Текст книги "Убийственная реклама, или Тайна работодателя"

Автор книги: Юлия Бакирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

– Тогда я дорабатываю этот вариант, – уточнил Толик, тыча карандашом в скрепленные скобой рисунки под общим номером пять.

– Да. Этот вариант как нельзя лучше передает суть игры, – кивнула женщина.

– У меня еще просьба, – улыбаясь, обратился к ней дизайнер. Он заранее продумал этот разговор, поскольку видел в ответе на него еще один способ побольше узнать о работе фирмы и о своей работе, в частности.

– Шеф сказал, что по каждому проекту работника проводят исследования, и он советовал мне изучить мои показатели. Это возможно?

– Советовал? – не поверила Людмила Геннадьевна.

– Вы ведь понимаете, что такого рода информация не повредит…

– А только поможет тебе повторять одни и те же приемы в работе, – перебила она. – Я считаю, что художник, а ты, несомненно, художник, не должен волноваться по поводу мнения фокус-группы. Кто и что сказал, как проходит внедрение продукта на рынок, – оставь эту головную боль специалистам. Ты должен творить, вкладывая душу в свою работу. Ты согласен?

Он кивнул, заметив произошедшие в кабинете начальницы изменения. «Она повесила другую картину». Действительно, вместо желтого квадрата, наводненного сине-черными мелкими рыбками, на стене, позади Людмилы Геннадьевны, разместилось черное полотно с проходящей по диагонали серебряной полосой-молнией.

– Ты также согласишься, что на настроение художника не должна влиять ситуация на экономическом рынке страны. Ведь так?

– Так, – усмехнулся он. – Вы повесили новую картину.

– Что? – не поняла женщина, заерзала на месте.

– Рыбки в желтом море ушли, – указав на холст, сказал Анатолий. – Новая картина.

– Ааа, – поворачиваясь к нему спиной, лицом к полотну, поняла женщина. – Вообще-то у меня под каждое настроение есть картина. Я их утром меняю.

– Интересная практика, – понимая, что черно-серебряное настроение не предвещает ничего хорошего, ответил дизайнер.

– Но мы отвлеклись, – развернувшись к нему, произнесла Людмила Геннадьевна. – Ты заверши работу над проектом, потом получишь новое задание. Забудь про фокус-группу, не ставь себя в зависимость от мнения толпы.

– Согласен, – выходя, ответил парень, думая: «В следующий раз буду узнавать ее настроение по картине, а потом просить о чем-либо».

Подходя к своей кабинке, он столкнулся с парочкой. Артем и девчонка в вечно короткой юбке шли, беседуя о новом проекте мэтра.

– Ты считаешь, что мы должны быть психологами? – уточняла она.

– Конечно, а как иначе ты влезешь в голову человека и заставишь его бежать в магазин за рекламируемым товаром, – отвечал Артем, перекрасивший эспаньолку в красный цвет.

– Ничего, если я вмешаюсь, – произнес Толя, перекрыв парочке проход.

– Привет! – дуэтом поздоровались те.

– Раз вмешался, так вмешивайся, – подергав красные волоски пальцами правой руки, сказал Артем.

– Вот ты говоришь, что нас должны волновать экономические показатели выгодности рекламы. Верно?

– Правильно сечешь, – вставила девчонка, поправив декольтированную блузку. Толя машинально перевел глаза с лица «красной бороды» на обнаженную часть груди девушки.

– Но ведь мы художники! Мы творим над толпой, не связывая себя узостью мышления простых смертных…

– Стоп-стоп-стоп, – выставляя руку вперед, как бы останавливая его речь, сказал Артем. – Ты хочешь сказать, что все исследования на внедрение рекламы в сознание потребителя, тесты на узнаваемость – просто шелуха, поскольку ты самобытный творческий человек, со своим внутренним миром?

– Именно так, – согласился Толя, перестав пялиться на грудь девчонки и обратив внимание на ее довольно улыбающееся лицо.

