Текст книги "Убийственная реклама, или Тайна работодателя"
Автор книги: Юлия Бакирова
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)
…Олег Викторович поставил туфлю на подножку, схватился обеими руками за край барной стойки, отчего его массивное тело приподнялось вверх, а затем опустилось на высокий стул, обтянутый дерматином символического черного цвета.
– Мне тоника, – попросил он у бармена, прежде чем снова заговорить с Толиком, сидящим рядом, ощущавшим запах пота, смешавшегося с дорогим парфюмом, исходящие от главного редактора, не снявшего скрывающие глаза очки.
Они молчали десять секунд, потом Олег Викторович спросил:
– Ты устал отдыхать, Анатоль? Ты жутко выглядишь, будто всю ночь бухал и трахался.
И мужчина рассмеялся, а потом захлебнулся воздухом и закашлялся.
– Я хочу поговорить с вами по важному делу, – выдавил из себя Толик, следя взглядом, как языком собеседник слизывает выступивший над верхней губой пот.
– По важным делам не ходят в такие балаганы, – ткнув сарделькообразными пальцами в сторону сидящих за столиками посетителей кафе, ответил главный редактор.
Напротив него поставили запотевший бокал с прозрачным тоником. Он правой пятерней смахнул пот с лысого черепа, затем взял напиток.
– Я выбрал это место не подумав, – соврал Толик. – Я хочу вам сказать, что все знаю, абсолютно все.
– Как?! – всполошился толстяк, вздрогнув всем телом так, что жидкость из бокала выплеснулась на лацкан его черного костюма.
Не ожидая подобной реакции, не представляя ее ни в одном из проигранных в голове сценариев, Толик напрягся. Хоть очки и скрывали, было понятно, что глаза главного редактора вылезли от удивления из орбит, рот округлился в огромное «О», повторившее:
– Как, ты все знаешь?! Откуда тебе знать, что я вчера драл пятерых мулаток, купленных оптом на Арбате?!
Пошутив, Олег Викторович рассмеялся, снова расплескав тоник, попав даже на брюки Толика.
– Видел бы ты свое лицо, Анатоль! Такое ощущение, что тебе в задницу засовывают раскаленную кочергу, – сказал мужчина, потом успокоился, кашлянул и продолжил: – Как я погляжу, ты не настроен на веселую волну радио радости. Так о чем тебе известно?
– О тайне нашего работодателя, о потайной деятельности, проводимой агентством, – выпалил Толик, и ему показалось, что эти слова расслышали даже в самом дальнем углу заведения.
Но на них никто не обращал внимания. Люди пришли развлечься, провести деловую беседу. Им было не до странной парочки, сидящей у барной стойки под часами, показывающими московское время – 17.10…
…Полина проехала мимо зеркального здания сберегательного банка. Посмотрев на дисплей сотового, узнала, что в Оренбурге 19.11. ПАЗ подбрасывало на ухабах, в салоне пахло газом, которым заправляли автобус. Женщина разглядывала плакат с изображением обезьяны, наклеенный скотчем на стекло напротив кондуктора, видимо, вместо шторы. Она прищурилась, пытаясь прочитать надпись, написанную на майке орангутанга. Автобус тряхнуло. Полина поправила прическу, прищурившись вновь. «Game Over», – прочитала она.
Вдова тем временем потушила окурок, плюнув на него. Сморщенный бычок, напомнивший ей вялый мужской член, она отправила в металлическую баночку, когда-то хранившую кофе. Раскрыв левую ладонь, она посмотрела на «Австралийский щит» и «круг Тетраморфа». Вздохнув, вернулась в квартиру. «Зря я, наверное, Полинку дернула, – подумала она. – Мало ли откуда эта бесовщина в доме оказалась». Ей представилась родственница покойного супруга, явная ведьма, закапывающая в горшок с фикусом обнаруженную ею вещицу. Мотнув головой, вдова отогнала видение, подошла к окну, выходящему во двор. Ей показалась знакомой фигура удаляющегося от дома мужчины, что было очень странно. С чего бы этот медленно уходящий прочь человек должен быть знаком ей. Она пригляделась, надеясь, что он обернется, показав лицо, но этого не произошло. Ее охватил немотивированный страх, идущий откуда-то, где в ее теле живет шестое чувство. Расплывающийся, исчезающий образ мужчины, показавшегося ей знакомым, будто бы принес плохую весть. «Принес да забыл доставить», – подумала вдова…
… Олег Викторович снова улыбнулся. «Сейчас он скажет, что не знает никакой тайны, а я просто спятил», – промелькнуло в голове Толика, ожидавшего ответа. Толстяк не спешил. Он отхлебнул тоника, облизал губы, поставил бокал на стойку, положил руки себе на колени.
