах, в напряженно подрагивающих мышцах на его руках, когда он сжимал и разжимал кулаки, в шумном, судорожном дыхании…

Я стала свидетелем, как хладнокровный мужчина-аристократ лишился самоконтроля и расчетливости и пошел на меня.

Он резко притянул меня к себе, обдал горящим взглядом и почти грубо поцеловал.

Я обняла его за шею, чувствуя мокрые волосы под своими пальцами. Себастьян поднял меня за бедра и прижал спиной к чему-то прохладному, сомкнув мои ноги у себя на талии. Его пальцы впивались в мою кожу, причиняя сладостную боль. Я утратила грань между реальностью и миром страсти, в который прыгнула, не раздумывая. Он нападал на меня своею пылкостью, а я сдавалась ему снова и снова.

Окружающий мир исчез. Пропали даже звуки. Ощущение настоящего будто смыло тем самым дождем, который лил за окном.

Я чувствовала только Себастьяна. Его губы, что так пламенно ласкали мои. Его дыхание – горячее и волнующее. Тяжесть его чувственного тела, которым он удерживал меня, заставляя желать быть еще ближе. Его запах, уносящий остатки моего сознания. Его руки, которые жадно скользили по моему телу и вгоняли меня в трепетно-сладостную дрожь.

Он покрывал поцелуями мое лицо, шею, грудь. Я услышала свой собственный стон и потянула его за волосы, желая снова вкусить сладость его губ. Он откликнулся мгновенно и требовательно заставлял меня отвечать ему тем же. И я покорялась, забыв о гордости и предрассудках. Я погружалась в мир чувственности, порочной страсти и искушения.

Соблазненная, я сильнее скрестила ноги на его талии, крепче прижимаясь к нему, и принялась стягивать с него футболку. Он поддался, и мои неловкие пальцы теперь наслаждались его совершенной кожей и перекатывающимися под ней мышцами.

Он рядом. Он только мой. Пусть ненадолго. Пусть я потом пожалею об этом. Все равно. Слишком долго я томилась от желания быть с ним. Уже почти целую вечность.

– Зоя… – прошептал Себастьян. – Нужно остановиться!..

Я не хотела слышать этих слов. И только сильнее притянула его к себе, чувствуя его мужское возбуждение.

– Зоя… пожалуйста! – уже рычал страстный Себастьян мне в шею. – Останови меня… Пока не поздно!

Я снова потянула его за волосы, поднимая голову. Наши взгляды встретились, а дыхание смешалось:

– Уже поздно, Себастьян! – погружаясь в пропасть порока, прошептала я и сама поцеловала Эскаланта.

Теперь стонал он и, обхватив мое лицо, яростно ответил на поцелуй. Пожар во мне, источником которого был он, разгорелся до предела. Я права: дороги назад нет и не будет…

– Чеееееерт! – вдруг прорычал Себастьян и резко отстранился от меня, опустив на пол.

Прошло несколько минут, прежде чем я осознала, что он совсем остановился и продолжения не будет.

Огорченно распахнув веки, я осмотрелась и увидела, что Себастьян стоял ко мне спиной. Его дыхание звучало часто и шумно, а руки сжались в кулаки.

Что же не так? Почему он опять отказывается от меня?

– Себастьян? – тихо позвала я.

– Молчи! – он сделал жест рукой, призывая меня к тишине.

Я совсем запуталась!

Запахнув халат, я села на пол и подтянула колени к себе. Молча наблюдала за тем, как он восстанавливал дыхание и, наконец, повернулся ко мне.

Суровость и жестокость в его лице и взгляде заставили меня почувствовать, что я сейчас могу услышать совсем не то, что ожидаю.

Себастьян опустился напротив меня на корточки и взъерошил свои волосы. Мне так нравилась эта его привычка. Такая она… человечная. Проблеск эмоций в его сдержанной самоуверенности.

Он резко вскинул на меня взгляд из-под сдвинутых бровей. Внутри все непроизвольно сжалось от силы обвинения, сквозившей в нем.

– Ты очень опасная девушка, Зоя! – строго отчеканил он.

Я ждала продолжения, ожидая услышать, в чем же заключалась моя «опасность».

– Объясни мне, Себастьян! – мягко попросила я.

Он поднялся на ноги и протянул мне руку:

– Пойдем.

Что не так? Этот немой вопрос я постаралась вложить в свой взгляд, обращенный к нему.

Но даже если он и понял меня, то не подал виду. Лишь крепко сжал мою протянутую ладонь и резким движением поднял на ноги. Я плелась за ним, пытаясь очистить разум от его влияния. С ним что-то не так. Какие-то обстоятельства, о которых он обещал мне рассказать.

Нехорошее предчувствие вновь подняло свою голову и подобно змее зашипело, отдавая мерзостью и подлостью.

Себастьян вел меня в гостиную, пока я пыталась разобраться с мыслями и подавить внезапно вспыхнувшее презрение к себе за бесстыдное поведение. Мы расположились на диване, повернувшись лицом друг к другу. Я выжидающе смотрела на него. Он помассировал переносицу и тяжело вздохнул. Казалось, ему очень трудно начать разговор.

– Прошу тебя, Зоя, – наконец заговорил Себастьян, глядя мне в глаза. – Все, что я сейчас скажу, не воспринимай как обиду и пообещай подумать, прежде чем дать ответ.

– Хорошо. Я обещаю, – осторожно произнесла я, трепеща внутри от волнения.

