Текст книги "Испания от античности к Средневековью"

Автор книги: Юлий Циркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 36 страниц)

ВТОРОЙ ПЕРИОД ВОЙН В ИСПАНИИ. ПОХОДЫ СВЕВОВ

После побед вестготов положение в Испании существенно изменилось. Теперь почти вся Испания, кроме северо-западной части, занятой свевами и вандалами-асдингами, вернулась под римское господство^{299}. Эмерита снова стала столицей диоцеза Испании^{300}. Римляне решили использовать обозначившийся перелом. С одной стороны, они различными интригами восстановили свевов и вандалов-асдингов друг против друга[47]47
  По-видимому, им даже не нужно было особенно стараться, так как тесное соседство двух народов, живущих в сравнительно ограниченной и не очень благоприятной области, толкало их на взаимную вражду. Ср.: Томпсон Э. А. Римляне и варвары. С. 141.


[Закрыть], а с другой – сами стали готовиться к прямому военному столкновению с варварами. Присоединение к вандалам-асдингам их соплеменников силингов и аланов усилило вандалов. И раздел Галлеции между ними и свевами их уже не устраивал. Уход вестготов, в которых они, по-видимому, видели основных врагов, давал, как им казалось, шанс изгнать свевов^{301}.

С этими событиями, по-видимому, связано второе провозглашение императором Максима. Как говорилось выше, сравнительно недавно Максим бежал к варварам, и скорее всего это были аланы, а после присоединения аланов к вандалам он оказался в руках короля Гундериха. И тот решил снова облечь Максима императорским пурпуром. С его точки зрения, этот акт давал вандальскому королю ряд преимуществ. Римский император распоряжался землей империи, он мог давать ее для поселения, но мог и отнять. Именно поэтому в последнее время различные варварские короли стремились иметь своих «карманных» императоров. Так, например, было с Атталом и Иовином. Вероятно, именно Максим официально дал варварам землю в Испании в 411 г. И теперь, став полной марионеткой в руках Гундериха, он вполне мог столь же официально отнять у свевов ту часть Галлеции, которая была им передана семь лет назад, и отдать ее вандалам, предлогом для чего могло быть увеличение численности последних после соединения с силингами и аланами. Не исключено, что Гундерих имел в виду и воздействие на местное население. Правительство Западной Римской империи уже давно махнуло на Испанию рукой, и ее население самостоятельно строило свои отношения с варварами. Теперь местный император мог послужить связующим звеном между вандалами и испано-римлянами и в какой-то степени обеспечить первым поддержку в их войне со свевами. Сравнение сведений о солнечных затмениях и появлениях комет, с одной стороны, и событий политической и церковной жизни – с другой, показывает, что вторичное провозглашение Максима произошло во второй половине 418 г.^{302}

В 419 г. началась вандало-свевская война. Успех склонялся на сторону вандалов, которые осадили свевов в горах. По словам Исидора (Hist. 73), вандалы даже подчинили себе оставшихся свевов. И этот момент решили использовать римляне для вмешательства в испанские дела. В сложившихся условиях изгнание свевов или полное их подчинение вандалам либо даже слияние с ними, как это почти только что произошло с силингами и аланами, привело бы не к восстановлению римской власти на северо-западе полуострова, а к резкому усилению вандалов, которые явно рассматривались римлянами как более опасные враги. Появление же под вандальским покровительством узурпатора еще более напугало равеннское правительство. Узурпаторы казались еще более грозной опасностью, чем варвары. И важнейшей задачей Констанция, который в это время являлся «сильным человеком» в Равенне, было не допустить никаких узурпации^{303}. В Испанию была послана армия под командованием комита Астерия и викария Мавроцелла. О жизни Астерия до его направления в Испанию мы ничего не знаем^{304}, но он, видимо, был уже настолько известен на военном поприще, что император назначил именно его командующим войсками и фактическим правителем Испании. Посылка вместе с ним викария Мавроцелла говорит о стремлении правительства восстановить после ожидаемой победы (или одновременно с ней) нормальное гражданское управление Испанским диоцезом^{305}.[48]48
  Незадолго до этого, в 418 г., Гонорий или стоявший за его спиной Констанций принял меры по упорядочению гражданского управления в Южной Галлии, нарушенного входе недавних узурпации и варварских грабежей, для чего в Арелате был созван съезд властей и крупных собственников Семи провинций. Восстановление гражданского управления в Испании могло быть следующим шагом ра– веннского правительства по возрождению нормального управления диоцезами и провин циями.