– Это не «Третьяковская галерея», а рекламное агентство. Ты в ответе за результативность…

– Но как я могу узнать результативность, – перебил напыщенного мэтра Толик.

– Я провожу собственные тестирования, фирма проводит свои, – сказал Артем.

– Да?! – удивился Анатолий, почесав затылок.

– А для чего у агентства есть отдел маркетинговых исследований, как ты думаешь?

– Но нам ведь не разглашают результаты тестирований фокус-группы.

– Да, – повернув личико к Артему, поддакнула девчонка, и Толя заметил какой у нее курносый нос.

– Просто вы не доросли до уровня, когда можно знать такую информацию, – ответил «красная борода». Он нервно оглянулся, руки его, скрещенные на груди, чуть дрогнули.

– Что с тобой? – не стал скрывать, что заметил волнение мэтра, Анатолий.

– Все нормально. Исследования важны, но не всем их стоит знать, – задрав левую манжету рубашки, будто смотря на часы, бросил Артем. – Я опаздываю. Ты идешь? – обратился он к девчонке, нырнув взглядом в ложбинку ее декольте.

– Конечно, пока! – обходя Толю, попрощалась она. «Красная борода» скупо махнул рукой, открыв на миг левое запястье. Этого было достаточно, чтобы дизайнер мог отметить отсутствие часов на руке Артема. «Словоблуд ляпнул лишку, – входя в свою кабинку, подумал парень. Как же узнать результаты исследований по моим работам и работам Ивлева?»

Поработав над деталями рекламы около получаса, Толя решил найти, где располагается отдел маркетинговых исследований. Обойдя весь этаж, нужного кабинета он не нашел.

– Слушай, мне нужно отнести предложения в отдел маркетинговых исследований, – сказал он секретарю в приемной директора. – Не подскажешь, где это?

– Оооо, – оторвавшись от раскладывания пасьянса «Косынка», вздохнула девушка. – Это на другом этаже. Ты можешь макет мне оставить, я передам.

– Я сам могу занести, когда доработаю его. Макет пока сыроват, – вилял Толя.

– Высуши и приноси, – пошутила секретарь. – Туда только Олег Викторович да сам шеф ходит.

– Начальство само? – удивился дизайнер.

– Иногда начальник отдела исследований, на мышь похожий, сам забегает, – сказала девушка и тихо прыснула в кулак.

– Не боишься так о людях?

Она не удостоила его ответа, задвигав компьютерной мышкой карты. Анатолий пошел к аппарату, продающему кофе. Его расследование усложнялось.

6

Впервые он пришел домой раньше Полины. С тех пор как они решили не афишировать свои отношения на работе, в высотке каждый был сам по себе. Толик не дожидался ее, не заходил в обед и после окончания трудового дня, Полина поступала так же. Иногда это давало ощущение некоей свободы, будто вообще их офисы находятся в разных концах города. Анатолию это обманчивое чувство нравилось, а Полина понимала, что постоянно быть рядом с мужчиной вредно для него, поэтому относилась к эфемерной свободе как к неизбежности.

И вот он впервые пришел домой раньше ее. Открыл дверь дубликатом ключей, изготовленных ею еще в начале их отношений. Полина тогда сказала: «Это знак моего доверия к тебе, ты ведь понимаешь?» Он осознавал это.

Сегодня он вошел в квартиру не один. Ему хотелось порадовать Полину, поэтому дизайнер зашел в цветочный магазин и купил замену погибшей при странных и неизвестных ему толком обстоятельствах фиалке. Растение оказалось высоким для размещения его на холодильнике. Распустившаяся лиловыми сочными цветками верхушка упиралась прямо в потолок, поэтому он поставил горшок на пол у выхода на балкон. «Пусть хозяйка сама решит, куда его поставить».

Замороженную пиццу и салат-ассорти из креветок, кальмаров, мидий, кукумарии, трепанга и еще каких-то неизвестных ему морских обитателей он выложил на стол. К ее приходу они оттают. Останется только подогреть – и ужин готов.