– Как я ранее говорил тебе, моя жизнь – это сплошные правила, обязанности и ответственность. Но есть еще бремя, которое я несу уже больше двадцати лет.

– Что это за бремя, Себастьян?

Я поймала его взгляд и почувствовала, как робкая надежда на благоприятный исход разговора стала медленно таять.

– Это не только моя тайна, Зоя. И говорить о ней я не имею права.

– Если ты подобным образом предлагал отношения девушкам, я не удивлена, что первое свидание у тебя произошло так поздно! – нервно рассмеялась я и смолкла, осознав, что это была очень неудачная шутка.

– Я и не пытаюсь предложить тебе отношения, Зоя! – резко оборвал меня Себастьян.

Его первый укол в сердце заставил меня вздрогнуть.

– Я не могу встречаться с тобой и никогда не женюсь на тебе. Никто не должен знать о наших будущих встречах. Для всех окружающих – мы просто друзья.

Тонкая острая боль причиняла муку. Но я смиренно слушала человека, который вонзал невидимые иголки в мою грудную клетку. Туда, где все еще билось мое любящее сердце.

– У меня есть приемлемая альтернатива для нас, – перешел на деловой язык Себастьян. – Мы взрослые люди, которые испытывают сильное влечение друг к другу. Ты – свободная современная девушка с разумным подходом к жизни. Я – состоятельный мужчина, способный полностью обеспечивать тебя за все то время, которое ты будешь проводить со мной.

Я выжидающе смотрела на этого благородного героя, который с каждым проговоренным словом терял свои рыцарские доспехи по частям.

– Обещаю, у тебя будет все, что ты пожелаешь. Я подарю тебе галерею, где ты сможешь выставлять свои работы. Ты никогда не узнаешь, что такое счета или расходы…

Однажды мне довелось полночи отдраивать полы от рвоты пьяного клиента в баре, где я жила. Я потом не смогла съесть заработанную пищу.

Опекуны заставляли меня мыть асфальт, которым был устлан их двор. Однажды осенью мне пришлось убирать его, когда лил дождь, и я заболела. Кашель так долго не проходил, и температура жгла мое тело, пока меня не забрала «скорая». Оказалось, что у меня запущенная стадия пневмонии, и я еще долго лежала под капельницами. Но разве это кого-то волновало?

Мое прошлое изувечено множеством унизительных воспоминаний. А этот вечер стал венцом всех моих унижений. Его сплел Себастьян Эскалант, предложив мне спать с ним за деньги, стать его личной шлюхой.

Наконец, он замолчал.

– Красиво говоришь! – бездумно прошептала я, повторив недавно сказанную им фразу.

– Я не понял твоего ответа.

Зато я все поняла. Да, он был прав. Я другая и не похожа на девушек, которые его окружали. Они, не раздумывая, согласились бы. Честно говоря, я бы тоже дала согласие, если бы у меня не было такого прошлого. Даже если бы он вообще мне ничего не предложил.

Я осталась бы с ним просто так, без надежды на замужество или холодного расчета. Просто потому что он – Себастьян. Я почувствовала, как слезы подступили к глазам.

– Спасибо тебе, Себастьян, – я поднялась на ноги, и он тоже. Он смотрел, как я прошла мимо него и взяла еще влажную одежду с кресла.

– Зоя…

Я направилась в ванную, так и не оглянувшись. Дрожащими руками я натянула на себя холодные мокрые вещи и, стараясь не смотреть на свое отражение, вышла обратно.

– Зоя, погоди!.. – услышала я его оклик, но не отреагировала, сразу направившись к лифту.

Себастьян догнал меня и остановил, взяв за руку.

Он заставил меня поднять на него глаза. Главное, не расплакаться.

– Я не хотел тебя обидеть, Зоя! – с сожалением в голосе признался он.

Странно, но я не злилась на него. Только на душе тоска оплакивала мое разочарование, а сердце, казалось, отказывалось стучать от мучительной боли.

– Ты не обидел меня, Себастьян. Унизил – да, но не обидел.

– Быть со мной для тебя унижение? – опешил он, отпуская мое запястье.

Быть с тобой – моя мечта, Себастьян. Но не так. Я сглотнула, опустила глаза и нажала кнопку вызова лифта.

– Принимать твои условия унизительно для меня, Себастьян.

Но я благодарна тебе за честность и… за сказочный день. Он молчал, будто утратил способность говорить. Двери лифта наконец-то раскрылись, и я вошла внутрь кабинки.

– Ты – мое вдохновение, Себастьян!

Моя фраза повисла в тишине между нами, когда наши взгляды разъединила равнодушная сталь механических дверей, унося меня вниз. Во мрак и привычную жизнь без него.

***

Теперь можно и поплакать. Дождь все еще шел, и я подставила лицо под капли, которые смывали с лица мои слезы.

Действуя на автомате, я села в такси, которое, не понимаю как, мне удалось остановить. Я сжалась в клубок на заднем сидении, пробормотав водителю адрес моего временного дома.

О боже, не хочу туда! Там его родители. Там его портреты…

Закрыла глаза. Я все равно ничего не видела перед собой, ослепленная слезами…

Резкий визг тормозов вырвал меня из мучительных раздумий. Скрежет метала. Кто-то закричал. Яркий свет ударил по глазам. Сильный толчок. За ним еще один.

Мощный удар, от которого я перелетела через переднее сидение.

Боль пронзила мою голову, и тьма поглотила меня.