Текст книги "Испания от античности к Средневековью"

Автор книги: Юлий Циркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 36 страниц)

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, мы рассмотрели историю Испании со времени выхода из кризиса III в. и до арабского завоевания в начале VIII в. Историю этих четырехсот с лишним лет надо разделить на несколько этапов. В одних случаях границы между ними достаточно определенны, в других они более расплывчаты, но тем не менее определяемы. Первый этап (284-409 гг.) охватывает время от выхода из кризиса, нанесшего жестокий удар античной составляющей римского европейско-средиземноморского мира. В это время провинции Пиренейского полуострова, а также Балеарские острова и Тингитанская Мавретания поту сторону пролива составляли диоцез Испанию (или Испании), входивший в префектуру Галлию. Эта префектура и этот диоцез являлись интегральной частью Римской империи, и все те процессы, которые в империи проходили, были присущи и Испании. Характерным явлением экономической жизни того времени стала аграризация и натурализация хозяйства. Важнейшим элементом римской экономики становится уже не город как центр ремесла, торговли и даже в известной мере сельского хозяйства его граждан, а латифундия, принадлежавшая магнату и способная в принципе к экономической автаркии. В рамках латифундии возникали иные формы взаимоотношений между эксплуататорами и эксплуатируемыми, место классического рабства все увереннее занимал колонат, который, впрочем, рабство так и не вытеснил. Разорение свободных крестьян привело к появлению прекария, что еще более расширило круг людей, зависимых от магната. В политическом плане Испания в то время играла довольно небольшую роль, на ней по существу лишь отражались те события, которые происходили в других частях Римской империи, особенно в Галлии.

Второй этап охватывает время варварских вторжений и завоеваний. В западной части империи он начался с перехода через Рейн вандалов, аланов и свевов в последнюю ночь 406 г. Через Пиренеи эти варвары перешли в 409 г. Позже вандалы и аланы ушли в Африку, но в Испании появились вестготы. Начался долгий период хаоса и разорений, ожесточенных войн и невиданных грабежей. Если в первой половине V в. западноримское правительство еще пыталось как-то бороться с варварами, используя то силу оружия, то коварную дипломатию, то затем оно практически от Испании отказалось, предоставив бороться с варварами самому населению Пиренейского полуострова. Политической власти императоров во второй половине V в. фактически уже не существовало. Все эти войны, естественно, сопровождались многочисленными разрушениями, грабежами, убийствами, порабощениями, что неминуемо вело и к экономическому упадку. Конечно, картина разнилась в различных регионах, и в восточной части полуострова, меньше задетой варварскими вторжениями, положение было гораздо лучше, чем в западной. Но общий упадок несомненен. В результате этих завоеваний в Испании образовались новые государства, сначала Свевское королевство, а затем значительная часть Испании вошли в состав Вестготского королевства. Признание в 475 г. западным императором Юлием Непотом полного суверенитета вестготского короля над всеми подчиненными территориями как в Галлии, так и в Испании можно считать конечной гранью этого второго этапа.

Третий этап охватывает время от 475 г. до середины VII в. Условной датой его завершения можно считать 654 г., год опубликования кодекса Рецесвинта. Это было время объединения Испании под властью вестготских королей. В этом этапе надо выделить несколько отдельных периодов. Первый из них характеризуется тем, что, с одной стороны, в Северо-Западной Испании существовало самостоятельное Свевское королевство, а с другой – что испанские провинции составляли лишь часть Тулузского королевства вестготов, причем для самих вестготов и их королей галльская часть государства была гораздо важнее испанской. Вестготы жили еще преимущественно в Аквитании, а на Испанию смотрели только как на источник доходов и, пожалуй, политического престижа. Лишь небольшая часть вестготов, по-видимому, уже в то время начала селиться на Пиренейском полуострове.