Переодеваясь в домашнее трико и майку, он, пожалуй, впервые задумался о сути их взаимоотношений. Какие чувства он испытывал к этой привлекательной женщине. В том, что она любит его, он не сомневался. Она могла дальше сдерживаться и не произносить три слова в слух, но достаточно было увидеть ее глаза в те тяжелые дни, бетонным потолком рухнувшие на него, чтобы не оставалось сомнения. Так не смотрят просто на тех, кого жалко. Так смотрят на любимого, дорогого человека. А как он смотрел на нее?

Думая об этом, Толик прошел в зал и принялся рассматривать фотографии, выставленные в аккуратных рамочках. Выбрав фото, на котором она получилось еще красивее, чем в жизни, он сел на диван. С минуту он вглядывался в изображение под стеклом, в ее глаза, линию губ, маленькую крепкую грудь, обтянутую красной тканью вечернего платья. На его губах появилась улыбка. Он вспомнил последнюю девушку, с которой у него было что-то типа любви. Вспомнил прогулки по парку, секс в полутьме в лесопосадке за домом после дискотеки, как ему впервые в жизни сделали минет. Почему-то в памяти воскрешались лишь влажные отношения. Он подумал, что с прежними девушками-женщинами встречался ради траханья. Ни о какой любви речи не шло. В том смысле, что он их по-своему любил, но не серьезно. Его голову занимало будущее, карьера и успех, желание устроиться лучше в жизни. А Полина? Чем она отличалась от тех немногочисленных девчонок?

Он поставил фотографию на место, почесал поясницу, попытался представить, как складывалась бы его жизнь без нее, и не смог. Вспомнил произнесенную после ночного кошмара фразу: «Она мой ангел». К чему эти сны, ведь он никогда не верил в то, что рожденные в глубинах подсознания абсурдно-абстрактные образы и сцены могут воплотиться в реальность наяву. Если такое и происходит, то не подменяется ли явь сном?

– Она мой ангел, – произнес он вслух, смакуя каждый слог, перекатывая буквы, как горошины на языке.

Он стоял в ванной, из крана бежала теплая вода. Парень стал брать одну за другой ее вещи: крем для ног с экстрактом зеленого чая и мелиссы, скраб с абрикосовым маслом и силиконовыми абразивами, средство для снятия макияжа, пенку для укладки волос сверхсильной фиксации… «Она тщательно следит за своими волосами, за кожей», – подумал он. Делает она это для него или помимо него? Ему было безразлично. Он взял в руки парфюмированный тальк. Он столько раз держал его в руках, наносил на ее кожу, всегда возбуждаясь. Обычно такие действия заканчивались сексом. Кто она для него?

Звонок в дверь взбудоражил спокойные воды его рассуждений, заставив выронить баночку с тальком. Она почти долетела до кафеля, готовая осыпать его осколками декоративного стекла и косметической пылью, но Толя опустил раскрытую ладонь и поймал предмет.

Полина не смогла открыть дверь ключом, поэтому позвонила. Она задержалась. Такое случалось несколько раз в году, как правило, перед сдачей в налоговую инспекцию или пенсионный фонд отчетов и деклараций. Весь день она билась с переданной из налоговой программой. Что-то системный администратор инспекции перепутал, и проводка нескольких сумм уходила в небытие, вместо того чтобы занять положенное место в таблице.

– Ты уже дома? – удивилась она, входя и снимая обувь.

– Я не один, – предвкушая радость, сказал он.

– С кем? Гена пришел? – спросила женщина, проходя в ванную мимо него, даже не поцеловав, как делала всегда.

– Про Гену мне ничего не известно, – выплюнул эти слова, как комок злокачественной опухоли, Толя. – Ты устала?

– Не то слово, – ответила она, включая свет в ванной. – Ты брал тальк?

– В смысле? – подходя к ней, уточнил дизайнер.

– Тальк всегда стоит справа от зеркала, а сейчас он… Да тут все не на своих местах, – принявшись расставлять косметику, вздохнула она. Лицо ее напряглось, выступили морщины на лбу и в уголках рта и глаз.