[Закрыть] Под давлением римской армии вандалы сняли осаду со свевов.

Оказавшись между двух огней – свевов и римлян, – вандалы решили уйти из Галлеции и переселиться в Бетику, которую еще недавно занимали их родственники силинги. Но перед уходом они все же нанесли удар по свевам, захватили и сожгли Бракару (Hydat. 71, 74). Римские войска во главе с Астерием и Мавроцеллом нанесли варварам поражение у Бракары, но не смогли помешать их дальнейшему движению на юг. Максим, оказавшийся в такой ситуации ненужным и брошенный своим вандальским покровителем, вскоре попал в руки императорских войск и был отослан в Италию, где и казнен^{306}. Считая, что основная задача в Испании выполнена, правительство снова отозвало Астерия из Испании, и Гонорий в награду даровал ему титул патриция (Greg. Tur. II, 9). А вандалы заняли Бетику.

В 421 г. римляне решили вытеснить вандалов и из Бетики. С этой целью в Испанию была послана новая армия, во главе которой был поставлен magister militum Кастин. По-видимому, незадолго до этого Кастин являлся комитом доместиков, т. е. командовал придворной гвардией^{307} и в этом качестве непосредственно перед своим отправлением в Испанию воевал с франками (Greg. Tur. II, 9). Вероятно, сразу же после его войны с франками Кастина назначили на высокий пост magister militum и отправили на новую войну, на этот раз с вандалами. Посылка командующего столь высокого ранга говорит о решимости Равенны покончить с вандальским присутствием в Испании[49]49
  Проспер Тирон (1278) и в тех же выражениях Павел Диакон (Hist. Rom. XIII, 6) говорят о неопытности и небрежности Кастина, но он уже имел за своими плечами войну с франками, да и сам его ранг говорит о какой-то предшествующей карьере. Вероятно, в таком отзыве Проспера (а Павел, несомненно, лишь воспроизводит его мнение) отражается и впечатление от поражения Кастина, и его последующее поведение противника императора Валентиниана.


[Закрыть]. Возможно, что эта была та же армия, что сражалась с франками. В соответствии с договором к римской армии присоединились вспомогательные войска готов. Кастин попытался окружить вандалов и принудить их к сдаче голодом. Может быть, отказ от решительного сражения объясняется тайными намерениями Кастина сохранить свою армию для выполнения, как ему казалось, более важной задачи. К этому времени умер Констанций, фактически правивший государством вместе слабого Гонория, и Кастин вполне мог рассчитывать занять его место^{308}, а для этого ему была нужна сильная армия. Эта тактика уже готова была принести ему желанный успех, но в это время вестготы, как сообщает Идаций, его обманули. В чем состоял обман, неизвестно. Возможно, что готы, почувствовав свою силу, не захотели быть простым орудием римлян или попытались каким-то образом использовать свое третье появление в Испании для нового там обоснования^{309}. Против Кастина выступил и подчиненный ему Бонифаций. Сравнительно недавно Бонифаций успешно отразил нападение вестготов на Массалию (Olymp. fr. 21), и его успехи, как ему казалось, давали ему право на самостоятельное командование. Однако теперь он был подчинен Кастину. И Бонифаций увел свое войско не только из лагеря командующего, но и из Испании вообще (Prosp. Tir. 1278). Вандалы воспользовались всем этим и нанесли римлянам поражение[50]50
  Несмотря на поражение, Кастин сохранил свою должность и после смерти Гонория сыграл решающую роль в избрании новым императором Иоанна: Demandt A. Magister militum. Sp. 635.


[Закрыть]. Ни о каком вытеснении их из Бетики уже не было речи.