Разфом вестготов на Богладском поле в 507 г. и последовавшая за этим гибель Тулузского королевства радикально изменили этнополитическую ситуацию. Лишившись почти всех галльских владений, кроме Септимании, вестготы были вынуждены массово переселиться в Испанию. На какое-то время Вестготское королевство фактически даже потеряло самостоятельность, оказавшись под властью остготского короля. Сначала вестготы еще пытались вернуть галльские владения, но уже король Тевдис отказался от этих попыток. С этих пор Вестготское королевство практически идентифицируется с Испанией, а оставшаяся под их властью часть Галлии является лишь важной, но все же периферией государства. В рамках этого периода произошло очень важное внутриполитическое изменение. Гибель короля Амалариха в 531 г. привела к исчезновению королевского рода Балтов и с этим к ликвидации династической монархии. Это создало политический вакуум, заполняемый различным способом в зависимости от конкретного соотношения политических сил. Дело дошло даже до открытой гражданской войны между Агилой и Атанагильдом, чем воспользовались византийцы, захватившие часть Испании на ее юге и юго-востоке.

Только король Леувигильд сумел переломить ситуацию. С его деятельностью связывается централизация Вестготского королевства, слом могущества фактических местных правителей, вытеснение византийцев из значительной части завоеванной ими испанской территории. Леувигильд разгромил свевов и включил их королевство в состав своих владений. Если не окончательно и реально, то на какое-то время и формально были подчинены северные горцы. Так что можно говорить о политическом объединении большей части Испании под властью вестготского короля. Эта централизаторская и объединяющая политика Леувигильда была дополнена и в огромной степени завершена принятием католицизма сначала его сыном Реккаредом, а затем и всеми вестготами. III Толедский собор 589 г., официально закрепивший обращение вестготов в католицизм, завершил этот период. Противоречия между вестготами и испано-римлянами были в значительной степени «сняты». С одной стороны, идет быстрая романизация вестготов, потерявших не только свою веру, но и свой язык и в большой мере свою культуру вообще, а с другой – признание романским населением законности власти вестготских королей. Резко возросшая роль ставшей государственной католической церкви, принявшей через свои соборы активное участие в управлении государством, стало важной чертой нового положения, сложившегося после религиозного слияния населения Испании и Септимании.

Третий период характеризуется наличием противоположных тенденций. С одной стороны, несомненны политические успехи вестготской монархии. На какое-то время были не только формально, но и реально подчинены васконы и особенно кантабры. Были окончательно вытеснены с Пиренейского полуострова византийцы, так что можно говорить о завершении политического объединения страны. С другой стороны, попытка восстановить династический принцип провалился. IV Толедский собор в 633 г. окончательно установил принцип выборности вестготского короля. Последующие соборы уточнили критерии этого выбора. На практике это не привело к полной политической стабилизации, ибо сама выборность предполагала игру политических сил, а это, в свою очередь, могло вести и порой вело к убийствам и заговорам, мятежам и узурпациям. Правления Хиндасвинта, пришедшего к власти в результате очередного мятежа, и его сына Рецесвинта завершают этот период и весь третий этап, выделенный нами.

Новые владыки Испании совершенно не были заинтересованы в экономическом хаосе, а тем более крахе. Поэтому следом за временем упадка пришло время относительной стабильности. И экономика продолжала ту эволюцию, которая была характерна для Поздней империи, хотя ее аграризация и натурализация ускорились, и эта тенденция становится не только преобладающей, но и господствующей. Латифундии в целом сохраняют тот же вид, какой они имели в позднеримское время. Как и тогда, производителями являются три группы эксплуатируемых – рабы, колоны, в число которых практически включаются отпущенники, и прекаристы. Близкой оказывается и структура рабочей силы в имениях крупных готских землевладельцев, хотя там, как кажется, не было колонов, но все же имелись люди, перешедшие под «покровительство» магнатов. Уже в рамках этого этапа социальные структуры римского и вестготского общества в Испании и Септимании сближаются. Крупные владения как римских, так и готских магнатов в большой мере замыкаются в себе, становясь экономически почти самостоятельными единицами с очень низкой товарностью их хозяйства.