– Я вспоминал тебя, изучая химический состав этих штук по этикеткам, – отшутился Толя. – Я сейчас ужин подогрею. Ты умывайся – и в кухню, там ждет сюрприз.

– Покажи сейчас, – чуть оживилась она, закончив возвращение баночек, флакончиков и туб в родные пенаты.

– Потерпи. Я хочу подогреть еду.

– Нет, покажи сейчас, – настояла она, выходя из ванной, идя следом за ним в кухню.

– Вот, – поднимая с пола растение с сочными лиловыми цветами, похвастал он.

– Кактус, – выплюнула женщина игольчатое слово.

– Самый дорогой в магазине, новый вид-гибрид! И цветы пахнут, что удивительно. Мне продавец объяснял…

– Толенька, разве можно мерить красоту цветка его ценой?

– Тебе не нравится? – поднося растение ближе, спросил дизайнер.

– Это кактус. Ты видел хоть один кактус в этом доме? Здесь полно горшечных растений, но нет ни одной колючки…

Толя молчал, хотя внутри его боролись, разжигая огонь ненависти, два человека. Один требовал распахнуть дверь на балкон, раскрыть окно рамы и выбросить кактус на улицу, затем собрать вещи и уйти из ее жизни. Другой предлагал перетерпеть, напоминая, что все бабы стервы в той или иной степени.

– …Ты даже не знаешь, что я люблю, а что нет, – завершила свою речь Полина и пошла в ванную.

Он так и стоял посреди кухни и думал, что держит его здесь. Привязанность? Благодарность к этой женщине? Отсутствие места жительства в Москве? У него достаточно денег, чтобы снимать квартиру не на выселках, да еще откладывать на будущие нужды. Привязанность, романтично именуемая любовью? Привычка возвращаться после трудового дня в эту квартиру? Привязанность, после законной регистрации отношений в ЗАГСе переименовываемая в супружескую обязанность-ответственность? Понимание того, что она устала и не в духе, поэтому пренебрегла его чувствами, да еще и оскорбилась тем фактом, что он ничего не знает о ее предпочтениях в цветах. Но он действительно не знал, какие растения она любит. Значит, и его вина в случившемся есть. От осознания этого внутри заклокотало еще сильнее. Он хотел как лучше! Нечего обвинять его в невнимательности! Чертов кактус он унесет на работу, пусть оживляет интерьер клетушки. «Стоп!» – мысленно приказал он себе, глубоко вдохнул, выдохнул, еще раз вдохнул, ощущая, как расправляются легкие в грудной клетке, наполняя душу покоем. Он привязался к ней, пусть называют это кто как хочет, любовью или ответственностью, обязанностью. Он сейчас накроет стол, будет разговаривать ни о чем, а кактус спрячет за диван в зале до утра. «А может, она не мой ангел», – подытожил он, выполняя задуманное.

Полина вышла посвежевшая. Увидев пышущую ароматами пиццу и экзотический салат из даров моря, она открыла рот. Минуту ели молча, потом она, отложив вилку в сторону, сказала:

– Толик, я обидела тебя. Я виновата. Давай спишем это на мою усталость. А еще меня покоробила перестановка на полочках в ванной…

– Ну…

– Подожди! – попросила она. – Я вела себя как зануда, но я хочу, чтобы ты знал…

Она встала и подошла к нему, он поднял голову, посмотрел в ее глаза. Полина присела рядом, накрыв руками его колени.

– …Я долго думала, как ты прореагируешь на мои слова, но зачем терзаться, когда…

Он приложил указательный палец к ее губам, прошептал:

– Шшшш, – наклоняясь к левому ушку, в мочке которого поблескивала циркониевая головка золотого гвоздика. – Я тоже тебя люблю.

Она улыбнулась. Он убрал палец от ее губ и поцеловал их. Осторожно, словно пытаясь разморозить лепестки заледеневшей хрупкой розы. Не отрываясь друг от друга, они встали.