– А можешь ты рассказать чуть подробнее о том, что за тайная деятельность? Уж не шпионят ли сотрудники фирмы по поручению американского правительства за новыми технологиями, внедряемыми в рекламной сфере России? – спросил он наконец.
– Я говорю о скрытом смысле внедряемой рекламы, о том, что ее целью является не продвижение того или иного товара на рынок, а разложение умов потребителей данной информации, – ответил Толя, перейдя на шепот.
– Ты хочешь сказать, что, снимая ролик о новой марке пива, агентство думало в первую очередь не о заколачиваемых бабках, а о вреде, который принесет этот уважаемый напиток людям, решившим его попробовать? – уточнил Олег Викторович, улыбнувшись.
– Да, – согласился Толик. – И речь идет обо всем, что делает фирма: о социалке, о проектах, связанных с детским питанием.
Он замолчал. Главный редактор усмехнулся, указательным пальцем правой руки приспустил очки так, что стало видно сощуренные, словно заплывшие жиром, глазки…
…Полина спустилась из автобуса на землю, иссушенную солнцем, горячим ветром. Она захотела позвонить Толику, но передумала. Вначале необходимо узнать, что стряслось дома. Если ничего важного не произошло, то она сможет поговорить с ним со спокойным сердцем, а если что-то случилось, то она сориентируется по ходу.
Она перешла улицу и решила сократить расстояние, пройдя через небольшой пустырь, расположенный сзади частного дома. Эту тропинку ей показал Толя. Свернув налево, женщина ступила на узкую дорожку, пробегающую между горой мусора и золы, растущих из нее амброзии, лопухов и одуванчиков. Трава значительно выросла с того момента, когда она последний раз пользовалась этим путем.
Ей оставалось миновать метров шесть, когда с другой стороны тропинки появился он. Мужчина шел сгорбившись, лоб его скрывала челка. Наверное, из-за этой детали Полина не узнала его сразу. Она вообще не придала значения появлению этого крупного человека на пути. Все мысли женщины были заняты догадками на тему «Что случилось дома?» А между тем молодой мужчина узнал ее и усмехнулся своей удаче. «Я знал, что нужно подождать!» – ликовал он про себя, озираясь. Убедившись, что никого сзади нет, он посмотрел вперед, за спину Полине. Там тоже было безлюдно…
…Олег Викторович прикрыл глаза очками, с его губ не сходила улыбка. По выражению лица трудно было понять, о чем он думает. Черные стекла смотрели прямо на Толика. Люди в кафе шумно беседовали, играла музыка в стиле «латино». Одна девушка встала около столика, занятого ребятами из ее компании, и начала танцевать, описывая бедрами восьмерку.
– И что теперь? – нарушил молчание главный редактор, взяв в левую руку бокал с наполовину выпитым тоником.
– Я не знаю, как с этим жить, – честно признался Толик. Его кружка чая стояла рядом. Жидкость давно остыла, а сверху появилась пленочка, говорящая о плохом качестве воды.
– В каком смысле, Анатоль, ты не знаешь, как жить? Не думай, что я юлю, увиливаю от ответа. Просто хочется конкретики, ведь вопрос важный. Так в каком смысле?
– Я не хочу терять близких людей, как это происходит со всеми, работающими на фирме.
– Во-первых, не со всеми, а только с теми, кто вкладывает в работу душу. Сам пойми. Если человек одинок, то никто не мешает полету его фантазии, свершению его мечтаний…
– Но разве вам хорошо так жить, даже не жить, а существовать?
– А разве нет? У меня есть все, о чем я мечтал: деньги, власть, возможность много есть и жить очень долго, несмотря на ожирение.
– Это ваши мечты? – разочаровался Толик.
– А чем твои лучше. Ты хотел меньше, чем я: денег и славы!
– Еще я хочу быть любимым и любить, – возразил молодой мужчина.