Это не означает, что торговля и ремесло окончательно исчезли. Уже кризис III в. нанес этим отраслям тяжелый удар. Экономическая ткань Средиземноморья стала распадаться. И в этом плане ни завоевания германцев, ни свержение Ромула Августула не принесли ничего принципиально нового. Как и до 476 г., торговые связи Испании с различными регионами Средиземноморья, особенно с Северной Африкой, сохранились, хотя и в резко сокращенном масштабе. Восточные купцы, особенно сирийцы, привозят на Пиренейский полуостров самые разнообразные товары, особенно предметы роскоши, столь желаемые старой и новой знатью, но не производимые на месте, а также некоторые продукты потребления, как африканское масло, и столь необходимый и в церковном обиходе, и в делах администрации основной писчий материал – папирус. На Восток же вывозятся некоторые продукты Запада, в том числе, как это ни парадоксально, то же масло. Уже в ходе кризиса III в. и после выхода из него значительная часть ремесленной продукции стала производиться не в городских мастерских, а в латифундиях. Этот процесс продолжился и после варварских завоеваний, что, однако, не привело к полному исчезновению специализированного городского ремесла. Некоторые отрасли ремесла даже переживали новый расцвет. В первую очередь это относится к изготовлению оружия, некоторых видов ювелирных изделий, украшению церквей. Товарность городского ремесла уменьшилась, но, по-видимому, не исчезла вовсе.

Сохраняется такой важный элемент античного мира, как города. Уже в рамках Поздней империи их самоуправление становится весьма ограниченным и все большую роль начинает играть, с одной стороны, епископ, а с другой – императорский чиновник. После варварского завоевания этот процесс не только не остановился, но, пожалуй, еще углубился. Конечно, уже не было чиновника, назначенного императором, но город в значительной степени оказался под контролем готского графа. Однако самоуправление города ликвидировано все же не было. Сохранилась и его социальная структура, а также, хотя и в гораздо меньшем масштабе, экономическая роль. Пребывание некоторых городов в составе Империи во второй половине VI и в первые десятилетия VII в. способствовали их возрождению. Однако изгнание византийцев из Испании привело к разрушению этих городов, что нанесло тяжелый удар городскому строю в Испании вообще. Начинается упадок города как самостоятельной социальной структуры.

Приблизительно в середине VII в. происходят очень важные изменения в различных сферах жизни Вестготского королевства. Многое в этих изменениях ускользает пока от нас. Но ощущение какого-то перелома в развитии несомненно. В экономической сфере ясно наблюдается если не прекращение, то несомненный упадок средиземноморской торговли. В некоторой степени он компенсируется укреплением связей с запиренейской Европой – Франкским королевством и даже с далекой Англией. Но это не может компенсировать резкое ослабление, а то и прекращение торговых связей с Северной Африкой и Восточным Средиземноморьем. В социальной сфере среди рабов и отпущенников выделяются группы «достойных» и остальных. Это говорит об изменениях в самих институтах рабства и отпущенничества, хотя каковы были эти изменения, сказать трудно. В это же время изменяется и положение города. Он окончательно теряет самоуправление, практически полностью переходя под власть графа и епископа. Как самостоятельный элемент социального строя Испании город почти исчезает. В правовой сфере завершается процесс уравнивания положения романского и готского населения. При Хиндасвинте и Рецесвинте издаются кодексы, имеющие силу для всего населения королевства без различия этнического происхождения. Создание единого законодательства завершило процесс слияния романского и готского населения. Конечно, это слияние было относительным. Романское население даже в лице магнатов не получило допуска к политической власти и лишь в виде исключения допускалось к власти местной светской администрации. Принадлежавшие к романской «верхушке» ректоры провинций, хотя, как кажется, сохранились, но потеряли свое значение в пользу вестготских герцогов. Только в лице церковной «верхушки» романская знать еще сохраняла свое значение. И это в значительной степени компенсировало недопущение к политической власти. Роль церковных соборов в целом возросла, и они становятся партнером монархии, хотя и подчиненным. Все эти изменения, конечно, не были мгновенны или даже краткосрочны. Они нарастали постепенно, ясно проявившись в середине столетия. В известной степени их завершением и оформлением стал кодекс Рецесвинта, почему и можно с некоторой долей условности считать год его издания – 654-й – границей третьего этапа истории Испании на пути от античности к Средневековью.