После тридцати минут они, вспотевшие, обнимались, лежа в постели, казалось, что конфликт исчерпан. Он сказал эти слова, она произнесла их тоже, и те камнями легли на дне колодца памяти двух человек. Каждый слышал, что любим, но разве можно словами объяснить, почему люди прощают друг друга, почему он не ушел, раздираемый гневом изнутри, и почему он сказал, что любит? Он не стал раздумывать над этим, у него родилась новая идея, связанная с рекламой. «Ее внедрение может укрепить мое положение в фирме… повысить гонорары!» – прижимаясь к Полине сзади, подумал Анатолий.

7

Олег Викторович перечитал его идею. Толя специально стал подавать предложения в письменном виде, ему проще было облачить мысли в слова у себя в кабинете, сидя за компьютером.

– Ты же понимаешь, – начал Олег Викторович, положив листок на стол, накрыв его сверху пухлой ладонью. – Это попытка обойти закон, нарушив негласное правило не вступать в жесткую конфронтацию с властью. Не всякий рекламодатель пойдет на такое. Заказчики стараются быть законопослушными, а твое предложение – агрессивный выпад против норм закона. Тебе нравится это?

Толя смотрел на главного редактора не мигая и не зная что ответить. Олег Викторович поерзал в кресле, словно дряблое желе в стеклянной розетке, пояснив:

– Меня не покидает чувство, что тебе приятно обходить закон и тебе нравится выдвигать хитроумные идеи на грани фола, я прав?

– Аааа! В этом смысле! Вы просто психолог, – ответил Анатолий, положив руки на стол. – Я действительно ощущаю некое возбуждение, когда в голову приходит подобная мысль.

– Да, на моем месте учишься понимать скрытые мотивы людей, – улыбнулся Олег Викторович, посмотревший на дизайнера, словно ученый на подопытную крысу.

– Ну и как вы считаете, с высоты своего опыта, пройдут такие предложения?

– А ты попробуй, – посмотрев на потолок, произнес мужчина. – Есть заказчик, которому нужна наружная реклама пива новой марки…

– Банер на магистральный щит? – уточнил Толя.

– Любой вид: банер, брандмауэр, стела. Включи фантазию. И включи туда этот штриШОК, – нечитабельность цветов. Какие цвета используешь?

– На желтом фоне напишем белыми буквами: «Чрезмерное употребление алкоголя вредит вашему здоровью».

– Или черными на фиолетовом, темно-синем? – предложил Олег Викторович.

– Или так, – кивнул Толя.

– Сделай макет постера с подобной игрой цвета, а клиента мы убедим, – снова улыбнулся мужчина, посмотрев в потолок.

– Данные и название марки у вас?

– У секретаря моего возьми, – ответил главный редактор.

– У меня просьба к вам, Олег Викторович, – вставая, обратился Анатолий. – Я знаю, что отдел маркетинговых исследований проводит тестирование фокус-групп. Очень хочется посмотреть результаты изучения моих работ.

– Я слышал, что ты интересуешься этими исследованиями, Анатоль, – промяукал мужчина, елозя рукой по листку с предложениями дизайнера. – Я сделаю запрос в отдел. Когда они подготовят ответ, я сообщу тебе.

– Спасибо, Олег Викторович. Это очень важно для меня. Хочется работать эффективнее и знать о результативности своего труда, – обрадовался Анатолий. – Я могу идти?

– Иди-иди, – похлопав правой рукой свою толстую шею, разрешил редактор.

Уже стоя около двери, дизайнер услышал вопрос:

– А как там Полина Борисовна? Давно ее не видел.

Говоря эти слова, Олег Викторович почесывал что-то под столешницей.

– У нее все отлично, а что? – насторожился Толик, обернувшись.

– Простое любопытство. Она красивая женщина. Передавай привет от меня, – сказал мужчина, закатив глаза к потолку. Ноздри его раздувались. Через них с шумом выходил воздух. Правая рука, наполовину скрытая монитором с того места, где стоял Толя, двигалась.

– Обязательно. До свидания, – выходя, бросил дизайнер.

Он получил у секретарши необходимые данные и пошел в свою клетушку.