– Люби, кого хочешь. Ты же всегда думал, что материальное положение определяет, будут ли человека любить или нет. Поправь, если я ошибаюсь.
Толя задумался. Мимо них прошла официантка, держа поднос с газировкой и тремя стаканами. Внутри бутылки бесновались пузырьки, поднимаясь со дна вверх. Было слышно, как тикают часы над их головами.
– Откуда вы все знаете? – спросил Толик, пытаясь разглядеть глаза собеседника, спрятанные за черными стеклами очков.
– Тебе нравится то, что ты делаешь. Ты сам говорил, что любишь находить способы обходить законы, убеждать людей, ведь так? Ты получил все, о чем молился, я не вру? Ты можешь позволить себе купить любую женщину в этом заведении, так зачем тебе та блондинка, о которой ты почти ничего не знаешь?..
…Полина приближалась к мужчине, а он шел ей навстречу. Солнечные лучи делали цвет ее волос более прозрачным. Она поправила сумочку. До того как поравняться со сгорбленным, смотрящим в землю человеком, оставалось пять его шагов или семь ее. Она обратила внимание на проплешину, совсем крошечную, расположенную ближе ко лбу мужчины, и тут он поднял на нее покрасневшие глаза. Женщина вздрогнула, словно сзади ее хлестнули бичом. Он широко улыбнулся, сказав: «Здравствуйте, Полина!» Получилось хрипло, видимо, в горле пересохло от ожидания и жары. Блондинка остановилась, не зная, что ответить, посмотрев за спину мужчине, но на тропинке было безлюдно. Он же прыгнул на нее. Полина метнулась в сторону, в амброзию, осыпавшую ядовитую пыльцу на одежду женщины. Он выставил сильную руку и поймал ее за плечи. Кожа его стала зелено-желтой от пыльцы. Женщина попыталась кричать, но он быстрым движением правой руки закрыл ей рот, прижал к себе и поволок в сторону от тропинки, туда, где сорняки доходили до пояса. Отойдя метров на семь, он присел, увлекая за собой Полину. Мужчина наклонился к ее левому уху и прошептал: «Не бойся, я хочу поговорить. Если не будешь шуметь, то пойдешь домой через несколько минут. Понятно?» Она несколько раз мигнула, кивнуть не получилось, поскольку мужчина с силой надавил на ее рот. Сам он уселся на нее сверху. Полина крупным планом видела молнию его ширинки, даже чувствовала запах. Напавший на нее потихоньку убрал ладонь, дав ей возможность глотнуть воздуха ртом и спросить: «Чего ты хочешь?..»
…Такой же вопрос стоял перед Толиком. Он ощущал себя рыбой, которой предлагают деликатесы, нашпиленные на крючки. И все эти деликатесы он выбрал самостоятельно.
– Вы можете ответить мне на один вопрос? – спросил он, не желая поддаваться на явную провокацию главного редактора.
– Валяй, задавай! – взмахнув левой пятерней, ответил тот.
– Я еще могу уйти?
Повисла пауза, показавшаяся Толику вечностью. Даже бег секундных стрелок часов, висящих над их головами, стал медленным и гулким. Они, будто камни, падали в глубокий-глубокий колодец. Солнечный зайчик пригрелся на ноге Толика, который залез в задний карман и нащупал зубья звезды, парно смотрящие вверх.
– А кто тебя держит? Но ты лишишься всего. К чему такая жертва?
– Я хочу остановить смерть, – ответил Толя.
– Это невозможно. Пока есть жизнь, будет и она, – пространно сказал Олег Викторович, напоминавший кота, забавляющегося с мышкой.
– Но Сергей нашел способ! – возразил Толик, чувствуя, как подрагивают кончики пальцев и снова становится легко в коленях.
– Какой? Ивлев? Если бы не бестолковые санитары, упустившие его, то ты спокойно продолжал работать, не заботясь о пустяках, не мучаясь угрызениями совести…
– Значит, мне на роду написано было узнать!
– Ты веришь в судьбу и в невозможность ее изменить? А разве ты не знаешь, что мог избежать этого сценария?
– Вы говорите о принципе «троицы»? – уточнил Толик.
– Вот видишь, – всплеснул руками толстяк, и его щеки подпрыгнули вверх, – Ты все знаешь. Так зачем спрашиваешь меня, что делать?..
…Она тоже спросила: «Что ты хочешь делать?»