Четвертый и последний этап занимает вторую половину VII и начало VIII в. Это было уже время упадка Вестготского королевства. Оно уже давно не вмешивалось в политические дела вне своих границ, ограничившись лишь их защитой и фактически перестав быть фактором международной политики. Теперь эта политическая автаркия дополнилась экономической. Некоторое укрепление контактов с запиренейской Европой лишь в малой степени компенсировало разрыв экономических связей со средиземноморским миром. Веще меньшей степени такие резко ослабшие внешнеэкономические связи могли смягчить последствия эпидемий, налетов саранчи, засух и других стихийных бедствий, наносивших тяжелый урон испанской экономике и в первую очередь сельскому хозяйству. Начался экономический упадок, самым ярким проявлением которого становится трудность, а то и невозможность полноценного сбора налогов, что даже вынудило Эрвигия простить все накопившиеся недоимки.

Еще важнее оказались изменения внутри самого королевства. Экономические процессы, а также последствия стихийных бедствий привели к ослаблению и численному уменьшению слоя мелких и средних собственников, как готских, так и римских. Все большее их число попадает в ту или иную форму зависимости от магнатов. Роль последних резко возрастает. Вестготские герцоги и графы соединяют в своих руках административную и в большой мере экономическую власть, а порой и сами становятся крупными собственниками в пределах тех территорий, которыми управляют. Римские магнаты еще в римское время в значительной степени превращаются в маленьких государей в своих владениях. И варварское завоевание ни в коей мере не изменило этого положения, но, пожалуй, еще более его укрепило. Все это создало в рамках казалось бы единого государства сеть сравнительно небольших квазигосударств, интересы глав которых не всегда совпадали с интересами королевской власти. «Военные законы» Вамбы и Эрвигия, несмотря на субъективные стремления самих королей, наделе закрепили такое положение.

Положение вестготского короля, как об этом уже говорилось, было парадоксальным. С одной стороны, он являлся абсолютным государем, власть которого теоретически была непререкаемой и ограничена только следованием законам, которые он сам и издавал. Но с другой – сам принцип избирательной монархии делал его зависимым от той группировки знати, которая привела его к власти, заставляла поддерживать самые хорошие отношения с церковью, давая ей и какую-то долю политической власти. Отделение личного и семейного имущества короля от государственного превращало монархию в самостоятельный институт, но уменьшало ее экономическую базу. Король не мог передать ни власть, ни значительную часть доходов своему наследнику. Король пытался выйти из такого положения, делая сына своим соправителем, но это мог сделать только сильный правитель, ибо такой акт вызывал сопротивление и светской, и духовной знати. Стремление королей укрепить свою власть и упорное сопротивление знати этим стремлениям в огромной степени определяют политическую историю Вестготского королевства на этом этапе. Политика Вамбы была последним относительным успехом королевской власти. Но его же «военный закон», как только что было сказано, наделе способствовал ослаблению монархии. Государственный переворот 680 г. явился окончательной победой светской и церковной знати над монархией. И после этого короли еще пытались укрепить свою власть, но добиться перевеса не могли. И это ясно сказалось во время арабского вторжения на Пиренейский полуостров.