После долгих рассуждений, перепробовав различные сочетания цветов и перебрав всевозможные шрифты, Толик выбрал черный цвет текста-предупреждения на общем темно-синем фоне рекламного изображения. Шрифт же был одобрен такой, который и в цветовой гамме, различимой для глаза, читался с трудом. «А тут и закон соблюден, и клиенты целы», – сохраняя файл, подумал парень.

Распечатав несколько вариантов дизайн-макета, Анатолий разложил листы на столе, откинулся на спинку и придирчиво принялся изучать результат работы. Чего хотел, он добился. Выполненная в желто-красной гамме реклама пива неизвестной ему марки была заметной по сравнению с черными буквами предупреждения о вреде алкоголя. Он радостно потер ладони. Поднявшись, сложил рисунки в файл, пошел к Людмиле Геннадьевне. Подойдя к ее кабинету, не остановился, прошел мимо, рассудив, что лучше показать эти работы Олегу Викторовичу.

Главный редактор сидел на стуле около двери.

– Ты по вопросу, который мы обсуждали утром? – оторвавшись от бумаг, лежащих в папке из бордового кожзаменителя, спросил он.

– Да, я все подготовил, – ответил Толя, подходя к Олегу Викторовичу. Смотря на документы в папке, он показал рисунки.

– Давай посмотрим.

С этими словами мужчина швырнул раскрытую папку подальше на стол, листки рассыпались. Они заскользили по лакированному покрытию, некоторые попадали на пол. Толстяк, кряхтя, принялся вставать со стула, приговаривая:

– Я сам все подниму, не утруждай себя.

– Да ладно, – ответил дизайнер, опускаясь на корточки, собирая разлетевшиеся документы.

Главный редактор встал, стул жалобно скрипнул, исторгая его тело, показавшееся Толику, глянувшему на мужчину снизу вверх, еще массивнее и рыхлее.

– Подавай мне! – приказал Олег Викторович, протягивая растопыренную пятерню правой руки, чуть нагибаясь.

Дизайнер в одной руке сжимал подготовленные дизайн-макеты, а в другую собирал, держа пальцами, листы из папки. Он бегло просматривал их, но секунд было недостаточно, чтобы понять содержание документов.

– Давай! – нависая над Толиком, командовал мужчина. Парень протянул ему то, что успел поднять, – какие-то таблицы, графики, макеты, фотографии, наклеенные на бумагу.

– Еще под столом, – бросил Толя, подлезая под деревянное полотно. Он слышал шумное дыхание редактора.

Анатолий дотянулся пальцем до листка с таблицей, стал по полу подтаскивать к себе, читая набранную на белом информацию. «Исследования эффективности информационного воздействия разработанного креатива на аудиторию», – гласил заголовок. Ниже, в одной из граф он узнал свои фамилию, имя, отчество. Успел прочитать название рекламной кампании: «Пиво „Krugger“…

– Анатоль, ты там застрял?! – подгонял голос начальника.

– Уже, – не отрывал взгляда от непонятных ему, как профану, цифр, аббревиатур и от воскрешающих приятные воспоминания названий разработанной им рекламы для раскрутки компьютерной игры, детского питания, социальных проектов.

Толя вылез из-под стола, держа лист с исследованиями собственных работ в правой руке. Его новые разработки были зажаты под левой подмышкой. Он встал, не отрывая взгляда от данных, пытаясь впитать в себя информацию.

– Преждевременно, – вырывая лист из руки дизайнера, бросил Олег Викторович, лицо которого стало цвета буряка.

– Это же то, о чем я просил утром, – ощущая напряжение мышц шеи, сказал парень.

– Да, – как попало складывая бумаги в папку, согласился редактор. – Но тебе это видеть преждевременно! Все равно ничего не поймешь. Вот я все изучу, оформлю в удобоваримом виде. – Обошел стол, плюхнулся в кресло. – Потом тебе все станет понятно. А сейчас – преждевременно!

– Как скажете, – не решаясь присесть, кивнул Анатолий. – А что такое «Вн. инф»?