Если вестготы и надеялись использовать ситуацию для какого-то утверждения в Испании, то они явно обманулись. Значение вандалов резко выросло. Вандалы захватили Гиспалис и Новый Карфаген, к тому времени уже чаще именуемый Картагеной, и, высадившись на Балеарских островах, разграбили их (Hydat. 77, 86, 89; Isid. Hist. 73). Вторгаются они и в Мавретанию (Hydat. 86). Это была, вероятно, Тингитанская Мавретания, являвшаяся африканской провинцией Испанского диоцеза. На этом основании вандалы вполне могли считать ее своей законной добычей. Гундерих, видимо, сделал своей резиденцией Гиспалис. Там он и умер в 428 г. Ему наследовал его сводный брат Гейзерих (Hydat. 89).

Гейзерих продолжил политику своего брата. Но если при Гундерихе вандалы действовали в самой Бетике и в восточной части Испании, то Гейзерих обратил внимание на ее западную часть. Как пишет Идаций (90), он в 429 г. опустошил провинции, соседние со свевами. После ухода вандалов свевы завладели всей Галлецией (Isid. Hist. 85). Не решившись или не захотев обрушиться на них, Гейзерих разграбил некоторые районы Галлеции, еще находившиеся в римской власти, и прилегающие территории. Затем, повернув на юг, вандалы обрушились на Лузитанию и захватили Эмериту. Каковы были дальнейшие планы Гейзериха, неизвестно. Но в этот момент ему пришло предложение, «от которого он не мог отказаться».

После ухода из Испании Бонифаций стал практически полновластным хозяином Африки. Он выступил против Иоанна (тем более, что правой рукой того был старый враг Бонифация Кастин) и активно поддержал Галлу Плацидию и ее сына Валентиниана III. Однако могущество африканского наместника испугало и правившую за сына Плацидию, и ряд влиятельных людей в ее окружении. Регентша отозвала Бонифация, а когда тот отказался повиноваться, направила против него армию. В это смутное время Бонифаций и обратился за помощью к вандалам. Возможно, что и его противники, не в силах справиться с мятежным наместником, тоже призвали Гейзериха^{310}. В 429 г. вандалы и соединившиеся с ними аланы во главе с Гейзерихом покинули Испанию, предварительно, как было сказано, ее вновь основательно пограбив, и переправились в Северную Африку (Hydat. 90; Vict. Vit. I, l)^{311}. По словам Иордана (Get. 167), Бонифаций даже помог вандалам переправиться через Гадитанский (ныне Гибралтарский) пролив. Вандалы, как силинги, так и асдинги, находились в Бетике недолго, но оставили по себе прочную память: Южную Испанию, более или менее совпадающую с Бетикой, все чаше стали называть по их имени Вандалусией или позже – Андалусией[51]51
  Впрочем, надо заметить, что такое наименование Южной Испании возникло не сразу и название «Бетика» существовало еще долго. Только арабы, назвав Испанию по имени одного из народов, ранее ее занимающих, а именно вандалов, распространили это название: Garcia Sanjuan A. El significado geografico del toponomo al-Andalus en las fuentes arabes // Anuario de estudios medievales. 2003. An. 33/1. P. 9-10. Некоторые филологи вообще полагают, что название «Андалусия» вообще не связано с вандалами: PietJ. M. Toponimia germariica// Enciclopedia linguistica hispariica. Madrid, 1960. T. I. P. 535.


[Закрыть]. А вандалы, укрепившиеся в Африке, нападали на Балеарские острова, а затем и захватили их (Vict. Vit. I, 13).

После ухода вандалов и аланов свевы остались единственными представителями варварского мира на Пиренейском полуострове, и основной областью их господства стала вся Галлеция (Isid. Hist. 85). Характерно, что после раздела Испании в 411 г. и до нападения на свевов вандалов в 419 г. о свевах практически никто не упоминает, даже Идаций, живший в Галлеции. Да и после этой войны свевы появляются в источниках только как правители области, соседней с теми, которых грабил Гейзерих. Свевский король Гермерих появляется только в 430 г. (Hydat. 91). Умер он в 441 г. (Hydat. 122) после 32 лет правления (Isid. Hist. 85), что дает нам дату начала его правления (если, конечно, Исидор не ошибся, что маловероятно) – 410 г., т. е. вскоре после вторжения в Испанию и за год до ее раздела. Тем не менее ни свевы, ни их король не выходили на историческую сцену почти двадцать лет. Характерно, что не только италийские или восточные историки, но и живший в соседней Галлии Сальвиан (Gub. Dei VII, 26), говоря о порабощении Испании варварами, упоминает только вандалов. Видимо, все это время свевы вполне удовлетворялись своим господством в той части Галлеции, которая им досталась в 411 г., а после ухода вандалов и во всей провинции. К этому периоду относится, вероятно, сообщение Орозия (VII, 41,7), что варвары, обратившись от мечей к сохе, рассматривают живущих среди них римлян как друзей и союзников (socios modo et amicos), а те, в свою очередь, предпочитают пользоваться бедной свободой среди варваров, чем нести тяготы римского налогообложения. Но полное оставление Пиренейского полуострова вандалами развязало свевам руки.