Посмотрим теперь на всю эпоху в целом. Ранняя Римская империя являлась единым государством не только в политическом, но и в экономическом отношении. Материальным носителем экономического единства была средиземноморская торговля. Кризис III в. нанес ей жестокий удар, но не уничтожил ее. Разрушена же была средиземноморская торговля не германскими, а арабскими завоеваниями, а также борьбой вестготских королей с византийцами. В некоторой степени этот удар был компенсирован укреплением связей с запиренейским Франкским королевством и даже частично с Англией вдоль атлантического побережья Европы. Атлантическая торговля начала активно развиваться еще в римские времена и в какой-то степени может рассматриваться как наследница той, которая связывала различные районы океанского побережья еще в бронзовом веке, если не раньше, но значение центров этой торговли во второй половине VII и в начале VIII в. увеличилось. Конечно, эта компенсация была далеко не полноценной, но этого и не требовалось, ибо в связи с общей натурализацией экономики торговля в целом стала играть лишь вспомогательную роль. Но об ее полном исчезновении речи, конечно, не было. Главное же то, что это уменьшение роли торговли не явилось качественно новым явлением в истории европейской экономики, а продолжало тенденцию предшествующего времени.

Итак, можно говорить, что с экономической точки зрения весь рассматриваемый период представлял собой определенное единство. Ни 476 г., ни другие даты внутри него не определяли качественный скачок в экономическом развитии Испании. То же самое проявляется и при рассмотрении социальных отношений.

Можно говорить о сохранении тех четырех социально-экономических укладов, которые были характерны для Поздней империи. Однако если уже в римское время крупнособственнический уклад выдвинулся на первое место, то в варварских королевствах он стал однозначно господствующим. Для него было характерно сочетание крупного землевладения и мелкого землепользования. В его сфере главной рабочей силой были не рабы, а различные зависимые люди, включая колонов и рабов на пекулии. Сами же владения магнатов являлись еще и центрами власти. Варварские завоевания этот уклад не разрушили. Конечно, как уже говорилось, сами завоевания сопровождались многочисленными разрушениями, грабежами, отнятием собственности. Но с окончанием самих завоеваний наступило время относительной политической стабильности, которое сопровождалось и стабильностью социальной. Правда, местные магнаты теряли, как правило, две трети своих владений и подчиненного населения – рабов, колонов, отпущенников. Однако надо иметь в виду, что такое положение было, как кажется, свойственно только районам непосредственного расселения варваров, а на остальной территории прежние латифундии сохранялись в их целостности, а их владельцы лишь в виде налогов делились доходами с варварами и их королями. Но и там, где произошел раздел или даже полная конфискация имений, можно говорить о смене собственников, но не о смене самой структуры. Королевская же власть экспроприировала, как кажется, лишь императорские владения. И еще одно важное ограничение: практически полное сохранение, а стечением времени и значительное расширение церковных и монастырских владений. А в них полностью сохранялись позднеримские социальные отношения. В рамках этих отношений как в церковных, так и в светских хозяйствах главной чертой являлось то, что объектом собственности владельца преимущественно была не личность труженика, а его труд и плоды его труда. Прикрепление же труженика к земле и определенному хозяйству ставило своей целью лишь обеспечить владельцу возможность беспрепятственного пользования результатами труда работников. В этом отношении в положении колонов и других работников хозяйств романских крупных собственников ничего не изменилось. С формационной точки зрения такое положение характерно не для рабовладельческого, а для феодального общества.

Что касается вестготского населения, то в новых условиях прежние социально-экономические отношения начали разлагаться. Среди германцев тоже выделялись крупные собственники, с одной стороны, и разоряющиеся крестьяне – с другой. Как ранее римские крестьяне, так теперь германские отдавали свои земли взамен покровительства и защиты со стороны крупного и влиятельного собственника, становясь, таким образом, прекаристами, или брали у него землю в наследственную аренду, приравниваясь к римским колонам, хотя собственно колонами они не были. Таким образом, значительная часть германского населения включалась в уже существующую позднеримскую социально-экономическую структуру. Так что можно говорить не о разрушении позднеримских социальных отношений, а об их распространении на новых поселенцев, которые к тому же составляли сравнительно незначительную долю населения.