– Я же говорю, что ничего не поймешь, – кашлянув в кулак, посмотрев на потолок, ответил мужчина. – Это сокращение, обозначающее «внедрение информации»…

– В массы? – перебил дизайнер, сжав левой рукой правую.

– Ты, Анатоль, присаживайся. Не стой, как бедный родственник, – указав на стул напротив, сказал Олег Викторович. – Всему свое время. Покажи мне проект!

– Вот, – усаживаясь, протягивая макеты, молвил парень.

По прошествии двух дней один из дизайнов был одобрен клиентом. Решено было запускать рекламную кампанию на периферии. Предупредительную надпись о вреде алкоголя убрали до принятия поправок к закону о рекламе. Решили, что не стоит прыгать через голову законодательных органов и применять еще не принятые и не утвержденные президентом нормы, хотя руководство фирмы из каких-то точных источников знало о том, что новые требования к рекламе пива вступят в силу через несколько месяцев.

– Когда понадобится, мы доклеим отпечатанные по твоему дизайн-макету предупредительные надписи под основным сообщением. Закон будет формально соблюден, а фактически… – На последнем слове Олег Викторович развел руки в стороны.

Агентство разместило несколько десятков банеров по всей стране, а Анатолий получил свой заслуженный гонорар. В довесок ему досталась похвала от начальства всех уровней.

– Как я и говорил, – сказал Олег Викторович на одной из «пятиминуток», – если человек работает, то он получает деньги. Фирма не экономит на работниках. На отличных работниках.

Анатолий ощутил на себе взгляды присутствующих сотрудников. Ему начали завидовать, но это его только радовало.

– Значит, увидели во мне соперника, а не временное явление, – говорил он Полине, когда такси везло их к родителям женщины.

– Современное общество сожрет тебя, если только оступишься, – ответила она, – А завистливые люди еще опаснее.

– От завистливых хотя бы знаешь, чего ждать, – поправляя новый, купленный в дорогом бутике галстук, высказал он свою теорию.

Встреча прошла хорошо. Он почувствовал себя женатым человеком, но это его не испугало. На обратном пути они всю дорогу обнимались, смущая водителя.

– Ты похожа на свою маму – в хорошем смысле, – прошептал ей на ухо дизайнер.

– Жаль, я не знаю твоих родителей, не могу сравнить, на кого ты похож, – ответила она, гладя его волосы. – В хорошем смысле.

– Надеюсь, не на отца, – бросил Толя, сжимая объятия сильнее.

– Почему? У вас плохие отношения?

– Мой отец много и часто пил, чтобы у нас были какие-либо вообще отношения, – скоро ответил парень.

Она поняла, что лучше не разговаривать с ним на эту тему, чтобы не огорчать, и принялась вспоминать, как мама водила ее в садик, встречала из начальной школы. Их отношения приносили обоим лишь удовольствие.

В один из вечеров в новостях сообщили об очередном террористическом акте. Погибли люди.

– Мы их даже не знаем, а жалко, – прижимаясь к его плечу, подогнув колени, прошептала Полина.

– Мы часто не знаем даже близких людей. Я вот прочитал вчера на работе… Ты же знаешь, что у меня в последнее время выдаются спокойные часы… Так вот, я прочитал рассказ, – едва касаясь губами ее виска, говорил дизайнер. – В нем семейной паре прислали коробочку с кнопкой, а потом позвонил мужчина и предложил нажать на кнопку, при условии, что где-то в мире умрет незнакомый человек, зато на счет нажавшего поступят три миллиона долларов…

– Три миллиона, – протянула она.

– Так вот, сперва пара отказалась. Муж сказал, что ни за какие деньги нельзя убивать кого бы то ни было. Жена колебалась…

– Вот так всегда, женщина продажна и корыстна! – перебила Полина.

– Это не мое мнение, солнце! Давай я закончу пересказ. Можно? – следя глазами за кадрами хроники о новой диверсии террористов, мелькающей на экране телевизора, попросил Толик.

– Прости.