Что же касается равеннского правительства, то после поражения Кастина оно в Испанию больше римскую армию не направляло. Только когда восстание багаудов охватило Тарраконскую Испанию, до того времени остававшуюся вне сферы военных действий, там появилось новое римское войско (см. ниже). Правда, в 438 г. появляется некий Андевот, выступивший против свевов (Hydat. 114). Исидор (Hist. 85) называет его dux Romanae militiae. Но была ли эта militia армией, посланной из Италии, чтобы выбить свевов из Бетики и, следовательно, Андевот являлся римским командиром^{312}, очень неясно[52]52
  В примечании к этому месту (ibid.) Apce приводит и другие мнения. Из этого видно, что вопрос о личности Андевота далек от решения.


[Закрыть]. Скорее всего все же, что Андевот, о котором ничего не известно, кроме этого краткого упоминания Идацием и по его следам Исидором, отношения к Италии и Равенне не имел. Он был достаточно богат, ибо Идаций и Исидор говорят о захвате у него свевами большого количества принадлежавшего ему золота и серебра (magni eius auri et argenti opibus). Трудно понять, почему Идаций, тщательно отмечавший всякое появление римской армии в Испании, в данном случае об этом молчит. Так что представляется более вероятным, что Андевот мог быть местным магнатом, попытавшимся оказать сопротивление свевам, как пытались в свое время кузены Гонория сражаться с узурпатором Константином[53]53
  Его имя скорее германское или кельтское, и можно думать, что Андевот возглавлял какой-то отряд вандалов, оставшихся в Бетике после ухода основной массы в Африку. Но надо иметь в виду, что в это время уже много германцев находилось на римской службе и подобные имена были распространены и в римской среде. Уже говорилось, что многие испанские латифундисты носили неримские имена. Так что основываясь только на имени, никаких выводов об Андевоте делать невозможно.


[Закрыть].

Правительство Равенны явно махнуло на Испанию рукой. Может быть, оно считало свевские походы не очень-то серьезным явлением, которое реально угрожало бы римской власти^{313}. После официального воцарения малолетнего Валентиниана III в 425 г. реальная власть оказалась в руках его матери Галлы Плацидии, признанной регентшей. В 437 г. срок регентства официально закончился, но Плацидия еще долго оказывала значительное влияние на государственные дела. Может быть, она психологически отвергала все, что было связано с Испанией: там был убит ее первый муж (это не могло не повлиять на молодую женщину независимо от того, любила она его искренне или нет) и умер ее первенец Феодосии, там рухнули ее первые надежды на обладание властью, там она претерпела величайшее унижение, когда Сигерих провел ее как рабыню в своей пародии на римские триумфы. Еще важнее было то, что самую верхушку Западной империи раздирала борьба честолюбий, доходившая до подлинной гражданской войны, что, естественно, отвлекало внимание от проблем далекой Испании. Более важные для Равенны страны – Галлия и Африка – являлись театрами военных действий. И в военной области именно на них сосредоточивалось внимание западного правительства.

Воспользовавшись сложившимися благоприятными обстоятельствами, свевы начали свои набеги, то просто грабя, то подчиняя местное население. Римской власти в Галлеции фактически уже не было, и эта область наделе стала самостоятельной (Isid. Hist. 85)[54]54
  Исидор использует выражение regni sui utebatur. Слово regnum может означать, что в Галлеции образовалось какое-то подобие собственного государства, которое и вело борьбу со свевами и с которым те и заключали различные мирные договоры.