Варварское завоевание первоначально привело к расширению и укреплению общинно-территориального социально-экономического уклада. Там, где свевы и вестготы поселились более или менее компактно, этот уклад стал на какое-то время преобладающим. Но община, как только что было сказано, начала достаточно быстро разлагаться. Она не исчезла полностью, но, с одной стороны, сфера ее влияния уменьшилась, так как какая-то часть общинников из общины по тем или иным причинам выходила, а с другой – сама община стала терять самостоятельный характер, превращаясь в зависимую. То же самое можно сказать о родовом укладе, который в ходе варварских завоеваний и сразу после них начал было возрождаться. Некоторые народы, как васконы и в меньшей степени кантабры, жившие еще родовым строем, хотя и уже разлагающимся, фактически оказались вне границ варварских королевств. Так что можно говорить, что в какой-то степени родовой уклад в вестготской Испании еще сохранялся, но, за исключением, может быть, Васконии, быстро разлагался. А сохранившиеся на некоторых периферийных территориях Вестготского королевства доримские порядки использовались местными магнатами для укрепления своей власти над зависимым населением.

Сложнее всего обстоит дело с античным укладом. Если говорить о такой важной его составляющей, как рабство, то оно не исчезло. Варварские завоевания даже привели к увеличению числа рабов. Варвары, как правило, не освобождали рабов. И во время последующих войн, которых в то время было очень много, пленные часто обращались в рабов, как это в свое время делали римляне и греки. Деление всего населения, и романского, и германского, на рабов и свободных по-прежнему воспринималось как само собой разумеющееся. Продолжала существовать и работорговля. Однако реальная роль рабов изменилась. Рабы все меньше использовались в хозяйстве, особенно в ремесле и торговле. Доля их труда в земледелии сохранялась, но постепенно все же уменьшалась. Все чаще рабы использовались преимущественно как челядь в личном услужении их хозяев. Изменилось и реальное положение рабов. С распространением христианства еще в Поздней империи рабов стали воспринимать как людей, а не только как «одушевленные орудия», а это привело к поднятию статуса их личности. Так, убийство раба или его калечение стали восприниматься обществом и государством как преступления. Уже в позднеримское время рабы, посаженные на пекулий, фактически сравнялисьс колонами. Этот процесс ускорился в VI—VII вв. В это же время некоторые рабы стали использоваться своими господами, в том числе королями, в качестве воинов и доверенных лиц, которым порой поручалось даже управление, как это делали Хиндасвинт и Вамба. Эти люди, хотя юридически и оставались рабами, в реальности занимали довольно высокое положение, ставившее их выше рядовых свободных.

Другой составляющей античного уклада были города как гражданские коллективы с их куриальным устройством и коллегиальной организацией ремесла. Этот элемент социальной жизни понес очень тяжелый урон. Свой гражданский характер городская жизнь начала терять еще даже до наступления кризиса III в., явным свидетельством чему явилось назначение специальных кураторов и возрастающая незаинтересованность городской элиты в жизни города. Сам кризис явился в этом отношении качественным скачком. Императоры IV—V вв. всеми силами пытались сохранить город и его куриальное и коллегиальное устройство, преследуя при этом в первую очередь фискальные цели. Крах централизованной императорской власти на Западе привел к краху и этой политики. В результате искусственно сдерживаемый процесс разрушения городского коллектива резко убыстрился. Реальным распорядителем основных аспектов жизни города становится или королевский граф, или христианский епископ, или оба вместе. Они отвечают прежде всего за сбор налогов, безопасность и порядок, судопроизводство. Но все же какие-то следы куриальной и коллегиальной организации в городах сохранялись. Городские курии занимаются вопросами наследства, опеки и некоторых других частных дел горожан. Может быть, сохранились и некоторые ремесленные коллегии, хотя данных об этом почти нет. Очень важно, что сохранились городские традиции. Сохранению города способствовало и то, что города, хотя и уменьшившиеся в своих размерах и частично изменившие свой внешний вид, остались низовыми административными единицами. В условиях вынужденного подчинения романского населения германским завоевателям города в большой мере оставались носителями самого духа романства. В них еще тлели некоторые следы римской цивилизации и, что очень важно, римской ментальности.