– Мне нужен Толян-друган, вот и все, – прошептал Гена, а это был именно он. Наклонившись так низко, что кровеносные сосуды, просвечивающиеся на веках и в глазных яблоках, показались ей огромными красными ветками сказочных деревьев, он ждал ответа.
– Он сейчас в Москве, – сказала Полина и зажмурилась потому, что он замахнулся на нее.
– Зачем врать! – рявкнул он.
– Я не лгу, он два дня назад уехал по работе, – задыхаясь от давившего на грудь тела, прохрипела женщина.
Гена замолчал, подняв голову вверх, словно волк, готовый завыть. С тропинки послышались голоса, и он зажал рот Полины ладонью, испачканной в пыльце. Когда он убрал руку, то на ее губах остался желто-зеленый налет.
– У него есть телефон? – спросил Гена, пошевелившись, причиняя ей резкую боль.
Она кивнула, тогда он задал следующий вопрос:
– А у тебя есть мобильник?
– Да, – прохрипела женщина. – В сумочке.
– Ты не виновата, – говорил он, пытаясь найти сотовый. – Ты связалась ни с тем мужиком. Но я тебя не трону, – при этом он почти сполз ей на шею, уткнувшись гульфиком в подбородок.
Она непроизвольно дернулась, и дышать стало еще труднее. Тогда она попыталась сказать, чтобы он поднялся выше, но изо рта шел хриплый свист. Ее руки были обездвижены, но она напряглась и выгнула спину.
– Неудобно сижу? Сейчас исправим, – переползая на грудь, произнес мужчина. – Если бы ты знала, как мне было плохо сидеть там, в лечебнице. Чтобы сбежать оттуда, пришлось очень сильно потрудиться, очень сильно. А вернувшись домой, я никого не нашел. Моя мать пропала. А виноват твой хахаль!
– Твоя мать в Москве! – выкрикнула Полина и получила обжигающую пощечину, задевшую губы.
– Не ори, сука! Плевать мне, где моя мать! Мне нужен Толька! – выплюнул он.
Она замолчала, видя небо в искаженном виде из-за выступивших слез. Гена же нашел телефон, разобрался в клавишах, отыскал в записной книжке сотового номер, озаглавленный «Толенька», вызвал его…
…Ему не удавалось получить конкретных ответов. Олег Викторович играл с ним, дразнил, пытаясь заставить думать так, как было выгодно ему. Чувствуя, что может сломаться, наброситься с кулаками на тушу главного редактора и пропасть, Толик засунул руку в карман и перевернул амулет-звезду одним зубцом вверх, в надежде получить поддержку, подпитку для борьбы с этим продавшим душу злу получеловеком.
– Так что ты будешь делать, Анатоль? – настаивал с выбором редактор, не забывая улыбаться.
– А что я могу?!
– Можешь ответить на звонок, – удивил собеседника толстяк. – Это очень важный звонок, решающий.
– В смысле? – не понял Толя, но достал из кожуха телефон, включил его. После короткого приветствия он затрезвонил. На дисплее высветилась надпись: «Полина». Он посмотрел на главного редактора, затем ответил:
– Да, Полин?
– А вот и не угадал, – тут же ответил ему знакомый мужской голос.
– Кто это?! – вставая с места, шаря взглядом по кафе, спросил Анатолий.
– А это Гена, да не один…
Из трубки послышались шорохи, шумное дыхание и хриплый голос, ее голос:
– Толенька, он не врет. Он на…
«Хватит!» – донеслось до Толика, ощущающего, как возвращается тошнота, обильный пот выступает по всему телу. Его глаза встречаются со стеклами очков Олега Викторовича, довольно улыбающегося.
– Слышал! Я с твоей подружкой, – сказал в трубку Гена и тихонько рассмеялся, зажимая правой ладонью рот женщины, замершей под его весом. – Точнее, я на ней…
– Ты! Тварь! – выкрикнул Толик.
Бармен и несколько посетителей посмотрели в его сторону. Олег Викторович разразился смехом. С его губ в разные стороны полетели капельки слюны. Несколько попало на рубашку теряющего надежду мужчины, прижавшего к уху мобильный телефон.