[Закрыть]. В таких условиях подчиняться варварам смысла для испано-римлян не было. Предоставленные самим себе, они стали упорно сопротивляться. Центрами сопротивления являлись укрепленные кастеллы (Hydat. 91), в которые, по-видимому, и собирались окрестные жители. Кастеллы, которые были наследниками доримских укрепленных поселков (Кастро), исчезают (или частично отходят на задний план) по мере распространения римского и латинского гражданства^{314}, но в новых условиях возрождаются. Такие крепости лучше могли сопротивляться варварам, чем города, а тем более латифундии, даже если некоторые из них были укреплены. Идаций, сообщая об этих событиях, говорит, что кастеллы удерживал плебс. Это ясно говорит о том, что борьбу со свевами вели в первую очередь рядовые слои местного населения. Ни одно имя какого-либо галлецийского магната, который возглавил бы борьбу с варварами, не упоминается.

Активная борьба дала свои плоды. В 433 г. между свевами и местным населением был заключен мир, установивший какое-то сосуществование двух элементов (Hydat. 91). Мир этот не раз нарушался и снова возобновлялся (Hydat. 96, 100, ИЗ)^{315}. Все это время испано-римляне практически не получали никакой помощи от римских властей. В отчаянии они взмолились о помощи к Аэцию, который в это время являлся чуть ли не фактическим правителем Западной Римской империи и во главе армии восстанавливал римскую власть и влияние в Галлии. Но Аэций был, по-видимому, слишком занят галльскими делами, имевшими для империи гораздо большее значение, чем события на далекой окраине римской ойкумены, и своим противостоянием Галле Плацидии и ограничился лишь направлением посольства к свевам^{316}. Но и этого оказалось достаточно, чтобы снова был заключен мир (Hydat. 96—100). Однако, вероятно, почувствовав нежелание имперского правительства реально вмешаться вдела в Испании или его бессилие, свевы возобновили свои нападения и грабежи, вторгаясь в Карфагенскую Испанию, а позже, используя восстание багаудов, даже и в Тарраконскую. Свевы, не встречая особенного сопротивления, практически захватили Лузитанию, сделав Эмериту своей столицей (Hydat. 119)^{317}. Позже столица была перенесена в Бракару^{318}.

С подчиненным населением Галлеции и, пожалуй, Лузитании, Рехиарий, будучи католиком, сумел установить мирное сосуществование. Во время его правления не отмечены столкновения свевов с испано-римлянами внутри королевства Рехиария. Воспользовавшись стабилизацией своего тыла, Рехиарий развернул наступление на испанские провинции, еще оставшиеся под римской властью (Hydat. 137; Isid. Hist. 87). Одновременно он женился на дочери вестготского короля Теодориха (Hydat. 140), христианина, ноарианина, что, по-видимому, привело или должно было привести, по мысли Рехиария, к созданию антиримской коалиции. В 453 г. император Валентиниан III направил к свевам послов. Императорское правительство, очевидно, признало власть свевского короля над Галлецией, Лузитанией и, может быть, Бетикой. Свевское королевство достигло своего наибольшего расширения.

ВОССТАНИЕ БАГАУДОВ

В этой нестабильной обстановке в Тарраконской Испании вспыхнуло восстание багаудов. В соседней Галлии движение багаудов началось в III в.^{319} и, несмотря на все попытки римских властей подавить его, продолжалось и в V в. Незадолго до середины V в. оно распространилось и на Тарраконскую Испанию. Впервые испанские багауды упоминаются в 441 г. (Hydat. 125), но восстание началось раньше^{320},[55]55
  Иногда предполагают, что восстанию багаудов предшествовали движения подобного типа (Santos Yanguas N. Movimentossociales… P. 257). Но никаких сведений о таких движениях нет.