В еще большей степени это характерно для католической церкви[165]165
  История католической церкви и вообще позднеримской и раннесредневековой культуры – большая, интересная и очень важная тема, которую во всех своих аспектах «втиснуть» в данную книгу невозможно.


[Закрыть]. Христианство стало господствующей религией еще в Римской империи. Константин сделал его равноправным с другими культами, но уже он стал ясно и недвусмысленно ему покровительствовать. На закате своей жизни Константин крестился, открыв тем самым ряд христианских императоров. Испанец Феодосии рядом своих законов сделал христианство господствующей и даже единственно легальной религией. Ни окончательный раздел империи в 395 г., ни свержение Ромула Августула в 476 г. не изменили этого положения. Церковь было тем институтом, который без значительных изменений перешел в новую эпоху. Христианство в его никейско-константинопольской православно-католической форме являлось религией подавляющего большинства, а в конце концов и всего романского населения Испании и Южной Галлии. Свевы и вестготы, поселившиеся в этих странах, были тоже христианами, но не католиками, а арианами. Но затем и они тоже стали католиками. Католическая церковь была построена строго централизованно, и ее строгую централизацию не нарушало монашество, поскольку монастыри практически подчинялись епископам и митрополитам, главным из которых являлся толедский. Испанская (и септиманская) церковь занимала особое положение в католическом мире Западной Европы. Она была фактически независима от папы, а внутри королевства играла значительную политическую роль, которую, однако, не надо преувеличивать.

Варварские завоевания, главный удар которых пришелся в большой степени по городам, имели тяжелые последствия для культуры и особенно образования. Государственный аппарат варварских королевств был гораздо примитивнее римского, и в нем образованных людей требовалось гораздо меньше. Но все-таки полностью обойтись без них и варварские короли не могли. Подавляющее большинство населения оставалось романским и жило по римским законам. И для управления им требовались знатоки римского права. Не менее важным было образование для клириков и монахов. Поэтому возникают епископские, а позже и монастырские школы. В них утверждается система образования, созданная Боэцием в Остготском королевстве. Именно священники и монахи были интеллектуалами того времени. Стечением времени острота отношений с античной древностью отходила на второй план. Многие достижения античной культуры, особенно литературы, стали восприниматься уже как памятники не столько нечестивого язычества, сколько римских традиций. И наряду с переписыванием произведений римских и греческих писателей появляются труды, обобщающие достижения античной мысли, насколько те еще сохранились, при этом очищая их от «языческих заблуждений». Так начали появляться энциклопедии нового типа, главной задачей и заслугой которых стало сохранение античного наследия, как оно понималось христианскими мыслителями того времени. Первым таким энциклопедистом был Исидор Севильский.

Богослужебным языком католической церкви являлся латинский. Арианская церковь пользовалась обычно народным языком, но после перехода варваров в католицизм, и в их церквах германская речь заменилась латинской. Испания, как и вся Западная Европа, именно церкви была обязана сохранением латыни как языка культуры, хотя и этот язык постепенно несколько изменялся. В еще большей степени латинский язык изменялся в повседневной речи, дав в будущем начало романским языкам – испанскому, португальскому (с галисийским), каталанскому. И происходили они из одного корня – классической латыни. Оказавшиеся в меньшинстве, окруженные более культурными и превосходящими в численности латиноязычными соседями, германцы тоже стали переходить на ту «кухонную латынь», на которой говорило большинство населения страны. Это усиливалось и тем, что латынь они слышали в церкви, даже если постепенно все меньше понимали ее. Латынь являлась официальным государственным языком, на этом языке писались законы, на нем велось судопроизводство. Сохранение языка вело и к сохранению этнического самосознания, которое стали воспринимать и поселившиеся в стране германцы. Об этом ясно говорит тот факт, что Испания сохранила свое прежнее наименование Можно говорить, что германцы растворились в местной романской среде.