– Спокойнее, друг, – шептал Гена, щурясь от солнечных лучей. – Я хотел видеть тебя, а ты уехал. Как жаль…
– Отпусти Полину, я тебя очень прошу! Я приеду куда скажешь…
– К тому времени со мной опять что-нибудь может приключиться, как в прошлый раз, когда ты оставил меня одного в ванной задыхаться от дыма, мучаться от страха и боли…
– Прости, но я ничего не мог поделать, – не смея уйти из кафе, не желая отходить от Олега Викторовича, потирающего толстые ладони, попросил Толя, почувствовав, как щиплет в глазах от подступающих слез отчаяния.
– Вот Полина сейчас задыхается, судя по всему. Так ведь…
Снова шорох и ее сдавленное дыхание, похожий на скрип несмазанных петель ответ: «Дааа».
– …Вот она тоже не хочет умирать, в больницу не хочет, как и я не хотел, да ты меня бросил одного. Везет же тебе, Толька-кролька, беды обходят тебя стороной. Ты и капусты нарубил и от меня сбежал. Ты не знаешь, как плохо было там. Как меня наказывали. Солнце светит так жарко, а уже вечер. Тупой город. Мои глаза болят от света. Она даже не извивается, лежит молча. У нее нос в пыльце амброзии, надеюсь, у твоей подружки нет аллергии…
– Чего ты хочешь? – прервав сбивчивую речь наркомана, спросил напрягшийся Толик.
Олег Викторович потер мочку левого уха, слез со стула, словно огромная черная медуза плюхнулась на пол. Он протянул руку к подчиненному, привлекая его внимание к себе.
– Ты знаешь, что делать. Выключи телефон – будешь богат и знаменит… – произнес редактор.
– Я хочу, чтобы ты страдал, как я! Я просил тебя прогнать эту ведьму, которую ты же и создал, а ты ушел… – говорил в трубку Гена.
– Просто прерви разговор, и все, – подначивал толстяк, заслоняя Толику путь к выходу из кафе, в котором почти все посетители следили за происходящим действом, в котором огромный лысый мужик что-то шептал побледневшему молодому человеку, разговаривающему по телефону.
– Если бы ты был в городе, то я подкараулил бы тебя и лишил возможности двигаться. Я знаю, как это делать так, чтобы ты жил и все чувствовал… – продолжал рассказывать Гена.
– Она ничего не значит. Все равно ты не развяжешься с нами никогда. Артем хотел обмануть нас, но у него ничего не вышло. Зачем пробовать, проверять теорию ненормального Ивлева. Отключи телефон, и все. Я был, как ты, но я сделал выбор и не пожалел… – нашептывал Олег Викторович, но Толику казалось, что это говорит не он, а что-то плотно-маслянистое, вселившееся в него.
– Меня научили обездвиживать людей. Один из пациентов клиники научил. Он-то и напал на санитара, а потом другие ему помогли. Раньше они били меня, но ради этого помогли… – понизив голос потому, что со стороны тропинки послышались голоса прохожих, затараторил Гена, надавив ладонью на рот женщины. Она попыталась сбрыкнуть, скинуть напавшего, но не сумела даже пошевелиться.
– У тебя будет все. Положи трубку, – не унимался редактор, но Толик поступил по-своему, заставив редактора спросить: – Куда ты, Анатоль?!
Толик обошел его, направляясь к выходу из кафе. Его лицо было уверенным, он знал, как поступить. Несколько девушек, сидящих за столиками заведения, проводили его широкоплечую фигуру восторженными взглядами.
– Не трогай ее, очень прошу, она тоже ничего не знала. Я обманул ее, использовал, как подстилку, и все, – говорил он, лавируя между людьми. – У нее со мной свои счеты, но она не в курсе. Тебе же я нужен?
– Ты?! – переспросил Гена. – Мне нужно лишить тебя части тебя, как ты отобрал у меня возможность полноценно жить.
– Ты дурак! – крикнул в спину Толику, взявшемуся за ручку двери, ведущей из кафе, Олег Викторович. – Сейчас у тебя есть все! Ни Полина, ни старуха – твоя мать не стоят жизни!
Толик же вышел на улицу, навстречу летнему пеклу большого города. Вдохнул смог оживленной трассы. Скоро на ней будут пробки, но пока водители позволяли себе лихачить.
– Отпусти ее. Что я должен сделать, чтобы ты отпустил ее? – спросил он, зная, что будет делать.