[Закрыть] ибо в этом году против них уже была послана римская армия. То, что испанских повстанцев называли так же, как и галльских, говорит о близости основных черт восстания в обеих странах. Само слово bagaudae или bacaudae – кельтское и обозначает, вероятно, «разбойники», или «мятежники», или «борцы»^{321}. Избрание галльскими повстанцами старинного кельтского слова с определенным воинственным значением говорит об их стремлении каким-либо образом возродить в борьбе с римлянами старинные доримские порядки. Среди галльских (частично и испанских) багаудов упоминаются рабы и колоны, а также сельчане, горожане и дезертиры из римской армии^{322}. В Испании восстание охватило в основном территории крупного землевладения, и уже одно это показывает, что оно было направлено против латифундистов^{323}. Другим врагом багаудов были, по-видимому, римские сборщики налогов^{324}, так что можно говорить, что повстанцы выступали уже против государственной системы Римской империи. Видимо, в восстании приняли участие различные слои угнетенного населения, в том числе свободные крестьяне, находившиеся под угрозой полного разорения. Римский оратор сравнивает багаудов с готами и другими варварами (Merob. Pan. 2, 14—15). Вероятно, к багаудам примкнули и нероманизованные жители этих районов, а также васконы, к тому времени полностью освободившиеся от римской власти^{325}. В ряде случаев к багаудам примыкали и низшие слои горожан, особенно испытывавших тяжелейший налоговый гнет. Как и в Галлии, испанским багаудам, может быть, свойствен некоторый националистический налет^{326}, что было вполне естественно в условиях политического кризиса и почти отказа центральной власти от вмешательства в местные дела.

Но ограничиться этой констатацией нельзя. Позже возникло представление о христианском характере этого движения, и имя «Бакауда» распространилось среди высшего клира раннего Средневековья. Так, Бакауда был толедским епископом в третьей четверти VI в. Характерно отмеченное исследователями явление: в VII в. Исидор, используя для своей «Истории свевов» произведение Идация, в соответствующем месте (87) заменяет упоминание багаудского вождя Василия, чьи воины убили местного епископа, на безымянных готов. Надо учесть, что в V в. готы были арианами, и к ним как еретикам Исидор относился отрицательно. Видимо, движение багаудов было довольно сложным. Не исключено, что оно могло проходить под лозунгами христианского равенства. Недаром легенды о христианских багаудах были распространены в особенности в тех районах Европы, где особенно популярны были сказания о мученичестве Святого Маврикия, в свое время отказавшегося сражаться против христиан и уговорившего весь легион последовать его примеру. Этому не противоречит выступление багаудов против высшего христианского клира, выразившееся в особенности в убийстве тириасонского епископа Льва в 449 г. (Hydat. 141). Сам Идаций, сообщавший об этих событиях, был епископом города Акве Флавие в Северо-Западной Испании, и его отношение к багаудам явно отрицательное. Он с сочувствием пишет об убийстве Астурием множества багаудов (125), восторгается Меробаудом, сломившим заносчивость (insolentiam) багаудов (128), сообщает, что Василий с багаудами осмелился (ausus) собраться в тириасонской церкви. Последнее сообщение показывает, что церковь для багаудов была естественным местом сбора. Видимо, идеологическим основанием движения испанских багаудов была какая-то христианская ересь, стремившаяся к восстановлению евангельского равенства и противопоставившая себя современному клиру.

Размах восстания заставил императора Валентиниана III послать в Испанию довольно значительную армию во главе с полководцем Астурием, испанцем, судя по имени. Это – самое раннее упоминание испанских багаудов. Видимо, само восстание вспыхнуло несколько раньше, и лишь неспособность местных властей заставила императорское правительство послать туда армию Астурия. Сам Астурии имел звание командующего обеими армиями (magister utriumque militiae), т. е. самый высокий военный чин империи. Это показывает, какую опасность для государства представляло восстание багаудов в Испании.

В 441 г. Астурии нанес багаудам тяжелое поражение, уничтожив большое число повстанцев (Hydat. 125). Возможно, решив, что восстание подавлено, правительство отозвало Астурия. Однако уже в 443 г. его преемнику и зятю Меробауду, тоже уроженцу Испании^{327}, пришлось снова иметь дело с теми же врагами. Подавить восстание не смог и этот полководец, несмотря на победу, одержанную в самом сердце области, охваченной восстанием (Hydat. 128). В результате интриг, раздиравших императорский двор в Равенне, Меробауд вскоре вернулся в столицу.