– Так вот, мужчина сказал странному звонящему, что они не согласны с его условиями. Прошел день, и некто позвонил вновь, попав на женщину. Она, сомневаясь, спросила: «А я точно не буду знать человека, который умрет?» – «Вы о нем ничего важного не знаете, это просто человек, живущий где-то», – ответил некто. Жена нажала кнопку. Через минуту в квартиру позвонили и сообщили, что ее муж попал под автомобиль. Он умер. Женщина была шокирована. Через несколько секунд после того, как она узнала о смерти мужа, телефон зазвонил вновь. Это был некто, он сказал: «На ваш счет в банке переведены три миллиона долларов». Она же выдавила из себя: «Но погиб мой муж, а вы обещали, что я не буду знать того, кто умрет». – «А разве вы знали своего мужа, что вы о нем знали»? – ответил вопросом незнакомец и положил трубку.

– Жуть, – выдохнула Полина, протянув руку к пульту от телевизора, зажатому в руке Анатолия. – Можно, я переключу на нейтральный канал?

– Музыкальный сойдет? – нажимая кнопку, спросил парень.

– Да, спасибо, – поцеловав его в плечо, ответила женщина. – Разве она ничего не знала о своем муже?

– Знала, но поверхностно. Ее муж никогда бы не нажал ту кнопку смерти, невзирая на деньги и иные блага, а она подумала, что три миллиона сделают их счастливыми…

В их уютную идиллию вторгся требовательный, резкий звук.

– Твой телефон, – сказала она, отстраняясь от Толи. – Он в коридоре, кажется.

– Да, в коридоре, – вставая с дивана, потягиваясь, зевнул он. – Может, ну его?

– А вдруг это странный некто?

Он остановился, посмотрев на нее округлившимися глазами.

– Неудачная шутка, верно? – разведя в стороны руки, пожав плечами, молвила женщина.

Анатолий взял телефон с зеркала в коридоре. Посмотрел определитель.

– Это мама моя, никаких странностей, – крикнул парень, в тот же момент вспомнив, что проблемы с дележкой бабушкиной квартиры утряслись сами собой, когда мать написала отказную от своей доли на наследуемое имущество.

– Хорошо. Как у нее дела? – отозвалась женщина, заочно познакомившаяся с мамой любимого, уже разговаривавшая с ней пару раз по телефону.

– Привет, ма, – принял звонок дизайнер. – Как дела… Что… Когда… Не паникуй, пожалуйста, ма… Может, у друзей ночевать остался… Всех обзвонила… Зачем сразу в морги, может… После больниц… А милиция… Только через трое суток… Найдется он… Гришиным звонила…

– Что стряслось, – подойдя к дверному проему, соединявшему зал с коридором, спросила Полина. Халат на ней распахнулся, чуть обнажив левую грудь.

Толя отмахнулся. Лицо его было напряженным, прорезанным морщинами. Он носком правой ноги стучал в стену.

– Последний раз видели в кабаке… Ма, да он в трезвяке! И туда звонила… Может, поступал, а сегодня с утра выписался… Не поступал… Что делать, что делать?! Занимайся своими делами и не волнуйся. Найдется! В запой ушел, как ушел, так и вернется! Успокойся, я говорю. Ладно. Ты должна мне звонить, нечего извиняться… Ма, держи меня в курсе… Возможно, приеду. Я постараюсь… Хватит извиняться, я же его сын. Я должен знать это… Сразу позвони… Перевод получила? Да… Это не большая сумма… Не надо, ма… У меня доход в несколько раз больше, поэтому я могу позволить высылать тебе такие деньги… Купи новую карточку и сразу звони, сразу! Пока, ма, не волнуйся. Все утрясется… Я тебя тоже люблю, Полина привет передает… Пока.

Он отключился, прислонился к стене, запрокинув голову вверх.

– Что случилось? – подходя к нему, спросила женщина.

– Отец вчера ночевать не пришел и на работе не был сегодня, мать волнуется…

– Ты нервничаешь? Думаешь, произошло что-то серьезное?

– Не знаю.