– Ты не сможешь вернуть мне то, чего лишил, – ответил Гена, ожидавший, что его будут умолять, но услышавший в голосе бывшего друга нотки уверенности в том, что все будет так, как надо именно ему. – Я… Я не знаю.
– Ты отпустишь ее! Слушай внимательно. Я стою на одной из центральных улиц Москвы. Сейчас я отдам телефон постороннему человеку, который скажет тебе, что я делаю. Это не блеф…
– Чего ты несешь! Постой! Это мои правила, моя игра, – попытался остановить Толика обезумевший от наркотиков и лекарств мужчина, ослабивший давление на рот жертвы.
– Я отдаю трубку, а ты слушай…
Толик подошел к молоденькой девушке, смотрящей на платье, выставленное в витрине модного салона.
– Здравствуйте, меня зовут Анатолий. Я с другом поспорил, что сделаю одну вещь, – обратился он к ней так, что на другом конце трубки было слышно каждое слово. – Вы не могли бы помочь?
– Пожалуйста, – донесся ответ девушки до Гены, чуть привставшего с груди Полины.
– Я отдам вам мобильник на время. Вы должны комментировать все, что я делаю, договорились? – спросил Толик.
– Конечно. Здорово. А как друга зовут, я ведь с ним буду разговаривать, – поинтересовалась москвичка.
– Его зовут Геннадий, он нас сейчас слышит, ведь так, друг?
– Какого хрена! Ты что собрался делать! – забыв о том, что кто-то может проходить мимо по тропинке и услышать, закричал тот. Рука его вспотела, поэтому телефон чуть не выскользнул из ладони. Тогда Гена убрал правую ладонь ото рта Полины и взял сотовый в нее.
– Итак, Геннадий, я передаю трубку очаровательной девушке, стоящей напротив витрины, смотрящей на оживленную автомобильную трассу, – спокойно, даже весело, словно в рекламном ролике про стиральный порошок, произнес Толя.
Шорох, потом она произнесла:
– Привет, Геннадий! Ваш друг направляется к краю дороги. Ооо! – Она пошла следом за широкоплечим молодым мужчиной, и стало слышно, как проносятся машины по дороге. – Он перелезает через ограждение. Эй! Толя!
– Какого хрена!!! – проорал Гена, подскакивая вверх. Полина успела повернуться на бок, иначе он наступил бы на нее. Она сгруппировалась, сжавшись, вскочила и побежала прочь, забыв про сумочку. Гена же стоял как вкопанный, слушая, ставший истеричным, голос девушки:
– Он перелез, помахал мне рукой и крикнул, чтобы я не шла следом, это опасно. Стойте!!!
Она завизжала, проникая в мозг Гены, тоже закричавшего в другой точке страны, на пустыре, заросшем сорняками, посреди города Оренбурга. Полина не оглянулась на этот вопль, убегая к дому, где у окна нервничала вдова. Ни та, ни другая не знали, что в этот самый момент тело Толика подбросило вверх, крутануло в воздухе. Водитель не успел затормозить, когда под его колеса бросился молодой мужчина. Водитель, сбивший Толю, помял бампер и заработал заикание. А дизайнер постепенно погружался в темноту, обрушиваясь вниз, на трассу. Он ударился телом об асфальт, в метре от него затормозила иномарка, готовая раздавить его череп. Девушка, державшая в руках сотовый телефон Толи, продолжала визжать. Гена не слушал ее, он выронил трубку и поспешил спрятаться, уехать из города навсегда. Олег Викторович прошел мимо места трагедии, цокнув языком, смахнув пот с выбритой головы.
Последним, о чем подумал Толик, было: «Надеюсь, что Ивлев был прав и они в безопасности». Эта мысль догорела в его сознании и…
Его жертва была не напрасной. Сергей Ивлев верно просчитал все, известное ему о фирме и о принципах ее бытия. Его вывод о том, что со смертью дизайнера-творца убийственной рекламы прекращает действовать проклятье, распространяющееся на всех его любимых людей, оказался верным, за исключением одного но…
Не всегда к спасению от проклятия приводила смерть дизайнера-творца. Толик решился на самоубийство ради любимых, и высшие силы оставили ему жизнь. Он перенес множество операций и узрел иную грань бытия, погрузившись в состояние, пролегающее между жизнью и смертью. И лишь Полина могла вернуть его в тот мир, где его любили, где он мог любить.