Возросшей нестабильностью решил воспользоваться бывший главнокомандующий (magister utriumque militiae) Себастиан. Он был зятем Бонифация, и когда противник Бонифация Аэций стал, как в свое время Констанций, чуть ли не фактическим правителем Западной Римской империи, Себастиан был смещен. Он перебрался в Константинополь, но, вмешавшись и там в политическую борьбу, был вынужден оттуда бежать. Оказавшись отвергнутым и равеннским, и константинопольским дворами, Себастиан направился в Галлию к вестготскому королю Тео-дориху, который в то время занимал довольно ясную антиримскую позицию. С его помощью он набрал себе сторонников и с ними вторгся в Испанию, по-видимому, с целью создания не зависимого ни от восточного, ни от западного императора владение. Там в 444 г. Себастиан захватил Барцинон. Однако авантюра Себстиана кончилась его поражением. Уже на следующий год (неизвестно, при каких обстоятельствах) он был вынужден бежать в Африку к вандальскому королю Гейзериху (Hydat. 129, 132)^{328}.[56]56
  Однако в Африке Себастиан вскоре вступил в конфликт с Гейзерихом и был по его приказу убит.


[Закрыть]

Победа над Себстианом и успехи Меробауда, возможно, создали в Равенне иллюзию перелома в развитии событий в Испании. И там решили использовать кажущийся перелом для наступления на свевов. С этой целью в 446 г. в Испанию была направлена новая римская армия во главе с командующим обеими армиями Витом. Под командование Вита были поставлены и вспомогательные части вестготов. Армия Вита двинулась в Карфагенскую Испанию, а оттуда в Бетику. По пути воины занимались грабежом. Хотя хронист говорит это лишь относительно готов, трудно представить, что остальные воины Вита воздерживались от подобных действий. Проход большой армии требовал и больших средств, и добывались они в основном за счет местного населения. Это должно было вызвать недовольство последнего^{329}, что в значительной степени обусловило дальнейшие события. Свевы наголову разгромили армию Вита (Hydat. 134). И это был последний случай появления на Пиренейском полуострове регулярной римской армии для войны со свевами.

Между тем события показали, что и в Тарраконской Испании было далеко от спокойствия. Восстание багаудов приняло еще больший размах. В 449 г. во главе багаудов стоял уже упомянутый Василий. В это время восстание охватило уже значительную часть провинции, в том числе среднюю долину Ибера. Восставшие захватили город Тириассон, уничтожив стоявший там какой-то отряд федератов и убив местного епископа Льва (Hydat. 141). Через несколько лет, в 453—454 гг., багауды во главе с Василием разорили окрестности Цезаравгусты и захватили город Илерду. Здесь они действовали уже не одни, а в союзе со свевским королем Рехиарием (Hydat. 142).

К этому времени свевы снова перешли в наступление на римские земли. Рехиарий, по-видимому, счел, что убийство императора Валентиниана, с которым он заключил договор, освободило его от обязанности этот договор соблюдать. Незадолго до багаудского восстания свевы захватили Эмериту и Гиспалис и установили контроль над Карфагенской Испанией. В 456 г. римлянам удалось выбить свевов из этой провинции (Hydat. 168), но свевская угроза осталась достаточно сильной. Теперь, объединившись с багаудами, они вторглись в Тарраконскую Испанию (Hydat. 170). Характерно, что на территории, занятой свевами, прежде всего в Галлеции, широкие народные массы, страдая от варварских грабежей и конфискаций^{330}, активно участвовали в борьбе с германцами, а в Тарраконской Испании, еще оставшейся под римской властью, заключили с теми же германцами союз. Это ясно говорит, что борьба, развернувшаяся в этой части Испании, носила социальный, а не этнический характер.

Ни римские власти, ни испано-римские магнаты справиться с восстанием своими силами не смогли. Они снова обратились к помощи вестготов. В 454 г. вестготский король Теодорих по просьбе римлян направил в Испанию войско во главе со своим братом Фредерихом, причем к вестготам присоединились и бургунды. Вмешательство вестготов сыграло решающую роль. Вестготское войско, особенно тяжелая конница, несмотря на относительную малочисленность, было хорошо вооружено и организовано. Поэтому Фредерих сумел нанести полное поражение повстанцам (Hydat. 158); во всяком случае после 454 г. всякое упоминание о багаудах исчезает из источников^{331}.